Текст книги "Кэш (ЛП)"

Автор книги: Джессика Гаджиала

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Но я не обратил на это особого внимания, потому что наконец-то понял, что упало рядом: ремень мудака. Я почувствовал, как болезненная улыбка тронула мои губы, когда я схватился за него и встал на ноги, обернувшись, чтобы увидеть, как Дамиан приближается ко мне.

О, да. Поговорим о правосудии.

Я хотел посмотреть, как сильно он любит, когда на нем затягивают ремень. – Надо было держать руки подальше от того, что принадлежит мне, – сказал я, отскакивая назад, и замахнулся ремнем, удар пришелся в его грудь, от чего я зарычал.

– Она моя. – И это был просто чертовски неправильный ответ. Я снова замахнулся на этот раз целясь гораздо выше, а затем сделал выпад вперед. Все его тело дернулось назад, когда ремень ударил его по лицу. Его рука инстинктивно потянулась вверх, чтобы прикрыть вздувшийся рубец, и я воспользовалась этой возможностью, чтобы ударить и тыльную сторону его ладони – его гортанный вой вызвал взрыв удовольствия у меня внутри.

Я не был таким парнем. У меня не было той темной души. Я не кайфовал от боли. Но, черт возьми, я был бессердечен, слушая, как этот хрен получает то, что заслуживает. Ради Ло. За все те годы, что он ей причинял боль. За те стены, которые, как ей казалось, она должна была выстраивать вокруг себя из-за него. За страх, с которым такая сильная, грозная женщина, как Ло, была вынуждена жить каждый день своей жизни.

Его лицо наполовину распухло, Дамиан бросился вперед, роняя нас обоих, заставляя меня приземлиться под ним с шипением на твердый пол. Правая рука была травмирована ударом ремня, он поднял левую и нанес удар в полсилы мне в лицо, прежде чем я успел вскочить, отбросив его и взяв себя в руки.

Я поднял ремень и замахнулся в последний раз. Моя цель была всего в нескольких дюймах и плеть попала ему в глаз, издав крик, который был наполовину человеческим, от которого в моем животе появилось странное чувство.

Достаточно. Этого было чертовски достаточно.

Я пролетел через всю комнату, когда он обхватил свое лицо и схватил цепь, которая была вокруг лодыжки Ло, и тащил ее тяжелую, как все дерьмо, по полу, застегивая ее вокруг лодыжки Дамиана, прежде чем он смог даже перестать выть настолько, чтобы попытаться остановить меня.

– Давай посмотрим, насколько тебе нравится, когда тебя держат против твоей воли, больной ублюдок, – сказал я, направляясь к лестнице, мое сердце сильно колотилось в груди. Гнев иссяк, и все, что я чувствовал, было беспокойством, которое поселилось в моем животе и как будто опустошало меня изнутри.

– Он мертв? – спросил единственный оставшийся из Хейлшторма парень, когда я добрался до верхнего этажа, оставленный там, как я предполагал, на случай, если Дамиан ускользнет от меня, потому что этот парень был мамонтом... он выглядел так, словно готов был потягаться с Волком.

– Нет. Но держу пари, что ему бы этого хотелось. Ты можешь запереть эту хреновину обратно? – Спросил я, указывая на дверь, в то время как проклятия Дамиана о мести неслись вверх по лестнице.

– Да, – сказал он, вытаскивая что-то из кармана. – Но я, все же, поменяю код, – сказал он, оттолкнувшись и пинком захлопнув дверь. – Так ты оставляешь его там, внизу? – спросил он, снова поворачиваясь ко мне и пронзая меня своими жуткими голубыми глазами.

– Я подумал, что Ло захочет пристрелить его, как только снова встанет и начнет двигаться, – пожал я плечами, зная, что она это сделает. Как только боль и смущение исчезнут, она начнет злиться. И она хотела бы, чтобы он заплатил за то, что снова заставил ее чувствовать себя слабой. Я ни за что не собирался отказывать ей в этом. – Она в порядке? – Спросил я, не потрудившись скрыть раздражение в голосе.

– Какое-то время ей будет больно. Ее спина была полностью иссечена. У нее были синяки на лице, а ребра выглядели так, будто их снова переломали. Но с ней все будет в порядке. Они знают, что делают.

