Текст книги "Таркин"

Автор книги: Джеймс Лучено

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Он вовсе не преувеличивал. Если бы «Гиблый Шип» появился в системе Нуана в предполагаемой точке, он был бы тотчас же уничтожен имперским огнем. Но вместо этого Теллер приказал Саликку вывести корабль из гиперпространства в глубине системы, как можно дальше от военных кораблей. Тем не менее им пришлось бежать, не сделав ни единого выстрела по находившейся в системе имперской базе. Загнанные в угол и обстреливаемые со всех сторон, они прыгнули в гиперпространство, совершив маневр, который сам по себе можно было назвать подвигом.

– Кроме того, – продолжал Теллер, – он должен был сделать так, чтобы все выглядело по-настоящему.

– Все не просто выглядело по-настоящему, Теллер, – горько усмехнулась Анора. – Смирись с фактом – нас предали.

– Вероятно, – столь же горько усмехнулся Теллер. – Но в конечном счете это не имеет значения. – Он посмотрел на Саликка, потом на Артоза: – Как он там, док?

– Жить буду, – буркнул Саликк. – По крайней мере, достаточно долго, чтобы покончить с этим.

– Автопилот тоже уцелел, – сообщил Кала.

– Что ж, в таком случае – вперед, – облегченно вздохнув, кивнул Теллер. – К тому же нам обещали чистое небо.

– До тех пор, пока он убежден, что мы летим к цели, – заметила Анора.

– «Гиблый Шип» прибудет по расписанию, – кивнул Теллер.

– Ты же понимаешь – Империя не успокоится, пока нас не найдут и не прикончат, – сказал Артоз.

Хаск огляделась по сторонам:

– Если кто-то вообще догадался, кто мы.

– Я бы не стал недооценивать Таркина и Вейдера, учитывая, что у них в руках команда «Скрытного». – Теллер плотно сжал губы. – В любом случае рано или поздно кто-то нас все равно выдаст.

– К счастью, – ухмыльнулся Кала, – мы давно привыкли оглядываться назад.

20. ГИБЛЫЙ ШИП

СТОЯ НА КОМАНДНОМ МОСТИКЕ «Исполнительницы», Таркин ждал, когда Вейдер завершит личный сеанс связи с Императором.

– Вице-адмирал Рансит убежден, что мятежники намерены атаковать имперскую академию на Кариде, погибнув при этом мученической смертью, – сообщил Вейдер, появившись из одной из кабин. – Вице-адмирал получил разрешение перебросить столько кораблей, сколько он сочтет нужным, и сам будет командовать всеми подразделениями ударной группы.

– Последний рубеж мятежников? – усмехнулся Таркин.

– В любом случае – чей-то последний рубеж. Император тщательно обдумал ваше предположение, что его бывшие союзники стали теперь его врагами.

– Рад слышать, владыка Вейдер. Значит, мы все трое пришли к согласию?

– Да, – кивнул Вейдер.

Таркин удовлетворенно улыбнулся:

– Вас уже ждет челнок, чтобы доставить на фрегат.

Снова кивнув, Вейдер направился к выходу, но тут же остановился и повернулся к Таркину.

– Скажите, губернатор Таркин, почему вы решили назвать свой корвет «Гиблый Шип»?

Таркин не стал скрывать удивление.

– Корабль назван в честь уникальной географической особенности Эриаду, владыка Вейдер. – Поняв, что Вейдер ждет более содержательного объяснения, он добавил: – Позвольте мне проводить вас до челнока.

Идя рядом с Вейдером, Таркин начал рассказывать ему о своих ежегодных визитах в подростковом возрасте на Гиблое плато, об испытаниях, которые ему пришлось там пережить, об обучении, которое он прошел под руководством своих имевших немалый опыт выживания в дикой местности старших родственников и проводников. Вейдер внимательно его слушал, несколько раз прерывая ради уточнений или дополнительных подробностей, и каждый раз Таркин испытывал странное чувство от того, что по-настоящему общается с темным владыкой. Прежде их разговоры ограничивались несколькими фразами, нося, как правило, односторонний характер. Отчасти виной тому была маска Вейдера, осложнявшая процесс общения, но взгляд, который он то и дело бросал сейчас на Таркина, свидетельствовал, что он действительно его слушает, и Таркин продолжал говорить, рассказывая о пережитом им на плато, пока они шли по широкому центральному коридору «Исполнительницы» к ожидавшему челноку.

