Текст книги "Верный меч (ЛП)"
Автор книги: Джеймс Эйтчесон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)
* * *
На следующий день я проснулся на рассвете, когда первые проблески солнца над горизонтом превратили воду в мерцающее золото. Все весла были убраны внутрь, большинство гребцов лежали рядом со своими рундуками, свернувшись калачиком под одеялами. Но ветер поднимался, порывами налетая из-за кормы, и Обер на средней палубе скомандовал поднять и развернуть парус; его черные и желтые полосы выгнулись дугой, толкая нас вниз по реке.
Река здесь разливалась так широко, что я едва мог различить берега по обоим бортам. Сонно жмурясь и протирая глаза, чтобы прогнать остатки сна, я глубоко вдохнул холодный воздух. Одинокая чайка низко пролетела перед носом судна, вскоре к ней присоединилась вторая, они взлетели над рекой в голубое небо, танцуя в полете, кружась вокруг друг друга и жалобно плача.
Утро было ясное, но пронзительно холодное. Тепло моих рук улетучилось, как только я откинул шерстяное одеяло. Рыцари вокруг меня еще спали, бодрствовал один Гилфорд, он молился. Обер вскоре вернулся к румпелю, я немного поговорил с ним, хотя он был совсем измучен. Он не спал всю ночь, его глаза покраснели и опухли, он зевал, не переставая. Я предложил занять его место на несколько часов, что он с готовностью и принял. На открытой воде и при попутном ветре справиться с румпелем будет нетрудно, сказал он. Пока я держу курс на солнце, все будет хорошо.
Вот так я и сидел на сундуке, глядя на широкую реку, на небольшие островки, проплывающие за бортом, на далекий южный берег, поросший деревьями с пологими холмами вдали: часть Англии, известная как Мерсия.
Внезапно на меня упала тень, я поднял голову и увидел Беатрис, опирающуюся на борт судна, ее профиль резко выделялся на фоне низкого солнца. Глаза ее были закрыты, и она слегла улыбалась, словно наслаждаясь прикосновением ветра к щекам.
– Миледи, – сказал я, немного удивленный. Я ожидал увидеть кого-нибудь из дружинников или, может быть, Гилфорда. – Ты хорошо спала?
– Достаточно хорошо, – ответила она. Улыбка исчезла с ее лица, но она не открывала глаз.
Я подумал, что она сердится на меня за сказанное накануне, и уже открыл рот, чтобы извиниться. Наш рейд через Эофервик, встреча с английским флотом, погоня: все это выбило меня из колеи, и я не мог рассуждать здраво. Но я остановил себя, прежде, чем слова сорвались с моего языка. Я думал именно то, что сказал, и не было никакого смысла отрицать это.
– Скажи мне, – резко сказала она, – Ты когда-нибудь был женат?
Я уставился на нее, озадаченный вопросом. Она повернулась и встретила мой взгляд, но я ничего не мог прочесть у нее на лице: карие глаза смотрели без всякого выражения. Ветер трепал ее плащ, но она не пыталась запахнуться поплотнее, хотя должна была чувствовать холод. Ее поведение, то, как она держалась, предполагало достаточную душевную зрелость, которая противоречила ее юной внешности, и я подумал, что она должна быть старше, чем мне казалось.
– Только на своем мече, – ответил я, пытаясь разбудить свое остроумие.
Она посмотрела обратно на реку, кивая, словно пришла к некоему новому пониманию, но ничего не сказала. Ее широкие серебряные браслеты на запястьях ярко блестели в солнечных лучах.
– Почему ты спрашиваешь?
– Потому что иначе ты бы знал, что значит иметь любимого человека и покинуть его.
Передо мной возник образ Освинн, какой я последний раз видел ее вечером в Дунхольме, с прядями темных волос вокруг смеющегося лица. И я вспомнил, как Може стоял передо мной на улице и говорил, что она мертва. Я почувствовал, как пожар, сжигавший меня, возвращается снова.
– Я знаю, что это значит, – сказал я, вставая перед Беатрис с пылающими щеками.
Она бесстрастно смотрела на меня, хотя я возвышался над ней на целую голову.
– Ты не показывал этого.
– Я много чего не показываю, – ответил я, не понимая, чего она от меня добивается.
