Текст книги "Двум смертям не бывать"

Автор книги: Дженнифер Рардин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава восемнадцатая

Наверняка все дело было в военных привычках Альберта, потому что когда он бросил бомбу, всю страну тряхнуло. Меня трясло, как бедолаг, переживших «Катрину», и наверняка на Аляске какой-нибудь бедняга эскимос полетел с нарт от того же подземного толчка. Тридцать секунд назад оказалось, что мой папочка не только подрабатывает в Управлении консультантом, но еще и сохранил приличные связи в Вашингтоне, от которых моя жизнь может стать намного легче и куда как длиннее. Сейчас я готова была поверить во что угодно. Если Коул с Бергманом ворвутся и объявят, что вокруг дома кружат птеродактили, я побегу к окну рассмотреть их получше.

Кстати, они и готовы были ворваться, хотя я просила не мешать. Их озабоченность я чувствовала через двери.

Я вздохнула, уже с тоской вспомнив старые добрые времена, когда Чувствительность относилась только к вампирам, и даже вампирские эмоции до меня все-таки не доходили. Еще я подумала, что удобно было бы уметь открывать двери просто взмахом руки. К сожалению, мои новые способности так далеко не заходили. Может, надо будет купить хорошо выдрессированную собаку.

Еще раз вздохнув, я встала и открыла дверь. Они не расхаживали по коридору, как я ожидала – они расхаживали по комнате Кассандры.

– Все в порядке, – сказала я, войдя в комнату.

Нельзя сказать, что они бросились ко мне. Кассандра, например, осталась сидеть в высоком кресле-качалке, а Бергман продолжал ходить взад-вперед за ее синим диваном. Коул подошел, взял меня под локоть, отвел к креслу того же цвета, что и диван, и бережно усадил.

– Я начинаю себя чувствовать старухой, – возмутилась я.

Он только осклабился в улыбке, устроившись на гранитной столешнице кофейного столика, визуально соединявшего площадку с креслами и пространство перед камином красного кирпича, на котором стояли десятки белых свечей.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, пристально меня рассматривая – быть может, проверяя, не выросли ли у меня какие-то дополнительные органы за время нашей краткой разлуки. – Выглядишь ты лучше, чем я ожидал.

– И чувствую себя лучше, чем должна бы.

– Значит, как-то все устаканилось?

– Пока да.

– Тогда подвезешь меня к моей машине? Мне же этот чертов бассейн все-таки надо вычистить, пока никто ничего не заподозрил.

– О'кей, только ничего не разнюхивай. И когда закончишь, позвони мне. Хочу посмотреть на эти картинки. – Я глянула на часы. – Джереми к тому времени уже должен подняться. Я его прихвачу с собой. – Посмотрев на Бергмана, я подняла брови: – Поедешь за нами?

Он кивнул:

– А потом у меня к тебе есть разговор. – Многозначительно посмотрев на Коула, он добавил: – Наедине.

«А как еще? – хотелось мне рявкнуть. – Ты же слышал, что Коул едет в другое место!»

Иногда от бергмановской паранойи мне хочется что-нибудь сломать. Например, его шею. Но пока что я с этим сумасшед… пардон, нервным гением веду себя по-ангельски. Пока что.

– Разумеется, – ответила я. – Мне очень важно услышать то, что ты скажешь. – Я встала, повернулась к Кассандре: – Спасибо, что спасли моего брата. Это… ну, в общем, спасибо.

Она грациозно наклонила голову.

– Мы еще увидимся.

– Правда?

– Да. – Она не стала развивать тему, и я поэтому тоже. Нет смысла гоняться за новыми проблемами. – А до тех пор я должна просить вас быть очень осторожной.

– Меня? Да ну что вы, Кассандра! Наверное, я забыла вам сказать, что обо мне беспокоиться нет смысла. Меня на работе называют Осмотрительная Сью.

