Текст книги "Восстание Персеполиса"

Автор книги: Джеймс Кори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Глава десятая
Драммер

– Ладно, – сказала Драммер, это было похоже в тысячный раз, – но эти вещи происходят естественным образом или нет?

Кэмерон Тур, научный советник Союза, был впечатляюще высоким, неряшливым человеком с кадыком размером в большой палец и выцветшими татуировками на каждом из его суставов. Он пришел на службу, когда Тьон был президентом союза и продолжал работу во времена Уокера и Санджраини. Он был старым, и много повидавшим, она ожидала, что он проявит снисходительность, но во встречах с ним было мало комфорта. Его смешок теперь был извиняющимся.

– Это хороший вопрос, семантически говоря, – сказал он. – Разница между тем, что создано природой, и тем, что создано существами, которые эволюционировали в природе, са?

– Нелегко, – согласилась Эмили Сантос-Бака. Она была представителем совета по вопросам политики в Союзной коалиции. Официально у нее не было более высокого ранга, чем у любого другого советника, но она ладила с Драммер лучше, чем кто-либо другой. Это сделало ее своего рода первой среди равных. Она была моложе Драммер ровно на два года. Они даже имели один и тот же день рождения. И это делало Драммер просто чуть-чуть женщиной, даже когда она была болью в заднице.

Драммер снова посмотрела на изображение. Что бы это ни было, было немного больше, чем длина двух вытянутых рук, изогнутое, подобно коготку или стручку, и сиявшее зеленым и серым в солнечном свете за пределами Комплекса Галлиш на Фусанг. Она начала воспроизведение изображения, и молодой человек появился на экране, сломав один коготок или стручок, чтобы это ни было, со слышимым щелчком, для создания пустого места примерно в форме миндаля. Свет мерцал в пространстве, меняя фигуры, которые танцевали на краю смысла. Молодой человек улыбнулся в камеру и сказал то же самое, что и в прошлый раз, когда она смотрела на него. Наблюдение за светом ассоциируется с чувством огромного мира и связи со всеми формами жизни в галактике и, похоже, стимулирует гребаный бла-бла-бла. Она снова остановила его.

– Их миллионы? – спросила она.

– Пока, – согласился Тур. – Как только шахта будет глубже, они могут найти больше.

– Дерьмо.

Колонизация началась достаточно просто. Несколько семей, несколько поселений, отчаянная ловкость против местной биосферы, чтобы сделать чистой воду и съедобной пищу. Иногда колонии спотыкались и умирали, прежде чем приходила помощь. Иногда они сдавались и эвакуировались. Но на скалах и незнакомой земле далеких планет укоренилось больше, чем несколько колоний. И когда они нашли свои ниши, когда они стали стабильными, началась первая волна глубоких исследований. Массивные подводные транспортные арки на Коразон Саградо, светящиеся бабочки на Персефоне, программируемые антибиотики на Илосе.

Только эволюция создала все чудеса и великолепие Земли. Та же самая штука в тринадцать сот раз была бы гораздо сложней, но добавив к этому артефакты мертвых видов, какими бы они ни были, что спроектировали протомолекулярные ворота, медленную зону, массивные и вековечные города, существовавшие, как оказалось, в каждом мире, который они обнаружили. Артефакты инопланетных оружейников, которые были способны и хотели захватить всю жизнь на Земле, чтобы сделать еще одну дорогу между звездами.

Любое из них может быть ключом к невообразимым чудесам. Или катастрофой. Или льстиво-эйфорическим средством от всех болезней цветомузыкальной фигни. Изображения из стручков могли быть зашифрованными записями рухнувшей цивилизации, создавшей чудеса, которые они только начали понимать. Или они могут быть спорами того, что их убило. Или они могут быть гелиевым светильниками. Кто, это дерьмо, знает?

– Научные станции на Кинли очень стремятся получить груз для исследований, – сказала Сантос-Бака. – Не ставя в известность, являются ли они технологическими артефактами или природными ресурсами...

