Текст книги " Объятья"

Автор книги: Джессика Ширвингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Кто-то вмешался, – сказал я, повторяя слова Линкольна, когда я впервые рассказала ему об учителе, который перешел в школу без причин, и что спасло меня от нападения. Все начало иметь смысл.

– Кто это был? – спросила я.

– Создатель твоего ангела, который, похоже, собирался нарушить наши законы ради тебя. – Его губы едва заметно изогнулись. Я не могла сказать, было ли это одобрение или неодобрение. – Твоя сущность находится в тебе, как семена в лесу. Не одно, а много.

На протяжении многих лет, школа научила меня значению «непроницаемое лицо». То, которое говорит, что, если для вас это легче, то я не стану спрашивать, но, по правде говоря, я понятия не имею, о чем вы только что сказали.

– Это хорошо? – спросила я, вытирая бисеринки пота, текущие по лицу.

– Твоя воля сильна... настолько сильна, фактически, она, кажется, преодолевает волю других. Хорошо ли это или... по-другому? Это твое дело.

Блестяще.

– Ответы в загадке? Разве это не шаблонно, ты не так не считаешь?

– Возможно, но загадка – это все, что у меня есть. Если бы понимание лежало бы у твоих ног, тебе не нужно было бы ходить и искать его. – Он некоторое время молчал. Он выглядел отсутствующим, словно он не здесь. Затем, как будто кто-то повернул свет снова, он снова ослепил меня.

– Ты отдала сердце одному, плоть – другому.

Я покраснела и посмотрела себе под ноги.

– Будем надеяться, что истина освободит тебя, – сказал он.

– Еще больше мистической чуши? – сказала я, защищаясь. Не знаю, чего я ожидала. Я имею в виду, я не была настолько наивна, чтобы думать, что видела ореолы и магические трюки, но я не рассчитывала на уклончивость.

Он снова протянул руку.

– Можно мне посмотреть на амулет?

Холодок страха пробежал вниз по моей груди.

– Ты сделал так, чтобы я принесла его? – Даже когда я спросила, я знала ответ. Я взяла ожерелье, и положил его в раскрытую ладонь. – Это моей мамы. Она была Грегори?

– Я не буду отвечать на этот вопрос. Однако, я могу сказать, что этот амулет был не ее, и всегда твой. Есть причина, почему это сообщение вернулось к тебе. – Он поднял брови. – Ты, возможно, желаешь спросить о некоторых из своих историй, если хочешь знать больше.

– Почему бы тебе просто не сказать мне? – спросила я, расслабляясь и вскидывая руку вверх, чтобы попытаться блокировать солнечные блики. Теперь я была уверена, что у него нет намерения подойти ближе, чем было необходимо. Он на самом деле отталкивал меня. Это тоже было хорошо. Если дело дойдет до драки, я буду побита.

– Мое знание не предназначено для тебя, только мое руководство. – Он молчал некоторое время. Затем кивнул. – У тебя много достоинств и тебе будут нужны они все. Твоей сущности нужно будет обняться.

Он заставил все это казаться настолько простым, но я знала, что это не так.

– Так... как мы сделаем это? – Видение удара молнии пришло на ум.

На сей раз его рот фактически сложился в самую маленькую из улыбок.

– Путешествие. Ты найдешь силы в себе, когда вернешься. Используй их осторожно, поскольку их много, и знай, что даже самые большие вестники правосудия найдут спасение в отказе.

Я показала ему пустое лицо. Он начал поворачиваться.

– Подожди! – завопила я. – Из какого ранга мой ангел-создатель?

Замешательство исказило его прекрасные черты. Его руки немного дернулись.

– Я... не знаю. – Он начал уходить.

– Мне пойти за тобой? – спросила я.

– Не сегодня. Ты должна быть где-то еще. Ты ищешь воду и должна позволить себе ее найти.

Он ушел. Я была одна, посередине нигде, окруженная миллионами тонн песка и пыли. Моей единственной компанией была жгучая жажда.

