Текст книги "Монстр (ЛП)"

Автор книги: Джессика Гаджиала

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Лекс просто… оставил ее?

– Я думаю, он просто не мог ее найти. Она исчезла из поля зрения. В конце концов, я думаю, он перешел к другим целям. Поскольку она никогда не выдвигала обвинений, я думаю, он решил, что она больше не стоит его времени.

– Она продержалась шестнадцать лет? – спросил Брейкер, сдвинув брови.

– Может быть, это было для меня. Эгоистичная часть меня хочет в это верить. Что она пыталась заботиться обо мне, пока я не стану достаточно взрослой, чтобы позаботиться о себе. Это могло быть частью всего этого. Потому что у нее все было хорошо. Не очень хорошо. У нее были проблемы с сохранением работы и налаживанием нормальных связей, но она улыбалась и смеялась. Может быть, не каждый день. Но она делала это, и это не было принуждением. Она пела мне. У нас ничего не было, но мы были друг у друга, и во многих отношениях этого было достаточно. Во всяком случае, я так думаю… Я думаю, что было что-то, что вызвало ее реакцию в тот день. Она была неуравновешенна в своем настроении, склоняясь больше к паранойе, чем к депрессии, всегда боялась, что со мной что-то случится… но она не была склонна к самоубийству. Я была в школе, так что не знаю, что она делала в тот день. Она не работала. Может быть, она собиралась на собеседование или что-то в этом роде. Я думаю, она увидела его. Я думаю, именно поэтому она это сделала. Она увидела его и испугалась, что он придет за ней. Придет за мной из-за нее. Она не могла пережить это снова. Я понимаю, почему она это сделала.

– Ох, куколка, – сказал он, качая головой, подходя ко мне, пока снова не оказался у меня между ног и обхватил меня руками за спину и прижал к себе.

Это было совсем другое, чем то, объятие раньше. То, которое я дала ему, неловко обняв за плечи. Это был полный контакт. Это были тела, соприкасающиеся повсюду. Это он одалживал мне часть своей силы. И я просто… растворилась в нем.

Кто бы мог подумать, что что-то такое ручное и будничное, как объятие, может быть таким приятным?

Я сделала глубокий вдох, вдыхая его, затем медленно поползла назад, чувствуя себя неловко. Что-то происходило между нами. Я не знала, что это было, но какой-то чистый, первобытный инстинкт подсказал мне сделать это.

– Так ты меня кормишь или как? – спросила я, пытаясь слегка рассмеяться.

Брейкер посмотрел на меня сверху вниз, его брови на мгновение сошлись вместе, прежде чем он отступил.

Он снова включил картошку и посмотрел на стейк. – Так вот почему ты хочешь убрать Лекса. Из-за твоей матери.

– Вот так все и началось, да. Но мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что он уже давно делает это со многими разными женщинами. Некоторых он оставил в живых. Многих он убил. Он тоже в каком-то смысле убил мою мать. Просто ему потребовалось почти двадцать лет, чтобы сделать это. Они все заслуживают небольшой мести.

– И как ты планировала это сделать? Через экран компьютера?

Я решила проигнорировать намек на снисходительность в его тоне и пожала плечами. – Ты был бы удивлен тем, что ты можешь узнать из-за ширмы. Например, независимо от того, какая у него деловая встреча, независимо от того, насколько важны люди, с которыми он встречается, он сделает три перекура. Один. Ты можешь точно определить нужное место и сообщить нужным людям, где оно находится и когда у них будет четкий выстрел…

На это он хмыкнул и приподнял мне подбородок, что я не совсем поняла, как истолковать.

– Ты также выяснила местонахождение всех его маленьких камер пыток. Он и двое мужчин за закрытой и звуконепроницаемой дверью. Также хорошая возможность застать его врасплох. Ты также выяснила, кто у него в карманах, а кто нет. Как Маллики. Ты знала, что они не с ним. Вот почему ты положила свою коробку в шкафчик в спортзале Шейна.

– Вот именно. Я имею в виду, что я могла бы пойти к Приспешникам или к тем чудакам на холме…

– Хейлшторм, – сказал Брейкер, глядя на меня через плечо. – Почему ты этого не сделала?

