Текст книги "Под покровом тьмы"
Автор книги: Джеймс Гриппандо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
59
Бет лежала одна в темноте. Ощущение полной беспомощности, но она научилась не стучать в стены и не звать на помощь. За такое поведение ей просто скуют руки и заткнут рот. Однажды ночью она не сдавалась так долго, что он в итоге запретил ей включать свет. Два дня в полной темноте, включая перерывы на еду и туалет. Она считала, что прошло два дня, основываясь на количестве кормежек. В отсутствие часов и окон сказать наверняка было невозможно.
За примерное поведение, похоже, полагалась награда. Свет включался только во время еды и походов в уборную. Теперь она, кажется, получила льготный период до и после. Один раз ей даже позволили выйти поработать в курятнике, пусть и с электронным поясом на талии. Он бил подобно электрошоковому пистолету, если она подходила слишком близко к электрифицированным границам. Хорошо было выйти на улицу, хотя на ферме в тот день оказалось странно безлюдно. Возможно, все уехали на пикник. Бет знала о пикниках. Именно там она в свое время и попалась.
Оглядываясь назад, легко понять изначальную привлекательность философии Блечмана. Бет устала тратить энергию, пытаясь вернуть прежнее очарование браку. Это действительно походило на отголоски эха – сначала сильные, но со временем тускнеющие. Казалось, каждая годовщина – просто еще один фальшивый звук вдали, с каждым разом все слабее и дальше от источника, пока тот не станет совершенно неслышным – и тогда не будет уже ничего. Идея направить энергию в новое русло и изменить уровень излучения выглядела откровением. Она оживала во время дневных посещений фермы, когда Гас уезжал из города. Явным плюсом было то, что Бет помогли определить и высказать вслух свои страхи. Однако в конечном счете между ней и ее наставниками возникло резкое несогласие по главному вопросу. Они считали это огромной проблемой, Бет же не считала это проблемой вообще.
Она все еще любила Гаса.
Бет никогда не смогла бы справиться с этой проблемой так, как этого хотели они. Результатом стало одиночное заключение. Никто ей ничего особо не объяснял, но, как Бет предполагала, ее стремились изолировать от мирских влияний, пока она не направит энергию в нужное русло. Однако все это время в одиночестве только больше отделило ее от их образа мыслей. Не имея возможности с кем-либо поговорить, Бет вызывала в воображении приятные картины из прошлого. Чаще всего это была Морган. Довольно часто – Гас и то, как у них все когда-то было. Сумей наставники прочитать ее мысли, они пришли бы в ярость.
Сегодня размышления Бет были далеко не так приятны. Почти против ее воли некие звуки снова и снова звучали в мозгу. Мысли вращались вокруг ночного ритуала, внушавшего ей все больший страх. Бет отгородилась от того, что ее пугало: женщина на пленке, звуки наслаждения. Вместо этого сосредоточилась на том, что ставило в тупик. В особенности то, как мужчина уходил.
Она слышала, как он поднимается из кресла и выключает телевизор. Слышала, как он идет по комнате и открывает дверь. Дверь захлопывается и запирается снаружи. Эти звуки она слышала каждую ночь. Однако прошлой ночью чего-то не хватало. Произошло какое-то нарушение обычного порядка. Не прозвучал знакомый щелчок, с каким видеомагнитофон выталкивает кассету. Бет сосредоточилась сильнее – на этот раз на приходе мужчины. Если вдуматься, она не слышала, и как он вставлял кассету. И этого не было не только прошлой ночью. По крайней мере уже несколько ночей. Это объясняет и механическое подвывание после его прихода – звук перемотки ленты.
Для чего-то он оставлял кассету в магнитофоне.
Возможно, это просто оплошность с его стороны… Хотя вряд ли. На ферме очень редко что-то происходило просто так, без определенной цели. Если он оставил кассету в магнитофоне, значит, существовала какая-то причина. Бет могла представить только одну.
Он хотел, чтобы она посмотрела кассету.