Глава 26

«Одна половина знания того, что ты хочешь – это то, что ты должен отказаться от этого прежде, чем узнаешь. »

Сидни Ховард

Очевидные вопросы пришли на ум первыми. Где я? Как долго я нахожусь здесь? Я здесь умру?А потом начали просачиваться остальные. Кто-нибудь будет действительно скучать по мне? Я решу вопросы с Линкольном, прежде чем один из нас умрет? Это делает Ангел света или Ангел тьмы?

Вопросы продолжали прибывать, пока я шла покачиваясь по бесконечной пустыне. Песок был глубоким и мягким, и пейзаж не менялся. Даже после многочасовой прогулки, я почувствовала, что все еще стою на том же самом месте.

Вопросы стали уже намного упрощенней. Где же я оставила бутылку с водой? Кто-нибудь видит мою бутылку с водой? Это... кровь?

Последнее частично меня вывело из бреда, я приложила руку ко рту и почувствовала, как влага сочится из моего носа, смешиваясь с песчинками, прилипшими к лицу. Обезвоживание и усталость навалились на меня. Я позволила небольшой струйки крови проникнуть в рот, чтобы смочить язык, который отчаянно старался избежать сухости. Мое тело ощутило рвотные позывы. Возможно, это было… наказание.

Я решила проверить телефон снова, хотя знала, что на экране ничего не будет, аккумулятор умер. Когда я вытащила руку из кармана, листок бумаги поплыл к земле. Я нагнулась, чтобы поднять его, и упала на колени. Я даже не пыталась встать. Это было стихотворение, которое моя мать оставила мне. Я посмотрела на него, пытаясь понять слова через затуманенное зрение. Мне удалось, разобрать первые четыре строки.

Ты должна любить небытие,

Ты должна сбежать ото всех.

Ты должна остаться одна

И не к кому не идти.

Я сидела, моргая глазами, пытаясь сохранить хоть немного влаги в них. Я избрала для себя путь в пустоте, небытие; я сбежал от себя и тех, кто любил меня; и я остался абсолютно одна. Я вспомнила, как я не могла довериться Стеф или папе. Что-то щелкнуло. Я моргнула снова и сосредоточилась на стихотворении.

Ты должна быть очень активной

И освободиться от всего.

Ты должна освободить заключенных

И заставить тех, кто свободен.

Если понимать это в буквальном смысле, я была активной как черт, я – пленник своей воли. Может быть, заставлять тех, кто свободен, означало возвращать изгнанников на суд и защищать свободу воли. Я попыталась сглотнуть, но во рту пересохло. Вот почему моя мать оставила мне стихотворение? Это должно было помочь мне найти выход? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Каждый вдох, который я делала, обжигал мне горло, жарил изнутри. Я едва смогла различить следующие строки.

Ты должна успокоить наболевшее

И все же ничего не делать для себя.

Раны Линкольна и прыжок к верной смерти в значительной степени покроют это.

Ты должна выпить воду страдания

И зажечь огонь Любви дровами добродетели

Тогда ты окажешься в истинной пустыне.

Я знала достаточно, чтобы понять, что это не имеет смысла, напиток был предложением, я его взяла, и если это страдание, которое они имели ввиду, так оно и было. Прямо сейчас, я не знала, была ли я в настоящей пустыне. А любовь и добродетель казались далеко.

Встав на ноги, было очевидно, что отдых не помог. Я, спотыкаясь, побрела, падая на колени каждые несколько шагов. Силы подходили к концу. Я подняла голову и посмотрела вдаль на пространство небытия и решила, что независимо от того, что моя жизнь мне готовит, это будет лучше, чем то, что передо мной.

Из зеркала песка появился лев, величественный и дикий. Он прошлепал по песку, оставляя небольшой порыв ветра на своем следе. Это было не очень хорошим признаком. У меня начались галлюцинации. Я смотрела в восхищении, когда мой лев спокойно расхаживал по кругу приблизительно в десять метров шириной. Когда он дошел до того места откуда начал, он прошел в центр круга, остановился и повернулся ко мне лицом. Золотой огонь ревел в его блестящих глазах, когда его взгляд встретился с моим. Я задалась вопросом, должна ли я бояться его, но потом вспомнила, что это была галлюцинация. Итак, я стояла и смотрела в яркие глаза своего льва, так как я знала, что он был моим львом во всех отношениях.

