Текст книги "Кэш (ЛП)"
Автор книги: Джессика Гаджиала
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Иисус Христос.
– Добро пожаловать домой, Уиллоу, – сказал он, одарив меня белозубой улыбкой, которую я хотела стереть с его лица.
– Ты еще более ненормальный, чем я думала, – сказала я, качая головой при виде множества флаконов духов на туалетном столике рядом с кроватью. Прошло тринадцать лет, но я знала, что каждый из них был точно там, где я их оставила.
– Этот тон должен исчезнуть, – небрежно сказал он, направляясь к центру комнаты. – Женщины не должны так разговаривать.
– Не нравится слушать мою речь, тогда, возможно, тебе не стоило меня похищать.
– Ты моя жена, – сказал он, закатывая глаза и протягивая руку к чему-то в центре пола, что-то, что я пропустила раньше, буквально единственное во всем пространстве, что было неуместно: подковообразный металлический крюк, прикрепленный к цементному полу с очень длинной, очень тяжелой на вид цепью с манжетой для лодыжки.
Ох, мать твою.
– Я развелась с тобой десять лет назад, Дамиан, – напомнила я ему. Это был день, который я отмечала в одиночестве каждый год, съедая тонну мороженого с печеньем и отправляясь на стрельбище, как и в тот день, когда я наконец освободилась от него.
– Я никогда не соглашусь с этим.
Это было правдой. Он никогда не делал этого. Но, с другой стороны, это действительно не имело значения. Оспариваемые разводы разрешались постоянно. Независимо от того, чего хочет ваш супруг, Вы имеете право пристрелить его жалкую задницу. – И тем не менее, я по-прежнему не принадлежу тебе.
Его взгляд опустился, он ненавидел быть неправым, ненавидел, когда трогали его собственность. – Ты принадлежала мне с той самой секунды, как я впервые вошел в твою киску, – прорычал он, подходя ко мне и отталкивая меня назад, так что я упала на ступеньки, проклиная, когда край одной из них попал мне в поясницу, и заставляя наручник впиться в кожу моего запястья, когда он дернул. Он набросился на меня прежде, чем я успела дернуть ногой, схватил за лодыжку и защелкнул манжету. От тяжести моя нога тут же упала на ступеньку. – И у меня есть все время в мире, чтобы напомнить тебе об этом снова, – сказал он, опускаясь на колени рядом со мной, хватая меня за подбородок и заставляя его поднять. – Это не будет приятным процессом для тебя.
– Может быть что-то новенькое? С той секунды, как я взяла твое кольцо, ты не принес мне ничего, кроме гребаных страданий, бесполезный кусок дерьма.
Он цокнул языком, отпуская мой подбородок, но только для того, чтобы поднять руку и ударить меня по лицу. Он встал, освободив мое запястье от наручника, а затем поднялся по ступенькам. – О, и не питай никаких надежд на побег. Эта цепь позволит тебе подняться на треть по лестнице, и ты ни за что не пролезешь в окно, даже с тем весом, который потеряла. Ты пробудешь здесь очень долго, Уиллс.
Дверь на лестничной площадке захлопнулась, и я поднялась, морщась от боли в спине, пытаясь прогнать слезы, которые жгли мне глаза. Я могла делать много чего: визжать, кричать, драться, плеваться огнем. Но я ни при каких обстоятельствах не стану больше тратить на него слезы.
Я огляделась вокруг, делая глубокие вдохи, чтобы успокоить истерическое беспокойство, нарастающее внутри. Потому что, как я заметила, оглядываясь вокруг, он был прав – бежать было некуда. У меня не было никакой возможности уйти. Моя единственная надежда была на спасение, и учитывая, что я не смогла выяснить, что магазин принадлежит Дамиану, никто другой тоже не сможет.
Внезапно я вспомнила, как однажды днем, когда Дамиан был на работе, отец зашел ко мне домой. Прошла неделя с тех пор, как он бил меня в последний раз, но эмоциональное воздействие этого удара длилось дольше, чем синяки, и вид моего отца, человека, который держал меня в своей собственной тюрьме всю мою жизнь, почему-то казался шансом на спасение.