Со всем дерьмом, в которое они попали, со всем ущербом, который, должно быть, был нанесен их команде, я понимал, что это правда.

– Мне нужно ее увидеть.

Парень кивнул, мотнув головой в сторону входа в магазин. – Пошли отсюда. – С этими словами он уехал на своем джипе, а я на своем байке, и мы оба на двадцать миль превысили скорость, пока наконец не подъехали к воротам, которые тут же распахнулись.

– Где она? – Спросил я у первого встречного, схватив его за футболку, в ответ он только поднял бровь и посмотрел через мое плечо на парня, с которым я подъехал. – Слушай, мать твою... я не в настроении для твоих игр.

– Эй, – сказал парень позади меня, положив руку мне на плечо. – Я отведу тебя. Расслабься.

– Может быть, тебе стоит сначала успокоить его, Лео? Он не может врываться в больничную палату, как сумасшедший…

– Попробуй остановить меня, я тебе позволю. Я просто чертовски удивил последнего мужчину, который стоял между мной и Ло. Ты действительно хочешь это сделать? – Спросил я, толкнув его в грудь и отстранившись с нахмуренными бровями, когда он только рассмеялся.

– Малк был прав, – сказал он, кивая через мое плечо на Лео.

– Да, – согласился Лео, а затем повернулся ко мне. – Ну же, пошли. – С этими словами я последовал за ним в лабиринт складских контейнеров, который был внутренностями Хейлшторма. Уже к четвертому контейнеру я был уверен, что, если вы не знаете планировку, вы действительно можете полностью заблудиться. Половина контейнеров была почти пуста и уходила куда-то вглубь, словно в тупик. Пройдя мимо казарменной спальни, мы наконец добрались до двери с маленьким стеклянным окошком, через которое я мог видеть обнаженную до пояса Ло, лежащую на животе на больничной койке, в то время как один из ее мужчин, темнокожий, бритый наголо, одетый в белую футболку и джинсы, сидел над ней с белыми перчатками на руках, прижимая что-то к разорванным ранам на ее спине.

Лео толкнул дверь и провел меня внутрь. Рядом с человеком, склонившимся над Ло, в комнате был только Малкольм, чье лицо исказилось суровыми морщинами. Воздух вокруг него, казалось, гудел от смеси ярости и беспокойства. Это чувство было мне хорошо знакомо.

– Она не двигается, – сказал я, подходя ближе к краю кровати.

– Я отключил ее, – сказал парень, прижимая компрессы к ее ранам, не поднимая глаз.– Она сдерет с меня шкуру, если я позволю всем нам услышать ее крик, – добавил он, указывая на шовный набор, который он положил рядом с собой.

– Черт, – сказал я, глядя на ее идеальную спину, разорванную в клочья. – Я был там, – сказал я, качая головой, чувствуя, как осознание тяжело оседает внутри. – Я был там, а она была одним гребаным этажом ниже меня. Я мог бы спасти ее от этого! – Закричал я, хватая металлический стул рядом с собой и швыряя его через всю комнату.

– Это не твоя вина, что какой-то больной ублюдок истязал ее. Это не зависло от тебя. Это на его совести. Ей не нужен твой гнев. Она нуждается в том, чтобы ты был здесь для нее. Она не жертва. Не обращайся с ней как с ребенком. По крайней мере... если ты хочешь иметь возможность быть в ее жизни в будущем.

– Я буду там, – сказал я с уверенностью, которую обычно никогда не чувствовал, не говоря уже о том, чтобы выразить словами. Я собирался быть там, в ее будущем, даже если мне придется пробиваться в него изо всех сил.

Это не имело никакого значения. Правда, я познакомился с ней года за два до этого. Но по-настоящему я узнал ее только за последние несколько дней. Впрочем, это не имело значения. Все, что я знал, она была моей. И она не была «моей на ночь» или «моей на время», как женщины были в прошлом... она, была моей бессрочно.

Потому что я никогда не встречал такой женщины, как она – женщины, покрытой сталью, но такой мягкой внутри. Я никогда не встречал женщину, которая любила бы драться так же сильно, как трахаться. Кстати, о сексе... мне нужно больше его с ней. Чтобы... это длилось целую жизнь.

