Текст книги "Пятый всадник"

Автор книги: Джеймс Паттерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава 92

Джейкоби умиротворенно похмыкивал, вспоминая, как Луи Берген чуть не впал в слезливую истерику. Да уж, приятно сознавать, что он, Уоррен, лично работал в команде, которая прищучила этого психа. Точнее, даже двух…

Сейчас, в восемь часов вечера, он все еще работал, пытаясь вычислить очередного выродка.

Может, даже куда более худшего, чем эта парочка. Наверное, самого опасного душегуба, которого когда-либо видел город Сан-Франциско.

Он вел неприметный полицейский седан по Ливенворту, всеми силами стараясь не упустить из виду Денниса Гарзу, поскольку держаться приходилось за две машины позади его черного «Мерседеса». Вдоль проезжей части фантастическими завитками курился туман, который не удалось прибить даже сильному дождю.

На перекрестке Клэй-стрит Джейкоби притормозил на красный, рассеянно посматривая на размытые алые блики от стоп-сигналов и размышляя о том, что у Гарзы, в сущности, неплохая жизнь.

Отсюда вопрос: с какой стати он вдруг решил все испортить, корча из себя господа бога в больнице?

Фары встречного автомобиля на мгновение выхватили из темноты салон стоявшей впереди машины, и Джейкоби с недоумением сообразил, что между ним и «мерседесом» находится не кто иной, как Юки Кастеллано в своей «акуре». Надо же, какое странное совпадение…

Светофор переключился на зеленый, и Джейкоби чуть подбавил газу, чтобы одновременно видеть обе машины. Вскоре удивление переросло в изумление, затем в подозрительность, когда он понял, что «акура» в точности повторяет маршрут «Мерседеса». Инспектор быстренько прикинул две возможные линии действия. Через секунду он включил сирену и мигалку, спрятанную за облицовкой радиатора, превратив «краун-викторию» в светозвуковой аналог адского демона.

Молодая женщина-адвокат кинула взгляд в зеркало заднего вида и, свернув на обочину, затормозила.

Джейкоби подъехал, чуть ли не впритык, вызвал дежурного по рации и попросил, чтобы наблюдение за «Мерседесом» передали другой бригаде. Сообщив его текущие координаты и еще раз зачитав вслух номерной знак, он дал отбой связи, поднял воротник твидовой куртки и вылез из машины.

Подойдя к «акуре», Джейкоби пригнулся до уровня окна пассажирской дверцы и блеснул фонарем в глаза Юки.

– Ваше водительское удостоверение, – сказал он.

– Да-да, сейчас достану… Я что-то не так сделала? – Удостоверение, пожалуйста.

– Конечно, – кивнула Юки, ладонью прикрывая глаза от света.

Она отвернулась, закопошилась в сумочке, попутно рассыпая кредитные карточки и мелочь из кошелька. Нащупав, наконец, удостоверение, протянула его в окно.

Джейкоби вместе с документом вернулся к своей машине. Неторопливо пробил номера по бортовому компьютеру, давая девушке время обдумать свое поведение. Затем, под нещадным дождем, побрел назад и предложил Юки выйти из машины.

– Вы… вы хотите, чтобы я вышла?!

– Да. И положите руки на кузов… Я с вашего разрешения осмотрю машину. Желаете что-либо заявить прямо сейчас? Оружие? Наркотики?

– Уоррен? Это вы?! Это же я, Юки! Что происходит?

– Именно это я и хотел бы понять.

Юки ежилась под ливнем. Мокрые волосы липли на глаза. Мешковатые спортивные штаны, тоненькая майка, спальные тапочки с помпонами на босу ногу…

Джейкоби фонариком осветил салон «акуры», затем произнес:

– Можете садиться. – Проследив за тем, как девушка пристегивает ремень, он протянул ей водительское удостоверение и добавил: – Юки, я за вами довольно долго ехал. Какого вообще черта?

– Ехали за мной?

– Отвечайте, пожалуйста, на мой вопрос.

