Текст книги "Восстание Персеполиса"

Автор книги: Джеймс Кори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Драммер откинулась на спинку стула и наклонил голову. – Итак ... вы думаете, проблема в том, что все меняется недостаточно быстро?

– Ну, я думаю, что прогресс всегда лучше и эффективнее, когда...

– Потому что мне кажется, – перебила его Драммер, – мы находимся на грани того, чтобы ещё хоть как-то справляться с тем, что у нас уже происходит. Я не понимаю, как еще одна головная боль нам поможет.

– Это должно помочь нам с "головными болями", – сказал человек. Он произнес эту строчку с уверенностью и авторитетом, которые Драммер уважала в качестве исполнения. Он был харизматичным маленьким говнюком. Она видела, зачем его послали. Слева от нее Эмили Сантос-Бака прочистила горло так, что, возможно, это ничего не значило, но если это что-то значило, это много значило. Драммер вела себя как засранка. Сознательным усилием она сняла раздражение.

– Достаточно честно – сказала она. – И как Союз вяжется с этим?”

– Есть несколько вещей, которые Транспортный Союз может сделать, чтобы помочь своими усилиями. Во-первых, это, конечно, контракт на предоставление прохода научным кораблям. У нас есть предложения по работе на местах на пол-дюжине планет, предварительные исследования которых выглядят наиболее многообещающими. Но мы должны добраться туда первыми. Его улыбка была приглашением для нее улыбнуться в ответ.

– Это понятно, – сказала Драммер. Его ухмылка потеряла остроту.

– Еще одна вещь, о которой мы хотели бы начать разговор ... "Транспортный Союз" находится в уникальном положении. Плоды нашей работы принесут выгоду для Союза намного большую, чем получает кто-либо в любой системе.

– И поэтому вы хотите, чтобы мы подписали ваш контракт, – спросила Драммер. – И это все?

– У меня было еще несколько предварительных исследований, которые помогли бы заложить основу для причин сотрудничества, – сказал Оки-Саркис, – но да.

– Вы понимаете, что мы не правительство, – сказала Драммер. – Мы транспортный союз. Мы перевозим вещи из одного места в другое и защищаем инфраструктуру, которая позволяет нам это делать. Контракты на исследования не в нашей компетенции.

Окое-Саркис оглядел сидящих за столом, ища сочувственных глаз. Может быть, он даже нашел несколько. Драммер знала, что ее реакция могла бы быть иной, если бы предложение было сделано днем ранее. Но послание Холдена из Фригольда …

– Институт уважает это, мэм,-сказал Окой-Саркис. – Это очень новый проект, но я думаю, что он может принести реальную пользу для всех. У меня есть разбивка наших предложений по миссиям, которые я могу оставить вам и всем вашим сотрудникам, кто захочет на них взглянуть.

– Хорошо, – сказала Драммер.

– И соглашение о прохождении. Я не хочу давить, но мы все еще собираем наших спонсоров вместе, и расходы...

– Давайте нам свои предложения, – сказала Драммер. – Совет директоров может их просмотреть. Какое бы заключение они ни сделали о сокращении или отказе от платы за контракт, меня устроит.

– Спасибо, Госпожа Президент. Это восхитительно. Весьма признателен Вам.

Ученый практически выпрыгнул из комнаты. Драммер поставила галочку на последней записи в ее утренней повестке дня. Список дневной повестки выглядел столь же долгим и не менее раздражительным. Сантос-Бака поймала ее взгляд и приподнял бровь.

– Это интересное предложение. Это должно привести к оживленной дискуссии, – сказала она, имея в виду, что вы просто дали совету еще один вопрос для решения.

– Важно, чтобы совет директоров принимал участие в принятии серьезных решений, – сказала Драммер, имея в виду, что нужно смириться. – Эмили Сантос-Бака усмехнулась, и Драммер улыбнулась наполовину против своей воли. Но только на несколько секунд.

Она страдала от разговоров и любезностей, которые происходили до и после всех встреч, таких как социальный налёт, а затем вернулась в свой личный кабинет, как только смогла. Вон или кто-то из его персонала оставили ей миску соевых спагетти с грибами и бокал вина. Она начала с вина.