– Ну, потому что Приспешники выглядят так, как будто они были бы счастливы снести мне голову, если бы я попыталась даже договориться о встрече. И Хейлшторм, ну, я имею в виду… тебе приходилось видеть это место? – спросила я, думая о контейнерах, в которых они жили, работающих на солнечной энергии и защищенных огромным забором, вооруженной охраной и дрессированными собаками.

– Я работал с Ло в прошлом году, – спокойно сказал Брейкер, произнеся имя их лидера, как будто это было пустяком. Когда Ло была известна на улицах как «обычный старый сумасшедший ублюдок»… что бы это ни значило. – Они не такие чокнутые, как кажутся. Действительно хорошо обученные наемники. Много бывших военных.

– Несмотря ни на что. Они жуткие. Маллики, может, и ростовщики, но они вполне нормальные люди.

– Очевидно, ты никогда не видела их за работой.

Я закатила глаза. Как будто небольшое повреждение коленной чашечки напугало бы меня после всего того дерьма, которое я видела. – Я тоже никогда не видела тебя за работой. И ты вполне нормальный.

– Я… нормальный? – спросил он оскорбленным тоном, поворачиваясь ко мне с перчаткой для духовки на руке, и я почувствовала, что смеюсь.

– О, извини, – протянула я, все еще смеясь. – Ты действительно ужасен, стоя на своей кухне с рукавицей для духовки и деревянной ложкой. Меня трясет.

– Женщина, – сказал он, его голос был жестким, когда он потянулся к духовке, схватил сковороду для жарки, затем с грохотом опустил ее на плиту, отключив ее, а также конфорку под картофелем.

А затем он сделал шаг в центр комнаты, завел руку за спину и снял футболку.

Теперь было много слов, чтобы описать то потрясающее совершенство мышц, которое встретило меня.

Накаченный. Мускулистый. Восхитительный. Вызывающий слюноотделение. Человек-конфетка. Черт возьми!

Но наиболее подходящим, по-видимому, было: срань господня.

– Приступим, – требовательно сказал он, его голос был еще глубже, чем обычно. Затем он быстро расстегнул пуговицу и молнию на джинсах.

– Я, эм, думала, что ты собираешься… накормить меня сначала, – пробормотала я, чувствуя одновременно прилив желания, настолько сильного, что это было чудом, что я не растаяла, превратившись в лужицу.

– Еда может подождать. Снимай эту футболку и иди сюда, – сказал он, стягивая джинсы с бедер. Я наблюдала, слишком потрясенная, чтобы двигаться и выполнять инструкции, когда он вышел из штанов и стоял посреди своей кухни в черных боксерах, которые никак не скрывали его эрекцию.

Я потянулась к подолу футболки, когда он двинулся, чтобы снять свой последний барьер одежды.

И, ну да, мои руки онемело опустились по бокам.

Потому что вид такого обнаженного мужчины, как Брейкер, требовал полной концентрации. И кроме того, если я стяну футболку через голову, он скроется из виду. Конечно, только на секунду, но секунда была слишком долгой. Потому что он был похож на ожившую греческую статую. Каждая мышца, сухожилие, вена на своем месте. На животе у него был приподнятый белый шрам, тянувшийся на три дюйма вниз. Еще один круглый у бедра.

А потом, ну, там был его член.

Было ли уместно пялиться? Я не знала. Мне было все равно. Я уставилась на него.

Потому что он был идеален. Длинный, толстый и стоящий по стойке «смирно».

И внезапно мне захотелось обхватить его рукой. Я хотела почувствовать его. Я хотела услышать, как его дыхание становится прерывистым. Я хотела показать ему хотя бы половину того, что он показал мне раньше.

И почему-то я была слишком погружена в свои маленькие фантазии, чтобы заметить, что он пошевелился.

Двинулся ко мне.

И встал прямо передо мной.

Я знала это, потому что почувствовала, как он схватил нижнюю часть футболки и грубо потянул ее вверх. Мои руки были подняты, и материал был отброшен.