Лев смотрел на меня, казалось, вечно, изучая с таким интересом, который львы обычно не показывают. Я смотрела заворожено, наблюдала, как его хвост начал покачиваться, принося с собой ветерок, который долетал до моего лица. Это было похоже на дуновение жизни. Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь впитать каждый последний кусочек. Когда я открыла глаза, живой ветер кружился вокруг льва, как вихрь, поднимая песок выше и выше, до тех пор, пока я не перестала его видеть. Не в силах удержаться, я упала на колени и скользнула вниз, пока не легла на спину.

Одеяло новой пыли накрыло меня. Я думала о Линкольне, слышала слабое тук-тук тук-тук тук-тук – это билось его сердце. Я устало встала обратно на колени, и пыталась встать, но не смогла. Я осталась на коленях, когда песок посыпался на меня. Наконец, я заставила ноги работать, удерживать мой вес. Я продвинулась вперед. Один шаг, второй. Я шла прямо в торнадо, чтобы встретить своего льва, и я знала, что мое достоинство никогда не позволит слабости управлять мной. Песок хлестал по лицу. Я кричала... не от боли... а от ледяного знания, что мое достоинство было также моим недостатком. Я бы не отказалась от него.

В центре было спокойно... и льва нигде не было. Я удивилась, когда попыталась понять то, что видела. Я стояла перед бассейном с водой. Я упала на колени и потянулась к нему, боясь, что это тоже было галлюцинацией, жестоким миражом. Прохладная вода омыла мои руки, когда я черпала ее и подносила ко рту. Я закричала бы от восхищения, если бы не была так занята, питьем взахлеб.

В третий раз, когда я отпустила руки в воду, она обернулась вокруг моих запястий и утянула меня под воду, как зыбучие пески. Я ничего не могла поделать, но задержала дыхание, когда я упала в бассейн. Не было времени, чтобы смириться с неизбежным падением. Я подозревала, что смерть будет более легким выходом, и поэтому не напрягалась.

Десятки отражений окружили меня, проявлений... меня. В разное время моей жизни, в разные моменты времени. Некоторые я вспомнила, некоторые, казалось, пришли из памяти других людей. Я увидела себя глазами других. Я видела, как те, другие... моя мать, мой отец, Стеф, Линкольн... и я видела людей, которые причинили мне боль... хулиган из начальной школы, ужасный учитель балета, девушка из команды поддержки из моей старой школы, которая всегда заставляла меня чувствовать себя отбросом. И, наконец, учитель, который напал на меня. Он появлялся время от времени, дразня меня, как зеркала в комнате смеха. Старый страх, который я так хорошо знала, помчался обратно, и я чувствовала гнев за то, что он мог разрушить мою жизнь в любой момент, даже здесь.

Мои легкие горели от потребности в кислороде, перед глазами все плыло, я не могла больше держаться. Силы были истрачены. Я закрыла глаза. Все замерло. Вода успокоилась, и, когда я больше не могла ждать, я вдохнула... теплый, влажный... воздух.

Глава 27

Ты напоминаешь меня

Определяешь меня

Признаешь меня.

Если ты умрешь,

Я тоже умру.

Лемн Сиссей.

Я приземлилась на что-то твердое. Мои глаза распахнулись, а я продолжала тяжело и резко дышать. Мельчайшие капельки воды стекали по моему лицу. Я наполовину сидела, наполовину лежала в деревянном решетчатом... шезлонге?

Темная, зловещая ночь окружала меня. Я поморгала, чтобы привыкнуть к полумраку. Я отключалась? Как я сюда попала?

Я медленно осматривалась. Справа стоял стол из нержавеющей стали. На нем – стакан воды. Шел небольшой дождь. Я намокла. Я вообразила себе бассейн, потому что пошел дождь?Неуверенность охватила меня. Я села, свесив ноги. Когда я так сделала, появился еще один стул... и на нем человек, несомненно, мне знакомый.

Во мне вспыхнул гнев.

– Это какая-то игра для тебя? Так ты получаешь кайф, играя с моей жизнью? Что ж, поздравляю. Я нашла твою глупую воду и чуть не умерла! – закричала я, кашляя и захлебываясь.

Я видела, как он улыбается в темноте, его зубы были поразительно белыми. Мои руки сжали на подлокотниках кресла, по спине побежали мурашки. Ури не улыбался.

