Текст книги " Объятья"
Автор книги: Джессика Ширвингтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
– Все готово. – Линкольн оказался рядом со мной, а я даже не услышала. Нехорошо, Ви. Я бросила на него быстрый взгля, нервная, чтобы задержать взгляд подольше.
– Эй. Ты готовишь?
– Ага, я подумал я смогу. Все в порядке?
– Конечно. Что в меню? – поинтересовалась я, засовывая прядь волос за ухо. Мы направились к складу Линкольна и я взяла одну из сумок, чтобы облегчить его ношу. Наши пальцы едва соприкоснулись и этого было достаточно, чтобы мое сердце пустилось вскачь.
– Паста, курица, базилик, фета, – обыденым тоном сообщил он мне, перечесляя ингридиенты моего любимого блюда. Я закусила нижнюю губу. Симпатичная еда. Дерьмо.
Прогуливаясь по складу Линкольна, волна наслаждения захлестнула меня. Это ощущалось как возвращение домой, больше, чем где-либо еще. Линкольн только приобрел его, когда мы впервые встретились. По стандартам склада, он был маленьким, но огромным по стандартам гостинная-на-одного-человека. Это была просто свалка, когда он достался ему, но постепенно он довел его до ума и я должна была отдать ему должное, у него было хорошее видение. Он любил его. Так же как и я. Самое прекрасное, что в нем были огромные арочные окна по обе стороны. В течении дня, они бросали водопады света на большое открытое пространство, затопляя его. Это было совершенное место для исскуства. По этой причине оно мне нравилось. Другая больше связана с его обитателем.
Мы молча выложили продукты на кухне. С каждым открытием холодильника или шелестом пластиковых пакетов, мое сердце билось сильней и мне становилось более тревожней, задаваясь вопросом что же он собирается сказать.
Но он ничего не говорил. Вместо этого, она начал выкладывать ингридиенты на скамейку, как он всегда делал, и начал готовить ужин. После того как он достал разделочную доску и все было готово, он взглянул на меня, подняв брови.
– Итак..., – он откашлялся. – Как прошел твой день?
Я поняла что стояла молча и неподвижно посреди кухни словно потерянный ребенок. Я оторвала ноги от пола и направилась к стойке, прислоняясь к ней так непринужденно, как только могла.
– Отлично. В школе все хорошо. Я поступила на курсы Фентона.
Линкольн положил нож и повернулся ко мне, ухмыляясь от уха до уха. Мое сердце расстаяло, потому что он настолько хорошо меня знал. Знал, как много эти курсы значили для меня.
– Слава Богу! Я волновался что отдаю свою стену любителю, – поддразнил он, притягивая меня в объятия. От него пахло солнцезащитным кремом и его тело излучало тепло. В его руках я расслабилась. Мне нравился тот факт, что я была идеальной высоты, так что моя голова покоилась у него на плече. Это было словно мы были двумя частями головоломки. Мы подходили друг другу идеально. Конечно, как только я расслабилась, Ликольн отступил.
Это было просто как одно из миллиона объятий, что мы разделили, и хотя каждый раз я желала чтобы это значило больше, его язык тело разубеждал меня в этом.
– Так что, – произнес он, – ты готова к передаче официальных прав собственности?
– Ага, определенно, – ответила я, перегруппировываясь. – Сначала я собираюсь положить слой грунтовки, если что, ладно?
– Это твоя стена – делай с ней все, что тебе вздумается.– Он улыбнулся, возвращаясь к разделочной доске. Я почти год умоляла его позволить мне расписать одну из его стен и наконец, уговорила его.
– Как на счет того, что сначала мы поедим? – предложил он. – Я умираю с голоду.
– Конечно.
Мог ли он в самом деле планировать не говорить об этом? Люди всегда хотят знать детали. Сперва это были власти. Затем мои предполагаемые друзья, которые не позволили бы мне забыть. Затем до меня дошло, может ему было плевать, он не хотел знать. Прежде чем я позволилю себе ступить на это скользкую тропинку, я заставила себя решить. Я должна была либо терпеливо ждать, скажет ли он сам что-нибудь, или просто сказать самой.