Я подняла глаза и обнаружила, что он наблюдает за моим лицом, чисто мужская удовлетворенная ухмылка играла на его губах. – Видишь что-нибудь, что тебе нравится, куколка? – спросил он, наблюдая, как жар приливает к моим щекам.

Так что, да, не было никакой возможности, чтобы он не видел, как я пялюсь на его член.

– Я… хм…

– Тебе нравится, как выглядит мой член, детка, просто подожди, пока не почувствуешь, как он ощущается в твоей тугой киске.

О боже.

Хорошо.

Кому-то нужно было сказать моей киске, чтобы она остыла к чертовой матери.

Я была почти уверена, что там происходило что-то вроде трепета перед оргазмом.

Он еще даже не прикоснулся ко мне.

– Ты нервничаешь? – спросил он, склонив голову набок и наблюдая за мной.

Нервничаю?

Да. Можно и так сказать. Хотя я была почти уверена, что должно было быть лучшее слово, чтобы описать пьянящий коктейль нервозности/возбуждения/желания/ и парализующего ужаса, который кружился во мне прямо в этот момент.

– У меня это… было давно, – уклончиво сказала я. Годы. Это было много лет назад. И я была почти уверена, что мой предыдущий опыт едва ли учитывался, учитывая, что ничто никогда не чувствовалось так, как я чувствовала себя в этот момент. Горячей. Физически нагретой. Несмотря на то, что у меня голая задница. Моя кожа покраснела с головы до ног. Но и из-за другого. Как будто глубоко в животе у меня что-то горело. Как будто, если бы это не погасло, оно сожгло бы меня дотла. И вдобавок ко всему, из-за непреодолимой потребности почувствовать его. Чтобы узнать, как будут ощущаться волосы на его груди рядом с моей грудью. Каково будет чувствовать его твердые ладони, поглаживающие мои ребра. Каково будет чувствовать его рот, прижатый к моей ключице.

Ничто никогда и близко не подходило на то, что я чувствовала, стоя рядом с Брейкером. И это было пугающим.

– Как долго? Месяцы? – спросил он, как будто это было совершенно нормально – разговаривать голышом посреди своей кухни. Черт, может быть, для него так оно и было.

– Годы.

– Годы? – он выдохнул, качая головой. – Ни за что, блядь. Не тогда, когда ты выглядишь так, как выглядишь. И говоришь так, как ты говоришь. Ни хрена себе.

– Говорю так, как я говорю? – спросила я, сморщив лицо.

– Этот гребаный рот. И характер. Заставляет член подниматься во весь рост в переполненной комнате, – ну что ж. Это была новость.

И, возможно, самый приятный комплимент, который я когда-либо получала. В действительно извращенном смысле.

– Ну… у меня не было времени на свидания.

– Я не говорю о свиданиях. Говорю о сексе.

– Неважно. Нет особой разницы. Я не находила для этого времени.

– У нас нет ничего, кроме времени, – сказал он, его улыбка немного померкла, а глаза потемнели.

– Наверно.

– Наверно? Ты знаешь… ты не совсем помогаешь моему эго этим.

– А что я должна была упасть в обморок и стонать: «Возьми меня, возьми меня»? – спросила я, преувеличивая последние два слова до хриплого стона, достойного порнозвезды.

Его рука скользнула между нами, быстро просовывая палец внутрь меня, заставляя меня издать настоящий горловой стон. – Что-то вроде этого, – сказал он, его ухмылка вернулась, когда его палец входил и выходил из меня, пока мои ноги не задрожали, а мои руки не опустились ему на грудь, чтобы успокоиться. – Умный гребаный ротик, – сказал он, его рот был у моего уха, когда я наклонилась к нему. – И мокрая сладкая киска.

Его палец внезапно вышел из меня, и моя рука шлепнула его по груди. – Нет, – простонала я, бесстыдно двигая бедрами навстречу ему.

– Ты хочешь мой член? – спросил он, его рука скользнула в мои волосы, откидывая их назад, чтобы заглянуть мне в глаза.

О боже.

Да.

Я хотела.

Но действительно ли ему нужно было, чтобы я это признала?

Я почувствовала, как моя голова кивнула, соглашаясь с тем, что моя гордость может немного пострадать, если это означало, что напряжение в моей промежности может быть снято.

