355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джеймс Хедли Чейз » Том 22. В мертвом безмолвии » Текст книги (страница 28)
Том 22. В мертвом безмолвии
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 14:56

Текст книги "Том 22. В мертвом безмолвии"


Автор книги: Джеймс Хедли Чейз



сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

Глава 11

Эпсону нужно было нанести еще пару деловых визитов в Прю Тауне. Он планировал провести ночь в отеле «Мальборо», а уж потом возвратиться в Брент.

Неторопливо двигаясь по запруженному шоссе, он думал о том, как обстоят дела у Мэг. Вскоре она должна выписаться из госпиталя. Он предупредил ее, чтобы она заранее избавилась от страхового полиса, который он дал Барлоу. Он был уверен, что она выполнила его просьбу. Он уже отправил экземпляр полиса с требованием о выплате пятидесяти тысяч долларов, подписанный Барлоу, Джеку Джеймсону, молодому, но весьма ловкому адвокату, который должен сейчас представлять интересы Мэг.

Энсон ни на миг не сомневался в успехе своего плана. Полиция в данный момент сбилась с ног, разыскивая лысого сексуального маньяка, а что касается прессы, то она всецело на стороне Мэг. Джеймсон предъявит иск компании, и Мэддоксу ничего не останется, как оплатить его. Однако, была одна вещь, которая не давала Энсону покоя… досье, о котором упоминал Хармас. Что же такого в нем могло быть, то и дело спрашивал себя Энсон.

Успешно завершив оба дела, Энсон направился в отель. Плотно пообедав, он уже направлялся к выходу, когда нос к носу столкнулся с Хармасом.

– А вот и вы, – сказал Хармас. – Как раз вы мне и нужны. Я хотел бы поговорить с вами.

Энсон недовольно глянул на детектива, но выбирать не приходилось, и он последовал за ним в полупустой бар. Они сели в дальнем углу.

– Что вас интересует? – спросил Энсон, делая знак бармену, чтобы тот принес кофе.

– Дело Барлоу, – сказал Хармас. – Мэддокс оказался прав. Нет слов! Этот человек меня поражает! Он всегда прав. Иск липовый.

Энсон вытащил из кармана пачку сигарет и предложил Хармасу. Оба мужчины закурили.

– Итак… я слушаю, – деревянным голосом сказал Энсон.

Официант принес кофе. Когда он ушел, Хармас продолжал:

– Я практически на сто процентов уверен, что эта женщина с помощью своего друга убила мужа. А сексуальный маньяк был использован в качестве прикрытия.

Энсон тупо смотрел на горящий кончик сигареты. «Без паники! – говорил он себе. – Что он мог узнать за такое короткое время? Где же я допустил ошибку?» С чувством облегчения он вспомнил, что у него неопровержимое алиби.

– Уж не ожидаете ли вы, что я вам поверю, – сказал он. – Это новая уловка Мэддокса. У него патологическое нежелание оплачивать любой иск. Но ведь вы так не думаете?

– Как раз наоборот, – спокойно сказал Хармас. – Ведь я видел ее досье… чего не скажешь о вас. Эта женщина способна на все, что угодно. Уверен, Мэддокс и на сей раз прав.

У Энсона пересохло во рту. Он поспешно раздавил окурок в пепельнице.

– И что же такого интересного в этом досье?

– Эта женщина состоит на учете в полиции. Она бывшая проститутка. Детективное агентство раскопало интересный факт. Она без памяти влюблена в мужчину, который с ней жил. Они не знают, кто он, но ради того, чтобы содержать его, она стала воровкой и получила три месяца тюрьмы. Когда она вышла на свободу, ее сутенер куда-то исчез. Она встретила Барлоу. Еще один странный момент… мужчина средних лет, неуравновешенный… влюбляется в проститутку. Он не мог перед ней устоять, и они поженились. Затем, как я полагаю, она вновь встретила своего сутенера, и уже вместе они додумались до этой идеи – застраховать Барлоу, а потом вместе же и убили его.

Сохраняя непроницаемое выражение на лице, Энсон спросил:

– И вы можете доказать это?

– Кое-какие доказательства уже имеются. Разумеется, для суда их явно недостаточно, но все же хватает для того, чтобы Мэддокс имел основание воспротивиться оплате иска.

Энсон откинулся на спинку кресла.