Мне нужны были только слова, которые я мог бросить ей в ответ. Она снова улыбнулась, хотя улыбка вышла совсем не доброжелательная; похоже, она поняла мое состояние и наслаждалась моим раздражением.
– А что насчет тебя? – спросил я, желая отвлечь ее от моей персоны. – Ты замужем?
Судя по возрасту, она должна была быть замужем, но, с другой стороны, я не видел ни одного мужчины рядом с ней в Эофервике, и кольцо на руке она не носила.
Прядь золотых волос упала ей на щеку из-под платка, и она быстро заправила ее обратно.
– Была когда-то, – сказала она тихо. – Еще до вторжения, четыре года назад. Мы поженились летом, он умер до Рождества. Я знала его недолго, но когда это случилось, мне, тем не менее, нелегко было это перенести.
Освинн тоже недолго была со мной, всего несколько месяцев.
– Мне очень жаль, – сказал я.
Она кивнула и некоторое время молчала, словно раздумывая, принимать ли мое сочувствие.
– Просто помни, что ты не центр мироздания, Танкред Динан, – сказала она наконец, и гнев прорвался в ее голосе. – Тогда, возможно, в следующий раз ты подумаешь лучше, прежде чем открывать рот.
Прежде, чем я успел что-то ответить, она развернулась на каблуках и пошла прочь. Я смотрел ей вслед, удивленный внезапностью ее гнева. Я не мог сообразить, чего она, Обер и Гилфорд хотят от меня. Тем не менее, времени на размышления у меня не было, потому что ветер сменил направление, и один из гребцов крикнул мне лечь на правый борт. Я тянул румпель, налегая на него всем весом тела, пока нос не сместился прямо к центру солнца, которое уже полностью поднялось над горизонтом. Чайки по-прежнему кружили над нами, неумолчно крича.
Люди постепенно стали просыпаться, они делили друг с другом хлеб, наливали пиво в кружки, чтобы утолить голод и жажду. Леди Элис тоже встала и вместе с Беатрис присоединилась к молящемуся Гилфорду. На корме рядом со мной Эдо, Уэйс и прочие дружинники все еще спали, капитан мягко похрапывал с другой стороны.
Солнце поднялось выше, и день стал ярче. Позже проснулся Обер и забрал у меня румпель, хотя он все еще не выглядел отдохнувшим. Гребцы заняли места на рундуках и начали дружно склоняться и откидываться в ритме, который мягко отбивал капитанский барабан; «Крылатый Драком» плавно скользил по спокойным водам.
Все еще было раннее утро, когда далеко впереди показался Алхбарг: сначала над горизонтом поднялось несколько пучков серого дыма, потом гребень длинной насыпи, поросший деревьями, за которыми скрывались крыши домов. С правой стороны через голые поля и густые заросли кустарника прихотливо вилась вторая река, постепенно сближаясь с Узом, чтобы слиться в один голубой простор.
– Трент, – сказал капитан. – Там, где сливаются два потока, начинается Хамбре.
Я кивнул, но не вслушивался в его слова. Я смотрел на далекий гребень холма, на дым, относимый ветром на восток, и чувствовал, как во мне растет тревога, потому что не такой дым ожидал я увидеть над домами, особенно в такой холодный день. Он не был похож на густые серые облака, вздымающиеся вверх из недавно затопленных очагов; скорее это были слабые тонкие струйки, неторопливо курящиеся над догорающим огнем.
Мы приблизились, оставив за спиной место слияния рек. Я начал более четко различать темный пунктир домов на фоне яркого неба. Вернее, того, что от них осталось: почерневшие бревна и рухнувшие балки крыш тлели до сих пор. Нетронутыми остались только каменная башня и неф церкви, все остальное лежало в руинах.
Рука Обера замерла на барабане, плеск воды о весла прекратился. Тишина, словно черная тень, накрыла корабль. Я не видел, как капеллан перекрестился и забормотал молитву, но я сделал то же самое, глядя перед собой на остатки того, что еще вчера было Алхбаргом.