– Просто каталась! – заявила она, начиная раздражаться.

– Не надо врать. Вы следили за черным «Мерседесом».

– Какой такой… Ну хорошо, следила. И что с того? Да я так, просто чтобы… да подумаешь, в самом деле!

– Юки, что вы лепечете? – повысил он голос, желая встряхнуть девушку, может, даже слегка припугнуть. – Если этот тип и в самом деле невероятный злодей, как вы вообразили, разве он не решит убрать вас с дороги? Да вы мозгами-то пораскиньте!

К его пол ному удовлетворению, тактика возымела успех. Юки изобразила свежевыловленную рыбешку на песке.

– Поймите, я к вам вовсе не придираюсь. Вы нормальный человек и куда более умны, чем может показаться прямо сейчас. Юки, имейте в виду, вы ищете себе ненужных приключений, и – Бог свидетель! – я бы не хотел опознавать вас потом в морге.

Юки обеими ладонями обтерла лицо от дождевой воды.

– Линдси будете говорить?

– Это от вас зависит.

– Хорошо, Уоррен, я еду домой. Даже заправиться не остановлюсь. Устраивает?

– Вполне… Да, кстати, у вас талон техосмотра просрочен.

– Спасибо, Уоррен.

– Ладно. Езжайте с Богом. И без баловства, пожалуйста. Возвращаясь к машине, Джейкоби подумал, что неплохо бы закончить рабочий день горячим ужином в семейном ресторанчике неподалеку от дома. Потом спокойно скоротать вечерок перед экраном – сегодня ведь бейсбол, национальная лига! – а там уже и баиньки…

Он распахнул дверцу, и голос диспетчера из работавшей рации спутал эти незамысловатые планы.

Глава 93

Джейкоби притормозил затемно-голубым «фордом» на углу Тэйлор-стрит и Вашингтон-стрит. Вновь вылез под дождь, добежал до приоткрывшейся дверцы и перекинулся парой слов с Чии Лемке.

Затем, проводив глазами отъехавший «форд», пересек Вашингтон-стрит и нырнул в дверь, прикрытую черным навесом с золотистыми буквами «Вентичелло ристоранте».

Пыхтя, Джейкоби поднялся на второй этаж здания цвета заварного крема и ступил в фойе, приветствуемый ароматами чеснока и душицы, от которых тут же заурчало в животе.

Из гардероба выглянула девушка и предложила сдать куртку. Инспектор вежливо отказался и пару секунд постоял, капая водой на паркет и впитывая общий фон заведения. Рядом был расположен Г-образный бар, налево от него – единственная общественная лестница, ведущая вниз, к главному залу на первом этаже.

Джейкоби присел за барную стойку, заказал стакан светлого пива и, свернув куртку, положил ее на соседний стул. Затем поинтересовался у бармена, где можно сполоснуть руки.

Спустившись на дюжину покрытых ковролином ступенек, он обнаружил не очень большой, продолговатый ресторанный зал с десятком занятых столиков, развернутых так, чтобы обозревать улицу через высокие угловые окна. Доминирующую роль в интерьере занимал старинный камин с голубыми изразцами.

Столик уважаемого доктора находился неподалеку от очага, сам он сидел спиной к Джейкоби, глядя в лицо красивой смеющейся женщины. В бокалах, стоявших между любезничающей парочкой, искрилось рубиновое вино.

Джейкоби направился, было мимо них, но по ходу дела ухитрился наподдать коленом в спинку стула, на котором сидел доктор, и с удовольствием прочел на обернувшейся физиономии гнев и раздражение.

Инспектор тут же разыграл искреннее раскаяние:

– Ох, простите, Бога ради…

Затем пересек комнату, помыл руки и вернулся наверх, к бару.

Допив стакан пива, он попросил повторить и заодно оплатил заказ. Бросил на стойку очередную пятерку, увидев, что за его спиной к гардеробу прошел темноволосый доктор с привлекательной спутницей.

