Текст книги "Кэш (ЛП)"

Автор книги: Джессика Гаджиала

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Это была не моя кровь, – уточнил я, хотя порез на моем лице был тем местом, которое он заметил. – Это была кровь Ло, она жила у меня.

Рейн глубоко вздохнул, глядя в сторону в течение долгой минуты. – Это и была та самая цыпочка, которая кричала у ворот о том, что ей причитается какая-то услуга, не так ли?

Ну, по крайней мере, этот парень не сдал меня полностью. Я задолжал ему цветы за это дерьмо. Никто не лгал Рейну, никто. – Да. Они рассказали тебе о ее лице? – Рейн поморщился, и я получил свой ответ. – Что бы они там ни говорили, это было еще хуже. И она едва могла пошевелиться, ее ребра были сломаны. Я взял ее к себе, потому что по неизвестным мне тогда причинам она не хотела впутывать в свою историю Хейлшторм. И мы действительно были ей обязаны.

– Да, – согласился он, кивая. – Но это было мое дело – возвращать долг.

– Тебе есть что терять, куда больше, чем мне. И я был там. И она была в плохом состоянии. Я принял решение. Попробуй сказать мне, что ты не сделал то же самое с Саммер. – Я сделал паузу, глядя на его сжатую челюсть, зная, что давлю на него. – Скажи мне, что это было не так уж и противозаконно с твоей стороны.

– Все было по-другому.

– Да, учитывая, что я действительно знаю Ло, а Саммер была просто какой-то случайной цыпочкой посреди дороги во время урагана.

– Осторожней.

– Я знаю, что ты любишь ее, и я люблю ее за это, но в то время... она была для тебя никем. Ты пошел дальше и вляпался в какое-то сумасшедшее дерьмо, в какой-то дерьмовый боевик, чтобы вытащить ее из этой ситуации.

– Полагаю, в этом есть смысл.

– Я не принес никаких неприятностей в клуб. Это были только я, Ло, ее долбаный бывший и несколько парней из Хейлшторма – Кто-то кашлянул со стороны Рейна, и я увидел, что в будке охраны сидела молодая женщина по имени Кэти, которая смотрела на меня, приподняв бровь. – И девушки, – уточнил я.

– Ее бывший? – Спросил Рейн, и я почувствовал легкий укол вины. Ло, наверное, разозлится, что я делюсь этим дерьмом.

– Да, – согласился я, нуждаясь в том, чтобы сказать ему, несмотря на ад, который она собиралась мне устроить. – Она рано вышла замуж. Вскоре он начал избивать ее. Особенно он любил ремень.

– Черт, – сказал Рейн, глядя себе под ноги.

– Однажды ей это надоело, она ударила его ножом, а потом убила его. По крайней мере, так она думала. Судя по всему, он просто околачивался здесь, обустраивая подвал старого магазина ковров, чтобы он выглядел как их старый дом, и ждал, когда она совершит ошибку, чтобы он мог ее заполучить. Напал на нее в старом конспиративном доме, избил ее. Я забрал ее. Он нашел мой дом и забрал ее.

– Убил его?

Я отрицательно покачал головой. – Приковал его цепью в подвале, как он сделал с ней, после того, как отходил его ремнем. Решил, что как только Ло встанет и начнет двигаться, она захочет поквитаться с ним.

Рейн кивнул, и злая ухмылка заиграла на его губах. – Надо бы послать туда Волка, если хочешь по-настоящему отомстить.

Я усмехнулся и покачал головой. – Он чуть не набросился на меня, когда решил, что это я напортачил с Ло.

Рейн слегка улыбнулся, прежде чем бросить. – Ты трахаешь ее, – догадался он, и был прав.

Я опустил взгляд на свои ноги, не в силах смотреть ему в лицо, когда признаюсь, – Больше чем это.

– Глаза, брат, – скомандовал он, и я неохотно поднял глаза. – Ой, да ты совсем охренел! – он замолчал, смеясь. – Ло, чувак?! Чеееерт.

– Она не та, за кого все ее принимают.

– Если ей удалось зажать твои яйца в тиски, то ей просто необходимо быть кем-то чертовски особенным.

