Текст книги "Спортивное предложение"

Автор книги: Джеймс Олдридж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА XVI

♦

Назавтра выдался чудесный денек ранней осени. Четырем ученикам из каждого класса разрешили пойти на сельскохозяйственную выставку – поглядеть на «естественное правосудие» за работой. В их числе были и мы с Томом.

Директор благоразумно рассудил: раз вся школа взбудоражена, то лучше уж отпустить некоторое количество учеников на выставку, с тем чтобы остальные получили сведения из первых рук.

Депутация примерно поровну разделилась на два лагеря, но по городу мы шли чинно, парами. Шествие возглавляли мисс Хильдебранд и мистер Кэннон, два непримиримых противника среди учителей в противоборстве Джози – Скотти.

Когда мы дошли до широких старых ворот выставки, затененных камедными и перечными деревьями, мы очень удивились: человек пятьдесят уже ждали очереди у входа. В воротах стоял мистер Белл, владелец велосипедного магазина, которого отрядили к воротам для поддержания порядка. Мистер Кэннон, наш футболист, быстро договорился с мистером Беллом, и нас пропустили внутрь.

Трибуны были уже почти заполнены, и деревянная ограда вокруг арены была облеплена народом. Сержант Коллинз в кавалерийском мундире верхом на черном чистокровном жеребце торжественно разъезжал по арене. Он прекрасно держался в седле и выглядел очень внушительно.

Мистер Кэннон был дельным организатором. Он уже с утра побывал здесь и даже помог окружить веревочной загородкой площадку, предназначенную для Джози и Скотти.

Нам разрешили стоять или сидеть, где нам вздумается, и все мы, числом двадцать четыре, конечно, постарались пробраться поближе к ограде. Мы увидели загончик, где уже разгуливал пони, огороженный переход и площадку, по углам которой стояли стулья для Джози и Скотти. Позади площадки стояли стол и стулья, очевидно, для членов суда. Туда же притащили высокую трибуну, которая во время бегов стоит у финиша.

– Смотрите-ка, Скотти!

Скотти в одиночестве сидел на стуле на площадке и болтал ногами. Оказывается, он забрался туда еще в девять часов. Теперь было уже десять, а Джози Эйр все нет как нет.

– Может, она не приедет? – с надеждой в голосе сказал кто-то из сторонников Скотти.

Публика начинала волноваться. На трибунах слышались нетерпеливые выкрики, требования начинать. Кто-то завопил:

– Лошадь подохнет от тоски, пока вы там будете копаться!

Пони между тем беспокойно ходил по кругу в своем маленьком загоне. Животное, видно, чувствовало нарастающее напряжение, исходившее от окружавшей его человеческой массы.

– Ага! – воскликнул я, увидев на стуле рядом со Скотти уздечку (отец сказал, что посоветуется об этом с судьей и мистером Стрэппом). – У Скотти есть в запасе один трюк, – объявил я торжествующе.

– А какой? Какой? – закричали вокруг.

– Сами увидите, – ответил я, сделав загадочный вид.

Тут появилась Джози. Она сидела в «мармоне» вместе со своими родителями, сзади подъехал «пикап» с ее креслом. Блю снял кресло и подкатил его к дверце машины. Джози каким-то образом ухитрилась в него перебраться сама, отказавшись от чьей-либо помощи.

– Молодчина, Джози! – крикнул кто-то в толпе.

Были и еще приветственные возгласы, было и шиканье. Джози не замечала ни того ни другого. А Скотти сидел, подсунув ладони под коленки, и затравленно озирался.

Джози подъехала к своему углу на площадке. Деревянный стул убрали.

– Начинайте! Хватит тянуть! – неслись теперь крики со всех сторон.

Кто-то заорал:

– Где он, этот чертов судья?

– Погляди-ка на пони! – сказала Дорис Даулинг, дергая меня за рукав.

