Текст книги "Любовь на шарнирах (ЛП)"
Автор книги: Джессика Парк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
– У меня есть время. Риелтор назначил встречу на десять, а там уж как пойдёт. Годится?
– Не то слово.
Глава 5
Джули скривила губы. Ей решительно не нравился этот риелтор. Ну как у него могут спадать штаны, когда их поддерживает такое выдающееся пузо? Но на самом деле этот болван бесил её потому, что снова притащил их в заброшенную и наверняка прóклятую квартиру.
– Что ж, видно, мне на роду написано именно в такой квартире жить. Неудивительно, что на Джамайка-Плейн ничего не вышло. Это был знак свыше, чтобы я не упустила такой самородок. Тараканы – замечательный бонус. Я всегда хотела домашних животных. А выйдя за дверь, можно подработать на панели. Девушки снаружи выглядели очень дружелюбно. Уверена, они с радостью возьмут меня под своё крыло и научат премудростям торговли. Простите за каламбур.
Мэтт как следует придавил особенно жирного таракана.
– Ручаюсь, их сутенёр будет очень рад предложить клиентам услуги хорошенькой провинциалки со Среднего Запада. А то бостонские мужики то и дело жалуются, как им приелись проститутки с Восточного побережья.
Риелтор подтянул обвисшие брюки и прорычал:
– Слушайте сюда, вы двое. Это уже восьмая грёбаная квартира за сегодня. За такие деньги, крошка, ты ничего другого не найдёшь. Так что, решай сама.
– Тогда ей нужно осмотреть ещё одну грёбаную квартиру, потому что в этой профсоюз тараканов решил прекратить все дальнейшие переговоры о заселении новых жильцов. К тому же здесь, кажется, воняет мертвечиной.
Риелтор вскинул руки в сторону Джули.
– Милочка, за те деньги, что ты предлагаешь, ты в лучшем случае сможешь снять односпальную каморку с пятью соседками. А я такими предложениями не занимаюсь. Поищи на «Крейгслисте».
Джули сощурилась.
– Милочка не собирается искать на «Крейгслисте». И милочка не будет жить здесь. Милочка скорее признает крах своих надежд и вернётся в Огайо обслуживать столики в баре «Весёлый кортик» вместо того, чтобы мечтать хотя бы раз до конца века побывать на лекции в колледже.
Она на секунду задумалась, не позвонить ли отцу, чтобы он вытащил её из этого ада. Конечно, если до него вообще удастся дозвониться. Ну уж нет. Позора не оберёшься. За колледж она платила из денег матери и собственной студенческой ссуды, и, уж наверное, сумеет выбраться из этой передряги, не унижаясь перед отцом. Джули утёрла покрытый испариной лоб. Боже, какой смрад и духота! Пот так и течёт по спине. Кто же знал, что в Бостоне такой влажный воздух? Ах да, бостонцы.
Джули поняла, что надо поскорее убираться из этой дыры, пока она не начала снова оскорблять стоявшего перед ней идиота. Она и так порядком ему нагрубила, но, ей-богу, разве можно винить её в том, что вылетало у неё сейчас изо рта?
А бедняга Мэтт таскался с ней по всевозможным закоулкам Бостона, осматривая одно негодное жильё за другим. Спустя четыре часа непрерывных поисков она была не ближе к цели, чем в начале пути. И вот, посмотрите на неё: огрызается и ведёт себя как полоумная.
Джули глубоко вздохнула.
– Теперь я сделаю вот что. Я постараюсь... – протянула она в надежде, что при таком оптимистичном зачине её посетит гениальная мысль, и она-таки закончит предложение. – Я постараюсь изучить самые лёгкие способы решения моей жилищной дилеммы и выбрать наилучшую стратегию поведения. – Она помолчала. – И я решила походить по округе и... и пособирать листовки у людей, которые ищут соседей. Да. Такой вот план.
Мэтт посмотрел на неё с сомнением.
– Конечно. Как хочешь. Тогда давай вернёмся на Гарвардскую площадь. Там, пожалуй, больше шансов на успех. И не так многотрупно.
– Многотрупно? Да ладно? Это в МТИ вас таким словам учат?
– А как же! Пошли отсюда.