– Вижу, ты познакомилась с моим братом. Он отправил тебя искать воду, не так ли? Похоже, что так. Такой предсказуемый. – Его верхняя губа дернулась в одном уголке.

Я прищурилась в темноте. Он выглядел именно так, как Ури, но при внимательном рассмотрении можно было обнаружить различия. Ури не брился и выглядел как мужчина с двухдневной щетиной, человек, сидевший передо мной, был чисто выбрит. Тот был одет в повседневные брюки и рубашку; этот выглядел так, как будто только что вышел из Совета директоров. На нем был черный костюм, отлично сшитый. Он был одет в накрахмаленную белую рубашку, сверкающую в лунном свете, а на шее был серебряный галстук. Я посмотрела вниз, черные туфли отражались в ночи, и песок под ними был совершенно не подвижен, как будто он боялся пошевелиться. Не было сомнений, что парень выглядел точно как Ури, но это был не тот человек... и мы до сих пор были в пустыне.

– Ты – темный ангел, – прошептала я, жалея, что я не была не в лучшей форме, чтобы защищаться. Но хоть я и сумела придать себе сидячее положение, я знала, что мне будет непросто встать, не говоря уже о том, чтобы бороться... или бежать.

– Я предпочитаю Ангел Зла, и, конечно, у меня есть имя. Я – Нокс. – Он не предложил руку, как Ури. Он отталкивал меня, также как Ури, но хуже скрывал это. Или даже не пытался.

Я украдкой бросила взгляд через плечо на стакан воды на столе.

– Мучает жажда? – спросил он небрежно.

Я хотела отрицать это, но все еще отчаянно хотела пить.

– Да, – призналась я.

– Пожалуйста, – Он махнул рукой в сторону стола. – Угощайся.

Я слегка наклонилась вперед и почувствовала, как мои ноги яростно трясутся. Я бы не могла стоять, не падая.

– Могу я помочь? – спросил он. Такие же слова произнес Ури, на сей раз они вызвали другое ощущение по коже. Я хотела вздрогнуть, но сдержалась.

– Нет. Все в порядке.

– Ты же не откажешь мне в любезности, которую оказала моему брату? – Он лукаво улыбнулся.

Я посмотрела вниз, чувствуя себя усталой и избитой.

– Нет. Ты можешь помочь.

Еще до того, как закончила фразу, я увидела, как туман потек от него ко мне. Небольшое облачко цвета переливалась в нем, как блеск. Мои мышцы внезапно расслабились, и я почувствовала прилив сил. Мне все еще было больно, словно я пробежала марафон, но это было терпимо. Я подошла к столу и выпила воды. Я не понимала этого, пока я не выпила все до последней капли в стакане. Фактически, я бы выпила стакан отбеливателя, если бы его можно было налить.

Он посмотрел на меня и вздохнул.

– Это всегда немного трудно – второе Испытание Грегори, хотя я должен сказать, они, обычно, в лучшем состоянии, чем ты. Мой брат, должно быть, проявил настоящий интерес.

Я вспомнила встречу с Ури, теперь как будто в прошлой жизни, и полное безразличие, которое он показал мне.

– Он не казался чрезмерно заинтересованным.

– Возможно, не для тебя. – Он подошел к столу и остановился у противоположной стороны. Я напряглась, чтобы разглядеть его лицо.

– Ты пришла, чтобы спасти кого-то, кого любишь? – произнес он риторически.

– Да... Нет... Он не тот, кого я люблю, но я хочу помочь ему. – Я пыталась убедить нас обоих.

Он цокнул.

– А ради кого ты пришла?

– Ради него. – А, черт.

– Ты уверена? – Слова приставали к воздуху, легко приземляясь, как туманный дождь, и медленно просачивались в меня.

Я подумала о вопросе, кто же действительно был в опасности. Это была жизнь Линкольна, я хотела спасти его... потому что... я не могла подвести его.

– Ради себя. – Понимание ужалило.

– Очень хорошо. Я уверен, мой брат говорил тебе, какой сильной ты кажешься. Он не говорил, насколько ты также слаба?

Я наполовину рассмеялась, хотя в глубине души нет.