– Папа... он бьет меня, – сказала я дрожащим голосом, и его голова резко повернулась ко мне, широко раскрыв глаза.
– Что?
– Он... бьет меня. Своими руками. Ремнем...
Это был один из немногих случаев в моей жизни, когда я помнила, что он выглядел пораженным. Его взгляд быстро опустился на пол, уставившись на свои ботинки.
– Почему?
–Потому что он считает, что меня нужно наказать.
– Для чего?
Именно в этот момент я почувствовала, что надежда умирает. Я закрыла глаза и покачала головой. – Любая мелочь, – призналась я, хотя знала, что это бессмысленно; он не собирался спасать меня.
– Не могу сказать, что это не его дело. Он же твой муж. Твое поведение – это его отражение. Он должен найти способы убедиться, что ты остаешься в строю. Как твоему отцу, мне не нравится это слышать. Но ты уже не маленькая девочка. Ты замужняя женщина, и это твоя работа – следовать правилам своего мужа и иметь дело с последствиями их нарушений.
– Хорошо.
Я больше никогда не просила о помощи. Даже Шерифа, который поднял бровь, увидев синяки на моих запястьях, когда мы стояли в очереди к кассе продуктового магазина. Даже когда потом он поймал мой взгляд и спросил, все ли со мной в порядке. В тот момент во мне просто не осталось ни духа, ни борьбы.
Это было бессмысленно, безнадежно.
Именно это чувство я испытывала в этот момент, сидя на лестнице в своей новой тюрьме, не видя выхода, зная, что никто не придет меня спасать. Я думаю, что тринадцать лет свободы – это все, что я получу. У меня были хорошие времена. Я убила нескольких плохих парней. Я спасла несколько хороших. У меня был секс. Я выпивала. У меня появились друзья. Я много путешествовала. В общем, все было неплохо. Я сделала за эти тринадцать лет то, что большинству людей не удавалось за всю жизнь. И слава Богу, потому что эти воспоминания были единственной вещью, которая поможет мне пройти через это.
Я знала, что рано или поздно он облажается. Он устроится поудобнее. Он будет думать, что ему удалось сломить мой дух. Тогда у меня будет шанс. Замок на моей лодыжке, каким бы большим и уродливым он ни был, был абсолютно пригоден для взлома. Я могла бы сделать это при достаточном количестве попыток. И, что ж, у меня не было ничего, кроме времени. Тогда мне просто нужно было подождать, пока он споткнется, повернется ко мне спиной, когда я буду слишком близко. Я могла бы сбить его с ног, если бы он не заметил моего приближения. Привести его в бессознательное состояние, а потом, черт возьми, сделать все необходимое, чтобы он не пришел за мной снова.
Я поднялась с лестницы и спустилась вниз, съежившись под тяжестью кандалов. Они собирались разорвать кожу под ними, независимо от того, какой толстый слой одежды я носила. Они будут натирать, отягощать.
О, радость плена!
Я медленно двигалась, стараясь как можно дальше оттянуть закованную ногу, чтобы манжета не давила, заглядывая в шкафчики, пытаясь понять, есть ли у меня варианты для самообороны или для вскрытия замка. Только пластиковая посуда, конечно. Он не был настолько глуп. Шкафы были полны бумажных тарелок и мисок, одноразовых стаканчиков. В ящике рядом с плитой стояли кастрюля и сковородка. Холодильник был полностью заполнен, так что, по крайней мере, я не собиралась медленно умирать с голоду вдобавок ко всему остальному. Вода в кухне и ванной работала. В аптечке не было ничего, кроме марли, бинтов и тройного антибиотика. Он даже больше не держал там антисептик, я предположила, что он боялся, что я могу рассматривать его как легкий выход – хотя смерть от употребления антисептика была практически неслыханной.
Черт возьми, если я хочу покончить с этим, все, что мне нужно сделать, это наполнить ванну, или перестать пить на несколько дней, или обернуть мою цепью вокруг шеи. Все это гораздо более дурацкие решения для самоубийства, чем пить какой-нибудь антисептик в ванной, который, вероятно, просто заставит меня бесконтрольно блевать и, возможно, у меня будет припадок... а потом выжить. Я была почти уверена, что мне хватит мучений от рук Дамиана... Я не собиралась причинять вред сама себе.