– Мне было четырнадцать, – выпалила я. Глаза Линкольна сверкнули мне и его тело на мгновение замерло, затем он просто вернулся к разделыванию курицы.
– ЛАДНО.
– Я знаю что Папа сказал тебе кое-что, – произнесла я более оборонительно, чем предполагала. Он снова бросил взгляд.
– Мы наткнулись друг на друга ранее, да. – Стук, стук, стук.
– Ну? – спросила я, в большей мере смущенная. – Разве ты не собираешься спросить?
– Ты хочешь чтобы я спросил? – Он бросил курицу на сковородку, и та зашипела и задымилась.
– Что это значит? – спросила я, убирая волосы за уши.
– Это значит, что у тебя была веская причина чтобы не рассказывать мне об этом прежде. Если эта причина все еще есть, тогда я не хочу чтобы ты чувствовала себя принужденной рассказать мне, только потому что твой отец бросил что-то мимоходом. У нас у всех есть секреты, Виолет. Поверь мне. У нас у всех есть вещи, о которых мы не можем рассказывать. – Он снова вернулся к готовке, но затем снова поднял глаза. – В любом случае, ты только делаешь это со своими волосами, – он указал на свое собственное ухо, – когда ты взволнована. Нервничаешь.
Вау. Я даже не заметила. Внезапно, я осознала, что понятия не имею что сказать. Я имею в виду, что не хотела чтобы он узнал. Не хотела чтобы хоть кто-то узнал. Но теперь, когда он знал, это ощущалось странно, не объясняя так много, как я только могла. И...если бы когда-нибудь я захотела чтобы кто-то узнал, это был бы он.
Поэтому теперь, когда я уже все провалила, потому что не хотела ничего говорить, но....я сказала.
Линкольн достал свежую пасту из кипящей воды и начал перемешивать ее с жареной курицей, добавляя лемон, феты и много базилика. Аромат наполнил воздух и я улыбнулась, вспомнив время, когда он сам пытался выращивать свой собственный базилик в горшочках и потерпел фиаско, все три растения погибли в течении недель и это повергло меня в истерический смех. Он все еще становится капризным на эту тему, что заставляет меня улыбаться. Он усадил меня за стол и дал вилку. Я наблюдала как он ест. Он смотрел как я ковыряла еду. Я плохо себя чувствовала, и не могла съесть больше. Хотя он никогда не жаловался, просто унес мою тарелку и вернулся с кружкой коффе, которая перенеслась в мои руки подобно магниту. Что– то в горьковато-сладком запахе жареного коффе всегда напоминало мне о том, когда я была маленькой девочкой, когда мой Отец готовил его дома, прежде чем я засыпала. От него всегда пахло коффе и лосьоном после бритья, и для меня это было блаженством. Как только я выяснила как вскипятить чайник, я начала пить коффе.
Наконец, я оторвала взгляд от чашки.
– Я хочу чтобы ты знал.
Его глаза следили за мной, моими пальцами, крепко сжимающими кружку, моими коленями подпрыгивающими под столом.
– Ты уверена? – Я кивнула и пожелала самой себе успокоиться, чтобы перенестись в то самое место, в которое бы уничтожило меня просто достаточно. Это всегда начинается одинаково – выбирая предмет, на котором можно было бы сосредоточится; в этом случае, моя чашка коффе. Затем, я сделала глубокий вдох, чтобы успокоить себя так, что когда я смогла говорить, я была в состоянии владеть голосом, а не трещать или пищать.
– Кем он был? – тихо произнес он.
– Учитель из моей старой школы.
– Что произошло? – спросил он, осторожно нажимая.
– Он оставил меня после занятий, чтобы обсудить эссе, которое я не очень хорошо написала. – И я просто позволила своему разуму вернуть туда, предоставляя ему полную свободу, что я делала редко....и вдруг мне снова четырнадцать, я попала в ловушку в его кабинете, жалкими попытками стараясь отразить его нападения. Я могла почувствовать как его пальцы впиваются в мои руки, удерживая меня. Могла видеть безжалостное намерение в его глазах; запах дешевого, пряного лосьона смешанного с запахом его скользкой, потной кожи.