Она вывела на дисплей всю Солнечную систему. Планеты, вакуумные города, станции. Астероиды кружатся в сложных орбитальных танцах, где гравитация и география системы создают резервуар стабильности. Это было похоже на изображения метели на Земле. Она никогда не видела снег, чтобы понять, насколько она точна.

Она отсекла большую часть данных о системе, упростив ее настолько, чтобы человеческий глаз понял смысл. Там был "Народный Дом", на орбите Марса, но не рядом с планетой. И там же, ближе к кольцевым вратам, была независимость. Она отправила запрос, и появился Малаклипс – одна ярко-желтая точка, которая, казалось, была почти на вершине "Народного Дома". Как будто корабль никогда не уходил.

Это был провал масштаба. Это наложение света на дисплее было уже сто тысяч километров. Больше, чем окружность Земли в два раза и становится больше с каждой секундой. Просто непреодолимое расстояние между ней и Cабой было ничто по сравнению с просторами вокруг них. Здесь в системе, а затем во всех других системах за вратами.

Даже для женщины, рожденной в вакууме, это было ошеломляющим. И казалось, все хотели, чтобы она контролировала это для них. Взять на себя ответственность за все это, чтобы они могли чувствовать себя где-то и кем-то главным.

Она никогда бы не сказала этого вслух, но какая-то часть ее скучала по тем временам в ее юности. Пояс тогда был АВП[14]14
  АВП – Альянс Внешних Планет.


[Закрыть]. Земля и Марс были врагами. В то время это казалось непреодолимым. И теперь это всё чудилось незначительным и преодолимым по сравнению с тем что произошло. Ностальгия по возрасту, который сделал ее такой, какая она есть. Это дало ей все навыки, в которых она нуждалась, а затем превратилась в место, где половину времени она чувствовала себя самозванкой в собственной одежде.

"Росинант" уже был в нескольких световых часах полёта от врат. Световые столетия, если лететь традиционными путями. Она представила Холдена, как будто бы он сидел за столом, глубоко вздохнула, затем медленно выпустила воздух и начала запись.

– Капитан Холден. Я получила ваш отчет о ситуации с Фригольдом. Мягко говоря, ваше предлагаемое решение не сработает …

Глава шестая
Холден

Мягко говоря, – сказала Драммер на экране, – ваше предлагаемое решение не сработает. То, что Вы сейчас делаете в корне противоречит Союзу. Мы никого не сажаем. Мы -Транспортный Союз, а не полиция. У нас нет никаких тюрем. У нас нет заключенных. У нас даже нет никаких судей. У нас есть контракты. Когда кто-то нарушает условия контракта, мы возражаем. Затем мы взимаем штрафы и пени. И потом, если они все равно не будут выполнять условия контракта, мы перестаем работать с ними. Но чего мы точно не делаем, так это арестовываем их.

– Она разозлилась, – сказал Алекс.

Холден приостановил воспроизведение сообщения. Палуба OPS была сумрачной, Алекс предпочитал это освещение. Воздушный утилизатор щелкнул, и привод загудел по скелету корабля, знакомая тишина.

– Да, – сказал Холден. – Это не похоже на ее счастливый голос, не так ли?

Алекс почесал бороду и сочувственно пожал плечами Холдену. – Ты хочешь закончить, в этом сообщении что-то личное?

– Я не думаю, что так будет лучше. Холден отпустил паузу, и Драммер вернулась в движение.

– Другое, чего мы не делаем, это позволить всем капитанам кораблей в нашем реестре, делать свою политику для всего Союза в целом. То, что вы сделали на Фрихолде, не позволяет установить прецедент для того, что я должна делать в любой другой системе, которая решит нарушить правила. Я отправила вас туда с миссией доставить сообщение. Не вести переговоры. Не заключать с ними сделки. Вы были там, потому что это важно для всех остальных, кто смотрит – и все смотрят – чтобы понять, что произойдет, когда вы нарушите условия вашего контракта с Транспортным Союзом.

– И так, сначала это был театр, а затем казнь, – обратился Холден к экрану. Не то, чтобы она могла его услышать. Однако, она сделала паузу, посмотрела вниз и собралась, как если бы она присутствовала.