Враг побывал здесь незадолго до нас.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Мы медленно приблизились, дрейфуя по течению. Только Обер плавным движением румпеля направлял наш путь. Капитан приказал свернуть и опустить парус. Мы не знали, смотрит ли противник на нас с берега; возможно, их корабли еще скрываются среди камышей и илистых отмелей; поэтому лучше было не показывать им черно-желтые цвета, выдающие наше происхождение.
Но если враг и был там, он никак не проявлял себя. Я осматривал берег в поисках малейшего движения или искры света на стали, но ничего не видел.
Холм, на котором стоял Алхбарг круто уходил вверх над нашими головами. Должно быть, с его вершины открывался хороший обзор на много миль вокруг, и я подумал, что такую стратегически важную высоту могли когда-то давно насыпать здесь – если, конечно, такое вообще было возможно – для контроля движения сразу по двум рекам. И отсюда можно легко отбивать нападения со стороны воды благодаря крутым склонам, а так же илистым топям, которые лежали у подножия: широкое пространство, покрытое зарослями тростника и длинными отмелями, блестевшими на солнце.
Прилив, должно быть, заканчивался, потому что хотя большая часть ближайших к нам отмелей еще была под водой, у берега я видел сотни каналов и маленьких водоемов, оставленных отступившей рекой. Если мы собирались добраться до Алхбарга, то должны были пробираться через этот лабиринт – на корабле или пешком.
– Можем ли мы подойти ближе? – спросил я капитана.
– Это будет нелегко, – сказал он. – Каналы между болотами не глубокие, здесь легко застрять. Но если мы не попытаемся сейчас, нам придется ждать возвращения воды.
Я снова посмотрел в сторону холма и обугленных останков деревни.
– Высади нас как можно ближе.
Обер крикнул гребцам и сильно налег на руль; «Крылатый Дракон» вошел в пространство между двумя заросшими тростником банками, по которым легкий западный бриз гнал мелкую рябь. Пара лебедей впереди захлопала крыльями, они громко кричали, недовольные нарушением спокойствия. Они поднялись над водой и летали над нами, пока мы не прошли дальше к берегу. В камышах по обе стороны бортов птицы распускали крылья, словно готовясь взлететь, но оставались на месте; они внимательно наблюдали за нами темными бусинками глаз, пока мы нащупывали извилистый путь между камышовых островов.
Один из гребцов стоял на носу, длинным шестом проверяя глубину мутной воды. Река уходила быстро, и каналы становились все уже. Наконец он крикнул и поднял руку.
– Суши весла, – скомандовал капитан. Он посмотрел на меня. – Я не могу подойти ближе, – сказал он, – остальную часть пути придется идти пешком.
Я кивнул ему в знак благодарности и позвал своих парней. Мы надели кольчуги и шлемы, повесили щиты за спину. Шоссы опять оставили, они только будут мешать нам на болоте. Кроме того, они полезны в конном сражении для защиты от ударов снизу. Когда противники бьются пешими, они чаще направляют удары в грудь и голову. В такой ситуации важнее скорость, и дополнительный вес будет только мешать.
– Я должен пойти с вами, – вызвался Гилфорд. – На случай, если в деревне есть убитые, чтобы похоронить их должным образом.
– Нет, – сказал я. – Оставайся с дамами. Там все еще может быть враг. Если это так, тебе лучше держаться подальше.
Я отвечал за него, пока мы не доставим сообщение Мале в Уилтун, и не мог подвергать его опасности. Кроме того, меня больше беспокоили не мертвые, а живые: если в Алхбарге остался хоть кто-то из норманнов, мы должны были их найти.
– Вы нас покидаете? – спросила леди Элис.
Она шагнула ко мне, полы ее плаща были откинуты назад.
– Мы скоро вернемся, – заверил я ее. – Мы должны узнать, остался ли кто-нибудь в усадьбе вашего мужа. Для вас и вашей дочери безопаснее будет остаться на корабле.
– Что, если враг найдет нас, пока вас нет?
– Если они все еще на берегу, – я опять старался говорить честно, – Все равно, где мы будем с ними драться, в деревне или на борту.
Как я и ожидал, мои слова ее не утешили, но она ничего не сказала. На самом деле, мне тоже было не по себе, хотя со вчерашнего вечера мы не встречали новых признаков присутствия англичан.
– Мои люди будут здесь с вами, – заверил ее Обер.