– Которое, – извинился Тур, – трудно определить с помощью ресурсов на Фусанг...

– Я поняла, сказала Драммер и взглянула на Сантос-Баку. – Разве такого рода решения не в вашей власти?

– У меня есть голоса, чтобы разрешить контракт, – сказала Сантос-Бака, – но не достаточно, чтобы отменить право вето.

Драммер кивнула. Вопрос заключался не в том, хорошая ли идея двигать психоактивные чужеродные стручки между мирами, а в том, как не потерять лицо перед заседанием комитета. Так делались великие решения в истории.

– Если мы не думаем, что они представляют какую-либо непосредственную опасность, отправляйте их как чужие артефакты с протоколом изоляции третьего уровня, и я позволю ему пройти.

– Спасибо, – сказала Сантос-Бака, вставая со своего места. Через мгновение Тур сделал то же самое.

– Задержись на минутку, Эмили, – сказала Драммер, закрывая демонстрационное видео с Фусанг. – Я хочу поговорить с тобой еще кое о чем.

Тур ушел, закрыв за собой дверь, и Сантос-Бака опустилась на свое место. Ее полупустая хмурость была маской. Драммер попыталась улыбнуться. Она работала так же хорошо, как и все остальное.

– Одна из вещей, которые я изучила, работая на Фреда Джонсона давным-давно? – сказала Драммер. – Не откладывать дела слишком надолго. Всегда заманчиво просто игнорировать то, что не актуально на данный момент, но тогда вам нужно быть готовыми тратить свое время на тушение пожаров.

– Ты говоришь о структуре тарифов, которую предлагают Земля и Марс для Ганимеда?

Сердце Драммер слегка опустилось. Ей удалось забыть об этом новом деле, теперь она вспомнила, что оно было неприятным. – Нет, я имею в виду проблему Росинанта. И как это связано с ... Она дернула большой палец к пустому монитору, где был видеоролик со стручками. – Мы только что взяли под свой контроль губернатора планетной колонии. Ассоциация миров официально не спрашивала о его статусе у нас, но это всего лишь вопрос времени. Я чувствую, как Керри Фиск протирает свои маленькие пальцы. Была бы рада не сталкиваться с этим.

– Итак, – сказала Сантос-Бака. – Да, у меня были неофициальные разговоры об этом. Идея cпросить ООН для устава ... это надоедливая реклама. Мы прошли этот путь не для того, чтобы возвращаться назад и спрашивать на все разрешения, не так ли?

Драммер кивнула. Вражда между внутряками и поясом по-прежнему была самым большим препятствием, с которым сталкивалась Драммер. И даже она не видела большой пользы в коалиции Земля-Марс.

– Я это понимаю, – сказала Драммер. – Мне тоже это не нравится. Но это дает нам чувство неприемлемости таких вещей, как новые схемы полицейской деятельности Джеймса Холдена. Я не хочу иметь тринадцать сотен планет, которые решили, что союз создает проблемы. Если ООН стоит за репрессиями, пусть даже номинально, она должна разделить ответственность. Этот Хьюстон и его группа веселых людей могут погибнуть в тюрьме ООН, а мы все еще просто корабли, которые переносят вещи из одного места в другое. Заключенных, в частности.

– Или, – сказала Сантос-Бака, – мы признаем, с кем мы заигрывали, пока мы не выкарабкались из голодных лет. Мы начинаем рассматривать союз как правительство тринадцати сотен миров.

– Я не хочу быть президентом тринадцати сотен миров, – сказала Драммер. – Я хочу запустить транспортный союз, который регулирует торговлю через ворота. И потом я хочу, чтобы все эти планеты и луны и спутники справлялись со своими собственными проблемами, не мешая нашей работе. Мы уже и так на пределе.

– Если бы у нас было больше персонала ...

Эмили, – сказала Драммер, – знаешь,

какая вещь абсолютно точно не уладит ни одну из наших проблем? Еще один комитет.