Я подошла к кровати, молясь изо всех сил, чтобы мне не пришлось делить ее с Дамианом, и села на ту сторону, которая раньше была моей. Открыв тумбочку, я обнаружила ожерелье, которое раньше принадлежало моей матери, и два романа в мягкой обложке, которые я читала до того, как выбралась оттуда.
Пожав плечами и покорно вздохнув, я вытащила одну из книг и забралась в постель.
Если уж мне предстояло оказаться в физическом плену, то, по крайней мере, у меня был возможность мысленно сбежать.
Позже я заснула. И я мечтал о Кэше, который спасет меня.
Глава 20
Кэш
Этот сукин сын владел магазином ковров в городе. Как, черт возьми, это не попало на радар Ло, было абсолютно непонятно. Я был уверен, что она следила за ним. Она была слишком бдительна, чтобы этого не делать. Но ей этого не хватило.
Я превысил скорость на своем байке, безопасность дорожного движения была абсолютно последней гребаной вещью, о которой я думал. Главное – добраться до нее как можно быстрее, пока этот ее чокнутый муженек не натворил еще больше бед, чем у меня дома. Если он дотронется до нее своими руками, если он заставит ее делать это...
Я отогнал эту мысль, когда свернул в промышленную часть города, где у Шейна Маллика был склад, который он превратил в огромный дом для себя и своей женщины, и попытался успокоить стук своего сердца.
В магазине ковров не было ничего, что указывало бы на то, что в нем можно жить, но я ни за что не уеду, не проверив его. Боковая дверь была укреплена стальной решеткой и соединена с системой безопасности. Разочарованно вздохнув, я подошел к фасаду здания, поднял один из осколков кирпича, из которых состояла заброшенная клумба, бросил его в витрину и, не дожидаясь, пока она вывалится, пролез внутрь.
Как я и подозревал... ничего.
– Черт возьми! – Крикнул я, проходя через переднюю и заднюю комнаты в поисках чего-нибудь, чего угодно.
Там ничего не было. Никаких дверей, ничего, кроме нескольких пыльных стеллажей и подставок для ковров. Чертовски пусто.
– Здесь нихрена нет, – прорычал я в трубку, оборвав приветствие Малкольма.
– Что значит – там ничего нет?
– Я имею в виду, что это просто гребаный пустой магазин ковров. Внутри ничего и никого нет, Малк. Ее здесь нет.
– Она должна быть там, – настаивал он, и я услышал нотки отчаяния в его голосе.
– Ты можешь, блядь, прийти сюда и посмотреть, чувак, но тут нихрена нет, – я пнул ногой край стойки, наслаждаясь резкой болью в ноге. – Какого хрена мы теперь будем делать? Где еще мы можем искать?
Затем последовала долгая пауза: – Я не знаю.
– Что значит– не знаешь? Ты должен знать. Вы, ребята, блять, знаете все.
– Он призрак, приятель. Он даже оплачивает свои счета наличными. Здесь не на что опереться. Я попробовал.
Я выскочил из разбитого окна, подошел к своему байку и долго сидел на нем. Я был не в состоянии вести его. Мне нужно было знать, куда двигаться дальше. Мне нужны были кости, чтобы ломать их. Мне нужна была хоть какая-то гребаная... зацепка.
Она не могла просто так... исчезнуть.
Но дело в том, что она действительно пропала. Она вполне могла уже давным-давно исчезнуть. Этот чертов Дамиан, очевидно, держал много наличных на руках. Он мог легко выбраться из города. Он мог взять Ло и исчезнуть, и никто никогда больше ее не увидит. Приспешники старались не совать свой нос в чужие дела, но это не означало, что мы не знали, как другие ничтожества умудрялись действовать в определенных ситуациях, как им удавалось полностью исчезнуть с лица Земли, когда их настигали проблемы. А у этого парня, Дамиана, были годы, чтобы только и делать, что планировать, как он снова доберется до своей жены.
– Мать твою, – прорычал я в трубку, даже не осознавая, что все еще прижимаю ее к уху.