– Умеют ли они сражаться? – спросила она.
– В достаточной мере, миледи. Того, что им не хватит в мастерстве, они доберут в силе. На «Крылатом драконе» останется больше пятидесяти человек, они справятся.
– А ты сам?
– Я пойду с Танкредом. – он заметил мой взгляд, но прервал меня прежде, чем я успел открыть рот. – Если вы можете взять кого-то с корабля, то это должен быть я. Вам нужен человек, хорошо знающий деревню.
– Но корабль должен быть готов отплыть в любой момент, – заметил я. – Возможно, нам придется бежать отсюда.
– Это легко сделать и без меня. – капитан повернулся к одному из своих людей, старше остальных, и я заметил, что это был тот седобородый, кто спорил с ним накануне. – Олард, – сказал он, – я оставляю «Дракона» на твое попечение, пока мы не вернемся.
– Да, Обер, – ответил он с легким наклоном головы.
– Держи реку в поле зрения, если можешь, спрячься в камышах, но будь готов к отплытию, если увидишь, что мы бежим с холма с англичанами на хвосте.
– Я обо всем позабочусь, – сказал Олард.
Конечно, если подойдут большие корабли, шанса сбежать у нас почти не будет, но я оставил эту мысль при себе.
– Ты готов? – спросил я Обера. – Я не хочу задерживаться здесь сверх необходимого.
– Сейчас возьму меч и буду готов, – ответил он.
Я подождал, пока он вооружался, и когда капитан уже застегивал на себе кожаную куртку, я спрыгнул с носа корабля. Мои башмаки сразу погрузились глубоко в грязь, и я подумал, так ли уж правильно было решение прогуляться в деревню. Но я быстро выбрался на более плотный грунт в верхней части отмели и помахал Оберу и дружинникам следовать за мной. Когда все семеро были внизу, капитан дал знак Оларду, и тот крикнул гребцам сушить весла.
– Не отводи «Дракона» слишком далеко, – предупредил Обер. – Мы должны быть в состоянии быстро вернуться к вам.
Олард кивнул, и мы побрели сквозь камыши по вязкому илу, шлепая по лужам, оставшимся после прилива. Вода заливала мои башмаки, и с каждым шагом я чувствовал, как холод жалит ноги. Болотные птицы бегали по отмелям, выкапывая из грязи червей и все, что могли найти. При нашем приближении они дружно взмывали в небо, и я вздрогнул от мысли, что если нас и не заметили прежде, то наверняка обнаружат сейчас. Волоски на затылке поднялись дыбом, у меня появилось чувство, что за нами наблюдают. Я посмотрел вверх на остатки домов, и раз или два мне померещилась тень, скользящая между ними.
Чем дальше мы продвигались, тем тверже становилась земля под ногами, пока наконец на линии прилива мы не наткнулись на деревянную пристань. Вокруг ее опор были привязаны веревки небольших плоскодонок, лежащих сейчас на грунте, и тонкие сетки для ловли угрей. Холм за ней круто поднимался к небу, не предоставляя никакой опоры, кроме редких кустов. На вершине виднелись обгорелые остатки большого дома длиной, наверное, не меньше нашего корабля.
– Лорд Гийом построил этот зал прошлым летом, – сказал Обер, качая головой. – Хотя он редко сюда приезжал. Думаю, его леди здесь вообще никогда не бывали. С тех пор, как он стал виконтом, он редко уезжал из Эофервика.
Мы продолжали карабкаться вверх, в любой момент готовые выхватить наши мечи, если на гребне холма нас ждет засада. Но ветер почти прекратился, и, за исключением карканья птиц над падалью, ничто больше не нарушало тишину дня.
Я больше не замечал никаких признаков той тени, но мы все равно ступали осторожно, стараясь не греметь кольчугами.
Наконец подъем закончился, и весь Алхбарг предстал перед нашими глазами. Он не был большим селением – наверное, семей десять – и теперь казался еще меньше. На месте домой и сараев теперь курились обгоревшие бревна. Повсюду лежали тела мужчин, женщин, детей, даже волов и собак. Над пожарищем висела вонь обгорелого мяса.
– Они никого не оставили, – сказал Уэйс, когда мы шли среди трупов.
