Текст книги "Ключ от магии, или Нимфа по вызову (СИ)"
Автор книги: Джейд Дэвлин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)
Глава 4
Я моргнула и застыла, потрясенная новым взглядом на ситуацию. Э… хм… а я-то думала… что оно зверски-страшно-опасное так на нас напало… а оно… и током меня долбануло нехило… ой.
Я внимательно вгляделась в Николаса – не шутит? Обернулась к Фимке, получила его утвердительный кивок… И скрючилась на скамейке в приступе дикого хохота. Ржала как лошадь, до слез, мотая головой и всхлипывая. Пацаны, катаясь рядышком по скамейке, закатывались не хуже.
Какое-то время спустя, когда сил смеяться уже не осталось и вместо смеха получалось лишь тихое сипение, мы понемножку стали успокаиваться. Посидели, помолчали, приходя в себя…
– С тобой всегда так весело? – наконец поинтересовался Ник. Сдул влажную темную прядку, падающую ему на глаза, и усмехнулся уголком рта.
– Со мной? – удивилась-возмутилась я. – Да я при чем? Я всего лишь хотела город посмотреть!
– Насмотрелась? Снова не скоро полюбуешься, – Фимка уже отсмеялся и стал непривычно серьезным. Даже грустным. Или, скорее, встревоженным. Что для него было нетипично, это чудо вообще редко унывало, хотя если вдруг впадало в депрессию, то бурно, демонстративно и так, чтобы всем мало не показалось.
– Почему это? – мне такое продолжение совершенно не понравилось. – Или тут такие сумасшедшие девки все время по улицам бегают?
– Такие не бегают, – вздохнул с другой стороны Ник. – Она одна такая. И слава богу, потому что и ее более чем достаточно, чтобы жизнь отравить. Так что теперь тебе лучше одной по улицам не гулять… Да и с нами тоже.
Он насупился и стал ковырять болячку на локте. И этот туда же! А ведь Ники у нас мальчик хотя и посерьезнее, но к меланхолии тоже не особо склонен. Это во что мы вляпались?
– Так, с этого места подробнее, пожалуйста, – мне уже не смешно. – Объясните, наконец, за каким чертом эта девчонка ко мне прицепилась?
– Потому что ты с нами была… – неохотно промямлил Фимка, рассматривая посыпанную гравием дорожку у себя под ногами. Шмыгнул носом и привычно дернул себя за светлый локон возле уха – признак приближающейся грозы. Еще и злится! Я машинально потянулась и шлепнула его по руке, как привыкла когда-то отучать от вредных привычек собственных племянников. Фимка так удивился, что даже возмутиться забыл. А я продолжила:
– Ну хорошо, вы там с этой компанией что-то не поделили… А я-то при чем? Эта чокнутая через пять секунд о вас вовсе забыла и цеплялась только ко мне. Почему? Морда моя не понравилась?
– Ага, не понравилась, – согласился Ник, все так же сосредоточенно колупая струп на руке. – Мы же говорили… слишком красивая и настоящая. Вильяра ведь тоже учится магии и умеет отличать.
Я опять замолчала на некоторое время, проворачивая в голове новость так и этак. Хммм… Ну ладно, согласна, не уродина. Даже несмотря на полноту, к которой так пока и не привыкла. Личико у меня теперь и впрямь миленькое, если не сказать больше. Но я никак не ожидала, что такая полезная вещь, как симпатичная мордашка, может ни с того ни с сего начать приносить неприятности. Что-то тут не так, ребята. Хотя… Где-то я это уже читала, кажется. Типа, "я ль на свете всех милее…"
– Хорошо, моя мордень ей не глянулась, и ваша компания тоже не понравилась. Чего сразу в драку? – а как еще назвать попытку зафутболить мне в лицо непонятной гадостью? Да и остальные товарищи весьма недвусмысленно блокировали нам пути к отступлению.
– А ты сама виновата, – нахально заявил Фимка, бесхитростно заглянув мне в глаза. Шлепнуть еще раз, что ли… – Зачем ты с ней спорила?
– Ничего себе! Она будет меня поливать грязью, а я стой и обтекай?
– Ну и… постояла бы, – вздохнул Ник. – Она поорала бы и успокоилась.
– Я одного не понимаю, – ситуация требовала прояснения. – У вас тут так принято – незнакомых людей оскорблять, и чтобы они ответить не смели, или у этой куколки персональная привилегия?
– Можно и так сказать, – Фимка задумчиво потер подбородок, не спеша разрешить мои сомнения. – Да дело-то все в том…короче, теперь будут неприятности.