Без него в комнате это не казалось таким уж страшным. Бет столько раз слышала эту запись, что просмотр не мог сильно напугать ее. Она медленно соскользнула с постели и ступила на пол. В комнате было темно, но Бет помнила дорогу. Она шла мелкими шагами, почти скользя по комнате. Вытянула перед собой руки и водила ими, пока не наткнулась на что-то. Экран телевизора. Она щупала, пока не нашла выключатель. Засветился пустой экран. Бет быстро выключила звук, чтобы ее не услышали в коридоре. Телевизор не был подключен к кабелю или антенне. Естественно. Это был неплохой источник света, но до сих пор Бет боялась пользоваться, опасаясь нарушить правила. Любопытство, однако, придало ей смелости. Не так уж хотелось увидеть запись. Зато хотелось понять, почему он хочет, чтобы она эту запись увидела.
Бет нажала кнопку перемотки и подождала, пока пленка открутится к началу. Это заняло всего минуту. Потом нажала «Play» и отступила. Бет пристально смотрела на экран, когда появилась картинка. В кресле, лицом к камере, сидела женщина. Она явно нервничала, но не ее поведение поразило Бет.
«Меня зовут Алисия Сантьяго», – сказала женщина.
Бет трясущимися руками выключила запись. Десяти секунд видео было достаточно. Женщина исчезла, но экран телевизора светился темно-синим фоном. Бет не видела себя со времени приезда. Поднесла руку к лицу и ощупала контуры щек, изгиб губ. Коснулась волос. Короткие темные волосы. Теперь понятно, почему их обрезали. Сходство было ужасающим.
Бет выглядела почти так же, как женщина на видео.
Она выключила телевизор и вернулась в темноту.
60
Понедельник заканчивался, а Мередит все не звонила. Гас приготовил деньги за рукопись Блечмана – двадцать пять тысяч долларов. Он не мог поверить, что она запросто откажется от такой суммы наличными. Мередит просила не звонить, но он начинал беспокоиться. Набрал ее номер из домашнего кабинета.
Нет ответа. Это могло означать все, что угодно, – и все варианты Гасу не нравились.
Он снова взял телефон и нажал клавишу скоростного набора.
– Карла, это Гас. Можешь приехать и посидеть с Морган? Мне надо кое-куда съездить.
Энди сидела одна в домике, когда в дверь постучали. Фелисия ушла на какую-то встречу. Вошел Том, и он был явно сердит.
– Нам надо поговорить, Уиллоу.
В его тоне Энди услышала угрозу.
– Хорошо, – сказала она, но не пригласила Тома войти.
– В доме.
– Что-то случилось?
– Ты знаешь, что случилось. – Он быстро взял Энди за руку, ввел в дом и практически толкнул ее на кровать.
– Что ты делаешь? – спросила она.
Том расхаживал по комнате, возбуждаясь все больше.
– У Фелисии из-за тебя большие неприятности, ты знаешь? Стив прямо сейчас устраивает ей головомойку.
– О чем ты?
– Не отрицай, – рявкнул он.
– Я… что отрицаю?
– Что ты звонила по телефону из магазина. За тобой наблюдали.
Наблюдение – это еще ничего. Энди боялась подслушивания.
– Значит… они слышали?
– Нам не надо слушать. Мы знаем, что ты звонила не для того, чтобы узнать время или погоду. Кому ты звонила? Снова матери?
Энди старалась не показать облегчения. Опустила голову.
– Да, – еле слышно прошептала она, словно пристыженная. – Я обещала маме, что позвоню ей при первой же возможности.
– Я знал.
– Я просто не хочу, чтобы она волновалась. – Энди всем видом выражала раскаяние.
Это сработало. Том перестал ходить. Из его голоса исчезла резкость.
– Ну тебя к черту, Уиллоу. Тебе надо перестать беспокоиться о людях и вещах, оставленных в прошлом.
– Я здесь всего несколько дней. Нельзя ожидать чудес.
– Полный разрыв – это единственный путь. Если пытаться отучать себя понемногу, ничего не выйдет.
– И ты так и сделал?
– Мы все так сделали.
– И ты скучаешь?
– Угу. По пикапу.
– Тебе пришлось отказаться от грузовика?
– Пожертвовал им при вступлении в нашу группу. Мы все чем-то пожертвовали ради финансирования благого дела. Одна женщина отдала свой дом.