– Он мой клиент. Похоже, вы даже не отдаете себе отчета, в каком я двусмысленном положении. Эта история у всех на устах. 6 миссис Баллоу пишут на первых страницах газет. В прессе поднята такая шумиха по этому случаю. Если Мэддокс решит оспаривать иск, что должен делать я? Да каждый раз, когда я буду приезжать к потенциальному клиенту, он будет говорить: «Никогда! Если со мной что-нибудь случится, ваши люди все равно ничего не заплатят моим родным… взять хотя бы дело Барлоу». Это же очевидно.

– Понимаю, – ответил Хармас. – Но чего хотите вы? Чтобы мы оплатили липовый иск?

– Вы уверены, что он липовый? Вы это решили на том основании, что она состоит на учете в полиции? Но ведь это не превращает ее в убийцу? Какие еще доказательства у вас имеются?

– Я дважды уличил ее во лжи, – сказал Хармас. – Именно она уговорила мужа поехать в «Джейсон Глен». У меня имеется свидетель, готовый подтвердить это под присягой. Она же утверждает, будто поехать туда захотелось Барлоу… Романтики, видите ли, ему захотелось. Я могу доказать, что они спали в разных спальнях. И уж подавно Барлоу не был романтиком… он был извращенцем. Ставлю последний доллар, что ее дружок поджидал их в долине. В кафе, где они ужинали, в книге записи вызываемых номеров записан звонок в телефонную кабину, расположенную рядом с проселком, ведущим в «Джейсон Глен». Я не могу стопроцентно утверждать, что звонила именно она, но все факты указывают на это. Полагаю, она предупреждала своего приятеля, что они едут туда.

– Не слишком ли много предположений? – спросил Энсон, глядя на Хармаса.

– Согласен. Но это настораживает. Имеется еще отпечаток протектора, обнаруженный возле злополучной кабины. Точно такой же мы нашли в долине. Если у ее приятеля обнаружится машина с таким протектором, ему придется многое объяснять.

Энсон с трудом сохранял безразличное выражение лица, хотя сердце его сжалось от страха.

– След мог быть оставлен в любое время, – сказал он. – Что еще имеется у вас?

Хармас наклонился вперед.

– А вот и главная новость, – сказал он. – Барлоу был отличным стрелком из револьвера и являлся членом местного стрелкового клуба. Причем у него было два револьвера и оба 38 калибра. Оба пропали. Миссис Барлоу заявила, что один он кому-то отдал, но Гарри Сеймор, руководитель стрелкового клуба, уверен, что Барлоу ни за какие деньги не расстался бы со своими револьверами. Они были предметом его гордости. А теперь слушайте… Барлоу застрелили из его же собственного револьвера. Мы провели баллистическую экспертизу. И здесь выяснилась вообще сенсационная вещь: парень, убивший Барлоу, ограбил бензоколонку «Калтекс» и убил патрульного офицера. Что вы на это скажете?

– Да, за столь короткий промежуток времени вы многое успели, – Энсон наклонился вперед, якобы завязывая шнурок. Он чувствовал, что смертельно бледен и клял себя за то, что использовал револьвер Барлоу. Тогда это казалось таким легким и удобным… как он мог совершить такую непростительную ошибку? – Он выпрямился. – И что думает по этому поводу лейтенант Дженсон… считает, что именно Барлоу совершил нападение на бензоколонку? Вот откуда у него деньги на первоначальный взнос. Вот вам и ответ, если подумать. Ему не терпелось начать собственное дело, а денег на оплату первого взноса не было, так что пришлось пойти на ограбление. Именно поэтому он заплатил наличными.

Хармас погладил нос.

– Что-то в этом есть. И все же я убежден, что у миссис Барлоу был любовник, и вдвоем они и убили Барлоу.

– Но кто же этот любовник, о котором вы все время говорите? – требовательно спросил Энсон.

– Мы его разыскиваем. Не думаю, что это такая уж сложная задача, – Хармас допил кофе. – Итак, я вкратце обрисовал вам картину. Да Мэддокс будет на седьмом небе, когда узнает об этом. Не думаю, что миссис Барлоу получит деньги. Скорее она может закончить свои дни в газовой камере.

Энсон встал.

– Для этого нужны Неопровержимые доказательства, – сказал он. – А пока их не будет, своего клиента я не оставлю. Еще встретимся, – сказал он и вышел из зала.

Хармас смотрел ему вслед с озадаченным выражением на лице.