– С чего бы это? – я пожала плечами. – Она же первая полезла. Вы оба видели, она в меня чем-то кинула! А чем, кстати? Я не поняла.
– Паучьими чешуйками, – охотно пояснил Фимка. Даже как будто с гордостью. – Это… Потом на лице такие синие прожилки и кожа как шершавая…Заклинание такое.
– Вот! Какое право она имела кидаться этими чешуйками? (Почему, кстати, именно чешуйками? У пауков вроде панцирь хитиновый.)
– Да никакого не имела, – согласился Ник, откинувшись на спинку скамейки. – Только чем ты докажешь, что она это сделала?
– То есть как? – не поняла я. – Так все же видели!
– Кто все? – с какой стати этот белокурый ангелочек еще и ехидничает, а? – Вильярина свита в один голос скажет, что они вообще к нам первые не подходили. А нам… – он вдруг покраснел и отвернулся.
– А нам никто не поверит, – закончил Ник. – Это долгая история. Ты извини, на самом деле все из-за нас, конечно. То есть не все, эти гады не упустят случая напакостить. А мы даже ответить не можем… – в его голосе было столько безнадежности, что мне стало не по себе.
– Нда… Дело ясное, что дело темное. Колитесь, умники, во что влипли и меня втянули!
– Нууу… – Фимке явно не хотелось ничего рассказывать. Но деваться было некуда. Я предусмотрительно прихватила обоих рассказчиков за рукава рубашек. Во избежание… избежания.
– Давай-давай, не тяни, – я еще и подергала за ухваченный рукав. – Меня теперь это тоже касается, сами сказали. И вообще, я пострадала!
– Мы вместе учились… – так же нехотя начал рассказывать Ник. – Пока нас не исключили, – он сопнул носом и замолчал, пристально уставившись на одинокий цветочек посреди удивительно облезлой клумбочки.
– А все из-за этой! – запальчиво поддержал Фимка. Он снова загорелся яркой злостью и еще чем-то… – Мы вообще не виноваты были. Почти…
– Угу, вот именно, что почти, – горькая усмешка тронула губы второго рассказчика. – Твои идеи всегда… почти безопасны. И почти успешны, – он выразительно посмотрел в мою сторону, но этот намек я проигнорировала.
А вот Фимка опять возмутился. Впрочем, как обычно:
– А то ты в сторонке стоял и ничего не делал! Ты сам не меньше моего хотел, и вообще! Короче! Это заклинание, паучьи чешуйки, это мое заклинание! И вовсе я его изобретал, чтобы мух и комаров ловить! И оно ловит! – непризнанный гений повысил голос на последней фразе в ответ на фырканье Ника. – Здорово ловит. Только… Оно четвертого уровня, а ученикам применять заклинания выше третьего категорически запрещено. Мы это… потихонечку. Нужно было в лабораторных условиях доработать, дома нет нужных… нету, короче. Ну, мы и… И никто эту дуру не звал нос совать в неподходящий момент! Она, зараза, хотела наябедничать. Выслеживала! И все из-за маленького тараканчика! Совсем крохотного! Я не виноват, что в ее сумке было пирожное! Так ей и надо, что месяц с чешуйчатой рожей ходила! – Фимкино лицо пылало праведным гневом. Он даже на скамейке подпрыгивал от избытка чувств.
– Угу, – согласился Ник, игнорируя кипучие эмоции закадычного дружка. – Ходила. Только сначала визжала так, что весь лицей сбежался! Я даже не знал, что там по вечерам столько народу, – он горестно вздохнул. – И папаша ее прибежал. Дире-е-ктор.
Все ясно. Влипли, авантюристы-экспериментаторы.
– Они с папочкой на нас такую жалобу в контролирующую палату накатали, ух! – Ник удовлетворился моим сочувствием и продолжил: – Как будто мы как минимум полгорода угробили несанкционированной магией. А мы сдуру… – косой взгляд в сторону сообщника многое рассказал без слов. – Короче, мы решили от всего отпереться. Набежал народ, когда эта истеричка уже голосила, следы в лаборатории мы убрать еще раньше успели.
– Во дурные! – не удержалась я от комментария. – Да на что вы надеялись? Маркетиос даже мне уже рассказал, что любое магическое действие оставляет следы на том, кто его совершил!
– Дурные, – убито согласился Фимка, поеживаясь под быстрыми и колючими взглядами Николаса. – Только мы в тот день на практике были весь день и отрабатывали призывающие заклинания, а чешуйки очень на них похожи. Все отрабатывали, на всех следы были, и на этой заразе тоже. Вот я и понадеялся, что не проследят. Соврал, что мы хотели на гомункулов посмотреть, они как раз в ту ночь созрели. Ляпнул что первое в голову пришло с перепугу, а Ник уже не мог что-то другое сказать… – еще один покаянный вздох. – Ну вот… Только директор пригласил специалиста из академии и тот в два счета отследил заклинание четвертого уровня. Ой что было…
Он машинально потянулся к тому месту, на котором сидел, глянул на меня и отдернул руку.