– Мы найдем ее, – произнес голос Малкольма утвердительным тоном, который заставил меня только фыркнуть.
– Ты этого не знаешь, мужик.
– Кэш, я чертовски хорошо это знаю. Потому, что с этого самого момента, это единственное гребаное дело, с которым работает Хейлшторм. Каждый мужчина и каждая женщина будут тратить свое время и навыки, чтобы найти ее. Мы найдем ее. Мы никогда не подводим.
– Да, конечно.
– Как бы я хотел, чтобы эта чертова Джейшторм была рядом...
– Джейшторм? – Повторил я, глядя на магазин, и в животе у меня все перевернулось.
– Джейни, – поправил он.
– Джейни? – Повторил я. – Но почему?
– Потому что она лучшая в этом деле. Она может найти любой след в сети. Она что-то вроде интернет-вундеркинда. Это невероятно.
Я даже не потрудился ответить или попрощаться. Я сунул телефон в карман и поехал к Волку, и мне пора было придумать, как помочь ему. Весь день я чувствовал себя бесполезным наблюдателем.
– Не сейчас, – прорычал Волк, загораживая мне дверь.
Это было даже не осознанной мыслью, что заставило меня потянуться за спину, схватить пистолет и поднять его на него, на моего брата, на человека, которому я доверял свою жизнь, человека, которого я любил так же сильно, как свою собственную кровь.
– Серьезно? – Спросил Волк, даже не дрогнув. Его брови медленно поднялись, когда он посмотрел на меня своими безумными глазами цвета меда.
– Мне нужна помощь Джейни.
– Нет.
Я снял его с предохранителя.
– Это не обсуждается. Ло в руках какого-то долбаного психопата, и никто, даже эти уроды из ее лагеря, не могут ее найти. Так что мне нужна гребаная помощь Джейни.
Прежде чем Волк успел открыть рот, чтобы снова возразить, дверь за его спиной распахнулась, и на пороге снова появилась Джейни в одной из футболок Волка.
– У кого она?
– Дамиан Крейн, – немедленно ответил я. – Ее муж.
– Бывший, – машинально поправила Джейни.
– Что?
– Бывший муж. У нее был спорный развод, который завершился десять лет назад. Он ее бывший муж.
– Откуда ты знаешь это дерьмо?
Джейни с минуту смотрела куда-то поверх моего плеча, прикусив нижнюю губу... виновато. – Когда я не могу заснуть, а это случается довольно часто, – начала она, – я выхожу в интернет. Я смотрю всякие разные вещи. Когда я впервые попала в Хейлшторм, я смотрела про людей, которые там жили. Так... Я знаю, что ее зовут Уиллоу Свифт. В восемнадцать лет она вышла замуж за Дамиана Крейна. Они были женаты до тех пор, пока ей не исполнилось двадцать семь, хотя, очевидно, она не была с ним все это время, потому что в то время она собирала Хейлштор, и никто там даже не слышал ее имени. Я не знаю, почему она этого не сделала…
– Он бил ее, – добавил я, и все тело Джейни дернулось назад, как будто я ударил ее. Ее голубые глаза, и без того большие, округлились, а рот приоткрылся.
– Что? – спросила она испуганным шепотом.
– Я нашел фотографию. На руке у нее были синяки. Это вкупе со статьей, в которой говорилось, что он получил двенадцать ножевых ранений в своей квартире...
– О боже мой...
– Довольно, – сказал Волк, бросив на меня тяжелый взгляд, прежде чем переключить свое внимание на Джейни, и его лицо смягчилось.
– Она у него, Джейни... – Сказал я умоляющим голосом.
– Мне нужен компьютер, – сказала она, вскинув голову. – Прямо сейчас, – ее голос стал тверже, но все еще слегка дрожал, когда она сосредоточила свое внимание на Волке.
– Хорошо, – сказал он, пожав плечами, и вошел внутрь.
Мы с Джейни последовали за ним. – Как долго?
– Несколько часов. Я не знаю. Я был в Хейлшторме, просил их помочь найти его до того, как он снова найдет ее.
– Снова?