– Моя проблема сейчас, – сказала она, – в том, как исправить положение с наименьшим количеством урона, которое благодаря вам нарушено. Я буду консультироваться с советом директоров и нашими юрисконсультами, и когда мы решим, что должно произойти, я скажу вам. И ты это сделаешь. Я действительно надеюсь, что выразилась достаточно ясно, и это тебя не смущает.

– У меня такое чувство, что на самом деле я ей не нравлюсь, – сказал Холден.

– Она сама себя накрутила немного, – сказал Алекс. – Я бы не принимал это на свой счет.

– На данный момент, – сказала Драммер, – я поручаю вам отправиться на Медину с губернатором Хьюстоном. Я приготовлю кого-нибудь, кто встретит ваш корабль в доке. До того времени я ожидаю, что вы прочтете заявление, которое я напишу для вас. Это может быть извинение. Это может быть разъяснение правил Союза транспорта. Как бы то ни было, я доставлю его вам до того, как вы доберетесь туда. И вы произнесете его слово в слово.

– Ты не сможешь сделать Вселенную такой, какой хочешь, просто по твоему велению, Холден. В ней живут и другие люди. В следующий раз, прояви какое-то уважение.

Сообщение закончилось. Алекс сделал длинный, медленный выдох. – Ну, может быть, это было немного личным», – сказал он, когда Холден закрыл сообщение. Экран вернулся к серии сводных системных отчетов. Мощность привода, устойчивость к окружающей среде, управление отходами. Роси делала то, что она делала лучше всего. Что она всегда делала. Узел в его животе засел глубоко. Он не мог сказать, было ли это гнев или разочарование или что-то совсем другое.

Алекс хрустнул суставами. – У тебя такой вид, – сказал он.

– Ничего подобного, – сказал Холден. – Я выгляжу как обычно.

– У нее есть точка зрения. Там много колоний. Если мы собираемся начать вытаскивать плохих парней из всех... ну, в этом есть много ползучести миссии. Говорить им, что они не могут сыграть, если они не будут играть хорошо? Это грубо, но это не меняет Транспортный Союз, ты же знаешь?

– Это более удобно, – сказал Холден более резко, чем намеревался сказать. – Это. Нет, я вижу это. Я понимаю, так легче управлять Союзом, если с точки зрения тех, кто нарушает условия контракта приостанавливать обслуживание, и ... и дать им еще несколько десятилетий, чтобы все колонии оставались на само обеспечении, без возможности торговли, будет для них пощечиной. В данный момент это смертный приговор.

– Может быть, – сказал Алекс. – То, что я слышал о комплексе Бара Гаон на Ауберене, они уже ...

– Это не комплекс Бара Гаон или Ауберон. Это Фрихолд. Если мы отрежем их в течение трех лет, колония рухнет, и все они будут голодать. Так что прямо сейчас, да, она говорит, что мы должны убить их. Только она формулирует это так, как будто это просто естественное следствие их выбора, а не наше.

– Ну, да, – сказал Алекс, но Холдена это не остановило. Слова продолжали выходить из него.

– Они не голосовали за Драммер, – сказал он, тяжело постукивая по экрану. – Они не могут обжаловать ее решение, когда она решает жить им или умереть. Решение должно проводиться на более высоком уровне, что наиболее удобно. И в истории каждой воинской службы, когда командир отдавал аморальную команду, солдаты не подчинялись приказу.

– В истории каждой воинской службы?

– Все хороши.

– Хорошо, – сказал Алекс. Затем через мгновение: – Они нас тоже не избирали.

– В яблочко! Это моя точка зрения.

– Верно, – сказал Алекс.

– Итак, мы договорились друг с другом.

– Да. Но это отчасти звучит так, как будто мы боремся.

– Это так, – сказал Холден и откинулся назад. Его краш-кушетка передвинулась под ним, шипя. Напряженность в его кишечнике совсем не уменьшилась. Он действительно надеялся, что это произойдет. – Дерьмо.

– Ты думаешь, она снова закроет их? Вернет карантин на место?

– Я не знаю, – сказал Холден. – Кроме того, если бы она собиралась это сделать, она, вероятно, заставила бы нас вернуть Хьюстона обратно, чтобы он умер со своими друзьями. Но это не добавит зрелищности для вашего политического шоу "Пони с собачками"[15]15
  Шоу «Пони с собачками» – «показуха» работа на публику. (разг.)