– Из лицея нас выперли с треском, – печально подытожил Ник. – Деда оштрафовали. И главное! Не знаю как, но Вильяра матрицу заклинания считала. И теперь при каждом удобном случае… – горе-колдун шмыгнул носом и вытянул губы трубочкой, что, как я уже успела заметить, было выражением крайней досады. – Нам же не поверит никто! Даже жаловаться бесполезно. Хорошо, если в людном месте столкнемся, ну поиздеваются в спину. Или вообще мимо пройдут с ехидными рожами. Терпимо, хотя и обидно. Но если как сегодня, без свидетелей… только держись. И ни-че-го не докажешь! Вильяра не дура, в жизни не признается, что заклинание срисовала, а значит, если кто и баловался магией, то это опять известные вруны и нарушители.
– Дела-а-а-а… – задумчиво резюмировала я. – И что, каждый раз, как поймают, магичат на вас ваши же чешуйки?
– Если бы только их, – Ник потер переносицу. – А то и похуже чего-нибудь. Мы ведь жаловаться не побежим. Все равно бесполезно.
– А как же следы? – недоуменно переспросила я. – В тот раз отследили, а в другие что мешает?
– Неужели ты думаешь, что в академии магии только и ждут, как бы им побежать на каждую уличную стычку? – усмехнулся Фимка. – Один час работы такого специалиста стоит жутко дорого. Дед же не директор лицея… Да и вообще, у нас репутация испорченная. Это не первый случай был, скорее, последний, – он скривился. – Всем все сразу понятно. А Вильяра у нас вечная жертва. Профессиональная!
– Ну, сегодня она только подтвердила свою квалификацию, – невольно хихикнула я, вспомнив "танец локонов".
– Да-а-а уж! – мальчишки чуть-чуть повеселели. – Только обязательно нажалуется. И будь уверена, такого наговорит…
– А пусть. Я точно ничего ей не сделала, ни магией, никак. Пусть теперь она докажет, что это не было короткое замыкание.
– Какое замыкание? – не понял Ник, и Фимка тоже глянул вопросительно.
– Не важно. Магия у нее сама испортилась, я не колдовала. Я вообще не маг. Так что с меня и взятки гладки. И вас если проверят, ничего не найдут.
– Охо-хо… – по стариковски закряхтел белобрысый разбойник. – Опять эти разбирательства. Как вспомню, так…
– Надо деду все рассказать, – решил второй обладатель испорченной репутации. – Прямо сейчас. А то мы опять дров наломаем нечаянно.
Фимка кивнул, только вздохнул особенно тяжко и опять непроизвольно потер седалище.
Маркетиос новостям… не обрадовался, хотя некоторое удовлетворение от возможности высказать сакраментальное "а я предупреждал" по поводу "несвоевременных прогулок" он скрыть не смог. Ну и ладно.
Велев мальчишкам отправляться в свою комнату и заняться делом и с трудом удержавшись от такого же указания в мой адрес, магистр заперся в своем кабинете, а когда перед самым ужином он оттуда вышел, я его сначала не узнала.
Чудаковатый дед исчез, на смену ему появился совсем другой человек. Даже взгляд был другим. Твердым и каким-то…острым. Движения стали быстрыми и четкими, интонации властными, и я невольно подобралась вслед за мальчишками. Те и подавно старались прикинуться ветошью и не отсвечивать. Хм… а ведь я уже видела Маркетиоса таким… в тот самый день, когда он притащил меня в этот дом, перекинув через плечо.
Одет наш преобразившийся магистр тоже был непривычно: вместо заляпанной черте чем хламиды и потертых кожаных штанов на нем красовался камзол из серого бархата и такие же брюки. (Я тихо хрюкнула про себя, не выдержав торжественности момента, потому что брюки были, что называется, "классический матросский клеш" – я такие только в кино видела – и со средневековым камзолом смотрелись просто… афи-фигительно.)
Маркетиос окинул свое семейство орлиным взором и, скомандовав сидеть смирно и носа на улицу не высовывать, удалился в неизвестном направлении.
Битых три часа мы всей компанией старательно убивали время, слоняясь из угла в угол под тихую Миленину воркотню. Разойтись по комнатам и ждать в одиночку никому в голову не приходило – вместе было не так страшно.