– Вот почему она просила убежища у меня, малыш. Он добрался до нее, и он избил ее. Ее лицо... ее ребра... это было плохо. Она пришла к Приспешникам. Я просто случайно оказался там и отвез ее домой. Я заботился о ней. И затем...
Джейни наблюдала за мной со странным выражением лица, ее глаза были пронзительными, как будто она могла видеть меня насквозь. – А потом? – спросила она, когда мы услышали, как Волк шуршит в шкафу.
– А потом, когда я вернулся домой, мой дом был разгромлен. Ее кровь была на стенах. Мой сосед дал мне марку и номер его машины. Я позвонил Малкольму и попросил его заняться этим делом.
– У них ничего нет? – спросила она, глядя почти... обижено.
– Ничего полезного. Он сказал, что все остальные дела закрыты, пока вы, ребята, не найдете ее.
– Ну что ж... да, – сказала Джейни, выпрямляясь, когда Волк вернулся к нам с коробкой ноутбука в руках. То есть... он никогда не вынимал его из коробки. Улыбка тронула уголки губ Джейни. – Ты смешной, – сказала она ему, но это звучало так... тепло. Она взяла коробку и быстро включила неиспользуемый ноутбук.
– Она твоя женщина, – сказал Волк, прислонившись к кухонному столу и сверля меня взглядом.
Именно тогда меня наконец осенило, с такой ясностью, что я почувствовал себя чертовски глупым, потому что не понимал этого раньше. Он был прав. Она была. Не имело значения, что это не имело смысла, а я проводил так много времени, ненавидя ее и ее методы, что она не всегда открывалась мне полностью. Она никогда не открывала Малькольму, Джейни и остальным своим людям всю себя, и она все еще была с ними, они все еще любили ее.
Любил?
Какого хрена?
Я не любил ее.
Это был не я. Я не делал этого дерьма. Я не влюблялся.
Но это не меняло того факта, что он был прав, что она была моей. Она была моей с той самой секунды, как я вошел в дом Рейна и снова увидел ее. Она была моей каждый раз, когда она отталкивала меня, каждый раз, когда она показывала мне проблески того, что было под ее маской, каждый раз, когда она смеялась и улыбалась мне, каждый раз, когда она стонала мое имя. Она трахалась со мной. И я собирался убить ублюдка, который посмел подумать, что может поднять руку на то, что принадлежит мне.
– Да, – согласился я, кивая.
Волк кивнул в ответ. – Я понимаю.
Мои брови сошлись на переносице, когда я повернулся к нему и увидел, что он пристально смотрит на Джейни. Значит, так оно и было. Она принадлежала ему. Черт. Как, черт возьми, такое могло случиться?
– Ты его получишь, – сказал Волк, положив руку мне на плечо и сжимая его.
– Да, – согласился я, и в моем голосе снова зазвучали нотки воодушевления.
– Магазин ковров? – Крикнула Джейни, и я чуть не рассмеялся, потому что Малкольму потребовалось несколько часов, чтобы узнать эту информацию, а Джейни справилась с ней за считанные минуты.
– Был там. Ничего.
Джейни издала какой-то рычащий звук, а затем все, что я услышал, это ее пальцы, злобно колотящие по кнопкам на клавиатуре.
– Рейн? – Спросил Волк через несколько минут.
Вот что значит быть знакомым с таким чудаком, как Волк, так долго, как я его знаю – ты начинаешь понимать его странности. Например, то, как Волк, казалось, никогда не произносил полного предложения, но я полностью понимал его смысл. Неужели я расскажу брату обо всем том дерьме, что происходит?
– Нет. Но... Репо кое-что знает, и я уверен, что это дерьмо просочится скорее раньше, чем позже.
– Верный.
– Да. – Это самое подходящее определение для Репо. Тем временем как я и Волк, двое самых высоких по рангу, помимо Рейна, ввязывались во все виды дерьма, даже не вводя его в курс дела, и таскались с женщинами, не отмечаясь, хотя мы должны были, когда гребаные бомбы взрывались без какой-либо чертовски веской причины.
– Как бы я ни любила сидеть здесь и слушать, как вы, две наседки, кудахчете, как пара цыплят, – сказала Джейни, яростно постукивая пальцами. – Мне нужно выпить кофе и помолчать.