Он понятия не имел. Лишенная возможности убежать от меня, боль делала невозможным держать ее защиту, она открылась мне. Она рассказала мне о своем дерьмовом отце и его дерьмовой роли мужчины, о том, как он наказывал ее, когда она облажалась – заставлял ее делать бесконечные часы отжиманий, приседаний, доводил ее до самоубийства, пока она не блевала или не падала в обморок, и заставлял ее убирать рвоту, а потом начинал все сначала. Она рассказала мне, что соседский мальчик предложил ей выйти за него замуж, чтобы вырваться из тюрьмы, в которой она выросла. Она плакала, когда рассказывала мне о том, как он избил ее в первый раз, как она чуть не убила себя, чтобы освободиться от него, как она боялась, что кто-нибудь узнает об этом, потому что она думала, что все будут смотреть на нее по-другому, будто она была жертвой, а не крутой сукой (ее слова), которой она так старалась быть.

Она впустила меня.

Я впервые увидел этого человека целиком, и понял с той же ясностью, что и Рейн, что я облажался.

– Репо не слишком доволен тем, что ты на днях припер его к стенке.

– Он преданный ублюдок. Надо ценить это в нем. Я поговорю с ним.

– Он держит это между нами, но у него будут серьезные проблемы с доверием, ты выберешь цыпочку и обрушишь Хейлшторм на нас. Особенно с учетом того, что Волк тоже занимается хрен знает, чем. Сейчас все выглядит не очень хорошо.

– Дела Волка – это дела Волка, – уточнил я, не собираясь нарушать это доверие, – однако мы все знаем, что можем доверять ему принимать нужные решения.

Рейн вздохнул, его плечи слегка опустились, едва заметно, если кто-то не знал его так хорошо, как я. Он чувствовал тяжесть лидерства. – Во что бы он ни ввязался, это плохо?

Интуиция подсказывала мне, что да. Он был раздражен и слишком опекал Джейни. Он не появлялся в клубе. Все это указывало на что-то серьезное. – Его голова пока что на месте, насколько я могу судить.

Рейн фыркнул. – Пока что.

– Да, – согласился я, мы оба знали, что бывали моменты, пусть и нечастые, но не менее ужасные, когда Волк срывался с места, сходил с ума от сумасшедшего дерьма, почти терял рассудок от ярости и делал такое, о чем нам даже думать не хотелось.

– Я понимаю, что у тебя тут дерьмо творится, – согласился он, и я почувствовал волну облегчения. Он не собирался напрямую приказывать мне вернуться и заставить меня бросить ему вызов, что привело бы к всевозможным последствиям. Нет, он избавил меня от этого. И снова, блядь, присматривал за мной, как всегда. – Но мне нужно видеть твою физиономию, мужик, видеть ее в церкви. И мне нужно знать, что ты следишь за ситуацией с Волком. Последнее, что нам нужно – это его кровавая, привлекающая-внимание-правоохранительных-органов проблема на нашем пороге. Теперь, когда ты разобрался со своим дерьмом, дела снова пойдут на лад. Не хочу раскачивать лодку.

– Понял, – согласился я.

– И отвечай на свой чертов телефон, – добавил он с улыбкой.

– Будет сделано.

– С ней все в порядке? – спросил он после долгой паузы.

– Это было чертовски хреново, мужик, – признался я, не заботясь о том, что эмоции просачивались в мой тон. Если и был кто-то, кто понимал, каково это – видеть женщину, о которой ты заботишься, избитой другим мужчиной, то это был Рейн. – Вся ее спина была разорвана, а лицо снова разбито. Но ее зашили, и она быстро заживает. Она скоро выберется из этого ада.

– «Скоро» – это сейчас? – спросил он, кивая мне через плечо.

Я с любопытством обернулась и увидела, что Ло стоит у входной двери и разговаривает с Малкольмом. На ней была свободная белая футболка, которая, должно быть, принадлежала одному из мужчин, и у меня мелькнуло подозрение, что это Майк, и пара черных штанов для йоги, слегка заправленных в ее тяжелые черные армейские ботинки.

– Блядь, серьезно? – Спросил я, глядя на небо.

– У тебя будет полно хлопот с этим, – заметил Рейн, и это прозвучало так, будто он смеялся.

