Текст книги "Восстание Персеполиса"

Автор книги: Джеймс Кори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Глава тринадцатая
Драммер

Маккахилл, глава Совета Безопасности, развел руки перед ним, как будто пытался уговорить стрелка сложить оружие. "Мы все были застигнуты врасплох. И я думаю, мы все согласимся, что это был провал разведки.”

– Ну, если мы все согласимся, тогда, думаю это не будет проблемой. – сказала Драммер. МакКахил слегка вздрогнул. – Что черт подери, за херня там была?

Переговорная была маленькой – МакКахил, Сантос-Бака, и действующий представитель коалиции Земля-Марс, Бенедито Лаффлин. И Вон, слонявшийся в задней части комнаты, как распорядитель похорон в ожидании тела. Остальные были у нее в ленте. Сообщения, от каждого подразделения Союза и десятков организаций вне его. Словно отчеты муравейника размером с солнечную систему, и все они хотели получить ответ или распоряжения от нее. Потребовались бы дни, чтобы просмотреть их все, недели, чтобы ответить, а у нее не было ни времени ни энергии. Ей были нужны ответы.

Ответы, и способ отмотать время назад достаточно далеко, чтобы отменить все, что произошло.

У Лаффлина было плотное лицо с недлинной стрижкой, из-за которых он напоминал самодовольную жабу. Он прочистил горло.

– Данных по Лаконии всегда были мало, – сказал он. Сейчас у него был испуганный голос и мимика врача, объясняющего, каким образом он забыл губку в животе у пациента. – Эти отступники с Марса крутили свое "держитесь подальше", еще до того как появился Транспортный Союз. Они залили ворота со своей стороны помехами по всему электромагнитному спектру – радио, видимому свету, рентгеновскому излучению, всему. У нас не было даже хоть какой-нибудь значимой пассивной разведки. Несколько раз, когда мы отправляли туда зонды, они отключались или ломались.

В первые годы Союза, официальной доктриной была блокада. Флоты Земли и Марса были сильно повреждены в борьбе против Свободного флота, внимание правительств было направлено то, чтобы восстановить Землю, и чтобы не развалилась инфраструктура. А Лакония никогда активно не угрожала, и поэтому...

– Вы мне говорите, что пропала часть флота, и это никогда не было приоритетом? – спросила Драммер, уже зная ответ – да, именно это он и говорил.

Спящие собаки, не готовые шевельнуться, пока у них все хорошо и спокойно. И укол этого понимания был тем хуже, что эти события, по крайней мере их часть, произошли, пока она была у руля. Она была также виновна, как и любые другие, глупость которых сейчас ее так раздражала.

Изображения, которые пришли из Медины, были сюрреалистичными. Корабль, который вошел через кольцо Лаконии, не напоминал ничего, что вышло в эти врата несколько десятилетий назад. Взрыв, разорвавший Тори Байрона, был похож на один из высокоэнергетических звездных феноменов, о котором человеческое оружие и мечтать не могло. И разрушение рельсовых пушек сопровождалось выбросом гамма-излучения в таких пределах, которые Кэмерон Тур описал как "энергетический эквивалент солнечной вспышки". Выброс уничтожил Шарон Чавес, грузовой корабль, который ждал разрешения от транспортного контроля Медины. Его команда умерла в мгновение ока, и даже он от прямой атаки. Драммер отказывалось принимать реальность этого. Это было слишком большим. Слишком странным. Слишком внезапным.

– Нападавшие отключили ретрансляционную сеть, – сказал Вон, отвечая на какой-то вопрос Сантоса-Баки. – Нет никаких новых сигналов в зону колец, или оттуда. Медина эффективно отрезана.

Драммер сжала кулаки, пока они не заболели. Она не могла позволить своим мыслям блуждать. Не имело значения, как это ее ранило. Союз был атакован, и теперь все зависело от нее. Ей надо было сосредоточиться. – У нас есть записи с траспортника, который был припаркован за вратами. Искажения слишком серьезные, чтобы получить что-нибудь с высоким разрешением, но у нас есть достаточно, чтобы утверждать, что на станцию Медина высажен десант. Мы должны исходить из того, что она захвачена.