Недоверчивое хмыканье прозвучало так не по-дамски, что шокировало бы целый взвод гувернанток. И Кассандра начала мне нравиться еще больше.

Мы вчетвером спустились вниз, и Кассандра – наверное, видела, какими жадными глазами я смотрела на свежую выпечку, – каждому из нас подарила на дорожку бесплатную коробку черничных маффинов.

– Девушка, которая умеет печь! – вздохнул Коул по дороге к своему грузовичку. На этот раз за рулем была я, а он разразился горячим монологом, посвященным – нет, без шуток! – яблочным пирогам его матушки. От них он перешел к детству, к рассказам о краже овсяного печенья, и когда мы доехали до его машины, я уже умяла две штуки из подарка Кассандры. И еще я решила, что если встречу когда-нибудь матушку Коула, сразу же попрошу ее меня удочерить.

Высадила я его на углу. Тут же подъехал Бергман, высунулся в окно и крикнул:

– Давай за мной!

Я так и сделала. У него был темно-зеленый фургон без окон сзади и с тонированными стеклами спереди. На каждом борту нарисовано было солнышко – с волнистыми желтыми лучами, в черных очках, как у «Братьев Блюз», и улыбкой на тридцать два зуба. И вокруг каждого солнышка большими золотыми буквами надпись: «Деликатесы от Флаэрти».

Бергман заехал в старый пустынный парк. Не играли на площадке дети, пусты были скамейки и клумбы. Он остановился возле прудика с работающим фонтаном, и я села к нему в фургон.

– Бергман, спасибо, что приехал. Ты меня очень выручил.

– Да ну, ерунда, – ответил он, хотя мы оба знали, как это было непросто. – Ты извини за всю эту секретность, но ты сама просила привозить все прибамбасы, а мне не хочется, чтобы ваши новые игрушки увидел кто-нибудь еще.

Остатки моего раздражения растаяли, сменившись неудержимой улыбкой. Уж что-что, а новые игрушки я люблю.

Бергман полез за сиденье и вытащил серебристый кейс с черными цифровыми замками. Как раз такой, в котором и должно храниться сверхсекретное оружие. Может, даже не одна штука. Усмехаясь моему нетерпению, Бергман отпер замки и поставил кейс мне на колени.

– Открывай.

Я подняла крышку. Внутри, в гнездах черного пенопласта, лежали три футляра, тоже блестящие серебром. Я чуть не запрыгала на сиденье, но сдержалась, ограничившись короткими аплодисментами.

– Ты же еще даже не знаешь, что там!

– А ты сам посмотри, – показала я жестом Ванны Уайт в «Колесе Фортуны». – Штучка, которая появляется в таком блеске, не может не быть потрясающей. Ты смотрел сериал «Я, шпион»?

– Открывай давай, – потребовал он, и длинное бледное лицо скривилось от нетерпения. – Не тяни время.

– Раз ты настаиваешь.

В первом футляре обнаружилось ожерелье из раковин, бусинок и предмета в форме стрелы, чертовски похожего на зуб акулы. Я вытащила его из футляра, рассмотрела получше.

– О'кей, – сказала я наконец, – сдаюсь. Чем этот предмет отличается от прочего мусора сувенирных лавчонок?

– Сейчас покажу. – Карие глаза за очками горели неподдельной страстью техноманьяка. Вынув ключ из замка зажигания, он переложил его в левую руку, в правую взял ожерелье, акулий зуб вставил в скважину и чуть-чуть пошатал. Потом резко повернул – машина завелась.

К восторгу Бергмана, я только и смогла сказать:

– Вау! Вот это класс.

Он выключил двигатель и отдал мне ожерелье. Акулий зуб имел теперь форму ключа, но прямо у меня в ладони принял прежний вид.

– В чем же тут дело? – спросила я, но заранее знала, что Бергман не ответит, даже если ему пятки прижечь.