– В любом случае, – быстро проговорила я, заставляя оторвать себя от образов. – Вошел другой учитель. Вообще-то, это было странно. Она работала в другом крыле школы и не помнила, почему она вернулась. Она сказала, что просто знала что что-то не так и почувствовала себя вынужденной проверить ту классную комнату.
– Погоди. Она сказала, что почувствовала себя вынужденной? – спросил Линкольн, широко раскрыв глаза.
– Ага, что-то вроде этого.
– Кто-то вмешался, – произнес он, почти про себя, качая головой, словно не мог понять. Когда он увидел вопрос на моем лице, он одернул себя. – Что произошло....я имею в виду....с ним?
– Его уволили с работы, он больше никогда не сможет работать с детьми.
– Поэтому ты просто перешла в другую школу, когда мы впервые встретились.
– Да. – Поружилась со Стеф и начала занятия по кик-боксингу с Линкольном, что дало мне основания снова надеяться.
Было слишком стыдно признаться ему, что прежде, чем они появились в моей жизни, меня окружало облако ничтожности, и я не была уверена что смогу выбраться из него. Он молчал некоторое время, но я смогла услышать как ее дыхание стало глубже, так было всегда, когда он был расстроен. Затем он задал вопрос, который я знала что он задал бы. В конце концов, он попытался.
– Ви...он....он не? – Это не так то просто спросить напрямую кого-то об изнасиловании. Можно подумать что это просто вопрос, но на самом деле, слова отличаются. Это был вопрос о том какой ужасный опыт я получила из наблюдений, как много людей старается воскресить в себе мужество, чтобы спросить. Даже если люди думают, что ты полностью поправился, на самом деле это не так.
– Нет. Я имею в виду, они вовремя остановили его, но...– я запнулась. – Мне нужно еще коффе.
Когда я присоеденилась к нему на диване, Линкольн протянул руки и обнял меня, на мгновение прижимая меня крепче. Я расслабилась и позволила себе положить голову ему на грудь, принимая то, что он говорил мне по своему – я была в безопасности. Он убрал прядь волос с моего лица, засовывая ее за ухо, и тихонько заговорил, его теплое дыхание порхало по моей шее. Оно пахло сладким коффе.
– Клянусь тебе, он больше никогда не причинит тебе вреда. Ты....я никогда не позволю ему приблизиться к тебе, – прошептал он. Я поверила ему. Даже не смотря на то, что меж нами была дружба, я знала, что это было правдой.
Он знал меня, понимал меня. Как прежде никто и никогда не потрудился. Он всегда понимал то, что мне нужно быть сильной, и что я не могла убежать от каких-то вещей, даже если до сих пор он не совсем понимал почему. Он никогда не ставил это под сомнение или заставлял меня чувствовать себя глупо. Вместо этого, он помог мне, сделал меня сильнее.
– Линк?
– Да.
– На счет другой вещи, которую сказал тебе мой отец. – Я поежилась.
– Что еще он должен был подумать? – спросил он с улыбкой в голосе. – Ты здесь все время. Если не тренируемся, так тусуемся. Я удивлен, что он не предупредил меня раньше. Приятно видеть, что он обращает внимание.
И, похоже он закончил разговор – просто и ясно. Но вот только это заставило меня хотеть его еще больше и задать вопрос «А что еще мне было думать?»
Глава 4
« Существует столько же ночей как и дней, и одна из них так длинна, как и остальные в году, конечно же. Даже счастливая жизнь не может быть без толики тьмы, а слово „счастье“ потеряло бы свое значение, если бы оно не уравновешивалось печалью.»
Карл Юнг
Я загрузила в лоток с красками грунтовку и утсановила ее в начале стены. Как бы сильно мне не хотелось остаться на диване, моя причуда все же взяла верх. Прямо сейчас, для меня это было лучшее место в мире: лицом к стене, спиной к миру. Это была одна из причин, по которой я так сильно любила живопись. Я вошла в хороший ритм.