– Можем ли мы получить данные через ворота? – спросила Драммер. – Радио достаточно мощное, чтобы пробиться через помехи с обеих сторон? Или узкий луч? Или еще что-нибудь, для доставки сообщений в другие системы?

– Это возможно, – сказал Лаффлин тоном, который подразумевал, что он это возможным не считает. – Но наверняка они будут это отслеживать. Наша схема шифрования не взламывается никакой известной технологией, но перед нами не известная технология. – Он взглянул на сообщение и поднял бровь. – Прошу извинить на минутку. Кто-то видимо ошибся.

Драммер кивнула разрешающе, оставляя внутряка в покое. Когда двери за ним закрылись, она повернулась к Сантос-Баке и МакКахилу.

– Ну, учитывая, что тут только мы, какие есть варианты?

– Если мы сможем найти способ общения с другими системами, мы сможем координировать контратаку, – сказал Сантос-Бака. – Я тут собрал списки ресурсов, которые у нас есть в каждой системе.

– Дайте-ка я посмотрю, – сказала Драммер, и Сантос-Бака перекинул данные на ее дисплей. Более тринадцати сотен ворот, каждое из которых ведет в новую солнечную систему. Почти на всех теперь колонии, от едва функционирующих деревень до научных комплексов, которые выживали практически самодостаточно. Города в пустоте Транспортного Союза, огромные корабли, но она могла вливать атакующие силы только с интервалом, чтобы не потерять их в сбое ворот. Она будет посылать их по одному за раз, чтобы их там перестреляли. Пальцем она прижала губу к зубам, пока та не заболела. Был способ. Должен был быть способ.

Сначала ей надо было разобраться с самыми важными делами. Необходимо было восстановить связь со всеми союзными силами во всех системах. Нужна была какая-нибудь скрытая система ретрансляции, установленная на месте. И, может быть, какой-нибудь финт, который отвлек бы внимание врага достаточно долго, чтобы позволить ей расставить новые ретрансляторы по обе стороны этих ворот, если не вообще всех.

– Мээм, – раздался голос Лаффлина из-за ее спины, – пожалуйста, вы не можете...

Незнакомый голос ответил.

– Да расслабься нахер, Бенедито. Я могу делать любую херню, которую захочу. И кто тут мне говорит, что не могу? Ты?

Старушка двигалась медленно, используя трость даже в мягкой гравитации Народного Дома. Ее волосы были ослепительно белыми и тонкими, и были собраны в пучок сзади у основания шеи. Ее кожа была тонкой как пергамент, но в ее глазах блестел интеллект, который не смогли погасить годы. Она посмотрела на Драммер и улыбнулась с теплотой бабушки. – Камина. Рада видеть тебя. Я прибыла первым рейсом, которым смогла. Как поживает твой брат?

Драммер испытала целый каскад сменяющихся эмоций – удивление от того, что эта женщина здесь, проблеск слабого благоговения, смущение от того, что кто-то назвал ее имя на публике, недоверие к тому, что Крисьен Авасарала – отставная гранд-дама политики внутренних планет – знает про ее брата, и, наконец, твердая уверенность в том, что все чувства, которые она только что испытала, ожидаемы. Больше, чем ожидаемы. Были так задуманы. Все это было манипуляцией, но сделанной так искусно и с такой грацией, что даже знание о ней, не снижало ее эффективности.

– Он в порядке, – сказала Драммер. – Приживление прошло хорошо.

– Отлично, отлично, – сказала Авасарала, опускаясь на стул. – Поразительно, что они теперь могут делать с нейронной заменой. Когда я росла, они больше лажали, чем делали правильно. А пару лет назад, я заменила почти всю периферическую нервную систему. Работает лучше, чем старый хлам, только теперь ночью нога беспокойная.

Сантос-Бака и МакКахил улыбались оба, но в глазах у них была тревога.

– Мээм, – продолжал Лаффлин, – пожалуйста. Мы прервали встречу на середине.