– К тому времени, когда мне исполнилось шестнадцать, я знал плато даже лучше, чем окрестности дома моих родителей в столице Эриаду, – говорил Таркин. – Однако одной его части мы все же избегали – широкой полосы саванны, перемежавшейся зарослями густого леса. Нельзя сказать, что она считалась запретной зоной – неоднократно мой дед уводил нас в сторону, только чтобы я мог взглянуть на те места. Каждый раз при этом он объяснял, что мы не единственные господствующие хищники на плато. И хотя никто не сомневался, что наши бластеры способны уничтожить любых конкурентов, подобные действия явно противоречили бы стремлению сохранить девственность плато. Одна из целей обучения заключалась в том, чтобы помочь мне понять, как занять место на вершине пищевой цепочки не силой, но страхом и каким образом там удержаться. Территория, которую мы всегда избегали, предназначалась для того, чтобы преподать мне еще один урок, ибо ею правили наши главные конкуренты на плато – стая из сотни особенно свирепых хищников. – Он посмотрел на Вейдера. – Знаете, кто такие вирмоки?

– Приходилось иметь с ними дело, губернатор, – кивнул Вейдер.

Таркин ждал продолжения, но Вейдер молчал.

– Что ж, в таком случае вам известно, насколько свирепы они могут быть поодиночке, не говоря уже о группе. Сомневаюсь, что кому-то удастся перехитрить их или победить в схватке, если они поставили целью сделать его своей добычей. Но вряд ли вы знакомы с той разновидностью вирмоков, что обитает на Эриаду. Ростом они всего в метр, но кожа у них гладкая, а не покрытая шерстью, они социальны, а не одиночки и готовы любой ценой защищать свою территорию. Они приспособились к жизни на засушливом плато, предпочитая его болотам и влажным лесам. Как и у обычных представителей этого вида, у них острые как бритва когти, столь же острые зубы, собачьи морды и сила десяти человек. Их мощные передние лапы и верхняя часть туловища выглядят так, будто они созданы для лазанья, но вирмоки Эриаду – в основном не древесные создания. Однако, как их собратья, они ловкие и прожорливые хищники. В центре территории, которую контролировала стая, – продолжал Таркин, – возвышается стометровый холм, напоминающий скорее каменную крепость. Его венчает четырехугольный шпиль из черного вулканического стекла высотой метров в двадцать, с плоской вершиной. Вероятно, это изъеденный временем столб быстро остывшей магмы, из которой состоят и поддерживающие его валуны.

Вейдер удивленно взглянул на него:

– Тот самый Гиблый Шип?

– Именно. Хотя Джова о том и не говорил, я начал догадываться, что Шип станет местом моего последнего испытания.

– Вашего экзамена, – кивнул Вейдер.

– Когда Джова впервые показал мне Шип, шла середина второго моего сезона на плато, но до моего... экзамена, как вы выразились, оставалось еще четыре года. А когда это время наконец наступило, он объяснил, что от меня требуется: я всего лишь должен был провести на Шипе день в одиночку, без еды и воды, но мне позволялось взять с собой виброкопье из тех, что мы иногда использовали на охоте.

– Виброкопье? – переспросил Вейдер.

– Электрошоковое оружие длиннее и легче силовой пики. У него такой же наконечник с вибролезвием, но оно сбалансировано таким образом, что его можно метать наподобие копья. Мое имело ограниченное количество зарядов, хотя Джова не уточнил, сколько именно. Так или иначе, если бы мне удалось провести один день на Шипе, мое последнее испытание осталось бы позади и я больше не был бы обязан посещать Гиблое плато, если, конечно, у меня самого не возникнет такого желания.