Волк хмыкнул и повернулся, чтобы приготовить кофе, в то время как очень громкий, очень пронзительный металл кричала из динамиков ноутбука. Очевидно, молчание Джейни отличалось от молчания обычного человека.
Я подошел к стулу, прислоненному к стене в дальнем конце комнаты, и сел, стараясь не думать о худших сценариях, и потерпел неудачу, пока, несмотря на то, что я думал, что это невозможно, я заснул.
Я проснулся от крика Джейни: – А как насчет подвала?
Я подскочил на стуле, моргая от света, который внезапно хлынул в окно, рассеянно размышляя, сколько же времени прошло, и как, черт возьми, мне удалось заснуть, когда я так волновался.
– Что? – Спросил я, протирая глаза и наклоняясь вперед, заметив Волка, который сидел за столом напротив Джейни, держа в руках дымящуюся чашку кофе.
– Ты искал в подвале? – Переспросила она, звуча раздраженно.
– Какой подвал?
– Тот, что в магазине ковров.
Что?
– Малыш, там не было подвала. Никаких дверей на лестницу. Ничего.
– Тогда что же это такое? – спросила она, развернув ноутбук и ткнув пальцем в экран.
Я вскочил со стула и опустился на колени рядом с ней, разглядывая городские планы здания. И, черт возьми, там был подвал. – Нет...
– Да. Там есть подвал. Должно быть, он его спрятал....
Я не слышал остальной части этого разговора, когда вылетел из дома, проклиная Волка за то, что он живет в самой глуши.
– Эй, – позвал Волк, но я не замедлил шаг. Он догонит меня, а я не могу позволить себе терять ни секунды. – Вот, – сказал он, сунув мне в руку мобильник. Я взял его, глядя на него, сдвинув брови. – Зарядил, – пожал он плечами.
– Скажи Джейни, чтобы она позвонила Малкольму и попросила их всех приехать...
– Уже сделано, – сказал он, и внезапно он больше не был рядом со мной.
Я оглянулся и увидел, что он возвращается к своему дому... и его женщине. Я снова повернул вперед, слетел с холма и сел на байк... чтобы забрать свою женщину.
И убить ублюдка, который забрал ее у меня.
Глава 21
Ло
Я медленно просыпалась, убаюканная теплым окружающим чувством внутри, которое я не могла точно назвать, но оно заставляло меня чувствовать себя в безопасности и уюте... счастливой. Я держала глаза закрытыми, пытаясь удержать последние остатки сна, желая навсегда ощутить эту сладость.
За секунду до того, как я услышала голос, который напомнил мне, что ничто в моей жизни не было сладким сном, что это всегда были горькие кошмары.
– Выкрикивать чужое имя в моем доме? – Прорычал Дамиан, и я почувствовала тяжесть в животе. Ужас, это был ужас. Потому что я знала этот тон. – Ты такая хреновая жена. Вечно, блядь, ноешь и жалуешься... – Я никогда не жаловалась. И я, однозначно, никогда не ныла.
– Всегда лежала там, как дохлая гребаная рыба, когда я был внутри тебя.
– Может быть, потому что ты понятия не имел, как доставить удовольствие женщине, Дамиан, – сказала я, пожимая плечами.
– Не моя вина, что ты не можешь кончить.
При этих словах я не смогла сдержать смех. Я должна была сдержаться, я должна была найти способ держать это при себе, не напрашиваться на побои, но я просто... не могла. – О, я могу кончить, Дамиан. Только не с этим убогим пулеметным траханьем, которое ты всегда так любил...
Я не успела выговорить остальное, потому, что его руки были на моем горле и сильно давили. Не настолько сильно, чтобы полностью перекрыть подачу воздуха. Нет, он был хорош, это было достаточно трудно, просто ранить, как ублюдок, и быть страшным, как ад.
– Может, тебе просто нужно напомнить, – пригрозил он, убирая руку с моего горла и крепко сжимая меня между ног. Каждая частичка меня кричала «Нет» от этого прикосновения, и прежде чем его пальцы смогли согнуться и снова вцепиться в меня, я согнула ноги и изо всех сил ударила ими вперед.