Пони встряхивал головой и уже галопировал вдоль ограды своего загона, словно ища выхода. Один раз он даже попытался перескочить через загородку, но тут же отпрянул, чуть не запутавшись в веревках.

У судебного стола шло какое-то совещание. Судья, Стрэпл, мой отец и подошедший к ним Эйр переговаривались, близко наклонившись друг к другу. Потом мистер Кафф, судебный пристав, прошел к Скотти, что-то сказал, и Скотти протянул ему уздечку. Пристав взял ее и положил на землю по ту сторону ограды. Так Скотти лишился своего секретного оружия.

Сторонники Скотти завопили:

– Это нечестно!

– Вы еще руки ему отрубите!

Сержант Коллинз, сидя на своем чистокровном жеребце, кричал во все горло:

– Порядок! Соблюдать тишину! Вы находитесь в суде…

– Слезай-ка лучше со своего вороного, Джо! – крикнул ему кто-то.

– Почему они отобрали у Скотти уздечку? – возмущалась Дорис.

– Не знаю, – сказал я. – Наверно, судья велел или Эллисон Эйр не согласился.

– Это несправедливо! – звонкий голос Дорис Даулинг донесся, вероятно, до самого судьи.

– Успокойтесь вы там! – крикнул мистер Кэннон.

Мистер Кафф повернулся к трибунам и зычным голосом объявил, что заседание суда открывается.

– В суде должна быть полная тишина. Если не прекратите шум, то судья прикажет очистить территорию от публики, и дело будет слушаться за закрытыми воротами.

– Ай да Кафф! – выкрикнули с трибуны.

Тут уж зрители сами зашикали друг на друга, и скоро замолкли даже самые неуемные крикуны.

Констебль Питерс встал у калитки, ведущей в маленький загон. Судья подошел к высокой трибуне, держа в поднятой руке платок. Наступила настороженная тишина. Я увидел, как Джози всем телом подалась вперед, а Скотти поднял пальцы ко рту, ожидая разрешения засвистеть.

– Вы готовы? – спросил судья.

Кажется, они ответили «да», но я не слышал.

Судья опустил руку с платком. Констебль Питерс отворил калитку.

Несколько мгновений пони недоверчиво смотрел на образовавшееся отверстие, потом рванулся вперед. Он пробежал по узкому проходу и остановился на большой площадке. И тут же мы услышали оглушительный свист Скотти и отчаянный крик Джози:

– Бо! Бо! Сюда, сию минуту сюда!

– Тэфф! – позвал Скотти, вынув пальцы изо рта. – Давай сюда!.. – И он прищелкнул языком.

Я с удивлением заметил, что Скотти смирно сидит на стуле, – должно быть, его предупредили, что вскакивать было бы нечестно по отношению к Джози.

Пони пробежал рысью вдоль ограды, снова остановился, вскинул голову и оглянулся вокруг, не обращая внимания на Скотти и Джози.

– Бо! Бо! – все громче звала его Джози, хлопая в ладоши. – Какой ты гадкий! Сейчас же иди ко мне!

– Тэфф! – крикнул Скотти и поднял руки над головой, будто держа уздечку. – Восемь часов, Тэфф! Восемь часов…

В это время Скотти обычно отправлялся в школу.

Пони посмотрел на Джози и сделал несколько шагов в ее сторону.

– Бо! Бо! Бо! – напрягая голос, звала она. – Иди же, милый! Иди!

Скотти снова неистово засвистел.

– Я не могу, не могу смотреть! – простонала Дорис Даулинг и опустила голову.

У меня было почти такое же чувство, но спортивный азарт взял верх.

– Сюда! – закричала Джози. – Сюда!

Пони сделал еще шаг к Джози, потом круто повернул к Скотти, но тут же остановился и посмотрел на судейский стол.