– Вероятно, вы считали, что задача достаточно проста, – заметил Вейдер.

– Вначале – да. Пока Джова не дал мне взглянуть на холм и шпиль в макробинокль.

– И ваши глаза открылись.

– Джова сказал, что я могу потратить сколько угодно времени, чтобы оценить обстановку и решить, как действовать, так что большую часть своего шестого сезона на плато я занимался именно этим. Первым делом следовало лучше узнать своего врага, чему я посвятил первую пару недель. Прячась в лесу или в высокой траве саванны, я наблюдал за повседневной жизнью вирмо-ков, которая редко менялась день ото дня – вернее, от ночи к ночи, поскольку именно тогда они выходили из своих пещер в склоне холма, отправляясь на совместную охоту. Пиршество после охоты продолжалось большую часть ночи, иногда прямо на месте убийства добычи, а иногда в пещерах, где самки кормили своих серокожих детенышей. Когда возвращались свет и жара, самцы поднимались на вершину холма и растягивались на камнях у подножия Шипа, который мне ни разу не удавалось толком разглядеть даже в макробинокль, поскольку холм был самой высокой деталью местности на многие километры вокруг. Ближе к вечеру вирмоки спускались обратно, собираясь у водопоя, а затем все повторялось.

Водопой стал моим любимым местом для наблюдения за ними, и именно там я начал узнавать некоторых отдельных членов стаи. Главенствующее положение занимал крупный самец с темными полосами на покрытой шрамами шкуре, которого я назвал Повелителем. В течение нескольких недель я видел, как ему периодически бросали вызов соперники. Иногда драка велась насмерть, но чаще Повелитель позволял соперникам с позором уйти, однако остаться при этом частью стаи. Поскольку победить его было невозможно, среди его подчиненных шло соперничество за право к нему приблизиться. В каком-то смысле драки являлись не только демонстрацией превосходства, но и своего рода обучением. Повелитель учил более слабых самцов, понимая, что рано или поздно ему придется уступить свой пост ради блага стаи. Остальные тоже это понимали и во всех отношениях следовали его примеру. Вряд ли вирмоки способны к абстрактному мышлению и тем более по-настоящему разумны, но они могут общаться друг с другом посредством сложного языка из жестов и звуков.

Мое внимание также привлек еще один самец, вир-мок помоложе и поменьше, который, казалось, постоянно держался в тени Повелителя. Он всегда следовал за Повелителем словно хвост, наблюдая за ним с почтительного расстояния, и именно так я и начал его называть. Иногда Повелителю это не нравилось, и он прогонял Хвоста прочь, но порой терпимо относился к попыткам молодого вирмока чему-то у него научиться. Однако больше всего меня заинтересовало, что за Хвостом следовали другие – группа из восьми молодых самцов, сопровождавших его, куда бы он ни шел. Повелитель терпел и их, пока они соблюдали дистанцию – что они всегда и делали, отступая всякий раз, как он поворачивался в их сторону.

Именно у водопоя Хвост и его группа начали интересоваться мной. Наблюдая, как я наблюдаю за ними, они начали воспринимать меня будто некую диковинку, появившуюся на краю их тщательно очерченных владений. Насытившись после ночной охоты и не рассматривая меня как угрозу, они явно не проявляли желания немедленно убить меня. В то время я ни разу не слышал о том, чтобы вирмока удалось одомашнить, но знал о тех, кто использовал их в качестве сторожевых зверей, и мне казалось, что, возможно, мне удастся вступить с ними в некий контакт. Я подумал, что, может быть, мне удастся использовать их в качестве своего рода союзников во время моего пребывания на Шипе или во время моего бегства оттуда, и я каждый день пытался подобраться к ним все ближе, но каждый раз они бросали мне вызов, вынуждая отступать за невидимую границу их охотничьих угодий.

Решив, что увидел уже достаточно, я начал обдумывать по отдельности все препятствия, которые мне предстояло преодолеть: добраться до вершины холма, вскарабкаться на Шип и уйти, если вообще останусь жив. Ни Джова, ни кто-либо из остальных не предложили мне никакой помощи.