– Ты сказал очевидное, ты так не думаешь?

– И да, и нет. Твое текущее состояние – просто физическое отражение силы и слабости. Они конкурируют в замечательном сражении в твоей душе. Интересно, кто выиграет... Не так ли?

Я сглотнула и промолчала. Он слегка усмехнулся.

– Эта ситуация, с которой мы должны бороться, наша сосланная паства. Интересно, время от времени, если они находят пути выполнения. Я полагаю, что я никогда не узнаю. – Он поправил пиджак, дергая за рукава. Это напомнило мне Оникса. – Я признаю, это вполне удовлетворяет способность обладать этими материальными объектами. Тебе нравится мой костюм?

Я была немного озадачена.

– Я… я правда не понимаю.

Он вздохнул.

– Да, теням действительно нравится сопровождать меня, когда я принимаю плотскую форму. – Его следующие слова прозвучали резко. – Кто тот другой, кто требует твое сердце и тело?

Как они могли все это знать?

– Феникс. – Мой голос дрогнул, когда произнесла его имя.

– Он один из нас?

Не такой как ты, хотела я прокричать.

– Он – изгнанник, – сказала я, опираясь руками на стол, чтобы удержаться.

– И все же ты хочешь стать Грегори? Ты предашь его?

– Я хочу спасти друга. Я знаю, что став Грегори, мне предстоит иметь дело с изгнанными ангелами, и я принимаю это как мое будущее. Но у меня нет причин предавать Феникса. Он – хороший, и он– мой друг.

– Что если он даст тебе повод, ты предашь его?

– Я не верю, что настанет такой день.

– Я вижу то, чего ты не можешь. – Он широко улыбнулся. – У тебя есть ко мне вопрос, прежде чем я предложу тебе объятия и проход домой?

Домой? Он сказал домой?

Мой разум стал чистым, как белый лист, и я не могла думать, хотя знала, что у меня были вопросы. Мои слова появились, запинаясь.

– Ури сказал, что не может ответить на мой вопрос.

– Раздражает, не правда ли?

Я чуть улыбнулась и снова задала тот же вопрос.

– Так моя мать – Грегори?

– Хмм... Эвелин... Она была Грегори особенной ответственности. – Он показал рукой на шезлонги. Я покачала головой.

– Что означает"особенная ответственность"?

– У нее была только одна задача. Вернуть изгнанного ангела на суд. Эта задача была на нее возложена непосредственно ангелом-создателем. Что очень редко. – Он обдумывал что-то, когда говорил.

– Она знала откуда взялась ее ангельская сущность?

– Да, я думаю, что она даже оставила тебе свой амулет.

Моя рука полезла в карман, прослеживая контуры ожерелья.

– Имена на обратной стороне амулета. – Он просто улыбнулся.

– Кого она должна была вернуть? – спросила я.

– На этот вопрос я не могу ответить. Я считаю, что семя посажено... в настоящее время.

Он вернулся на стул и откинулся в нем, скрестив ноги и закинув руки за голову. Было похоже, что он расслабляется на заднем дворе... очень темном, пустынном заднем дворе.

– Теперь ты отправишь меня обратно? – я старалась говорить так, как будто это не имело значения.

– Конечно. Тебе всего лишь нужно проложить свой путь к свободе.

– Что? – Страх снова поселился в моем сердце.

– Возьми кинжал со стола, теперь он твой.

Я посмотрела туда, где на столе раньше стоял стакан. Теперь на его месте лежал серебряный кинжал.

– Когда появятся фигуры, – продолжил он, – придай им форму и проткни их смертельным ударом.

– Я должна убить кого-то? – Он что, сошел с ума?

– Детали, детали. Это действительно просто притворство... думаю, это похоже на игру. Конечно, если ты предпочтешь, ты могла бы остаться здесь, со мной. – Он был доволен собой. Он откинулся в кресле и посмотрел на небо.

Я протянула руку, она дрожала. Я обернула руку вокруг кинжала, подняла его в воздух. Холодная сталь тепло отзывалась на мое прикосновение, как если бы он узнал меня. Холодок пробежал по спине, и я вздрогнула. Стол исчез, и передо мной стояла какая-то фигура. Ни мужчина, ни женщина; чистый холст, только силуэт. Нокс сказал, что мне нужно придать ей форму. Я думала о форме, если это будет тот, кого я могу убить. Потом он встал передо мной. Руки дрожали от чистого страха и адреналина.

– Ты можешь говорить? – спросила я его. Мой голос дрожал. Я поняла, что плачу. Он ничего не сказал, так и остался стоять, глядя на меня.

Я посмотрела в направлении Нокса; он все еще небрежно откидывался на стуле.

– Есть другой способ? – спросила я его.

– Нет такого, какой бы тебе понравился, – это было все, что он сказал.

Это было так. Это было то, что я должна сделать, чтобы вернуться. Чтобы стать Грегори, чтобы получить силу, чтобы исцелить Линкольна, чтобы вернуться к Фениксу. Сжимая кинжал, который стал тяжким грузом в руке. Я должна была нанести удар человеку, который уничтожил часть моего мира, принял участие моей невиновности, я верю, который предал меня, и Бог знает, как много других девушек. Я сделала шаг в его сторону, учитель, я опасалась его больше, чем всего остального. До сих пор. Пока проходили эти испытания, пока не знала, что Линкольн может умереть, пока не знала, что я могу умереть. Я уставилась на него, и мне не нужны какие-то причины. Со всеми силами жизни, пытаясь поглотить меня, он был первым, кто разрушил идеальную призму моей жизни. Я подняла руку на уровне плеча; я планировала сделать это только один раз. Но когда я закрыла глаза, я поняла. В один момент просто ясность поглотила меня, и мое решение изменилось. Я открыла глаза и погрузила кинжал в живот, наклоняя его к сердцу, я видела, как так делал Гриффин. Только тогда я позволила себе осмотреть всю сцену, я подняла глаза, чтобы встретить взгляд моей жертвы. Я смотрела на себя. Я спросила бы себя в другое время, была ли это сила или слабость, что принудила меня изменить изображение фигуры.

Я услышала хихиканье Нокса.

– Итак, новая глава началась.

Кровь заливала руки, как раз когда я искала в себе связь и слышала слабое биение сердца. На этот раз, однако, я не была уверена, кто это, чье сердце пыталось биться. Возможно, то, что я слышала, это всегда был звук моего собственного исчезающего сердца. Зрение покинуло меня, и тьма поглотила меня как готовую жертву.

Глава 28

«Каким я был когда-то, каким я стал теперь...»

Симеон

Моя голова повернулась в одну сторону. В другую.

– Вайолет, Вайолет! Вставай!

Кто-то говорил. Слова,я слышала слова. Мой ум хихикал надо мной, когда я напряглась, чтобы услышать их снова, но меня убаюкивало назад в небытие, в тишину.

Бам!

Моя голова резко дернулась в сторону от жесткого, быстрого удара.

– Вайолет…вставай же,блин! Открой свои глаза!

Опять этот голос. Глаза? Мои глаза?Ох... я чуть-чуть приоткрыла их.

– Это я, Феникс.

Феникс?Туманное зрение сфокусировалось, и я увидела его прекрасное лицо, опаловые волосы, он смотрел на меня сверху.

– Феникс, ты выглядишь как ангел. – Мой голос скрипел.

– Ты в порядке? – Он стал ощупывать мое тело, ища раны.

Я проверила свое состояние. Ноги и руки все еще работали. Я знала это потому, что могла чувствовать боль в каждом их дюйме. Я также заметила, что одна половина меня лежала на чертовом камне, которой утыкался в мой зад.

Феникс помог мне сесть. Я осмотрелась, и увидела гору, на которую поднялась западающей в память вершиной, возвышающейся надо мной. Я была в долине, лежала внизу.

– Ты в порядке? Ты упала? – Он убрал волосы с моего лица. – На твоих руках кровь, твоя кожа – красная и с волдырями, и... у тебя порезы на теле. – Он хлопотал надо мной как наседка, и я подавила желание ударить его по рукам. Помогло то, что я не была уверена, что мои руки могли двигаться.

Мысли о Ури и Ноксе пронеслись в памяти. Пустыня, лев, безликая фигура.

– Я... Я... – Я начала говорить, что это не моя кровь. Потом я вспомнила... что моя. Я бросилась в его объятия. Я была так напугана, что не могла даже плакать... я едва могла дышать. Он крепко держал меня.

– Ты в безопасности, ты в безопасности. Все будет хорошо. – Я надеялась, что он прав.

– Сколько времени? – спросила я, внезапно вспоминая, отталкивая его и вздрагивая от такого резкого движения.

– Только что взошло солнце.

– О, нет! Меня не было весь день и всю ночь? – отчаянно спросила я.

– Нет, тебя не было пару часов. Вайолет, что случилось?

Быть может, я упала? Быть может, я никогда и не была в небытие. Я просто лежала у основания горы, выживая после удивительного падения?

– Воды? – попросила я, понимая все более ясно. Феникс исчез на минуту и вернулся с бутылкой воды. Он поил меня по чуть-чуть, медленно, несмотря на мои протесты. Я обхватила лицо руками, стараясь вспомнить все, что произошло.

– Твои руки, – сказал Феникс тихо. Я подняла голову и посмотрела на них. Странные отметины сошлись в запутанном переплетении, которое обвилось вокруг каждого запястья, как широкий браслет. Они напоминал ртуть, свет отражался от них всеми цветами радуги.

Я поразилась отметинам.

– Стеф скажет, что это уродство.

Феникс взирал на меня с трепетом.

– По ощущениям, как будто я прошла много дней, – сказала я, поднимая окровавленный кинжал, которые лежал в листьях возле меня.

– Они в силах сделать это. Поменять реальность и заставить твое воображение управлять тобой.

И все же это было намного больше. Все так и должно было быть. Я перебросила кинжал из руки в руку пару раз, вращая рукоять, а потом, схватила его снова. Феникс посмотрел на меня с сомнением.

– Что? Это мое. Поверь, я заработала его.

Я начала чувствовать себя гораздо сильнее с каждой минутой. Я потерла лицо, которое жгло с одной стороны.

–Ты ударил меня?

– Просто хлопнул, – сказал он, ударяя по красной грязи.

–Тогда почему ты выглядишь так виновато

– Это не так, – сказал он защищаясь, потирая ноги и глядя в сторону.

– Думаю, я могу ходить. Мы должны идти. – Я попыталась пошевелиться и вздрогнула от боли.

Феникс вздохнул.

– Встань. Остальное я сделаю.

Фениксу пришлось поддерживать меня, чтобы я не упала, когда мы вошли в дверь склада Линкольна. Обезвоживание еще влияло на меня, и хотя вода помогла, из-за нее я чувствовала себя еще хуже. Прижимая меня к груди, Феникс опасливо глянул на меня.

– Есть кое-что, что я должен тебе сказать. – Его голос был как из могилы. У меня скрутило живот. Рот наполнится слюной, на сей раз не вкусом яблок.

– Ты обязательно должен сказать мне это прямо сейчас. Думаю, мне нужно в ванную.

Он прикусил губу.

– Это может подождать.

Он отнес меня в ванную, где мне вырвало всей водой, которую мне удалось проглотить. Когда я появилась, Гриффин и Магда были в кухне. Феникса в поле зрения не было. Они оба застыли с выражением ужаса на лицах, когда увидели мою внешность.

– Ты..? – начала Магда.

– Думаю да. – Я подняла руки. – Если тебя это убедит.

Они недоверчиво смотрели на меня, пока я не нарушила тишину.

– Как Линкольн?

Магда опустила взгляд:

– Беспокоится о тебе. Он умирает и хочет увидеть тебя.

Мне даже стало ее немного жаль, но я также не могла сдержать кратковременную волну виноватого удовольствия.

Феникс сидел около кровати Линкольна, когда я вошла в комнату. Линкольн поднимался, когда попытался говорить с ним. Было ясно, что прервала что-то. Феникс поднялся со своего места, чтобы помочь мне подойти к кровати. Я посмотрела на него вопросительно, но он просто не обратил внимания на это.

Линкольн был похож на смерть, но когда его глаза нашли меня, он улыбнулся. Я стиснула зубы, и мое сердце сжалось. Его блестящие зеленые глаза стали тусклыми и уставшими, но спорить было бесполезно, они все еще были самыми исключительными глазами, которые я когда-либо видела.