Хармас только что позавтракал и, удобно устроившись в кресле на балконе отеля, приготовился читать утреннюю газету, когда к нему подошел Дженсон.

– Твоя мысль снять отпечатки пальцев в спальне миссис Барлоу и проверить их, оказалась очень удачной. Думаю, сейчас можно найти ее любовника. В спальне обнаружены отпечатки двух мужчин. Отпечатков одного в полицейском департаменте не имеется, зато вторые принадлежат некому Моряку Хогану, в прошлом чемпиону Калифорнии по боксу в полутяжелом весе. Тогда он жил в Лос-Анджелесе. В настоящий момент он работает в Бренте у букмекера Джо Дункана. Так как Хоган жил в Лос-Анджелесе, а миссис Барлоу была там проституткой, скорее всего он и является ее сутенером.

– А отпечатки пальцев на коробке от револьвера имеются? – живо спросил Хармас.

– Да, но они не Хогана, а другого парня, – ответил Дженсон. – Я как раз собираюсь поговорить с Хоганом. Поедешь со мной?

Хармас отбросил газету и вскочил на ноги.

– Попробуй меня остановить! – сказал он.

Моряк Хоган, глядя на Дженсона и Хармаса с презрительной улыбкой на покрытом шрамами лице, откинулся на спинку кресла.

– Послушайте, парни, – сказал он, – нельзя ли побыстрее? Дела поджимают.

– Где вы были ночью 21 сентября, – требовательно спросил Дженсон.

Улыбка Хогана стала шире.

– А что такое? Чем, скажите на милость, я должен был заниматься?

– Где вы были и чем занимались?

– Почем я знаю, – Хоган равнодушно пожал плечами. – Ведь с того времени прошли почти две недели.

– Подумайте! – жестким голосом копа рявкнул Дженсон. – Так недолго и за решеткой оказаться.

– Ну, если так, – улыбка по-прежнему не сходила с лица Хогана, – попробую рассеять ваши сомнения. – Он вытащил из кармана тонкий блокнот в красной обложке и принялся неторопливо его листать. – 21 сентября, вы говорите?

– У тебя что, нелады со слухом? – рявкнул Дженсон.

– О’кей, о’кей… я веду дневник, – Хоган искоса глянул на Хармаса и подмигнул ему. – В прошлом у меня уже были неприятности по этому поводу, так что теперь я записываю свой каждый шаг. И это очень полезно, когда закон начинает совать нос в твою личную жизнь.

– Хватит болтать, Хоган, – оборвал его Дженсон. – Так чем вы занимались в это время?

– Я был в Лэмбсвилле… выполнял поручение Джо Дункана… Какое конкретно время вас интересует?

– Между тремя и четырьмя утра.

– Мой бог! Я был в постели! А где еще по-вашему я должен был быть?

– Вы сможете это доказать?

Хоган злорадно усмехнулся.

– Да это самая легкая вещь на свете, лейтенант. Я достаточно редко сплю один. Боюсь темноты. Одна милашка присматривала за мной. – Хоган откровенно издевался над ними. – Она-то уж точно помнит эту ночь. Можете спросить ее… Кит Китман. Работает в клубе «Казино».

– А что вы делали ночью 30 сентября?

Хоган вновь подмигнул Хармасу и перелистал странички дневника.

– Время? – спросил он.

– Между девятью и одиннадцатью вечера.

– Это еще легче. Играл в покер с четырьмя приятелями. Играли с восьми и закончили за полночь в баре Сэма. Можете проверить. Со мной были Джо Гершвин, Тэд Маклин, Фрэнки Стюарт и Джек Хэммонд. – Он небрежно помахал блокнотом. – Спросите и они вам все расскажут. Начали в восемь, а закончили часа в два. Это все. У меня дела. Вы ничего не сможете пришить мне, лейтенант. Я чист, как стеклышко.

– Вы знакомы с миссис Барлоу? – резко спросил Дженсон.

Хоган ожидал этого вопроса.

– Не могу сказать… я чего-то не понимаю.

– Вы знакомы с Филиппом Барлоу?

– Парень, которого пристрелили? Нет… но что все это значит?

– Вы когда-нибудь бывали в доме Барлоу?

Улыбка исчезла с лица Хогана. Ему не нравился холодный настойчивый тон Дженсона.

– А это возможно?

– Откуда же тогда в доме Барлоу взялись отпечатки ваших пальчиков?