Я думаю, у всех в ту минуту мелькнула одна мысль: пони не только понимает, что он в центре общего внимания, но и нарочно разыгрывает из себя дурачка и дразнит всех своей нерешительностью…

Вот он повернулся и, словно испугавшись, бросился прочь. Джози и Скотти молчали. Оба, видимо, решили выждать, что станет он делать дальше.

Он остановился и опять повернулся.

– Что там происходит? – спросила Дорис Даулинг.

– Ничего. Вернулся на место.

В это время Джози и Скотти стали звать пони к себе. На этот раз в голосе девочки слышалось подлинное страдание.

– Бо! Бо!.. Ну, пожалуйста, подойди ко мне!.. А то, смотри, я никогда не прощу тебя… Никогда… Ну иди же…

Скотти старался сидеть смирно, но ему это плохо удавалось, он ерзал и подскакивал на стуле и снова звал пони:

– Восемь часов, Тэфф… Восемь часов… Пора!.. Слышишь?.. Тэфф! – завопил вдруг Скотти так громко и отчаянно, что где-то рассмеялись; это был единственный звук, раздавшийся с трибун.

А пони все кружил по площадке, не отзываясь на призывы, с таким видом, как будто ему хочется вообще выйти из игры. Когда он проходил мимо Джози всего в каких-нибудь пяти футах, она снова начала звать его, на этот раз так, словно она близка была к истерике:

– Бо! Ты отвратительный злюка! Как ты смеешь не идти, когда тебя зовут?

Голос ее прервался. Пони постоял, посмотрел на нее и пошел прочь. Джози яростно заколотила руками по подлокотникам своего кресла.

– Тебя надо бы отстегать как следует! Иди же сюда! Не будь таким гадким! – крикнула она ему вслед.

Теперь Скотти начал щелкать языком и легонько ударять ладонью по стулу. Но, когда пони остановился футах в пятнадцати и стал в него внимательно вглядываться, Скотти вдруг перестал его приманивать. Похоже было, что ему все это здорово надоело и он решил послать к чертям и пони и все на свете.

На мгновение воцарилась гнетущая тишина.

– Ну, что там? Что делает пони? – спросила Дорис Даулинг.

– Ничего. Ничего не делает, – нетерпеливо ответил я. – И Скотти тоже ничего не делает. Просто сидит, и все…

Скотти глядел на пони отчужденно и презрительно, словно тот перешел в лагерь его врагов.

– Бо! – Это был последний крик Джози, но пони только поднял голову и чуть вздрогнул шеей.

Однако этот крик отчаяния словно вызвал перелом. Пони вдруг двинулся прямо к Скотти и с ходу толкнул его так, что Скотти слетел со стула. Когда он поднялся и ухватился за шею пони, тот вздернул голову, поднял Скотти в воздух, но тут же стряхнул с себя. Это была их обычная грубоватая игра, которую оба так любили!

Весь стадион взорвался криками и одобрительными свистками!

– Это Тэфф! Теперь ясно, что это он! – вне себя от возбуждения кричал и я.

Сомнений больше не было. Половина нашей школьной группы самозабвенно прыгала и хлопала в ладоши. Гул на стадионе не ослабевал. Рот судьи беззвучно открывался и закрывался, но из-за шума не слышно было ни слова.

Наконец судья поднял руку и красноречивым жестом протянул в сторону Скотти.

– Я знала! – радостно визжала Дорис Даулинг. – А ты разве не знал?

Мисс Хильдебранд стояла раскрасневшаяся, торжествующая.

Разыгравшийся пони снова отбросил Скотти в сторону. И тут-то он проявил истинно фаустовский цинизм. Он двинулся прямо к Джози, которая жалобно глядела на него из своего кресла, и начал тыкаться в нее мордой.

– Ах ты сукин сын! – только и мог я сказать.

Все в молчании наблюдали за Джози. Она ласкала пони, как она всегда это делала, а он то толкал ее легонько, то хватал зубами за рукав. Мне казалось, я слышу, как она говорит ему:

«Какой ты гадкий! Ну почему ты так сделал? Почему пошел к нему?»