Джейкоби выскользнул на улицу, в надвигающуюся ночь, за несколько секунд до выхода парочки. Завел машину, включил «дворники» и сообщил по рации свое местонахождение.

Со стороны парковки на Тэйлор-стрит выкатился черный «Мерседес»; инспектор пристроился за ним, держась уже не столь отдаленно, поскольку понимал, что в такую погоду милый доктор его ни за что не разглядит. Тем более что рядышком – а точнее, у него чуть ли не на коленях – сидит хорошенькая блондинка, обнимает сладкой ручкой за шею и язычком щекочет в ухе.

Гарза свернул на Пасифик-стрит, проехал пару кварталов, взял вправо на Ливенворт, а затем, еще квартала через четыре, на Филберт.

«Мерседес» подкатил к автоматической гаражной двери, дождался, поката откроется, и заехал внутрь.

Джейкоби проследовал мимо бледно-желтого особняка до конца квартала. Сделал обратный разворот, вернулся и встал напротив дома Гарзы, устроив, таким образом, удобный наблюдательный пост.

Тазобедренный сустав по такой погоде опять заявил о себе, в низу живота лег тяжелый ком поглощенного пива… Джейкоби уже начинал подумывать, не вылезти ли из машины и потихоньку облегчиться у заднего колеса, когда на первом этаже особняка Гарзы погас свет. Через четверть часа потемнели и окна этажом выше.

Джейкоби набрал на своем «Некстеле» номер Линдси.

– Ага. В сверхурочные… Вот именно, за спасибо… Короче, слушай. Он даже ни разу на красный не проехал. Отужинал на пару с киской-блондинкой лет сорока, но все еще стройной. Держались за ручку весь вечер. По пути домой она на него вешалась, как не знаю что… Вот-вот… Словом, Боксер, насколько я вижу, его можно обвинить разве лишь в том, что он завел себе подружку…

Глава 94

Я не находила себе места и потому слонялась по коридорам возле отделения неотложной помощи муниципального госпиталя, когда позвонил Джейкоби: дескать, Гарза пошел на боковую.

Плюхнувшись на синий пластиковый стул, я принялась корить саму себя, что как идиотка заставила друга торчать на улице в мерзкую погоду с нулевым результатом. И все же… все же никак не удавалось отделаться от странного подозрения в адрес Гарзы.

Калейдоскоп образов: мама Юки, подкашивающиеся колени, обмякшее тело на тротуаре, гроб для жизнерадостной, энергичной женщины…

Тут же вспомнились латунные пуговицы на ее мертвых глазах и на глазах тех тридцати с лишним человек, помеченных таким же образом.

Проклятые пуговицы. Маркеры.

В чем, спрашивается, видит удовольствие убийца, если никто не может понять, зачем и почему он это делает?

А наглость человека, кому вменялась забота о столь многих среди умерших? Слова доктора, заявившего, мол, «порой дует скверный ветер»?

В сотый раз в голову лезла мысль, уж не относится ли Деннис Гарза к одиозным маньякам вроде Чарлза Каллена или хирурга Сванго… К «людям в белых халатах», для кого наркотиком стала власть над жизнью и смертью беспомощных больных.

Я поерзала на стуле, свалила поставленную на пол початую банку с кофе и с каким-то отупением принялась разглядывать бурую лужу, лениво охватывающую подошвы моих кроссовок.

«Эх ты, Линдси… Хочешь поймать убийцу? А сама даже кофе толком выпить не можешь!»

Я затерла пятно обрывком газеты, швырнула банку в корзину и сказала себе, что рабочий день закончен.

Гарза пошел в кроватку, и, если у меня остались хоть какие-то мозги, мне следует сделать то же самое.

Я уже застегивала куртку, спускаясь по лестнице, когда вновь зазвонил мой сотовый.

– Лейтенант? – прошелестел женский шепот. – Это Нодди Уилкинс. Помните, медсестра из муниципального госпиталя? Вы мне велели позвонить… – Она сделала коротенькую паузу. – Умер еще один больной. И пуговицы есть…

К горлу подкатила тошнота.