[Закрыть], когда капитан одного из ваших любимых боевых кораблей перестаёт выполнять ваши приказы. Ей придется пойти нам на встречу.

– Это звучит правильно», – согласился Алекс. – Тем не менее, следующее действие будет интересным.

– Да.

Они помолчали. Он знал, что Алекс собирался говорить еще до того, как придут слова. Десятилетия жизни и работы в одном и том же месте означали, что вам никогда не приходилось просить кого-то передать соль, когда вы на камбузе. Это работало так же.

– Если хочешь, мы могли бы еще немного по состязаться друг с другом.

– Спасибо, – сказал Холден. Алекс кивнул. Это было открытое приглашение, и только наполовину шутка. Он снова посоветовался со своим кишечником, затем поднялся и направился к лифту. Алекс не спросил, куда он идет. Вероятно, он знал.

На камбузе все еще витал призрак имбирного чая, который Кларисса пила, чтобы успокоить свой желудок, но ни ее, ни Амоса сейчас там не было. Распределитель еды вывел показатели их питания, ???и он увидел их, не видя их???. Он прожил на "Росинанте" дольше, чем где-либо еще в своей жизни. Он знал корабль лучше, чем себя.

Когда он шел по коридору в свою комнату, он попытался избавиться от горечи и гнева. Чувство вины, которое подкатывалось у него к горлу. Тем не менее, он знал, что она это увидит.

Наоми развалилась на койке-амортизаторе, ее рука лежала на глазах, но ее дыхание не было глубоким сном. Ее сон уже закончился, либо он еще не начался. Она улыбнулась, и глубокие морщины по бокам рта были красивыми.

– Насколько все плохо?– она спросила еще до того, как убрала руку.

Холден глубоко вздохнул и выдохнул с шипеньем сквозь зубы. Тяжесть в животе не прошла, но он изменилась. Гнев сменился на что-то более глубокое. Горе, возможно. Он скрестил свои руки на груди. Она повернулась, чтобы посмотреть на него. Седина на ее висках начала появляться несколько лет назад и медленно распространялась. В уголках ее глаз были морщинки, которые не могли убрать лекарства против старения, которые все они принимали. Но они тоже были прекрасны.

– Думаю, для нас настало время сделать что-то ещё, – сказал он. – По крайней мере, для меня, чтобы попытаться сделать что-то еще.

Она сместилась, койка-амортизатор тут же сдвинулась, чтобы приспособиться к ней. Если у неё и возникла шутка, чтобы разрядить обстановку, то она исчезла, когда она посмотрела на него. Увидев ее реакцию на него, он понял, насколько он серьезен. Насколько плохо он выглядел.

– Расскажи мне все, – сказала она.

Он поведал ей в общих чертах, слова Драммер, о чем они говорили с Алексом, какой вывод он из этого сделал, и с каждым словом, каждой фразой он чувствовал суматоха которая его изводила, начинала проясняться. Просто говоря это ей, зная, что даже если он неправильно подобрал слова или мысли, она услышит смысл под ними, позволит ему найти свою собственную ясность. И всё же тяжесть в животе не уходила.

– Когда мы охотились на пиратов, я мог принять их капитуляцию, – сказал он,– Даже свободный флот мог бы сложить оружие, и мы бы арестовали их. Но сейчас я работаю на бюрократическую систему, которая готова убивать людей ради политики. Я не чувствую, что соблюдаю правила, я чувствую себя палачом, и ... я не думаю, что смогу это сделать.

Наоми сдвинулась, освобождая ему место на койке. Он прилег рядом с ней. Кровать приспособленная к их общей массе, издала низкий звук, частично гул и частично вздох. – В таком случае, нам трудно будет выполнить нашу работу.

– Эти колонии? Они все зависят от Транспортного Союза, и, возможно, не навсегда. Но пока они не станут самодостаточными, у них должно быть право голоса в том, как Союз устанавливает правила и как обеспечивает их соблюдение. Они не выбирали Драммер.

– Они не выбирали никого из них. Уолкер, Санджрани, Па.

– Другие не прекращали торговлю как Драммер. И да, я знаю, глядя на то что произошло, это вероятно, было неизбежно. Может, это чудо, что так долго ничего не происходило. Но теперь это произошло, и …

– И когда что-то меняется, меняются и другие вещи.