Некоторое время Хоган изумленно таращился на лейтенанта, затем выдавил скорбную улыбку.

– Ну, копы! Даже там отпечатки отыскали!

– Отыскали, Хоган, отыскали, – сказал Дженсон. – Вернемся на круги своя. Вы знакомы с Мэг Барлоу?

Хоган пожал плечами.

– О, разумеется. Да и что изменится, ведь Барлоу мертв. Мы с ней были знакомы до того, как она вышла за Барлоу. На некоторое время мы расстались, а потом вновь встретились в Бренте. Иногда она меня приглашала к себе в дом, Барлоу, как мужчина, был абсолютный ноль. – Самоуверенность вновь вернулась к нему, и он подмигнул Хармасу. – Я всего лишь защищал честь дамы, но, раз уж вам это известно… Что еще вы хотите узнать?

– В доме обнаружены еще чьи-то отпечатки. Мужчины… кто бы это мог быть?

Хоган поковырял в зубах грязным ногтем.

– Это новость для меня, – сказал он. – Я самонадеянно полагал, что являюсь единственным мужчиной… Почем мне знать… проще спросить у нее самой.

Дженсон глянул на Хармаса и пожал плечами. Это был красноречивый жест поражения.

– Где ваша машина? – Дженсон цеплялся за соломинку.

– Снаружи… голубой «бьюик».

Двое мужчин вышли из квартиры, и едва дверь за ними закрылась, Хоган коротко хохотнул.

Дженсону понадобилось лишь несколько минут, чтобы убедиться в том, что след протектора, оставленный возле телефонной будки и в «Джейсон Глен», не принадлежит машине Хогана. Он с отвращением глянул на Хармаса.

– Вот так-то, – сказал он. – Но отчаиваться рано. Есть еще один приятель. Хоган сделать этого не мог. Я проверю его алиби, но это пустая трата времени… алиби его безупречно.

– Итак, начинаем искать еще одного любовника, – подвел итог Хармас.

– Точно. Придется надавить на эту женщину.

– Не сейчас, – сказал Хармас. – У меня имеется кое-какая идея, над которой я хотел бы поработать. А уж когда у нас будут неопровержимые факты, она неминуемо расколется.

Энсон загнал машину на станцию технического обслуживания автомобилей на Брентской магистрали.

Управляющий, Джек Хорнби, вышел из конторки и пожал руку Энсона.

– Джек, – сказал Энсон, – что-то меня беспокоят покрышки. Хочу сменить их на «файерстоун». Это можно сделать?

– Без проблем, мистер Энсон. – Хорнби обошел машину Энсона. – А вот беспокоитесь вы напрасно. Эти покрышки в состоянии пробежать не менее восьми тысяч миль.

– У одного моего приятеля недавно взорвалась одна такая. Поставьте мне «файерстоун».

– О’кей. Могу даже сделать скидку, если заберу старые.

– Не нужно. Старые я заберу. Положите в багажник. Сколько времени уйдет на замену?

– Примерно час, – ответил озабоченный Хорнби. – Если хотите, могу одолжить машину.

– Я подожду, – коротко сказал Энсон.

Эдвин Мерривезер, управляющий Прю Таунского Национального банка, оказался коротконогим суетливым толстячком. На нем был голубой, отлично отглаженный костюм и галстук-бабочка в горошек. Пожимая ему руку, Хармас мельком подумал, что он похож на одного из героев Синклера Льюиса.

– Насколько я узнал, Филипп Барлоу был вашим клиентом, – сказал Хармас после того, как представился. – Мы ожидаем, что нашей компании будет предъявлен иск. За несколько дней до смерти он застраховал свою жизнь на пятьдесят тысяч долларов. Прежде чем выплатить страховку, нам необходимо уточнить некоторые детали.

Мерривезер вопросительно поднял бровь.

– Слушаю вас.

– Мистер Барлоу консультировался с вами относительно своего полиса?

Мерривезер посмотрел на свои хорошо отполированные ногти, прежде чем ответить.

– Ну-у, вообще-то… да.

– Насколько я информирован, он оформил страховку, чтобы взять ссуду в вашем банке, не так ли?

– Таковы были его намерения.

– Он не говорил вам, какую сумму хочет взять взаймы?

– Три тысячи долларов. Мы были бы счастливы выдать ему этот аванс, если бы он отдал свой полис в наш банк на хранение.