Джули вслед за Мэттом вышла из квартиры и минут десять молча брела рядом до ближайшей станции метро.
– Где это мы, говоришь? Я что-то совсем заблудилась.
– Недалеко от площади Дэвиса. Это, в общем, неплохой район, но у каждой медали есть обратная сторона.
– Спасибо тебе за помощь. Правда. Я сама виновата, что так вышло. Ты вовсе не обязан гробить свой день на осмотр каждого гадюшника в радиусе пятнадцати километров, – загрустила уставшая Джули. Она начинала догадываться, что едва ли сумеет найти приемлемое жильё за те деньги, которые могла себе позволить.
Мэтт придержал дверь в метро. Джули показалось, что для середины рабочего дня в подземке слишком людно. На площадке перед лестницей сгрудилась целая толпа – и все висели на телефонах, толкались и загораживали проход. От наплыва пассажиров стало душно и противно. Джули – уже почти без сил – пробралась поближе к Мэтту, чтобы не потерять его в толпе, и ступила на лестницу. Только это была никакая не лестница.
Сердце бешено заколотилось.
– Погоди, нет! Нет! Только не эскалатор! Мэтт, я не езжу на эскалаторах. – Джули попыталась сойти, но поздно: её, беззащитную и беспомощную, охватило ощущение стремительного падения. Она глянула вниз, туда, куда медленно ползли чудовищно крутые ступеньки эскалатора. Голова закружилась, тело сковал ужас, перед глазами всё поплыло, а колени задрожали.
– Джули? Джули? – услышала она Мэтта, но голос его звучал глухо, будто сквозь толщу воды. В размытом пятне перед глазами она различила его зелёную футболку, когда он, повернувшись, обхватил её за талию и прижал к себе, не давая упасть. – Держу, – сказал он. – Я тебя не отпущу. Только потерпи. – Он крепко прижимал её к груди, и Джули мельком подумала, что узнала «Axe» – запах его дезодоранта.
– Фу-у, – промямлила она.
– Ты что-то сказала? Как ты? Потерпи ещё минутку.
И вот вдруг они внизу, жуткий эскалатор – за спиной, а Джули по-прежнему неуклюже висит у Мэтта на руках посреди людского потока.
– Ох, прости... – Джули, хоть и ослабла, но соображала, что не хочет потерять сознание в метро, поэтому немного отстранилась и попыталась встать, используя Мэтта как опору и мысленно приказывая ногам слушаться. Мэтт оказался на удивление сильным, и не скажешь, что днями напролёт щёлкает по клавишам инженерного калькулятора. Мир вокруг Джули постепенно прояснялся, и она обнаружила, что смотрит прямо на его оптимистичную футболку.
«Ру... лишь!» – прочитала она одними губами и в растерянности закрыла глаза.
Точно так же она чувствовала себя после трёх стопок мерзкого мятного шнапса на выпускном. Пить она не умела (в подтверждение – тот же вечер, весь остаток которого её тошнило куриной запеканкой в дамской комнате отеля «Карнеги»), поэтому подобные ощущения её сейчас совсем не радовали.
Она ткнула пальцем ему в грудь.
– Мэтью, друг мой, тебе необходимо обновить гардероб.
– Спасибо за совет.
Её взгляд с трудом остановился на его лице.
– У тебя что, по одной нелепой футболке на каждый день недели?
– Не по одной. Не беспокойся!
– Какое облегчение!
– Ты уже пришла в себя?
– Ой! – Джули поняла, что всё ещё за него держится. – Да. Я... я в норме. Всё замечательно. – Она опустила руки с его груди и отступила на шаг. Так-то лучше. Со зрением всё в порядке, и ноги больше не ведут себя как желе. – Прошу прощения. Давай садиться в поезд.
Мэтт опасливо на неё покосился.
– Ты уверена?
– Ага. Всё нормально. Видишь? – Она пару раз подпрыгнула. – Двигательная активность восстановлена. Физиологические процессы не нарушены. Можно и дальше не находить себе квартиру.
– Ты такая чуднáя!
На подземной платформе веяло прохладой, и Джули вскоре пришла в себя. И сразу же пожалела. Чуть в обморок не грохнулась – вот так позор! Обычно она без труда избегала ситуаций, которые могли до такого довести, но в этот раз толпа пассажиров напрочь заслонила чёртов эскалатор.
