Текст книги "Опасность на каждом шагу"

Автор книги: Джеймс Паттерсон

Соавторы: Майкл Ледвидж
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

20

Через десять минут в своем фирменном стиле прибыло ФБР.

Через баррикаду на Сорок девятой проехали четыре «шеви-сабурбан», и из них выскочил вооруженный до зубов отряд спецназа. Высокие, стремительные и грациозные парни напоминали команду профессиональных атлетов. Мне стало интересно, не служат ли они в знаменитом федеральном отряде спасения заложников. При текущем положении дел он пришелся бы как нельзя кстати.

Мужчина средних лет с черными, под цвет костюма, волосами подошел к нам и пожал мне руку.

– Майк Беннетт? – дружелюбно спросил он. – Пол Мартелли, отдел кризисных переговоров. Нас прислали из двадцать шестого федерального вам на подмогу.

За кризисным отделом было последнее слово в переговорах. Мартелли, его глава, был широко известен в кругах специалистов. Книга, которую он написал, стала в своем роде Библией для переговорщиков.

Обычно в присутствии федералов я начинаю дергаться, но тогда, признаюсь, почувствовал облегчение. За три года в отделе по спасению заложников на мою долю выпало несколько удач, но в такую переделку я еще не попадал. Особенно учитывая общую взвинченность из-за Мэйв и детей. Положение, что и говорить, было исключительно важное и сложное, поэтому я был рад любой помощи.

– Вижу, связь и общение с прессой вы уже наладили, – заметил Мартелли, буднично оглядывая штаб и баррикады. – Майк, кто главный переговорщик?

Даже говоря о самых обычных вещах, Мартелли излучал спокойную уверенность, которая передавалась и остальным. Неудивительно, что ему доверили такой высокий пост.

– Пока что я. Прикрываю тылы, пока наш спец не прибыл. Потом буду вторым. Лейтенант службы по чрезвычайным ситуациям Стив Рено – ответственный за тактику. За нашим командиром Уиллом Мэтьюсом – последнее слово.

В кризисной ситуации важна строгая субординация. Переговорщик не должен принимать решения. Перед тем как ответить на требования захватчиков, он должен спросить разрешения у старших по званию. Это помогает выиграть время и к тому же позволяет наладить более тесный контакт с захватчиками. Кроме того, кто-то должен решать – продолжать переговоры или идти в наступление. Переговорщики всегда предпочитают говорить. А спецназу только дай пострелять.

– Главное сейчас – терпение, – сказал Мартелли, непринужденно улыбаясь. – Нужно выиграть время, чтобы подготовиться. Дать спецназу собрать сведения для операции. А тем, кто внутри, – немного успокоиться. Время снимает напряжение.

Кажется, эти слова я читал в какой-то книге… Ах да – в книге самого Мартелли.

21

Мы оба обернулись на звук мотора. Через кордон на Сорок девятой на пыльном черном «Сузуки-750» пролетел полицейский в расстегнутой куртке.

– Был контакт? – вместо приветствия рявкнул Нед Мэйсон, спрыгивая с мотоцикла.

Я уже сталкивался с Мэйсоном во время работы в команде переговорщиков. Энергичный рыжеватый, он, помимо прочего, был троеборцем и вел исключительно здоровый образ жизни. Многие считали его заносчивым и неприятным типом, но лично мне казалось, что он просто принадлежит к тому редкому виду легавых, которые за счет своей педантичности и силы воли достигают гораздо больших успехов в одиночку, чем в команде.

– Пока нет, – ответил я.

Я начал вводить его в курс дела, но тут сержант-связист высунулся из автобуса, размахивая мобильником.

– Это они! – кричал он.

Все, включая командира Уилла Мэтьюса, влетели в автобус.

– Записывай все, что я скажу, – бросил мне Мэйсон. – До последнего слова.

Судя по бесцеремонной манере, он не изменился ни на йоту.