Хармас встрепенулся, как сторожевая собака.

– Насколько я понимаю, мистеру Барлоу была нужна гораздо большая сумма.

Мерривезер напустил на себя чопорный вид.

– Больше этой суммы под полис в пять тысяч долларов мы ему ссудить не могли.

– Пять тысяч? Но Барлоу застрахован на пятьдесят тысяч долларов!

Глаза Мерривезера едва не выскочили из орбит.

– Что? А не ошибаетесь ли вы? – Видя, что выражение лица Хармаса нисколько не изменилось, он нахмурился и, поправив галстук, продолжал: – Кому, как не вам, знать это. Мистер Барлоу сообщил мне, что намерен застраховать свою жизнь на пять тысяч долларов, а поскольку ваша компания делает пятипроцентную скидку при уплате наличными, он хотел внести первый взнос именно наличными: С этой целью он снял со счета почти все деньги.

Хармас почувствовал, как волна возбуждения захлестывает его. Наконец-то он нащупал что-то действительно важное.

Оставаясь внешне спокойным, он сказал:

– Ничего не понимаю. Мы не делаем никакой скидки за уплату наличными… кто ему мог это сказать?

– Мистер Барлоу сказал мне, что так сказал ему ваш… как это… представитель… думаю… это мистер Энсон, не так ли?

– Он действительно наш представитель, – медленно сказал Хармас. – Но здесь какое-то недоразумение. Какую сумму Барлоу снял со своего счета?

– Сто пятьдесят долларов.

Хармас почесал затылок. Сумма как раз необходимая для того, чтобы внести первый взнос под полис в пять тысяч долларов.

– Что-то я здесь недопонимаю. Барлоу застраховался в нашей компании на сумму в пятьдесят тысяч долларов и внес первый взнос наличными! Тысячу с чем-то долларов!

– Ума не приложу, где он мог взять такую сумму! Как правило, он всегда превышал кредит.

Хармас задумался, потом встал.

– О’кей, благодарю, что вы уделили мне время.

Мерривезер протестующе взмахнул толстыми ручками.

– Всегда к вашим услугам, мистер Хармас.

Когда Хармас забирал ключ от номера, Том Нодли сказал:

– Одна женщина хотела бы поговорить с вами, мистер Хармас. Она ждет вас в баре.

Заметив плотоядную ухмылку на лице портье, Хармас озадаченно глянул на него.

– Кто она?

– Ее зовут Фей Лаули, – Нодли наклонился и понизил голос. – Еще та девушка, – он развязно подмигнул Хармасу. – Но я могу и выпроводить ее, если вы не хотите разговаривать с ней.

– Я никогда не отказываюсь от разговора с любым человеком. Это всегда может оказаться полезным для человека моей профессии, – сказал Хармас и направился через холл в бар.

Он сразу заметил Фей. Та сидела в углу и мелкими глотками пила виски с содовой.

– Разрешите? – Хармас улыбнулся ей.

Фей вернула ему улыбку.

– Присаживайтесь. Я уже столько дней пытаюсь поговорить с вами.

– Но кто вы? – сказал Хармас, делая знак официанту, чтобы тот подошел к их столику. – Дела, понимаете. И все же. Вы меня знаете… я же вас нет.

Подошел официант, и Хармас заказал две порции скотча со льдом.

– Я Фей Лаули. Живу в этом городе. – Ее накрашенные губы изогнулись в жесткой улыбке. – Вы ведь сотрудник «Национальной страховой компании», не так ли?

– Совершенно верно.

– Я подумала, что лишняя информация вам не помешает?

Официант принес виски.

– Информация – мой хлеб, – сказал Хармас, когда официант ушел.

Он пододвинул бокал со спиртным Фей и предложил ей сигарету. Они закурили.

– Вы что… хотите заключить со мной сделку?

Фей покачала головой.

– Просто хочу вернуть старый доят. Как аукнется, так и откликнется. Да ради порядочного человека я на что угодно пойду, а уж мерзавцу глотку перегрызу.

– Что-то я не очень вас понимаю, – растерянно сказал Хармас.

– Неужели… ведь вы коп на службе «Национальной страховой компании»?

– Верно.

– Вам было бы интересно узнать о некоторых подвигах ваших страховых агентов?

Хармас сделал несколько глотков виски, сохраняя невозмутимое выражение на лице.