Но даже устойчивый темп не мог задвинуть воспоминания. Слезы тихо струились по моему лицу. Я ненавидела, что он мог бы сделать со мной. Все еще. Стараясь дотянуться до верха, я начала терять терпение. Я ощущала как все это закипало, а затем рука на моей руке и все тело содрогнулось от страха. Это была реакция, которую я не смогла остановить, и за одно это я себя ненавидела. Реакция жертвы. Рука Линкольна не отпускала мою. Вместо этого, он осторожно опустил мою руку и осторожно вынул кисть из моей негнущейся руки.
– Я сделаю это.
– Все НОРМАЛЬНО. Я могу... – Он он прервал меня, передвинувшись лицом ко мне. Я не смогла взглянуть на него.
– Позволь мне позаботиться о тебе. – Он пригладил мои волосы и я судорожно выдохнула, боясь отпустить. – Пожалуйста. Только сегодня. Прежде...., – произнес он, чуть громче, чем шепот. Я подняла глаза и была захвачена напряженностью в его сияющих зеленых глазах. Я почувствовала как мое тело расстаяло в ответ. Последние воспоминания поблекли.
– Прежде что? – пробормотала я. Он моргнул и сделал шаг назад.
– Ничего. Ты еще не решила что будешь рисовать? – Он взобрался на табурет. Я сидела на полу и смотрела как он заканчивает грунтовать стену, мышцы на его загорелом предплечье изгибались с каждым взмахом. Просто рядом с ним дела шли лучше. Так было всегда. Я еще полностью не решила что собиралась нарисовать, но я хотела чтобы это напоминало то, как дом Линкольна всегда ощущался для меня, и , я полагаю, мне хотелось чтобы он знал что он заставляет меня чувствовать.
– Вроде того. Это будет что-то вроде ...ауры, полагаю. – Он взглянул на меня и изогнул бровь.
– Объясни?
– Словно силы извне пробиваются сквозь стены, тут, как будто «пузырь добра». Как возвращение домой. – Я почувствовала как он улыбается и это подтолкнуло меня к уточнению. – Когда я думаю о том как другие бы увидели это, я предстваляю, как они видят силы дорбра сражающие с силами зла, защищая их.
Линкольн практически упал с табурета. Он спрыгнул на пол с выражением шока. Я попыталась переубедить его.
– Не беспокойся! Это будет тонко и мягко, но ничего девчачьего. Тебе понравится. – Взволнованная тем, что я почти потеряла свою стену, даже не успев начать, я быстро добавила, – Если тебе не понравится, я обратно закрашу все белым для тебя. Обещаю!
– Нет...нет, звучит великолепно...совершенно, фактически. Я просто был удивлен. Услышать, что ты объясняешь это подобным образом. Стороны добра и зла. Ты...много размышляешь об этом? О добре и....зле? – Я выдохнула с облегчением. У меня все еще была моя стена.
– Ммм.... я не знаю. Не совсем. Я действительно не знаю , что я чувствую по поводу этого божественного спора. – Хотя, по правде говоря, я знала. – Ты же знаешь, я не религиозна.
Как я могла верить в Бога? Кокой ублюдок мог оставить меня без матери в тот момент, когда я появилась на свет? Оставил меня в одной комнате с психом, который навсегда оставил неразбериху в моей памяти? И это только я – даже не хочу начинать об остальном мире. Господь? Он просто затерялся для вопроса, но очень даже находчив для молитв. Он кивнул, как если бы услышал все те вещи, о которых я не сказала.
– Так же как и я. Но я верю, что существуют силы добра и зла в устройстве нашего мира и...по ту его сторону. Я верю что между нами и «божественным спором», – он пошевелил пальцами, создавая невидимые кавычки, – существует еще один слой, так сказать.
– Еще один слой? – спросила я.
– Как..., – Он похлопал руками по бокам, будто размышляя, стоит ли продолжать дальше. – Другие миры, другие...существа.
– Правда? – произнесла я, немного раздраженно. – Это что, со всякими там потусторонними штуковинами?
– А? С тобой разговаривал кто-то еще? – спросил он, неожиданно шагнув ко мне.
– Нет...ну, что то вроде того. Моя мама тоже верила в духов, или что-то вроде этого.