Я снова повернулся к нему и увидел, что так оно и есть. – Как будто ты должен говорить. Все еще есть долбаные пулевые отверстия в стене здания.

– К счастью, во мне нет пулевых отверстий, – рассмеялся Рейн, качая головой. – Никогда не встречал женщину, которая была бы так увлечена оружием.

– Хорошо, что она связалась с торговцем оружием, – улыбнулся я в ответ. Рейн кивнул, его лицо смягчилось при мысли о Саммер.

– Ступай к своей женщине. Тащи ее гребаную задницу обратно в постель, пока она не упала, – сказал он, садясь на байк. – Увидимся в церкви.

Я слегка махал ему рукой, ожидая, что он отойдет, прежде чем повернуться и направиться обратно к Ло.

– Серьезно, женщина? – Спросил я, качая головой.

– Я в порядке.

– Двадцать минут назад ты лежала у меня на груди, слишком больная, чтобы двигаться. – И мне чертовски нравилось, что она там была.

– Да, но еще двадцать минут назад у меня в крови не было ни капли обезболивающих, – улыбнулась она. Но ее глаза не были затуманены, и речь не замедлилась. Ее не дурманили никакие болеутоляющие.

– Детка...

– Я хочу видеть его, Кэш, – сказала она, вздернув подбородок.

– У него там еда и всякое дерьмо. Он проживет еще пару дней.

– Ты отвезешь меня, или я попрошу кого-нибудь из моих людей отвезти меня, – предупредила она, приподняв бровь, чтобы я не давил на нее.

– Еще один день, – попытался я возразить, когда Малкольм ухмыльнулся мне, как идиот, зная, как и я, что проиграю.

– Один час, – ответила она с таким видом, словно пыталась сдержать улыбку.

– Послушай, – сказал я очень родительским тоном, стараясь не рассмеяться, когда ее глаза расширились, Уиллоу «Ло» Свифт, я абсолютно не собираюсь тащить твою задницу в город, чтобы избить парня, который положил тебя на больничную койку. Тебе нужно поправиться.

– Знаешь, что мне не нужно? – начала она, снова поднимая эту чертову бровь. – Помимо времени, чтобы «подлечиться», конечно? Мне не нужен человек, думающий, что он может указывать мне, что и когда я могу делать. Так что потише с этим дерьмом. Помоги мне или убирайся нахрен с моей дороги.

Конечно, меня раздражало, что она рискует своим здоровьем, вставая так рано, но я уважал ее упрямство, ее жажду мести. На ее месте им пришлось бы привязать меня к кровати. – О, я в этом участвую, – согласился я, покачиваясь на каблуках и засовывая руки в карманы. – Просто хотел дать понять, что хочу, чтобы моя женщина вернулась в постель и вылечилась, и это всё «дерьмо», которое я хотел сказать.

– Твоя женщина? – спросила она, наморщив лоб, но в ее глазах я безошибочно угадал ту тающую мягкость. Ей это нравилось. Она хотела этого... быть моей.

– Да.

– А что, если я не хочу быть твоей женщиной?

– Ну, это просто чертовски плохо, потому что уже так и есть, Уиллс.

Она внезапно напряглась, все ее тело напряглось, как струна, и черт знает для чего. Она глубоко вздохнула и заставила себя расслабиться. – Ты так думаешь, да? – спросила она, но в ее голосе не было насмешки.

Рядом с ней Малкольм сжал губы, чтобы не рассмеяться, когда я приблизился к Ло, прижимаясь к ней всем телом, и вжал кулаки в стену позади нее, запирая ее в ловушку. Моя голова наклонилась и опустилась к ее уху, так что только она могла слышать. – В ту секунду, когда я почувствовал вкус этой сладкой киски, детка, ты была моей. И, более того, ты хочешь и дальше оставаться моей.

Ее дыхание было немного поверхностным, и я почувствовал, как мой член дернулся при мысли о том, чтобы снова оказаться внутри нее, когда она полностью исцелится.

– Ты довольно уверен в себе, да?

Я поцеловал ее в шею и улыбнулся. – Черт да. – Ее грудь затряслась от тихого смешка.