Чтобы добраться до холма, требовалось всего лишь идти в то время, когда вирмоки находились в пещерах. Мне следовало появиться из ближайшего к холму леска, пересечь открытую саванну и пробраться среди валунов к вершине. О тени или отдыхе не могло быть и речи, а некоторые расселины между валунами выглядели достаточно глубокими, чтобы поглотить меня целиком. Если бы я не добрался до вершины к тому времени, когда вирмоки появлялись из пещер, меня, вероятно, разорвали бы на куски.

Сам Шип представлял собой проблему иного рода. Края черной стеклянной колонны были достаточно остры, чтобы разрезать одежду или человеческую кожу, и я соорудил пояс из прошитого дюранием приводного ремня, найденного среди запчастей для старого спидера, которым мы иногда пользовались. Из того же самого ремня я сделал толстые подошвы для моих ботинок и защитные накладки для ладоней. Я знал, что вирмокам, несмотря на их мускулистые ноги, не хватит сил допрыгнуть до верха Шипа, но оставался вопрос, как мне провести целый день на плоской вершине, особенно после того, как Джова предположил, что вирмоки могут отложить ночную охоту, пока не разделаются со мной. На подобный случай у меня имелось виброкопье, хотя в нем не хватило бы зарядов, чтобы убить или оглушить всех самцов. Хуже того, виброкопье их не пугало. В столкновениях, которые у меня случались с отдельными вирмо-ками, они не проявляли страха даже перед бластерами, и часто им хватало ловкости, чтобы увернуться от луча. Вдобавок ко всему мне предстояло спуститься, добраться до подножия холма и пересечь в темноте саванну. Именно на этом этапе некоторые мои предшественники проваливали свой экзамен. Джова говорил, что я увижу то, что осталось от их разбросанных вокруг костей, – как будто Шип стал чем-то наподобие гробницы Таркинов.

Чтобы обеспечить себе преимущество, я поработал несколько дней лопатой, пока самцы лениво возлежали на холме, а самки ухаживали за детенышами в пещерах, и выкопал по пути своего отступления ряд ловушек в виде глубоких ям, воткнув на дне некоторых из них острые колья.

А потом настал тот день.

Промчавшись среди высокой травы, я взбежал на пористые зернистые камни. Один неверный шаг, и я мог сломать лодыжку или навсегда застрять между валунами. Меня атаковали из невидимых гнезд ядовитые насекомые, кусали муравьи, предупреждающе шипели змеи. На меня обрушилась адская жара – как будто природа сговорилась превратить холм в последний оплот против технологий и цивилизации, в место испытаний разумных существ на решимость победить и выжить. Но я все же сумел вынести все тяготы.

Шип возвышался надо мной, словно громоотвод с основанием в виде застывшей лужи черного стекла. Набросив на него пояс, я уперся в края толстыми подошвами ботинок и начал подтягиваться по нескольку сантиметров зараз. Подъем занял куда больше времени, чем я ожидал, и я едва успел добраться до плоской, слегка наклонной вершины, когда появились первые вирмоки.

Увидев меня, сидящего скрестив ноги на Шипе с виброкопьем за спиной, они начали возбужденно прыгать и кружить вокруг, неуверенно ворча и, возможно, ожидая указаний от Повелителя. Лишь один Хвост просто сидел на корточках, наблюдая за мной и общаясь с членами своей шайки щелкающими звуками. Наконец появился Повелитель, и я, к своему удивлению, почувствовал в его взгляде не только ярость, но и злость, что ему в столь раннюю пору приходится отстаивать свое главенство. Мне пришла в голову мысль, что, возможно, некоторым моим предшественникам удалось выжить, убив доминирующего вирмока в предположении, что это остановит остальных. Но я сомневался, что подобное сработает, учитывая, что Хвост только и ждал возможности захватить власть.