– Когда это случилось?

– Только что.

– Как звали пациента?

– Энтони Руффио. Его труп до сих пор в отделении интенсивной терапии.

Я бросилась наверх, попутно задаваясь вопросом, сколько вообще умирает людей в этом так называемом госпитале, да еще с кадуцейными пуговицами на глазах?

Впрочем, налицо кое-какая разница. Я была практически на месте, да и про убийцу, вполне вероятно, все еще можно сказать то же самое.

Глава 95

Я мчалась по лестнице через две ступеньки. В госпитале орудует опасный маньяк, и сейчас у меня, наверное, самая удачная возможность его «осалить».

Ткнув удостоверением в нос старшей медсестре на посту возле отделения интенсивной терапии, я угрожающе нависала над ней, пока та звала дежурного врача.

Доктор Даниэль Уассель материализовался минуту спустя – лет тридцати, длинный тонкий нос и сонные, покрасневшие от усталости глаза.

Я назвалась, объяснила, что провожу расследование, а потому мне срочно нужен список всех тех, кто находился на этаже, когда Энтони Руффио после операции перевели в отделение интенсивной терапии.

И еще я добавила, что хочу немедленно видеть труп Руффио.

Доктор разволновался, сонные глазки распахнулись, и он весь как бы стряхнул с себя оцепенение.

– Лейтенант, я не понимаю… Почему смертью этого больного интересуется полиция?

– На данный момент она вызывает у меня подозрения.

– Вы настолько ошибаетесь, что я даже поверить не могу!

Доктор Уассель открыл дверь в темную каморку и щелкнул выключателем. Под потолком замигали флуоресцентные лампы.

Мои глаза с ходу впились в продолговатый, прикрытый белой материей предмет.

По позвоночнику скользнула дрожь неприятного ожидания, пока я стягивала простыню с головы мертвеца.

На его лице застыло недоумение, словно Руффио не мог взять в толк, что его жизнь действительно закончилась. Рот распахнут; кожа бледная, чуть ли не прозрачная. Вокруг ноздрей – подсохшая кровь, а в уголке рта можно было заметить кусочек скотча, которым до этого крепилась дыхательная трубка.

Спустив простыню еще ниже, я обнаружила свидетельство свежего хирургического вмешательства: шов от грудины до пупка.

Насмотревшись на эти ужасы, я натянула простыню почти до макушки мистера Руффио.

Но тут, стоило мне повернуться в сторону, в глаза бросилась парочка кадуцейных пуговиц, мирно лежащих на прикроватной тумбочке. Я тут же встала между ними и доктором Уасселем.

– С данного момента вход в эту палату для любых сотрудников больницы запрещен. Вскоре сюда прибудут из криминалистической лаборатории, а сразу после окончания их работы наш патологоанатом организует транспортировку тела мистера Руффио в городской морг.

– Я обязан сообщить по инстанции.

– Милости прошу.

Достав латексные перчатки и свежий пластиковый пакетик из кармана собственной куртки, я подцепила и упаковала пуговицы. Позвонила криминалистам и обнаружила там парочку экспертов, готовых часть своего ночного дежурства провести в больнице. А потом позвонила Джейкоби – нечего спать!

В ожидании группы поддержки я приступила к собственному расследованию: направила недрогнувшей рукой свою моторную лодку сквозь девятые валы мятежного моря. Иными словами, тыкала удостоверением в лица медперсоналу, подгоняла с ответами, всячески раздражала и изводила врачей медсестер, санитарок, нянечек и бог знает кого еще, неумолимо задавая одни и те же вопросы: «Где вы находились, когда Энтони Руффио доставили в больницу?.. А где вы были, когда он умер?»

При каждом таком допросе я тщательно подмечала манеру держаться, жесты, тон голоса и прочие невербальные свидетельства, которые могли бы включить в моей голове лампочку под табличкой «Убийца!».

Результат? Полнейший нуль.