Я отодвинулся, все еще держа ее в клетке. – Я понимаю, что ты должна это сделать. Не могу винить тебя. Я получил свою возможность ударить, и я все еще жажду большего, и этот гребаный мудак не сделал мне нихрена. – Ее рука поднялась к моему лицу и коснулась контура пореза, ее глаза смотрели с вызовом. – Как я сказал... это не важно. – Она улыбнулась и закатила глаза на меня. – Как я уже сказал, я понял. Я не буду пытаться удержать тебя здесь. Но мы идем, ты делаешь свое дело, ты всаживаешь пулю ему между глаз... все, что тебе нужно, черт возьми. Апотом тащишь свою задницу сюда и ложишься обратно в кровать, да?

– Смотря что дальше, – сказала она, почти изящно пожав плечами.

– Дальше?

– Ты собираешься лечь со мной в постель? – спросила она с застенчивой улыбкой.

– Если я не найду место получше, – поддразнил я и постарался не улыбнуться, когда ее лицо стало жестким. Ее эмоции были похожи на щелчок выключателя (имеется ввиду их диалога ранее в его доме перед похищением), и это было охренительно мило, черт возьми. Не то чтобы я когда-нибудь сказал бы ей об этом. Она бы, наверное, отмахнулась от этих слов, но это была чертова правда. – Детка, я больше нигде не хочу быть, – мягко сказал я, глядя ей прямо в глаза.

Ее плечи немного опустились, и она одарила меня призрачной улыбкой. – Ну что, мы закончили болтать, как пара цыпочек, и можем пойти надрать кому-нибудь задницу? – С этими словами она направилась к машинам, припаркованным на обочине.

– Есть ли шанс, что я смогу удержать ее от того, чтобы она пинала это дерьмо? – Спросил я Малкольма, зная, каким будет ответ.

Его улыбка была почти отцовской, когда он смотрел ей вслед, прежде чем перевести взгляд на меня. – Я сообщу Майку, что ее, вероятно, снова придется зашивать, – сказал он, хлопнув меня по плечу уходя.

– Черт, – сказал я, качая головой на жизнь в целом, когда я побежал, чтобы догнать ее, неохотно подталкивая к пассажирской стороне. – Детка, ты даже не можешь сидеть без боли. Тебе небезопасно водить машину.

С этими словами и едва слышным ворчанием по поводу того, что с ней «обращаются как с инвалидом» (это была ее новая любимая фраза, когда она впадала в уныние из-за того, что люди говорят ей, что она не должна что-то делать), она села и позволила мне вести машину.

– Просто говорю... если какой-то мачо говорит: «моя задница в машине, я за рулем»... он не задержится надолго. Я люблю водить машину.

– Ну разумеется, – улыбнулся я, глядя в лобовое стекло.

– Что это за улыбочка?

– Ничего, детка, – соврал я. – И не волнуйся. Мне достаточно комфортно в моей мужской роли, так что, если моя женщина захочет сесть за руль, я с радостью пересажу свою задницу на пассажирское сиденье. Но когда мы едем на моем байке? Я за рулем.

– Это разумно, – сказала она, кивнув для большей убедительности.

– Я очень сговорчив, – добавил я, подмигнув, делая вид, что игнорирую тот факт, что мы обсуждаем некоторые детали наших отношений. Да, мне не нужно было думать об этом дерьме прямо сейчас. Или вообще никогда. Все это было ново и чуждо мне, и если бы я хоть немного подумал об этом дольше, то, наверное, сошел бы с ума. Единственным моим спасением было то, что Ло тоже чувствовала себя неуютно и неловко от этой мысли. Так что мы разделили это. Хотя я был уверен, что взаимный страх обязательств, вероятно, не лучшее, что можно разделить, но все равно.

Я въехал на стоянку с тяжелым чувством внутри. Правда, я хотел увидеть, как этому ублюдку будет больно. Черт, я хотел снова причинить ему боль. И я чертовски хотел увидеть, как Ло получит свою расплату. Но что-то было не так. Когда мы вылезли из машины и пробрались внутрь через разбитую витрину, где собралась лужа воды от проливного ливня, который шел прошлой ночью, я пытался убедить себя, что это только страх за безопасность Ло заставляет меня чувствовать себя почти тошнотворно.

– Ты знаешь код? – спросила она, когда я набрал номер, ее брови сошлись на переносице.