– Потом сможете закончить, – сказала Авасарала. – Президенту Драммер и мне нужно переговорить.

– Я не видела этого в своем расписании, – мягко сказала Драммер. Авасарала повернулась к ней. Тепло исчезло, но интеллект остался, острый и дикий.

– Я была на твоем месте, – сказала старушка. – Единственная из всей человеческой расы, кто была. Что ты чувствуешь в животе, когда пытаешься есть? Как часть тебя кричит все время, пока ты действуешь спокойно? Как чувствуешь вину? Любому, у кого ребенок попадал в больницу, знакомо это дерьмо. Но та часть, в которой вся человеческая история сводится к тому, что ты сделаешь, а у тебя один выстрел? Это только ты и я. И я пришла потому, что я нужна тебе здесь.

– Я признательна...

– За то, что облажаешься, – сказала Авасарала, и ее голос был тяжелее камня. – А я могу это предотвратить. Мы можем продолжать этот разговор в присутствии этих дерьмоголовых бедолаг, или ты можешь закатывать глаза над юмором сумасшедшей старой стервы, за чашкой чая в слегка приватной обстановке. Хочешь, можешь винить в этом меня. Мне без разницы. Я слишком старая, и устала стыдиться.

Драммер накрепко сцепила пальцы. Ее челюсть ныла, и ей пришлось сосредоточиться, чтобы расслабить и разжать ее. Ей хотелось кричать. Ей хотелось пнуть Авасаралу со станции в пластиковом аварийном пузыре, с запиской, прикрепленной к ее трости: "Сначала назначьте встречу". Ей хотелось увидеть, как МакКахил и Сантос-Бака смотрят на нее с обожанием и тревогой в глазах, опасаясь вызывать ее неудовольствие. Но ничего из этого не было вызвано Крисьен Авасаралой. Все это было вызвано тем, что случилось с Мединой.

– Вон, – сказала Драммер. – Не будете так любезны, принести Мадам Авасарале чайник с чаем? У нас перерыв на час или вроде того.

– Разумеется, Госпожа Президент, – сказал Вон. Остальные поднялись со стульев. Сантос-Бака уделил секунду, чтобы пожать руку Авасаралы, прежде чем уйти. Драмер расчесывала подбородок, несмотря на то, что он не чесался, в нетерпении, пока не осталось никого, кроме них двоих. Когда она заговорила, тон ее был осторожным и размеренным.

– Если вы когда-нибудь снова подставите меня подобным образом, я найду способ заставить всех в Коалиции Земля-Марс прекратить принимать ваши вызовы. Я изолирую вас так, как никто никогда не был изолирован по эту сторону тюремных ворот. Вы проведете последние дни своей жизни, пытаясь уговорить стажеров принести вам кофе.

– Это было глупо, – согласилась Авасарала, наливая себе чашку чая, а затем еще одну для Драммер. – Это моя вина. Я слишком остро реагирую, когда боюсь.

Она проковыляла через комнату и поставила чашку перед Драммер. Акт подчинения, точно рассчитанный, как и все что она делала. Был ли он искренним или нет, не имело значения. Это поддерживало ее в форме. Драммер взяла чай, подула по краю и отхлебнула. Поддержание формы было тем, за счет чего и она держалась в эти дни. Авасарала одобрительно кивнула и вернулась на свое место.

– Я тоже боюсь, – сказала Драммер.

– Я знаю. Это было какое-то страшное дерьмо, которое пришло от Медины. Этот корабль? Я никогда не видела ничего подобного. Я никогда не слышала даже слухов о чем-то подобном. – Авасарала подняла свою чашку, отхлебнула и кивнула в сторону чая. – Чай хороший.

– Мы выращиваем его здесь. Это настоящие листья.

– Все пищевые химики в системе никогда не смогут, лучше чем эволюция, создать приличный чайный лист.

– И как я могу облажаться?