Раздался голос с камбуза. Бобби с кем-то говорила – Алексом, Амосом или Клариссой. Он не услышал ответа, но Бобби немного рассмеялась. Узел в животе стянулся сильнее.

– Я могу выпустить пресс-релиз, – сказал он, и слова, казалось погрузили его глубже в гель. – Донесите до всех колоний, что хочет сделать Драммер, почему я считаю, что это неправильно. Попытаться возглавить какую-то ... ну не знаю, реформаторскую коалицию. Может быть, поговорите с "Ассоциацией Миров", посмотрите, хотят ли они это принять.

– Ты ввязываешься в большую схватку, – сказала Наоми, не одобряя и не осуждая. Просто сказала это, потому что это правда.

– Это будет означать запрет на полёты для Роси или поддержка одной системы на некоторое время. Между Землей и Марсом все еще много торговли. Ганимед. Церера. Может быть, есть какие-то колониальные миры с достаточной инфраструктурой, чтобы мы могли найти там нишу. Или создать свою. Ещё я могу рассказать нескольким людям, что происходит...

– Они уже знают, – сказала Наоми, – Драммер отправила нас сюда, чтобы сделать заявление. Все уже смотрят. Нет ничего из того, что вы сказали, чего бы не было в новостях и не обсуждалось бы по всем колониям.

– Так что, возможно, я мог бы позволить кому-то другому взять на себя эту битву, – сказал он, закрыв глаза. – Просто получите некоторые системные контракты и посмотрите, что произойдет. Это очень важно. Но ... я ничего не знаю. Но я очень устал. Слишком устал, чтобы бороться с этим.

– Или.

Он открыл глаза и повернулся в её сторону. Ее голова была наклонена так же, как тогда когда она пряталась за волосами, но теперь лицо было открыто. Её рот напрягся, она встретилась с ним взглядом.

– Помнишь, когда мы впервые заполучили "Роси"? – сказала она. – Мы были в бегах от... ох, я думаю, всех? Мы летели на украденном корабле. Ты ещё тогда спросил, не хотим ли мы продать его, чтобы поделить деньги, и всем нам досрочно выйти на пенсию.

Он усмехнулся. – Тогда он стоил больше.

– Тогда "выход на пенсию" означал ещё и больше лет, – сказала она. Она совсем не смеялась. – Что, если это решение, которое ты должен сделать для всех?

– В смысле?

– Мы оба знаем, что Алекс умрет в кресле пилота, а Бобби здесь как дома. Здоровье Клариссы не очень хорошее и я не знаю, но если она вдруг решит попробовать услуги квалифицированной медсестры на Церере или что-то в этом роде, я чувствую, что Амос может пойти за ней.

Холден погрузился в мысли. Он не понимал, что было в этих отношениях, которые продолжались годами, между Амосом и Клариссой, кроме того, что они были суровыми и платоническими. Если это была любовь, то это не было похоже ни на одну версию, которую он когда-либо испытывал, но это и не было похоже ни на что другое. Он задумался над тем, что будет если Амос останется на "Росинанте" без Клариссы. Он никогда не думал об этом раньше. Это была грустная перспектива.

– Да, может быть, – сказал Холден. Затем, мгновение спустя, – Да.

– Мы приближаемся к тому же возрасту, в котором был Фред, когда он угас на разгоне. К тому же ты ежедневно принимаешь противораковые препараты уже больше половины своей жизни. Неважно, насколько они хороши, это сказывается на твоем организме, делая тебя всё более хрупким. Так что же мы можем сделать? Продай Наши акции. Отправляйся на Титан, выбери себе курорт и наслаждайся отдыхом.

"Нет", подумал Холден. "Нет, я никогда не покину это место и этих людей. Это мой дом, и не важно, какие опасности, угрозы и драки ждут меня – я буду стоять на своем. Это то место, которому я принадлежу. Которому мы все принадлежим".

Только то, что прозвучало из его рта, было, – Боже, это звучит замечательно. Давайте так и сделаем.

Наоми наклонилась вперед, нахмурив брови. – Серьёзно? Потому что у меня есть полдюжины других аргументов, над которыми я думала, почему это не ужасная идея.