– Тогда почему бы тебе не встать на колени и не показать мне, как сильно ты этого хочешь?

Хорошо.

Между моих ног снова возникло это мини-трепетание.

Что, если бы я была в здравом уме, показалось бы мне странным.

Но как бы то ни было… У моего разума была одна вещь, которую он хотел. И если получение этого означало, что я должна была сначала встать перед ним на колени, что ж, так тому и быть.

Я втянула нижнюю губу в рот, облизывая ее, и медленно опустилась на колени.

Хорошо. В общем я делала это всего два раза до этого. И это было ужасно. Как вы можете себе представить. Гленн со своим наполовину вялым пенисом привел к чему-то, что очень напоминало скованность, прежде чем он, наконец, поднял меня и толкнул на спину.

В твердом, толстом члене Брейкера было что-то такое, что мне не терпелось исследовать. Своими руками. Моим ртом.

Поэтому я протянула руку и сомкнула вокруг него и погладила до основания, когда я наклонилась вперед, губы сомкнулись вокруг головки и я почувствовала, как его бархатистая твердость скользнула в мой рот. Мой язык скользнул по головке, пробуя начало его желания, и я услышала, как его дыхание с шипением вырывается изо рта. Ободренная и, может быть, немного более чем возбужденная, мой рот скользнул вниз по его длине, моя рука двигалась по нему там, где мои губы не могли, извиваясь и поглаживая одновременно, пока он не опустил руку, собирая мои волосы и удерживая их. Он позволил мне поработать с ним еще одну короткую минуту, прежде чем оттащить меня назад за волосы. Я издала что-то вроде возражающего звука в своем горле, от которого он засмеялся глубоким, рокочущим смехом, от которого у меня внутри все сжалось.

– Не волнуйся. Я позволю тебе снова поработать своим сладким ротиком надо мной. Но прямо сейчас, куколка, мне чертовски нужно быть внутри тебя. Мне нужно почувствовать, как твоя киска сжимает меня, когда ты выкрикиваешь мое имя. И как только твой оргазм начнет приближаться, я буду подталкивать тебя к нему снова. Снова и снова. Пока ты больше не сможешь кричать. Пока все, что ты сможешь сделать, это задохнуться и позволить ему пронзить тебя насквозь.

О. Мой. Бог.

Хорошо.

Да.

Я была очень близка к тому, чтобы простонать «возьми меня, возьми меня» по-настоящему.

Я с трудом сглотнула, сжала бедра вместе и попыталась ухмыльнуться, что, я уверена, вышла немного неуверенной. – Все разговоры, – поддразнила я, наблюдая, как его брови нахмурились, делая его глаза еще более сексуальными, чем обычно.

Затем он использовал мои волосы, чтобы поднять меня на ноги. Ощущение было одновременно болезненным, но таким эротичным, что я почувствовала, как мой рот открывается в беззвучном стоне.

Он сильно дернул меня за волосы в сторону, наклонившись близко к моему уху. – Руки на стойку, – прорычал он, затем грубо отпустил меня, заставив отступить на фут. Когда я не сразу двинулась, чтобы сделать, как было сказано (потому что я была слишком ошеломлена, возбуждена и смущена, чтобы делать что-либо, кроме как смотреть на него), он сделал предупреждающий шаг вперед, подняв бровь. – Мне нужно повторить?

Я покачала головой, повернулась и хлопнула руками по прохладной стойке.

– Раздвинь ноги, – сказал он, и я почувствовала, как его взгляд прошелся по моему телу сзади. Напрягая живот от накатывающего смущения, которое я почувствовала при этой инструкции, я раздвинула ноги. – Шире, – сказал он, и я раздвинула их шире, оставив ноги шире, чем на ширине плеч. – Хорошая девочка, – пробормотал он, звук практически сорвался с его губ мурлыканьем, и я почувствовала его одобрение, как теплое одеяло.