– Вызов поступил из девять-один-один. Мы перенаправили его сюда, – сказал техник, протягивая нам телефон. – Кто будет говорить?

Мэйсон вырвал телефон у него из рук, а мы с Мартелли и Мэтьюсом надели наушники, чтобы следить за разговором.

– Кто бы ты ни был! – проговорил Мэйсон в трубку. – Слушай внимательно! Слушай меня!

В голосе Мэйсона чувствовалась сила. Он говорил твердо и очень серьезно.

– Я представляю армию Соединенных Штатов. То, что вы сделали, переходит всякие границы, и переговоры здесь неуместны. Президент уже подписал исполнительный приказ, согласно которому все обычные каналы связи отключены. Если в течение пяти минут, начиная с этой секунды, вы не отпустите заложников, вас убьют. Единственное, что я могу обещать, – если вы прямо сейчас сложите оружие и отпустите всех заложников, вас оставят в живых. Сейчас ваша единственная возможность ответить. Скажите мне: вы хотите, чтобы эти пять минут стали последними в вашей жизни?

Я знал, что это был очень рискованный шаг. Он применил сомнительную стратегию, разработанную разведкой для использования в патовых ситуациях с единственной целью: заставить преступников обделаться. Мэйсон только что поставил все на первом круге в покере. Если бы напряжение превратилось в вакуум, то заявление Мэйсона рвануло бы, как «Дэйзи каттер».[4]4
  «Дэйзи каттер» – мощная авиационная бомба.


[Закрыть]

После короткой паузы у нас в наушниках прозвучал не менее жесткий ответ:

– Если этот осел не испарится в течение пяти секунд, бывший президент отправится на тот свет к своей женушке. Пять…

Мне стало почти жаль Мэйсона, когда я увидел, как изменилось его лицо. Да, он блефовал, и блеф стоил ему всех фишек. К тому же, кажется, у него не было запасного плана.

– Четыре, – раздалось на том конце провода.

Командир Уилл Мэтьюс выступил вперед.

– Мэйсон! – сказал он.

– Три.

Мэйсон сжимал трубку в руках. Казалось, из него вышибли дух.

Остальные тоже не знали, что делать.

– Две.

Я когда-то был неплохим переговорщиком, но это было три года назад, и сейчас был не лучший момент снова прыгать в этот омут без подготовки.

Но Неда Мэйсона только что подбили и потопили, и нравилось мне это или нет, готов я был или нет, но, как заместитель переговорщика, я должен был вступить в игру.

– Одна.

Я пересек автобус и взял телефон из рук Мэйсона.

22

– Алло, – сказал я спокойно. – Меня зовут Майк. Извините за накладку – тот, кто сейчас с вами говорил, не имел права этого делать. Не обращайте внимания на то, что он сказал. Переговоры веду я. Мы не собираемся нападать на собор. На самом деле мы не хотим, чтобы кто-то пострадал. Еще раз приношу извинения за то, что сейчас случилось. С кем я говорю? Назовите свое имя, пожалуйста.

– Учитывая то, что вы пляшете у меня на веревочках, как джеки-попрыгунчики… Почему бы тебе не звать меня Джеком? – ответил голос.

– Хорошо, Джек, – произнес я. – Спасибо, что согласился продолжить разговор.

– Но проблемо, – сказал Джек. – Майк, сделай одолжение. Передай этому долбанутому солдату удачи, который сейчас со мной говорил, что он должен учесть одну вещь перед тем, как начнет свою операцию. Каждое окно и дверь, каждый сантиметр стен и пола в этом зале простреливаются лазерным детонатором, подключенным к здоровому комку «си-четыре». Лучше вам сюда не ломиться.

Даже так: пусть он проследит, чтобы в радиусе пяти километров от Святого Патрика даже голубь не смел капнуть, иначе весь квартал взлетит к Божьей Матери и Сыну ее, да святится имя Его. Кстати, на вашем месте я бы убрал вертолетик с нашей крыши. Вот прямо сейчас.