– Это Бо! – крикнул кто-то.

Разумеется, это был Бо. Это был Тэфф, и это был Бо. Споры еще продолжались, вспыхивали даже драки, но никто уже не сомневался, что победил Скотти. Пони подошел к нему первому, и судья вынес решение в его пользу.

Люди с трибун высыпали на арену. Всем хотелось подойти поближе. Но тут Скотти вдруг схватил с земли уздечку, подбежал к Тэффу, молниеносно, как всегда, накинул уздечку, вспрыгнул ему на спину, дернул за веревку, столбик ограды повалился, Тэфф легко перескочил через ослабшую веревку, и Скотти помчался через всю выставку, прежде чем кто-нибудь успел опомниться.

На какой-то момент показалось, что Коллинз вот-вот бросится на своем жеребце в погоню за Скотти, но сержант только проводил его глазами и не двинулся с места.

Остальные, не исключая и Джози, тоже напряженно смотрели ему вслед.

– Бедная Джози! – печально сказала Дорис Даулинг. – Бедняжка Джози!

Что еще можно было сказать!

Джози перенесли и посадили в «мармон», кресло погрузили в «пикап», и приспешники Эйров стали расходиться. Я успел только сказать Джози, сидевшей, по обыкновению, очень прямо:

– Не падай духом, Джози. Все тебе очень сочувствуют.

Джози смотрела прямо перед собой, лицо ее было бледно, губы сжаты. Она не желала ничего видеть и слышать.

– Ладно, – сказал нам мистер Кэннон. – Все кончилось. Давайте стройтесь.

Да, все, очевидно, кончилось. Но еще не совсем кончилось для Скотти и Джози.

ГЛАВА XVII

♦

Наверное, отцу даже в голову не пришло, что в тот день правосудие выбралось из тупика на спине капризной лошади. Он отказался обсуждать с нами это дело. Он запретил нам в тот вечер (и в последующие вечера) даже вспоминать о нем. Когда Том с Джинни горячо заспорили, были ли Бо и Тэфф одним и тем же пони (Том теперь отрицал это), отец стукнул ладонью по столу и приказал им замолчать.

– Довольно, – сказал он. – Все кончено. Вынесено ясное решение. Говорить больше не о чем. И я не желаю никаких поминок в этом доме.

Но нам с Томом не терпелось найти ответ на те вопросы, которые так и остались нерешенными в суде. Мы не могли успокоиться. Мы жаждали полной ясности. И на следующий же день, в субботу, шагая по дороге к ферме Энгуса Пири, опять принялись спорить.

– Тэфф, безусловно, переплыл реку и пристал к дикому табуну. Наверно, он испугался игуаны и упал в реку, – рассуждал я. – Скорее всего, его отнесло течением.

Том был решительно не согласен со мной.

– Бо и Тэфф – не один и тот же пони, – упрямо твердил он. – Этого не может быть. Почему же тогда Бо пришлось снова приручать?

– Потому что Тэфф ушел обратно в табун, – доказывал я. – Не так уж много времени надо лошади, чтобы снова одичать. Тем более Тэффу. Он и всегда-то был полудикий.

Но Тэфф, говорил Том, успел привыкнуть к людям. Почему же, если это был он, Эйры потратили столько времени и сил, чтобы его приручить?

– Они приучали его ходить в упряжке, – говорил я. – Тэфф никогда в жизни не знал оглобель.

– А как же копыта? Ни гвоздей, ни подков.

Я сказал, что Скотти никогда не водил подковывать своего пони. Я это заметил еще в тот раз, на выставке. И Джози тоже: Бо всегда бегал по мягкой земле, где без подков лошади лучше.

– Если это один и тот же пони, – сказал Том, – значит, Скотти все-таки переплыл реку и увел Тэффа.

– Конечно! – воскликнул я. – Потому-то наш старик и не допустил, чтобы об этом упоминали на суде.