– В кофеине, – ответил он серьезно, и мы оба улыбнулись. Когда я надела на себя ожерелье, он добавил: – А, да. Нить, на которую все это надето, сверхпрочная. Испытывалась на шестистах фунтах.

Я с недоверчивым удивлением потрогала бусы и эластичную нить.

– Класс! Теперь могу спереть у какого-нибудь жирного кота «феррари» и на нем поехать марлина ловить – с помощью одного и того же украшения.

– Мало есть женщин, которые могут так сказать.

– И благословенна я среди них. Итак, что у нас еще есть?

Я открыла второй футляр. Пара слуховых аппаратов, вроде того, которым я пользовалась недавно, и два круглых предмета, похожих на мятные таблетки.

– Подслушивающие устройства?

– Слушающие. И передающие. Эта вот круглая штучка прикрепляется к нёбу, а приемник – в ухо. Второй комплект для Вайля. С этими приборами сможете переговариваться, не заморачиваясь рациями или наголовной скобой. Единственный минус – звук несколько искажен.

– Вот как?

– Ну, как будто кто-то усилил низкие. Я работаю над устранением.

– А каков плюс?

Он показал на два предмета, которых я сперва не заметила, потому что они почти сливались с внутренней обшивкой футляра. Похожи они были на фальшивые татуировки, которые разносчики продавали детям в те годы, когда про гепатит еще слыхом не слыхали. Одна изображала колючую проволоку, другая – длинного змеевидного дракона.

– Вот это вот приклеиваешь на кожу – их от татуировки не отличить. Это передатчики, – пояснил Бергман. – Будете друг друга слышать на расстоянии до двух миль.

– Ты не шутишь? Целых две мили?

Бергман кивнул, довольный, как петух, только что отыскавший новый курятник.

Я открыла последний футляр. Там лежали простые золотые часы с одноразовым ремешком. Я их повертела так и сяк, ничего не нашла подозрительного – и надела часы.

– Дерни ремешок, – предложил Бергман.

Я дернула и тут же ощутила в руке покалывание. Циферблат посинел, хотя время показывать не перестал. Потом снова побелел, и покалывание прекратилось.

– А это что за штука?

– Возможные применения я все еще исследую. Пока что могу тебе сказать: часы поглощают энергию, создаваемую движениями тела, и выдают ее наружу в виде электронного щита. Полностью заряженные часы позволяют пройти через металлодетектор с базукой, и сигнал смолчит. Еще они маскируют звуки, когда ты движешься.

– То есть, когда я дергаю этот ремешок, перехожу в режим радарной невидимости?

– Ага. Он держится, пока циферблат синий. Как видишь, сейчас это было недолго, потому что часы мало успели поглотить твоей энергии. К тому же емкость у них ограничена.

– И сколько они держат максимум?

– Минут пять.

– Неплохо в тех случаях, когда нужны тридцать секунд.

– Значит, тебе нравится?

Вот эту черту Бергмана я никогда не пойму. Он может заставить свинцовую дверь сделать сальто с переворотом, но ему нужно одобрительное похлопывание по плечу.

– Смеешься? Да это лучшие приборы, которые я вообще от тебя получала. Ты сейчас сам себя превзошел! – Избавившись от тревоги, Бергман сел прямее. – У тебя есть где остановиться?

– Есть.

Уточнять он не стал, что меня нисколько не удивило.

– Отлично. Только перед тем как ты туда поедешь, у меня еще две просьбы.

– К твоим услугам.

Я ему рассказала про испорченную кровь и что Вайлю нужен новый запас.

– Так ты сможешь исследовать эту кровь? Понять, что там Вайль в ней учуял?

– Не вопрос. – Бергман ткнул большим пальцем через плечо, показывая мне штук сорок набитых в кузове мешков и ящиков. – Я практически весь свой кабинет перевез, не зная заранее, что тебе понадобится.

Следующая просьба не скатилась с языка так легко, как первая – пришлось выталкивать ее силой.

– Добровольного донора для Вайля найти сможешь?

Брови Бергмана взлетели к волосам.

– Из запасов Управления брать не хочешь?

– Пока не хочу.

Он задумчиво кивнул.

– Наверное, к завтрашнему вечеру смогу организовать. Но раньше – никак.

– Сегодня и не нужно, – ответила я.

Повязку я сбросила, когда переодевалась для маскировки, но Бергман все равно не смог не посмотреть мне на шею. Если он и разглядел следы проколов в сумерках и под самой моей гривой, то комментировать не стал.

– Кровь в отеле, – сказала я. – Поедешь за мной?

– Без проблем.

Я выпрыгнула из фургона, села в свой «мерседес». Чтобы успокоить паранойю Бергмана насчет слежки и – признаюсь – несколько лишних минут просидеть за гладким кожаным рулем машины, я поехала в «Бриллиантовые номера» кружным путем. Бергман вполне одобрял эти меблирашки до тех пор, пока наш эксклюзивный лифт не открылся на эксклюзивной площадке – и тут выяснилось, что все совсем не так эксклюзивно, как в рекламе.

– Ах ты зараза! – прошептала я, оттаскивая Бергмана в угол.

Обстановка напомнила мне Рождество в доме бабушки и дедушки Парксов. Запах дешевого лосьона после бритья, разгром в гостиной, голоса из спальни – два голоса. Шипят друг на друга, как рассвирепевшие гуси.

Я жестом показала Бергману, чтобы сидел тихо, вынула из кобуры «Скорбь». Он кивком показал мне на ремешок часов и поднял два пальца – дескать, двадцать секунд накопилось невидимости. Я дернула ремешок и вошла в открытую дверь, направляясь к спальне Вайля.

– В шкафу посмотри! – сказал женский голос. Произношение – как у обитательницы переполненного трейлер-парка, из тех, что привлекают в равной степени копов и торнадо.

– Вампиры в шкафах не спят! – возразил ей мужской голос с тем же густым акцентом. – И вообще смотрел уже.

Больше не было слышно ни звука ни из какого угла апартаментов, и я сделала вывод, что резервов у этой пары нет.

Боком, вдоль стены, я подобралась к двери в спальню.

– Вот не надо было нам за эту работу браться, Руди, – заныла женщина. – Убивать нежить – это не способ на жизнь заработать.

– Это ж ты на нее повелась, Эми Джо, не я. Я бы отлично жил, вскрывая неверных мужей и богатых старых дядюшек.

– Я еще понимаю свою родню не мочить, но чужую чего жалеть? Ты под кроватью смотрел?

– Да смотрел я под кроватью!

В голосе Руди звучала усталая безнадежность – как у любого мужа в любой стране, которого пилит жена.

– Похоже, не твой сегодня день, Руди, – сказала я, входя в дверь и тщательно прицеливаясь. Цель я выбрала ближайшую ко мне, зная, что когда первый шок пройдет, они отреагируют – и лучше бы мне быть готовой к выстрелу. К сожалению, моя цель оказалась очень сильно беременной, и потому их первый шок был уравновешен моим, и оправились мы все трое примерно в одно и то же время.

– Не стреляй! – крикнул Руди и прыгнул, загораживая Эми Джо своим телом, заработав целую гору очков в моих глазах.

– Ведите себя прилично, и мне не придется, – ответила я самым профессиональным голосом, какой только смогла изобразить: Эми Джо очень сильно напомнила мне об Эви, а еще они с Руди были оба одеты в черное, расшитое ярко-желтыми крестами. – Ребята, у вас такой вид, будто вы в «Улице Сезам» представляете букву «Т».

Они переглянулись, как будто сами уже это обсуждали.

– Ты кто такая? – спросил Руди довольно высокомерным тоном, как мне показалось. В конце концов, он не только был одет буквой из алфавита, но и выглядел, как юный мистер Магу из одноименного фильма.

– Я из ЦРУ, – ответила я голосом жестким и скрипучим, как новая бумажка в пятьдесят долларов. – А вы, ребята, сейчас играете с длинным списком правонарушений, за которые вас засадят за решетку до той поры, пока этому вашему младенцу протезы колена понадобятся.

– Мы только выполняем свою работу, – возразила Эми Джо, одной рукой отводя розовато-белую прядь с лица, а другой закрывая оттопыренное брюхо.

– На кого работаете?

Руди прищурился так, что за бутылочными линзами очков стали видны только черные поблескивающие точки.

– А кто спрашивает?

Я вздохнула:

– Цэ – Эр – У.

По буквам, медленно. А то наше название так легко перепутать…

Эми Джо отвела локоть в сторону и двинула им Руди в жировую складку на боку.

– Пистолету нее, а не у тебя. Не спрашивай, а отвечай!

Пришла очередь Руди вздыхать.

– Мы не знаем. Нас наняли по Интернету. Почтой перевели половину денег, а вторую половину обещали, когда вампира проткнем.

Я опустила «Скорбь» так, что дуло уставилось прямо в пах Руди.

– Вам до Интернета, ребята, как свинье до неба. В жизни вы его не видели. На этот раз лучше отвечай правду, Руди, а то я выйду из себя, и останется ваш наследник единственным ребенком в семье.

Руди испустил вопль голосом Гомера Симпсона и закрыл от меня цель скрещенными ладонями.

– Ладно, ладно! Они двое пришли в бар, где мы зависали.

– Как они выглядели?

– У нее большие сиськи и очень светлые волосы до самой задницы, – ответила Эми Джо, выглядывая из-за Руди проверить, что я расслышала правильно.

– А у него длинные и рыжеватые, – договорил Руди. – Кажется, они оба вампиры.

Айдин и Лилиана. Надо ли этому удивляться? Да, пожалуй. Никто не нанимает двух местных остолопов для устранения двух лучших в мире ликвидаторов. Кроме тех случаев, когда тебе за твои деньги нужно что-то совсем другое. Может быть, они будут потрачены не зря, если указанных ликвидаторов удастся отвлечь от их первоначального задания. Тогда это имеет смысл, особенно если инцидент воспринимать в отрыве от остальных попыток убийства, которые кажутся полностью неподдельными.

– Вамп, на которого вы охотитесь, уже стал дымом, – сообщила я им.

– Чего? – пронзительно пискнули оба, подобно паре раздраженных соек.

– Того. Забыл намазаться кремом для загара и вышел на солнце прямо сегодня утром.

– Ах ты зараза!

И Эми Джо с размаху врезала бедняге Руди по плечу – просто за то, что под руку подвернулся.

– Послушайте, – сказала я, пока Руди не достался новый джебб, от которого он бы тоже не уклонился. – Вы им скажите, что вы вампира замочили. Его же нету, так какая разница, если вы это возьмете на себя? И мотайте из города. Подальше. Так вы и денежки получите, и ЦРУ поможете.

Эми Джо как-то засомневалась, но Руди осклабился и потер руки, будто они уже были смазаны.

– Это мы можем!

– И, это… – Я показала рукой на их костюмы. – Я бы на вашем месте завязывала насчет жечь вампиров. Старые слишком хитры, чтобы дать себя заколоть во сне, а остальные нанимают сторожей покруче вас. Чего бы вам не заняться чем попроще – винный магазинчик, скажем, открыть?

– Вау! – ахнула Эми Джо. – Как ты догадалась?

Потому что ты – это я и Эви минус колледж: минус бабуля Мэй.

Но слова у меня с языка так и не слетели. Я просто смотрела на нее, и когда у нее сощурились глаза, я поняла: это она меня определила.

– Ты – метелка, что ли?

Я пожала плечами:

– Мне незнаком этот термин.

– Ну, типа делаешь из вампов пыль и выметаешь пепел. И людей тоже, бывает.

Она кивнула с понимающим видом, как старый китайский монах.

Я согласилась с метафорой, хотя она понятия не имела, как именно вампир говорит последнее прости.

– Так и есть, – сказала я. И позволила ей посмотреть себе в глаза, как смотрела в свое время каждая из моих жертв. Она была стреляный воробей, и я по внешнему виду дала ей больше двадцати двух, но под моим взглядом она шагнула назад. – Когда-нибудь, может быть, ты дойдешь до моего класса, если раньше какой-нибудь вамп тебе горло не вырвет. Конечно, Младенцу это может не понравиться. – Я показала на ее живот. – Есть мамаши, есть метелки, Эми Джо. Совместить не получится.

Я остановилась, пнув себя мысленно за переход к нотациям. Либо у нее хватит ума допереть самой, либо нет, и тогда нечего слова тратить.

– Ключ от номера брось на кровать, – велела я Руди, слишком усталая, чтобы быть вежливой. Он выудил из заднего кармана ключ-карту и положил на смятый плед Вайля.

– Спустимся по лестнице. – Я показала им на выход. – Ты тоже с нами, – сказала я Бергману, встретившись с ним глазами. Он чуть ли не отпрыгнул с дороги, когда мы вышли в коридор: нервная газель, чующая хищников со всех направлений. Надо отдать ему должное, однако: выйдя на парковку, он не бросился сразу к своей машине. Встав чуть позади меня, он смотрел, как Руди и Эми Джо залезают в свой старый «шевви» года этак семьдесят пятого, и уезжают прочь. Эми Джо уже говорила что-то в сотовый телефон. Надеюсь, докладывала о кончине Вайля.

– Пошли, Бергман, дадим тебе образец крови, чтобы ты мог уже отсюда умотать.

– Так с Вайлем все в порядке? – удивился он, входя вместе со мной в лифт.

– Естественно. Ты же сам меня учил: когда выбираешь ночлег, никакая паранойя не бывает лишней. Он спокойно спит в подвале.

– И что ты собираешься сейчас делать? В смысле, теперь, когда противник знает, где ты живешь?

Я покачала головой, выходя из лифта и входя снова в номер. Потеребило меня белое отребье, значит – извините за игру слов. А мне теперь за ними убирать.

Я стала собирать мусор, бросая его в кучу.

– Найти в Майами место, которое не будет засвечено у них на радаре.

Бергман тяжело морщился, помогая мне убирать. Наконец он расправил плечи и произнес:

– Я знаю такое место.

– Правда?

Он кивнул:

– То, где я сейчас живу.

Проглоченная от неожиданности слюна попала не в то горло. Сквозь приступ кашля я смогла спросить:

– Ты… ты нас приглашаешь жить там, где ты?

Бергман кивнул с недовольным видом:

– Насколько я понимаю, это будет патриотический поступок?

– Правильно понимаешь, спасибо тебе!

Вот у Вайля челюсть отвиснет, когда он узнает! Уединение для Бергмана священнее священной Торы, и он жертвует им ради двух самых печально известных агентов Управления. Надо будет выбрать момент, когда ему сказать. Уж точно послетого, как он слезет с ящика туалетной бумаги, которая служит ему сейчас постелью.

После нашей размолвки накануне я боялась, что он возмутится моим бесцеремонным вторжением в его комнату и требованием сменить спальное место, чтобы я могла днем его оставить одного и не волноваться. Но он только пожал плечами, взял подушку и пошел со мной в самый темный угол, который мне удалось найти. Я его покрыла брезентом и замаскировала неровность, выставив вдоль верхнего края ящика ряд банок с краской.

– Извини, – сказала я, поворачиваясь уходить и зная, что он лежит в таком слое плесени, что можно ее добывать в промышленных масштабах.

– Нормально, – отозвался он. – Ничего такого, чего не исправит горячий душ.

Правильный мужик. Одно жаль – что он уже несколько веков по большей части мертв.