Хотя я и хорохорилась даже перед самой собой, вслух подбадривая товарищей по несчастью, чем дальше, тем больше неприятных мыслей крутилось в голове. А вдруг эта самая Вильяра опять убедит всех, что это мы виноваты? И даже не мы, а конкретно я? Мне не хотелось становиться козлом отпущения, ни в одиночестве, ни за компанию.
В конце концов – мелькнула трусливая мыслишка – пацанов максимум в очередной раз выдерут, а меня, как нелегального мигранта, еще законопатят в… куда-нибудь. В неприятное место. Или еще что придумают, столь же противное и с моими жизненными планами не совпадающее.
Кстати, насчет моих жизненных планов…Что у нас там запланировано-то? Раньше я примерно представляла себе как буду жить завтра, через месяц, через год и даже, возможно, на пенсии. А теперь у нас полная неизвестность и туманные перспективы.
Допустим, отсюда меня никто не гонит. Пока. И клятвенно обещают не гнать и дальше, сколь угодно долго. И что? Всю жизнь провести взаперти, в качестве объекта изучения или нахлебницы? Не хочется. А что еще я могу?
Все мои "технические" познания будущего филолога, во-первых, ни фига не технологичны, а во-вторых, никому здесь не нужны. Магия даже с точки зрения экологии гораздо выгоднее.
Придя к такому выводу я окончательно приуныла, перестала вышагивать по кухне от стола к камину и обратно и плюхнулась на лавку рядом с Фимкой. Тот давно уже сидел, молча уставившись в угол, и на его подвижной физиономии была написана самая унылая обреченность из всех Фимкиных унылых обреченностей, изображать которые он был мастер. Но сегодня получалось на редкость правдоподобно.
Ник, тенью скользивший следом за мной почти шаг в шаг, попытался повторить маневр и споткнулся о кошака, курсировавшего в том же направлении. Кошак взмявкнул и цапнул обидчика за лодыжку. Ник тоже взвыл, удивительно точно воспроизведя только что прозвучавший возмущенный кошачий мяв, замахнулся… Но дать пинка вздыбившему шерсть здоровому котищу не решился.
Что он там пробормотал себе под нос, никто не расслышал, и слава богу – вряд ли что-то хорошее. Дохромав до лавки, Ник плюхнулся рядом со мной, бесцеремонно сдвинув и меня, и Фимку в сторону. И занялся изучением пострадавшей конечности.
Это происшествие хоть ненадолго отвлекло нас от невеселых раздумий, но скоро все вернулось на круги своя. Только теперь на лавку, а точнее, мне на колени взгромоздился четвертый участник вынужденных посиделок, в отличие от остальных сидельцев почти довольный жизнью. Он даже боднул Ника пушистым лбом куда-то в бок, примирительно мурлыкнув, и счел инцидент исчерпанным.
Не знаю, сколько прошло времени, мне казалось – как минимум года три. Правда, стемнеть еще не успело, когда на крыльце послышались непривычно твердые шаги Маркетиоса и негромко хлопнула входная дверь. Мы так и застыли, не решаясь сдвинуться с места. Маркетиос словно нарочно медлил, судя по шагам, наверх он не пошел, но и в кухне не показывался.
Минута, вторая… Я вдруг обнаружила, что с перепугу даже дышать перестала. Черт, я там на поляне, чуть не поцеловавшись с крысой и получив котлом по голове, так не перепугалась! А тут! Чего он тянет???
Наконец дверь открылась, и маг неторопливо вошел в кухню, наткнулся на наши напряженные взгляды как на стенку и…
Улыбнулся? Правда? Я несколько секунд вглядывалась Маркетиосу в лицо так пристально, что чуть дырку в нем не прожгла, но ничего не изменилось: маг стоял на пороге и улыбался, непривычной озорной улыбкой.
Маркетиос никуда не торопился. И на наши мольбы не реагировал, заявив, что после таких испытаний неплохо бы подкрепиться. Вернулась Милена, уже на стол накрыть успела, уже сдобный пирог на столе, а он все помалкивал. То есть Маркетиос ел, а мы сидели над своими почти нетронутыми тарелками и гипнотизировали его. Ни фига маги гипнозу не поддаются, скажу я вам. Или мы гипнотизеры такие умелые… Наконец магистр завершил трапезу и невозмутимо заявил: голодным домочадцам новости не положены, пока все не съедим, он рассказывать не будет. Садист!
Только после того, как Фимка умудрился подавиться черничным соком, Ник едва не пропилил тарелку ножом от усердия, а я стала похожа на рыбу-молот – попытка проглотить слишком большой кусок пирога закончилась победой пирога и нереально выпученными глазами – Маркетиос смилостивился. А может, решил, что медлить дальше опасно, сами покалечимся или дом разнесем.