– Не знаю! Просто не знаю, – говорил Том, обороняя свою позицию от окончательного прорыва.

Неделю назад Том радовался, что Скотти переплыл реку и увел у Эйров пони, а теперь, когда он увидел, как тяжело переживает свою неудачу Джози Эйр, он не хочет признать, что Бо и Тэфф – одна и та же лошадь!

– Как ты думаешь, что она теперь сделает? – спросил он.

– Не знаю, – сказал я. – Наверное, возьмет себе другого пони.

– Но ведь это будет совсем не то, правда?

Об этом думали теперь все, кто был свидетелем разыгравшейся на выставке драмы.

А мы с Томом ни к какому решению не пришли. Одно только было неопровержимо: то, что Скотти снова обрел Тэффа.

Добравшись до фермы Пири, мы застали Скотти и его отца за работой. Они сооружали для Тэффа настоящий загон с загородкой из старых железнодорожных шпал и ржавой проволоки. Они возводили для него маленькую крепость, и, глядя на Энгуса Пири, я понял, что он не забыл о Дормене Уокере – вдруг тому вздумается наложить лапу на Тэффа.

– Хэлло, мистер Пири! – сказал Том. – Не помочь вам?

– Хорошо бы, – отозвался Энгус Пири. – Поработайте-ка тут, а я займусь более полезным делом. Вот выройте ямы и поставьте в них столбы. А проволоку я натяну после.

Энгус Пири воткнул лом в твердую землю, поднял большой мешок с удобрениями, вскинул на худую спину и пополз, как муравей, со своей ношей через засохший выгон. Мы смотрели ему вслед, а Скотти смотрел на нас, словно мы пришли предупредить его о надвигающейся опасности.

Тэфф стоял в углу старого загона и глядел куда-то поверх наших голов, как это часто делают лошади.

– В чем дело? – спросил наконец Скотти.

– Ни в чем, – сказал я. – Просто мы пришли посмотреть, как ты тут.

– У меня все в порядке, – заявил он. – Они опять, что ли, приедут сюда насчет Тэффа? – спросил он подозрительно. – Из-за этого вы пришли?

– Да с какой стати? – рассердился я. – Суд ведь решил. Тэфф – твой, и всем это известно.

– Ну, они еще что-нибудь придумают… – Тон у Скотти был очень воинственный; видимо, пройдет немало времени, пока он сможет обрести прежнюю уверенность и восстановить с городом прежние отношения.

– В понедельник ты приедешь на нем в школу? – спросил Том.

– И не подумаю.

– Никто его не тронет теперь, Скотти, – убеждал я его. – Теперь ни за что!

– А откуда ты знаешь?

Из дома вышла миссис Пири и окликнула нас с Томом:

– Здравствуй, Том, здравствуй, Кит. Как поживает ваша мама?

– Прекрасно, миссис Пири.

– Хотите лимонада?

Лимонада? Откуда же у миссис Пири лимоны? Наверно, соседи принесли.

– Большое спасибо, миссис Пири, – поспешно сказал я. Я понял, что ей хочется как-то выразить свою благодарность нашему отцу.

Мы принялись копать ямы для столбов и работали усердно, когда миссис Пири снова появилась с двумя стаканами лимонада для нас и чашкой для Скотти. Я думал, что лимонад будет несладкий, но миссис Пири все-таки выделила столовую ложку сахара из своего драгоценного запаса. Напиток был отличный. Как раз то, что надо в жаркий день.

– Я дам вам с собой немного домашних лепешек. Это для вашей мамы. Не забудьте, когда соберетесь уходить.

Миссис Пири всегда казалась маленькой, и каждый раз, когда я ее видел, она казалась мне все меньше – очевидно, это мы подрастали. Но в тот день она выглядела особенно миниатюрной. На ней было какое-то удивительное платье. Наверное, оно было сшито из клетчатой скатерти. Но ей оно шло и делало ее похожей на маленькую застенчивую шотландскую девчушку.