Я нашел глазами Уилла Мэтьюса и махнул в сторону вертолета. Он бросил слово одному из полицейских, зашуршала рация, и через пару секунд звук винтов начал удаляться.

– О'кей, Джек. Я попросил босса отозвать вертолет. А теперь скажи мне, внутри все в порядке? Я знаю, там есть пожилые люди, которым может понадобиться медицинская помощь. Мы знаем, что в церкви стреляли. Никто не ранен?

– Пока нет, – ответил Джек.

Я решил пропустить провокацию мимо ушей. Установив более прочную связь, я смогу свести угрозы на нет, перевести разговор в разумное и спокойное русло.

– Вам нужна еда, вода, что-нибудь еще?

– У нас все в норме, – ответил Джек. – Пока что я просто хочу сообщить вам пару фактов, которые вы обдумаете на досуге. Первый: вы дадите нам то, что нам нужно; второй: вы позволите нам спокойно уйти. Повтори, Майк.

– Мы дадим вам то, что вам нужно, и позволим вам спокойно уйти, – без запинки повторил я. Важно как можно быстрее установить доверительные отношения, пока у нас не появилось преимущество. Он должен поверить, что мы согласны на любые условия.

– Умничка, – сказал Джек. – Я знаю, что оттуда, где ты сидишь, трудно все рассчитать. Трудно даже поверить. Поэтому я решил сразу прояснить картину. Видишь ли, все будет именно так, как я сказал. Конечно, вы будете сопротивляться. Можете хоть на дерьмо изойти. Только в итоге мы получим то, что нам нужно, и спокойно сделаем ноги.

– Моя работа – устроить все так, чтобы никто не пострадал. Включая тебя, Джек. Ты должен мне верить.

– Ой, Майк, ты такой милый. Ах да, запомни одну вещь. Все уже закончилось, понял? Мы победили. До скорого!

И в телефоне воцарилась тишина.

23

– Что скажешь об этих ублюдках, Майк? – К Мэйсону внезапно вернулся дар речи.

Уже собираясь ответить, я заметил через окно автобуса движение у дверей собора.

– Погодите. Двери открываются. Двери открываются! Там что-то происходит.

Лихорадочный треск раций заметался, отскакивая от стен забитого людьми штаба, как резиновый мячик, который я купил одному из своих детей.

Сначала я мог рассмотреть только полумрак в соборе. Потом в дверях появился мужчина в порванной синей рубашке. Ступая на мощеную площадь, он жмурился от бледного дневного света.

Кто это? Что происходит?

– Он у меня на мушке, – раздался голос одного из снайперов за ограждением.

– Не стрелять! – крикнул в ответ Уилл Мэтьюс.

За мужчиной ковыляла на сломанных каблуках женщина.

– Что это за… – сказал Уилл Мэтьюс, когда тонкий ручеек превратился в настоящий поток людей, хлынувший вниз по ступеням собора.

Сотни, а может, и тысячи людей внезапно заполонили Пятую авеню.

Неужели похитители отпустили всех? Остальные полицейские, казалось, были сбиты с толку не меньше меня.

Мы молча смотрели во все глаза на толпу прихожан, спускавшихся по ступеням. Невероятная групповая сцена. Спецназовцы немедленно взяли пострадавших под свою опеку, направляя их к южной баррикаде на Сорок девятой улице.

– Всех детективов немедленно сюда. Отдел ограблений, специальный корпус, всех! Установить личности освобожденных заложников и допросить всех до единого! – кричал Уилл Мэтьюс своему помощнику.

Двери собора медленно закрылись. Что теперь?

Мартелли похлопал меня по спине.

– Прекрасная работа, Майк, – сказал он. – Это были классические переговоры. Ты только что спас тысячи жизней.

Было приятно получить от него похвалу, но мне казалось, что освобождение заложников вряд ли было связано со мной.

Может быть, дерзкая тактика Мэйсона все-таки сработала. Или у захватчиков сдали нервы.

Происходящее не лезло ни в какие ворота.