Глава 96

Той ночью дежурила доктор Мари Калхун. Тридцать с небольшим, проволочно-жесткие кудряшки черных волос, обгрызенные ногти – и энергия, чей уровень я лично определяю как маниакальный.

Мы стояли за мониторами сестринского поста (что-то вроде здешнего центра управления полетами); глядя куда-то мимо, доктор Калхун скороговоркой пыталась объяснить смерть Энтони Руффио:

– Мистер Руффио прилетел из Женевы с остановкой в Нью-Йорке. Полет длительный и утомительный, особенно для человека с загипсованной ногой. На борту у него развилась острая легочная недостаточность. Сразу после посадки больного доставили к нам, в отделение неотложной помощи.

– Это вы его оформляли?

– Да. Мы сделали снимок легких и обнаружили крупный обтурирующий эмбол. Кроме того, при УЗИ сломанной конечности был выявлен значительный тромб… Больному был введен разжижитель крови, антикоагулянт под названием гепарин. Затем его перевели в отделение интенсивной терапии, где подключили к аппарату искусственного дыхания. А потом мне сообщили, что у мистера Руффио хлынула кровь изо рта и ноздрей, появились признаки шока…

– Почему?

– В тот момент я еще не знала. Мы немедленно доставили его в операционную и там обнаружили массивное внутреннее кровоизлияние. Язва желудка. А из-за гепарина кровь оказалась сверхжидкой.

Здесь доктор помотала головой и, как бы акцентируя свои слова скорбным качанием завитушек волос, описала ход дальнейших событий. Возникало впечатление, что она искренне сожалеет об этой смерти.

– Билл Розен, хирург от Бога, как одержимый перевязывал основные сосуды, ведущие к язве. Мы дали больному целый комплекс трансфузионных средств, однако кровопотеря оказалась настолько интенсивной, что никак не удавалось поспевать. К тому же у него и так наблюдался острый респираторный дистресс-синдром… Словом, в операционной царило черт знает что.

– В смысле?

– Сначала он ушел от нас прямо на столе. Розен его вытащил, уж не знаю, каким чудом. Застабилизировали. Перевели в отделение интенсивной терапии, там он провел минут двадцать – и умер.

У меня возникло ужасное чувство дежа-вю. Кэйко Кастеллано тоже получила слишком большую дозу антикоагулянта, правда, другого типа: стрептокиназу.

– Простите мою безграмотность, доктор, но как часто при приеме гепарина появляется «супержидкая» кровь?

– Вы к чему, собственно, клоните?

– Есть ли вероятность, что Руффио получил слишком много гепарина?

– На этом свете все возможно… Впрочем, существует другая, куда более очевидная причина смерти, и именно ее я укажу в своем отчете, – повысив голос, заявила Калхун. – Мистера Руффио доставили с уровнем алкоголя ноль два шесть. Человек явно не терял времени на борту, прикладывался, будь здоров. Может, он вообще ногу сломал, потому что пьяным встал на лыжи.

– Извините, я чего-то в толк не возьму…

– Язвенные кровотечения далеко не редки среди алкоголиков, – пояснила Калхун. – Но при поступлении к нам Руффио ничего не сказал о проблемах с желудком. Может, стеснялся признаться, что он человек пьющий? И это, кстати, одна из причин, почему мы заполняем так много бумаг при оформлении больного.

– Другими словами, он сам виноват? Не надо было скрытничать?

– Вот именно. Удовлетворены теперь?

– Не вполне, – ответила я.

В этот миг в отделение въехала каталка с визжащим молодым человеком. Из огнестрельной дырки в ноге толчками била кровь. Я отреагировала немедленно, встав на пути Мари Калхун, пока та не убежала заниматься раненым.

– Находился ли доктор Гарза в отделении в момент доставки Руффио?

– Не знаю, не помню. Какая разница? У него спрашивайте.

– Спросим, не волнуйтесь. А что вам известно о пуговицах, найденных на глазах Руффио после кончины?