– Я не забуду, – пообещал я.

Она постояла, посмотрела, как мы роем ямы, и, наверное, была очень счастлива видеть Скотти вот так вместе с его друзьями; я ведь знал, каково ей было всякий раз, когда Скотти пропадал из дому.

Мы долбили и долбили твердую, засоленную, упрямую землю – и вдруг услышали шум приближающейся машины. Мы перестали копать и поглядели на глинистую дорогу, связывающую ферму Пири с асфальтированным шоссе. Это был «пикап» для перевозки лошадей; он отчаянно прыгал и раскачивался на рытвинах, ухабах и корнях деревьев. В дождь по такой дороге и ярда не проедешь.

– Они! – крикнул Скотти.

Да, это были они – Эллисон Эйр, с ним кто-то еще на переднем сиденье, а сзади, на открытой платформе, – еще какая-то фигура, жалко мотавшаяся при толчках.

Скотти затравленно озирался, ища глазами отца, но Энгуса не было видно. Тогда Скотти схватил уздечку и мгновенно накинул ее на Тэффа. Он и ускакал бы прочь, если бы мы с Томом его не удержали.

– Они не возьмут его, Скотти, – говорил я, крепко держа его. – Не бойся.

– Нет, возьмут! – кричал он, задыхаясь и стараясь оттолкнуть меня.

– Нет, нет, Скотти, сто раз нет! – кричал ему Том. – Не имеют права.

– Пустите меня…

Том отпустил его, но я все держал, потому что знал, что, если я отпущу его сейчас, его уже ничто не удержит. Он вечно будет скрываться неизвестно где, появляясь и исчезая, как птица, опасаясь любого представителя власти, закона, любого запрета и требования.

– Черт побери, Скотти, возьми наконец себя в руки! Не станешь же ты удирать каждый раз, когда они тебе где-нибудь встретятся.

– Нет!..

– Если ты не устоишь на этот раз, тебе крышка! – крикнул я, изо всех сил держа его за рубашку.

Скотти, видно, и сам это чувствовал.

– Ладно, – вдруг сказал он мрачно. – Только не надо меня держать. – Он оттолкнул мою руку. – И сбрось вон ту перекладину в загоне, Том. На всякий случай…

Том убрал одну из перекладин на задней стороне старого загона Тэффа – это был запасный выход. Мы стояли, как три мушкетера, и ждали, чтобы «пикап» подъехал ближе. Рядом с отцом сидела Джози Эйр собственной персоной.

– Там эта девчонка, – сказал Скотти, словно не веря своим глазам.

– Спокойно, – сказал я. – Стой и молчи.

На платформе «пикапа» был Блю. Он помахал нам рукой в измятом, пропитанном пивом рукаве. «Пикап» трудолюбиво выбирался из огромной ямы. Судя по лицу Джози, это было для нее тяжелым испытанием.

– Хэлло, Том! Хэлло, Кит! – сказал Эллисон Эйр. – И, обращаясь к Скотти: – Хэлло!

– Почему вы не называете его по имени? – спросил Том, возмущенный барской спесью Эйра.

– Ладно, не волнуйся! – непонятно кому ответил Эллисон Эйр и натянуто усмехнулся.

– Хэлло, мистер Эйр, – храбро откликнулся Скотти.

Я слегка хлопнул его по спине: молодец, мол.

– Моя дочь хочет поговорить с тобой, – сухо проговорил Эллисон.

– О чем? – спросил Скотти, не скрывая враждебности, но твердо и решительно.

– Она сама объяснит. Можно мне перенести ее на веранду? После этой ужасной тряски ей надо бы отдохнуть.

– Ладно.

Джози молчала. Она глядела на Скотти, а он – на нее, не выпуская из рук поводьев Тэффа, который уткнулся мордой ему в спину.