– Пытаясь вернуть то, что ты потеряла, – сказал Авасарала. – Ты, это больше не только ты. Ты заведешь советников, от всех сторон, у которых та же долбаная цель. Соберешь силы, чтобы вернуть Медину, найдешь способ координировать их, найдешь способ дать отпор Лаконии. Огромными усилиями и огромными затратами, продавишь нам путь обратно к status quo ante[18]18
  Status quo ante bellum – «положение, бывшее до войны», исходное состояние.


[Закрыть].

– Ловушка невозвратных потерь?[19]19
  Ловушка невозвратных потерь – выбор ошибочного решения, исходя из иррациональной оценки затрат. Когда часть средств потрачена безвозвратно, люди или организации склонны и дальше вкладывать свои средства, даже если это уже совсем не лучший выбор.


[Закрыть]

– Да.

– Так вы думаете... – Драммер пришлось остановиться. Слова физически застряли. Она отхлебнула больше чая, чем обычно, и его температура ненадолго парализовала ее горло. – Вы думаете, что мы не сможем вернуть медленную зону?

– Да откуда ж я, нахер, знаю? Но я знаю, что ты не можешь в качестве первого шага сделать шаг назад. И я знаю, насколько ты этого хочешь. Ты чувствуешь, вот, если бы я была достаточно умна, достаточно быстра, достаточно сильна, все не случилось бы так, как случилось. Но ты ошибаешься, не так это работает. И я знаю, каким прожорливым может быть горе. Горе сводит людей с ума. Меня свело.

Что-то не так было с воздушной смесью в комнате. Ничего из сказанного Авасаралой не было для нее новостью, но сочувствие в голосе старой женщины было хуже, чем крик. Огромный страх, широкий и жестокий, поднялся в животе Драммер. Она опустила чашку обратно, так что та цокнула о поверхность, и Авасарала покивала.

– У меня была информация о Дуарте в былые времена – сказала старушка. – Марс тогда не хотел ничем делиться. Я думала, что это просто от неожиданности за то, что их поимел один из своих, ведь это был позор. И это была правда, но все-равно, после того, как я вышла в отставку, он стал моим хобби.

– Хобби?

– Рукодельничаю я дерьмово. Надо же было чем-то заниматься, – сказала она, помахав рукой. Затем, спустя мгновение, – Я нашла его тезисы.

Маленькая книжка, которую она протянула, была напечатана на тонкой бумаге с бледно-зеленой обложкой. Она была грубой на ощупь. Название было набрано простым шрифтом без украшений: "Стратегия на основе логистики в межпланетном конфликте", Уинстон Дуарте.

– Он написал это в университете, – сказала Авасарала. – Пытался опубликовать, но это так нигде и не вышло. Но зато это привело его к должности в Марсианском Флоте, и поставило на путь карьеры.

– Так..., – сказала Драммер, пролистывая страницы.

После Свободного флота лучшие разведывательные службы в двух мирах разбирали жизнь этого человека настолько подробно, что можно было получить имена, данные при крещении, каждой блохи, которая его укусила. Я читала... хер знает, пятьдесят анализов? Возможно, даже больше. И все сводится к этим ста тридцати пяти страницам.

– Почему?

– Потому что это план для Марса, по отбору контроля над Солнечной системой у Земли и Пояса, без единого выстрела. И он сработал бы.

Драммер нахмурилась, открыла книгу на случайной странице. "Контроль за ресурсами может быть достигнут с помощью трех стратегий: оккупации, влияния и экономической необходимости. Из них оккупация наименее стабильна." В таблице на лицевой странице были перечислены минералы и их местоположения в поясе. Авасарала наблюдала за ней, ее темные глаза смотрели неотрывно и видели ее насквозь. Когда она заговорила, ее голос был мягким.

– В двадцать лет Уинстон Дуарте увидел путь, который не видел никто из его учителей. Никто на Земле. Он прошел его весь, точка за точкой, и единственная причина, по которой история повернула в этом направлении в том, что никто не уделил ему достаточного внимания. Затем он был хорошим, твердым карьеристом на протяжении десятилетий, пока не увидел что-то – возможность, очевидно, – в данных от первой волны зондов, которые прошли через врата. Даже не перенося время, на которое у него была назначена стрижка, он вдруг превратился в инженера и величайшего вора в истории войн. Он взял единственный активный образец протомолекулы, кучу кораблей для защиты ворот, и разработал хаос, который усадил на жопы и Землю, и Марс.