Вороны долбили их черными клювами, отрывая мясо от костей, сердито хлопая крыльями при нашем приближении. Они внимательно смотрели, как мы подходим, неохотно отскакивали в сторону и возвращались обратно, когда считали, что мы отошли достаточно далеко.
Многие тела были изрублены и лежали здесь без головы или без рук. Некоторые оказались норманнами, даже в кольчугах и со щитами на боку. Но большинство, судя по одежде, было англичанами, причем местными жителями, а не теми, кто их убил.
– Они убили даже своих соотечественников, – пробормотал я, не веря тому, что видел, прежде чем вспомнил, что они поступили так же с Освинн.
Я представил, как ее непогребенное тело лежит так же в Дунхольме, и коротко попросил ее простить меня, когда мы встретимся в лучшем мире.
Эдо сплюнул на землю.
– Зверье да и только, – сказал он.
– Почему они это сделали? – спросил Уэйс.
– Может быть, жители пытались сопротивляться, – предположил Обер. – А, может быть, просто так.
Я подумал, как долго Освинн могла сопротивляться им. Перед походом на Дунхольм я подарил ей нож и потратил много часов, показывая, как им пользоваться: как нападать и как резать, места, куда надо бить, как повернуть лезвие в животе человека, чтобы убить его быстро. Я надеялся, что она вспомнила. Я надеялся, что она послала много нортумбрийцев к дьяволу на сковороду в ту ночь.
Мы молча шли вверх к длинному дому Мале. От него уцелели только столбы, поддерживающие крышу, да и то лишь обрубки по пояс высотой. Балки и стены рухнули, и во многих местах не осталось вообще ничего, кроме толстого слоя пепла. Под некоторыми из бревен, наваленными друг на друга в центре зала, лежали почерневшие трупы, сожженные до костей и зубов.
– Ад, – пробормотал Радульф.
Я мрачно кивнул.
– Их загнали сюда, как в ловушку, а потом бросили факелы на крышу.
Пламя охватило солому в течение нескольких ударов сердца, и немногим больше понадобилось, чтобы оно сползло вниз и распространилось на деревянные стены. Казалось, я чувствовал ужас людей, смотревших как смерть окружает их, сжимая огненное кольцо.
– Так же, как они убили лорда Роберта, – сказал Эдо.
Он посмотрел сначала на Уэйса, а потом на меня, и я заметил, как в нем разгорается гнев.
Я опустил голову и закрыл глаза, пытаясь изгнать из головы образ лорда Роберта в горящем зале. Сейчас было не время думать о таких вещах.
– И здесь они сделали то же самое. – я понял, что Годфруа зовет нас.
Я открыл глаза, солнечный свет наполнил мир. Годфруа поманил нас к тому, что, как я понял, было конюшней; под упавшей на землю продольной балкой лежала лошадиная голова. Грива и кожа сгорели, обнажив желтовато-белый череп, ее челюсти были широко разведены, словно в последнем крике. Когда мы обогнули тлеющие останки, я увидел обугленные трупы еще двух животных.
– Их не интересовал грабеж, раз они не забрали их, – сказал я.
– Или они не могли взять их с собой, – ответил Уэйс. – Если они пришли с кораблей, там не было места.
– Но если они поднялись с реки, почему никто в деревне не заметил их приближения? – спросил Эдо. – Пока те пробирались через отмели, жители могли бы бежать. Вместо этого они остались в домах и умерли.
– Если враг не высадился ниже по течению и не напал с суши, – предположил я. – Тогда путь от реки был им отрезан, и люди оказались среди болот, как в ловушке.
– Может быть, учитывая, что лодки так и остались у причала, – сказал Уэйс.
Обер вскрикнул. Я быстро развернулся, положив ладонь на рукоять меча, вообразив, что орды нортумбрийцев подкрались к нам с юга. Но врагов не было; капитан стоял на коленях рядом с одним из тел недалеко от восточной стены зала.
– Это Анри, – сказал он, когда мы подошли. – Он был здесь управляющим лорда Гийома.
