Текст книги " Объятья"

Автор книги: Джессика Ширвингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Он улыбнулся, как пьяный, взял меня за руку, даже при том, что это должно быть причинило ему боль.

– Я... Тебе никогда не нужно... спрашивать. Мы... так…долго... вместе.

Я посмотрела на Гриффина, который не мог скрыть беспокойства. Линкольну становилось хуже. Стремительно.

–Это обезболивающее, – решительно произнесла Магда.

Я проигнорировала ее комментарий, хотя ощутила, как Феникс неловко встал позади меня. Снова, я наполовину ожидал испытать, как его чувства перетекают в меня. Удивительно, но я ничего не почувствовала.

Я положила свободную руку на лицо Линкольна и воспользовалась моментом. Это был первый раз, когда я фактически должна была поцеловать его, что спровоцировать. Почему-то это было уже нечто совсем иное, более интимное. Феникс пыхтел у меня за спиной. Он читал меня. Дерьмо. Я просто должна притвориться, что его там нет. Прежде чем я могла еще подумать о нем, я наклонилась и поцеловала Линкольна в холодные губы. Все мое тело расслабилось, и напряглось в то же время. Я чувствовала, что смерть была так близко к нему, парила над ним с нетерпением. Спазм силы вышел из меня, и я охотилась на нее, ища источник, чтобы я могла вытащить Линкольна. Я схватила ее и перетащила из себя в Линкольна, как будто направляя реку, желающую течь.

Его губы разомкнулись, позволяя связи между нами открыться, и я влила свою силу в него и он... поцеловал меня в ответ. Губы, которые были холодны, стали теплыми. Рука, которая мягко держала меня, сжала и потянула. Он исцелялся, я ощутила это, и казалось, это придало мне сил. Поцелуй углубился, и вместе мы стали сильнее. Сила бурлила через все мое существо. Моя связь с Линкольном была, как живое существо, я почти могла коснуться ее. Его свободная рука потянулась и обвилась вокруг моей талии, когда он сел, чтобы встретить меня и объединить нас.

Мы стали единым, давая жизнь друг другу. Я почувствовала, как слезы сорвались с моих глаз. Я так хотела дать ему это, но не могла отрицать мои страдания, когда я оплакивала жизнь, которой я пожертвовала ради него. Мне было горько осознавать, что для его исцеления я не ударила никого, кроме себя, это был окончательный, смертельный удар.

Вопросы резали мой ум как осколки зубчатого стекла. Кто остался умирать в той пустыне?И еще более волнующий, Кто вернулся?

– Стоп! – Рука обернулась вокруг моей талии, отрывая меня и возвращая к действительности.

Феникс стоял позади меня, удерживая. Я посмотрела на Линкольна, сейчас уже сидящего. Наши глаза встретились на мгновение, прежде чем я отвернулась.

Гриффин вышел вперед.

– Ну, это сработало. Линкольн, как твои раны?

Я оценила его усилия увести внимание от неловкости.

Линкольн откинулся назад, отодвигая простыню, чтобы показать свое травмированное тело. Бинты, обернутые вокруг его живота, были покрыты кровью. Я ахнула. Я не могла поверить, что сделала это. Конечно, я же не могла исцелить все это?

Магда подошла и начала снимать марлю. Пока она делала это, я повернулась к Гриффину.

– Его раны – слишком тяжелы. Как он до сих пор оставался жив?

Гриффин улыбнулся мне как наставник.

– Мы даем друг другу немного жизненной силы. Это – одна из наших сил как Грегори. К сожалению, мы не можем дать ее никому, кроме нашего партнера. Это должно дать ему достаточно сил, чтобы вылечить рану самому... Мы надеемся. Это вроде перезапускает его собственные способности самозаживления так, чтобы хотя он все еще ранен, он может выздороветь быстрее, чем люди.

Я нетерпеливо заерзала.

– Так сколько времени это займет?

Именно тогда и ответила Магда.

– Нисколько.

Мы посмотрели на нее.

– Что ты имеешь в виду? – Спросил Гриффин.

Магда встала и отошла назад.

– Сами посмотрите.

Линкольн прошелся рукой по раненой области. Было много свернувшейся крови, но когда я посмотрела поближе, я не увидела раны.

– Где она? – спросила я.

Он посмотрел на меня, его красивые зеленые глаза сверкали ярко, как всегда.

– Пропала. Ты вылечила меня, Вайолет, полностью. Я чувствую себя... фантастически. Как будто меня никогда не ранили. – Затем его глаза стали изучать мое лицо и тело.

– Ты была ранена. Когда пришла, у тебя были порезы, синяки. Они исчезли. Ты исцелила саму себя.

– Это не возможно, – воскликнули Гриффин и Магда одновременно. Они исследовали меня, хватая за руки, ища раны. Мышцы не были воспаленными, жажда прошла, горло не горело. Сожженная кожа вернулась к нормальному оттенку. Фактически, я чувствовала себя хорошо. Более того, я чувствовала себя сильной. Мощной. Я дернула руки назад.

– Он прав. Я не знаю как, но я вылечилась. Может быть, Линкольн лечил меня в тоже самое время.

Гриффин явно хотел дальше это обсудить, но когда он увидел выражение моего лица, он благоразумно промолчал.

Линкольн выпрыгнул из кровати. Он подошел ко мне и взял меня за руки.

– Это – то, что означали отметины, – сказал он, исследуя мои запястья. – Линии бегущие по твоим руки. Они сформировали браслеты. Они в тебе. – Он был поражен, и я почувствовала, что его большие пальцы гладят мои запястья. Тело предало меня, реагируя на его прикосновения. Столь же быстро я почувствовала странный скачок гнева к нему.

Феникс шагнул вперед. Все стало ясно. Я уронила руки Линкольна и сделала шаг назад, чтобы встать рядом с Фениксом.

– Вайолет? – Просто то, как Линкольн произнес мое имя, говорило уже о многом.

Я стояла и смотрела на него, сила бежала по моему телу. Я провела руками по волосам, останавливаясь.

– Я рада, что тебе лучше. Я... Очень важно, чтобы с тобой все было хорошо, и я сделала свой выбор, Линк. Я не сожалею о нем, но... я не знаю, действительно ли когда-нибудь у нас все будет хорошо. – Даже, когда я сказала это, я чувствовала, что гнев все еще булькал под поверхностью.

Его глаза метнулись к Фениксу.

– Это как-нибудь связано с ним?

Феникс напрягся около меня. Линкольн наблюдал, пока я стояла в безмолвной панике. Я не знала, как об этом сказать; было слишком много людей в комнате и слишком много эмоций.

Когда его взгляд встретился с моим, мелькнуло понимание.

– Что-то произошло. Ты... Пожалуйста, скажи, что ты не делала этого.

Он выглядел так, как будто не знал: кричать ему или молиться.

Феникс положил руку мне на талию, заявляя о своих правах.

– Она не обязана перед тобой отчитываться. Она просто спасла твою жизнь. Простого «спасибо» будет достаточно.

Линкольн ткнул пальцем в Феникса.

– Заткнись. Ты– сукин сын! Если ты тронул ее, я тебя убью!

Я вздрогнула, когда его взгляд метнулся ко мне.

– Вайолет, ответь мне.

Я могу сделать это, я должна сделать это. Я сделала свой выбор. Почему тогда я чувствовала себя так неправильно?

– Можно нам минутку? – тихо произнесла я.

Гриффин и Магда не могли покинуть комнату быстрее. Я думаю, они уже двигались к двери. Держу пари, Магде нравилось это. Феникс, однако, остался на месте.

– Нет, – сказал он. – В прошлый раз я оставил тебя одну... Нет.

– Феникс, пожалуйста, я не могу разговаривать с ним, если ты будешь в комнате. Я знаю, что прошу тебя о многом, я знаю, ты, должно быть, считаешь меня ужасной, но, пожалуйста, дай мне эту минуту.

Его рука упала с моей талии, а другая рука легла на мое лицо.

– Я никогда не думал, о тебе так. Ты никогда не можешь быть ужасной. Это просто... – Его взгляд метнулся к Линкольну. – Он пытается манипулировать тобой, и он меня раздражает... сильно.

Он посмотрел на Линкольна взглядом полным ненависти, а затем снова повернулся ко мне.

– Он любит тебя, Вайолет. Но я надеюсь, что он объяснил тебе, что партнеры – Грегори не могут быть вместе. Он никогда не сможет получить тебя, но он по-прежнему хочет остановить любого, кто захочет получить тебя. Он распространяет свою любовь к тебе повсюду. Это неуклюже, это... грязно. – Он немного поморщился. Я замерла, стараясь не реагировать... не Фениксу говорить мне о том, что Линкольн любил меня. – Но я тоже люблю тебя, – продолжал Феникс.

Как ни странно, я не почувствовала эмоции от него, когда он это сказал. Единственное, что я почувствовала, это гнев, но не похоже, чтобы он исходил от него... должно быть, он был моим.

– Знай это, – продолжал он, – скажи мне, что для меня безопасно оставлять тебя с ним здесь.

Противоречивые чувства пробежали по телу. Я не могла сказать ему, что люблю его, и, говоря это, я хотела бы попробовать не ранить его. Что еще хуже, он мог прочитать мои эмоции, во всяком случае.

Я остановилась на словах:

– Ты можешь доверять мне.

Он вышел, бросив последний презрительный взгляд на Линкольна, который ответил ему тем же.

Линкольн подошел к платяному шкафу и взял новую футболку. Он ничего не говорил, просто перебирал вещи, бросая их с чрезмерной силой. Он распутал последнюю из массивных повязок, которые покрыли его тело, оставляя свою грудь голой. Он взял ткань из миски воды на комоде и использовал ее, чтобы вытереть оставшуюся часть крови прежде, чем надеть чистую футболку. Стоя спиной ко мне, он снял картину со стены и швырнул ее через комнату.

– Я подарила ее тебе, – сказал я спокойно, глядя на картину на полу.

Он тяжело дышал. Часть меня, отчаянно хотела убежать из комнаты от разговора. Другая часть хотела утешить его, прикоснуться к нему.

– Скажи мне. – Он дрожал, едва сдерживаясь.

– Что, Линк? Что именно ты хочешь, чтобы я сказала тебе? – Знакомая защита возвращалась ко мне, и я была благодарна за это. Мы только отвернулись друг от друга на минуту, и вот мы уже боремся.

– Ты спала с ним?

– Да, – сказал я, не желая выкручиваться и объясниться. Не после всего, что случилось.

Он повернулся ко мне лицом, боль сверкнула в его глазах.

– Ты любишь его?

– Я...я не знаю.

– Но ты с ним?

– Да.

– А что насчет меня, Вайолет? Ты любишь меня?

– Это несправедливо. – Я смотрела вниз на ноги; мои штаны были покрыты грязью и засохшей кровью.

Он саркастически, пусто рассмеялся.

– Очень несправедливо. Это несправедливо, что я должен быть тем, кто будет обучать тебя быть Грегори. Это несправедливо, что я не мог рассказать тебе правду, даже хотя знал, что ты возненавидишь меня за это. Это несправедливо, что я умирал, и это стало причиной того, что ты прошла церемонию объятий, которая только дает тебе больше оснований отталкивать меня. Это несправедливо, что я знаю, как здорово нам было бы вместе, за исключением того, что это запрещено для нас. Это несправедливо, что, хотя я знаю, что ты никогда не будешь моей, я планировал все... свечи, лилии... повторял слова, которые я хотел сказать миллион раз, когда ты и я, наконец, занялись бы любовью. Я понимаю, что это несправедливо, но я все же спрошу, потому что мы вспоминаем все, что является несправедливым, так что уж говорить об еще одном? – Он схватился за дверцу шкафа и ударил ее так сильно, что она едва не сорвалась с петель.

Мой разум был ошеломлен всем тем, что он только что сказал.

– Лилии?

Он наполовину рассмеялся.

– Белые. Ты не любишь розы.

Мое сердце приглушенно закричало. Только Линкольн никогда не узнает обо всех этих пустяках. Но вместо того, чтобы заставить меня почувствовать себя лучше, это принесло горечь.

Он опустил голову и сделал шаг ко мне, сократив расстояние.

– Скажи мне, что любишь меня.