– Лео изменил его, – пояснил я, пожимая плечами и открывая дверь. – Нужна помощь?

Ее голова резко повернулась ко мне с тем, что я мог описать только как ужас. – Ни единого гребаного шанса, – сказала она, как будто я был идиотом, чтобы предложить. Именно тогда я понял, что больная Ло исчезла. Черт возьми, она больше не была обычной повседневной Ло. Нет, она была Ло, крутая леди-босс Хейлшторма, и предложение ей помощи было оскорбительным. Она могла справиться со своим собственным дерьмом, независимо от того, насколько сильно ей было больно, она собиралась пойти туда, как будто у нее не было проблем в этом мире.

Чертовски сексуальная, черт возьми.

– После вас, – сказал я, театрально махнув рукой, и она улыбнулась мне, прежде чем спуститься по лестнице, медленно, но уверенно. Ей даже удалось сделать вид, что она небрежно держится за перила, вместо того чтобы использовать их, как опору.

– Ах... Кэш, – сказала она, дойдя до нижней ступеньки. Я был в нескольких футах над ней, половина стены от потолка до пола все еще закрывала мне обзор.

– Черт... он уже мертв? – Спросил я, с облегчением в голосе. – Это круто. Не буду судить тебя за избиение трупа.

– О боже мой! Нет, нет, нет... – воскликнула она, двигаясь по комнате. Мое сердце подскочило к горлу, когда я пролетел последние несколько ступенек и увидел сцену перед собой. Эта сцена была... открытый гребаный браслет для лодыжки и никакого Дамиана в поле зрения.

– Не может быть, мать твою. Ни хрена себе, – сказал я, беспомощно оглядываясь и сжимая кулаки. – Дверь была заперта. Новый код, все это дерьмо. Ни хрена себе.

– Должно быть есть другой выход, – сказала она почти слишком спокойно, и когда я повернулся к ней лицом, она сидела на краю кровати, глядя в пол, ее плечи были опущены вниз, и я знал, что это чертовски больно сидеть так, но я понимал, что то, что она чувствовала, было еще больнее, так что она даже не заметила этого. – Он всегда был таким умным. У меня не было много времени, чтобы осмотреться, но должен быть другой выход. – Я поднял браслет для лодыжки, увидел царапины возле замка и в гневе бросил его на пол. – Он воспользовался ремнем, – предположила она.

– Что, детка? – Осторожно спросил я, гадая, не собирается ли она снова рассказать о своем прошлом. Я думал, что она рассказала мне об всем, плача мне в шею, когда ее тело сильно содрогалось. Но, может быть, это спрятано глубже. Может быть, ей всегда нужно будет выпускать это, понемногу.

Она громко вздохнула и подняла голову ко мне, махнув рукой в сторону пола. – Чтобы вскрыть замок. Я не смогла найти выход, но достаточно порыскала вокруг, чтобы понять, что здесь нет буквально ничего, что можно было бы использовать, чтобы взломать этот замок. Поэтому ему пришлось использовать то, что было у него под рукой.

– Черт, – прорычал я, желая ударить, пнуть, разбить что-нибудь. Я оставил ему ремень. Я был таким гребаным идиотом. Зачем я оставил ремень?

– Это не твоя вина, Кэш, – сказала она, ее голос внезапно смягчился, теряя всю задиристость леди-босса и возвращаясь к милой, мягкой Ло. – Столько всего произошло. Меня вынесли отсюда. Ты волновался. Другие ребята тоже не думали охранять территорию, а я обучила их этому дерьму. Все были здесь. Это не твоя вина.

– Он сбежал, – беспомощно сказал я.

– Да, но все в порядке. Рано или поздно мы его найдем. У нас есть все время в мире, чтобы выследить его.

– Ты не должна так спокойно относиться к этому, – сказал я, садясь рядом с ней, моя рука опустилась на ее бедро и сжала его.

– Я потратила чертовски много времени на то, чтобы злиться на него, Кэш. Честно говоря, сейчас я просто устала от этого. Я хочу двигаться дальше. – Она наклонилась ко мне, положив голову мне на плечо, и я услышал слова, которые она оставила невысказанными: она хотела двигаться дальше... со мной.