Застигнутый врасплох, он слетел с кровати, давая мне достаточно времени, чтобы встать на ноги.
– Ни единого гребаного шанса, – закричала я, со всей силы бросаясь вниз, ударив его коленом в живот заставляя весь воздух со свистом вылететь из его груди. Мои руки двинулись к его горлу и сжали его. Как и он, я была хороша. Но в отличие от него, я хотела, чтобы он отключился, поэтому сжимала и давила изо всех сил, надавливая на сонную артерию. Восемь-десять секунд – вот и все, что потребовалось, чтобы он потерял сознание. Как только он отключился, у меня было около двух минут, чтобы найти способ убить его.
Проще всего было бы продолжать его душить. Для этого мне понадобится три минуты, чтобы воздух не проникал в его тело. Три минуты – и он умрет. Но, как бы то ни было, всегда оставался шанс, что он придет в сознание и даст отпор.
Вокруг не было никаких острых предметов. Вокруг не было ничего, чем можно было бы его ударить. Но на кухне стояли кастрюля и сковородка. Это займет целую вечность и вымотает меня, но я могу проломить ему череп. Он потеряет сознание от одного хорошего удара в висок, прямо над ухом. Он не придет в сознание.
Шесть. Семь. Вос...
Его рука врезалась мне в горло, заставив меня задохнуться и опустить руки.
Блять.
Тут-то и закончилось мое преимущество.
Он сбросил меня с себя, придавив своим весом. За долю секунды до того, как я почувствовала его кулак на своем лице. Знакомо, Боже, ощущение было таким чертовски знакомым, что меня затошнило. Я почувствовала во рту привкус крови и, вероятно, не слишком подумав о гневе, плюнула ему в лицо.
Он поднял руки, чтобы вытереть лицо, давая мне возможность вытащить свои ноги из-под него, проклиная тяжесть цепи, и обхватить ими его шею, отталкивая его назад силой своих бедер. Цепь уперлась ему в горло, когда он дернулся в сторону, пытаясь вырваться. Он ударился об пол, и я вывернула ногу, столкнувшись с его лицом. Его стон боли был подобен голосу Бога для моих ушей. Особенно потому, что я знала, что сделала несколько хороших ударов, но он собирался одолеть меня. Мне снова надерут задницу.
– Тупая сука, – сказал он, садясь на пятки и вытирая кровь с губ. – Я знаю, какой урок мне нужно преподать тебе, – его руки опустились вниз.
Когда я увидела то, что он искал, я почувствовала, как пот выступил по всему моему телу. Его ремень. Он собирался достать свой гребаный ремень. За то время, что я провела с ним, мне пришлось пережить немало побоев. Я ощущала его голую руку на своей заднице. Я ощущала его кулак в каждом мягком месте своего тела. Я ощутила, как его ноги вонзались мне в живот и ребра. Но ничто, буквально ничто никогда не причиняло такой боли, как этот ремень на моей коже.
– Прямо как в первый раз, – ухмыльнулся он, вытаскивая крючок из отверстия и медленно вытягивая кожу из петель. Именно тогда я заметила, что все будет точно так же, как в первый раз... потому что это был тот же самый гребаный ремень.
Для первых пяти ударов у меня была защита в виде футболки. Дамиан, разочарованный тем фактом, что я не кричала в абсолютной агонии, опустил ремень ровно настолько, чтобы схватить мою футболку и сорвать ее, оставив кожу моей спины голой, за исключением лифчика.
Потом раздался крик.
Я не хотела. Мне было больно где-то глубоко в моей душе, но боль была непохожа не на что другое, что могла предложить жизнь, каким-то образом ощущаясь и тупой, и острой, и жгучей одновременно. Я дралась, не поймите меня неправильно. Я вывернулась, развернулась, поползла прочь. Как только могла, с такой скоростью, с кандалами на ноге. И каждый раз, когда он догонял меня, удары становились все более жестокими, пока слезы не потекли по моему лицу, когда кожа на моей спине наконец разошлась, и удары не прекратились.
Мое горло болело, саднило от крика, и я рухнула на пол, без сил для борьбы. С меня хватит. Все, все, все. Я просто хотела, чтобы это закончилось. Я хотела вернуться в прошлое и провести этим ножом по своим запястьям. Я хотела, чтобы все так и было...