– Разумеется… и о ком же конкретно?

– Имеется здесь один мерзавец… Джонни Энсон.

Хармас со стуком поставил бокал на стол.

– И что же он?

Злоба явственно проступила на лице Фей. Она наклонилась вперед и запальчиво заговорила.

Глава 12

Сама мысль принадлежала Хармасу, но как только он рассказал о своей идее Дженсону, тот сразу согласился.

– Завтра миссис Барлоу возвращается домой, так что это наш последний шанс, – сказал он лейтенанту. – Съездим туда и все как следует осмотрим; Твои парни там уже побывали, сейчас пришел наш черед.

– Но что именно мы будем искать? – риторически спросил Дженсон, садясь в машину.

– Револьверы. Они вполне могут быть спрятаны где-то в доме. Это оружие не дает мне покоя.

Они приехали к дому сразу после полудня. Хармас и Дженсон вышли из машины и отдали дань восхищения саду.

– Этот Барлоу воистину был гением, – сказал Хармас.

– Даже странно, как такой талант может сочетаться с нравственной испорченностью.

Дженсону это показалось неинтересным. Он лишь ню-то проворчал под нос и прошел к дому. Открыть замок не составило труда, и двое мужчин вошли вовнутрь, поморщившись из-за запаха пыли, буквально ударившего в нос.

– Вначале осмотрим спальню Барлоу, – предложил Хармас и первым начал подниматься по лестнице.

Методично, не пропуская ничего, они начали обыск. Пока Дженсон с гримасой отвращения рассматривал фотографии, Хармас, отодвинув кровать, увидел щель в паркете.

Вытащив перочинный нож, он приподнял паркетину и посветил фонариком в открывшееся углубление.

– А вот и он, – довольно сказал он. – Но это еще что за чертовщина?

Дженсон заглянул через плечо Хармаса и увидел лежащий в углублении револьвер 38 калибра. Хармас же выудил оттуда белую купальную шапочку и две резиновые подушечки. Дженсон сунул карандаш в дуло револьвера и осторожно вытащил оружие из тайника.

Хармас с интересом рассматривал купальную шапочку.

– Вот тебе и лысоголовый, – заметил он, глядя на Дженсона. – Вся эта мерзость… А теперь и это… Держу пари на сто баксов, что именно из этого револьвера в Глин Хилл и было совершено убийство.

Дженсон почесал свой толстый нос.

– Нашел дурака! Стану я выбрасывать деньги понапрасну. О’кей, раз уж мы здесь, давай тщательно обыщем эту конуру.

Они провели в этом пропахшем пылью доме всю вторую половину дня, но второго револьвера так и не нашли. Дженсон позвонил в управление, и оттуда прислали две машины с экспертами. Двое офицеров увезли найденный револьвер в отдел баллистики в Бренте. К тому времени, когда Дженсон и Хармас вернулись в Брент, эксперты смогли заявить им, что именно из этого оружия был застрелен парень в Глин Хилле.

Энсон обладал редким талантом чувствовать нагнетание атмосферы.

Когда Хармас вошел в его кабинет в самом начале седьмого, Энсон как раз собирался домой, он сразу почувствовал исходящую от детектива враждебность.

Хармас не стал ходить вокруг да около и сразу пересказал Энсону содержание разговора с Мерривезером. При этом он все время держал Энсона в поле зрения.

– Ничего не могу сказать по этому поводу, – тут же заявил Энсон, едва Хармас закончил. – Никакой пятипроцентной скидки я Барлоу не предлагал. Да и с какой стати? Вы уверены, что Мерривезер чего-нибудь не перепутал?

– Я ни в чем не уверен, – ответил Хармас тоном, который противоречил его словам. – Барлоу сказал Мерривезеру, что вы сказали ему о том, что если он, то есть Барлоу, заплатит наличными, это гарантирует ему пятипроцентную скидку. Более того, он снял со счета сто пятьдесят долларов, чтобы сделать первый взнос… практически все, что было на счету.

Энсон взял карандаш и принялся рисовать на листке бумаги бессмысленные фигуры.

– Первый взнос был тысячу двести двадцать два доллара, – сказал он, не глядя на Хармаса. – Здесь какая-то ошибка.

– Первоначально Барлоу был намерен застраховаться на пять тысяч долларов, – стоял на своем Хармас. – Мерривезер уверен в этом. Барлоу нужна была ссуда всего на три тысячи долларов.