Будто решив, что он способен одной лишь силой своего голоса сбросить меня с того места, где я сидел, Повелитель рявкнул громче, чем все остальные, вместе взятые. В конце концов, именно на нем лежала задача разделаться с незваным гостем. Но прежде чем он успел что-либо предпринять, Хвост издал очередную серию щелчков, и его приспешники устремились в атаку на Шип со всех сторон, царапая вулканическое стекло смертоносными когтями, от скрежета которых меня пробирала нервная дрожь. Словно пытаясь отвлечь мое внимание, некоторые делали ложные выпады, пока другие подпрыгивали настолько высоко, насколько позволяли их ноги. Они рычали и скалили большие треугольные зубы, но я не поддавался страху. Более того, происходило нечто необычное – атаки приспешников Хвоста носили хаотичный характер, ничем не напоминая их хорошо скоординированные действия, которые я наблюдал во время охот. Возникшая суматоха привела Повелителя в ярость. Отчаянно пытаясь восстановить порядок, он начал колотить молодых самцов, которые то нападали, то отступали, то пытались вскарабкаться по стеклу. У некоторых пошла кровь, но справиться с ними ему все равно не удавалось.

Внезапно Хвост издал низкий, мелодичный вой, и молодые самцы, все как один, набросились на Повелителя, движимые общей целью. Несколько мгновений старый вирмок пребывал в замешательстве, словно всеобщая атака нарушала их кодекс поведения, некий свойственный их виду этикет. Однако он быстро сообразил, что ему приходится драться за собственную жизнь, и начал яростно защищаться, убив троих молодых самцов, прежде чем его наконец одолели остальные. И все это время Хвост даже не пошевелился.

– Убийство, – сказал Вейдер. – С отвлекающим маневром в вашем лице.

– Возможность, которой они давно ждали, – кивнул Таркин.

– А что стало с претендентом – Хвостом?

Таркин тяжело вздохнул:

– Я дал вирмокам немного времени на прославление нового предводителя, а затем метнул копье и убил его на месте. С тем же успехом я мог сбросить на холм бомбу. Еще мгновение назад молодые вирмоки не знали, что им делать после победы над Повелителем, а теперь они вели себя так, будто понятия не имели, куда податься. Без предводителя, истинного преемника, они впали в безутешное горе, почти настоящее отчаяние. Упав на животы, они смотрели на меня с покорным ожиданием. Я им не доверял, но у меня не было иного выбора, кроме как спуститься с Шипа на заходе солнца, и когда я прошел среди них, чтобы вытащить копье из недвижного тела Хвоста, никто из них даже не зарычал, и они, по сути, следовали за мной по склону холма.

– И какова была реакция вашего деда? – спросил Вейдер.

– Джова сказал, что рад видеть меня целым и невредимым, особенно потому, что он и остальные побились об заклад, что мои кости лягут рядом с костями моих предков. – Помолчав, Таркин добавил: – На следующее утро стая вирмоков покинула холм и Шип. Они ушли с плато, и никто их больше не видел.

– Они так и не поняли, какую судьбу навлекли на себя, обратившись против своего предводителя, – сказал Вейдер.

– Именно.

– Значит, вы – последний Таркин, прошедший испытание?

– Конкретно это испытание – да, – кивнул Таркин.

Они уже дошли до челнока. Таркин проводил Вейдера до подножия трапа.

– Счастливого пути, владыка Вейдер. Передавайте от меня привет претенденту.

– Обязательно, губернатор Таркин.

Быстро кивнув и взмахнув черным плащом, Вейдер скрылся в люке, а Таркин направился на командный мостик звездного разрушителя.

21. РАЗВЯЗКА

«ЗАВОЕВАНИЕ», звездный разрушитель типа «Секу-тор», занимал стационарную орбиту над вторым доком имперских верфей на Кариде, примерно в полумиллионе километров от одноименной планеты. Находившийся на мостике вице-адмирал Рансит принял доклад от капитана корабля:

– Сэр, «Гиблый Шип» вернулся в обычное пространство, пеленг ноль-ноль-три относительно эклиптики. Цель взята на прицел, параметры стрельбы рассчитаны, все батареи по правому борту ждут приказа.

Рансит в последний раз взглянул на мириады кораблей, составлявших ударную группу, и повернулся к иллюминатору.