– Но ведь с этим не покончено, верно? Мы ведь не позволим этому ублюдку уйти, правда? – Честно говоря, даже если бы она сказала мне, что это именно то, чего она хочет, я ни за что не позволил бы этому случиться. Я буду держать ее подальше от этого, держать ее в неведении, но я собирался выследить ублюдка и убить его, как животное, которым он был.

– Нет. Это еще не конец. Но я также просто... не знаю. Я не хочу быть той, кто сделает это, убьет его. Ну ты понимаешь?

– Правда, милая, нет, я не понимаю, – я все еще хотел его крови.

– Ты ведь знаешь, что он герой войны? Ему оказали честь и все такое. У него остались приятели в морской пехоте. Они не допустят, чтобы его исчезновение прошло без расследования. Слишком многое ведет ко мне, а через меня – к тебе. Мы не можем так рисковать.

– Ты хочешь привлечь к этому делу кого-то еще. – Это самый разумный вариант. – Волк будет в восторге от этой работы, – предположил я.

– Волк ведет назад к тебе, а ты – ко мне. Та же проблема. Это не могут быть люди из наших организаций. Я знаю много людей, которые могут работать наемниками, как например...

– Шотер, ответил я, пожав плечами.

– Что? – спросила она, подняв голову, чтобы посмотреть на меня.

– Шотер. Раньше работал с Брейкером. Он мой друг. Если его попросить об этом, он разберется со всем.

– Ты уверен, что доверяешь ему? Я действительно не работала ни с ним, ни с Брейкером. Я знаю, какую работу они выполняют, но лично...

– Я попрошу его, – легко пожал я плечами. – Поговори с ним, «прощупай» его. Если он тебе не понравится, мы вызовем одного из твоих парней. Но, детка, он лучший гребаный стрелок, которого я когда-либо видел. Если и есть кто-то, кто может выследить его и убрать так, чтобы Дамиан не учуял его запаха, так это Шот.

Она кивнула, без сомнения, наслушавшись историй о безумных, невероятных выстрелах, которые делал Шотер. – Попроси его, – согласилась она, вставая. Она сунула руку в тумбочку и вытащила ожерелье. Заметив мой любопытный взгляд, она пожала плечами. – Моей матери.

Я слегка улыбнулся ей, зная, что ее мать не была для нее даже воспоминанием, но потеряв свою юность, я знал, что это за рана. Это была какая-то пустота внутри, которая никогда не чувствовалась заполненной. – Ты готова вернуться, детка?

– Все болит, – призналась она, уткнувшись лбом мне в грудь.

Мои руки двигались вверх и вниз по ее рукам, жалея, что не могу обнять ее. – Тогда давай накачаем тебя обезболивающими.

– Знаешь, о чем я подумала? – спросила она, поднимаясь вслед за мной по ступенькам.

– Что?

– Что, возможно, мне это пригодится... альтернативное обезболивающее, которое ты мне предложил.

Я обернулся, мой член вернулся к жизни при этой мысли. – Но на этот раз ты позволишь мне съесть тебя, – сказал я, и она издала странный хриплый смешок. – Я слишком давно не пробовал тебя на вкус. Мне нравится эта киска, детка.

– Ладно, заткнись, – сказала она, остановившись на секунду на ступеньке ниже меня, и я понял, что она сжимает свои бедра вместе.

– Понравилась эта идея, да? – Дразнил я ее, взяв за руку и потянув вверх на последнюю ступеньку.

– Кэш... сказала она, глядя вниз и толкая меня в грудь.

– Ты вся мокрая, думая о том, как мой язык скользит по твоей мокрой киске, дразня твой клитор, пока он не начнет пульсировать, а потом посасывая его, пока ты не кончишь, выкрикивая мое имя.

– Заткнись и верни меня в Хейлшторм.

Я заткнулся, потом отвез ее обратно в Хейлшторм, заставил Майка проверить ее спину, а потом, черт возьми, выполнил свое обещание.

–

Позже, когда Ло спала на животе, распластавшись на кровати, расслабившись от пригоршни таблеток, которые Майк подбросил ей час назад, я пошел в ванную и вытащил свой сотовый.

В трубке раздался сигнал и, как я и ожидал, как это всегда бывает с профессионалами, прозвучало сообщение. Его голос просто сказал: «Шот», затем прозвучал сигнал для сообщения.

– Это Кэш, – просто сказал я и повесил трубку.

Я не часто ему звонил. Черт, я думаю, единственный раз, когда я на самом деле позвонил ему, была одна ночь, когда мы все пили у Чаза, и один из парней клуба пошел домой с цыпочкой, все закончилось тем, что у нее оказался член, и это дерьмо было слишком чертовски смешным, чтобы не рассказать ему об этом.

Я подождал пять-десять минут, прежде чем мой телефон начал вибрировать в моей руке.

– Йоу, – сказал я вместо приветствия.

– Ты сегодня просто полон вежливости, а? – спросил он в ответ, его голос был насмешливым, язвительным, почти, как всегда.

– Где ты, черт возьми, мужик?

– А что? – спросил он, и, если я не ошибся, а я, черт возьми, не ошибся, в его голосе прозвучала настороженность, которую я никогда раньше не слышал.

– Здесь разразился настоящий ад, и я слышал, что ты уехал в какую-то поездку с Брейкером и какой-то цыпочкой.

– Зима, приятель, – произнес он снова беззаботным тоном. – Чертовски мерзко, быстро приближается. Мы хотели сменить обстановку.

Блять. Его все еще не было в городе.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты не где-нибудь на Канарах.

– Чертова мечта, – засмеялся Шот. – Мексика, чувак. Это место прямо сейчас адская бездна, но, черт возьми, здесь есть несколько спелых, сочных дам.

Я засмеялся, удивленный, когда мне показалось, что прошла вечность с тех пор, как погоня за юбками казалась моим главным делом. – Ты решил остаться там?

– А что? Что случилось?

– Есть работа.

– Какой вид работы?

– Твой вид работы. Нужен тот, кто может найти и поразить цель как можно точнее.

Последовала короткая пауза. – В какое дерьмо ты вляпался, если твои братья не могут тебя вытащить, чувак?

– Это не мое дерьмо. Это дерьмо Ло. А так как она принадлежит мне, то по доверенности... мое дерьмо, и я хочу, чтобы им занялся тот, кому я доверяю.

– Ло? Как в... Хейлшторме? – повторил он, и я услышал удивление в его голосе.

– Это и есть она.

Еще одна пауза, за которой последовал тихий свист. – Черт, чувак. Это самая первоклассная киска. Лучшие сиськи, которые я когда-либо видел...

– А ты их даже не видел, – добавил я с улыбкой.

– Счастливчик, черт возьми, – добавил он, и я практически видел, как он улыбается. – Значит, ты вроде как... с ней? – спросил он тоном, похожим на мой примерно неделю назад, если бы он пришел и сказал мне, что связался с какой-то цыпочкой. Это было не то, что мы делали. Мы веселились, пили, трахались. Мы принимали жизнь такой, какая она есть, и относились к ней легко, без всяких ограничений, без напряжения. – Сначала Шейн, потом Рейн, потом Брейкер, теперь ты... с кем, черт возьми, я буду бегать за юбками, когда вернусь туда? – он засмеялся.

– Я думаю, у Репо осталось еще несколько лет, – задумчиво произнес я.

– Господи, – рассмеялся он.

– Что?

– Мужик, он лет на восемь моложе меня. Я не могу иметь молодежь в качестве своих конкурентов.

Я потер рукой свой затылок. – Похоже, мы уже староваты для такого дерьма, а?

– Говори за себя, Кэш. Как Репо будет справляться со всеми этими милашками в одиночку? Я должен выполнить свою часть работы... для женской половины человечества. – Он помолчал. – Я поговорю с Брейком и посмотрю, смогу ли я завтра прилететь в город, потом возьму напрокат машину и вернусь обратно. Может, встретимся послезавтра?

– Звучит неплохо. В Хейлшторме?

– С удовольствием, – согласился он и отключился.

Глава 25

Ло

– Сладкая, милая, дорогая, – были первые слова, сказанные мне Шотером таинственным-парнем-без-фамилии, пока он стоял у открывающихся ворот, – ты уверена, что хочешь быть с этим парнем? Ты можешь получить намного лучше.

Этим я была очарована. Лесть в его руках завораживала, а я ни черта о нем не знала. Мне было жаль всех одиноких женщин. У них не было ни единого шанса.

И не только потому, что он был хорош собой, но так оно и было. Высокий и худощавый крепыш в черных джинсах, обтягивающих бедра, просто застенчивый хипстер, белая футболка с v-образным вырезом, потрепанная черная кожаная куртка и черные криперы (туфли на небольшой платформе). Да... криперы. Хотя на улице было прохладно, и он был почти полностью одет, я видела чернила на его руках, ползущие по груди и заканчивающиеся татуировкой орла с широко распростертыми крыльями поперек горла. Лицо у него было худощавое, глаза пронзительные, темно-зеленые, волосы колеблются между светлыми и каштановыми, коротко подстриженными по бокам и зачесанными назад по центру. В его ушах были тоннели. Он проколол бровь.

Горяч.

Он был безумно, неоправданно горяч в своем странном современном стиле панка. Но дело было не в горячности. Все дело было в том, как он себя вел – спокойный, непринужденный, уверенный в себе, не казавшийся слишком дерзким, и под всем этим была мягкость, которая заставляла тебя хотеть, чтобы он обнял тебя и прошептал тебе на ухо сладкие-сладкие слова, полностью осознавая, что это все, кем ты когда-либо будешь для него – сладким «ничем».

– Я думаю, что Кэш единственный, у кого есть преимущество в этой ситуации, – честно призналась я. Я была в полном хаосе и пришла с таким большим багажом, а он был просто таким... хорошим. Такой милый. С такой отдачей.

– Мы едва знакомы, но я знаю, что это неправда, – сказал он, двигаясь ко мне, шокировав меня, когда он протянул руку и схватил мой мизинец своим и потянул меня за собой. Я посмотрела на Кэша, который широко и весело улыбался. Заметив мое замешательство, он пожал плечами. Его нисколько не беспокоило, что его друг вроде как держится за мою руку. Он был не из тех, кто ревнует. Мне это понравилось. Мне это очень понравилось. Потому что это означало, что он доверял мне, даже со своим чертовски обаятельным, привлекательным другом, он доверял мне... и не было ничего более важного, чем это. – Итак, я слышал, что ты попала в какую-то неприятность, – сказал он, безупречно обходя вокруг упоминания того, что он знал, что я попала в переделку, спасая мое самолюбие. Боже, он был таким деликатным.

– Это будет преуменьшением.

От моего внимания не ускользнуло, что он провожает меня в мой собственный лагерь, как будто это место принадлежит ему, а не мне. Вот насколько он был спокоен сам по себе и с окружающими. Он даже сделал так, что прогулка по одному из моих многочисленных тупиковых коридоров не удивила его, он склонил голову к моему уху и притворился, что шепчет (хотя он говорил своим обычным голосом, так что он был уверен, что Кэш слышит), – Я вижу, что ты привела меня в уединенное место, – поддразнил он, и я почувствовала, что от улыбки у меня болят синяки на щеках. – Но я хороший христианский мальчик, – сказал он с естественным южным акцентом, что удивило меня, – я не поддамся на твои коварные женские уловки.

Я почувствовала, что мое хихиканье нарастает, неконтролируемо. Я оглянулась и увидела, что Кэш закатил глаза, но его губы приподнялись. – Ладно, ладно, – сказал он, наконец-то вмешавшись в разговор впервые с тех пор, как появился его друг. – Мы поняли. Ты умник, а теперь убери свое лицо от шеи моей женщины.

– Клянусь Богом, – сказал Шотер, театрально приложив руку к сердцу, – я ничего не могу с собой поделать. Посмотри на нее.

– Я так и сделал. Со всех сторон, – сказал Кэш, его улыбка осталась на месте, но в его словах было что-то стальное. Я обнаружила, что мне это нравится. Он доверял мне, он позволял мне держаться за руки с его друзьями. Но он также чувствовал себя собственником и без проблем прояснил этот момент.

– Понял, – Шотер пожал плечами, кивнув на Кэша и подмигнув мне. Затем он отпустил мой мизинец, без шуток, он щелкнул меня по носу, как люди делают с детьми, но каким-то образом это получилось одновременно мило и сексуально. – А теперь положись на меня, милая.