– Оу, – произнес он, выдыхая и слегка отступая назад.
– Итак? – подсказала я, желая увести его от темы моей матери. – Ты веришь в то, что другие существа или чтобы там не было хорошие?
– Может быть. Но со всеми такими вещами должен существовать баланс. Знаешь, свет и тьма, солнце и луна, Инь и Янь... Так что, там где существа творят добро, должны быть также те, которые наоборот.
– Ты имеешь в виду, зло? – спросила я, чувствуя смущение.
– Может быть не столь четко как это. Быть может это наличие всего одного – света или тьмы – что обусловливает существование другого. Подумай над этим, люди не смогли становиться легендарными героями, если они сперва не совершали что-либо, чтобы побороть тьму. Доктора бы не делали ничего хорошего, если бы не существовало болезней, чтобы они могли их лечить.– Его глаза сосредоточились на мне, желая чтобы я поняла. Когда он увидел это, он не желал награды, он хохотнул и улыбнулся, протягивая мне руку, чтобы поднять меня с пола. Я поднялась и забрала кисть из его руки.
– Ничего если я скажу,что я абсолютно не поняла о чем ты говорил?
– Ты поймешь, – тихо произнес он, поворачиваясь по направлению к кухне, прежде, чем я смогла увидеть его лицо.
После того как он мпомог мне очистить кисти, а я помогла ему убрать кухню, я схватила свою сумку а он схватился за ключи в унисон, останавливась, чтобы улыбнуться друг другу, как у нас это бывало. Мне нравилось это в нас...чтобы это не было. Мы не обсуждали какие-то вещи; у нас была своя собственная маленькая рутина. Я знала, не спрашивая, что он отвезет меня домой, а он знал, не спрашивая, что я позволю ему. Когда он припарковал свои полноприводные колеса возле моего дома, он заглушил двигатель и повернулся ко мне.
– Со мной все НОРМАЛЬНО, – произнесла я, прежде чем он мог спросить. Он кивнул и мрачно улыбнулся.
– Мы пойдем бегать утром?
– У меня ранее шопинг-свидание со Стеф. – Я была рада что у меня была законный предлог чтобы выбраться на десятикилометровую пробежку. Линкольн одарил меня мягкой улыбкой.
– Бу-га-га, праздничный шопинг.
– Да, и не начинай. Я полагаюсь завтра на тебя, что ты не будешь обращать на меня никакого внимания.
– Обещаю, что даже не буду милым с тобой. – Он лгал.
– Хорошо. – Так же как и я.
Глава 5
« Оставлен ты на усмотрение судьбе?»
Уильям Шекспир.
– Пришло тебе время узнать. – Слова плыли по воздуху, почти окружая меня, прежде чем достигнуть.
– Узнать что? – сбивчиво спросила я.
– Кто ты. – Человек в моем сне шагнул ко мне. Я не узнала его, хотя он и казался мне знакомым. Его лицо было структурным вокруг точеного подбородка. Я бы даже назвала его красивым, если бы не его глаза. Они были такими отстраненными. Они заставляли смотреть его обособленно, бессвязно.
– И кто я? – На мне были только тренировочные штаны и белая футболка, которая сейчас больше напоминала краски палитры. Загрунтованный холст располагался на мольберте,прямо передо мной. В моей руке была кисть.
– Ты это ты, а ты это я. Ты – Радуга. – Он стоял у окна моей студии живописи, глядя на облачное, серое небо. Он казался разочарованным тем, что увидел. Для меня это было нормально. В моих снах погода всегда была немного мрачной.
– Я – это ты? – Мой голос отозвался эхом колокольчиков. Мои слова, также как и его, плыли меж нами легко и непринужденно.
– Частично. В тебе есть также часть от человека. – Моя рука рассеянно двинулась над полотном.
– Вы не человек? – Я смогла почувствовать запах цветов. Я хорошо знала запах. Я любила лилии, особенно белые лилии. Они были сильными и красивыми. Я всегда питала к ним слабость.
– Нет.
– Кто Вы? – Он скользнул ко мне. Но мне даже не пришло на ум отойти.