– Я знаю все это, – сказала Драммер.

– Ты знаешь, – сказала Авасарала. – И ты знаешь, что это значит. Но ты боишься, и ты травмирована, и ты не хочешь смотреть этому в лицо, потому что твой муж находится на Медине.

Драммер подняла чашку, и отпила, не чувствуя вкуса. Её живот напрягся. Ее горло казалось толстым. Авасарала ждала, позволяя тишине растягиваться между ними. Саба был на станции Медина. Это была мысль, которой она избегала, и это было похоже на прикосновение к ране.

– Дуарте в хорошем положении, – наконец сказала Драммер. – Он очень хорошо разбирается в том, что делает. И он вернулся в свое время и на своих условиях.

– Да, – согласилась Авасарала.

– Вы говорите мне, что он не блефует.

– Я говорю тебе, что он вернулся, потому что думает, что сможет победить, – сказала Авасарала. – И если он так думает, ты должна быть готова к идее, что это правда.

– Тогда все бессмысленно, – сказала Драммер. – Мы должны просто перевернуться на спину? Положить наши шеи под его ботинок и надеятся, что он не слишком сильно надавит?

– Нет конечно. Но не вздумай позволить себе недоценить его, чтолько потому что тебе хочется, чтобы он был похож на еще одного Марко Инароса. Дуарте не отдаст тебе победу по глупости. Он не станет блефовать. Он не будет преувеличивать. Он не будет составлять полдюжины планов, а затем крутить бутылку, чтобы выбрать нужный. Он шахматист. И если ты будешь действовать по инстинкту, делать то, чего требуют твои чувства, он победит нас всех.

– Сдать Медину. И медленную зону. И все колониальные миры.

– Признай, что они оккупированы, – сказала Авасарала. – Защити то, что ты можешь защитить. Солнечную Систему. Дотянись туда куда сможешь, если сможешь. В Медине по-прежнему есть люди, верные союзу. Данные разведки, за последние несколько десятилетий, у Дуарте будут неполными, по крайней мере, поначалу. Найди углы, о которых он не знает. Но не выступай против него прямо.

Драммер почувствовала маленький щелчок в своем сердце, физическое ощущение понимания. Авасарала делала все это для защиты Земли. Вот зачем она пришла к ней. Драммер и Союз, города в пустоте и боевые корабли, были важны для обеспечения безопасности Земли и Марса. Стратегия, которую она продвигала, была игрой в защиту, и то, что Драммер защищала, было, в сухом остатке, внутренними планетами. Вот за это ее, и ее людей попросят умереть: за Землю и Марс, за всех, кто въехал в цивилизацию на спинах Астеров, в дни еще до Союза. Это была не просто стратегия. Это был неприкрытый эгоизм.

Но еще это было правильно.

Медина теперь была за вражескими линиями. И Драммер не могла ее вернуть. Но это не значит, что она бессильна.

– Итак, – сказала она, – с чем мы будем работать?

– С Объединенным флотом, – сказала Авасарала. – С флотом Союза. И с любыми агентами, с которыми возможно сотрудничество в Медине.

– Мы не можем связаться ни с кем в Медине, – сказала Драммер. – Все каналы связи под контролем Дуарте.

Авасарала вздохнула и посмотрела на руки. – Ну это твои..., – сказала она. Через мгновение Драммер поняла.

Авасарала пожала плечами.

– Все шпионят за всеми, Камина. Давай не будем притворяться, что оскорблены тем, что вода мокрая.

– У вас есть способ связаться с Мединой?

– Этого я не говорила, – сказала Авасарала. – Но я знаю кучу людей.