Лицо мужчины было покрыто кровавой коркой и рассечено мечом, но мне показалось, что он был красив и молод. Во всяком случае, погибший Анри не мог быть старше меня. В его груди зияла рана, которую его рука пыталась зажать перед смертью, туника под пальцами была окрашена в темно-красный цвет. Друга рука была откинута в сторону, ладонь обращена к небу, пальцы скрючены, словно он что-то держал в них. Что бы это ни было, враг забрал его у Анри.
Я спросил:
– Ты хорошо его знал?
Обер поднялся на ноги, все еще глядя на тело.
– Совсем немного, – сказал он. – Я встречался с ним только один раз несколько месяцев назад, когда мы останавливались здесь на пути в Эофервик. Он был щедрым человеком. Он устроил пир для все команды. – капитан вздохнул. – Вы нашли кого-нибудь?
– Никого, – ответил я. – Все убиты.
– Там церковь, – сказал Филипп. – Ее они не тронули.
Я взглянул в сторону каменной башни и нефа, развернутого к деревне. Они были построены на самой высокой точке холма, двор был окружен узкой канавой, огибавшей церковь со всех сторон, кроме восточной. Если жители пытались где-то укрыться, то это было единственное место, где они могли рассчитывать на спасение. Но я почему-то не надеялся найти внутри никого живого.
Там действительно не оказалось никого; церковь была небольшой, у нас не заняло много времени обыскать ее. Удивительно, но уважение мятежников к святости места было распространено и на имущество храма, потому что на алтаре остались нетронутыми ценные вещи: большое оловянное блюдо с изображением Распятия, инкрустированное серебром, три серебряных подсвечника и небольшой позолоченный крест. Но ни священника, ни одной живой души. Хотя, если здесь побывали те самые англичане, от которых мы удирали прошлым вечером, то с момента нападения прошло довольно много времени. Те, кому удалось выжить, уже давно могли уйти.
Мы ненадолго задержались в церкви, чтобы помолиться за погибших людей Мале. Это было лучшее, что мы могли сделать, учитывая, что времени на достойное погребение для этих людей у нас не было. Сейчас время работало против нас, и поэтому, как только мы закончили, сразу вернулись через деревню и вниз по склону, а дальше через болота к кораблю.
Отлив достиг самой низкой точки, и «Крылатый Дракон» ждал нас у края отмели, где было еще достаточно воды, чтобы не сесть на брюхо. Олард, похоже, знал свое дело, потому что отыскал отличное убежище между двумя большими банками, густо заросшими камышом, полностью скрывавшим корабль со стороны реки.
Солнце поднялось высоко, когда мы вернулись на корабль с новостями о том, что видели в деревне.
– Что нам теперь делать? – лицо леди Элис было полно тревоги. Она побледнела, услышав о сгоревшем зале. – У нас нет лошадей, а мы не доберемся о Лондона пешком.
– Трент течет мимо Линколии, – сказал капеллан. – Может быть, мы могли бы проплыть вверх по реке и высадиться у старой дороги?
Капитан погладил подбородок, глядя прямо перед собой.
– Вода еще не начала прибывать. Нам придется дождаться следующего прилива, чтобы подняться вверх к Тренту, – сказал он. – Даже по суше было бы быстрее. Если мы поплывем вниз, то недалеко отсюда есть городок под названием Саффереби, где можно будет купить лошадей.
– Ты знаешь реку лучше нас, – ответил я. – Я оставляю решение за тобой.
Обер кивнул.
– Тогда пусть будет Саффереби.
Он отдал приказ гребцам, повернул румпель и «Дракон» медленно пополз от берега, направляясь к открытой воде. Мы проплывали мимо деревень, которые постигла та же участь, что и Алхбарг, а некоторые остались нетронутыми. Ветер доносил до нас мычание скота, и мы издали видели на полях мужчин и женщин с их волами. Но почему одни были убиты, а других пощадили, я не мог понять. Я только надеялся, что Саффереби избежал страшной участи.
Как и обещал капитан, вскоре после полудня по правому борту показался город: сначала несколько столбов серого дыма, потом скопление лачуг вдоль линии берега и, наконец, когда мы достаточно приблизились, можно было разобрать палисад, церковь, длинный дом. Я улыбнулся Уйэсу и Эдо, которые напряженно смотрели в сторону берега, и они ответили мне такими же улыбками.
Мы благополучно выбрались из Эофервика, и Нортумбрия осталась далеко позади.