– Вопрос не в том ЧТО мы есть? Вернее, то ЧЕМ мы станем? – Он вытянул указательный палец.
– Что Вы делаете? – спросила я.
– Пробуждаю тебя! – Его палец превратился в львиноподобную лапу, и набросилась на меня. Я отпрянула. Он исчез. Моя рука все еще сжимала кисть. Передо мной мазок цветов. Сверху красный, затем оранженжевый, желтый, зеленый, голубой, индиго и фиолетовый. Это напомнило мне....радугу.
Я проснулась дизориентированной на несколько мгновений. Я перевернулась, чтобы посмотреть на будильник – был час ночи. Мне официально исполнилось семнадцать. Видимо, моим первым подарком был проминаж по миру причудливых сновидений. Я перевернулась и уткнула голову меж двух подушек:
– С днем рождения, Виолет.
Когда я снова проснулась, было уже утро и мое плечо ныло. Я инстинктивно в него вцепилась, затем втянула воздух и подскочила. Я ткнула багровую царапину пальцем. Она была не более дюйма длинной, но она все еще была влажной и кровоточащей, и чертовски болела. Образы моего сна продолжали прокручиваться в моей голове. Этого не могло быть. Должно быть я, каким-то образом, сделала это во сне. После быстрого душа я направилась прямиком к кофеварке. Для меня не было полной неожиданно стью увидеть что отец уже в 6 утра ушел на весь день. «С днем рождения!» написанном на открытке – было единственным доказательством того, что он вообще был дома. Я села держа первую чашку коффе и только тогда я и увидела их. Вены на внутренней стороне моего предплечья выглядели иначе. Я пригляделась. Они казались темне обычного и их было гораздо больше – если это вообще было возможно. Я никогда не видела чтобы узор был настолько сложным; это было так, как если бы он был почти переплетен. Я покачала головой. Сначала мой сон, а теперь это. Может я заболела? Отлично. Я полностью могла представить себе целый день шопинга со Стеф, чувствуя свою трагичность. Со своей второй чашкой коффе, я направилась в свою художественную студию в прилегающую комнату. Я попыталась начать новый холст, но я не могла перестать пялиться на свои вены. В конце концов, я обнаружила себя снова на кровати, читающей письмо матери еще раз, прежде чем упаковать его обратно и убрать в шкатулку под моей кроватью. С глаз долой. Из сердца вон.
Глава 6
«Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство.»
Послание к Галатам 5:19
Я нажала на номер двенадцать и взглянула на Стеф, когда двери закрылись. Она подпрыгивала вверх и вниз, заставляя лифт раскачиваться вместе с ней. Мой желудок упал. Я ненавидела это чувство.
– Я так взволнована на счет сегодняшнего вечера! – Почему Стеф была так взволнована по поводу моего дня рождения, было за гранью моего понимания. Я закрыла глаза прислоняясь к зеркальной стене, желая что бы скорее наступило завтра и мой день рожденья оказался в прошлом. Я позволила Стеф протаскать меня весь полдень разглядывать платья, когда все, чего хотела я, это чтобы этот день закончился.
– Ну хоть кто-то, – ответила я.
-Не грусти!Твой отец ведет нас в один из самых крутых баров города. Это идеальное место куда стоит пойти. Бог знает как ему удалось заказать место, -сказала она, хлопая ресницами. Конечно я знала что Стеф могла заказать место. Ее брат Джейс был диджеем. О мог как правило провести нас куда угодно.
-Кроме того, хитро добавила она. Я уверена что Линкольн будет там что бы подарить тебе поцелуй на день рожденья. – Я вздохнула. Хотя я и пригласила Линкольна встретится выпить с нами после обеда, я не была уверена что она пойдет. Он не был любителем общественных сборищ, и ,к тому же, я миллион раз говорила Стеф, что он не был заинтересован во мне в ЭТОМ смысле. Но, в любом случае, она настояла.
-Стеф.– Предупредительно произнесла я ее имя. Она проигнорировала меня.
-Я знаю, что ты от него без ума. И я видела как он смотрит на тебя когда ты не замечаешь. Между вами безусловно что-то есть. – Если бы только она была права. – Если ты хочешь его, тебе придется, ну, знаешь...начать действовать. Тебе нужно позволить ему узнать что он упускает. Используй свои...активы.