– Я не хочу на веранду, – сказала Джози. – Посади меня там.

Она указала на груду шпал, которые мы использовали как столбы. Эллисон усадил ее на шпалы и, убедившись, что ей удобно, сразу отошел в сторону, чтобы не мешать.

Я не знал, куда спрятать глаза, но заметил, что Джози все смотрит на Скотти и Тэффа. Очевидно, и Тэфф почувствовал это: он любезно и нахально сделал несколько шагов в ее сторону. Скотти придержал его. Но, видя, что пони настойчиво тянется к девочке, подошел ближе, продолжая крепко держать в руке поводья. Теперь они оказались лицом к лицу, и Джози, которая лучше владела собой, чем любой из нас (мы все трое были растеряны и смущены), сказала Скотти светским и рассчитанно-спокойным тоном:

– Я только хотела, чтобы ты знал – мы очень сожалеем, что по ошибке взяли твоего пони. Мы не знали, что он твой…

Она помолчала.

Тэфф уткнулся мордой в ее плечо, и она ласково прижалась щекой к его ноздрям.

– Вот и все… – добавила она и подняла глаза на Скотти.

Скотти никак не был подготовлен к такому обороту дела.

– Конечно… Откуда вам знать… – пробормотал он.

– Он был диким, когда его привели вместе с другими, – продолжала Джози. – Я бы не взяла его, если бы знала. Мне очень жаль, вот и все.

Скотти только краснел все больше, не в силах сказать ни слова.

– Ты тут ни при чем, – нашелся он наконец. – Он сам виноват… – Он ткнул пальцем в ребра Тэффа.

– Нет, он не виноват, – спокойно и уверенно возразила Джози. – Просто так уж случилось.

Пони покусывал рукав Джози. Скотти молча вручил ей поводья. Это было большим испытанием для Джози, несмотря на всю ее великолепную выдержку. Скотти оказался достойным противником.

– Ты видишь, – сказала она поспешно, – он Бо. Он ведь Бо, правда? Не мог бы ты иногда приезжать на нем в «Риверсайд»? По субботам, что ли, или по воскресеньям, если для тебя это не слишком далекс…

Скотти был скован, раздавлен смущением. Он понимал, что сейчас они равны. Беда одного, оказывается, была бедой и другого. Победа открыла Скотти всю горечь поражения, испытанную Джози.

– Я не хотел отнимать у тебя пони, – сказал он, запинаясь. – Но я ведь знал, что это Тэфф… Я это знал с той минуты, как увидел его на выставке.

– Теперь это уже неважно, – сказала Джози, стараясь показать, что она вовсе не пала духом, хотя и была сейчас близка к тому. – Но… ты не мог бы иногда приезжать? Ты бы ездил по выгону, а я бы смотрела…

Скотти оглянулся, ища помощи. Но кто мог ему помочь сейчас? Он не знал, что ответить. Потом, посмотрев на Эллисона Эйра, спросил:

– И все будет в порядке, если я сделаю так, как она хочет?

– Разумеется, – ответил тот.

– Ладно, – решительно сказал Скотти. – Приеду, когда смогу.

– Ты можешь позвонить мне, и я буду ждать тебя, – сказала Джози.

– У Пири нет телефона, – подчеркнуто громко сказал Том.

– О!.. – Джози растерянно оглянулась, удивляясь, как можно жить без телефона. – Но у тебя есть телефон, Кит, – сказала она мне, – так что можешь ты позвонить вместо него, правда?

– Да, конечно, – сказал я.

– А ты приедешь в эту субботу? – не отступала Джози.

Пальцами босой ноги Скотти ковырял неласковую землю фермы.

– Нет, – сказал он вдруг с обычным упрямством. – Но могу приехать в следующую субботу, если хочешь.

Джози поняла, что проиграла этот раунд, и не стала настаивать.

В дверях дома появилась миссис Пири. Она несла кувшин с лимонадом и несколько стаканов на оловянном подносе.