– Во-первых, вы бестолочи и драть вас надо каждый день, – начал маг, окинув нас насмешливым взглядом. – Всех троих! – торжествующе добавил он, глянув на мою невинную физиономию. Вот ведь… пользуется, что я сейчас не стану с ним ругаться!
– Но при этом даже вам иногда везет, – продолжил этот латентный садист, видя, как вытягиваются у мальчишек лица. – А поэтому… – он торжественно поднял палец вверх, – вы двое со следующего семестра приступаете к занятиям в лицее.
– Что-о-о-о??? – Фимка чуть не упал со стула. – Мы??? В лицее? Дед, а ты не врешь??? – от потрясения он немного забылся.
– Ефим! – Маркетиос изо всех сил постарался соорудить у себя на лице зверское выражение, но было видно, что у него ничего не получится. Ник, сидевший с Фимкой рядом, сам слишком обалдел от такой ослепительной новости, так что мне пришлось потянуться и легонько щелкнуть по затылку нарушителя субординации.
Фимка закрыл рот, дед удовлетворенно усмехнулся и продолжил:
– Считайте, что Вильяра сделала вам просто сказочный подарок. Благодаря ее глупости и злопамятности ваше вполне заслуженное исключение отменяется.
– Как это? – Ник тоже все никак не мог поверить. – Что она сделала???
– Не она, а ее не менее глупый папаша, – Маркетиос самодовольно улыбнулся. – Когда эта "пострадавшая девочка" с ревем примчалась домой, он, не разобравшись, вызвал дежурного дознавателя из академии, и…
– Она же колдовала! – глаза у Фимки загорелись. – Причем то заклинание, за которое нас выгнали!
– Именно! – Маркетиос откинулся на спинку стула, лукавые морщинки собрались вокруг его глаз. – Мало того, что она пользовалась запрещенным уровнем, она сделала это даже не в лицейской лаборатории, а на улице, в общественном месте. Теперь можно подвергнуть сомнению каждое ее слово, в том числе и то, что касалось прошлого инцидента. Более того, дознаватель установил, что данная матрица была использована не один раз. Понимаете, что это значит?
Ник посмотрел на Фимку, Фимка на Ника…улыбочки "до ушей" – это еще слабо сказано! Таких сияющих физиономий у мальчишек я еще не видела. Сама расплылась за компанию. Во-первых, я была рада за друзей, во-вторых, если эта Вильяра теперь сама кругом виновата, значит, я белая и пушистая. И никто меня обследовать не будет.
Мои догадки тут же подтвердил и Маркетиос:
– Дознаватель решил, что Вильяра сама что-то напутала с заклинанием запрещенного уровня. Из-за того, что не имеет должной подготовки. И произошел сбой в матрице, зацепивший эхом все имеющиеся поблизости магические структуры. Вот все разом и схлопнулось. Так что… – он многозначительно подмигнул. – Ваше участие признано не стоящим внимания. Тем более, что, несмотря на слезливые выкрики установленной нарушительницы, отсутствие у тебя малейших способностей к магии подтвердили свидетели.
– Какие свидетели? – не поняла я. – Что-то я там никаких свидетелей не видела…
У Маркетиоса стал такой самодовольный вид, словно у моего котика, стащившего у Милены из кладовки целый окорок. Всем вокруг стало ясно, что именно благодаря хитроумным действиям нашего мага все сложилось столь замечательно.
Как выяснилось, безмозглые друзья этой не менее безголовой девицы решили в очередной раз свалить все на Фимку с Ником и сами заявили, что я в магии ноль без палочки. На этом Маркетиос их и поймал. И даже заявил, что для устранения последних сомнений Фимку и Ника можно хоть сейчас вызвать и проверить. Если никаких следов заклинания – все, девочка попалась. Здорово! А меня не будут обследовать, потому что я не маг, и это Маркетиос готов подтвердить под какой-то там присягой.
Как только Вильярин папаша сообразил куда дует ветер, он сразу пошел на попятную. И именно тогда была достигнута договоренность о возвращении ребят в лицей. Как уж там этот дядька будет улаживать дела с инспектором, меня не касалось, поэтому я не спрашивала. Просто радовалась за себя и за пацанов.
На радостях мы подчистую умяли знаменитый Миленин пирог с черникой и выдули два кувшина не менее знаменитого сока из каких-то там местных ягод. Когда приступ всеобщего ликования пошел на убыль, Маркетиос отозвал меня в сторонку. И сообщил, что мне радоваться слегка рановато.