Она имела ввиду мою грудь. Стеф всегда говорила мне что она у меня есть, поэтому я должна выставлять ее на показ. Но я предпочла сосредоточится на других вещах, например, мои высокие скулы, полные губы и сливочный цвет лица. И, конечно же, мои длинные волосы, за которыми я могла спрятаться, если мне нужно было убежище.
Двери лифта открылись как раз вовремя для моего побега. Я не соиралась надевать топы с супер-низким-вырезом, только чтобы привлечь внимание Линкольна. У Стеф был свой стиль, у меня свой. Правда «моя стиль» означал что теперь я была подвешана над огромной пропастью под названием «ничего-кроме-дружбы». Внутри квартиры, я бросила пакеты с покупками в своей комнате и направилась на кухню. Она была белой с приборами из нержавеющей стали, который сверкали из-за отсутствия использования – все, за исключением машины для коффе, которая была постоянно включена и всегда работала. Я принялась делать нам коффе, пока Стеф следовала за мной тенью.
– Что ты хочешь чтоб я сделала? – воскликнула я, тряхнув руками в воздухе. – Он хочет быть просто друзьями!
Это начинало раздражать, постоянно объяснять людям что Линкольн не был во мне заинтересован. И помимо очевидной причины, и речи не могло быть о том, чтобы я сделала шаг, я не хотяле терять то, что у нас уже было. Если б у меня не было Стеф и Линкольна, у меня бы не было никого.
– Ну, теперь, когда ты упомянула об этом, я имеб представление, – ответила Стеф, улыбаясь той улыбкой, которую я слишком хорошо знала.Обычно это означало катастрофу. Я закатила глаза.
-Позволь спросить? – Стеф поудобней устроилась на одном из стульев за стойкой. Я пристально посмотрела на нее, дожидаясь ответа. Она подула на коффе, увиливая.
– Когда-нибудь слышала фразу « Леденец ублажает, а водка сшибает»? – Отлично, она хотела что бы я напилась. Ах... она когда-нибудь слышала о несовершеннолетних!
– Где хотенье, там и уменье, – произнесла она прозаично.
– Это твой великий план? – Она опустила чашку, покачала головой и наградила мен преувеличенным вздохом, как бы говоря, Что же мне с тобой делать?
-Еще пару напитков, и ты сможешь спросить его напрямую. Если он говорит что хочет быть друзьями, тогда конечно, это неприятно, но вы можете оставить это без внимания, или притворится что ничего не произошло, и вы, ребята, можете вернуться к своей странной приключенчески-спортивной дружбе. Но, если он ответит что-то другое, то... Она раскинула руки. -Вуаля!. – Я должна была признать, что это отличная возможность.
Когда швейцар открыл для нас черные глянцевые двери при нашем прибытии в ад, мне пришлось признать, что не смотря на все мои жалобы, я чувствовала себя довольно хорошо в своем новом маленьком черном платье. Оно было черным.. или скорее отсутствием этого...что было выгодно. Вырез начинался прямо чуть выше моей задницы, дерзающе смелое, на моей спине не было ничего кроме двух тонких лямок. Стеф позаботилась обо всем, даже подарила мне пару накладных чашечек на грудь в качестве праздничного подарка. Сначала мне не верилось что они сработают, но после нескольких попыток позиционирования, которое повергло нас обеих в смех, они в самом деле остались и я даже была поражена, когда посмотрела в зеркало. В довершении всего, мои темные волосы были стянуты на затылке в гладкий хвост, который падал по прямой линии вниз по моей спине. Мы шли чтобы найти место, в уже упакованным под завязку людьми ресторане. Я заметила отца в дальней стороне ресторана, машушего, словно идиота. Стеф разглядывала нашего горячего официантв, который сопровождал нас к столику, который был расположен под бесчисленным колличеством потрясающих люстр, в секции, которая была обрамлена массой длинных роскошных алых занавесок. Когда мы следовали за ним, официант обернулся и поцмал взгляд Стеф, пожирающий его спину. Он подмигнул ей... очевидно хорошо отработанным движением в искусстве делать клиента счастливым, пока он охотился за большими чаевыми. Стеф, конечно же, проглотила это. Уголком глаза, в баре, я заметила официантку с ярко-рыжими волосами. Она выглядела знакомо.