Сантос-Бака рассмеялась, от стола Драммер раздался мягкий перезвон. Оповещение от Вона с высоким приоритетом. Она позволила себе не обращать внимание на вызов. Если Народный Дом, не разрушается, еще пара минут не повредят. В противном случае, это не помогло бы.

– Вы видели все логистические отчеты, какие у меня есть, – сказала Драммер. – В ожидании, что Союз будет полицией всего...

Перезвон раздался снова, на этот раз дольше. Драммер проворчала и стукнула по экрану, чтобы принять вызов. Вон появился, и прежде чем она успела огрызнутся на мужчину, он заговорил.

– Лакония передала сообщение, мэм.

Драммер посмотрела на него. – Что?

– Было принято предупреждающее сообщение от ворот Лаконии, – сказал Вон. – Оно было заменено новым сообщением. Поступило сообщение от Медины, – он отвернулся, а затем вернулся к ней – четыре минуты назад.

– Это трансляция?

– Да, мэм, – сказал Вон. – Только аудио. Не зашифровано. Это пресс-релиз.

– Дай мне послушать – сказала она.

Поступивший голос был низким и теплым. Это напомнило ей о колючем одеяле, которое она когда-то имела, утешительное и грубое в равной мере. Она не доверяла этому.

– Граждане человеческой коалиции, это адмирал Трежо из командования Лаконийского флота. Мы вступаем в ворота. Через сто двадцать часов мы пройдем с персоналом медленную зону транзита к станции Медины и окажем поддержку для решения роли Лаконии в более широкой перспективе человеческого сообщества. Мы надеемся и ожидаем, что эта встреча будет дружественной. Сообщение повторяется.

– Ну, – сказала Сантос-Бака, а затем остановилась. – Надеюсь это не вторжение.

– Хорошо, – сказала Драммер и заглянула в широко раскрытые глаза Сантос-Баки. – Эмили, дай мне всех.

Космический город Народный Дом все еще находился на орбите Марса, рядом с Землей и Солнцем, и очень далеко от лун Юпитера и Сатурна. Потребовалось десять часов, чтобы услышать от всех экспертов в Союзной иерархии, и еще пять – для того, чтобы система просмотрела все и построила единый отчет. Каждый вопрос, каждое разъяснение, каждый новый нюанс или оговорка заняли бы столько же времени. Драммер собиралась провести большую часть отведенного времени до того, как Лакония вновь оживет, чтобы услышать ответы людей. Их сообщения пролетали между планетами и лунами, космическими городами и станциями в вакууме со скоростью света, и все это было слишком медленно.

Голос в сообщении совпал с Антоном Трежо, лейтенантом в Марсианской сети радиосвязи боевых подразделений, который отправился в Лаконию с мятежным флотом после бомбардировки Земли. Да, возможно, что голос был подделан, но техническая служба склонялась воспринимать его как подлинный. Станция Медина передавала об источнике света и радиационных выбросах, проходящих через ворота Лаконии, в соответствии с судами, приближающихся с торможением. Сколько кораблей, и какого типа, информации было недостаточно, чтобы догадаться.

Марс потерял почти треть своих кораблей, когда Свободный флот сделал свой короткий, обреченный захват власти. Они были разъединены между силами Свободного Флота в Солнечной системе и мятежным флотом, идущим в Лаконию. За прошедшие десятилетия Земля и Марс медленно восстановили свои флоты. В настоящее время стандартом являются технологические прорывы, основанные на инженерном анализе чужеродных артефактов – шнуровка листовой обшивки, ответная реакция ракетных ускорителей, инерционно-компенсирующие пушки ОТО. Даже если корабли с другой стороны ворот Лаконии смогли собрать некоторые подробности о том, как работали производственные процессы, им пришлось бы строить верфи и производственные базы, прежде чем они смогли бы начать использовать их. Тридцать лет без переоборудования прошло много времени.

Наиболее вероятный сценарий развития событий заключался в том, что в частной банановой республике Дуарте, наконец, что-то пошло не так, и они были вынуждены вернуться в контакт, чтобы угрожать или попрошайничать или сделать обмен – кто бы он ни был, который был у власти к этому времени – нуждался в поддержке вещей.