– О да, держись за них, – сказал Холден. – Я собираюсь обдумать этот вариант со всех сторон в течение нескольких недель. Но эта идея жить сейчас с тобой в одном из куполов на Титане, звучит как лучшее, что я когда-либо слышал.

– Ты не будешь чувствовать, что этот выбор делает тебя менее мужественным?

– Нетушки.

– Что ты подводишь вселенную, не принимая на себя каждый раз бой, который случится? Потому что я работала над этим аргументами некоторое время и разработала несколько хороших идей.

– Прибереги их, – сказал Холден. – Они понадобятся тебе позже. Но прямо сейчас – я уверен.

Ее лицо расслабилось. Он все еще мог видеть женщину, которой она была, когда то на Кентербери. Время и возраст, печаль и смех немного сгладили ее щеки, и кожа на ее шее стала уже неупругой. Они уже не были молоды. Может быть, вы могли только действительно видеть, что кто-то был красив, когда он взрослеет. Он двинулся, чтобы поцеловать ее...

...и слетел с койки-амортизатора.

Внезапный толчок тяги, сорвал его с места в том же положении котором он сидел в центр каюты. Он автоматически откинулся назад ногой, пытаясь зацепиться ею за один из поручней, но корабль развернулся, поэтому потребовалось несколько попыток. Наоми уже зацепилась к каркасу койки-амортизатору.

– Ну, – сказал Холден, – Думаю, Драммер поменяла своё решение насчет доставки Хьюстона на Медину. Это разочаровывает.

– Странно, что Алекс не сделал предупреждение перед манёвром, – сказала Наоми, а затем постучала по своей системной консоли. – Алекс? Все в порядке?

– Я собирался спросить у вас, – сказал пилот через громкоговоритель. – У нас есть изменения в плане?

Холден вытащил терминал из кармана. – Амос? Это ты только что сделал разворот и разгон?

– Эй, Кэп, – произнес реальный голос Амоса позади него, когда большой человек заплыл в дверной проем. – Это был не я. У нас что-то происходит?

Холод пробежал по спине Холдена, это не имело никакого отношения к температуре. Наоми уже была на месте, и опрашивала журналы "Роси" и системы управления, но тут из динамиков прозвучал голос Клариссы, прежде чем что-либо она могла найти.

– Я получила предупреждение от воздушной системы очистки, – сказала она пронзительным голосом сильнее, чем обычно. – Она получила ручную команду от инженерной системы сбросить кислород до нуля и заполнить азотом.

– Это нехорошо, – сказал Холден. – Мы не должны этого делать.

– У меня было послепродажное обслуживание. Никто не меняет мои условия окружающей среды без моего разрешения, – спокойно сказала Кларисса, как будто она не имела в виду, что моя паранойя просто только что спасла наши жизни. – Но я хотела бы знать, что происходит, тем не менее.

– Инженерный отсек, механический цех и реактор заблокированы, – сказала Наоми, прокручивая экраны системы быстрее, чем Холден мог уследить. – Я думаю, что у меня диск выключен, но я не могу...

Но Холден уже выбирался из комнаты. Пропуская его мимо, Амос прислонился к стене коридора и полетел за ним следом. Через галерею, влево, затем вниз на один уровень. Его сердце колотилось, пульс стучал по барабанным перепонкам, но это был просто адреналин. Просто страх. С воздухом все в порядке.

Он надеялся, что это правда.

Карцер на самом деле таковым не являлся, так как это была одна из не занятых кают экипажа, у которой дверные элементы управления были изолированы от системы и отключены внутри. За эти годы почти дюжина заключенных провели в нем дни, недели или месяцы. Теперь дверь стояла наполовину открытой, панель управления мерцала и выбрасывала коды ошибок. Холден осторожно потянулся к ней "двери и углы были там, где они вас застали", но когда он добрался до неё, он уже был уверен, что найдет.

В каюте, кроме плавающих обломков никого не было. Повсюду в воздухе висели клочья противоосколочной ткани и кусочки пуха от матраса, которые выглядели как февральские снежинки, но только не падали. Светлая полоса указывала, где ящик для хранения был буквально вырван с его направляющих. Настенный экран плавал рядом с койкой, и вскрытая электроника показывала, где дверные замки были закорочены.

Губернатора Фригольда нигде не было видно.

– Что ж,– сказал Амос. – Это что-то новенькое.