– Неужели все закончилось? – спросил Уилл Мэтьюс. – Как же так?

Внезапно раздавшийся звонок заставил нас вздрогнуть. Звонил телефон, который я по-прежнему держал в руке.

– Думаю, все только начинается, – сказал я.

24

– Майк! – сказал Джек. – Как оно там, кореш? Наши клиенты нормально добрались? Надеюсь, никого не затоптали в давке?

– Нет, Джек, – ответил я. – Все в норме. Спасибо, что поступил разумно.

– Я стараюсь, Майк. Прямо из всех сил. Но хочу сразу устранить возможные недоразумения… Теперь, когда мелкая рыбешка вернулась в воду, мне бы хотелось поговорить о китах, которые все еще сидят внутри.

Я выглянул из окна и изучил толпу потерпевших. Боже правый! Он не врал. Где бывший президент Хопкинс? Мэр Нью-Йорка? Юджина Хамфри? Видные общественные и государственные деятели действительно были в соборе. Сколько?!

– Чтобы облегчить вам расчеты: у нас осталось тридцать четыре заложника, – сказал Джек. Он как будто читал мои мысли. – Звезды, конечно, пара воротил, пара политиков. Дай мне номер факса, и я пришлю список. Вместе с нашими требованиями. А дальше все будет либо очень просто, либо наоборот – это зависит от вас, Майк.

Я понял, что сейчас он расскажет нам, зачем затеял захват собора. Потрясающее похищение! Самое удивительное в истории, остальным до него далеко.

– Все фишки у нас, Майк. Пока никто не пострадал. Но если вы примете это дело слишком близко к сердцу и попробуете пролезть сюда, чтобы убрать нас, мы устроим такую кровавую баню, какой эта страна еще не видела. Ведь все, что осталось у миллионов наших телепузиков, – это знаменитости. Единственный экспортный продукт. Кинозвезды и поп-звездочки, да? Дайте нам то, что мы потребуем, и эта отвратительная сцена останется в прошлом. Признайте. Вас обставили.

Невероятно, но я почувствовал облегчение. Любой преступник – чудовище, особенно тот, кто захватывает заложников. Но в конце концов мы имели дело не с террористами – безмозглыми машинами, готовыми убивать направо и налево. С людьми, которые хотят жить, можно торговаться.

– Нам хочется разрешить эту ситуацию не меньше, чем тебе, Джек.

– Приятно слышать, Майк. Прямо музыка для моих ушей. Потому что я предлагаю вам и этим толстосумам возможность выбраться из задницы старым добрым американским способом. Вы купите билет на выход.

25

Джек положил трубку сразу же, как только я дал ему номер факса, переданный мне связистом. Пол Мартелли снял наушники, пересек комнату и сел рядом со мной.

– Ты отлично справляешься, Майк. Главное – холодный разум.

– Что ты думаешь об этом парне, Пол? – спросил я. – Первое мнение, что угодно.

– Что ж, прежде всего он не сумасшедший, – начал рассуждать Мартелли. – Говорит уверенно. Посмотри на ситуацию с его точки зрения. Собор сейчас окружает полиция трех штатов, а Джек корчит из себя умника, шуточки шутит. Я чувствую, что у него есть козырь, о котором мы еще не догадались. Какой – я и сам не могу сказать, даже приблизительно. Что известно этому Джеку?

Я кивнул. У меня было то же самое чувство, только я не мог подобрать слова. И тоже не догадывался, что известно Джеку.

– Мы имеем дело с жестоким профессиональным преступником, – продолжал Мартелли. – Судя по некоторым словечкам, он знаком с военными тактиками.

– То, что он сказал насчет взрывчатки на окнах и дверях… Как думаешь, это блеф?

– Учитывая то, как он себя ведет, я бы сказал – нет, лучше принять эту угрозу всерьез. То есть если мы попытаемся ворваться в здание, оно взлетит на воздух.