Так что, да, это не имело особого смысла. А что в моей жизни имело смысл? Я всегда принимал решения легкомысленно, безрассудно. Я всегда бросался в то, что казалось правильным в данный момент. Вот так я и жил. Я не из тех, кто сидит сложа руки и пишет гребаные списки «за» и «против», обдумывая каждую ситуацию, каждый выбор, который нужно сделать, каждый результат каждого выбора. Я шел на поводу у своей интуиции.

И моя интуиция говорила мне, что я буду в жизни Ло.

Значит, так оно и будет.

Я смотрел, сжав руки в кулаки, как парень в перчатках начал зашивать Ло.

– Расслабься, Кэш, – донесся до меня голос Малкольма, хотя он выглядел не менее напряженным, чем я. – Майк знает, что делает. Раньше он был врачом скорой помощи.

Почувствовав себя немного лучше, я сделал глубокий вдох, склонив голову к Малкольму с кривой улыбкой. – Для кучки сумасшедших наемников... вы все имеете нормальные гребаные имена.

Малкольм фыркнул и покачал головой, пытаясь подавить улыбку. – Эй, мы все не можем быть Рейнами, Кэшами, Волками, и... Репо, не так ли?

– Может, ты хочешь привести в порядок свое лицо? – спросил Майк, удивив меня, потому что я был уверен, что он не поднимал на меня глаз с тех пор, как я вошел.

– Я в порядке.

– Да, конечно, – кивнул он. – Ничего особенного. Просто кровоточащая открытая рана на твоем лице. Ничего страшного. Скорее всего, ты не подхватишь сепсис и не умрешь.

При этих словах я почувствовал, что неожиданно расхохотался. – Хорошо, я приведу в порядок лицо. У тебя есть где-нибудь виски?

При этих словах его взгляд, наконец, поднялся. – Пожалуйста, не говори мне, что ты обычно льешь спиртное на свои раны.

– Ладно... Я тебе этого не скажу, – ухмыльнулся я.

– Удивительно, что ты не покрыт отвратительными шрамами.

– Эй... полевая медицина, чувак.

– В какой армии солдаты носят с собой спиртное?

– Не знаю, – улыбнулся я, покачиваясь на каблуках. – Русские. Не могу себе представить, чтобы они шли в бой без гребаной тонны водки в крови.

Майк улыбнулся, покачал головой и вернулся к работе над лежащей без сознания Ло, а Малкольм махнул рукой в сторону ванной в дальнем конце комнаты.

Я зашел внутрь, обработал порезы перекисью водорода, наложил пару пластырей-бабочек и смазал их антибиотиком, прежде чем смыть грязь и кровь с рук и посмотреть на свое отражение в зеркале.

В моих глазах было такое напряжение, что я сделал усилие, чтобы избавиться от него, прежде чем выйти из ванной. Майк стоял, возясь с каким-то огромным куском марли, намазывая на него что-то, затем взял гигантскую повязку и положил ее на всю спину Ло.

– Когда она проснется, нам нужно будет поднять ее и обернуть марлей, чтобы она оставалась в этом положении, – объяснил он. – Нет смысла пытаться поднять ее, когда она без сознания. Она будет в отключке еще несколько часов. – С этими словами он снял перчатки и пожал плечами. – Через пару дней она будет в порядке. Я сниму швы через неделю или две, в зависимости от того, как все заживет, а через день или два она сможет встать и двигаться.

Мы кивнули, Малкольм поблагодарил его, и Майк вышел. Оставшись наедине, Малкольм громко вздохнул и посмотрел на Ло. – Мне очень не хочется оставлять ее одну, но мне нужно кое-что сделать... – он сделал паузу, глядя на меня, – ты же будешь здесь с ней, не так ли?

– Конечно, – сказал я, садясь на табурет, который освободил Майк, и проводя рукой по ее разбитому лицу. Я не мог дождаться, когда снова увижу ее невредимой, когда смогу прикоснуться к ней, не беспокоясь о том, что причиню ей боль.