– Лимонад свежий, – сказала она; я заметил, что она успела прицепить свою брошь «Эйлин». – Не хотите ли войти в дом?

На какую-то минуту мир, в котором жила миссис Пири, стал и нашим с Томом миром. Эллисон с обычной для него спокойной вежливостью сказал:

– Вы очень любезны, миссис Пири. Но здесь так приятно на воздухе, при утреннем солнце.

Он взял стакан, а другой передал Джози.

– Благодарю вас, миссис Пири, – произнесла маленькая леди из «Риверсайда».

Блю тоже получил стакан и тут же облил лимонадом рукав. Мы трое смотрели, как гости пьют лимонад, вежливо, несколько принужденно. Миссис Пири стояла молча, ее взгляд, как обычно, был устремлен куда-то вдаль.

– Благодарю вас, миссис Пири, – сказал Эллисон, возвращая пустой стакан.

Мне показалось, что только теперь, глядя на миссис Пири, Эллисон и Джози начали сознавать, где они находятся и что означает этот клочок бросовой земли. Миссис Пири, ее платье и все вокруг красноречиво говорили об этом.

– Я привез тебе пару мешков сечки для пони, – обратился Эллисон к Скотти. – Блю сейчас их сгрузит.

Голубые глаза Скотти сердито сверкнули. Джози, которая, казалось, прониклась к нему симпатией, поняла ошибку отца.

– Эти мешки случайно оказались в «пикапе», – поспешила она сказать.

Скотти, хоть и был слишком горд, чтобы принимать подачки, решил все-таки сделать Эйру эту уступку и позволил оставить сечку. Пропасть разделяла их, но Скотти не даст больше себя унижать.

– Что ж, нам пора, Джози, – сказал Эллисон. – А где твой отец? – спросил он у Скотти.

Скотти показал рукой на выгон у дороги, где можно было заметить черную фигурку Энгуса Пири – он медленно плелся к дому, желая узнать, что здесь происходит.

– Я побеседую с ним на обратном пути, – сказал Эллисон.

Он подошел к Тэффу, потрепал его за уши и проговорил мрачно, сквозь зубы:

– Эх ты, звереныш! Это из-за тебя заварилась вся каша…

Тэфф вскинул голову. Джози вернула Скотти поводья. И в это мгновение маленький лукавый насмешник цапнул Скотти за мягкое место.

– Ах ты, негодяй! – крикнул Скотти.

Джози рассмеялась. Она была в восторге. Она назвала Тэффа гадким, непослушным, нехорошим. Но отец уже нес ее в машину. Скотти пошел за ними и минутку постоял у машины, а Тэфф обнюхивал его спину.

– У тебя другой теперь? – неловко спросил он.

Джози молча кивнула, словно ей было трудно говорить.

Эллисон Эйр завел мотор и крикнул:

– До свиданья, миссис Пири!

Мы увидели, как Джози кусает губы. Руками она крепко вцепилась в сиденье, приготовившись к испытаниям обратной дороги. Мы смотрели и ежились при каждом толчке «пикапа».

Поравнявшись с Энгусом Пири, они остановились. Что он говорил им? Что говорил ему Эллисон Эйр? Что предлагал? Соглашался ли Энгус Пири? Это уже не имело значения.

Машина выехала на асфальт шоссе, и мы услышали, как «пикап» набирает скорость.

Теперь действительно все было кончено. Для всех. Нам оставалось только будущее. И в этом будущем были свои проблемы, свои трудности и загадки и непредвиденные повороты судьбы.

Собственно, мне больше нечего сказать. Разве только напомнить, что единственным из нас, кто мог вволю посмеяться над этой историей, был Тэфф, он же Бо, легкомысленный, озорной, вздорный, умный и своевольный. И кто знает: может быть, он по-своему тоже оценил, что́ значит хорошее, вовремя сделанное спортивное предложение.