– О пуговицах? Какие пуговицы, что вы несете, лейтенант? Я вам уже говорила, что Энтони Руффио умер не от пуговиц. А от язвы!

Глава 97

Ранним, еще темным утром я сидела в своем обшарпанном «иксплорере», задумчиво вспоминая те долгие часы, которые провела с Джейкоби и криминалистами, обсуждая смерть Руффио.

Сейчас, впрочем, перед глазами не труп, а серебристые стрелки, которые дождь чертит в свете фар на бледно-розовом фоне предрассветного неба…

Тряхнув головой, я оторвалась от медитации и выкатила с парковки на Сосновую улицу.

Итак, действительно ли смерть Руффио объясняется несчастливым совпадением обстоятельств? Именно так, как преподнесла доктор Калхун? То есть это вовсе не врачебная ошибка?

Вспомнилось отчаяние Калхун, когда она сказала «супержидкая кровь». И эти слова, и выражение ее лица никак не выходили у меня из головы.

К тому же известно, что не менее шестидесяти человек медперсонала имели возможность оказаться рядом с Руффио, пока тот лежал в отделении интенсивной терапии на «искусственном легком».

Любой из них мог впрыснуть в его капельницу сверхдозу гепарина, как до операции, так и после.

К примеру, Гарза непосредственно перед окончанием дежурства.

Но один из кусочков головоломки не давал мне покоя.

Каким образом Гарзе удалось положить пуговицы на глаза мертвецу?

Глава 98

Синди сидела за рабочим столом в редакции «Кроникл», редактируя свою статью. И хотя время серьезно поджимало, она с удовольствием оторвалась от текста, когда увидела цифры на дисплее зазвонившего телефона.

«Вот и отлично. Может, на обед вместе сходим».

– Синди! Какого черта?! – крикнула Линдси. – Ведь ты же обещала не выпускать материалов по Гарзе!

– Линдси, прости, мне пришлось, – ответила Синди, стараясь говорить потише, чтобы на волну их общения не настроился весь отдел. – Мой информатор в госпитале сообщает, что Гарзу вызывали на методический совет…

– Это не доказательство!

– А ты мою статью-то дочитала? Вот смотри, я цитирую: «Подозрение пало на заведующего отделением неотложной помощи доктора Денниса Гарзу». Линдси, ты слышишь? Медсовет так и говорит: подозрение! А на прошлой неделе? Забыла уже? Как он себя в суде проявил? Нет, говорю тебе, он заслуживает отдельного пристального внимания. И чернил!

– Ах вот как?! А если Гарза завязан не только во врачебных ошибках? Что, если твои «чернильные прожектора» его засветят? Он выйдет из подполья, соберет вещички – и тютю из Сан-Франциско. Что тогда?

– В каком смысле «не только врачебные ошибки»?

– Сама не знаю, в каком смысле, – колючим тоном заявила Линдси. – Еще разбираюсь.

– Так ведь и я разбираюсь, – возразила Синди. – Послушай, ты мне по этому сюжету ничего не давала, весь материал мой личный. А ты на меня наезжаешь! А я, в конце концов, своей работой занимаюсь!

Воцарилась тишина. Синди кожей чувствовала, как отщелкиваются секунды; в голову лезла масса вещей, которые никак не хотелось произносить вслух… По сути, однако, все сводилось к одному простому факту: Линдси, апеллируя к дружбе, оказывает давление – и при этом сильно, очень сильно не права.

– Послушай! Эту историю уже копают десятки репортеров! Я буду первой, не я – какая разница! Внимание прессы, так или иначе, приковано к Гарзе!

В трубке вздохнули. Затем Линдси мрачно произнесла:

– Я-то надеялась, что у меня будет больше времени.

– Ну, знаешь, надо быть реалистом все-таки!

Прохладные слова обоюдного прощания.

Синди нажала кнопку отбоя и перевела взгляд на блокнот. На листе чернели только что нацарапанные слова: «не только врачебные ошибки».