Текст книги "Том 26. Открытая дверь"
Автор книги: Джеймс Чейз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)
– Понял.
Он встал, собираясь уходить:
– Нужно стараться, чтобы нас вместе не видели, Менсон. Если вы что-то узнаете или я до чего-нибудь докопаюсь, перезвонимся. Если понадобится встретиться, я приду поздно вечером, а лучше всего вообще не встречаться.
После его ухода я не чувствовал себя уже таким одиноким.
На другое утро я сказал Сисси, что потерял ключи и был вынужден выбить стекло, чтобы залезть в квартиру, и пусть она попросит своего мужа вставить новое стекло.
Она уверила меня, что стекло будет вставлено.
Затем я сообщил, что Линда уехала к матери в Даллас, и попросил уложить ее вещи и отослать туда.
Разделавшись со всеми домашними делами, сел в машину и поехал в редакцию. Я немного боялся встречи с Джин, боялся неловкости, но опасения оказались напрасными. Она вела себя как обычно: спокойная, уверенная, энергичная. Сразу же мы погрузились в редакционную работу. Около полудня она принесла корректуру и сказала:
– К сожалению, сегодня вечером я не смогу, Стив, но если у вас что-то важное, то мы могли бы выбрать свободную минуту сейчас.
Я посмотрел на нее:
– Джин, я все обдумал и решил, что вы и так сделали для меня больше чем достаточно. Я могу оказаться в очень неприятной ситуации, и нет никакого смысла впутывать и вас туда же. Довольно и того, что вы избавили меня от пистолета. – Я попытался улыбнуться. – Как-нибудь все обойдется.
– Я совсем не боюсь во что-то вмешиваться. Если могу вам чем-то помочь, то хотела бы помочь.
– Спасибо, Джин, вы очень добры. – Помолчав, я продолжил: – Не знаю, кто ваш друг, но желаю вам счастья.
Она слегка покраснела и положила корректуру на стол:
– Спасибо. Я пойду поем и скоро вернусь.
Она вышла. Несколько минут я сидел, ничего не делая и немножко жалея себя. Мне хотелось узнать, кто был ее приятелем, но тут зазвонил телефон и вернул меня к моей работе.
Я не сразу вспомнил, что хотел попросить Ширли, чтобы она велела Уолли никому не говорить об универмаге.
Я позвонил Ширли домой.
– Меня очень обрадовали последние известия об Уолли. У вас, должно быть, камень упал с сердца, – сказал я, когда мы поздоровались.
– Еще бы. – По ее голосу я понял, какое облегчение она испытывает. – Завтра днем меня пустят к нему, а может, и раньше, все зависит от Стенсила.
– Ширли, мне чертовски неудобно беспокоить вас по такому вопросу, но знаю, что к Уолли придет полиция. Чрезвычайно важно, чтобы Уолли ничего не говорил об универмаге "Велкам". Вы сможете передать ему это?
– Об универмаге "Велкам"? А в чем дело?
– Уолли собирался написать о нем, но очень важно, чтобы он не сказал об этом полиции.
– Да нет, как же, я не слышала ни о каком универмаге, он ничего такого не говорил… Здесь какая-то ошибка.
– Не думаю. Понимаете, мы просто не хотим, чтобы дело получило огласку на данном этапе. Это очень важно.
– Я ему, конечно, передам. Не расследуется ли какое-то убийство в связи с этим универмагом? Я так расстроена и волнуюсь, что даже не читаю газет.
– Да. Потому и нужно, чтобы Уолли молчал. От этого многое зависит, и, кроме того, это желание Чендлера.
– Хорошо, Стив, разумеется, я ему передам… Пусть ни с кем не говорит об универмаге "Велкам", верно?
– Да, ни с кем. Говорил ли Чендлер, что хочет послать вас в Лонг-Бич, как только Уолли немного поправится?
– Да, он мне сказал. Это просто чудесно. Он замечательный человек.
– Несомненно. – Я попрощался и повесил трубку.
Потом мне пришло в голову поискать в телефонном справочнике телефон Фреды Хейвз. Разумеется, она там значилась: Восточная улица, 1189. Я знал, что эта улица находится в самом захудалом районе города.
От мыслей о Фреде Хейвз меня отвлек приход Макса Берри. До самого обеда я снова погрузился в работу.
В полдень я зашел в клуб, где к моему столику подсел Гарри Митчелл. Мы заказали неаппетитный обед деловых людей: поганый салат с яблоками и к нему ломтик ветчины.
Сказав несколько ничего не значащих слов, Гарри Митчелл перешел к главному вопросу:
– Слушай, Стив, мы в Истлейке живем словно в прозрачном аквариуме. Можешь дать мне по физиономии, если я лезу не в свое дело, но у нас ходят слухи, что вы с Линдой разводитесь. Погоди… не пугайся. Если я говорю лишнее, так прямо и скажи, и мы сейчас же оставим эту тему. Но так сложилось, что этот вопрос для меня очень важен.
Я недоуменно посмотрел на него:
– Не понимаю, каким образом?
– Извини, но ты можешь подтвердить, что вы с Линдой разводитесь?
Он наколол на вилку кусочек ветчины, потом положил обратно на тарелку.
– Могу.
– Послушай, я огорчен, но я тебя отлично понимаю. Я понимаю, что одно дело – смотреть на Линду и совсем другое – жить с ней. – Он ухмыльнулся. – Стив, ты намерен оставить себе дом? Если нет, помогу найти покупателя.
Я сразу позабыл о еде. До сих пор я как-то не задумывался, что у меня повиснет на шее чрезмерно большой дом, да и Сисси, требующие бесконечных расходов.
– Может быть, я и подумаю о продаже, – сказал я осторожно.
Он наклонился вперед и схватил меня за руку.
– Друг! В таком случае у меня есть для тебя отличная новость. Моим родителям страшно хочется жить в Истлейке. У нас с ними полное согласие, только не было здесь ни одного подходящего домика. Ты заплатил за свой семьдесят пять тысяч, ведь так?
– Да.
– Слушай, для отца деньги роли не играют. Что, если я предложу тебе восемьдесят пять тысяч? Будет ли это приемлемым для тебя?
– Это еще надо обдумать, Гарри, ты ведь знаешь, недвижимость все время поднимается в цене. Дай мне неделю на размышление, хорошо?
Он подвигал по столу тарелкой с салатом, потом снова сказал:
– Послушай, я уже говорил с отцом, и ваш домик ему очень нравится. У наших стариков уже есть два дома, так что им не хочется обставлять еще один. Я знаю, что у тебя там мебель первоклассная. Не согласишься ли ты продать его со всем, что там есть?
Я перевел дыхание.
– Вероятно, да. Но это так неожиданно.
С минуту он молча пережевывал ветчину.
– Ладно, что ты скажешь, если я предложу тебе сто тысяч?
– Если бы ты предложил мне сто тридцать тысяч, то мы бы договорились.
Он просиял и хлопнул меня по спине:
– Ах ты барышник! Ладно, значит, договорились! Господи, как я люблю тратить чужие деньги. Так когда наши смогут переселяться?
– Как только получу деньги, так сразу можно и въезжать.
– Вот это разговор! – Он вытащил чековую книжку, заполнил бланк и протянул мне.
– В таком случае я выеду в конце недели.
– Это надо отметить! Что будем пить?
Я покачал головой, отодвинул стул и встал, собираясь уходить.
– Нужно идти, мне платят деньги за то, что я редактирую журнал. Скажи родителям, что они могут свободно переселяться в следующий понедельник, если захотят. – Я похлопал его по спине и вышел.
Добрая половина моего обеда осталась на столе.
Вернувшись в редакцию, я рассказал Джин, какую сделку мне только что удалось заключить.
– Только представьте, сто тридцать тысяч! Не придется ломать голову, что делать с мебелью, и я наконец-то смогу убраться из Истлейка.
– Очень рада, но где вы будете жить, ведь вам осталось всего пять деньков?
Возбужденный неожиданно привалившим богатством и перспективой избавиться от дома, я даже не подумал о новом жилье.
– Поселюсь в отеле.
– Вы хотите жить в центре?
– Пожалуй, да. Мне надоело ежедневно ездить.
– Так я найду вам меблированные комнаты с обслуживанием. Это будет совсем нетрудно. Вы соберете в одну комнату все, что оставляете себе, а я позабочусь, чтобы ваши вещи упаковали и перевезли на новую квартиру.
Я смотрел на нее с восхищением и почтением. Боже, иметь такую жену!
– Джин, вы изумительны и действительно собираетесь все это устроить?
– Разумеется. Ведь за это вы мне и платите, верно? – Она улыбнулась, желая смягчить сухость своих слов. – Положитесь на меня, и я все улажу.
Она вышла.
Я покинул редакцию сразу же после шести. Когда я подходил к машине, из соседнего дома выскочил Фрэнк Латимер.
– Привет, Стив… Что я слышу… будто ты хочешь уехать из Истлейка.
Мне было ясно, что впереди у меня еще один подобный разговор, потому я постарался как можно скорее его сократить:
– Да. Мы с Линдой разводимся, и нет смысла оставлять за собой дом.
– Очень жаль. – Он покачал головой. – Когда Гарри сказал мне, я просто не мог поверить. Но дом ты продал прекрасно, просто не верится. Должно быть, у отца Гарри есть деньги, раз он может не моргнув глазом выложить такую сумму. Мы будем скучать по тебе. Может, приедешь сегодня ужинать?
– Большое спасибо… но мне нужно собираться.
– Надеюсь, мы будем время от времени встречаться, хотя ты и уезжаешь? Сэлли расстроится, ведь ты знаешь, как она любит вас обоих, так же, как и я.
– Такова жизнь. – Я попрощался и сел в машину.
Я представил себе, с каким облегчением я расстанусь с Истлейком, где видят каждое движение, слышат каждое слово. Когда я поселюсь в городе, мне перестанет казаться, что я в аквариуме.
Невеселый вечер я провел в кабинете за разборкой вещей. Меня удивило, до чего же их у нас мало. Еще раньше Сисси упаковала одежду Линды, а я собрал свои вещи. В основном это были книги, грампластинки, вот и все. После полуночи я наконец лег, но долго не мог уснуть.
Я думал об украденной магнитофонной записи, думал о Джин. Она поистине удивительная девушка. Но главное, я вновь и вновь представлял, как Гарри всем и каждому рассказывал, что заплатил за дом сто тридцать тысяч, и эта картина гнала от меня всякий сон. Если где-то притаился еще один шантажист, то для него это известие прозвучит райской музыкой. Мне не терпелось узнать, нет ли у Бреннера новостей о Фреде Хейвз. Что, если она будет следующим шантажистом? Я думал о том, что ждет меня завтра. При удаче я с утра мог попасть к Уолли. Я полностью отдавал себе отчет, до какой степени полагаюсь на помощь Уолли. Он должен был от кого-то узнать о кражах в магазинах, и этот кто-то мог навести и на след убийцы.
На другое утро, сразу после прихода в редакцию, я сообщил Джин, что все мои вещи уложены в кабинете. Она пообещала позаботиться об остальном. Я вручил ей ключ от своего дома.
– Так вот, Стив, я навела справки и нашла прекрасную меблированную квартиру на Юго-Восточной авеню. Думаю, она вам понравится. Не хотите после обеда поехать посмотреть?
– Ну и скорость!
Она улыбнулась:
– Надеюсь, вы останетесь довольны. – Она подала мне бумажку. – Здесь я написала вам адрес, размеры квартиры и название агентства, которое ее сдает. Плата довольно высокая, но, по-моему, она вам не покажется чрезмерной, когда вы увидите квартиру.
– Вы уже были там?
– Заходила вчера вечером.
Я внимательно посмотрел на нее:
– Мне казалось, у вас свидание.
– Я всюду успеваю. На свидание я пошла немного позже. Мне было приятно сначала позаботиться о вас. – Она взяла со стола почту и исчезла у себя в кабинете, прежде чем я успел ее поблагодарить.
Наскоро пообедав, я поехал на Юго-Восточную авеню. Дом располагался в красивом, живописном месте и выходил окнами в парк.
Высокий плечистый негр-управляющий сказал, что его зовут Сэм Вашингтон, и добавил, что в родстве с великим президентом Джорджем Вашингтоном не состоит. Он провел меня в квартиру. Ничего лучшего я не мог и пожелать. Здесь была просторная, красиво обставленная гостиная. Я сказал, что сниму квартиру.
– И не пожалеете, мистер Менсон.
Я вернулся в редакцию и поблагодарил Джин.
Часов в пять я позвонил в больницу, и мне повезло. Я застал доктора Стенсила.
– Можно мне навестить Уолли? – спросил я.
– Лучше завтра, Стив. У него уже были жена и лейтенант Голстейн. На сегодня с него более чем достаточно.
– Генри, мне нужно с ним поговорить по очень важному делу. Обещаю тебе, что пробуду у него не более десяти минут.
– Ну, тогда ладно, если это так важно. Но смотри, не больше десяти минут.
Я сказал Джин, что еду к Уолли.
– Я пошлю ему с вами букетик. Передайте от меня большой привет.
В больницу я приехал в седьмом часу с букетиком фиалок в руке. В дверях я встретился с выходящим Стенсилом.
– Ну как? – спросил я.
– Да, знаешь, даже лучше, чем я ожидал. Хотя он еще потребует длительного лечения. Глаз в порядке, но мы обнаружили у него признаки амнезии. Полиция осталась не очень довольна.
Я усмехнулся про себя. Ширли отлично справилась с поручением.
Поднявшись на четвертый этаж, я нашел палату Уолли и, постучавшись, вошел. Уолли лежал на спине. Из бинтов, покрывавших его лицо, выглядывал только один глаз. Я закрыл за собой дверь.
– Уолли, наконец-то я вижу тебя.
– Привет, Стив. – Голос у него был таким слабым, что я испугался. – Спасибо, что пришел.
Я положил цветы на столик:
– Это тебе от Джин. Она передает привет.
– Джин славная девушка. – Он бесцельно водил руками по одеялу.
– Как ты себя чувствуешь?
– Неважно.
Я присмотрелся и вспомнил слова Стенсила об амнезии Уолли.
– Все будет хорошо. Как только ты немного поправишься, тебя и Ширли пошлют в Лонг-Бич.
– Знаю. – Казалось, он не очень-то радовался.
– Уолли, меня впустили к тебе совсем ненадолго. Стенсил разрешил только десять минут. Джин сказала, что ты проводил какое-то расследование в связи с универмагом "Велкам" и узнал три имени: Люсиль Бауер, Мейбл Криден и Сэлли Латимер. Кто тебе их назвал?
Его лицо было лишено всякого выражения:
– Не понимаю.
– Ты что-нибудь узнавал об этом магазине?
– Нет.
Мороз пробежал у меня по спине.
– Уолли, подумай, откуда же Джин могла узнать эти имена, если не от тебя?
– Я ничего не могу понять. О чем ты говоришь?
– Уолли, прошу тебя, сосредоточься. Для меня очень важно узнать, кто дал тебе информацию. Я знаю, ты всегда скрывал свои контакты, на этот же раз я прошу тебя в виде исключения сказать, от кого тебе известно, что эти три женщины воровали в универмаге. Прошу тебя как друга.
– Я не знаю, о чем ты говоришь.
Он лежал в постели, отекший, беспомощный, и смотрел на меня.
– У тебя украли портфель. Что было в нем?
– Материалы на Хэммонда.
– Об универмаге ничего?
– Впервые о нем слышу. Не понимаю, чего ты от меня хочешь.
Я наклонился и заговорил резче:
– Уолли, приди в себя и подумай. Ведь ты интересовался этими кражами. Кто тебе рассказал о них, кто?
Я был слишком зол и, видимо, повысил голос, так как сразу же открылась дверь и вошла медсестра.
– Достаточно, мистер Менсон, – сказала она решительно и энергично.
– Уолли!
– Я ничего не знаю. – Он схватился руками за забинтованную голову и тихо запричитал.
Сестра буквально вытолкала меня. Я прошел по коридору, опустился на лифте и вышел в темноту. У машины я остановился. Уолли был моей самой большой надеждой, и у меня вдруг появилось ощущение, что передо мной закрываются все двери.
На самом ли деле Уолли успел утратить память, или его кто-то запугал и теперь он лжет, как когда-то лгал Веббер?
Я пересек улицу и из маленького кафе позвонил Джин. Она подошла почти сразу.
– Джин, это Стив. Я только что вышел от Уолли. Он говорит, что ничего не знает об универмаге. У вас не осталось никаких его записок?
После короткой паузы она сказала:
– Нет, не осталось.
– Вы уверены, что он упоминал эти три имени: Люсиль Бауер, Мейбл Криден и Сэлли Латимер?
– Уверена, и я же предупреждала вас, Стив, что Уолли не выдаст своих секретов.
– Вы упоминали еще и о других именах, которые он приводил в заметках. Не сможете ли вы вспомнить?
– Я уже пыталась, Стив, но напрасно. Заметки Уолли были очень краткими. Он лишь писал о каких-то доказательствах того, что ряд жительниц Истлейка ворует в универмаге "Велкам". Дальше стояли имена. Эти заметки были на скорую руку записаны в блокноте. Я перепечатала и передала оба экземпляра Уолли.
– Это было записано у него в блокноте?
– Конечно.
– Так, может, он у Ширли?
– Мне спросить у нее про блокнот?
– Нет, я сам спрошу об этом. Спасибо, Джин.
Я поехал к Ширли, она пригласила меня пройти, и некоторое время мы говорили об Уолли. И о том, как рады они будут поехать в Лонг-Бич. Потом я спросил:
– Ширли, у Уолли были записные книжки, они мне пригодились бы. Вы не знаете, где их можно найти?
– Ну конечно, знаю. Приходил Веббер и забрал их все. Они вроде понадобились Чендлеру. Скажите ему, и он вам их отдаст.
– Чендлеру? Герман Веббер? – Я изумленно уставился на нее.
– Да, он пришел, как только я вернулась домой, и сказал, что Чендлеру нужны записные книжки Уолли.
– Ах, так. Тогда я спрошу у него самого.
– Так будет лучше всего. Не могу сказать, что я в восторге от этого Веббера. – Она сморщила маленький носик.
– Я тоже.
Я попрощался и ушел.
Глава 6
Утром, едва разобрав почту и продиктовав несколько писем, я бросил все и отправился к Герману Вебберу.
Веббер – высокий, крепкий и хмурый – с первого взгляда производил впечатление типичного копа. У него было словно вычеканенное из бронзы лицо, маленькие недоверчивые глаза и узкие, жесткие, никогда не улыбающиеся губы.
– Привет.
– Привет, Стив. – Он не встал из-за своего письменного стола. – Садитесь. В чем дело?
– Мне нужны записные книжки Уолли. Ширли сказала, что они у вас.
– Да, у меня.
Я посмотрел на него в упор:
– Что все это значит?
– Это значит, что я не первый день занимаюсь своим делом. – Он затянулся сигарой, которую держал в зубах, и выпустил в моем направлении облако дыма. – Потому я здесь и сижу, что знаю свое дело.
– Как это понимать?
– Этот ублюдок Голстейн приходил к Уолли и хотел узнать, кто шепнул ему про делишки Хэммонда. Только Уолли про своих информаторов и слова не скажет. Но я знал, что он записывает для себя имена в блокнотах, вот и прибрал быстренько их к рукам. Нужно было, чтобы Голстейн до них не добрался.
Это звучало правдоподобно, даже слишком правдоподобно.
– А если Ширли скажет Голстейну, как сказала мне… что блокноты у вас? Как вы ответите, если он придет к вам?
Веббер снова пустил в моем направлении струю дыма.
– Ширли умница, и она ничего не скажет. Говорю, я свое дело знаю.
Я не спускал с него пристального взгляда.
– Уолли – мой сотрудник, я его шеф, и мне нужны его блокноты.
Он кивнул:
– Раз они вам нужны, вы их получите. – Он щелкнул рычажком интеркома. – Мэвис, принесите записные книжки Митфорда. Заверните их во что-нибудь, они нужны мистеру Менсону. – Он посмотрел на меня. – Довольны? А теперь… у меня много работы. У вас, скорее всего, тоже.
– Еще досье Горди, оно мне тоже нужно.
Его лицо приобрело сонное выражение.
– Я же вам говорил, что его украл какой-то псих.
– Не рассказывайте сказок, меня ими не купишь. Я думаю, и не без основания, что никакой кражи вообще не было. Я желаю выяснить, где это досье.
– Неужели? – Как истинный коп, он ничем не выдал своей реакции. – Что вы тут плетете, интересно узнать?
– Я требую это досье. Я уверен, что оно у вас, и хочу его получить.
– Говорю вам, его украли. У меня его нет.
– Горди был убит. Можете сказать Голстейну, что к вам кто-то забрался и выкрал это досье. Или вы дадите его мне, или я расскажу обо всем Голстейну.
– Сколько угодно. – Веббер стряхнул пепел с сигары. Он вел себя совершенно невозмутимо.
– Голстейн наверняка заинтересуется, почему вы не заявили о краже сразу или хотя бы после того, как узнали об убийстве. Он в вас души не чает и будет рад прищемить вам хвост.
– Думаете? – Он подался вперед, и глаза его заблестели. – Если наболтаете лишнего, сами можете нарваться на крупные неприятности. – Я даже вздрогнул от его резкого лающего голоса. – Советую не совать нос в эти дела. – Он указал на дверь: – Уходите, я занят.
Я встал:
– Поговорю с мистером Голстейном, ему уже давно пора узнать о вашем поведении.
– Да? – Он откинулся на спинку стула и усмехнулся. – На вашем месте я бы помалкивал. До вас еще не дошло, что я вас покрываю? Впутаете сюда Голстейна – и окажетесь вообще за решеткой. А теперь убирайтесь, у меня много работы!
Я понимал, что у него на руках карты посильнее моей. "Я вас покрываю". Это значило, что он знал о Линде и кражах.
Я вышел в приемную. Озабоченная Мэвис подала мне пакет с блокнотами. Вернувшись в редакцию, я разложил их на столе. Они были помечены цифрами от 1 до 14. Блокнот с цифрой 13 отсутствовал. Я даже не потрудился просмотреть остальные. Мне было ясно, что заметки об универмаге находились в недостающем. Блокнот пропал, так же как и досье Горди. Я сидел, взвешивая ситуацию. Из слов Веббера явствовало, что я не могу обратиться к Чендлеру. Если пойду против Веббера, он еще круче пойдет против меня. Я был убежден, что кто-то запугал Уолли. Веббер? Возможно, мои рассуждения ошибочны и Уолли просто напуган нападением. Но это казалось маловероятным. Все указывало на то, что скорее всего ему пригрозили, так же как и мне: держи язык за зубами…
Я решил еще раз поговорить с Уолли.
Если я подойду к делу серьезно, если скажу, в какой переплет попал из-за Линды, то наверняка уговорю сказать мне все, что он знает.
Зазвонил телефон. С этого момента и до самого обеда я был занят работой.
После обеда Джин пришла сообщить, что она распорядилась запаковать мои вещи и отправить на новую квартиру.
– Можете спокойно переселяться, когда вам будет удобно. Все готово. Я оставила вам кое-какие припасы. Там есть молоко, кофе и консервы.
– Джин, вы настоящая волшебница! – Я смотрел на нее, и у меня ныло сердце. – Я хотел бы угостить вас хорошим ужином. Можно?
– Спасибо, но все же – нет.
– Я приглашаю и вашего друга и буду только рад познакомиться с ним.
Она серьезно посмотрела на меня:
– Не сердитесь, Стив, но я пока не хочу, чтобы вы вмешивались в мою личную жизнь. В мои обязанности входит помогать вам по работе, а если возможно, то и в остальных делах. Но этим все и должно ограничиваться. Надеюсь, вы понимаете? – Она улыбнулась мне и исчезла.
"Ну вот и все", – думал я.
До шести часов я работал не отрываясь, а потом ушел, предоставив Джин закрывать помещение. И поехал в больницу. В регистратуре я спросил, нельзя ли повидать мистера Митфорда.
– Вы его уже не застали, – сказала девушка за перегородкой.
Я застыл на месте, удивленно глядя на нее:
– Не застал? Как это?
– Примерно полчаса назад он со своей женой уехал в санитарной машине.
Я похолодел:
– Но куда же он поехал?
– Я этого не знаю.
– Доктор Стенсил еще у себя?
– Да, он в кабинете.
Я перехватил его в дверях:
– Послушай, что случилось с Уолли? Мне сказали, что его увезли.
Он пожал плечами, у него был усталый и расстроенный вид:
– Я возражал, но ничего не мог поделать. Его увезли в санитарной машине сразу на аэродром. Оттуда на самолете он полетит в Майами. Он транспортабелен, хотел ехать… вот и уехал.
– Это идея мистера Чендлера?
– Думаю, да. Распоряжался Борг.
– Ширли тоже уехала?
– Да. Его повезли в какой-то частный санаторий.
– Ты не знаешь точно куда?
– Нет. Не знаю. Слушай, Стив, у меня столько работы, что голова идет кругом, – сказал он нетерпеливо. – Об Уолли наверняка хорошо позаботятся, да и солнце и воздух пойдут ему на пользу.
– Спасибо, Генри, пока.
Я вышел из больницы, сел в машину и уставился в пространство, ничего не видя. Сговорились они, что ли, все? Сначала исчезает досье Горди, потом магнитофонная лента с записью нашего разговора, потом исчезает блокнот Уолли, и, наконец, вне пределов моей досягаемости оказывается и сам Уолли. У меня появилось ощущение, что кто-то через плечо заглядывает в мои карты. Что мне делать? Двери неумолимо закрывались. Я старался подавить поднимающийся страх, говорил, что все равно ничего нельзя поделать, что не остается теперь ничего другого, как сидеть, ждать и надеяться, что в конце концов все обойдется. Но в глубине души я понимал, что напрасно рассчитываю на благоприятный исход.
Включив двигатель, я машинально поехал по направлению к дому. Однако на полпути вспомнил, что в доме нет ничего съестного, и остановился перед отелем "Империал". Я заказал бифштекс. Когда я поел и расплатился, ко мне подошел рассыльный:
– Мистер Менсон?
– Да.
– Вас просят к телефону, кабина номер пять.
Удивленный, я подошел к телефону. Звонил Бреннер.
– Я заметил вашу машину, – сказал он коротко. – Нам надо поговорить. Знаете, где бар "Полумесяц"?
– Нет, не знаю.
– Это на углу Двадцать шестой улицы, совсем рядом с аптекой. Возьмите такси, так как машину там все равно негде ставить. Спросите Джейка. – Он дал отбой.
Я оставил свою машину перед отелем и взял такси.
Бар "Полумесяц" выглядел непривлекательно и был полупуст. О стойку опирались три размалеванные проститутки, за одним из столов сидели два негра и пили пиво, еще за несколькими столиками расположились юнцы.
Когда я подошел к стойке, бармен, верзила в рубашке с засученными рукавами, вытащил откуда-то грязную тряпку и принялся протирать стаканы.
– Вы Джейк? – спросил я его.
Он окинул меня внимательным взглядом, кивнул и указал пальцем куда-то за спину на маленькую дверь. Три девицы с интересом наблюдали за мной. Я прошел в дверь, поднялся по небольшой лестнице и очутился перед другой дверью.
В маленькой комнатушке сидел Бреннер и пил пиво. Обстановка состояла лишь из кровати, двух стульев и рваной занавески на окне. Я закрыл дверь.
– Похоже на декорации ко второсортному фильму, – заметил я.
– Может, и так, но зато здесь можно говорить, не боясь огласки. Джейк мне очень обязан. Я мог указать на него, и он получил бы лет пять. Садитесь.
Я пододвинул стул и сел.
– Так вот, – начал он, – Фреда Хейвз. Я уже к ней подобрался. Правда, Голстейн тоже. Из нее слова не выжмешь даже под прессом. Она говорит, что только спала с Горди, и ничего больше. Напугана, как кролик, и врет. Копу она не скажет и слова, но вам, может, что и расскажет. Стоит попробовать.
– Должно быть, припрятала фотографии и пленки и ждет подходящего случая, чтобы начать шантажировать. Лучше мне с ней не связываться.
– Да нет, не похоже. Я шантажистов знаю, она не из таких. Взгляните на нее. Она вечно торчит в баре "Синяя комната" на Двадцать второй улице. Там ее всегда можно застать, так как она пьет с утра. Если думаете, что сможете от нее чего-то добиться, то попробуйте. По-моему, если парень спит с женщиной, то рано или поздно, но все ей о себе разболтает. Ручаюсь головой, эту пленку Горди где-то спрятал, и она знает где. Это наша единственная надежда, Менсон. Надо любой ценой добраться до этой пленки раньше Голстейна.
Мне не очень понравилась идея, но я согласился хотя бы взглянуть на эту женщину.
– Как ее узнать?
– Она невысокая, темноволосая, лет примерно двадцати шести, и у нее хорошая фигура. Вы ее легко узнаете. Она любит модные браслеты и носит их один над другим до самых локтей.
– Хорошо, пойду посмотрю на нее.
Я сообщил ему, что переехал на новую квартиру на Юго-Восточной авеню. Он записал мой новый номер телефона.
– Голстейн уже говорил с Криденом, Латимером и остальными. Обращался с ними очень осторожно. То там ковырнет, то здесь. Того и гляди, придет ваш черед, так что смотрите в оба. Каждого спрашивал, не слышал ли он, что в магазине кто-то воровал. Только те не дураки: сказали, что ничего не слышали. Пока он ни до чего не докопался, но вы ведь знаете, если он за что взялся, то уж не бросит на полдороге.
– Буду его остерегаться. – Я подумал, не сказать ли ему о магнитофонной записи и блокнотах Уолли. Но потом решил, что лучше помалкивать и самому позаботиться о себе. – Я сейчас же загляну в этот бар. Позвоните мне утром в редакцию, чтобы мы могли снова вечером встретиться здесь.
– Лучше не звонить. Давайте просто условимся встретиться здесь.
– Хорошо. – Я попрощался, сошел по лестнице в бар, помахал Джейку, и он махнул рукой в ответ. Я вышел на оживленную улицу ловить такси.
Бар "Синяя комната" располагался в подвальном помещении на углу Двадцать второй и Восточной улиц. Привезший меня таксист испытующе посмотрел на меня, когда я собрался с ним рассчитаться.
– Послушайте, приятель, мое дело – сторона, – заметил он, увидев, сколько я даю на чай. – Но на вашем месте я не пошел бы в этот притон, разве если хотите, чтобы вас обчистили.
– Спасибо за предупреждение.
Я вышел, оглядел улицу, подумал, что таксист прав, и остановился в нерешительности. На мне был костюм, в котором я ходил в редакцию, и среди оборванцев, слонявшихся по улице, я выглядел как епископ в борделе. Во время службы в армии я прошел подготовку для выполнения спецзаданий и в отличие от Уолли сохранил отличную форму. Я знал, что сумею защитить себя. Конечно, лучше было заехать домой и переодеться во что-нибудь незаметное. Но, оказавшись на месте, я не имел намерения медлить и ехать сюда еще раз.
Над входом светилась маленькая неоновая вывеска: "Синяя комната".
Я заметил, что в слове "комната" не хватало буквы "о". По мере того как я спускался по ступенькам, усиливался грохот джаза и запах немытых тел. Вонь и шум достигали максимума в тесном холле, где сидел дюжий негр, уставясь взглядом в темноту. Присмотревшись к нему, я понял, что он одурманен наркотиками и вряд ли соображает, на Земле находится или на Марсе.
Вход в зал загораживал красный занавес. Я осторожно отогнул край. Помещение было переполнено танцующими фигурами, которые в полутьме казались колеблющимися тенями. Шум, производимый четырьмя музыкантами, казалось, разрывал барабанные перепонки. Меня душила вонь потных тел, грязи и окурков, и я решил найти квартиру Фреды Хейвз и подождать там. Когда я поставил ногу на ступеньку, увидел двух спускающихся вниз парней. Я остановился, они тоже.
Лестница плохо освещалась, но, присмотревшись, я убедился, что парням лет по двадцать, не больше. Немытые волосы спускались на самые плечи, бледные грязные лица были истощены, и глаза блестели, как у наркоманов.
– Ты глянь, кто нам попался, – сказал более рослый из двоих, – какой-то чистенький парень. Что мы с этим фраером сделаем, Рэнди?
– Встряхнем его малость. – Рэнди слегка пошатывался то ли от наркотика, то ли от спиртного. – Пошли, Хейни, сделаем его похожим на нас.
Хейни мотнул мне головой:
– Шевелись, падла, не то плохо будет. – В руке его блеснул нож.
Я стал медленно подниматься по лестнице, а они шли впереди и первыми оказались на улице. Мне оставалось преодолеть лишь три ступеньки, когда я, перемахнув их одним прыжком, ударил Рэнди ребром ладони по шее, схватил Хейни за запястье и приемом дзюдо перебросил через плечо. Он с шумом грохнулся на тротуар. Я торопливо повернул за угол на Восточную улицу. Я почти бежал. Было идиотизмом появляться в этом районе, вырядившись так. Встреча с наркоманами служила достаточным предостережением. Следовало поскорее убираться отсюда. Я оглядывался в поисках такси, но таксисты старательно избегали эту улицу. Внезапно из проулка выскочили три длинноволосых субъекта. Должно быть, они заметили мое приближение и подстерегали здесь. Они застали меня врасплох, и не успел я опомниться, как меня затащили в проулок.
Я расслабил мышцы и осел вниз, потянув их за собой. Этого они не ожидали. Те двое, что держали меня, повалились вместе со мной на вонючий асфальт. Я отбросил их, а третий, который возник надо мной, выделяясь на свету черным силуэтом, с пустой бутылкой в занесенной руке, получил изо всех сил удар в пах. Он взвыл и рухнул наземь. Один из них вновь бросился на меня, и мы, сцепившись, покатились по грязной панели. Я ударил его ребром ладони по шее. Он затих и не шевелился. Последний из них бросился бежать.