Я скорее почувствовала, чем услышала, как он двигается, воздух вокруг него, казалось, электризовался, когда он подошел ближе. Он провел руками по моим бедрам, погружаясь в мою кожу таким восхитительным образом, что моя голова откинулась назад и ударилась о его плечо. Но потом он начал двигаться. То есть спускаться вниз. На… колени. У меня было всего несколько секунд, чтобы почувствовать, как в моем сознании формируется оскорбительное возражение, прежде чем его язык скользнул вверх по моей расщелине и нашел мой клитор, заставив все мое тело содрогнуться, мои руки сжались в кулаки на холодной стойке.

Потому что… черт возьми.

Мои бедра задрожали, когда его губы сомкнулись вокруг чувствительного бутона и сильно пососали, из моего горла вырвался сдавленный стон.

– О боже… – захныкала я, выгибая задницу, давая ему лучший доступ.

Но потом контакт закончился, и он двинулся, чтобы встать. Он провел рукой вниз по моему позвоночнику, посылая дрожь по всему телу.

– Не двигайся, – сказал он твердым голосом.

– Поче… – начала я спрашивать, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него.

Его рука схватила меня за затылок, заставляя отвернуться от него. – Я сказал, не двигайся, – повторил он, и я кивнула.

Затем он начал двигаться. Я не обернулась, чтобы посмотреть. Но вскоре он оказался в поле моего зрения, проходя через гостиную в свою спальню и открывая мне восхитительный вид на свою идеальную, мускулистую задницу, когда он это делал.

Он вышел через несколько секунд, подняв голову ко мне, его глаза скользнули по моему виду, склонившемуся над стойкой. Я тоже наслаждалась видом, начиная с его широких плеч и кончая глубоким, очень глубоким V-образным вырезом пояса Адониса, его напряженным членом и мускулистыми бедрами. Он был просто… идеален. Каждый дюйм. Мои глаза скользнули по его руке, увидев серебряную фольгу презерватива, причину, по которой он оставил меня, и я почувствовала, прилив облегчения.

Потому что я каким-то образом забыла все ужасные истории из моих школьных занятий по сексу и, вероятно, позволила бы ему пойти на это и рискнуть бог знает, чем.

Слава богу, хоть один из нас соображал здраво.

Он подошел ко мне сзади, быстро справившись с презервативом, прежде чем я почувствовала, как он вдавил бедра в мою задницу, так что его член скользнул между моих бедер, заставляя мою задницу выгнуться и начать тереться о него. Руками он провел вверх по моим бокам, опустился к животу, двигаясь вверх, пока его мозолистые, твердые ладони не накрыли мою грудь, которая, казалось, отяжелела от соприкосновения, мои соски болезненно затвердели, когда он начал перекатывать их между пальцами. Его подбородок приблизился, прежде чем его губы коснулись кожи моей шеи, сильно посасывая. В эту секунду его член скользнул вверх и попал в сладкое местечко, вызвав неожиданный оргазм, пронзивший меня, перехватывая дыхание.

– Ты произносишь мое имя, когда кончаешь, – сказал он мне в шею, впиваясь руками в мою кожу.

– Брейкер, – выдохнула я, чувствуя, как дрожат мои ноги, когда пульсация начала ослабевать.

– Хорошая девочка, – пробормотал он.

Одной рукой он провел по моей груди, а другой скользнул вниз по животу, касаясь моего, внезапно ставшего слишком чувствительным, клитора. Я почувствовала, как его член прижался ко входу на долгую секунду, достаточно долгую, чтобы я по-настоящему забеспокоилась о его размерах, прежде чем он двинулся вперед, одним быстрым движением погрузившись глубоко в меня.

Полу-вздох, полу-стон сорвался с моих губ, потому что было больно. Не тот резкий укол, которого я ожидала, а горячее, жгучее ощущение, когда он растянул меня до предела. Он замолчал, глубоко зарывшись, его теплое дыхание было у моего уха. – Расслабься, – сказал он напряженно. – Не сопротивляйся мне, – продолжал он, его бедра покачивались напротив меня, не совсем толкаясь, но пульсируя внутри меня, заставляя мое тело привыкнуть к ощущениям.