Через несколько минут к платформе со скрежетом подъехал поезд. Они с Мэттом вошли и сели на свободные места. Джули скрестила ноги и приняла невозмутимый вид, если это вообще возможно после такого происшествия.
Она заправила волосы за уши.
– Ну вот, теперь ты знаешь, что я не люблю эскалаторы. И лифты, наверное, тоже, хотя на них я не ездила уже много лет. Может, там всё не так плохо. В общем, на них меня начинает колбасить. Я называю это «синдром прострации при подвижной высоте».
– В этом же нет никакого смысла, – возразил Мэтт. – У тебя акрофобия, одна из фобий, связанных с дискомфортом пространства и движения. Ты страдаешь от беспричинного страха высоты, который вызывает тяжёлые физические неудобства. И это была не совсем прострация. Скорее всего, ты испытала головокружение и приступ паники, правильно?
– Спасибо, что помешал мне разрядить обстановку после пережитой травмы, – огрызнулась Джули, но удержалась-таки от испепеляющего взгляда, хоть это далось ей непросто.
– Ничего я не мешаю, просто тебе стоило бы придумать название, которое не искажает факты. – Мэтт встал и повернулся лицом к окну, ухватившись за перекладину над головой и слегка покачиваясь вместе с бегущим по рельсам поездом.
– Я могу называть его, как мне, чёрт подери, нравится. Синдром мой, значит, мне и название придумывать.
– Вообще-то, не такой уж он и твой, учитывая, что другие люди...
– О боже! – взмолилась Джули. – Может, не будем спорить, как называется это унизительное состояние?
– А мы не спорим. Мы обсуждаем. И в нём нет ничего унизительного. Не такое уж оно и редкое.
– Да мне плевать, редкое оно или нет. Имею я право унижаться, в конце-то концов?
– Право ты, конечно, имеешь. Я просто хотел сказать, если твоё чувство униженности основано на убеждении, что такая патология встречается крайне редко, то, в статистическом смысле, у тебя нет причин для беспокойства. – Джули ещё не приходилось видеть его столь оживлённым: на щеках выступил румянец, а обыкновенно тусклые серые глаза заблестели. – Можешь находить утешение в том, что ты – часть целого сообщества. А если посмотреть, сколько людей вообще страдает от любого вида фобий, у тебя наберётся приличная компания.
– Значит, я теперь патология? – Джули сжала кулаки. Господи боже, Мэтт просто невыносим! Особенно с этой назойливой ухмылкой на всё лицо. Да он, похоже, только рад к ней придираться. Отлично! Ну наконец у неё появился несносный братец, о котором она так не мечтала.
– Нет, ты – не патология, это акрофобия патологична в том смысле, что твоя реакция на высоту выходит за границы нормальной.
– Тебе что, обязательно исправлять всё, что я говорю? – Джули глянула на его футболку. – Из нас двоих, по-моему, не я выхожу за границы нормального. – Поезд резко остановился. – Это тебя, кажется, вставляет возможность поспорить.
– Ты прямо как Финн говоришь. Мы обмениваемся мыслями. Дискутируем. – Мэтт кинул взгляд на свои шорты. – И пока что я никуда ничего не вставлял.
– Без пошлостей! Так, я объявляю ничью и все остаются при своём мнении. Пошли. Здесь ведь я вряд ли раздобуду кулатту? Мне нужен кофеин, чтобы собраться с силами и всё ж таки найти сегодня жильё.
Джули сошла на платформу, Мэтт – следом за ней.
– Осторожно, – предупредил он. – Смотри, куда идёшь. На этой станции тоже очень крутой эскалатор.
Они поднялись по лестнице и очутились в самом сердце Гарвардской площади. Мэтт показал, где найти доску объявлений с самой разной информацией: от концертов и вакансий до публичных лекций и бесплатных вечерних кинопоказов. Джули здесь нравилось. Никто не казался белой вороной в разномастной толпе студентов, преподавателей, родителей с малышами и панковатых подростков, сбежавших с уроков. Люди собирались группками на бетонных ступенях, музыканты на мощёных тротуарах исполняли песни Джеймса Тейлора, а кукловод на той стороне улицы веселил ребятню танцем замысловатых марионеток. Вполне уместно выглядел даже мужчина в платье с цветочным узором, который разъезжал по площади на роликах и выкрикивал нецензурную версию Декларации независимости. Здесь царила особая чарующая энергетика.