Главной линией в развед отчетах , шла судьба активной протомолекулы, украденной Свободным флотом, во время нападения на станцию Тихо прожитой Драммер, читалось в отчетах. Она помнила тот день. Сражение в корридорах её же станции. Даже сейчас она помнит как поднималась холодная ярость , от осознания предательства в её рядах. И авторитет Фрэда Джонсона перед лицом этого.

Ей все еще не хватало Фрэда. И сейчас сидя в аварийном кресле, с развед отчетами, спокойно ждущих её на мониторе, она гадала, чтобы он с этим сделал. Не только с Дуарте и Лаконией, но и со всем этим происходящим.

Её монитор зазвенел и появился значок временного оранжевого приоритета. Это был новый отчет от станции Медины с обновленным анализом сигнатуры двигателей по ту стороны Ворот Лаконии. Она сделала выдох и открыла отчет. Определенные хотя и слабоватые факторы указывали на то, что двигатели эти не были зарегистрированы, или были так стары, что не были занесены в базы данных. Она смахнула пальцем по вспомогательному тексту, чтобы не раздражать её уставшие глаза. Где то среди украденного Дуарте флотом,был по крайней мере один боевой корабль класса Донаджер. Судя по размерам оставленной сигнатуры, это вполне мог быть он. Старый,да. Истерзанный, да. Но все еще представляющий угрозу.

Она встала и вытянулась. Её спина ныла от лопаток до основания черепа. Она провела слишком много времени читая отчеты, которые должна была отдать Вону. В конце концов это была его работа, просеивать информацию до критически важных частей. Должна была быть, но это и её работа тоже. Но она доверяла себе больше, чем ему.

Она разыскала местоположение Сантоса-Баки на корабле. Было уже поздно, но девушка еще не покинула своих апартаментов. Система определила её в административную службу. Мысль о еде разбудило её желудок, и голод, который она все это время не замечала, начал разгорятся сильным пламенем. Драммер быстро отправила ей сообщение, попросив в нем ненадолго там задержатся. Она выключила свой монитор, заперла и вышла оттуда.

Еще на полпути к Народному Дому чувствовалась новизна этого места. Поручни и упоры для ног на стене еще не приобрели того налета обжитого корабля или станции. Все лампы излучали яркость, без ошибок и задержек в свечении, признак новизны. Без налета времени и поломок. Их великий плавающий город приобретет все это со временем, но сейчас, как и другие такие же сиял яркостью, их идеальный Сингапур своего времени. Отлично регулировавшийся город. Теперь, если принимать во внимание, что они далеки как звезды, все выглядело довольно мило.

Она застала Сантос-Баку сидящей с пожилым мужчиной в сером комбинезоне. Он указал на прибытие Драммер, как только она приблизилась. Как только она села, он их покинул. Сантос-Бака улыбнулась.

– Тебе не помешало бы подкрепиться немного едой.

– Прошло уже много времени с тех пор, как я обедала. Я займусь этим через минуту. Ты видела отчеты?

– Я не совсем уловила смысл. Но, да.

– И где совет по этому поводу?

Девушка замкнулась в себе, задумчивая и закрытая как игрок в покер. Когда она заговорила, ее голос был осторожным. – Трудно слишком беспокоится об устаревших Марсианских кораблях под командованием жалких остатков переворота десятилетней давности. Честно говоря, я немного удивленна, что там кто-то жив.

– Согласна.-

– В голосовой модели пришедшего сообщения не выявлено определенного значения повышенного стресса или каких-либо требований. По крайней мере, пока еще нет.

– Я знаю, Эмили. Я прочитала отчеты. Я спрашиваю, что ты о них думаешь.