Я услышал, как Малкольм ушел, дверь открылась и закрылась, и мы остались одни. – Мне чертовски жаль, детка, – тихо сказал я, проводя рукой по ее руке.

Я долго наблюдал за ее медленным, ровным дыханием, пока мои глаза не стали слишком тяжелыми, чтобы оставаться открытыми, и я задремал, склонившись над ее больничной кроватью.

Через некоторое время я проснулся от того, что мои волосы были взъерошены. Мои глаза резко открылись, мгновенно насторожившись. И вот Ло лежит на животе, ее лицо повернуто ко мне, губы растянуты в легкой улыбке.

– Я думала, это сон, – сказала она слабым голосом.

– Ты думала, что это был сон, красавица?

– Ты спас меня. Мне приснилось, что ты спас меня прошлой ночью, и я подумала... Мне показалось, что я потеряла сознание от боли и снова вижу сон.

– Это был не сон. Конечно, я пришел, чтобы спасти тебя. Никогда не сомневайся в этом, Ло.

– Чертов магазин гребаных ковров, – сказала она, приходя в себя. – Как же я это пропустила?

– Кто бы мог подумать, что он купит дом и будет сидеть там годами, ни разу даже не попавшись тебе на глаза?

– Он там не сидел. Он делал точную копию нашего старого дома, вплоть до кухонного полотенца и расположения моих флаконов с духами. Он не в своем уме.

– Он поднял гребаную руку на это прекрасное лицо, – сказал я, проводя указательным пальцем по ее щеке. – Я думаю, это доказывает, насколько он был трахнут на голову.

Ло слегка улыбнулась мне. – Насколько все плохо? – спросила она, медленно взмахнув рукой. – Я все еще ничего не чувствую, но знаю, что там нет ничего хорошего.

– Ничего страшного. Майк обо всем позаботился.

Брови Ло изогнулись, а глаза прищурились. – Не разговаривай со мной, как с гребаным ребенком, Кэш. Я справлюсь с этим.

Это была моя девочка. Я почувствовал, как мои губы изогнулись. – Прекрасно. Твоя спина изорвана. Сейчас раны зашиты. Это то, что ты хочешь услышать?

– Вообще-то да, если это правда.

– Это чистая правда.

– Хорошо, – кивнула она, глубоко вздохнув. – Когда я снова проснусь, будет чертовски больно, правда?

– Да, – кивнул я. – Но они просто вернутся сюда и воткнут иглу тебе в задницу, и все будет лучше.

Она фыркнула и слегка поморщилась, когда ее улыбка стала шире. – Они дадут мне таблетки, идиот.

– Мне так больше нравится, – засмеялся я.

– Ты просто хочешь увидеть мою задницу, – улыбнулась она.

– Да, черт возьми. Хорошенькая, пухленькая и...

– Аппетитная, – добавила она, испуская тихую версию своего звенящего смеха.

– У меня до сих пор не было возможности укусить ее. Ты знаешь... мы здесь одни...

– Иди спать, Кэш, – сказала она, качая головой.

– Правда, я могу просто быстро стянуть с тебя штаны и... – Я замолчал, увидев, как в ее глазах неожиданно появились слезы. – Что? – спросил я, смахивая большим пальцем одну из них, когда она соскользнула с ресниц.

Она слегка покачала головой. – Из тебя вышел бы неплохой руководитель, Кэш, – сказала она странно, закрывая глаза без дальнейших объяснений.

Поскольку делать мне было нечего, я сделал то, что мне велели – лег спать.

Глава 23

Ло

Я проснулась неожиданно в раннем утреннем свете, боль была жгучей, ужасной, как будто она распространилась от моей спины и охватила все мое тело. Я громко зашипела, когда попыталась немного сдвинуться, чтобы облегчить боль в шее.

– Черт, – простонала я, плюхаясь обратно.