Я поискал глазами Неда Мэйсона. Он забился в самый дальний угол комнаты. Эхо его поражения еще не затихло, и он, казалось, пытался слиться со стенами.

– Нед, скажи мне! – обратился я к нему. – Как по-твоему, почему они отпустили всех этих людей, если их можно было оставить внутри? Ты видишь в этом какой-нибудь смысл?

Мэйсон поднял глаза, как будто удивленный, что с ним все еще кто-то разговаривает.

– Ну, давай посмотрим, – сказал он, поднимаясь и присоединяясь к нашему кружку. – Прежде всего обеспечение. Если им не нужны лишние заложники, зачем держать их в соборе? Если кого-то в суматохе ранят или ему просто станет плохо, вину свалят на них. К тому же люди могут взбунтоваться. Разогнать толпу – одно дело. А попробуйте-ка удержать тысячу заложников под контролем. Да, все указывает именно на это. Ведь они сразу пнули оттуда наших сотрудников, потому что те могли начать перестрелку.

Мартелли кивнул:

– Они могли отпустить прихожан и ради того, чтобы порисоваться перед камерами. Знаете, отпустить обычных людей. Захватить богатых. Эдакие робин гуды… играют на толпу.

– Получается, ублюдки все продумали, да? – сказал Мэйсон. – Расположение – Мидтаун, Манхэттен. А как они разобрались с охраной – наверное, несколько месяцев все рассчитывали. А может, и лет. Один мощный удар, накрывший всех разом…

Внезапно я так шарахнул кулаком по столу, что подпрыгнули кофейные стаканчики. Вот оно. Вот что не давало мне покоя. Я не верил себе. От открывшейся истины у меня по спине пробежал холодок.

– Захват тщательно спланирован, правильно? Они не упустили ни одной детали. Но как можно спланировать похороны государственного масштаба без покойника? Получается, они убили Кэролайн Хопкинс.

26

Глядя на Пятую авеню сквозь хрустальную паутину гигантской снежинки на витрине пятого этажа торгового центра «Сакс», Чистоплюй посмеивался над тем, что творилось на улице.

«Ты смотри, как суетятся эти маленькие недоумки, – думал он. – Заменить тупое рождественское ля-ля-ля на старое пианино – и получится чисто серия из немого фильма „Полицейские“. Боже, как хорошо».

Чистоплюй прикрыл улыбку подрагивающей ладонью. Надо смотреть правде в глаза. Ради этого он и жил.

Чистоплюй прокрутил в голове свои давние жестокие фантазии. Самой любимой была та, где он стоял в здании Центрального вокзала в час пик. Внезапно он выхватывал из-за пазухи… когда самурайский меч, когда бензопилу. А еще лучше – огнемет. И тогда начинались страх и трепет.

Однако, глядя на «ответственных лиц» и «экспертов по кризисным ситуациям», со всех ног бегущих по улице, он понял, что действительность куда лучше фантазий.

Сейчас у него была настоящая власть над живыми людьми.

Внезапно музыкальные трели в надушенном воздухе торгового центра замолкли. Ну, что еще?

– Уважаемые посетители, по просьбе полиции наш центр закрывается. Просим вас сохранять спокойствие и пройти к ближайшему выходу. Вам ничего не угрожает.

Чистоплюй снова не смог сдержать улыбку.

Вот какую песенку они запели.

Он довел свои темные фантазии до совершенства, не так ли? Подчинил их себе, заставил работать в свою пользу.

Настоящий маэстро.

Чистоплюй вытащил из кармана влажную салфетку. Когда он вскрывал упаковку, руки все еще тряслись, но, закончив обтирать лицо, он снова стал спокоен, как скала.

А потом он позвонил домой жене и детям: «Я в порядке, Хелен. Мне ничего не угрожает».

27

Стивен Хопкинс сидел в одиночестве в маленькой капелле за главным алтарем, уткнувшись лицом в ладони. Он почти радовался тому, что Кэролайн не видела, чем обернулись ее похороны. У жены была добрая душа, и все эти ужасы глубоко ранили бы ее, а это недопустимо.