Я сделала глубокий вдох, откинула голову ему на плечо, закрыла глаза, позволяя себе преодолеть дискомфорт, позволяя ему ускользнуть, пока его не сменило медленно нарастающее удовольствие. Мое дыхание стало более поверхностным, но учащенным. Мои бедра начали двигаться сами по себе.

– Помнишь, что я сказал о том, как я трахаюсь? – спросил он напряженно.

Я облизнула губы языком, прежде чем ответить, мой голос прозвучал хрипло. – Жестко, – вспомнила я.

– Жестко, – согласился он. – Раскинь руки шире, – проинструктировал он. – Приготовься.

Я скользнула руками по поверхности, удивленная, когда он сомкнул свои руки поверх моих, удерживая их на месте.

А потом не было никаких мыслей.

Потому что его член врезался в меня.

Жестко, как и обещал.

Я ожидала больше горячих ощущений.

И, что я могла чувствовать – это нарастающий оргазм, когтистая, ноющая потребность, возрастающая до уровня, граничащего с болью по своей интенсивности.

Мои руки сжались в кулаки, когда из моего горла начали вырываться стоны, громкие и неистовые. Он отпустил мои руки, поднялся к плечам и схватил их, используя, чтобы дать ему больше рычагов, когда он продолжал свои неустанные, устойчивые толчки.

– Вот и все, – сказал он. – Чувствуешь, как твоя киска сжимает меня? – спросил он. И он был прав. Я чувствовала напряжение, угрозу забвения. – Иди за мной, куколка. Позволь мне услышать, как ты выкрикиваешь мое имя.

Его член погрузился глубоко.

И тогда я это сделала.

Жестко.

И громко.

Выкрикивая его имя на таком уровне, что у меня заболели уши, когда моя плоть сжалась в быстрой последовательности импульсов. Сквозь это его толчки ничуть не колебались, и не замедлились, просто продолжали врезаться в меня сильно и быстро, так что, прежде чем оргазм полностью утих, он снова нарастал.

Как он и обещал.

И, как он и говорил, мои стоны стали сдавленными, глотая воздух, когда мои ноги начали сильно дрожать, заставляя его руки соскользнуть с моих плеч и обхватить меня за талию, притягивая меня к себе, чтобы удержать меня в вертикальном положении. Его зубы впились в мочку моего уха, когда он схватил мою грудь, впиваясь, когда его толчки стали (если это было возможно) сильнее и быстрее. Требуя моего освобождения, чтобы он мог добраться до своего.

Он сжал мои соски, когда его член выскользнул наружу. К тому времени, как он снова наполовину погрузился в меня, мое тело взорвалось оргазмом, от которого у меня все побелело, рот открылся, чтобы закричать, но ничего не вышло.

– Да, черт возьми, – прорычал он, когда я прошептала его имя, все мое тело сотрясалось от оргазма.

Я почувствовала, как он напрягся, глубоко войдя, когда его дыхание вырвалось из горла, и он кончил на последних волнах моего оргазма.

Глава 12

Брейкер

Я хотел подойти к ней. Когда она рассказывала мне о своей маме. Я почувствовал печаль в ее словах. Воздух вокруг нее был тяжелым от этого. Но вместе с этим была та странная аура отстраненности, которую она всегда носила. Как будто ей нужно было вычеркнуть себя из уравнения. И я впервые задумался, может быть, дело было не только в том, какой она была. Возможно, это был защитный механизм, способ выжить, когда она была сама по себе. Может быть, это была не настоящая Алекс Миллер.

И я поймал себя на том, что хочу узнать настоящую.

Но я также знал по странной пустоте ее слов и по тому, как она держала свои плечи, что она не впустит меня. Если бы я подошел к ней, она бы отпрянула. Поэтому я остался посреди кухни и слушал. Даже несмотря на то, что это немного убивало меня, чтобы дать ей немного силы. Или некоторой эмоциональной честности.

Затем она, наконец, закончила говорить. Я не мог с этим бороться. Я подошел к ней. И я обнял ее. Она растворилась во мне на минуту, позволив обнять ее, прежде чем я почувствовал, как она внезапно напряглась и отстранилась.

Потом она переключилась и начала, как обычно, болтать.