– Жаль, что мне нечего пожертвовать.
– Это не важно. Сейчас важно только, чтобы ты следовала правилам. Звонить матери… ну, это гораздо хуже, чем время от времени украдкой выкурить сигарету. – Он кривовато улыбнулся, чтобы успокоить ее.
Энди улыбнулась в ответ, потом посерьезнела.
– Можно задать тебе вопрос?
– Конечно.
– Я тут кое о чем размышляла. И наш утренний разговор еще больше разбередил любопытство.
– И что тебя интересует?
– Просто кажется, что я слышу массу разговоров о жертвоприношении и отказе от земных желаний. Цель в том, чтобы достичь следующего уровня, правильно?
– Правильно.
– Ну, скажем, я все делаю правильно. Перестаю звонить матери, освобождаюсь от эгоистических склонностей, которые делают меня такой человечной, делаю все, что обязана делать. А что будет потом? Как я попаду с одного уровня на другой?
Том отвел глаза, заколебавшись.
– На самом деле это опережает твою программу.
– Но может быть, если б я это знала, это помогло бы мне стать более дисциплинированной. То, что ты сказал сегодня утром об отголосках, опережало расписание, зато помогло мне.
– Я действительно не могу обсуждать с тобой эту трансформацию.
– И все же должно быть что-то, что можно сообщить. А то это похоже на религиозный догмат, утверждающий, что надо умереть, прежде чем попасть на небеса…
– Нет. Совсем не похоже.
– Значит, трансформация происходит с живым человеком?
– Да. – Он помолчал, но потом, кажется, решился объяснить: – Правда, мы не похожи на всяких уфологов, которые считают, что надо быть в полном сознании.
– Не понимаю.
– Ну, слышала о всяких обществах, которые верят, что прилетит НЛО и унесет тех, кто готов, на следующий уровень. Они считают, что для совершения этого перемещения надо находиться в полном сознании.
– Блечман все время говорил, что он не уфолог. Так кто же он?
– Не могу объяснить тебе всего, но доверься. В этом заложен большой смысл.
– Это не имеет никакого смысла. Если он не считает, что надо умереть, и одновременно заявляет, что не надо быть в твердом сознании, тогда что же он говорит? Что надо быть в коме?
Том вдруг стал ужасно серьезным, словно слова Энди обидели его.
– Он говорит, что между жизнью и смертью есть… ну, окно. Просвет. Слышала о людях, которые были при смерти и утверждают, что в этот миг перед глазами проходит вся жизнь?
– Конечно.
– Эти воспоминания и есть отголоски, о которых говорит Стивен. Перед тобой проносится вся жизнь, и в один светлый миг вдруг понимаешь, откуда пришел и куда идешь. А еще слышала о людях, которые говорят, будто переходили на другую сторону и видели белый свет? Или были окружены светом?
– Да.
– Эти люди идут в никуда, Уиллоу. Если они не видят отголосков, у них нет понимания. Они не достигают следующего уровня.
Для Энди все начинало обретать смысл. Особенно повешения.
– А окно всегда одно и то же, независимо от того, как человек умирает? Или выгоднее немного задержаться между жизнью и смертью?
– Об этом я не могу говорить.
Она кивнула, отступая:
– Понимаю. Это очень помогло. Спасибо тебе.
– Пожалуйста. Мне надо вернуться в дом, проверить, как там Фелисия.
Он уже повернулся к двери, но Энди снова обезоруживающе улыбнулась ему:
– Эй, Том?
– А?
– Просто любопытно. Какой пикап у тебя был?
– «Форд». Очень не хотелось терять его, но… черт, не важно.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – сказал он, закрывая за собой дверь.
Энди осталась сидеть на кровати. Она думала. Может быть, для Тома грузовик и не был важен, но для нее – очень. Физическое сходство тоже имелось: карие глаза и седеющие волосы. Она вспомнила личные данные, сравнив с мелочами, собранными в ходе разговоров с ним и другими. Разведенный. Чуть за пятьдесят. И даже водил ту же самую машину, «форд»-пикап.
Том был копией двух мужчин, ставших жертвами серийного убийцы.