– Приготовьтесь стрелять по моей команде.

– Жду приказаний...

– Отставить! – прогремел голос из задней части мостика.

Одновременно повернувшись, Рансит, капитан и несколько находившихся поблизости офицеров и техников увидели быстро шагающего по галерее Дарта Вейдера в развевающемся за спиной плаще, а следом за ним – отряд вооруженных штурмовиков.

– Владыка Вейдер? – с неподдельным удивлением спросил Рансит. – Мне не сообщили, что вы на борту.

– Специально, вице-адмирал. – Вейдер повернулся к командиру корабля: – Капитан, прикажите вашим техникам просканировать «Гиблый Шип» на предмет наличия живых существ.

Капитан взглянул на Рансита. Тот с некоторым сомнением кивнул:

– Делайте, как он сказал.

Остановившись посреди галереи, Вейдер упер в бока руки в перчатках:

– Так что там, капитан?

Капитан, смотревший на консоль из-за плеча одного из техников, выпрямился:

– Сканеры не обнаруживают никаких признаков жизни. – Он в замешательстве посмотрел на Рансита: – Сэр, корвет пуст и, похоже, управляется автопилотом.

– Но этого не может быть, – покачал головой Рансит.

Вейдер взглянул на него:

– Ваши сообщники бросили корабль перед тем, как он ушел в гиперпространство, вице-адмирал.

Недоумение Рансита сменилось тревогой.

– Мои сообщники, владыка Вейдер?

– Не притворяйтесь, будто ничего не знаете. Весь этот маскарад с самого начала был вашей идеей.

Рансит стиснул кулаки, играя желваками на скулах. Капитан и остальные обеспокоенно переглянулись. Рансит двинулся к одному из передних кресел, но Вейдер поднял руку и сжал кулак.

– Оставайтесь на месте, вице-адмирал. – Вейдер нацелил палец на капитана: – Прикажите командирам ударной группы отменить боевую готовность.

Кивнув, капитан направился к пульту связи:

– Незамедлительно, владыка Вейдер.

Вейдер снова повернулся к Ранситу:

– Вы заключили сделку с несколькими своими бывшими агентами разведки. Недовольные рядом событий, случившихся в конце войны, они искали способ отомстить Империи, и вы им его предоставили. Вы дали им доступ к конфискованным технологиям и облегчили похищение корабля губернатора Таркина, заманив его в ваш заговор с поддельными голопередачами. Вы снабжали их тактической информацией, став в итоге причиной разрушения имперских баз и гибели тысяч их работников. – Вейдер прошелся до иллюминаторов и вернулся назад, остановившись в метре от Рансита. – Вы заверили своих сообщников, что они смогут нанести удар по Кариде и продолжать терроризировать Галактику. Но на самом деле вы планировали их предать, позаботившись о том, чтобы в живых не осталось ни одного свидетеля вашей измены. Предсказав, где они должны появиться, и положив конец их кампании, вы заслужили бы одобрение Императора и... и чего еще, вице-адмирал? Чего вы, собственно, надеялись добиться?

Во взгляде Рансита внезапно вспыхнула ненависть.

– И вы еще спрашиваете?

Вейдер долго молчал, затем издал нечто похожее на смешок:

– Власти, адмирал? Влияния? Возможно, вы просто считали, что вам тоже следовало присвоить звание моффа?

Рансит хотел было ответить, но прикусил язык.

– Если бы вы только на шаг вперед опережали ваших сообщников, а не отставали от них... – с притворным сожалением продолжал Вейдер. – Только представьте, как высоко вы смогли бы подняться в глазах Императора, если бы сумели предвидеть, что именно они предадут вас и продолжат действовать по плану, который замышляли с самого начала!

На напряженном лице Рансита промелькнуло любопытство.

– Какому еще плану?

– Эта система никогда не была их конечной целью, вице-адмирал. Сделка, которую они с вами заключили, лишь обеспечила им полную свободу реализовывать свои собственные намерения. Они перебрались на другой корабль и теперь летят к настоящей цели.

– Куда? – настойчиво спросил Рансит.

– Это уже вас не касается. Поймите также, вице-адмирал, – у Императора давно имелись подозрения насчет вас. Он позволял вашему заговору воплощаться в жизнь лишь затем, чтобы поймать всех, кто был в нем замешан.

К Ранситу вернулась прежняя смелость

– Так какова их цель, Вейдер? Говорите!

– Ваш интерес абсолютно неуместен, – с угрожающим спокойствием проговорил Вейдер. Он поднял правую руку и начал сводить большой и указательный палец, но тут же остановился. – Нет. Вы уже сами предопределили, каким образом вас казнить. – Он повернулся к отряду штурмовиков: – Лейтенант Крест, проводите адмирала Рансита в спасательную капсулу. Я отдам приказ запустить ее, а адмирал Рансит, оказавшись на достаточном удалении от корабля, лично прикажет произвести выстрел, который ее уничтожит. – Он бросил взгляд через плечо на Рансита: – Одобряете, вице-адмирал?

– Я не стану просить вас о пощаде, Вейдер! – прорычал Рансит.

– Так или иначе, на результат это никак не повлияет.

Вейдер кивнул штурмовикам, которые шагнули вперед, окружая Рансита.

– И последнее, вице-адмирал, – сказал Вейдер, когда Рансита уже вели по галерее в сторону кормы. – Мофф Таркин передает вам привет.

В тени покрытого кратерами безводного спутника в звездной системе в окрестностях Татуина ждал военный корабль. У него не было ни названия, ни зарегистрированного идентификатора, и он не сошел с верфей какой-либо из известных кораблестроительных корпораций. По сути, это была мешанина из модулей, компонентов, турболазеров и ионных пушек, добытых с имперских складов излишков, от космических мусорщиков, контрабандистов и прочих, кто занимался торговлей украденными запчастями и незаконным вооружением. Внешне корабль больше всего напоминал транспортник типа «Провидение» Куарренского корпуса инженеров-добровольцев Свободного Дака, но по сравнению с ним выглядел более приземистым и не мог похвалиться кормовой башней связи. В брюхе его помещались несколько эскадрилий дроидов-истребителей, а орудия приводились в действие с помощью компьютеров, но управляли кораблем разумные существа – в данном случае небольшая группа людей, куриваров и готалов, а также единственный мон-каламари, инженер по корабельным системам. Подобного рода корабли в послевоенные годы близко ассоциировались с пиратами Внешнего Кольца. И по сути, это был тот же самый корабль, который ненадолго появился возле Сторожевой базы несколько недель назад.

– Мы сделали полный круг, – говорил Артозу Теллер в ангаре для истребителей. Одетый в летный комбинезон, он стоял со шлемом под мышкой возле разогревающего двигатели «Охотника за головами», снабженного рудиментарным гипердвигателем – той самой модели, которой воспользовалась Хаск для создания поддельного головидео, переданного затем на Сторожевую базу.

– Конвой вернется в обычное пространство на краю этой системы, – объяснил Артоз, в том числе и для стоявшего рядом Ноттса и еще нескольких пилотов, – и продолжит путь на досветовой скорости к имперской перевалочной базе у Пии. Оттуда корабли с грузом отправятся в сопровождении эскорта к Сторожевой базе, а затем на Джеонозис.

– Только не этот конвой, – заметил Нотте, уставший от жизни посредник, который помогал пилотировать собранный по частям транспортник из укрытия в окрестностях Лантиллиса. – Рансит оказал нам немалую услугу, перебросив в другое место его охрану.

– Он пообещал нам чистое небо у Кариды, а в итоге мы получили его тут, – сказал Теллер. – У него не было никаких оснований полагать, что конвою будет что-то угрожать. Он просто перебрасывал корабли туда-сюда, чисто напоказ.

– С Кариды никаких известий? – спросил Нотте.

– Пока ничего, – ответил Артоз.

– Пройдет немало времени, прежде чем кто-то додумается связать его с нами, – проговорил Теллер. – Многих станут обвинять в том, что нас так и не удалось поймать, но все будут считать, что мы просто отказались от своей миссии.