И, ну, Алекс, будучи болтливой, была почти такой же горячей, как Алекс, краснеющая, или Алекс, целующая меня в ответ, как будто ее никогда раньше не целовали.

Я просто ничего не мог с собой поделать.

Очевидно, она тоже не могла.

Видеть, как она склонилась над моей стойкой, задрав задницу, приглашая меня войти. Да, наверное, это самая горячая вещь, которую я когда-либо видел в своей жизни. Быть внутри нее, слушать ее стоны, слышать, как она зовет меня по имени, когда ее киска сжимает мой член… Да, это стоит того, чтобы пройти через все это дерьмо, которое, несомненно, произойдет с нами обоими из-за этого.

Ее руки поднялись и обвили мою шею после этого, мои прижимали ее ко мне, когда ее дыхание успокоилось, и ее ноги стали достаточно устойчивыми, чтобы держать ее без поддержки. Я схватил ее футболку и вернул ей, взял свою одежду и направился в ванную.

К тому времени, когда я вернулся, она уже нарезала стейк ломтиками на тарелках рядом с большими кучами картофеля.

Увидев, как я приподнял бровь, она наклонила голову, слегка покраснев. – Если я не была голодна раньше… то теперь точно, – призналась она тихим голосом, отчего в моей груди раздался смешок. Не то чтобы я был человеком без чувства юмора. Черт возьми, когда твой лучший друг – кто-то вроде Шотера, у тебя постоянно будет болеть бок. Но в ее неловкости было что-то одновременно чертовски сексуальное и уморительно милое. Я никогда не ловил себя на том, что смеюсь с женщинами (или над ними). Моя реакция на Алекс была другой. Новой. Интересной.

– Куда ты направляешься? – спросил я, наблюдая, как она проходит мимо меня с тарелками, минуя стулья, стоявшие у островка, мимо гостиной и направляясь в холл.

– Решила, что мы поедим в постели, – сказала она, даже не потрудившись обернуться.

– Кровати предназначены для секса и сна, – сказал я, наблюдая, как она замирает и поворачивается ко мне.

Ее брови были приподняты, на губах играла растерянная улыбка. – Что?

– Секс и сон. Как правило, в таком порядке. Ты не ешь в постели.

– Почему, черт возьми, нет? – спросила она, махнув рукой с тарелкой в сторону.

– Ты серьезно ешь в своей постели?

На это она фыркнула. – Ты видел мою квартиру? – спросила она, улыбаясь, – кроме моего рабочего кресла, единственное место, где я могла сидеть – это моя кровать. Она одновременно служит столовой, диваном, кабинетом, педикюрным креслом…

– Хорошо, – сказал я, соглашаясь с тем, что ее дом был адской дырой, которая, возможно, требовала чего-то подобного, – но мы не будем есть в постели, – сказал я, указывая рукой на кухонную стойку. Услышав это, она громко выдохнула, покачала головой и направилась обратно, громко грохнув тарелками.

– Просто говорю… кровать была бы удобнее, – пожала она плечами, выдвигая стул и садясь. Я покачал головой, направляясь к холодильнику, чтобы взять пару бутылок пива. – Значит, тебе даже не нравится… поздний ночной перекус в постели? – спросила она. Когда я обернулся, она пристально изучала меня взглядом.

– Нет куколка, – сказал я, протягивая ей пиво и садясь есть.

– Странно, – сказала она в горлышко пивной бутылки. Мы ели в тишине в течение минуты, воздух вокруг Алекс, казалось, становился все более и более беспокойным с каждым мгновением, когда она начала ерзать, – разве мы не собираемся поговорить о том, какой странной была та встреча? – наконец спросила она, выпалив слова, как будто она пыталась сдержать их некоторое время.

Что ж. Хорошо. Мы должны были поговорить о встрече несколько часов назад. Но я, черт возьми, не собирался прекращать прикасаться руками к ее телу, чтобы поговорить о больном ублюдке, из-за которого ее голос звучал безжизненно.

Но я догадался, что пришло время. Ее накормили, трахнули и вообще она была более уравновешенной, чем обычно.

– Конечно, – сказал я, отодвигая тарелку в сторону.