Мои мысли прервались, когда я услышала, как ремень упал рядом с моим телом, а затем раздался звук его расстегивающейся ширинки. Да, как и в первый раз. Единственная разница – на этот раз... Я не могла обманывать себя, думая, что за этим было не изнасилование.
Я крепко зажмурилась от этой мысли, пытаясь заставить свои руки поднять меня, но они оставались безвольными, когда я увидела, что ремень снова поднялся за мгновение до того, как он скользнул вокруг моей шеи, как петля, и затянулся. Он держал его одной рукой, а другой потянулся к моим брюкам сзади и скользнул за пояс, пытаясь стянуть их вниз.
Я не слышала, как хлопнула дверь.
Я даже не слышала, как стучат по ступенькам чьи-то ботинки.
Но я кое-что услышала.
Я услышала самый прекрасный звук, который когда-либо слышала в своей жизни. Я услышала голос Кэша.
Только тогда я поняла, что засыпаю.
Потому что только в моих снах Кэш врывался, чтобы спасти меня.
Поэтому я закрыла глаза и улыбнулась, погружаясь в сон.
Глава 22
Кэш
Есть моменты в вашей жизни, когда они случаются, вы знаете, что они будут выжжены в вашей памяти, и всегда будут возвращаться к вам в ярких, безупречных, цветных деталях.
Отбросив в сторону полку для хранения вещей и обнаружив за ней дверь, пришлось ждать, пока Малкольм воспользуется каким-то инструментом, чтобы взломать кодовую хреновину, а затем броситься вниз по ступенькам и увидеть то, что увидел я... твою мать, это все выжжено у меня в памяти.
Забудьте, что подвал был превращен в какую-то странную квартиру, которая, как я подозревал, имела какое-то значение для прежней жизни Ло. Я даже, блядь, почти не воспринимал это дерьмо. Потому что прямо там, в центре комнаты, с проклятой рабской цепью вокруг ее лодыжки, лежала лицом вниз Ло, вся ее спина была покрыта ранами, ее кровь стекала по бокам и собиралась в лужу на полу рядом с ней. Ремень был обернут вокруг ее горла и безжалостно затянут, когда Дамиан гребаный Крейн, со спущенными штанами и твердым членом, пытался стянуть штаны Ло.
Это было зрелище, которое я чертовски не хотел видеть.
И теперь я никогда не смогу забыть об этом. – Ло, – я услышал свой собственный крик, только это был странный, грубый, потрескивающий звук.
Я даже не подумал о проклятом пистолете, который торчал у меня за спиной. Я не заметил, как полдюжины мужчин и женщин с Хейлшторма сбегали по лестнице следом за мной. Потому что, блядь, эта драка была между мной и ублюдком, который посмел поднять свои руки на то, что было моим.
– Это будет весело, – прорычал я, когда Дамиан попытался засунуть свой член обратно в штаны и встал на ноги.
У меня была одна секунда, чтобы заметить, что Ло закрыла глаза со странной, милой улыбкой на лице, прежде чем я бросился на Дамиана. Малкольм и остальные вытащат ее оттуда. Они займутся ранами на ее спине. У них это получится гораздо лучше, чем у меня. А я, ну, я собирался сделать все возможное, чтобы заставить Дамиана Крейна заплатить даже за мысли о том, чтобы прикоснуться к ней.
Я сбил его с ног, быстрым ударом в его грудь, его крик наводил на мысль, что Ло уже успела сделать хороший удар или пинок под ребра. Я почувствовал прилив гордости – моя девочка была бойцом, когда я ударил кулаком в лицо ублюдка, наслаждаясь струей крови из его носа.
Позади себя я слышал, как Малкольм отдает приказы, и как вскрикнула Ло, от чего волосы встали дыбом, когда они, по-видимому, двигали ее.
Дамиан резко дернулся, и я отлетел в сторону, приземлившись с ворчанием.
Что-то грохнулось на землю рядом со мной, и раздался голос Малкольма:
– Мы должны отвезти ее обратно в Хейлшторм. Она потеряла много крови.