– Ты выглядишь прекрасно, Виолет, – произнес Отец, поднимаясь когда мы подошли. – Ты тоже, Стеф. Красный определенно твой цвет. Стеф улыбнулась. Ее красное мини-платье было своеобразной данью восьмидесятым. Она умело создала новое видение ретро, и с ее стройной фигурой и имеющими резкий контур белокурыми волосами у нее всегда получался эффект театральности.
– Давай же, – прощебетал мне Папа. – Пкажись нам. – Он покрутил пальцем в воздухе. Я повернулась, положив руки на талию, позволяя им оценить вид платья сзади. Когда я повернулась к ним лицом, пародируя позу модели, я замерла. Линкольн появился из ниоткуда. Он сексуально улыбался и выглядел великолепно в черных джинсах и незаправленной черной рубашке. Я быстро повернулась к Стеф, которая улыбалась от уха до уха, полностью осознавая мое потрясение. Мой взгляд метнулся к столу и я увидела то, что мне следовало заметить сразу же – четыре стула и две открытые бутылки пива. Папа глупо улыбался этим своим «я ее сделал» видом. Не то чтобы это взгляд очень то отличался, от того,которым он смотрел на здания, которые спроектировал. Она наклонилась и прошептала мне на ухо.
– О, извини, я что, забыла упомянуть что тоже приласила его в ресторан? Упс. – Она невинно захлопала ресницами. Я посмотрела на Линкольна и он улыбнулся мне в ответ, повергая мой желудок в безумие.
– Привет, – произнесла я, не сумев скрыть удивление в своем голосе.
– Привет. Я был в уборной, – произнес он, как будто это все объясняло.
– Да, конечно. Это хорошо что ... спасибо что пришел. – Спасибо что пришел? Могла ли быть еще более инфантильной? Линкольн опустил взгляд на стол и откашлялся.
– Ты выглядишь...это платье потрясающее. – Его глаза вспыхнули при виде и он быстро отвел взгляд. Мое сердце пропустило удар и я залилась румянцем. Отец и Линкольн пододвинули нам стулья, чтобы мы сели. Просматривая меню, я сделала глубокий вдох. Прошел неизвестный период времени, прежде чем Стеф и я приехали, когда Линкольн и Отец были наедине. Одному Богу известно что было сказано. Мне нужно было успокоится...в течении большого срока. Идея Стеф становилась все более и более привлекательной.
После того как нам принесли наши напитки и мы сделали заказ, Отец извинился и отошел в уборную. Стеф ждала около одной микросекунды, прежде чем потянуться под столом к своей сумке. Она сверкнула мне маленькой бутылкой водки с озорной улыбкой. После большого глотка апельсинового сока, она опустила его на стол, добавив водки и затем вернула его мне, рассеянно помешивая его соломинкой. Она посмотрела на меня большими глазами. Моя очередь. Я взглянула на Линкольна. На его лице отразился вопрос. «Какого черта». Я сделала глоток и передала мвой лимонад Стеф. Я больше не взглянула в ее сторону, но я смогла почувствовать как она источала удовлетворение. Учитывая половину шанса, она бы вскочила и исполнила победный танец. Не смотря на мою первоначальную нервозность, все легко общались за обедом. Папа поинтересовался у Стеф предпочтениями универсстетов, и Стеф с Линкольном наслаждались их обычным поддразнивающим стебом. Главные блюда были вкусными, дессерт даже лучше...не смотря на неловкую попытку официантки поставить свечу в мое суфле и исполнить «С днем рождения». Наблюдая как суфле оседало, поскольку пели они довльно долго илодированные ото всего, ттоже самое я чувствовала на счет своего дня рождения. Я, по крайней мере, начала чувствовать себя спокойно, когда увидела что Папа пригнулся для телефонного звонка, позволяя другую порцию самодельной дозаправки аля Стеф.