– Вряд ли Рансит будет рад, что ему откажут в столь ожидаемом повышении, – заметил Нотте. – Он станет за нами охотиться уже только из-за того, что мы его предали.

Пожав плечами, Теллер взглянул на Артоза:

– Стоит Ранситу намекнуть, что мы имеем отношение к нападению на конвой, и ему же самому станет только хуже, ибо всю ответственность за то, что он отозвал корабли, возложат на него. Ему еще повезет, если его уволят из Флотской разведслужбы с сохранением пенсии, так что вряд ли он сможет нам чем-то угрожать.

– А Таркин? – спросил мон-каламари.

– Он получит назад то, что осталось от его драгоценного корвета, – вмешался Нотте, прежде чем Теллер успел ответить.

– Таркин ни за что не понесет ответственности, – добавил Теллер. – В конце концов, он мофф, к тому же идея лететь на Меркану принадлежала не ему. – Он решительно покачал головой. – Полагаю, он останется командовать Сторожевой базой.

Нотте кивнул:

– Вопрос только – станет ли он нас преследовать?

– Можешь в этом не сомневаться, – ответил Теллер. – Нам придется разбежаться в разные стороны. Пожалуй, самое безопасное место – Корпоративный сектор.

Все надолго замолчали. Наконец Нотте спросил:

– Как далеко мы отбросим их назад, уничтожив конвой?

– Прежде чем меня послали на Дальнюю базу, одна лишь работа над компонентами гипердвигателя продолжалась уже три года, – ответил Артоз. – Подозреваю, даже при безупречном планировании и удвоенных усилиях мы отбросим их назад года на четыре.

– Жаль, что мы не особо представляем, что они строят у Джеонозиса, – едва заметно улыбнулся Теллер.

– Некую орудийную платформу, – ответил Нотте. – А разве нам нужно знать больше?

Теллер посмотрел на него:

– Пожалуй, нет. Если мы сумеем постоянно задерживать их, нанося удары... Как только остальная Галактика узнает Императора так же хорошо, как его знаем мы, мы будем не одиноки в нашей борьбе.

В больших блестящих глазах Артоза возникло сомнение:

– Пока верфи производят звездные разрушители типа «Император», любой мятеж будет жестко подавлен и покажется Императору не более чем вмятиной в его броне. Даже если нам удастся мешать строительству того, что они строят у Джеонозиса, для удачи любого восстания должно произойти нечто неожиданное. Да, народы начинают осознавать правду об Империи, но одной лишь численности недостаточно против Императора, Вейдера и армии, которую они собирают. И не стоит рассчитывать, что их как-то ограничит Сенат, поскольку толку от него еще меньше, чем было при Республике.

Теллер упрямо покачал головой:

– Мы можем прямо сейчас решить, что все это безнадежно, и считать нашу миссию законченной или продолжать надеяться и делать все, что в наших силах.

– Подобное решение никогда не обсуждалось, – возразил Артоз.

– В таком случае – за Антар-4 и за лучшее будущее, – провозгласил Нотте.

Все дружно кивнули.

Когда пилоты уже шли к своим истребителям, в ангар вбежал Кала:

– Конвой вышел из гиперпространства. Глушители Голосети и связи включены, все орудийные системы наготове.

Нотте протянул руку Теллеру:

– Удачи.

Теллер пожал руку старому другу и натянул шлем.

– Скажи Аноре и Хаск, – сказал он, поворачиваясь к Кале, – что мы ждем от них головидео галактического уровня.

Атака на конвой с материалами для боевой станции была уже в разгаре, когда «Исполнительница» вышла из гиперпространства так близко от маленького спутника, что едва не изменила его орбиту. Когда линии вновь превратились в звезды, Таркин и несколько офицеров стояли у иллюминаторов. Расставив ноги в сапогах и заложив руки за спину, с отброшенными назад, будто развевающимися на ветру седыми волосами, губернатор напоминал резную фигуру на носу корабля и словно вызывал врага на смертельный поединок.