– Это было странно, правда? – спросила она, полностью поворачиваясь ко мне, ее колени прижались к моему бедру, и она оставила их там.

– Да, куколка, это было странно.

– Он не знает, что я следила за ним.

– Нет, не знает, – если бы он знал, она была бы давно мертва. Ужасная мысль, но тем не менее правдивая.

– Так какого черта он хочет, чтобы ты удерживал меня?

– Это хороший вопрос, – это был тот вопрос, который я безостановочно обдумывал с тех пор, как Лекс вышел из вагона поезда. Алекс, если не считать того, что я знал, что ее жизненная миссия состояла в том, чтобы уничтожить Лекса Кита, была никем. У нее не было друзей. Никакой семьи. Она держалась особняком. В ней не было ничего такого, что могло бы привлечь внимание Лекса. Помимо того, что она великолепна. Но если бы это было его мотивом, она бы уже не была в моих руках. Ничто в этой ситуации не имело смысла.

Но я знал Лекса. Я знал, как он действовал. У него были планы. А потом у него появились планы подкрепить свои планы. Если он хотел Алекс, у него была причина.

– И зачем удерживать Шотера? – она продолжала, ее брови сошлись так, что между ними образовались две маленькие вертикальные линии, и я отчетливо представлял, как она делает это каждый раз, когда садится за свой ноутбук. Как будто такой взгляд появлялся у нее всякий раз, когда она пыталась что-то обдумать.

Шот был еще одной неучтенной проблемой. Я понял, почему он схватил его с самого начала. Лекс знал, что поимеет меня. Он знал, что мне это дерьмо не понравится. Он хотел убедиться, что я сделаю так, как мне сказали. В этом был смысл. Это было умно.

Но продолжать удерживать Шота даже после того, как я явно показал, что делаю свою работу? Да, я этого не понял.

Это пахло планом побольше.

И это наполнило меня тем, что никогда не было мне знакомо: страхом.

По крайней мере, у Алекс хватило присутствия духа дать ему нож. Блядь. Какой-то ничтожный хакер был в деле больше, чем я. Какого хрена со мной происходит?

– Я не знаю, – наконец ответил я.

– Между нами, – продолжала она, ковыряя картошку, но не съедая ее, – мы, кажется, довольно хорошо знаем Лекса. Все это не соответствует его обычному образу жизни, – она помолчала минуту, а затем сказала так тихо, что это было в основном для нее самой, – какого черта ему от меня нужно?

Я вздохнул, слегка повернувшись на стуле и положив руку ей на бедро. – Не знаю. Но он тебя не достанет. Ты и я… мы это сделаем. Посмотрим, сможем ли мы узнать что-нибудь еще. Если мы не сможем, мы спрячем тебя нахрен отсюда, прежде чем он сможет прийти за тобой.

– А что насчет тебя и Шота? – спросила она, выглядя встревоженной.

– Позволь мне побеспокоиться обо мне и Шоте.

– Ты вляпался в это из-за меня, – настаивала она.

– Нет, – сказал я, опуская голову и удерживая ее взгляд, – я в этом замешан, потому что Лекс – мудак, который взял единственного человека, который важен для меня, чтобы использовать меня как марионетку. Это не из-за тебя.

– Он схватил Шота, потому что хотел, чтобы ты схватил меня, – настаивала она.

– Куколка, это работа, – сказал я, пожимая плечами, – когда ты имеешь дело с такими ублюдками, как Лекс Кит… ты привыкаешь к тому, что они делают грязное дерьмо и вовлекают тебя в это. Вот почему мне платят столько, сколько мне платят. Чтобы мириться с их дерьмом. Я всегда принимал это. Шот всегда принимал это. Единственная хуйня, которой он смог воспользоваться – это такие близкие отношения и жизнь в одном городе. Это дерьмо просто настигло нас. Нам следовало быть более осторожными. Это не твоя вина. Это моя. Это та жизнь, которую я выбрал. Не взваливай мою вину на свои плечи.

Она опустила глаза в свою тарелку. – Мне нравится Шотер. Я имею в виду… Я знаю, что встречалась с ним всего минуту, но он мне понравился. Он кажется хорошим человеком.