61
Гас доехал до дома Мередит Бордж меньше чем за час. Декс подъехал отдельно и припарковался немного дальше по дороге, чтобы в темноте не было видно. Если Мередит дома, важно, чтобы показалось, будто Гас приехал один. Если же что-то неладно, он меньше всего хотел оказаться в одиночестве.
Ее машина стояла на подъездной дорожке, но свет на крыльце не горел. Внутри, насколько мог судить Гас, света тоже не было. Дом стоял совершенно темным.
Уитли поднялся по ступеням, позвонил и стал ждать. Никто не ответил. В сущности, Гас даже не услышал звонка. Он постучал, но никто так и не вышел. Гас прижался лбом к овальному окошку в парадной двери и вгляделся в темноту. Можно было рассмотреть лишь холл, и то с трудом. Гас отступил от двери – ему послышался звук приближающегося автомобиля. Гравийная дорога была пуста. Хлопнула дверь, и он понял, что все это доносится от соседского дома дальше по дороге. В этой сельской местности, где всего один или два дома на длинной и извилистой немощеной дороге, звуки хорошо распространяются.
Гас дал сигнал Дексу, наблюдавшему издали через бинокль ночного видения. Потом спустился с крыльца и начал обходить дом. На задах – дальше от уличного освещения – было еще темнее, чем спереди. В мусорных баках что-то загремело, и его сердце подпрыгнуло к горлу. Голодный енот умчался прочь. В наступившей тишине Гас смог собраться с мыслями. Все снова тихо. Достаточно тихо, чтобы его стук услышали. Если она дома. Если она еще может слышать.
Гас обошел рассыпанный мусор и проверил заднюю дверь. Хотел постучать, но удержался. Один из стеклянных прямоугольничков был разбит – справа и выше дверного замка. Похоже, кто-то вломился в дом.
Инстинкт велел бежать, но ноги словно приросли к земле.
– Мередит? – позвал Гас. Голос показался глухим даже ему самому. Нет ответа. Он попробовал снова – погромче: – Мередит Бордж?
Из-за гаража быстро вышел Декс, обошедший дом с другой стороны.
– Электричество отключено! Звоните девять-один-один! – крикнул он.
Дверь распахнулась, когда Гас потянулся за сотовым телефоном. Словно взрыв без взрывчатки – так лошади вырываются из ворот. От толчка Гас слетел с лестницы и, не успев ничего сообразить, уже боролся на газоне с мужчиной в гладком черном трико.
– Стой! – закричал Декс, выхватывая пистолет.
Выстрел разорвал ночь. Детектив упал. И, падая, несколько раз выстрелил. Нападающий, отстреливаясь, промчался по двору и перепрыгнул через забор.
Гас бросился к Дексу, который корчился от боли в раненом плече.
– Я в него попал? – спросил Декс.
– Сомневаюсь.
– Черт! Кто это, черт побери, был?
– Явно не Мередит. С вами все нормально?
– Со мной – да, – ответил Декс со стоном. – Но вот плечо… Звоните-ка девять-один-один.
Телефон во время драки упал совсем неподалеку. Гас схватил его и набрал номер.
– Оператор, стрельба у дома Мередит Бордж на Рурэл-роуд, шестьдесят семь.
– Можете назвать более точный адрес?
– Точнее не знаю.
– Скажите, раненые есть?
– Да, мужчина.
– Он жив?
– Да. Ранен в плечо.
– Еще кто-нибудь?
Гас посмотрел на дом, подумав о Мередит.
– Вполне возможно.
– Сколько именно человек ранено, сэр?
– Не знаю. Один наверняка. Ради Бога, вы едете или нет?
– Я немедленно высылаю полицию и врачей.
– Спасибо. Поторопитесь. – Он дал отбой, потом набрал домашний телефон.
Трубку взяла сестра.
– Карла, у вас все в порядке?
– Ага, все замечательно.
– Произошло нечто ужасное.
– Что?
– Просто… не имеет значения. Я хочу, чтобы ты немедленно взяла Морган. Садитесь в машину и как можно быстрее поезжайте в полицейский участок.
– Гас, что происходит?
– Просто делай, как я сказал!