– Детка, – донесся до меня голос Кэша, звучащий раздражающе бодро. Я повернула голову и увидела, как он идет ко мне из ванной, с мокрыми после душа волосами, одетый в чужую одежду – угольно-серые рабочие брюки и выцветшую зеленую армейскую футболку. На его лице были свежие пластыри-бабочки, там, где под порезами виднелся синяк. Он представлял собой самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видела. – Не надо, – сказал он, когда я попыталась оттолкнуться и снова упала вскрикнув. – Черт побери, женщина, – сказал он, пытаясь выглядеть раздраженным, но тем не менее это прозвучало обеспокоенно, – я понимаю, мы все понимаем – ты крутая задница и ни в ком не нуждаешься, но иногда ты должна позволять людям позаботиться о тебе.

– А где Майк и Малкольм?

– Они не помогут тебе в этом, – сказал он, качая головой, и легкая усмешка заиграла на его губах.

– А почему бы и нет? Они оба обучены. Малкольм проходил военную подготовку, Майк тоже...

– Работал в скорой помощи.

– Именно. Так что они будут более квалифицированными...

– Они не увидят твоих сисек, детка. Извини.

– Что? – Я наполовину обвиняла, наполовину смеялась.

– Они могут находиться на твоем теле и все такое... но теперь они мои. И ни Майк, ни Малкольм не увидят их.

– Вероятно, они уже это сделали. Ты ведь заметил, что я без футболки, верно? – Спросила я, борясь с улыбкой, потому что я не хотела, чтобы он знал, что его собственничество дарило мне тепло и покалывание.

– Конечно. Но это было тогда. А это уже сейчас, и я буду тем, кто поможет тебе встать и убрать этих плохих парней.

– Ты смешон, – сказала я, но улыбнулась.

– Тебе это нравится, – возразил он, подмигнув.

У меня было смутное подозрение, что это может быть слишком правдиво.

– Прямо сейчас... мы поднимем тебя за руки, а потом спустим ноги с кровати. И ты сможешь просто посидеть здесь, пока я тебя забинтую. – Его рука скользнула мне под мышку и потянула, когда я оттолкнулась, сильно прикусив разбитую губу, чтобы не закричать. – Серьезно? Ты думаешь, что тебе надо сдерживаться? – спросил он, глядя мне в лицо. – Я не буду думать о тебе хуже, если ты будешь ругаться и выкрикивать проклятия, детка.

И тогда я это сделала. И я заработала за это улыбку в придачу.

Пятнадцать минут спустя Кэш сделал несколько шагов назад, наблюдая за мной, придерживая свой подбородок пальцами.

– Неужели так уж необходимо было делать из этого бинта гребаную тунику? – Я засмеялась, глядя вниз, туда, где я была завернута от таза до пяти дюймов над грудью. Черт, там даже ремня не было видно.

– Да, – легко сказал он, возвращаясь ко мне и протягивая руку. – Ванная комната? – спросил он, пожав плечами, когда я нахмурилась, глядя на его руку.

– Точно. – Были вещи, в которых ты не хотела признаваться мужчине, с которым спала, особенно всего через несколько дней после того, как сказала, что ты потираешь свою киску, и.... говорить ему, что тебе нужно пописать. Но, учитывая тот факт, что я была почти уверена, что согнусь пополам от боли, если попытаюсь проделать это путешествие сама, и тот факт, что мне действительно нужно было туда, ну, я приняла его руку.

Движение по полу было мучительными, как от настоящей боли, так и от медлительности. Я чувствовала, что каждый раз, когда моя нога приземлялась, это ощущение выстреливало мне в спину. К тому времени, когда мы добрались до ванной, все еще влажной от душа Кэша, я вспотела и болезненно вцепилась в его руку для устойчивости.

Он подвел меня к унитазу и не ушел.

Окей. Я была готова признаться ему, что мне нужно пописать, но ни за что на свете он не увидит этого.

– Я сама разберусь, – сказала я, отпуская его руку, что заставило меня опереться ладонью о прохладную поверхность раковины.

– Детка... серьезно... – он попытался, выглядя непривычно серьезным.

– Нет. Мы еще не дошли до того этапа, когда я позволю тебе смотреть, как я писаю. Более того, – продолжала я, когда он начал ухмыляться, – я не думаю, что мы когда-нибудь достигнем этого.

– Милая, я не представляю, как ты сможешь сесть, не говоря уже о том, чтобы снова встать, если я тебе не помогу...

– Тогда я буду просто... жить здесь, – сказала я, качая головой.