– Как тебе вот это? – показал Мэтт на объявление об однокомнатной квартире.
– Во-первых, я не потяну. А во-вторых, объявление старое. Видишь, все корешки с телефоном оторваны?
– Кто знает? Вдруг после вереницы подозрительных квартиросъёмщиков они снизили цену в надежде, что позвонит кто-то нормальный. Последний желающий наверняка оказался богатым, но безумным клоуном средних лет, который порывался жонглировать соседями.
Джули выгнула бровь.
– Или съехавшим с катушек «ботаником» из МТИ, который всю квартиру забил бы своими компьютерными штуковинами и совсем не оставил места для нужных предметов вроде мебели.
Мэтт постучал пальцем по виску.
– Правильно мыслишь!
Нашлась и пара-тройка обнадёживающих объявлений, так что Джули забила несколько номеров в телефон. Но Мэтту пора было домой за машиной и в школу за Селестой, поэтому проходя по улице Маунт Оберн они взяли в закусочной по сэндвич-роллу на вынос, и Джули нацелилась на поиск любимого кофейного напитка.
– Мэтт, мне срочно нужна кулатта. Скажи, пожалуйста, что её можно здесь достать. Если я в ближайшее время её не найду, могу невольно повторить сцену с эскалатором. – Джули споткнулась о торчащую из тротуара плитку. – Видишь? Уже расклеиваюсь.
– Да. Сейчас найдём.
Мэтт повёл её через площадь на более тихую улочку, затем вернулся на Масс-авеню и далее свернул в небольшой переулок с односторонним движением, то и дело поглядывая на Джули.
А Джули послушно брела за ним и каждый раз удивлялась, когда он проходил мимо очередного «Данкин донатс». После третьей кофейни она остановила его и, склонив голову набок, спросила:
– Ой, бедняга, ты, должно быть, не знаешь, что такое кулатта?
Мэтт даже заёрзал от смущения.
– Э... вообще-то, нет.
– Погоди-ка, я просто обязана запечатлеть это событие. – Она выхватила телефон и быстро обновила статус на Фейсбуке, после чего торжественно зачитала его Мэтту.
Джули Сигл
Обнаружила значительный пробел в познаниях всезнайки. Отмечу эту прелестную новость кулаттой.
Не сдержавшись, она широко улыбнулась.
Мэтт подпёр руками бока.
– Умора. Я никогда не говорил, что знаю всё на свете. Просто я уверен в том, что хорошо осведомлён по многим вопросам.
– Очевидно, не по самым важным. – Джули зашагала впереди. – И, к слову, «уверен» и «самоуверен» – две большие разницы. Смотри, вон «Данкин» в конце улицы. Знаешь, сколько у меня дома до него ехать приходится? А здесь по одному на каждом углу! Это же лучший город в мире. А о моём любимом напитке ты никогда не слышал, потому что наверняка пьёшь только двойной эспрессо без сахара в исключительно чопорных кофейнях. Верно?
– Я так банально предсказуем?
– Нет. Это я кофейные пристрастия за километр чую. А от тебя так и веет горьким двойным эспрессо. Но сегодня ты примкнёшь к толпе и отведаешь кулатты.
Через несколько минут по пути домой через площадь Джули довольно потягивала ледяной кофе-напиток из большого стакана.
Мэтт, напротив, был далеко не в восторге и даже подчёркнуто скривился, сделав глоток из своего.
– Это, между прочим, очень популярный напиток, – поучала она его. – Нечего такую рожу корчить.
– Так вот почему я непопулярен. В точку, Джули. Я просто не разделяю слепое увлечение масс зубодробильным псевдокофеиновым пойлом. Какое облегчение в конце концов понимать, почему моё положение в обществе неуклонно катится вниз.
– Да уж, либо всё дело в футболках, – пробормотала Джули. – Эй, пойдём вдоль реки! – Между домов она заметила узкую голубую полоску воды, и ей нестерпимо захотелось прогуляться по заросшей тропинке мимо живописных пейзажей.
Мэтт откинул упавшую на лицо прядь.
– Сейчас, к сожалению, некогда. Напрямик через площадь быстрее – мне уже за Селестой пора.
– Конечно. Ничего страшного. – Джули сделала ещё глоток. – Спасибо, что помог сегодня. Тебе эта тягомотина наверняка ни к чему, я очень ценю твою доброту. И прости, что ворчала. Не ожидала начать учебный год с такой засады. Для меня ты – сама популярность! – поддразнила она.
– Ага, не за что. И вовсе ты не ворчала. А была откровенной и напористой. Мне эти качества нравятся. Учитывая, что на такой старт в Бостоне ты явно не рассчитывала, ты, по-моему, прекрасно справляешься. Рад помочь.
Несколько минут они шли не разговаривая, и Джули отметила, как уютно рядом с Мэттом даже молчать.
– Значит, ты каждый день Селесту забираешь? – Она надеялась, он не откусит ей голову за вопросы о сестре.
Мэтт кивнул.
– И после школы тоже с ней сидишь? Пока родители не вернутся?
– Ага.
– Когда же ты успеваешь учиться? У тебя, чай, и заданий больше, чем у других студентов.
Он пожал плечами.
– Да не страшно. Я поздно ложусь, мне так удобней. Иногда езжу в институт по ночам, когда нужна лаборатория. Меня это устраивает.
– Так ты поэтому не живёшь в общежитии? И квартиру не снимаешь?
– Было бы глупо платить за аренду, когда родители живут в двух шагах от института.
– Да, наверное.
Мэтт ещё раз отхлебнул из стакана. Ага! Джули, не сбавляя шага, улыбнулась. Ему всё-таки понравилась кулатта. Она всем нравится.
Глава 6
Джули нетерпеливо пристукивала ногой, слушая гудки в телефоне. Она только что набрала последний из сохранённых номеров и надеялась, что в этот раз ей повезёт. На том конце раздался бодрый женский голос: «Привет! Вы дозвонились до Салли (это я!), Меган, Барб и нашей новой соседки, Челси! Оставьте сообщение. Мы сейчас веселимся, но, если найдётся свободная минутка, обязательно перезвоним!» Джули зарычала и бросила трубку. Она не знала, завидовать их четвёртой соседке или не стоит. Эта Салли, судя по голосу, из тех бойких, но ветреных девиц, которых хоть пруд пруди у неё дома. С другой стороны, собраться толпой шумных девчонок, заказать пиццу, соорудить друг другу немыслимые причёски и до посинения смотреть безвкусные реалити-шоу… Есть в этом что-то заманчивое.
Матери на автоответчик Джули насочиняла обнадёживающей чепухи: у неё, мол, очень приличные шансы найти жильё и устроиться в новой квартире ещё до выходных. Но ведь не исключено? Только вот Джули всё сильнее убеждалась, что они с матерью чудовищно недооценили жизнь в Бостоне. Джули вполголоса выругалась. Эдак скоро точно придётся звонить отцу и просить у него денег. Сейчас среда, так что у неё ещё есть несколько дней, чтобы превратить свою невинную ложь в правду. Так, завтра – профориентация, надо будет там всех порасспрашивать. Глядишь, что-нибудь да найдётся.
Джули включила ноутбук и просмотрела объявления на всех знакомых сайтах. Ничего нового. Но, хотя первые дни в Бостоне и расстроили все планы, ей было грех жаловаться. Сейчас она устроилась весьма неплохо, пусть и временно. У Финна уютная комната, и Джули отчего-то чувствовала себя в ней так, словно здесь ей самое место. Ничего, всё ещё наладится.
К тому же, если она и дальше будет ужинать за одним столом с семейством Уоткинсов, степень бакалавра ей обеспечена.
Сегодня, например, ужин из индийского ресторана дополнялся обсуждением религиозных учений страны, браков по договорённости и коррупционных скандалов на выборах 2008 года. Джули почти не поддерживала разговор, потому как до неприличия мало знала об индийской культуре и политике, но это не мешало ей наслаждаться пылкой дискуссией. Эрин несколько раз стучала по столу для пущей убедительности, Роджер задумчиво склонял голову и мягким голосом выражал сочувствие индийскому народу, а Мэтт ссылался на исторические события, называя не только их год, но и точную дату. И хотя Джули, в основном, только слушала, она получала от беседы огромное удовольствие.
Она искренне надеялась, что занятия в колледже будут как раз такими – оживлённым, наводящим на размышления диалогом, кладезем новых знаний, полной противоположностью скучным, бездумным школьным лекциям. Хотя, надо полагать, плоские слушатели ей в аудиториях колледжа всё же не встретятся.
Как раз сейчас Плоский Финн охранял сон Селесты, стоя в изголовье её кровати. Эрин с Роджером снова работали, а Мэтт засел у себя в комнате. Он подал заявку и получил должность научного помощника у одного из своих преподавателей, так что сегодня размышлял над «эффективными стратегиями разбиения некоторых невыпуклых частично-целочисленных нелинейных задач оптимизации». Что бы это ни значило. По словам Мэтта, его работа заключалась в массивном кодировании и испытании некоего нового алгоритма с последующими численными экспериментами по выяснению производительности вышеуказанного интереснейшего алгоритма. Вот уж захватывающее занятие, ничего не скажешь. Может, он втайне увлекается каким-нибудь милым и вполне заурядным хобби?
Почтовый клиент известил Джули, что её список друзей на Фейсбуке пополнился братьями Уоткинс. Ах да, и Финн прокомментировал её сообщение о стройности и Финнансах. «Самый. Классный. Статус», – написал он. Так, значит, чувство юмора у него есть. «Интересно, – задумалась Джули, – а он вообще-то знает, кто я такая?» Кто-нибудь из домашних уже поведал ему, что она гостит в его комнате? Она быстро настрочила ему личное сообщение:
«Дорогой Финн,
вопреки первому впечатлению, я не какая-нибудь чудачка, которая за здорово живёшь напрашивается в друзья ко всем подряд и суёт их имена в свой статус. Ну разве только изредка. Наши матери дружили в колледже, а через пару дней я начинаю учиться здесь в Уитни. У меня не получилось снять квартиру, и твои родители любезно предложили твою комнату, пока вопрос с жильём не уладится. Не уверена, что тебя успели предупредить...
Тут нигде ловушки не спрятаны? Не хотелось бы, чтобы с Плоским Финном приключилась беда, вздумай он зайти поболтать.
Джули»
Она перешла на страничку Финна и обнаружила там тонну фотографий. Глазам Джули открывался один живописный пейзаж за другим: вот он позирует на фоне горного хребта; вброд переходит реку; окружён тропическими зарослями; в лыжном костюме пробирается сквозь снежную бурю; скользит на байдарке по нетронутой глади озера. В другом альбоме фотографии запечатлели его волонтёрские будни: как он разгружает шаткий грузовичок, кузов которого забит ящиками с продовольствием; вместе с грудой ребятишек сидит на голом полу классной комнатушки или пытается устоять на приставной лестнице, забивая гвозди в балку строящегося дома. Но больше всего ей понравился снимок, где загорелый Финн с доской для сёрфинга выходит из океана в одних плавках. Ну что тут скажешь? Финн – решительно неотразим, от такого любая бы слюни пустила. Сильный, стройный, идеальная причёска, очаровательная улыбка...
Раздался сигнал электронной почты. Пришло сообщение от Финна.
«Джули, привет!
Если честно, я даже немного разочарован, что ты не моя фанатка. Я из сил выбивался, чтобы завлечь хотя бы одну, и надеялся, что у меня, наконец, получилось. Ну что ж. Буду пробовать дальше. Надеюсь, монстры под моей кроватью не мешают тебе спать по ночам. (Они частенько устраивают пивные вечеринки и горланят песни в стиле ду-уоп.) Если будут балаганить, спой им что-нибудь из репертуара 2000-2006 годов. Они не выносят эти песни, потому что как раз тогда рухнула монстро-экономика, и им всем пришлось потуже затянуть ремни. Попробуй «Green Day» (монстры не переваривают панк-рок). Раньше помогал Джон Майер, но после того, как он ляпнул что-то про «юкку и вагины», монстры над ним только смеются. И громко. Если ничего не сработает, у меня в шкафу лежит бита. Не бойся пустить её в дело.
Значит, Плоский Финн тебя не слишком напугал? Он – клёвый парень. Но ты за ним присматривай. Он время от времени берёт машину покататься и никогда её потом не заправляет.
Финн»
Джули, смеясь, написала ответ.
«Финн,
спасибо, что предупредил. Я подозревала, что ПФ – коварный тип. Вид у него какой-то подозрительный. Наверное, потому что он никогда не смотрит в глаза.
И спасибо за советы. В Огайо монстров можно изгнать, только прокручивая старые серии «Как сказал Джим», но я ни разу на такое не отважилась.
Джули»
Она просмотрела последние события на Фейсбуке. Оба – и Мэтт, и Финн – недавно обновили свой статус. И – о боже! Какая престранная парочка!
Мэтью Уоткинс
Фейсбук мне нравится больше, чем общение с реальными людьми, потому что здесь мне не приходится ждать, пока все замолчат, чтобы вставить что-то по-настоящему бессмысленное и не относящееся к теме разговора.
Бог Финн
Говорят, если горят уши, значит, тебя кто-то обсуждает. Это правда? Потому что у меня вопрос: что означают такие же ощущения в другой части тела?
Что ж, Джули тоже не прочь прикинуться странной.
Джули Сигл
припасла для своего статуса слово, которое на самом деле ничего не флегает.
Проверила почту на Гугле. Вот, наконец, и письмо от отца.
«Дорогая Джули,
что ты думаешь о поездке в Калифорнию на зимних каникулах? Три недели отдыха в прибрежных городах. Сообщи моему секретарю, когда у тебя каникулы, и мы проведём Рождество вместе. Твоя мама сказала, что она не против, так что надеюсь, ты согласна.
Папа»
Джули перечитала письмо. Последний раз она проводила так много времени с отцом, когда была совсем ребёнком. А как же мама? Она огорчится, если Джули не будет дома на праздниках, хотя она, похоже, уже всё обсудила с отцом и дала добро на поездку. Ну конечно Кейт поняла, что такую возможность упускать нельзя. Она всегда была понимающей матерью. Джули написала отцу ответ.
«Привет, папочка! Я так рада получить от тебя письмо! Да! Поездка звучит замечательно. Жду не дождусь, когда тебя увижу! Позвони мне и расскажи обо всём поподробнее. Люблю. Джули»
Она добавила номер своего телефона на случай, если отец его потерял, а также домашний номер Уоткинсов.
Джули закрыла ноутбук и выбрала наряд на следующий день. Профориентация начиналась с кофе и рогаликов в половине девятого и заканчивалась только в четверть третьего. В объёмистую сумку Джули сунула блокнот, ручку, план колледжа и схему проезда – её дал Мэтт. Пока запихивала всё это в сумку, оттуда на пол выскользнул листок бумаги. Подобрав его, Джули рассмеялась. Мэтт умудрился подкинуть ей карту бостонского метрополитена и на ней гигантским черепом со скрещёнными костями отметил станции с эскалаторами. В табличку с условными обозначениями он добавил расшифровку: «Чудовищная опасность. Будьте чрезвычайно осторожны!» Джули хохотнула. И о чём это говорит? Куда ей критиковать Плоского Финна, если сама не в состоянии даже на дурацком эскалаторе проехать без нервного срыва? Хотя по ней так лучше у всех на виду грохнуться в обморок, чем таскать за собой плоского друга.
Она выключила свет и забралась в постель, натянула на себя прохладную простыню и тут же провалилась в сон. На пару часов.
В Огайо она когда-то просыпалась в четверть третьего ночи от грохота проезжающего поезда. Даже на другом конце города Джули слышала его гудок и размеренное перестукивание колёс. Лишь через несколько месяцев после перемены в расписании поездов она наконец привыкла к этим звукам и могла спокойно спать всю ночь. Она прекрасно помнила, когда у неё начались проблемы со сном, потому что как раз тогда от них уехал отец. Сейчас ей не хватало этого шума, и тишина разбудила её.
Джули включила небольшую лампу и взяла книгу с прикроватного столика. Обычно она читала до тех пор, пока глаза не начинали слипаться, и она неизбежно погружалась в дрёму. А в этот раз сна ни в одном глазу, но сосредоточиться тоже никак не удавалось. Она не то чтобы нервничала накануне первого учебного дня, наоборот, ей не терпелось поскорее приступить. Она бросила книгу на столик и взяла фотографию под лампой. Улыбнулась, увидев, как Финн бежит по заднему двору с малюткой Селестой на спине. Та закрыла ручками его глаза и запрокинула голову, крича от восторга. По меркам Джули, ей тут было лет пять, и тогда она была такой же красавицей, как и сейчас.
Джули выключила свет и проворочалась ещё полчаса. Ей нужно было отключить мозги и немного отдохнуть, но в голове без конца крутились мысли: о колледже, о том, где ей теперь жить, о странной, но красивой девочке Селесте и её картонном брате, нелепых футболках Мэтта, её прискорбном полуобмороке на эскалаторе, креветках Роджера, бескомпромиссном мнении Эрин обо всём на свете...
Она спрятала голову под подушку и попыталась представить безмятежные пейзажи. Потом сменила тактику и стала размышлять о йогурте и устройстве акселератора, надеясь уснуть от скуки. Не помогало. Наверняка виноваты чёртовы монстры под кроватью. Джули перевернулась на спину. Как же перестать думать? Ни малейшего понятия.
На грани отчаяния она тихонько запела. Боже, какой идиотизм! Но «Green Day», по крайней мере, не её идея, а Финна. Джули пропустила волосы сквозь пальцы и глубоко вздохнула. Разве кто-нибудь способен уснуть под «Green Day»? Она секунду-другую мурлыкала себе под нос мелодию, а потом снова запела в голос.
Одного куплета оказалось достаточно, чтобы убаюкать монстров. Засыпая, она подумала, что придётся поблагодарить за это Финна.
Глава 7
Джули скрестила ноги и попыталась поудобнее устроиться на жёстком сиденье. Не тут-то было! Эти стулья, похоже, специально изобрели для того, чтобы студенты не расслаблялись и не засыпали на лекциях. Жестоко, но эффективно. Перед этим она пережила весьма затянутый приём с завтраком, во время которого студенты, неуклюже кивая и улыбаясь друг другу, молчаливо переминались с ноги на ногу в ожидании, когда же начнётся профориентация. Хуже этого приветственная лекция всяко быть не может. Ряды стульев смотрели на кафедру, у которой несколько человек сражались с аппаратурой и видеороликом о колледже.
– Прости! – извинилась Джули перед соседкой, которую случайно задела локтем, пока доставала из сумки блокнот.
– Ничего страшного. Мы на этих стульях как, блин, кильки в банке, да? – Девушка улыбнулась Джули. – Я – Дана. Я здесь никого не знаю и надеюсь, что ты нормальная и не будешь меня обижать. В отличие от того мужика сегодня в метро, который тёрся о мою ногу. Хотя ему, похоже, казалось, что он ведёт себя дружелюбно.
– А я – Джули, из Огайо, и я обещаю не тереться о твою ногу.
– Слава Богу! – воскликнула Дана, сомкнув ладони и подняв глаза к потолку. – Ловлю тебя на слове.
Паренёк по левую руку от Джули наклонился к Дане.
– А я, напротив, могу ненароком о твою ногу потереться. Заранее прошу прощения. Честно, ничего не могу с этим поделать. Так что извини.
Джули рассмеялась.
– Ну, раз ты честно предупредил, может, она тебя и простит.
Он протянул руку.
– Джейми. Я вырос в Милфорде, это к западу от Бостона.
Джули и Дана по очереди пожали ему руку. Блестящие, чёрные как смоль волосы Даны, подстриженные идеально ровным каре, слегка качнулись, когда она кивнула Джейми.
– Что ж, мальчик из Милфорда, ты гораздо симпатичней извращенца из метро, так что я, может, и разрешу тебе тереться о мою ногу. За небольшую плату.
– Учту, – ответил Джейми. От широкой улыбки у него на щеках появились ямочки. Он снова откинулся на сиденье, поправил бейсболку и потёр щетинистую щёку. Вид у него был такой, словно он минут пять назад выполз из-под одеяла. – В каком вы общежитии? Я в общаге Томпсона.