– Ладно-ладно.
– Встретимся там, как только приедут врачи.
– Врачи! Гас…
– Действуй, Карла!
– Хорошо. Сию секунду уезжаю.
«Надеюсь, это достаточно скоро», – подумал Уитли, но не посмел сказать вслух.
Декс бессильно раскинулся на дорожке, на плече расплылось кровавое пятно. Гас подошел и накинул на сыщика свою куртку, чтобы согреть и предотвратить шок.
– Еще один звонок, – слабо выговорил Декс.
– О чем вы?
– Пора вам рассказать ФБР о подброшенной записке.
Предупреждение, написанное почерком Бет, внезапно сверкнуло в уме: «Держись подальше от Мередит Бордж. Или я закончу, как ее дочь». Однако подпись «Флора» по-прежнему запутывала дело.
Декс схватил Гаса с неожиданной силой:
– Вы должны позвонить им. Даже если все выглядит так, будто Бет действительно вступила в эту секту.
Гас схватил пистолет Декса:
– Сначала мне надо проверить, как там Мередит.
– Вам нельзя идти в этот дом.
– Мне надо проверить. Копам, возможно, понадобится минут десять, чтобы добраться сюда. Если ее повесили, важна каждая минута.
– А если там еще один тип с пистолетом, вы оба покойники. Не рискуйте жизнью, чтобы спасти эту женщину.
– Эта женщина, возможно, знает, где моя жена!
– Смотри правде в глаза, приятель. Твоя жена вступила в секту.
– Заткнись, черт побери! Или я прострелю тебе другое плечо.
– Ого, да ты герой. Я только, черт побери, надеюсь, что она одна.
– И живая, – сказал Гас, направляясь к дому.
61
Энди сидела на кровати и анализировала разговор с Томом, пытаясь согласовать философию секты с вещественными доказательствами по серийным убийствам. Два мертвых мужчины. Оба похожи на Тома. Три мертвые женщины. Все похожи на Бет. Секта исходит из представления, что весь мирской опыт похож на отголоски и что трансформация на следующий уровень происходит только в окне между жизнью и смертью – окне, которое широко открывается при повешении.
Если все так просто, то почему Бет Уитли нет на ферме? А если она здесь, то почему ее нигде не видно?
Энди попыталась уснуть, но не могла закрыть глаза. Слишком много вопросов колотилось в голове.
В комнате Бет оставалось темно, когда заиграла музыка. У нее не было власти над этим – не больше, чем над температурой или чем-либо еще вокруг. Последние две недели различные классические произведения звучали из двух больших динамиков в потолке, начинаясь и заканчиваясь в разное время дня без видимых причин. Сначала она думала, что это какая-то награда. В последнее время это больше напоминало способ не дать ей услышать, что происходит за пределами комнаты.
Казалось, она давным-давно оставила Морган в детском центре и поехала пообедать с Карлой. Поставила машину в гараж. Все произошло так внезапно. Несколько быстрых шагов за спиной, сильная рука на шее, прижатая к лицу тряпка, пахнущая какой-то химией. Через какое-то время – Бет не знала, какое именно, – она очнулась в этой самой комнате.
Щелкнул замок, и дверь внезапно открылась. Бет прижалась к дальней стене. Мужчина в дверях казался лишь силуэтом.
– Кто там? – прошептала она.
– Том.
Она знала Тома по прежним встречам, по тем, на которых она присутствовала добровольно – до того, как поняла, что связалась с сектой. Тогда он казался очень приятным человеком. Бет немного успокоилась, хотя по-прежнему держалась настороженно.
– Чего тебе надо?
Он щелкнул выключателем в коридоре, потом закрыл дверь.
– Стиву нужна кассета.
Так это был он. Она ни разу не встречалась с ночным посетителем лицом к лицу, но подозревала, что это Блечман.
– Ты смотрела? – В голосе Тома звучало удивление. Он держал кассету, которую Бет не позаботилась перемотать.
– Я… – пробормотала она нервно, – я думала, он хочет, чтобы я посмотрела.
– Хочет. Он всегда хотел, чтобы ты знала.
– Что знала? Что я очень похожа на эту бедную женщину?
– Что тебе предназначено вступить в его внутренний круг.
– Я не хочу никуда вступать. Вот почему я перестала приходить на собрания.
– Ты перестала приходить, потому что тебя заставил муж.
– Мой муж ничего не знал об этом.
– Он из таких деспотичных супругов, о каких Стив предостерегал нас. Он контролирует тебя, даже когда ты не понимаешь, что находишься под контролем.
– А так, видимо, жить лучше? В клетке, как животное?
– В твоей власти освободить себя, Флора.
– Меня зовут не Флорой. И я устала слышать, что во власти Флоры освободить себя. Что в ее власти остановить убийства невинных женщин. Какая власть? Я хочу одного – вернуться домой. Кто-нибудь собирается отпустить меня домой?
Том пристально посмотрел на нее и сказал:
– Мне ты никогда не нравилась, Бет.
Она зажмурилась, потрясенная тем, как он буквально выплюнул ее настоящее имя.
– Что?
– Я знал, что ты никогда не сделаешь того, что нужно, чтобы войти во внутренний круг.
Чем больше Том злился, тем, казалось, становился разговорчивее. Это было рискованно, но Бет набралась храбрости и решила подразнить его:
– Да откуда такому придурку знать, что нужно, чтобы войти во внутренний круг.
– Я вошел во внутренний круг.
– О? И что ты сделал для этого? Пообещал всю жизнь мыть машину Стива?
Том побагровел. Мгновение Бет казалось, что он бросится на нее, но тот просто стиснул зубы и процедил:
– Я убивал для него. Вот что нужно, чтобы войти во внутренний круг.
Бет отшатнулась. Она видела фотографии убитых женщин. Он сказал:
– Стив и я сделали это вместе. Мы перерезали нить между моей старой и новой семьей. Я убил мое старое «я».
– Так ты на самом деле никого не убивал, – сказала Бет, отчаянно надеясь, что фотографии были фальшивками. – Это все символы?
– Процесс символичен. Убийства реальны.
– Ты… ты действительно кого-то убил?
– И самый смак в том, что копы никогда не поймут этого. У меня нет явного мотива. Даже никогда не встречался с жертвой. Единственная связь – случайное сходство. Ему было пятьдесят один, как и мне. Он был разведен и жил один – я тоже. Он олицетворяет мое старое «я». Ту часть, которая должна умереть, прежде чем человек сможет достичь более высокого уровня излучения.
– Так ты просто выбрал какого-то бедолагу и убил его?
– Выбирает Стив. Он выбрал обе жертвы.
– Обе?
– Конечно. Стив никогда бы не попросил своих самых преданных последователей сделать что-то, чего он уже не сделал сам. Он убивает первого – и показывает путь. Надо только повторить его.
– Отголоски, – сказала Бет, вспоминая ссылки на рукопись Блечмана на собраниях.
– Теперь ты поняла.
От ужаса Бет потеряла дар речи.
– Так вот почему он убил тех женщин – на фотографиях, которые он мне показывал? Он показывал путь?
– Ага. Только ему уже надоело пытаться вести тебя примером. Он дал тебе три шанса. Каждый раз он говорил тебе, что остановить убийства – в твоей власти. Надо было только последовать его примеру. Убить свое прежнее «я». И отголоски прекратились бы.
– И с какой стати он решил, что я способна на убийство?
– Ты воровала для него.
Ее внезапно затошнило. Кражи в «Нордстроме».
– В устах Стива это звучало совсем невинно, вроде всяких антисоциальных штук, какие совершают в ходе исследований по психологии в колледже. Ну, вроде как запеть в автобусе, чтобы увидеть реакцию окружающих.
– Это был первый шаг к разрыву с прежним «я».
– И он провалился.
– Да. Твой провал теперь очевиден всем. Включая Стива. – Он взял видеокассету и пошел к двери.
– Подожди. Что вы собираетесь делать со мной?
Том, зло прищурившись, крепче сжал кассету с записью той измученной женщины, так жутко похожей на Бет.
– Это целиком зависит от Стива. – С этими словами он захлопнул дверь и запер ее.
В коридоре щелкнул выключатель, и Бет снова осталась одна в темноте.