– Ло...

– Кэш, вон отсюда! – Сказала я, мой тон был немного резковат, но просто стоять там было настолько болезненно для меня, что я могла потерять сознание, и он просто затягивал весь процесс.

Кэш вздохнул, покачал головой, как будто я вела себя неразумно, затем медленно вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Я знала, что его задница ждет прямо за дверью, и это было мило и все такое... но он мог слышать. Поэтому я повернула вентиль на полную мощность, пытаясь добраться до туалета. Я была почти уверена, что услышала его смех за дверью, но, честно говоря, мне было слишком больно, чтобы думать, что он считает меня смешной.

Десять абсолютно ужасных болезненных минут спустя, когда я закончила свои дела, встала и мыла руки, не обращая внимания на слезы, струящиеся по моему лицу, дверь открылась и там был Кэш.

– Детка, – сказал он, подходя ко мне и глядя на мое отражение. – Неужели твоя застенчивость того стоит? – спросил он, протягивая руку и вытирая мои щеки, прежде чем дать мне полотенце, чтобы вытереть руки.

– Да.

– Женщины... – сказал он, качая головой, но одаривая меня мягкой улыбкой. – Я знаю, что это, наверное, гребаная соль на рану, – сказал он, слегка поворачивая меня, – но я должен это сделать...

– Сделать что...

Последнее мое слово было приглушено его губами, коснувшимися моих, мягкими, такими нежными, что они едва касались друг друга, но будь я проклята, если не почувствовала его до кончиков пальцев на ногах. Мои руки двинулись вверх, хватая его вытянутые руки, когда он держал мою голову по бокам, а его язык скользнул между моих губ, чтобы погладить мой, посылая по моему телу такой сильный толчок желания, что у меня задрожали ноги. Я тихо застонала ему в рот, и он отстранился.

Я медленно открыла глаза и увидела, что он ухмыляется. – Что? – Спросила я, почти обидевшись, а он даже ничего не сказал.

– Ты застонала...

Боже.

– Ну и что? – Сказала я, стараясь быть безразличной, хотя какая-то часть меня умирала внутри.

– Что... – сказал он, и его улыбка стала шире, – на минутку... тебе не было больно.

Окружающее, неприятное чувство исчезло, сменившись приливом тепла... Боже, он действительно был таким... хорошим временами.

– Наверное.

– Знаешь, что? – спросил он, и его улыбка стала провоцирующей.

– Что? – Спросила я, улыбаясь в ответ.

– Я могу придумать много способов, чтобы убить боль естественным путем...

Мои влагалище сильно сжалось, и я почувствовала прилив влаги между бедер. Это было так легко с ним. Все, что ему нужно было сделать, это заговорить со мной. Черт, даже просто посмотреть на меня.

– О, да? – Спросила я, моя рука скользнула вверх по его бицепсу, чтобы поиграть с длинными прядями волос, падающими на шею.

– О да, – уверенно сказал он, когда его рука скользнула вниз по моей груди. Даже под бесконечными слоями бинта (серьезно, он не хотел, чтобы кто-то видел хотя бы намек на грудь), мои соски затвердели, когда его рука продолжала двигаться вниз. Он замер на долю секунды, наблюдая за моим лицом, наслаждаясь моей реакцией, прежде чем его рука переместилась между моих бедер и обхватила мою плоть. – Держу пари на каждую пушку в лагере, что твоя киска уже насквозь промокла.

– Ты бы выиграл это пари, – сказала я с улыбкой, слегка двигая бедрами навстречу его ладони, не обращая внимания на боль в спине.

Его пальцы изогнулись внутрь и прижались к моему клитору, заставляя изумленный стон сорваться с моих губ. – Лучшая гребаная киска, которую я когда-либо...

– Серьезно? – Раздался голос Майка из другой комнаты, заставив меня выпрямиться. Кэш только улыбнулся, снова прижимаясь к моему клитору, получая нездоровое удовольствие от наполовину шокированного, наполовину возбужденного выражения моего лица. – Она не должна ходить без обезболивающих, – упрекнул Майк, его голос стал ближе.