Энсон закурил сигарету и, видя, что Хармас ждет от него ответа, медленно заговорил:

– Я понятия не имею о чем вы говорите, но могу сказать, что Барлоу заполнил стандартную анкету. Когда я приехал к нему в последний раз, он пожелал застраховаться на пятьдесят тысяч долларов… вы видели этот полис… он подписан им. Возможно, он советовался с Мерривезером перед встречей со мной. Но, вернувшись из банка, скорее всего он передумал и решил застраховаться на гораздо более крупную сумму.

– И ровно в десять раз, – спокойно заметил Хармас. – И откуда же у него взялись деньги, чтобы оплатить первый взнос?

– Деньги у него были… во всяком случае он их мне дал, – ответил Энсон.

– Могу я взглянуть на эту анкету? – спросил Хармас. – Я должен быть уверен, что Барлоу действительно разговаривал с Мерривезером, прежде чем он встретился с вами.

Энсон замер. Пепел от сигареты упал ему на колени.

– Но я разорвал ее и выбросил.

Теперь уже Хармас протянул время, закуривая сигарету. Он испытывающе глянул на Энсона, и тот с усилием, но все же выдержал его взгляд.

– Вы всегда так поступаете? – наконец спросил он.

– Только в том случае, если мне удается застраховать клиента. Поскольку это произошло, в анкете больше не было нужды.

Хармас некоторое время думал, затем пожал плечами.

– О’кей… я понял. – Хармас внезапно наклонился вперед и резко спросил: – Только для меня… Где вы были ночью 30 сентября?

Во рту Энсона вдруг стало сухо.

– Не понял. Что вы хотите этим сказать?

Хармас оскалил зубы в улыбке.

– Но вы же знаете Мэддокса. Он любит стопроцентное алиби. Он непременно хочет знать, где был всякий, имеющий хоть какое-то отношение к Барлоу, в ночь его убийства. – Улыбка Хармаса превратилась в гримасу. – Я бы не удивился, если бы он и у меня потребовал аналогичное объяснение. Это чистая формальность, но если вы полагаете, что я лезу не в свое дело, забудем об этом вопросе.

– Ну почему же?

Энсон выдвинул верхний ящик стола и взял записную книжку.

– Я работал допоздна в этом самом кабинете, – сказал он ровным, ничего не выражающим тоном. – Ушел в одиннадцать. Ежели желаете проверить мои слова, спросите ночного охранника.

– Это ни к чему, – Хармас беззаботно взмахнул рукой. – Я много размышлял над этим делом и склоняюсь к мысли, что бы правы. Даже если эта женщина и не в ладах с законом, будет лучше оплатить ее иск. Как вы правильно заметили, отказав ей, мы сделаем очень плохую рекламу нашей компании в этом районе. Вечером здесь будет Мэддокс. Я приложу все усилия, чтобы склонить его к оплате иска миссис Барлоу.

Сердце Энсона сделало судорожный скачек и замерло в груди.

– Мэддокс приезжает сюда?

– Да. Он хочет поговорить с Дженсоном. Я сообщу вам, если мне удастся убедить его оплатить иск. Вы будете дома сегодня вечером?

Энсон кивнул.

– Я буду дома около девяти вечера. Но я знаю Мэддокса, он ни за что не удовлетворит иск.

– Как сказать. Старина Бэрроуз не любит плохой рекламы. А ведь пресса может поднять ужасную шумиху вокруг этого дела. Я не хотел бы допустить это. – Хармас поднялся и отодвинул кресло. – Но хватит о работе. Вы знаете антикварный магазин на углу квартала? Я купил у них пресс-папье. Они уверили меня, что это действительно замечательная вещь. – Вытащив из кармана пластиковый пакет, Хармас вытряхнул оригинальное пресс-папье и подтолкнул его к Энсону. – Хелен буквально помешана на антиквариате, но я боюсь, как бы это не оказалось подделкой… скажем, японской, выпуска примерно 1960 года.

Даже не почувствовав подвоха, Энсон взял пресс-папье, внимательно осмотрел его и пожал плечами.

– Понятия не имею, но выглядит прелестно. Если вы скажете ей, что этой вещице сто лет, она будет счастлива.

Он вернул пресс-папье Хармасу, и тот аккуратно опустил игрушку в пластиковый мешочек.