Сантос-Бака раскрыла свои руки, старый жест означающий; "Это все прямо перед тобой". – Я думаю скоро мы увидим кучку эгоистичных засранцев, которые решат, что их славная независимость не работает в изоляции. Если мы будем удерживать их от потери лица, мы возможно сможем переговорами найти путь к воссоединению. Но Марс может стать проблемой. Они хотят конвоировать их всех и казнить, повесив на горе Олимп как предателей.

– Я тоже так думаю. Есть идеи как обратится к ним с этим? -

– Я обменялась несколькими сообщениями с Адмиралом Ху. Она землянка, но у нее есть друзья в высшем командовании Марса,– сказала Сантос-Бака. – Ничего официального. И МакКэхилл отвечает за безопасность.-

– Конечно.-

– Есть вероятность того,что они могут испробовать силовой вариант.-

– С короблями которые не видели обеспечения и доки десятки лет,– сказала Драммер. – И с нашими разогретыми рельсовыми пушками и готовыми продырявить любого кто осмелится приблизится. Разве нам надо задумыватся об этой вероятности?-

– Я бы на это не ставила. Даже если бы у них был новый флот, идея взять верх над рельсовыми орудиями, была бы невыполнимой задачей.-

Драммер заключила. – Мы можем взять с собой парочку кораблей поддержки, так для страховки. Если сложится так, что Лакония надерет им задницы, я не отправлю наши корабли через их врата. Возможно отправка чартера будет лучшим решением. Пусть Марс почует запах крови и мести, а мы посмотрим сможет ли СМЗ(Союз Марса и Земли) применить давление и правопорядок как раньше.-

–Это будет уже совсем другая ситуация,– согласилась Сантос-Бака. Было хорошо что они одинаково мыслили по этому поводу. Драммер немного боялась, что собрание выработает свою собственную стратегию. Её работа была собирать разбредившихся котят. Слава Богу не сейчас. Она старалась не стать блюстителем порядка. Черт, она была уверенна, что не хотела бы командовать полноценной армией. Если и намечалась война за вратами Лаконии, пусть Марс на ней воюет.

– Тогда отлично,– сказала Драммер. – Ничего такого с чем не могли бы мы справится.-

Глава одиннадцатая
Бобби

Когда Роси втянулся в порт Медины, сотрудники службы безопасности уже ждали, чтобы взять Хьюстона под стражу. И пока заключенного уводили, Бобби наблюдала за Холденом. Ей казалось, что в глазах Холдена стоит тоска. Последнее, что он сделал в качестве капитана, – это сдал человека, чтобы тот провел жизнь в тюремной камере. Вполне возможно, в этой ситуации не было ничего, что ей виделось. Угрожающий пресс-релиз Драммер так и не появился.

Позже они пошли в клуб. Наоми арендовала отдельную комнатку для всех, где они пообедали говядиной и свежими овощами, приправленными солью, обогащенной минералами и острым перцем. Бобби пыталась не напиться, и не начать плакаться за жизнь, но она была единственной, кто следил за этим. Кроме Амоса. Он наблюдал за объятиями и нытьем, за уверениями в любви, словно мама на вечеринке по случаю дня рождения пятилетнего ребенка, снисходительным и поддерживающим, но не вовлеченным взглядом.

Они поели, вышли на танцпол, попели в караоке, и выпили еще немного. А потом Холден с Наоми ушли вместе, обняв друг друга за талию, побрели прогулочным шагом по коридорам Медины, как будто собираясь вернуться. Вот только они не собирались.

Вчетвером они шли обратно в порт, переговариваясь и смеясь. Алекс декламировал диалоги и изображал сцены одного нео-нуар-фильма из собственной коллекции. Она и Кларисса подталкивали его. Амос, ухмыляясь, брел позади, но она заметила, как он наблюдает за подворотнями на случай, если четыре пожилых полупьяных космических жокея привлекут к себе какие-нибудь неприятности. Не то чтобы действительно был повод опасаться. Просто он так делал всегда. А она заметила отчасти потому, что тоже так делала.

Вернувшись на корабль, они рассеялись, разбрелись по своим местам. Бобби подождала на камбузе, потягивая из груши со свежим кофе, пока они все не исчезли. Было еще одно дело, которое она хотела сделать сегодня, и она хотела сделать его в одиночку.

Вокруг нее Росинант фиксировал отдачу избыточного тепла их путешествия, неспешно излучая его в абсолютный вакуум медленной зоны. Тихо гудели воздушные рециркуляторы. Чувство мира опустилось надо всем, словно она снова была маленькой девочкой в ночь Рождества. Она вздохнула, глубоко и медленно, чувствуя корабль вокруг себя, как собственную кожу. Когда она допила последнюю каплю кофе, она опустила пустую луковицу в переработчик, и отправилась вниз по коридору к каюте Холдена. Капитанской каюте.

Её каюте.

Холден и Наоми уже забрали свои вещи. Ящики были разблокированы. Сейф капитана был открыт и пуст, ожидая ввода нового кода. Сдвоенный амортизатор – тот, что Холден с Наоми делили так долго, – блестел, вычищенный и отполированный. Немного едкий запах свежего геля подсказал ей, что Наоми заменила всё, прежде чем уйти. Чистый лист для нового владельца. Бобби позволила себе погрузиться в пространство вокруг, вытянуть руки и ноги. Закрыв глаза, она прислушивалась к необычной тишине каюты, думая о том, как похожа она на ту, что была у нее в последние годы. И как она отличается. Когда она потянулась, чтобы схватиться за поручень, он все еще был на расстоянии полуметра от ее руки. Сдвоенная каюта экипажа, созданная для того, чтобы Наоми и Холден могли разделить пространство, теперь стала привилегией капитана Росинанта. Она улыбнулась этой мысли.

Сейф дожидался ввода ее персональных данных. Она приложила большой, и оба указательных пальца, скормив отпечатки, набрала выбранный ею пароль и проговорила его вслух, чтобы система обучилась и запомнила. Шестнадцать цифр из ее памяти, не связанные ни с чем внешним. Сейф закрылся с четким щелчком, магнитные замки встали на место, и теперь потребовалась бы сварочная горелка и очень много времени, чтобы их оторвать. Она вызвала собственный раздел на экран стены, проверяя что всё в порядке, и на своих местах. Двигатель не шумел, реактор был заглушен, а индикаторы всех экологических систем светились зеленым. Все так, как и должно было быть на ее корабле. Нужно было время, чтобы свыкнуться с мыслью, что все это на самом деле. И лучше бы ей привыкнуть поскорей. К её кораблю.

В очереди сообщений ее ожидали четыре новых послания. Первые два были автоматическими сообщениями, – одно было подтверждением соглашения о стыковке и план платежей за их нынешнее пребывание в Медине, и другое – отчетом о снятии с группового счета Холдена и Наоми разовой выплаты. Росинант уже отправил ей данные для связи с Холденом. Третье сообщение было от центра транспортного контроля Медины, а вот четвертое было написано человеком. Джеймсом Холденом. И его она открыла первым.

Его лицо появилось на экране, он плавал в той же комнате, в которой она находилась сейчас, только раньше, когда он сам еще был здесь. Он улыбался, и она чувствовала, что улыбается тоже.

"Привет, Бобби," – сказал он, и его голос казался громким в тишине каюты. "Я хотел оставить это здесь для тебя, просто чтобы ты знала. Я провел много времени на Роси. Лучшие моменты моей жизни – часть этого корабля. И куча худших моментов тоже. Как и большинство людей, которых я люблю. Мне на ум не приходит никто в тринадцати сотнях миров, кому я доверял бы также, как я доверяю тебе. Спасибо, что приняла у меня эту ношу. И если я когда-нибудь смогу тебе чем-нибудь помочь, просто скажи. Возможно я больше не часть команды, но мы всегда останемся семьей."

Сообщение закончилось, и она пометила его для сохранения. Потом открыла сообщение от контроля движения. Молодой человек с глубоко черной кожей и коротко постриженными волосами кивнул в камеру.

"Капитан Холден, я Майкл Симеон из службы безопасности станции Медина. Этим сообщением я ставлю вас в известность о том, что в соответствии с профсоюзной политикой, Росинант призывается к выполнению обязательного договора охраны. В связи с этим, ваше присутствие необходимо на брифинге, посвященном прибывающей посольской контактной группе из Лаконии, место и время включены в это сообщение. Пожалуйста, подтвердите, что вы или ваш представитель будете присутствовать."

Бобби вызвала диалог ответа, секунду располагалась удобнее перед камерой, глядя в экран, потом собрала волосы в пучок, и нахмурившись, включила запись.

– Это капитан Дрейпер с Росинанта, – сказала она. – Я буду присутствовать.

Ох, – думала Бобби. – Всего десять минут брифинга. Вот почему он больше не хотел этой работы.

Комната была в секции барабана станции, которая находилась рядом с неподвижными палубами. Столы были выставлены рядами, как в убогом школьном классе, с жесткими сиденьями и встроенными держателями для напитков, которые не совпадали размерами с дешевыми керамическими кружками, которые им выдали. На неудобных местах располагалось около сорока человек – представители всех кораблей, находящихся сейчас в медленной зоне, – но для нее, и старпома с Тори Байрона были приготовлены почетные места. В центре первого ряда. Куда обычно сажают самых умных детишек. В конце концов, Росинант и Тори Байрон были единственными боевыми кораблями возле Медины. Все остальные были буксирами и транспортниками.

Человек в передней части комнаты был не тем, кто вызвал ее, а его боссом. Онни Лангстивер был главой службы безопасности, и поэтому, в силу обязательного временного контракта, технически считался и ее боссом тоже. Он носил униформу станции Медина, как будто это был рабочий комбинезон водителя меха. Перхоть усеивала его плечи.

– Главное, мы не должны казаться агрессивными, – сказал Лангстивер, – но и пассивными мы выглядеть не должны.

Краем зрения Бобби отметила, как все остальные покивали. Бобби попыталась пощелкать суставами, как она пыталась сделать уже дважды с того момента, как села, но суставы не отзывались. Лангстивер продолжал.

– У нас есть рельсовые пушки на станции, как и всегда, да? Если вдруг кто что выкинет, так мы запустим их и... – Директор департамента службы безопасности от Транспортного Союза сцепил пальцы в подобие маленького пистолета и изобразил перестрелку со звуками "пиу-пиу". – Но скорее всего они придут, как и любые другие послы. Стыковка, болтовня и прочие политические танцульки. Но если они придут себе на уме, то мы будем готовы. Не начнем, но и чистыми мишенями не будем, да?

Послышался гомон общего одобрения.

– Вы должны защитить орудия, – сказала Бобби. – Рельсовые пушки, сконцентрированные на станции? Если они высадят кого-нибудь на поверхность...

– Разумно, разумно, – сказал Лангстивер, похлопывая по воздуху. – Это Тори Байрон, да?

– Нам нужны данные разведки обо всем, что придет через эти ворота, до того, как оно придет, – сказала Бобби, понимая, что за сказанное ею, никто здесь ее не поблагодарит. Тем не менее, раз уж она начала... – Дюжина зондов, отправленных через ворота, уже могла бы показать, имеем ли мы дело с линкором класса Доннаджера, с несколькими боевыми кораблями или с обычным шаттлом. И подготовка ко всем этим вариантам, должна быть разная...

– Да, я думал об этом, – сказал Лангстивер. – Но мы же не хотим выглядеть провокационно, я полагаю, да? В любом случае, мы не хотим сильно отходить от обычного протокола, что бы там ни было. Работаем с тем, что работает.

– Ну так отправьте к ним корабль, и корзину с фруктами, – сказала Бобби. – Поприветствуйте их на их территории, и получите отчет.

Лангстивер запнулся и уставился на нее. Она огляделась. На долгий вздох комната погрузилась в тишину. Еще на один. Он первым отвел взгляд. – Мы не можем отправить пилотируемый корабль. Правила союза. В рабочем соглашении об этом написано, да? Поэтому мы отводим для Тори Байрона роль почетного караула. Росинант останется в тени Медины, чтобы убедиться, что никто из тех, кого не приглашали, не приземлится. Все остальные будут или в доках, или отойдут на безопасное расстояние, чтобы очистить путь между воротами Лаконии и Мединой. Всех, кто не успеет отойти, оштрафует союз. Тори Байрон получит выплату по полному контракту на охрану. Росинант получит три четверти за роль поддержки. Это стандарт.

Бобби задумалась, что бы сделал Холден в этот момент. Произнес бы страстную речь о том, как правила союза слабы, с позиции тактического опыта? Улыбался бы своей "чет-вы-мне-не-нравитесь" улыбкой, а потом вернулся на корабль и сделал все, что что хотел, по-своему? Или втянул бы их в битву, в которую не стоило влезать?

Только теперь это была ее битва, и, хотя ей было предельно ясно, что она права, было также ясно, что ее позиция не изменит план Лангстивера. Она не могла вразумить камень. Не стоило и пытаться.

– Все ясно – сказала Бобби.

Весь путь назад к докам, ее челюсть была крепко сжата. Это были просто люди. Везде они были одинаковы. Она сталкивалась с бюрократией, когда была на службе, и когда она проводила свою ветеранскую работу. Она сталкивалась с ней, когда Фред Джонсон придумал идиотский план сделать её каким-то эрзац-Марсианским послом во время конституционного кризиса. А когда она заняла свое место на Росинанте, она была счастлива позволять Холдену, и иногда Наоми, разбираться вместо нее во всех этих долбаных дипломатических шарадах и танцах-с-поцелуями.

Её беспокоил даже не сам результат этой конкретной встречи. Она предложила им лучшее решение, она объяснила, как все будет, но они отказались. И теперь её корабль – её люди – собирались взять на себя часть ненужного риска. И не было ни одного сценария, который сделал бы их план подходящим для нее.

В качестве корабля поколений, Набу не был рассчитан на то, чтобы к нему могло пристыковаться много кораблей. В качестве линкора, потребности Бегемота были минимальными. Всё, чего там не было изначально, добавили время и необходимость. Большие доки станции Медина находились за пределами барабана, рядом с инженерными палубами и приводом длинных дистанций, который предназначался для запуска корабля во многовековое путешествие к звездам. Малые доки были собраны на дальнем конце барабана возле командных палуб, и использовались больше для приземления частных шаттлов да организации дипломатических встреч. Росинант был пристыкован к основным причалам, неподалеку от Тори Байрона, и пока Бобби наматывала круги в переходном шлюзе, ее чувство гнева стало угасать. Немного. Она могла продолжать ненавидеть все это, и продолжать делать свою работу. Собственно, это все, что она могла.

Набу, Бегемот – имя и прозвище мормонского корабля поколений, который в итоге стал станцией Медина.

– С возращением – произнёс Алекс в корабельный интерком, когда шлюз выровнял давление. – У нас есть план?

– План состоит в том, чтобы откинуться в кресле и наблюдать, станет ли новый посол Лаконии демонстрировать всем величину своего хера, – сказала Бобби. – Тори Байрон и рельсовые пушки на взводе, следят за местностью. Мы зависаем тут, отслеживаем любую активность и всех, кто подойдет близко и попытается высадиться.

Она потянула себя внутрь шлюза, проплыла к лифтовой шахте и поднялась по ней вверх, к командному мостику. Голос Алекса перемещался из гарнитуры наружу и смешивался с его живым голосом, пока она подходила ближе.

– Ладно, это очень здорово, что нас пристрелят не первыми. В смысле, если предположить, что кого-то пристрелят вообще. Должен признать, я даже немного надеюсь, что они что-то такое попробуют.

– Ты так говоришь, потому что Дуарте и его люди – это кучка предателей республики, которые все как один, заслуживают чтобы их вздернули за измену?