Глава четырнадцатая
Сингх

– Есть значительные изменения во внутренней структуре станции, – сказала полковник Танака. – Не удивительно. Предполагалось, что это будет корабль поколений, который будет вращаться, создавая внутри один полный g на протяжении веков. Теперь это третьесортная перевалочная станция. Большую часть инфраструктуры хотелось бы переосмыслить, не было еще ни одного корабля Астеров, который бы не переделывался, чтобы соответствовать моменту. Если бы они не очистили базы данных безопасности и обслуживания, мы бы знали намного больше. Но не потеряно ничего, что мы не могли бы восполнить, со временем.

– Понятно, – сказал Сингх, рассматривая возможные методы повторного захвата потерянных данных.

– Кроме этого, мы изъяли тысячу двести шестьдесят четыре единицы огнестрельного оружия в ходе облав, в подавляющем большинстве это ручное оружие, – сказала она, прокручивая список на своем мониторе. – Зоны хранения сложных соединений, которые можно легко использовать для изготовления бомб, под строгим пропускным режимом, но нам нужно будет внести обширные изменения в сеть поставок и в безопасность, прежде чем все будет заблокировано действительно эффективно.

– Что-нибудь еще? – спросил Сингх.

– У них все еще есть кухонные ножи, и электроинструменты. И все, что мы могли пропустить.

Танака была без силовой брони, и ее длинные и худощавые формы нагло развалились вдоль кресла в кабинете Сингха. Она была старше него почти на два десятилетия, и он видел ее реакцию на свою относительную молодость в том, как она держала плечи, или в форме ее улыбки. Она играла для него в уважение.

Офис – его офис – был достаточно мал, чтобы быть действующим. Стол, стулья, небольшая декоративная стойка с баром. Рабочая область важного администратора. Он унаследовал комплекс быть "местом для бухгалтерии", исходя из имен и названий, которые до сих пор не были соскоблены с дверей. Оперативные и технические палубы, такие как инженерная палуба или доки, были в частях станции, которая постоянно находились под нулевой гравитацией, но он нашел идею работать в нулевом g неудобной. И более того, он видел у Дуарте и у Трехо, как должно выглядеть пространство настоящего командира, и это выглядело скромно.

Он вернулся к проблеме, которая беспокоила его больше всего.

– Двенадцать сотен пушек? На всей станции было меньше ста сотрудников службы безопасности.

– У Астеров есть давняя традиция не доверять государственным властям свою защиту, – пожала плечами Танака. – Почти все это оружие из гражданских рук.

– Но Астеры здешнее правительство.

– Они Астеры, – сказала она так, как будто ее жизненный опыт до Лаконии, объяснял все происходящее сейчас. – Они сопротивляются централизованной власти. Это то что они всегда делают. – Она навела на отчет на последний глянец, шлепнула монитор и задержала руку, чтобы тот смог свернуться на ней в толстый браслет.

– Сегодня у меня встречи с их "централизованной властью", поэтому это должно быть разъяснено, – сказал Сингх, удивленный неуважением в своем голосе. Танака слегка улыбнулась ему.

– Сколько лет вам было во время кампании на Ио? – спросила она.

Это выглядело как подковырка. Он помнил кампанию Ио, так же как помнило большинство детей в его поколении. Новостные ленты объявляют о пусках в направлении Марса. Сжимающий живот страх, что одна из ракет с инопланетными гибридами достигнет марсианской поверхности. Даже после того, как кризис прошел, кошмары продолжались неделями. Тогда он был ребенком, и память об этом была полу-мифической, с ощущением истории, рассказаной так много раз, что она почти стала похожей на правду. Те страшные дни, которые убедили его родителей, что нужно сделать что-то еще, чтобы защитить человечество от себя самого, и своих новых открытий. Семена, посеянные тогда, расцвели под небом Лаконии.

Выставление напоказ его возраста сейчас, ощущалась как демонстрация силы. Способ указать, как у него мало опыта. Он старался не показывать, как глубоко это его задело.

– Не достаточно стар, чтобы думать о ней как о реальной Кампании Ио, хотя конечно, я отлично разбираюсь в истории.

– Я была призывником, когда этот дерьмошторм накатил, – сказала Танака. – Мы тогда активно сражались с группами Астеров. Вы, небось, думали, что эти люди ушли лишь на полшага дальше от дикарского копья...

– Я не...

– И вы бы не ошиблись, – продолжила она. – Они могут быть самыми тупыми и упрямыми людьми, с которыми вы когда-нибудь встретитесь. Но они жесткие как гвозди, и находчивые.

– Я думаю, вы меня неправильно поняли, – сказал Сингх, отчаянно борясь с собой, чтобы не покраснеть.

– Я в этом уверена, – сказала Танака, затем встала. – У меня еще назначена встреча с командой технической оценки. Я сообщу, когда закончу с ними. И между прочим, не покидайте этот офис без надетого монитора. Приказ службы безопасности.

– Разумеется, – сказал Сингх, вспышка стыда, которую он чувствовал, начала переходить в гнев. Оперативное командование было за Танакой, пока они брали станцию. Это была одна из немногих областей, где Сингх не мог противостоять ее приказам. Итак, после разноса, и намеков на его неопытность, теперь она давала прямой приказ. Унижение жалило.

– Оценено – сказала она, и направилась к двери.

– Полковник, – сказал Сингх ей в спину. Он подождал, пока она повернется, чтобы оглянуться на него. – Я являюсь временным губернатором этой станции по прямому указанию самого Высокого Консула Дуарте лично. Когда вы окажетесь в этом офисе, вы будете стоять по стойке смирно, пока я не предложу вам сесть, и вы будете приветствовать меня как своего начальника. Это понятно?

Танака слегка наклонила голову, и подарила ему еще одну из своих загадочных маленьких улыбок. Сингху вдруг пришло в голову, что Алиана Танака поднялась до звания полковника, в самой жестоко подготовленной боевой части, которую человечество когда-либо знало, и что он в своем кабинете наедине с ней. Он собирался опустить взгляд на ее ноги, посмотреть, поднимется ли она на мыски, или наоборот, переместит вес назад, изменив позу. Но вместо этого, он смотрел ей прямо в глаза, а его желудок скручивался в узел. Если он собирался выглядеть добрым и примирительным, чтобы расспросить ее о семье, или обменяться фамильярностями, то он явно плохо с этим справлялся.

– Сэр, – сказала Танака, обращая к нему резкое приветствие. – Есть, сэр.

– Свободны, – сказал Сингх, затем сел и стал смотреть в свой монитор, как будто ее уже здесь не было. Через мгновение дверь открылась, и закрылась.

Только тогда он рухнул обратно в кресло и вытер пот с лица.

– Дайте мне одну причину не говорить вам, чтобы вы шли на хер, – говорил глава «Управления Воздуха, Энергии и Воды» станции Медина. – ВЭВ...

– ВЭВ теперь работает на нас, – ответил Сингх, пытаясь не повышать голос.

– Да хера лысого мы работаем.

Это шок, твердил себе Сингх. Это удивление, замешательство, и печаль о том, что вселенная не ведет себя так, как они планировали. И каждый на Станции Медина – возможно, каждый во всех колониях, и в Солнечной Системе тоже – собирался столкнуться с этим. Все, что он мог сделать для них, – это продолжать говорить правду, как можно яснее и проще, и надеяться, что она достучится.

– Да, работаете, – продолжал Сингх. – И если вы не прикажете своим работникам вернуться к своим сменам, я возьму техников с Грозового Шторма, но затем я арестую каждого члена вашей организации поголовно.

– Вы не можете этого сделать, – сказал глава ВЭВ с бравадой, но затем потер лысину, и стал выглядеть не таким уж уверенным.

– Могу, – сказал Сингх. – Каждый из ваших сотрудников вернется на работу в следующий пересменок, или я начну выписывать ордера на арест.

– Вы не станете...

– Свободны, – сказал Сингх, затем кивнул одной из своих стражей десантниц, которая вывела начальника ВЭВ из комнаты. Приведение станции Медина к порядку было сущим кошмаром. Он воображал, когда шел на это задание, что, будучи губернатором станции, он будет держаться отдельно от рядовых граждан и рабочих. Что у него будет статус, который будет удерживать окружающих вокруг него в слабом трепете, с мелкими сошками, которые будут иметь дело непосредственно со сдавшейся администрацией. На практике адмирал Трехо играл роль власти, а он сам был мелкой сошкой. И он принимал это стойчески. Все станет более приятным через несколько месяцев, когда новые защитные орудия будут завершены, и Буря сможет перейти к следующему этапу своей миссии.

Данные разведки, которые поступали в пути, – вся информация, полученная от пассивного наблюдения за остаточным радиоволнами, просачивавшимися через кольцо Лаконии, – была точной, но дико неполной. Она оставляла ему ощущение, что он постоянно отстает на полшага от самого себя. Это были даже не базовые структуры – те хотя бы были ограничены биологическими и энергетическими нуждами кораблей и станций, и в силу этого, их в некотором роде можно было предсказать. Это были культурные особенности и вероятности. Нелепости и несчастные случаи, человеческий фактор, который влиял на поток товаров и информации, практически непредсказуемыми путями, поскольку его объяснение требовало изнурительного анализа. Как будто целый кусок инфраструктуры Медины с персоналом, был засунут в корабль.

– Кто следующий, – спросил Сингх своего помощника, младшего лейтенанта по имени Касик, которого он выбрал из административного резерва Шторма. Касик прокрутил список на своем мониторе.

– Следующая, Керри Фиск, – сказал Касик.

– Президент Содружества Миров, – сказал Сингх со смехом. – Веди ее.

Кэрри Фиск вошла в его кабинет, ее нахмуренные брови, и беспокойные руки сказали Сингху, что она будет пытаться замаскировать свой страх за маской гнева. Она была невысокой, худой женщиной, с тяжелым лицом и красивыми черными волосами, аккуратно уложенными на голове. Ее одежда была дорогой. Как у кого-нибудь из богатых колоний.Он знал ее по новостным лентам, которые они перехватывали. Лицом к лицу, она выглядела тоньше и менее приятной.

Сингх указал на стул напротив стола и сказал: – Пожалуйста, садитесь, госпожа Президент.

Она села, ее гнев растворялся в его вежливости.

– Спасибо.

– Госпожа Президент, у меня есть новости, – сказал Сингх, перекидывая ей документ со своего монитора. Ручной терминал в ее кармане зашевелился. – И хорошие это будут новости, или плохие, будет зависеть от того, насколько серьезно вы относитесь к своей должности, и насколько способны делать настоящую работу. Вы можете прочесть позже, чтобы узнать все подробности.

Она уже вынимала терминал из своего кармана, но опустила обратно после его слов.

– Я очень серьезно отношусь к своей должности.

– Это прекрасно, потому что, похоже, у вас был титул, который не обладал реальной властью, за исключением того, что вы председательствовали на встречах Содружества Миров. Органа, который ведет переговоры о межпланетных законах, при этом не имея абсолютно никакой способности обеспечить их соблюдение. Земля и Марс официально не присоединились к вашей коалиции, и Транспортный Союз был в состоянии диктовать условия во всех ваших соглашениях. Или же я просто так понял. Мой доступ к новостным каналам был слегка ограничен. Он попытался самоуничижительно улыбнуться и подумал, что, вероятно, преуспел где-то на три четверти.

– Это начало, – сказала Фиск, снова нахмурившись. – По крайней мере, у нас есть люди, которые говорят о своих проблемах, а не сразу тянутся за оружием.

– Я согласен, – сказал Сингх. – И что еще более важно, Высокий консул Дуарте тоже. Документ, который я только что выслал вам, дает Содружеству Миров полномочия принимать законы, которые будут требовать обязательного исполнения в отношении систем-членов, которыми теперь будут все человеческие колонии. Вам, как президенту этого органа, будет предоставлено множество законодательных полномочий, для поддержки в этом начинании.

– И кто дает нам эти новые полномочия? – спросила Фиск. Ее лицо скривилось, словно он попросил ее съесть что-то испорченное. Она знала ответ на свой вопрос, но хотела, чтобы он произнес его вслух, дав ей возможность привести свой контраргумент. Контраргумент, который Сингху не был интересен даже для развлечения.