– Может, мне рассказать ему о нашей новой маленькой версии обезболивающих? – Спросил Кэш с дьявольской улыбкой, снова поглаживая мой клитор, и с моих губ сорвался тихий всхлип. – Нет, – сказал он, когда ноги Майка остановились прямо за дверью, – давай оставим это между нами, ладно? – прошептал он, двигая рукой от моих бедер к моей руке. – Не переживай. Ей надо было в туалет, черт возьми.

О боже мой.

Если бы я была способна покраснеть, то в ту же минуту покраснела бы как свекла. Кэш распахнул дверь, и Майк в мгновение ока превратился из раздраженного в озабоченного, предложив мне другую руку, что сделало процесс, по правде говоря, менее болезненным на обратном пути к кровати, где меня посадили, вручили две таблетки обезболивающего, а затем толкнули обратно на живот, что вызвало у меня громкое ворчание.

– Что? – Спросил Кэш, когда Майк вышел.

– Значит, ты познакомился с моими сиськами? – Спросила я, глядя на него. Это было буквально все, что я могла сделать в таком положении.

– Ты имеешь в виду две мои самые любимые части твоего тела? – спросил он, слегка прикусив нижнюю губу, что заставило меня задуматься, было ли это намеренно или подсознательно. В любом случае, это вызвало еще один прилив желания в моей сердцевине, что сделало меня еще более ворчливой, потому что с этим тоже ничего нельзя было поделать в этой ситуации.

– Только две? – Спросила я, не в силах сдержаться.

– Сиськи, улыбка, киска, глаза, задница, – ответил он, пожав плечами.

Что ж, тогда.

– Итак, будучи двумя твоими самыми любимыми частями моего тела, – повторила я с улыбкой, – я уверена, что от твоего внимания не ускользнуло, что они более чем заметны...

– Что они намного больше, чем гребаная пригоршня? – спросил он с широкой улыбкой.

– Я бы сказала иначе, но, по существу, да. Так, что... лежать на них вот так... ни в коей мере, блядь, не удобно.

– Нет? – спросил он, внезапно встав и подойдя ко мне. Слишком удивленная (и одурманенная), чтобы отреагировать, я просто привстала и пересела удобнее, наблюдая как он скользнул на больничную койку, где мгновение назад лежала я. Он потянулся за пультом дистанционного управления к кровати и возился с ним, пока она не изогнулась вверх, приподняв его чуть вертикально, прежде чем он потянулся ко мне и притянул меня к своей груди, его руки обхватили мою задницу и усадил меня на себя, прижав теснее. – Тогда как тебе это? – спросил он, и голос его прозвучал хрипло. От моего внимания не ускользнуло и то, что он был тверд подо мной.

– М-м-м, – пробормотала я, слишком довольная, чтобы придумать что-то еще.

– Знаешь, что еще хорошего в этой позиции? – спросил он.

– Что? – Спросила я, уткнувшись лицом в его шею и вдыхая его запах – малейший намек на мыло, которым мы запаслись в Хейлшторме, впрочем, в основном, только им одним.

– Вот это, – сказал он, покачивая бедрами подо мной, позволяя своему члену ласкать мою киску. Может быть, мне следовало возмутиться, сказать ему, чтобы он приберег это на время, когда я смогу обеспечить ему соответствующий финал, но, ладно... я была единственной, у кого была разорвана спина, и он чертовски возбудил меня в ванной так, что он был мне должен.

Это не заняло много времени. Я почувствовала себя хорошо от лекарств, и была мокрой от его руки, играющей с моим клитором. Его член потер мой клитор пять или шесть раз, прежде чем оргазм прорвался через мое тело, заставляя меня вскрикнуть в его шею, когда одна из его рук переместилась к задней части моей шеи и притянула меня ближе к нему.

– Никогда, блядь, не устану слушать, как ты кончаешь, – тихо сказал он, его пальцы гладили мои волосы, и я должна была оттолкнуть его, потому что они были грязными и жирными от того, что их не мыли, но это было слишком хорошо, и вскоре я уже крепко спала и не могла больше заботиться о таких вещах, как жирные волосы.

За исключением коротких перерывов для меня или его, чтобы сходить в туалет, это было единственное положение, в котором мы оставались в течение трех дней. Какое-то время я спала. Иногда мы оба спали. Большую часть времени мы разговаривали – о моем прошлом с Дамианом, о том, как я решила создать Хейлшторм, о его прошлом в MК, забавных историях о глупом дерьме, в которое он ввязывался, когда был моложе.

Он ободряюще держал меня за руки, когда пришел Майк, разбинтовал меня и занялся моими ранами, затем помог мне встать с края кровати, когда я наконец настояла на том, что пора мыть голову, и Агги, одна из девушек, служившая охранником, вошла, чтобы сделать это с ведром над кроватью. Я распутно принимала ванну, когда Кэш оставил меня одну, и к третьему утру начала чувствовать себя более по-человечески.

Кроме того, в то третье утро я была абсолютно, на сто процентов уверена, что действую совершенно, необъяснимо, абсурдно... влюбляясь в него.

– Привет, Кэш, – вошел Майк, выглядя почти застенчивым, со странной улыбкой.

– Что? – спросил он, садясь чуть прямее.

– Кое-кто ждет тебя у ворот.

– Кое-кто? – повторил он, приподняв бровь.

– Твой брат, – уточнил он. – И, ах, старик... он вроде как взбешен.

При этих словах Кэш издал странный смешок-стон. – Так и есть. Я не отмечался почти пять дней, и в последний раз, когда кто-то видел меня, я бросался на всех, чтобы спасти положение, – сказал он с усмешкой. – Дай мне встать, детка, – сказал он, похлопывая меня по заднице, и я убрала ногу с него и села на край кровати. – Ну, это будет весело, – сказал он, потягиваясь и наклоняясь, чтобы быстро поцеловать меня в лоб, прежде чем последовать за Майком.

И я осталась там, думая о двух самых безумных мыслях, которые, вероятно, когда-либо приходили мне в голову: что бы Рейн, крутой байкер-президент MК, подумал о своем младшем брате, встречающемся с лидером Хейлшторма? А также – сможет ли он принять меня в свою странную маленькую идеальную семью?

Видите, безумие.

Потому что неважно, каким милым был Кэш для меня, каким заботливым, каким нелепым, когда я нуждалась в нем, каким стойким, когда я ворчала на него, каким сильным, чтобы противостоять всем моим сумасшедшим настроениям... он не был тем парнем.

Я вошла и окунулась в беззаботного мужчину, которого встретила в романе, влюбилась и вышла совершенно другой.

Но это был не любовный роман, а настоящая жизнь.

И в реальной жизни, ну, он не был похож на главного героя.

И это было самое печальное осознание, с которым я когда-либо сталкивалась.

Глава 24

Кэш

Я был в полной заднице и знал это. Меня поимели со всех сторон, причем самыми разными способами. Во-первых, я был в заднице, потому что с Ло что-то происходило, что-то, что я не был настолько глуп, чтобы не заметить, но, я был достаточно глуп, чтобы думать, что я этого никогда не допущу.

Во-вторых, я был в заднице, потому что то, что я только что сделал с Ло, Дамианом и Хейлштормом в целом, ну, это привело меня к чертовским неприятностям с Приспешниками. Тебе никогда не приходилось прятать опасное дерьмо за их спинами. В основном потому, что они хотели в этом участвовать. Но еще и потому, что было бы предательством скрывать от них подобные вещи.

Так что мне даже не нужно было видеть лицо Рейна, чтобы понять, что он зол.

Но когда я вышел на дорогу и увидел, что он стоит за воротами, скрестив руки на груди, его светло-зеленые глаза впиваются в меня, одна из его темных бровей приподнята, как будто он не мог поверить в то, что видел, да, я знал, что мне конец.

– Ты, блять, серьезно? – спросил он, когда я подошел к воротам.

– Не звонить было плохой идеей, – пожав плечами, признался я. С этим я ничего не мог поделать. Это был постфактум. И это было неправильно.

– Ты не отвечал на звонки, поэтому я поехал к тебе домой.

– Блять, – простонал я, проводя рукой по бритой голове.

– Да... блять. Я прихожу туда, а он раздолбан на хрен, и на стене кровь, пистолет запрятан под гребаный диван, и ты пропал без вести.