Когда он поднял голову, наши глаза встретились, и я не могла сдержать слова. Это было похоже на то, когда я чувствовала себя вынужденной сделать то, что просил Оникс, но я знала, что на сей раз никто больше не дергал меня за ниточки. Это моя собственная душа заставляла меня.

– Я люблю тебя, – прошептала я, не в силах отрицать похороненные чувства.

Его плечи расслабились, и он придвинулся поближе ко мне.

– Мы что-нибудь придумаем. Мы найдем выход.

Было время, когда я хотела верить этому. Но не сейчас. Как раз когда мое сердце пело, я ощутила порыв ненависти и гнева, пересиливающий все остальное. Я была удивлена его страстностью. Рука Линкольна потянулась к моему лицу. Я остановила его и сделала шаг назад.

– Вайолет, не надо, пожалуйста.

– Ты не можешь иметь все сразу, Линк. Я любила тебя больше, чем кого-либо когда-либо. Я взяла и сходила в ад и обратно ради тебя, может быть, даже в буквальном смысле. И даже зная то, что знаю теперь, я бы сделала это снова. Я пытаюсь сделать это, пытаюсь соответствовать своей части сделки и обещанию, которые я дала по пути... Но ты должен знать, та часть меня, которая любит тебя... также и ненавидит тебя, Линк. Я с Фениксом и прямо сейчас он – тот, в ком я нуждаюсь. Я доверяю ему.

Слова ударили Линкольна, как только он их осознал. Они также ударили и меня.

– Он не такой, как говорит, Вайолет. Он обманывает тебя. Ты так молода. Он управляет тобой.

– Я так молода? – Мой гнев вышел из-под контроля. Это был неправильный выбор слов. – Но не слишком молода, чтобы стать каким-то воином-ангелом? Не слишком молода, чтобы спрыгнуть с утеса, не зная, выживу или умру? Да, я слишком молода, чтобы принять решение о парне, но когда дело доходит того, чтобы убить себя кинжалом… – я подняла запястья в воздух, мои метки отражали радугу цветов. – Я достаточно взрослая для этого, верно?

Линкольн был потрясен, и я знал, почему. Признание того, что я убила себя удивило нас обоих.

– Что ты имела в виду, когда сказала, что убила себя кинжалом? – Беспокойство смягчило его глаза.

Я уставилась в пространство, вспоминая.

– Нокс, темный ангел, заставил меня убить кого-нибудь на мой выбор, прежде чем он отправит меня обратно.

– И ты выбрала себя?

Я не ответила.

– Конечно, выбрала... Ты никогда бы добровольно не обидела кого-то, если бы не пришлось. О, Боже, Вайолет, мне жаль. – Пока он говорил, сделал шаг вперед, потом один назад, затем он провел рукой по волосам.

–Я знаю, – сказала я.

– Послушай, я знаю, ты не хочешь слышать это прямо сейчас, но что-то не так. Я вижу тень и на тебе, отметку. Серьезно, ты чувствуешь это?

– Нет, не делай этого. Не настраивай меня против него. – Феникс был единственным, кто у меня остался.

Он уставился на меня. Я ждала, чтобы сопротивляться, но он промолчал.

– Хорошо, – сказал он. Печаль звенела в его голосе. Он отпустил меня. Он не хотел, но сделал это… ради меня.

– Хорошо?

Его голова дрогнула, как раз когда он произносил эти слова.

– Хорошо.– Он направился к двери, но его следующие слова были достаточно громкими, чтобы я услышала. – Но мы оба знаем, что ты лжешь сама себе.

Глава 29

«Берегись, как бы свет в тебе не обернулся тьмою....»

Лука 11:35

– Ангелы! – воскликнула Стеф, практически подпрыгивая на стуле. – Не может быть! Подожди, это не может быть реальным...

Мы сидели в ресторанном дворике в торговом центре. Это был некий стратегический шаг с моей стороны, поместить ее в зону комфорта. После всех испытаний, что бы это ни было, они перестали препятствовать рассказу Стеф и Папе обо всем касаемо Грегори. Что бы... или кто бы в это не вмешивался, он перестал. Я сделала выбор, чтобы рассказать Стеф и надеялась, что это поможет мне рассказать папе... когда-нибудь.

Сначала Стеф рассмеялась. Она подумала, что это была какая-то тщательно продуманная шутка. До тех пор, пока я не подняла рукава и не положила руки на стол, она не принимала меня всерьез. Внезапно отметины на моих запястьях, которые при ближайшем рассмотрении оказались настолько бесчеловечными, что это единственное экстраординарное доказательство оказалось приемлемо, что даже на мгновение ошеломили ее. Как только она отошла, и я поклялась нашей дружбой, она довольно хорошо позаботилась об остальном разговоре, задавала миллион вопросов и рассматривала отметины на мое запястье, трепеща. Это было облегчение, быть снова с ней и ее интенсивностью, которая сейчас окружала почти каждый аспект моей жизни. Дыхание весьма необходимой обыденности.

– Итак, давай разберемся... – сказала она в сотый раз. – Ты частично Ангел, и теперь у тебя есть силы, и ты можешь исцелять людей?

– Я могу исцелять только Линкольна. – Я оглядела ресторанный дворик. Ребята нашего возраста толпились вокруг, не беспокоясь об этом мире. Ну, может быть, это было не совсем верно... подростковый возраст является жестким большую часть времени... но я была готова держать пари, не многие из них имеют дело с тем, что у меня.

– Потому что он – твой предназначенный партнер, – продолжала Стеф. Когда мы только сели, она положила лед в кофе, атакуя его шариком мороженого, покачивающегося сверху, соломинкой. Но теперь кофе стоял нетронутым, и Стеф подалась вперед, присев на край кресла, глядя на меня широко раскрытыми, немигающими глазами.

– Да.

– Твою мать, Ви! Если ты шутишь, тебе лучше сказать об этом сейчас! Ты говоришь, что на самом деле пошла на какой-то мистический квест и встретила доброго Ангела и злого Ангела?

– Это немного сложнее, чем ты сказала, но как-то... да.

– Иисусе.

– Нет. Его там не было, – пошутила я, пытаясь разрядить обстановку. Я не уверена, делала ли я это ради нее, или ради себя. Я не могла поверить, что она все так хорошо восприняла.

– Ты же не собираешься окунуть меня во всю эту религиозность сейчас, правда? Если ты мне скажешь, что присоединяешься к воскресной школе, я не думаю, что вынесу это.

– Поверь мне. Церковь стоит в самом низу моего списка мест, которые необходимо посетить.

– Но ты же собираешься стать Грегори?

– Это уже случилось. Это был билет в один конец. – Я старалась говорить бодро, но Стеф почувствовала мою печаль.

– Ви, я не могу поверить, что ты прошла через все это сама. Как дерьмово, что ты не рассказала мне раньше, но я тоже хороша. Мы будем работать над этим. Конечно, это не повседневная проблема, но это не значит, что нужно отказаться от своей жизни, ну, ты понимаешь.

– Я просто не могу притворяться, что я нормальная, независимо от того насколько я хочу этого. – Я опустила манжеты рукавов вниз, маскируя теперь уже постоянное напоминание на моих запястьях. Стеф рассмотрела мои отметины с косметической точки зрения и подумала, что они были фантастическими. Они были красивы. Они были еще красивее, если бы я могла их снять.

Она сочувственно улыбнулась.

– Ты все еще та же, Ви. Я знаю все, должно быть, тебе кажется сумасшедшим прямо сейчас, но, может быть, делать нормальные вещи – это именно то, что придаст тебе здравый смысл. – Глаза ее загорелись. – Начинаем завтра ночью!

Довериться Стеф найти луч надежды.

– Что завтра ночью? – В моих словах прозвучало подозрение.

Она посмотрела на меня лучшим невинным взглядом, что, конечно, означало прямо противоположное.

– Ты и я идем тусить. Будет вечеринка в "Гадесе", и у моего брата есть запасные билеты. – Она откинула крышку телефона и начала строчить смс. – Думаю, что все это сумасшествие, но нужно выкинуть что-то веселенькое и забыть про все это на время.

Похоже, это была не такая плохая идея.

– Джейс играет? – спросила я.

– Ага, и он обещал мне, что может достать пригласительные, если мы захотим пойти... – Ее телефон пиликнул. – И, – сказала она, читая сообщение, – все готово – четыре золотых билета! – Она с хлопком закрыла телефон.

Я позволила улыбке оказаться на мое лице при мысли о нормальной дикой ночи с Стеф.

– Я полагаю, что от одного вечера я не пострадаю.

– Именно! Я позвоню Маркусу, и посмотрим, сможет ли он пойти. Возможно, ты сможешь взять Феникса.

– Ох,да...

На самом деле, я не видела Феникса на пару дней. После испытаний и исцеления Линкольн, я попросила некоторую передышку, чтобы успокоится и подумать обо всем. Лучше побыть в полу-изоляции дома. Есть немного времени и для себя.

– Наверное, я кое-что должна сообщить тебе о Фениксе.

– Что? Только не говори мне, что он тоже Грегори. Я начинаю чувствовать себя изгоем!

– Нет. Он, определенно, не Грегори. – Как же я это скажу? – Он частично... ну вроде как... изгнанный ангел, – сказала я, мой голос повышался на октаву с каждым словом.

– ЧТО? Феникс – ангел? Ты встречаешься с ангелом?

– Изгнанным ангелом, – поправила я.

Потребовалось немного времени, чтобы отойти от шока прежде, чем она начала говорить снова.

– Я не могу поверить, что ты не сказала мне. Он был хорошим или плохим?

– Что ты имеешь в виду?– спросила я, не до конца понимая.

–А...алло? Я имею в виду, когда он имел нимб и крылья.

Я перевела взгляд на нее.

–Ты знаешь, был он одним из...как бы ты это назвала – из светлых или из темных или никакой? Какой был он?

Тревога от слов Стеф задела за живое. Изгнанники были изгнанниками. Я думала, что раз они были на земле все они входили в одну категорию, но это не делает их прошлое незначительным. Ангелы света и тьмы были очень разными.

– Я никогда не спрашивала. – Как в тумане произнесла я.

– Что ты имеешь в виду под тем, что ты никогда не спрашивала?

Наступила пауза, прежде чем я огрызнулась.

– Конечно, он был светлым. Он был замечательным. Поверь мне, я встретила темного Ангела, и он не был похож на Феникса. Феникс был ангелом света. – Даже, когда я это сказала, я почувствовала сильные сомнения. Я отбросила их в сторону. – Феникс не такой, как другие изгнанники... он другой. – Снова, я поняла, что точно не знаю, что это значит. – Я позвоню ему сегодня, и посмотрим, свободен ли он, – сказала я, останавливая мои безудержные мысли.

Стеф смотрела на меня мгновение, постукивая ногтями по столу, потом выпалила:

– Слушай, я понимаю, почему тебе так больно из-за Линкольна, но ты уверена, что это правильное время, чтобы связываться с кем-то еще? У тебя и Линкольна, возможно, не было настоящих отношений, но в некоторой степени вы были, как старая супружеская пара. Ты любила его... целиком и полностью.

Я действительно не хотела говорить об этом. Но было такое чувство, что другого выхода не было.

– Ты та, кто сказала, что мне должно быть весело. Во всяком случае, прямо сейчас, главное, что я чувствую к Линкольну ненависть. – Слова сорвались с моих губ, но как будто это сказала не я.

– Ого, Ви, хорошо, я чувствую твой гнев. Я понимаю, что Линкольн теперь в дерьмовом списке, но означает ли это, что Феникс – тот, с кем ты хочешь быть?

Это был вопрос, которым я начинала задаваться перед испытаниями. Но так как мы вернулись, что-то изменилось. Я была менее склонна сомневаться относительно него теперь.

– Он хороший, он заботится обо мне, когда мне нужен, он честен и... мы... – я покраснела.

– Иисус, Мария и Иосиф! У тебя с ним был СЕКС!

У меня такое чувство, что она уже наслаждалась новым взглядом на библейские ссылки.

– Это то, что произошло, – сказала я, понизив голос, пытаясь напомнить Стеф, что мы в общественном месте, и я не хотела, чтобы весь мир знал, что я потеряла девственность с изгнанным ангелом.

– Это то, что произошло? Грипп просто происходит – секс же требует согласованных грязных мыслей и обширного удаления одежды! Я хочу детали, и когда я говорю детали – я имею в виду хорошие детали, не грубые детали. – Она скорчила гримасу и мы вместе засмеялись.

– Вообще-то, это было странно. Не пойми меня неправильно. Феникс был потрясающим. Очевидно, это не был его, ну, знаешь... Честно говоря, это не был его первый раз.

– Да, да, он хорош в сексе. Сюрприз, сюрприз. Так в чем проблема то?

– Ни в чем, я думаю. Это просто... У него есть способность делать все более интенсивным. Он забирает меня... Это и натиск... и своего рода жуть. Я чувствую, что теряю себя в нем. – В моем уме крутились картинки огня, охватывающего нас, золотые нити обвивающиеся вокруг нас.

– Это плохо или хорошо?

Это был логичный вопрос. Я быстро ответила прежде, чем смогла позволить себе сомневаться.

– Хорошо. Это – хорошо, я думаю.

– Ну, советую тебе держать это при себе, пока. Я бы не хотела быть рядом, когда Линкольн узнает.

Я закрыла лицо руками и опустилась на стул.

– Ни за что! – Стеф почти упала со своего стула в недоумении.

– Он понял это. – Я съежилась, выглянув из-за пальцев.

– Господь всемогущий! – Она улыбнулась своим словам. Я закатила глаза. – Ладно, но серьезно, что он сделал? Феникс там был? Он ударил его? Кто сильнее из них двоих? Это был честный поединок? – Она говорила так быстро, что я едва могла разобрать ее слов.

– На самом деле, это было ужасно. Он сказал, что любит меня и что он мечтал о том, как мы будем вместе. – Я рассказала ей про свечи и цветы. Она смотрела с тоской.

– О. Мой. Бог! Это так.. Что ты сказала?

– Это немного неопределенно сейчас, но я думаю, что сказала... что я ненавижу его.

Стеф наклонилась вперед, и на самом деле выглядела обеспокоенной.

– Вау, на самом деле не тонкое различие на данный момент, не так ли? Это не похоже на то, что ты бы сказала злейшему врагу, не говоря уже о Линкольне.

Я и сама была немного смущена.

– Возможно, нет. Но каждый раз, когда я думаю о нем, или нахожусь рядом с ним, я просто не могу остановить все эти чувства гнева и ненависти. Я имею в виду, было плохо, когда я впервые обнаружила, что он лгал мне, но с тех пор как я вернулась после испытания, похоже, что я не могу убежать от них, как будто, они управляют мной.

– Эй, возможно это избитое выражение, но, может быть, ты должна попробовать отпустить какую-то часть ненависти. Ты знаешь... глубоко дышать, или что-то еще. Я имею в виду, похоже, вы не сможете избегать друг друга долго, а лучше всего – сохранить между вами мир.

Она поставила точку, и более того, я на самом деле была согласна с ней... в теории.

Мы провели большую часть дня, болтаясь. Стеф рассказала мне о своей личной жизни, которая шла вперед. Она и Маркус официально стали парой. Он перебрал все коробки для Стеф, и он в значительной степени поклонялся ей. По ее словам, все было так, как должно быть. Она предложила составить мне компанию, но после десятого текстового сообщения от Маркуса, я заставила ее сесть на автобус, встретиться с ним.

Чувствуя желание быть немного спонтанной, я купила себе новую одежду. Она была не в моем обычном стиле, но так как все остальное в моем мире изменилось, почему я не должна? Я даже пошла и подстригла волосы. Приятно было попробовать что-то другое, и это дало мне новое чувство уверенности.

К тому времени, когда я вошла в квартиру, там было темно. Папа сидел на диване и читал архитектурный журнал. Он закрыл его и сел чуть-чуть прямее, когда я вошла.

– Привет, незнакомка. Кажется, мы не виделись все эти дни.

Я знала, что мне придется объяснять мою долгую отлучку. Проблема была в том, что я еще не поняла, что я собиралась сказать. Мы даже не пересекались с начала испытаний.

– Мне жаль, что я был занят работой, милая. Я знаю, что я не всегда рядом, но если ты по– прежнему стремишься поймать меня на обед однажды вечером, то я с удовольствием. Как на счет Четверга на следующей неделе?

Я расслабилась и почти рассмеялась. Я забыла, что папа в значительной степени существовал в своем собственном мире. И решила, что это было хорошо.

– Конечно, пап. На следующей неделе – звучит отлично. Как на счет Итальянской кухни?

– Великолепно! – Он вернулся обратно к журналу.

Я сделала себе кофе и бутерброд и направилась в художественную студию. С чистым холстом, кофе в руке, и "Florence and The Machine" громко играющим, это казалось почти нормальными. Я даже умудрилась включить в это короткий звонок Фениксу и пригласить его встретиться со мной в "Гадесе" следующим вечером.

(прим.пер. Florence and The Machine – британская группа, исполняющая инди-поп с элементами блюза, музыки соул и готического рока.)

После разговора с ним по телефону я чувствовала себя намного лучше. Исчезли любые сомнения, которые появились после разговора со Стеф. Конечно же, он был ангелом света.

Глава 30

«Невозможно спорить с претендентами на божественное знание и на божественную миссию. Они охвачены грехом гордыни. Они уступили постоянному искушению.»

Уолтер Липпман.

Я была одна, когда они подошли ко мне. Смерть, Гибель и Разрушение в форме армии изгнанников... обещание боли и страданий, взметнувшиеся в воздух, но находящиеся не в фокусе, становившиеся тени, а затем вновь появляющиеся. Они двигались, как физическая сила, почти удушая все вокруг них. Те двое, что испускали огромную силу. Один чуть приподнимался над землей, все еще идя и летя в то же время. Это был Оникс. Другой посмотрел на меня, прожигая отверстия сквозь мои глаза прямо в душу.

– Мы ощущаем твою силу, радуга. Ты – связь, которая обещает разрушения. Мы пришли за тобой.

Я слышала слова, даже притом, что он на самом деле не говорил. Я стояла, не в силах пошевелиться, как в кошмаре из детства, где я не могла бежать. Я попыталась встать на четвереньки. В моих снах, это иногда работало. Но я не могла двигаться вообще.

– Кто ты такой? – спросила я.

– Джоэл. Один из Княжества. Я не позволю тебе омрачить мой путь. Я играл роль смотрителя за людьми слишком долго; теперь этот мир будет подчиняться. Это единственный путь.

Я увидела длинный серебристый меч у него на боку. Он держался за рукоять, опираясь на него, как на палку. Кровь стекала по краям. Откуда она взялась?

– Единственный путь для чего? – спросила я, теперь чувствуя, что это не просто сон.

– Мы вправе взять на себя управление. Человечество слабое и безнравственное по своей природе. Они будут служить нам или будут принесены в жертву.

– И ты планируешь сделать что? Их повести? – Я, должно быть, смутила его, потому что он потерял самообладание на мгновение, прежде чем поднять голову и продолжить свою проповедь.

– Люди плевали перед лицом доброй воли и злоупотребляли своими привилегиями. Пришло время для нового порядка, и ясно, что я должен добиться успеха там, где другие потерпели неудачу. – Он поднял меч с земли, по-прежнему направляя его вниз. Кровь медленно капала с острия.

Страх разливался по моему телу, наряду со всеми пятью чувствами, хотя и несколько подавленными. Его тело исказилось, глаза появились на всем его теле и крылья распростерлись за спиной. Три крыла на каждой стороне. Я затаила дыхание. Они были великолепны. Потом они загорелись... ярость красно-синего огня... он просто стоял там передо мной, его руки были слегка разведены, когда он горел. Затем он исчез.

Оникс стоял передо мной, его приспешники плавали на заднем плане в облаке мрака. Он смотрел на меня, улыбаясь, наклонив голову, как он делал в прошлый раз, когда мы встретились. Он смотрел на меня так, как будто знал все мои тайны.

– Для того, кто когда-то был светом, у него увеличивается склонность к драме, – сказал он, откровенно забавляясь демонстрацией Джоэла. – Это скользкий путь, дорога греха. Даже те, у кого самые благородные причины могут оправдать потребность в этом. Потрясающе, не так ли? Он искренне верит в свой крестовый поход, даже тогда, когда пачкает то, что осталось от его души.

Оникс скользнул ко мне. Я пыталась шевельнуться своим неподвижным телом. Это, казалось, вызвало большое удовольствие у Оникса.