Текст книги "Возрожденный (ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Руш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Я едва ли когда-либо отталкивал девушку. Если кто-то предлагал провести с ней время, я почти всегда соглашался. И тот факт, что я остановил Элизабет, учитывая то, что она явно этого хотела, заставила меня чувствовать себя оторванным от самого себя – от той аморальной версии меня, к которой я привык.

Было явно ненормально, что я сходил с ума от того, что я на самом деле сделал что-то правильно хотя бы один раз, но никто никогда не говорил, что я – превосходный образец стабильности.

И вдобавок ко всей этой извращенной ситуации, я определенно играл на рояле, и я чувствовал себя, как будто я с кем-то поменялся телами.

Рояль.

Мысль заставила меня остановиться. Внезапно, как если бы память никогда не уходила, я вспомнил, как научился играть. Коннор. Глава программы "Измененные". Он заставил меня брать уроки.

– Ты не дисциплинирован, – сказал он. – И ты не умеешь фокусироваться.

– И уроки игры на рояле научат меня этому?

Хотя я действительно хотел знать ответ на этот вопрос, в моем голосе была добрая толика сарказма.

Но вместо объяснений, все, что я получил было "да".

Я не признавал этого, но мне на самом деле нравилось играть на пианино. И у меня это получалось.

Сейчас, когда память вернулась, я не мог дождаться случая, чтобы сыграть снова.

Назойливый голос у меня в голове говорил: "Ты не можешь дождаться того, чтобы снова поцеловать Элизабет, впрочем".

Я приказал голосу заткнуться. Я не мог допустить этого с Элизабет. Не важно, что случится.

Глава 28

ЭЛИЗАБЕТ.

Из окна гостиной я наблюдала, как выбежал Ник. Я думала о том, чтобы окликнуть его, но решила этого не делать.

Он оттолкнул меня. И, честно говоря, он был в какой-то степени прав. Он не был хорошим парнем, в том смысле, что он не был нормальным парнем, который ходил в школу, играл в баскетбол с друзьями и зависал на озере по ночам.

Хотя он еще не рассказал мне всю историю, у меня было ощущение, что то, чем он занимался в Подразделении, было неприглядным. Кроме всего прочего, ему было приказано убить меня в ту ночь в лесу.

Не смотря на это, меня к нему притягивало, и я не могла это игнорировать. Не важно, что случилось у него в прошлом. Прошло всего десять минут после нашего поцелуя, и я не могла ждать ни секунды, чтобы снова увидеть его. Словно он был куском железа, а я – магнитом, который подносили ближе и ближе в ожидании неизбежного момента, когда магнитные поля соединят нас.

Когда Ник скрылся из вида, я упала на кушетку, прижав одну из диванных подушек Агги к груди и отсутствующие водила пальцами по вышивке на ней.

Неосознанно я вспоминала наш поцелуй, анализируя каждое движение, сделанное Ником, гадая, был ли намек на его истинные чувства в том, как его рука лежала у меня на талии, или в том, как его язык двигался по моим губам.

Рой бабочек трепыхался у меня в животе, и странная улыбка играла на моем лице. Я прикрыла рот рукой, словно пытаясь остановить улыбку, чтобы она не расползлась слишком широко и не выдала меня.

В какой-то момент – я потеряла счет времени – я услышала свое имя, донесшееся из конаты дальше по коридору и смутно вспомнила, что здесь был доктор Седвик.

Я бросила подушку на кушетку и встала, желая услышать больше. Беседа была только призраком звуков, которые шептали слишком тихо, чтобы я могла разобрать что-то важное.

Босыми ногами я прошла через коридор и прокралась в обход, чтобы не наступить на скрипучие половице в центре. Достигнув ванной, я скользнула внутрь и вжалась в угол рядом с открытой дверью.

Из нового укрытия было слышно гораздо лучше.

– Мы потеряли его, – сказал доктор Седвик. – Меня это нервирует.

– Он должен знать, что это больше не его город, – сказала Агги.

Доктор Седвик вздохнул:

– Мне это не нравится, Агата. Мне это совсем не нравится.

– Мне тоже, но что еще мы можем сделать?

Какое-то время стояла тишина, прежде чем доктор Седвик продолжил, не желая отвечать на вопрос. Он в любом случае звучал риторически.