На скамьях вокруг него сидели около тридцати заложников. Многих он знал в лицо, большинство из них были довольно знамениты – Кэролайн вместе с ними занималась благотворительностью, и общими усилиями им удалось сделать немало добрых дел.

Он взглянул на трех бандитов в масках, стоявших у входа в капеллу. Негодяи постоянно были начеку. Ему часто приходилось общаться с солдатами; у этих троих была явно военная выправка. Неужели это солдаты? Бывшие рядовые?

Значит, их захватили по политическим причинам. Когда заваруха только началась, он подумал, что в деле замешаны ближневосточные террористы, но эти парни точно были американцы. Так какого черта им было нужно? Как они могли пойти на такое? Неужели не боятся смерти?

Низкорослый крепыш вышел в центральный проход и театрально прочистил горло.

– Всем привет. Меня зовут Джек. А вот этого недоброго верзилу можете звать Малышом Джонни. Приносим свои искренние извинения за то, что задержали вас. Если кому-нибудь нужно в туалет, поднимите руку, и вас проводят. У нас есть еда и вода – опять же вам стоит только поднять руку. Если вы устали, можете прилечь на скамью или на пол. Если вы согласитесь сотрудничать, все будет хорошо. В противном случае последствия будут очень неприятны. Выбор за вами.

Да кто он такой, этот мелкий ублюдок, чтобы читать им нотации, как провинившимся школьникам? Стивен Хопкинс вскочил на ноги вместе с мэром Нью-Йорка. Мэр немедленно сел на место.

– Что это все значит? – гневно спросил бывший президент. – Чего вам от нас надо? Почему вы оскорбляете память моей жены?

– Господин президент, – с улыбкой ответил похититель, направляясь к нему, – сбавьте тон. Я из кожи вон лезу, чтобы соблюсти правила приличия. И настоятельно рекомендую вам поступать так же.

Стивен Хопкинс сжал спинку скамьи так, что побелели костяшки. С ним никто не смел так разговаривать. Давно, очень давно не слышал он подобного обращения.

– О, прошу прощения, – сказал он. – Вы хотите приличий? Тогда не соблаговолит ли джентльмен в лыжной маске открыть высокому собранию, зачем нас взяли в заложники?

Со скамей раздались нервные смешки; несколько заложников расправили плечи и подняли головы.

Бандит оглянулся. Он тоже засмеялся, а затем протянул руку и сгреб бывшего президента за белоснежную шевелюру.

– «Зачем, зачем, зачем?!» – шепотом передразнил он. – Это всегда было твоей слабостью, Стиви, мой мальчик. Тебе вечно нужно докопаться до причин.

– Сукин ты сын! – закричал Хопкинс, в основном от боли. Ему показалось, что бандит вот-вот выдерет ему все волосы. Маленький Джек был зверски силен.

– Ты назвал мою маму сукой? – обиделся Джек. – Может быть, тебе слишком долго лизали задницу? Ты явно забыл, каково это, когда ее надирают. Скажи мне еще одно слово, и я выпущу тебе кишки и заставлю сожрать их.

Джек вытащил бывшего президента в проход и наконец ослабил хватку. Хопкинс осел на пол.

Похититель глубоко вздохнул и с улыбкой оглядел остальных заложников.

– Видели? Вот такой у меня непростой характер, – сказал он. – Я нечаянно показал вам мою единственную слабость.

Немного поразмыслив, он ткнул большим пальцем в сторону бывшего президента.

– Знаешь что, господин президент? С тебя на сегодня достаточно. Иди-ка ты домой. Ты уволен! Вышвырните его из моей церкви.

Двое бандитов грубо подхватили бывшего президента под локти и быстро поволокли его через главный зал церкви к главному входу.

– По правде сказать, Хопкинс, – крикнул Джек вдогонку, – увидев тебя вблизи, я рад, что голосовал за Нейдера! Оба раза!