– Ви, ты в порядке? Он с-с-сказали мне, что ты отправилась, чтобы пройти церемонию объятий, – выдавил он.

– Я здесь, не так ли? – сказала я, пытаясь заверить нас обоих, что все хорошо, как только могла.

– Я не хотел... Не так. Прости. – Ему было очень больно. С каждым словом он морщился, и я знала, что он будет пытаться скрыть то, что может от меня.

– Я знаю. Так... давай посмотрим, работает ли эта целебная вещь. – Я посмотрела на Феникса. – Ты не мог бы позвать Гриффина?

Он вышел из комнаты, не отвечая. Что-то расстроило его.

– Ви, есть кое-что... что-то, что тебе нужно... Я вижу... – Он напрягался слишком много, глядя на дверь, убеждаясь, что мы одни.

– Скажешь позже. Когда тебе станет лучше.

– Мне...мне ж-жал...

– Я знаю.

Гриффин объяснил, как исцеление должно было работать. В теории я должна была просто направить свое желание вылечить Линкольна. Поскольку он был моим предназначенным партнером, это произойдет естественно. Все это проникло через силу ангельских качеств, которые у меня теперь были, и браслетов... или в моем случае, отметин на запястьях.

– Хорошо, так я просто должна взять его за руки или что-то еще? – спросила я.

– Ты должна найти свой собственный способ соединиться с ним и открыть себя, – объяснял Гриффин. Он казался возбужденным, и я видела, что Магда волновалась. Они не были так уверены, какими пытались казаться. Они стояли позади комнаты, давая нам пространство. Феникс колебался в дверях.

Линкольн то приходил в сознание, то нет. Он неглубоко дышал, и его губы посинели. Соединиться с ним – это было то, что я пыталась не делать в последнее время. Как я могла открыться для него? Мой разум погружался в сон, к незнакомцу, которым я была. Он был моим ангелом-создателем? Со всем, что я теперь знала, это казалось более вероятным, что сон действительно означал что-то. Я вспомнила картину, цвета. И я вспомнила вопрос.

– Чем мы должны стать?

Я не понимала, что громко это сказала, пока Линкольн не прошептал:

– Всем, чем мы можем.

Я взяла его за руки, закрыла глаза и попыталась сосредоточиться, сконцентрироваться на моей воле, направляя Линкольна к исцелению. После нескольких минут, я не выдержала.

– Ничего не происходит! – огрызнулась я на Гриффина.

Он был спокоен, как мастер Дзен, что только еще больше взбесило меня.

– Вы должны найти свой собственный способ соединиться. Возможно, тебе нужна другая тактика. Помнишь, когда Линкольн помогал тебе той ночью, он сфокусировался на твоих чувствах, вытащил их из тебя. Возможно...

Я оборвала его.

– Ты что, шутишь? Ты хочешь, чтобы я поцеловала его.

Гриффин посмотрела меня взглядом полным жалости, но я могла поклясться, там в нем промелькнула легкая издевка в смешанном виде. Я подловила Магду, закатывающую глаза. Феникс, с другой стороны, шагнул вперед.

– Нет. Ты можешь найти другой способ; тебе просто нужно пройти через это. Тебе нужен отдых.

Но мы знали, что для отдыха не было времени.

– Он едва теперь приходит в сознание. Мы не можем рисковать им... иначе это все было впустую.

Феникс ударил по стене кулаком, и я вздрогнула. Я ждала его эмоций, перетекающих в меня. Так не случилось. После того, как он взял себя в руки, он повернулся ко мне, его руки были крепко сжаты.

– Хорошо, но это в последний раз.

Это было вполне справедливо, учитывая все, что произошло, но то, КАК он это сказал – было страшно. Я опустила голову, избегая его взгляда.

– Может быть, тебе следует подождать в гостиной.

– Я никуда не уйду.

Я не посмела спорить, но он сделал шаг назад к двери.

– Линкольн. – Я погладила его по волосам, чтобы привести его в чувства. – Линк.

Его веки затрепетали.

– Эй, – сказал он, как будто я только что пришла.

Я улыбнулась.

– Я не могу вылечить тебя так. Я должна попробовать кое-что еще. Я собираюсь поцеловать тебя, хорошо?