– Что насчет другой ситуации?

Заскрипело кресло.

– Элизабет хорошо справляется, – сказала Агги. – Я бы сказала, что дела идут так хорошо, как мы могли надеяться.

При упоминании моего имени я задержала дыхание, желая услышать так много, как это возможно. К несчастью, тему опять сменили так же быстро, и меня больше не упоминали.

– Вы пригласили мальчика, о котором говорили? – спросила Агги.

– Да.

– И?

– Он здесь. Еще одна пара глаз никогда не помешает.

Агги пробормотала что-то, чего я не расслышала. Кресло опять скрипнуло, на этот раз громче, как будто кто-то встал.

У меня в горле начала скапливаться паника. Каждый мускул в моем теле кричал о том, что надо двигаться. Я выскользнула из дверного проема и поторопилась в кухню. Я бросила несколько тарелок в раковину, чтобы это выглядело так, как будто я была здесь все время, занятая уборкой.

Через секунду появились Агги и доктор Седвик улыбаясь так, словно они не вели загадочных бесед в кабинете секунду назад.

– Доброе утро, Элизабет, – сказал доктор Седвик. На нем была простая футболка, солнечные очки свисающие с воротника, и пара шорт хаки.

– Доброе утро. Я не знала, что вы здесь, – я взяла посудное полотенце и притворилась, что вытираю руки. – Я надеюсь, вы здесь не для того, чтобы докучать мне.

Он рассмеялся, и Агги прошла сзади него к кофейнику.

– Нет, – сказал он. – Мне нужно было поговорить с Агги насчет благотворительного вечера.

Я перебросила полотенце через плечо.

– Понятно. Хотите чего-нибудь выпить?

– Нет. Нет. Мне нужно идти. Но я увижу тебя во вторник?

– Да. Это мой лучший день за неделю.

Он снова рассмеялся.

– Я в этом уверен. Хорошего дня, дамы.

Когда боковая дверь за ним закрылась, я повернулась к Агги:

– Что он на самом деле здесь делал?

Она ополаскивала свою кофейную чашку,из которой пила утром.

– Только то, что он сказал. Сбор средств.

Она нахмурилась. Вода с чашки капала на пол.

– Я клянусь, что мы не говорили о тебе, дорогая.

Я закатила глаза, потому что я знала, что это правильный ответ.

– Надеюсь, нет. Потому что это было бы пустой тратой времени. И скучный разговор.

Она усмехнулась, и ее серьги из бисера качнулись взад и вперед.

– Эх ты. Что бы я без тебя делала?

Еще один риторический вопрос.

Агги наполнила свою чашку, налила туда немного сливок и оставила меня одну на кухне. Я не собиралась заниматься уборкой, но почувствовала, как сироп прилип к моим рукам от полотенца, которое я только что использовала. Я сбрызнула руки небольшим количеством мыла, и лимонным запах наполнил мой нос.

Полы в здании, где меня держали, мылись средством для чистки с запахом лимона.

Лимоны напоминали мне о том месте, о давящих стенах, где секреты хранились и секретами делились.

Я никогда не говорила Агги о том, именно об этом стимуле для воспоминаний, потому что она обычно покупала вещи, которые пахли как хлебобулочные изделия.

Что Агги и доктор Седвик обсуждали, и что же это должно делать со мной?

Всегда так много секретов.

Тотчас же, я поняла, какой аромат смешаю следующим.

Я хотела сделать бутылочку, и наклеить этикетку «СЕКРЕТЫ», и наполнить её только лимоном.

Позже в тот день я встретилась с Хлоей в кафе. Ник не вернулся во флигель, и Агги исчезла в своей спальне сразу после того, как доктор Седвик ушел. Я не хотела быть одна. Я позвонила Хлое, но теперь я была обеспокоена тем, что в тот момент, когда она взглянет на меня, она узнает, что я что-то утаиваю от нее.

Мои щеки все еще ощущали жар от поцелуя, тепло того момента заставило мою кожу светиться. Достаточно Хлое кинуть на меня один взгляд и увидеть правду, написанную на моем лице.

– Привет тебе, – сказала Хлоя, и схватила меня за руку, когда мы вошли в кафе. – Как дела?

Вопрос скрывал в себе ловушку. Как были мои дела? Я ощущала себя многогранно. Смущенной. Восхищенной. Взволнованной. Тревожной.

Все, что я сказала, было:

– Хорошо.

Мы встали в очередь у стойки, и Хлоя отпустила мою руку, чтобы покопаться в сумочке. Она достала свой сотовый телефон.

– У меня есть кое-что показать тебе. И как только я покажу это тебе, я думаю, ты будешь более, чем благодарна.

Я нахмурилась.

– Хорошо.

Она постучала по нескольким иконкам, и передал мне трубку Это была переписка между нею и Эваном.

Первое из сообщений на экране, от Эвана, говорило: "Лиз встречается с этим кретином Ником?"

Я посмотрела на Хлою и приподняла бровь.

– Я знаю, – пропела Хлоя, когда подошла её очередь заказать напиток.

Я продолжила читать. Хлоя ответила, "А что?"

Эван сказал," Потому что он неудачник? Потому что она заслуживает лучшего? Потому что я хочу знать?"

"Интересно" сказала Хлоя.

"Просто ответь на вопрос."

"Какой именно?"

"Ты иногда чертовски бесишь."

Это было последнее сообщение. Хлоя не ответил на сообщение Эвана, и он не потребовал большего. Когда я подняла голову от мобильного, бариста за прилавком выжидательно смотрел на меня.

– Ой, простите, – сказала я. – Латте со льдом, пожалуйста.

Хлоя и я поспешно отошли в сторону, чтобы ожидать наши напитки на другом конце стойки.

– Ну? – Сказала Хлоя, бросив телефон обратно в сумку.

– Ну. Я не уверена, что думать об этом.

– Должна ли я нанять самолет, пишущий в небе дымом текст? Поможет ли это сделать сообщение понятней? – Она вздохнула и покачала головой, когда она разрывала обертку соломки. – Ты нравишься Эвану. И он ревнует тебя к Нику. И всем нравятся ревнивые мужчины. – Она задумчиво сузила глаза и покрутила соломку между пальцами. – Я не знаю, что именно это говорит о них. Ой, подождите, да я знаю. Это ревность. Ревность дает вам силу. Каждый хочет что-то. И ревность заставляет их хотеть это еще больше.

– Ты испорченная, – сказала я.

– Да, – ответила она просто.

Наши напитки выставили на стойку. Я схватила свой и продолжила путь к столику в дальнем углу, возле окна, и Хлоя последовала за мной.

– Так говоря о Нике, – сказала она, и все мои чувства стали предупреждать об опасности. Знает ли она о поцелуе?

– А что насчет него?

– Ты с ним?

– Нет. Всё совсем не так. – Лгунья, подумала я.

– Ну, вы уже... ты же понимаешь? – Спросила Хлоя, подергивая бровями.

Мой рот приоткрылся.

– Хлоя!

– Что? Я бы да. Я бы точно это сделала.

– Остановись. Пожалуйста.

Она пожала плечами.

– Так ты явно не занималась сексом. Но это только вопрос времени, я бы так сказала. Он не может отвести от тебя глаз. Следующим шагом будут руки.

Мое лицо покраснело, когда я вспомнила ощущение этих рук на моем теле, его пальцев, запутавшихся в моих волосах. И точно так же, как я и предсказывала, Хлоя заметила это.

Она ахнула.

– Ты что-то скрываешь.

– Нет. – Я посмотрела в окно, морщась от ревностного тона в её голосе.

– Ты, по крайней мере, поцеловала его?

Я ничего не ответила.

– Ты целовала! Что же. Поцелуи это основа секса, так что я думаю, ты заложила хороший старт.

Я понизила голос.

– Можем мы не обсуждать это здесь? – Я окинула взглядом кофейню, чувствуя себя так, словно если бы каждый смотрел на меня, слушая в разговор о моей сексуальной жизни. Или о том, насколько незначительной она была.

Но никто не смотрел. Двое, наиболее близко сидящих к нам людей надели свои наушники.

– Позволь хотя бы мне рассказать тебе кое-что о таких парнях, как Ник. – Она обхватила свою кружку руками, и все следы её предыдущей беззаботности исчезли. – Это нормально вожделеть их. Это даже хорошо иметь с ними секс. Но девушка в такой ситуации, должна защищать своё сердце всем, чем она может.

Если ты просто хочешь хорошо провести время с кем-то настолько великолепным, что даже режет глаза, тогда Ник этот парень, но ты, ни при каких обстоятельствах, не должна отдавать ему свое сердце. Такой парень, как он, разорвет его на миллион частичек и оставит его на обочине дороги для сборщиков мусора, чтобы забрать его.

Я позволила её предупреждению укорениться в себе. В некотором смысле, я полагала, что она была права. Кто-то настолько красивый, как Ник, не мог остепениться. Не то, чтобы я стремилась остепениться с ним, или кем-то еще. Но я также была убеждена в том, что для Ника это было больше, чем то, что Хлоя увидела во внешнем облике.

– Но, – продолжила Хлоя, – если то, что ты ищешь – это любовь, то Эван тот, кто нужен. Эван тот, кого ты можешь полюбить.

Я сделала глоток латте и попыталась подумать о чем-нибудь другом, кроме парней. Две недели назад, всё, что я хотела, так это привлечь внимание Эвана. Теперь у меня было двое парней, и я не понимала, что делать с каждым из них.

Я снова выглянула в окно, наблюдая за всеми, кто проходил мимо кафе. Женщина пересекла Вашингтон Стрит, направляясь к ресторану Мерв, повернувшись ко мне спиной. Она была высокая и худая, держала плечи ровно, она шла очень быстро. Она вела себя так, как когда-то моя мать, как будто она должна была быть где-то, где-то весьма важно.

У женщины были такие же темные волнистые волосы, как и у моей мамы.

Когда меня спасли, первое время, я везде видела свою мать, в каждом женском лице. Однажды, когда я ходила по магазинам с одной из моих приемных семей, я погналась за женщиной, которая как я думала, была моей матерью. Я последовала за ней из магазина и к её машине, где я стала бить по стеклу, пронзительно зовя свою маму.

Когда тонированное стекло опустилось, и я увидела лицо женщины – страх, и озабоченность по поводу истеричной девушки у её двери, я поняла, что она не имеет ничего общего с моей матерью. Я могла видеть, как своя собственная истерия обернулась в мою сторону.

Это был первый раз, когда я по-настоящему почувствовала предупреждение здравого смысла, или, вернее, его гибель.

С тех пор я понимала, что если бы я увидела кого-то, кто был похож на мою мать, было бы лучше проигнорировать это. Если она бы вернулась, я, конечно, услышала бы об этом, прежде, чем обнаружила бы ее в продуктовом магазине или переходящую улицу.

– Лиззи? – позвала Хлоя.

– Что?

– Я спросила о том, какого парня ты собираешься выбрать?

Я вздохнул.

– Ник собирается уехать из города со временем, в любом случае. Поэтому он даже не рассматривается.

– Хорошая девочка, – сказала Хлоя, но в её голосе не было никакого намека на юмор.

Если бы она только знала, как сильно я хотела, чтобы он остался.

Глава 29

НИК

Я бежал милю за милей до тех пор, пока не перестал понимать, где нахожусь. Я включил GPS на телефоне и проложил путь обратно в город. Когда я был в нескольких кварталах от «Стрелы», ночного клуба, в котором я встретил Хлою, мне позвонил Трев.

– Ты где? – спросил он.

Я указал ему свое местоположение.

– Отлично, ты близко. Не мог бы ты заглянуть ко мне в отель? Мы должны кое-что обсудить.

– Конечно, – ответил я, и прервал связь не попрощавшись.

Пятнадцать минут спустя, я сидел в одном из кресел в углу комнаты Трева.

– Мне нравится, что ты сделал с помещением.

Везде было оружие. Два Глока расположились на прикроватной тумбочке, между ними нож. На столе передо мной кучу магазинов и еще больше в открытой сумке на полу. На кровати я заметил очевидный изгиб матраса, который указывал на то, что что-то было засунуто между ней и пружинным матрасом. Вероятно, еще оружие.

– Ага, ну, после того как ты подрываешь Подразделение, ты осознаешь, что у тебя на спине нарисована мишень.

– Формально, Анна подорвала Подразделение. Она была той, кто нажал «ВЗОРВАТЬ».

– Верно, но Подразделение не заботит, кто конкретно это сделал. Только те, кто был вовлечен, и я был тем, кто установил бомбы, помнишь? – Он сидел в кресле напротив меня. – Так или иначе, у меня плохие новости.

Я сложил руки на столе.

– А у тебя когда-нибудь бывают хорошие новости?

Трев проигнорировал колкость.

– Мои контакты из Отступников вчера потеряли след Райли.

Я пробежался рукой по волосам, откидывая их назад. Они были все еще сырыми от пота. Как и моя футболка.

– Где они его потеряли?

– Вблизи Милуоки.

У меня вырвалось проклятье.

– В какое время?

– Около 5 вечера.

Он мог бы уже быть здесь к этому моменту. Милуоки располагался всего в нескольких часах к северу от нас.

– Он направляется сюда за мной? У тебя была возможность проверить это?

Трев покачал головой.

– Он едет сюда не за тобой. Отступники полагают, что он возвращается, чтобы восстановить здесь старую программу. Он планирует открыть лабораторию.

– Сукин сын.

– Подразделение разрушено, – продолжил Трев, – и Райли борется. Если эта Ангельская сыворотка делает то, о чем мы думаем – возвращает к жизни мертвых – тогда она стоит огромных денег. А деньги это то, в чем нуждается Подразделение, чтобы снова встать на ноги.

Я резко выскочил из кресла.

– Я должен увезти отсюда Элизабет.

Трев кивнул.

– Я полагал, что ты это скажешь. Жди с ней меня здесь у черного входа через час. Один из моих контактов из Отступников может помочь её уговорить уехать. Я сомневаюсь, что она просто покинет город с тобой без веской причины.

Было что-то, что Трев умалчивал об этом контактном лице, но в данный момент меня это не беспокоило.

– Я приведу её сюда, – сказал я. – Убедись, что контакт тоже будет здесь.

– Удачи, – окрикнул Трев, когда я выбежал за дверь.

Глава 30

ЭЛИЗАБЕТ

–Что тебя беспокоит?– спросила Эгги, когда она накладывала мне порцию бефстроганов. – У тебя такое выражение лица.

– Какое выражение?

– Словно ты задумалась.

Я попыталась стряхнуть с себя это выражение, и уперлась подбородком в свою руку.

– У меня сегодня был один из тех моментов. Когда я думала, что я увидела кого-то похожего на мою мать, и затем моментально ощутила отчаяние, когда я поняла, что не могло быть никакой вероятности того, что это была она.

Я схватила печенье из корзины на столе.

– Ты собираешься позвонить Доктору Седвику и рассказать ему, что у меня галлюцинации?

Агги долгое время ничего не отвечала. Я посмотрела вверх. Она возвышалась надо мной, держа кастрюлю с бефстроганов в одной руке, ложку в другой, обе руки висели так, словно она замерзла на месте.

– Агги?

– Твоя мать? – сказала в итоге она. – Где ты видела её?

Она сказала «видела её», словно это было достоверное утверждение.

Я нахмурилась.

– Перекресток Вашингтон Стрит.

– Ты видела её лицо?

– Нет.

– Она была с кем-нибудь?

– Агги? – сказала я. – Почему...

Ее глаза были сфокусированы на чем-то во дворе, но когда я проследила за её взглядом, я уловила всего-навсего проблеск движения за забором.

Эгги поставила кастрюлю на стол и обежала вокруг островка со скоростью, на которую, я и не могла себе представить, она была способна в её возрасте, и с её больными бедрами. Она выхватила свой сотовый телефон из зарядного устройства, её пальцы быстро передвигались по экрану.

– Ты звонишь Доктору Седвику? – спросила я, раздражаясь.

– Где Ник? – спросила она, игнорируя мой вопрос, ни на секунду не отводя глаза от телефона.

– Я не знаю. А что?

Задняя дверь открылась.

Я ожидала, что это появился Ник, словно если бы он был вызван по требованию Агги.

Но это был не он.

Агги громко выронила телефон на столешницу.

Я потеряла все ощущения в своем теле. Я не могла даже почувствовать биение своего сердца в своей груди, несмотря на то, что я могла слышать, как сильно оно барабанило в моих ушах.

Человек, стоявший в дверном проеме, был моей матерью.

***

На кухне стало угрожающе тихо. Моё сердце замедлило свой ход до стаккато.

– Элизабет, – резко сказала Агги. – Ты должна уйти.

Я услышала слова Агги, но я не могла их понять. Было похоже, словно она говорила на языке, которого я не понимала.

Ножки стула заскрипели по полу. Я посмотрела вниз, понимая, что это был мой стул, осознав, что теперь я стояла ногах. Мои руки по бокам, дрожали.

– Элизабет, – сказала мама, и сделала шаг навстречу мне.

Было довольно странным то, как незначительно она изменилась. Морщинки вокруг её глаз прорезались более глубже из-за возраста, но это был единственный видимый признак того, что прошло шесть лет с того самого последнего момента, когда я видела её. Её волосы были такого же темного каштанового цвета, той же длины, что и были, подрезаны чуть ниже её плеч.

Её губы были накрашены той же помадой – её любимым оттенком, Винтажная Роза. Она покупала её в больших количествах, боясь того, что та будет снята с производства. Все эти детали собрались воедино, создавая картину, которую я не хотела видеть.

Ничего не изменилось в жизни моей матери, за исключением того, что я была исключена из неё.

Я думала, что она была мертва.

– Не подходи ближе. – Голос Агги стал низким и хриплым.

– Элизабет, – повторила мама, и сосредоточила свои глаза на мне, глаза, которые были бледными и слегка покрасневшими. – Дорогая, я...

Агги обошла вокруг полуострова и встала между мной и моей матерью.

– Нет, – сказала она, словно если бы она делала выговор собаке за копание в мусоре. – Не смей.

– Мама, – прошептала я. – Где... Как...

Слеза потекла вниз по её лицу, и она с силой вытерла её руками, которые были сухими и растрескавшимися. Всякий раз, когда она работала долгие смены в больнице, её руки выглядели так, будто их слишком много мыли. Эта деталь была настолько хорошо знакомой, так словно если бы годы, разделявшие нас, испарилась, и я снова была маленькой девочкой, счастливой видеть свою мать, пришедшей с работы домой.

Но я не была уже той самой девочкой. Шесть лет это слишком долгий срок, чтобы жить без того человека, в котором больше всего нуждаешься.

– Послушай меня, дорогая, – начала она. – Мы должны уходить. Сейчас же. Здесь небезопасно.

– Не слушай её, Элизабет, – сказала Агги. Её плечи были напряжены, её спина выпрямилась в прямую линию. – Тебе здесь не рады, Мойра.

– Агги! – сказала я. Ничего из этого не имело смысла. Мне требовалось больше времени для осознания. Я мечтала об этом моменте каждый день, с того дня как сбежала. Я не собиралась выгонять свою мать за дверь.

Мама посмотрела мимо Агги на меня.

– Пожалуйста, дорогая.

Где она была? Почему её не было здесь?

– Пожалуйста, малышка, – сказала она. – Ты должна послушать. Ник не тот за кого себя выдает. Он опасен. Он был послан сюда, чтобы убить тебя шесть лет назад, и сейчас он находится здесь, чтобы завершить работу.

– Не слушай её, – сказала Агги.

Со скоростью, которой не могла противостоять Агги, мама обошла вокруг и взяла меня за руку. Её руки были холодными и они тряслись.

– Ты должна пойти со мной. Я знаю кое-кого, кто сможет нам помочь.

Неожиданно Агги оказалась рядом со мной. Она ударила деревянной ложкой по рукам моей матери. Лицо матери ожесточилось, когда она отступила назад.

– Пошла вон, – сказала Агги.

– Агги! – закричала я снова.

Открылась задняя дверь. И на этот раз это был Ник.

Он перевел взгляд от меня к Агги, потом на мою мать, держащую свою руку, прижатой к груди, и снова на меня.

– Элизабет – начал он, сощурив свои глаза, его руки скользнули за его спину, так словно если бы он тянулся к чему-то. Но независимо от того, что он искал, там этого не было, и он сморщился, его синие глаза отражали сожаление.

Мама подошла ближе ко мне, обхватив меня руками за талию.

– Мы должны идти, – прошептала она. – Сейчас.

Что-то с грохотом ломилось через переднюю дверь. Дверь соскочила с петель и отскочила на стену. Витражное стекло в окне разбилось вдребезги. Агги вскрикнула. Мама схватила мою руку и толкнула меня в сторону выхода.

Несколько мужчин и женщина заполнили кухню, у них были пистолеты в руках. Ник сорвал одну из винтажных скалок Агги со стены и метнул её в первого, кого он увидел. Мужчина, одетый в черное, тяжело рухнул на пол, его глаза моргнули и закрылись.

Я пронзительно закричала.

Другой мужчина замахнулся на Ника, но Ник уже переместился, наклонившись, и затем ударил мужчину в колено.Что-то треснуло. Мужчина съежился со стоном. Ник наклонился к нему и вырвал пистолет мужчины из его рук. Он поднял его до линии взгляда и прицелился.

– Элизабет! – закричала мама, но я не могла сдвинуться с места. Я не могла чувствовать ноги под собой. Ощущалось только биение моего пульса в моей шее, и воздух беспомощно застрял в моем горле.

Ник выстрелил, и пуля застряла в голове еще одного человека. Я попятилась и врезалась в столешницу, край вонзился в бедро.

Еще одно тело упало на пол с тошнотворным глухим звуком, Ник взял и его пистолет тоже.

Он начал стрелять сразу же из обоих пистолетов одновременно, и хлопки от выстрелов, следующие за ними стоны мужчин, заполняли комнату до тех пор, пока это не стало оглушительным, до тех пор, пока я не смогла больше выносить это.

Я закрыла свои уши, закрыла глаза, когда старые образцы внезапно вспыхнули в моей голове. О мужчинах, одетых в черное, охотящихся на меня в лаборатории, где меня держали в плену месяцами.

Пистолеты в руках, пули летели во всё, что двигается, и единственный человек, стоящий рядом, хотел отсвести меня в безопасное место.

Шесть лет назад, в той лаборатории, я знала, кому могу доверять. Я могла и не знать имен людей, или даже как они выглядели, но линия была четкой, настолько очевидной, что я точно понимала на какой стороне была я.

Но сейчас, на кухне Агги, с остывающим на столе бефстроганов и воздухом, пропитанным запахом крови и вылетающими пулями, я не могла найти эту линию.

Я не знала на какой стороне я находилась.

Окно сзади за Ником разлетелось вдребезги. Стекло звонко упало на стол. Мои глаза внезапно открылись, как раз в тот момент, чтобы увидеть, как Агги отпрянула от стола, чтобы увидеть, как мой стакан чая со льдом опрокинулся и скатился на пол.

Рот Агги раскрылся и её фартук потемнел от её крови.

– Агги! – я пронзительно закричала, направившись к ней, но моя мать одернула меня назад. – Мы должны...

Колени Агги подкосились. Падая, она обратила свой взор на меня, глубоко посаженные морщины вокруг рта ужесточились, когда она сказала.

– Беги.

Моя мама обернула свои руки вокруг моей талии и потянула. Я ударила, запустив свои ногти в её руки. Она отпустила меня, и я рванула бегом через кухню.

– Хватайте её! – заорала мама, и два мужчины подобрались ко мне, прежде чем я смогла добраться до Агги, захватив мои руки в свои тиски.

Другой мужчина, одетый черное, направился за Ником и выбил пистолет из его рук. Пистолет отлетел назад, отскочив от стола, и упал с глухим звуком на пол. Мужчина нанес удар, но Ник был быстр, чтобы увернуться и нанести ответный удар мужчине в живот. Когда мужчина согнулся, хватая воздух ртом, Ник ударил мужчину коленом в голову, отправив его в бессознательное состояние.

– Ник! – закричала я.

Он взглянул вверх, и я слишком поздно осознала, что его имя, сорвавшееся с моих уст, было ошибочным действием в данное время.

Это послужило отвлечением, необходимым его противникам.

Удар кулаком достиг живота Ника, и он согнулся. Атаковавший сильно ударил Ника локтем по почкам, и Ник упал на пол.

– Нет! – закричала я.

Но никто меня не слушал.

– Следуйте за мной! – пронзительно орала мама, перекрикивая всю какофонию, и мои похитители кинулись исполнять её приказ.

Меня притащили в комнату. Мама щелкнула замком на французских дверях и, толкнув их, открыла. Мы вышли.

Оказавшись на пороге, я начала вырываться из мужской хватки.

– Я не оставлю Агги!

Мама оттолкнула мужчин в сторону и подошла ко мне, взяв моё лицо в свои грубые, сухие руки.

– Послушай меня, дорогая. Мы не можем оставаться тут. Агги тебе не друг.

Я сбросила её руки с лица.

– Ты действовала так, словно Агги плохой парень.

– Всё потому что так оно и есть. Оба, она и Ник. Они работают на Подразделение. Они ждали подходящего момента, чтобы навредить тебе.

– Но...

Еще больше выстрелов раздалось в доме. Кто-то выкрикнул приказ.

– Мы должны идти, прежде чем, кто-то выстрелит в тебя, – сказала мама. – Никаких больше споров. Я не потеряю тебя теперь, когда наконец-то я вернула тебя.

Она кивнула мужчинам, и она снова схватили меня, изо всех сил таща меня через площадку, вниз по лестнице. Наш путь петлял через сад, и через ворота к аллее, где стоял черный седан, работающий на холостом ходу.

Сирены громко звучали вдали.

Мужчина справа открыл заднюю дверь машины. Меня втолкнули внутрь, и секундой позже дверь с силой захлопнулась, перекрывая все звуки сирен и выстрелов, которые все еще звучали в доме. Мама забралась на пассажирское сиденье. Замки щелкнули и закрылись.

Мужчина, сидевший за рулем, обернулся.

– Я рад, что ты выбралась невредимой и здоровой, – сказал он мне. – Теперь все будет хорошо.

– Кто ты? – спросила я.

Он слегка улыбнулся, и улыбка была настолько неуместна для времени, подобно этому.

– Меня зовут Том Райли, – ответил он. – Но ты можешь называть меня просто Райли.

Глава 31

НИК

Я хромая выбежал через заднюю дверь и поспешил в сад, мое плечо и живот были в огне. Меня дважды ранили кухонным ножом, и, хотя, мне казалось, что ничего жизненно-важного не пострадало, боль все же замедляла меня.

Ворота, ведущие из заднего дворика, были распахнуты. Я прошел через них, тяжело дыша, и остановился.

Я обошел вокруг. Никакого движения. Здесь никого не было.

Элизабет исчезла.

Я прорычал проклятье, когда на улице послышалась сирены. Я не мог оставаться здесь.

Автомобили полицейских с визгом остановились возле дома. Я оставил достаточно живых агентов Подразделения, чтобы обеспечить полицию работой на какое-то время.

С кровью, бегущей по лицу и из раны на ноге, пешая прогулка привлекла бы слишком много внимания, поэтому я пробирался через соседские дворы, пока не достиг кромки леса, которая редела у церкви.

Я прогуливался по этому маршруту два дня назад. Всегда хорошо иметь план побега. Но я не был настолько уверен, что у меня получится сделать это на этот раз. Нога продолжала подгибаться подо мной, и мне потребовалось отдохнуть секунду прежде, чем я снова начал её чувствовать.

Я оставлял видимые следы в лесу, но у меня не было времени, чтобы замести их.

За полмили до церкви, я прислонился к дереву и усиленно прислушался. Не было слышно никаких сирен. Никакого лая собак. Это был хороший знак.

Я наклонился вперед и втянул воздух. Казалось, что его никогда не будет достаточно. Грудь горела, нога дрожала, и зрение продолжало меркнуть.

Парковка у церкви была пуста, за исключением маленькой белой машины и грузовика. Я обнаружил незапертую заднюю дверь, которая вела в подвал, и, спотыкаясь, спустился вниз, сощурившись из-за сумеречного света.

Везде валялось много детских игрушек, вываливающихся из коробок и сложенных в корзины вдоль стены. Ковер был темно-зеленого цвета, и, к счастью, это скрывало кровь, все еще капающую из моих ран.

Я проследовал по холлу в фойе, а затем в другое складское помещение и плюхнулся в старое кресло-качалку, засунутое между коробками.

Я извлек мобильный телефон, чтобы позвонить Треву, но он не ответил. Ближе всего ко мне был Трев, но я нуждался в большей помощи, чем та, которую может предоставить только один парень. Похоже, Сэм получит желаемое. Мне нужны были остальные прямо сейчас. Мне ненавистно было соглашаться с этим – мне нравилось думать, что я могу отлично справиться самостоятельно – но я явно пытался прыгнуть выше своей головы.