– Да, нечто подобное я и скажу. – Хармас поднял руку. – Итак, если мне удастся уговорить Мэддокса оплатить иск, я вам сообщу.

Когда Хармас ушел, Энсон закурил очередную сигарету и задумчиво уставился на противоположную стенку. Он чувствовал, что его постепенно прижимают к стенке и хотя он пытался убедить себя, что особых неприятностей не предвидится, чувство страха нарастало. Ну а уж то, что Мэддокс не удовлетворит иск, Энсон знал наверняка. Он потерял эти деньги и даже не знает, кого в этом винить. Сейчас главное не выдать себя и выйти целым и невредимым из этой аферы. Во всем виновата Мэг. Если бы она сказала ему правду о своем прошлом, он ни за что не пошел бы на эту сомнительную авантюру.

Он все еще сидел за столом, прикидывая шансы за и против, гадая, не совершил ли ой где-нибудь фатальной ошибки, когда в дверь тихонько постучали.

– Войдите! – раздраженно крикнул он.

Дверь отворилась и в кабинет бочком скользнул Джуд Джонс, ночной охранник.

Энсон с удивлением уставился на него.

– Хэлло, Джуд, – сказал он. – Я как раз собрался домой. Я могу что-то сделать для вас?

Джонс сделал шаг вперед и закрыл за собой дверь. На лице охранника появилось хищное выражение, которое Энсон никогда раньше не видел и которое очень ему не понравилось.

– Могу я поговорить с вами, мистер Энсон? – спросил он.

– Может быть в другой раз, – нетерпеливо сказал Энсон. – Я тороплюсь домой.

Джонс покачал головой.

– Дело не терпит, мистер Энсон. Это весьма важно, как для вас, так и для меня.

Энсон подошел к окну и стал спиной к слабеющему дневному свету.

– О’кей… так что там у вас?

– Этот парень… Хармас… вы его знаете?

– Допустим… И что с того?

– Он расспрашивал меня о вас, мистер Энсон.

Сохранить бесстрастное выражение лица стоило Энсону сверхчеловеческих усилий. Итак, Хармас все же решил проверить его алиби. Но здесь у него ничего не получится!

– Я в курсе, – Энсон приложил все силы, чтобы голос его звучал естественно. – Это нужно ему по поводу убийства мистера Барлоу. Полицейские проверяют алиби у всех, кто имеет хотя бы малейшее отношение к потерпевшему. А так как именно я оформил этот полис, проверяют и меня. Это обычная процедура, так что пусть она вас не волнует.

Джонс вытащил окурок сигареты из-за уха, приклеил к нижней губе и неторопливо закурил.

– Это как раз меня не волнует, мистер Энсон. Я подумал, что возможно она интересует вас. Видите ли, я сказал ему, что между девятью и одиннадцатью вечера вы были здесь и печатали на машинке.

В голосе Джонса проскользнула явная насмешка, и Энсон более внимательно всмотрелся в полное, хитрое лицо.

– Именно так, – сказал он. – Я сказал Хармасу то же самое. Хорошо еще, что в тот вечер я никого сюда не привел, не так ли? – он с трудом заставил себя усмехнуться.

– Ха! – сказал Джонс, не ответив на усмешку Энсона. – Я подтвердил, что вы были здесь, но ведь он всего-навсего частный детектив. А что будет, если меня спросят копы?

– Повторите им то же самое, – жестко сказал Энсон.

– Вряд ли вы ожидаете, что я буду врать полиции, мистер Энсон. – Джонс сокрушенно покачал головой. – Я не хочу лишних неприятностей на свою голову… мне могут инкриминировать соучастие…

Неприятный холодок сковал сердце Энсона.

– Вы это о чем? Соучастие? К чему вы клоните?

– В кабинете в тот вечер вас не было, мистер Энсон.

Ноги Энсона стали ватные, и он без сил опустился на край стола.

– О чем вы говорите, черт возьми? – хрипло сказал он.

– У меня закончились сигареты, – сказал Джонс. – Ну, я подумал, не одолжить ли у вас пару штук до утра. Я постучал в дверь. Никто не ответил, но машинка продолжала стучать. Я постучал снова, а так как никто не ответил, то я подумал, не случилось ли с вами чего-нибудь плохого, и открыл дверь своим ключом. Вас в кабинете не оказалось, мистер Энсон. Стук машинки доносился из магнитофона, и вполне естественный, надо сказать… ловко вы меня провели!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю