Текст книги "Звездное качество"

Автор книги: Дженнифер Холл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Глава двадцать первая

Келли ничего так не хотелось, как принять горячую ванну и послушать успокаивающую музыку. Во всем теле чувствовалось напряжение. Ей хотелось покоя после изнурительного пятнадцатичасового дня, проведенного на ногах.

В последнем выпуске «Инсайд Эксес» заявлялось, что Грэхэм собирался развестись с ней и жениться на Диане. Еще одна ложь, конечно. Но ложь, которая могла быть похожа на правду.

Сколько раз она представляла себе это? Стоило ей закрыть глаза, как она видела эту картину: по возвращению Грэхэм оставляет ее, заявляя, что никогда не любил и что он возвращается к Диане. Чем больше она этого боялась, тем реальнее казалось ей все, представляемое ее воображением.

Келли не могла дождаться, когда закончатся съемки. Снималась вечеринка, и ей нужно было всего лишь стоять в вечернем платье, изображая участие в светской беседе, не произнося при этом вслух никакого диалога. От яркого света осветительных ламп у нее разболелась голова, и когда режиссер объявил перерыв, она с облегчением отошла в тень.

– Мисс Стодарт?

Голос принадлежал человеку, неясно вырисовывающемуся в тени. Под дорогим итальянским костюмом в нем чувствовались крепкие и напряженные мускулы. Воротник его белой шелковой рубашки был расстегнут, и в спутанных темных волосах на груди поблескивала золотая цепочку «в елочку». Лицо мужчины, находившегося в вечернем освещении, выделялось неотчетливо. Только видна была его чувственная ухмылка и пронзительные глаза. Картину дополняли золотые наручные часы на грубом браслете и фестончатое кольцо с бриллиантом. От незнакомца сильно пахло одеколоном.

Келли не относилась к людям, делающим поспешные выводы, но сейчас почему-то сразу почувствовала, что стоящий перед ней мужчина пришел не с добром. Он сразу ей не понравился. Этот человек, явно, из породы хищников. Наряду с мужским высокомерием и чувством собственного превосходства, от него исходили грубость и решительность. Она поняла – ему от нее что-то нужно.

– Да? – спросила она нелюбезно. Он протянул руку.

– Позвольте представиться. Нико Росси. Келли, не желая быть неучтивой, протянула свою руку.

– Чем могу быть полезна, мистер Росси?

– Называйте меня Нико, – улыбнулся он ей. Но она не ответила на его улыбку. – Я пришел к вам по делу. Пол Фонтано попросил меня заняться случаем с его дочерью. Насколько я понял, вы тот человек, кто первым обнаружил ее?

– Да. Это так. Но я уже все сказала полиции. К сожалению, я не так много знаю.

– Не могли бы вы это повторить мне? Келли выполнила эту просьбу, хотя ей не понравилось, как Нико вульгарно строил ей глазки.

– Это все? – спросила она в заключение. – Если наш разговор закончен, мне пора возвращаться на съемки.

– Еще один вопрос, пока вы не ушли, – он задержал ее и показал фотографию. – Узнаете ее?

Это была фотография Лауры. Келли перевела взгляд с фотографии на Нико и заметила, как сузились его глаза и сжался рот. Заметил ли он, что она узнала Лауру? Какое отношение могла иметь Лаура к этому хулигану?

– Мне нужно идти, – сказала она.

– Вы не ответили на мой вопрос, но это и не обязательно – крепко держал ее Нико. – Вы узнали ее.

– Какое это имеет значение, – спросила Келли, выигрывая время, чтобы подыскать ответ и отвязаться от него.

– Уверен, что вы о ней знаете.

– Она была моей ассистенткой. Я уволила ее на прошлой неделе, – солгала она.

– Где она сейчас?

– Я не знаю.

Нико крепче схватил ее.

– Не играй со мной в игры, сука, – прошипел он. – Где она?

– Что вы делаете? Мне больно! – Келли вцепилась в железный кулак, сжавший ее руку. – Она сказала, что уезжает из города, но я не знаю, куда. Будьте добры, уберите руки, пока я не позвала на помощь.

– Келли, у тебя все в порядке? – спросил один из ассистентов.

Нико ослабил свою хватку.

Келли тем временем растирала свою руку, на которой, она в этом не сомневалась, на следующий день будут синяки.

– Прекрасно. Мистеру Росси пора уходить.

Нико повернул голову в сторону Келли с самодовольной улыбкой на лице.

– Благодарю, мисс Стодарт. Вы мне очень помогли.

Келли стало тошно от злонамеренного удовольствия, промелькнувшего на лице Нико Росси. При первой же возможности она должна позвонить и предупредить Лауру.

* * *

Грэхэм скомкал последний выпуск «Инсайд Эксес», выбросив его в урну. Он устал от подлости и лжи. Придет ли этому конец?

Когда он разговаривал утром с Келли по телефону, она вела себя, словно все было чудесно, но в ее голосе он почувствовал, что все далеко не так. Он заметил это по ее напускной веселости и неискреннему смеху. Больнее всего было, когда она сказала, что любит его, но в ее голосе отсутствовала присущая ранее абсолютная уверенность в нем.

Стук в дверь прервал его мрачные мысли.

– Кто там? Войдите, – сказал он.

В дверях трейлера показалась Диана.

Меньше всего ему хотелось сейчас видеть ее, тем более, наедине. Съемочная группа и так с сомнением поглядывала на них.

На Диане было только шелковое кимоно, в руках она держала газету. Тот самый номер, который он только что выбросил.

– Я укладывала волосы, когда увидела это! – воскликнула она.

– Я уже видел, Диана.

– Это потрясающе! Нужно в самом деле что-то предпринять.

На какое-то мгновение Грэхэм удивился, что они с Дианой думали одинаково.

– Каким образом? Этих людей не победить. Если начнешь с ними сражаться, только подольешь масла в огонь.

– Глупый мальчик! Я имею в виду не это! – единым взмахом Диана скинула свое черное кимоно и стояла обнаженная. На ней были только черные шелковые чулки, державшиеся на красном с черным поясе, и туфли на высоких каблуках. Она развязала красную ленту, которая держала ее волосы, и они рассыпались. Давай действительно дадим им повод для печати.

Не дав Грэхэму возможности прийти в себя, Диана наступала на него. С силой толкнув его в постель, она забралась на него, зажав ногами, и, схватив его в объятия, начала срывать с него одежду и осыпать жадными поцелуями.

– Мне тебя так не хватает, Грэхэм. Господи, как мне тебя не хватает, как я хочу заниматься с тобой любовью.

– Увидим! – запротестовал Грэхэм, пытаясь освободиться и вырваться из-под Дианы, хотя это было нелегко сделать на узкой кровати.

В это мгновение дверь в трейлер Грэхэма широко распахнулась и последовали одна за другой вспышки фотоаппарата.

Эта атака привела его в бешенство. Сбросив Диану на пол, он стремительно бросился за поспешно удиравшим фотографом.

Диана невозмутимо подняла я облачилась в свое кимоно, ожидая возвращения Грэхэма.

Через некоторое время он вернулся с пленкой, которую тут же засветил.

– Этот ублюдок думал, что уже свободен, но я хорошенько показал ему, что бывает, если влезаешь в чужую жизнь.

– Хочешь продолжить дальше то на чем мы остановились, или у тебя пропало настроение?

– Убирайся! – с презрением приказал Грэхэм. – Меня от тебя тошнит. Я никогда не изменю Келли.

– Ой-ой. Какой благородный рыцарь, – забавлялась Диана. – Я думала, что они давно уже вымерли, как динозавры.

Грэхэма трясло от ее подлости, но он никогда бы не ударил женщину, даже такую сволочную, как Диана, поэтому лишь сказал:

– Единственное, что действительно исчезло, так это твоя сексуальная привлекательность.

Лицо Дианы стало жестким. Она, словно кнутом, взмахнула рукой перед лицом Грэхэма.

– Ты заплатишь за эти слова, Грэхэм. О, как ты заплатишь!

Когда Диана вернулась в свой трейлер, то не удивилась, застав там посетителя.

– У тебя сохранилась пленка? – хрипло спросила она.

Фотограф, нанятый Дианой и походивший на изрядно побитую грушу, криво улыбнулся.

– Да, я успел поменять пленку, перед тем как он поймал меня. Сделал так, как мы договаривались. Диана полезла в карман кимоно, доставая чек.

– Вот сумма, о которой мы говорили. Они одновременно передали друг другу пленку и деньги.

– Что вы собираетесь делать с этими фотографиями? – спросил он, взяв деньги.

Диана, цепко держа в руках пленку, бросила на фотографа довольный взгляд.

– Когда придет время, я собираюсь организовать просмотр этой картины среди широкой публики.

* * *

Грейс находилась там, где ей больше всего хотелось быть: в спальне Габриэль, в белье Габриэль и с ее мужем в постели.

Она положила голову на грудь Харрисона, вслушиваясь, как стучит ее сердце, забавляясь волосами на его груди.

– Если Габриэль умрет, кто наследует все? Пальцы Харрисона перебирали ее короткие волосы.

– Я, конечно.

– Ты об этом задумывался?

Грейс села, прикрывая свою наготу цветными простынями.

– То, что Габриэль может умереть?

Харрисон с неудовольствием посмотрел на Грейс.

– Что за странный вопрос?

– Вполне логический. Прими его. Тебе захочется быть неутешным вдовцом.

– К чему эти вопросы? – снова спросил он недовольно. – Я не хочу говорить о Габриэль.

– Успокойся, любимый. Ты подумал, что я собираюсь обвинять тебя? Не волнуйся. Твоя тайна со мной, – рука Грейс нырнула под простыни и легла между ног Харрисона. – Я только хочу знать, чего ты хочешь и то, что я могу тебе дать.

– Я хочу тебя, – он резко отбросил в сторону простыни, входя сразу же, в нее.

– А я хочу тебя, – простонала она, чувствуя, как быстро приближается оргазм, отдаваясь его наступающему блаженству.

Потом, когда они с Харрисоном лежали, расслабившись на руках друг у друга, Грейс решила спросить, что он думает о переписанном ею варианте «Опасных людей». Сценарий находился у Харрисона уже больше недели. И она умирала от нетерпения услышать его мнение.

– Ты просмотрел сценарий? – спросила она.

– Да, просмотрел.

– Ну, и как? – спросила Грейс, с надеждой ожидая ответа Харрисона, словно больной, собиравшийся выслушать диагноз врача.

– Он чудесен. Ты меня просто удивила. Грейс ликовала. Она посмотрела на Харрисона и лучезарно улыбнулась.

– Ты действительно так считаешь?

– Да, за исключением одной маленькой поправки, которую я могу сделать сам, – добавил Харрисон. – Он прекрасен.

– Что тебе не понравилось? – она озабоченно посмотрела на Харрисона. Очень длинная заключительная сцена? Или убийство у пруда? – она протянула руку. – Подожди, не говори мне. Ты сделаешь эту поправку. Я тебе доверяю.

– Ты проделала замечательную работу, Грейс. – Харрисон целовал ее по-собственнически… почти взбешенно. – Я горжусь тем, что мое имя будет на обложке сценария. Ты даже не представляешь, как много значит для меня проделанная тобой работа.

* * *

Через час после ухода Грейс, Харрисон направился в свой рабочий кабинет, решив внести в сценарий обещанную поправку. Когда он сказал Грейс, что будет гордиться, когда его имя появится на обложке, он имел в виду именно это, в самом прямом смысле.

Вырвав титульный лист, где стояли имена его и Грейс как сценаристов, Харрисон заменил его новым листом, поставив только свое имя. Затем взял трубку и набрал номер своего агента, собираясь обсуждать дальнейшую судьбу своего нового остросюжетного сценария.

* * *

Правильно ли она поступала?

Лаура прислушалась к доносившимся звукам из душевой, где находился Дрю. В руке она держала уже собранный чемодан.

Последняя неделя с Дрю оставила впечатление абсолютного блаженства. Никого прежде она не любила так, как любила его. Если бы ей когда-нибудь сказали, что она может уйти от человека, которого будет безумно любить, она бы в это никогда не поверила. Но сейчас она собиралась поступить именно так. И так же, как больно ей, будет больно и Дрю. Но у нее не было выбора. Она должна уехать, пока еще не поздно.

Час тому назад позвонила Келли. Дрю в это время находился на съемках. Слова Келли до сих пор звучали у нее в ушах.

– Человек по имени Нико Росси разыскивает тебя.

Узнав о том, что было известно Келли, Лаура заверила ее, что сама справится с этим, отклонив великодушное предложение Келли помочь ей. Чем меньше людей будут вовлечены в дело с Нико Росси, тем лучше. Никто не мог помочь ей… Никто, когда дело касалось Нико.

Она быстро упаковала свои вещи и ждала возвращения Дрю. Она не могла уйти, не увидев его в последний раз.

Когда он вернулся со съемок, она обняла его крепко-крепко. Дрю даже удивился:

– Что с тобой? Ты ведешь себя так, словно мы не виделись сто лет.

– Я скучала по тебе, – она продолжала крепко прижимать его к себе. Давай будем любить друг друга, – прошептала она дрожащим голосом ему на ухо. Покажи мне, как тебе это приятно. Мне это необходимо, пожалуйста. Мне это так необходимо.

– Лаура, что-нибудь произошло?

– Произошло? – она засмеялась нервным смехом. – Почему ты думаешь, что что-то произошло?

– Ты странно ведешь себя. Что случилось в мое отсутствие?

– О, Дрю, ничего не случилось. Я только хочу быть рядом с тобой. Я не права, что хочу этого?

– Да, конечно, права, – ответил он.

Медленно он стягивал с нее одежду, стараясь доставить ей как можно больше удовольствия, не думая о себе, а только о ней, словно знал, как много эта близость будет значить для нее.

Лаура крепко прижалась к Дрю снова, не желая его отпускать, не желая расставаться с тем, что он дал ей за эти недели, понимая, что когда уйдет, то никогда не испытает этого снова.

Он нашел ее губы, и они поцеловались, приоткрыв рот и лаская друг друга языком. Руки Лауры ласкали его спину под рабочей рубашкой, затем скользнули вниз, к животу, расстегивая его джинсы.

Она освободила его сильно возбужденный член и медленно впустила его в себя, наслаждаясь этой близостью.

– Дрю, – стонала она, задыхаясь от страсти, встречая его толчки и отвечая на них с лихорадочной дрожью; прижимая свои набухшие соски к его груди; лаская его шею, губы, охваченная потоком сладострастия; чувствуя, как быстро приближается вершина блаженства.

Все внутри у нее жаждало облегчения. Но она не хотела этого. Нет. При достижении оргазма она получит удовлетворение… но ее любовный акт с Дрю будет закончен, и никогда, никогда больше не испытает она такого.

Она старалась оттянуть пик удовольствия, не доходить до высшего наслаждения, но с каждым усилием Дрю ее тело становилось все более и более безудержным, и она закричала от невозможности больше сдерживать себя.

С перехваченным дыханием, позволяя себе наконец-то отдаться всепоглощающему желанию, Лаура отдалась.

– Я люблю тебя, – прошептала она, глядя в глаза Дрю и крепко целуя его в последний раз. – Всегда помни – я люблю тебя.

…Лаура с задумчивой печалью смотрела на закрытую дверь ванной комнаты. Она совершила ошибку, сойдясь с Дрю, с самого начала зная, что все закончится именно так. Ей так не хотелось принимать неизбежное. Как и Дрю, ей не хотелось больше оставаться одной. И то, что такой чудесный человек, как Дрю, хотел, чтобы она вошла в его жизнь, делало их отношения еще более привлекательными. Но ее мечты о совместной жизни с Дрю – призрачный мираж. Она тогда забыла, почему так долго была одна.

Нико. Он поклялся найти ее и отомстить, поклялся разрушить ее счастье и уничтожить тех, кто хоть что-то значил в ее жизни. Так же, как он разделался с ее ребенком.

Если бы Нико узнал о Дрю, он уничтожил бы и его.

Лаура еще не знала, куда поедет, но точно знала, что нужно поскорее это сделать.

– Почему ты с чемоданом? Куда ты собралась?

Углубившись в свои печальные мысли, она и не заметила, как в ванной перестала шуметь вода. Дрю, завернутый в полотенце, с недоумением смотрел на нее.

– Лаура, ты уезжаешь?

В его голосе вместе с недоверием безошибочно угадывалась боль, остро отозвавшаяся у нее в сердце.

– Да, уезжаю, – прошептала она, едва шевеля губами.

– Даже не попрощавшись? – каким-то образом он почувствовал, что она уходит навсегда. Что она не вернется. – Почему, Лаура? Почему ты уезжаешь? Что я сделал?

И снова он почувствовал себя маленьким мальчиком, которого передавали из одного приемного дома в другой. И снова он был никому не нужен, снова никому не доверял… переставал любить, потому что эти чувства не ценились в его мире. Но теперь, когда он научился пользоваться открывшимися ему чувствами в полной мере, он не хотел их терять снова. Ему нестерпимо больно было именно теперь обнаружить, что они не имеют ценности.

Лаура пыталась что-то сказать, обвинить Дрю в попытках нажима на нее, когда он предлагал вступить с ним в брак, сказать что-нибудь такое, чтобы разрушить их союз. Но у нее не повернулся язык сделать это. После такого Дрю никому и никогда больше не поверит.

– Ты ничего не сделал, – произнесла она слабым голосом.

– Тогда почему ты уезжаешь?

– Я должна это сделать. Не проси у меня никаких объяснений, Дрю, умоляла она. – Я не могу тебе этого сказать.

– Ты не можешь? Ты не можешь! – закричал он, ударяя кулаком по стене трейлера.

Лаура, испугавшись, отскочила в сторону.

– Лучше прокляни! – застонал он.

– Дрю, я должна уехать, – Лаура схватила свой чемодан, отступая. – Мне нужно попасть на самолет, улетающий из Омахи.

– Ты никуда не пойдешь! – он схватил ее за руку, притягивая к себе. Скажи мне, что происходит? Скажи мне!

– Оставь меня! – завизжала она.

Крик Лауры больно резанул Дрю, словно по его душе полоснули острым лезвием ножа. Посмотрев на нее, он увидел на ее лице животный страх загнанного в угол зверька. Она разрыдалась, и Дрю отпустил ее.

– Лаура, неужели ты на миг бы могла подумать, что я хотел причинить тебе боль? Я люблю тебя. Я расстроен. Мне непереносима мысль, что я могу тебя потерять.

– Прости меня, Дрю. Прости, – рыдала она, не в состоянии сдержать слезы.

– Простить тебя, Лаура? Я люблю тебя, Лаура, люблю, – настаивал он, сделав шаг к ней. – Неужели это ничего не значит для тебя?

– Для меня это все на свете, – и она снова неудержимо зарыдала. – Но я не могу любить тебя.

Сказав это, она открыла дверь и быстро ушла, оставив чемодан и Дрю.

Глава двадцать вторая

Грэхэм поднимался на лифте домой. Мысли его были заняты одной Келли. Ни о чем другом он больше не мог думать. Он так по ней скучал, что не мог дождаться, когда обнимет ее снова, будет крепко держать ее в своих объятиях и никуда не отпустит.

Он даже не знал, как пережил разлуку с ней. Как ни чудесно было сниматься в фильме «Долгая дорога домой», это нельзя сравнивать с тем, когда рядом Келли.

Открыв дверь их квартиры, Грэхэм поставил чемоданы, сбросил туфли и на цыпочках прошел в спальню.

Затаив дыхание, он смотрел на спящую Келли. Лежа на обтянутой атласом кровати, в белом тонком белье, юная женщина, казалось, купалась в голубом лунном свете, падавшем на нее.

Грэхэм наклонился к ней, осторожно притягивая ее руку к своим губам, желая таким образом ее разбудить.

– Дорогая, я вернулся, – ласково пробормотал он.

Келли пошевелилась и открыла глаза. Еще не совсем проснувшись, она моргала ресницами, не совсем понимая, что происходит. Затем глаза ее расширились от радости?

– Грэхэм, что ты делаешь здесь?

– Съемки на местности закончились раньше срока. Я не дал тебе знать, потому что хотел приятно удивить. Мы проведем вместе три дня, прежде чем я пойду на студию.

– Я так скучала без тебя.

– И я тоже скучал, – сказал он, наклоняясь и припадая к ее губам.

– Я уже не надеялась, что мы снова будем вместе, – призналась она, когда он с нетерпеливой нежностью раздевал ее, снимая ее тонкое белье, хранившее тепло и аромат ее тела.

– Почему? – спросил он, прижимаясь губами к ее груди. – Из-за сплетен в бульварных газетах? – Не обращай на них внимания. Это просто клубок лжи, искренние серые глаза смотрели на Келли. – Я люблю тебя и только тебя. Запомни это навсегда.

– Хорошо, – у Келли перехватило дыхание. Ее дремлющая страсть проснулась от прикосновений Грэхэма. Ее рот нашел его такие желанные губы, она жадно целовала его, ощущая их вкус, страстно желая близости, которой ей так не хватало во время их разлуки. Одновременно ее руки, лаская, исследовали гладкую кожу Грэхэма, притягивали его ближе к себе. Иметь его снова так близко, после долгой разлуки, было блаженством. Все, все было блаженством: вкус его поцелуев, запах его тела, его прикосновения, сводившие ее с ума, заставлявшие желать его со всепоглощающей страстью.

– Грэхэм, я люблю тебя, – нежно шептала она. – Я так тебя люблю.

Грэхэм смотрел на Келли с не меньшей нежностью, и в его глазах было обещание любви.

По телу Келли пробежала сладостная судорога, когда Грэхэм мягко вошел в нее. Она страстно встретила его толчки, отдаваясь безудержному желанию, проснувшемуся в ней.

– Я так рада, что ты вернулся, Грэхэм. Теперь все будет так, как и раньше.

* * *

– Джинкси, дорогой, я вернулась!

– Диана, ты имеешь представление, который сейчас час? Уже за полночь.

– Дорогой, ты мой агент, – напомнила она, переключая свой телефон без шнура от одного уха к другому и усаживаясь поглубже в горячую ванну. – Ты работаешь на меня двадцать четыре часа в сутки.

Вздох Джинкси был явно слышим.

– Чего ты хочешь?

– Что у меня после «Долгой дороги домой»?

– Если хочешь принять участие в ТВ фильме, я могу тебе это обеспечить. Хотелось бы тебе сыграть с Бобом Хоупом? Ты сможешь это сделать.

Диана отказалась.

– Эти роли все одинаковые. Я и так много их сыграла раньше. Мне хочется чего-нибудь другого – из ряда вон выходящего.

– Какого рода? У тебя есть что-нибудь конкретное? Ты сыграла практически все.

– Не совсем так, – поправила его Диана. – Я не играла в дневных фильмах, и мне бы хотелось сыграть в какой-нибудь чудесной мыльной опере.

Джинкси удивился.

– Ты это серьезно? Сыграть в дневной мыльной опере? Тебе? Зачем убивать себя?

Диана возмутилась.

– Джинкси, не будь таким узколобым. Я сказала тебе, что мне нужно просто бросить вызов.

– Какое название у этого шоу?

– «Вспышки страсти», – с прерывающимся дыханием сообщила Диана. Джинкси размышлял.

– Название кажется мне знакомым. Но почему? – Последовало молчание. – А, не та ли это мыльная опера, в которой снимается твоя дочь в главной роли?

– Да. Ты такой сообразительный, Джинкси. Знаешь, если ты поговоришь с продюсерами, уверена, они с удовольствием возьмут меня.

– Почему ты так думаешь?

– Они любят играть на публику.

– Только потому, что ты мать Келли? Не думаю, что это поможет. И, кроме того, что они будут делать с тобой?

– Я приехала с прекрасным замыслом и уверена – сценаристы проглотят его. Ну, как? Готов? Я хочу вставить в сценарий образ матери Келли и хочу, чтобы моя героиня завела любовный роман с героем – мужем Келли.

– Слышно было, как Джинкси затаил дыхание на другом конце провода.

– Сенсация?!

– Еще какая. Ну, теперь, Джинкси, все будет зависеть от тебя. Ты преподнесешь им эту идею. Идет?

– Конечно! Диана, это гениально! – Джинкси дрожал от возбуждения. – Мы заставим компанию есть у нас из рук.

– Только введи меня в спектакль, Джинкси, – приказала Диана несколько испытывающим тоном.

Джинкси пообещал, что у нее будет контракт к концу недели.

– Чудесно, – довольно протянула Диана. – Не могу дождаться, когда начну работать с Келли.

* * *

Дрю Стерн был пьян. Уединившись в темноте своего дома на побережье, он сидел в гостиной с бутылкой вина в руке.

После того, как Лаура бросила его в Небраске, он сумел взять себя в руки и продолжал сниматься. Никто не знал о случившемся. Он блестяще играл перед камерой и за ее пределами, живя так, словно ничего плохого не произошло. Но как только вернулся в свой дом, он позволил себе снять маску, покрыв свое лицо горькими слезами.

Единственное, чего ему хотелось, – это забыть боль… забыть воспоминания… забыть лицо Лауры.

Он глотнул из бутылки, сморщившись от вкуса жидкости, но все-таки проглотил. Ему казалось, что сердце его разбито на миллион кусочков, а жизнь разрушена. В течение трех дней он позволил себе роскошь предаться всеобщему забвению и жалости к себе. Затем он снова наденет маску и будет работать над тем, чтобы привести свою жизнь в порядок. Так, как было до Лауры. Так, как это будет всегда. Но в одном он был абсолютно уверен – он больше не полюбит никогда.

* * *

Человек медленно, крадучись, двигался по больничному коридору. В час ночи здесь было темно и пустынно. Узкая полоска света падала только из комнаты, где находилась дежурная сестра.

Неспешные шаги остановились, достигнув цели. Человек приложился глазом к стеклу в дверях и пальцами дотронулся до таблички с именем пациента.

В палате 514 находилась Габриэль Фонтано Моор. Бедная Габриэль лежала без сознания, с подсоединенным к ней прибором, поддерживавшем дыхание. Что произойдет, если прибор отключить? Результат мог быть только один.

Дверь приоткрылась, и человек угрем проскользнул внутрь, взглянув сначала на больную, а затем на ее телохранителя, спавшего на своем стуле.

У вошедшего на губах заиграла довольная улыбка, когда он, шаг за шагом, осторожно продвигался вглубь комнаты.

Человек благополучно добрался до нужного ему прибора и дрожащими пальцами стал нащупывать кнопки, ища выключатель. Всего один щелчок, и дни Габриэль Фонтано Моор будут сочтены. Если не получится на этот раз, то найдутся и другие возможности покончить с этим делом.

Капли пота выступили у него на лбу, когда он мельком взглянул на телохранителя. Тот мог проснуться в любой момент. И тогда у него опять не получится. Он задержал взгляд на лице Габриэль, лежащей без сознания. Выражение абсолютной невинности на нем вызвало у него нервозность и гнев.

Ради этого стоило рисковать. К чертовой матери последствия. Габриэль должна умереть. Она получит то, что заслужила.

Наконец, кнопка, которой отключался прибор, была найдена и нажата, и человек исчез до того, как машина должна была подать сигнал тревоги на медицинский пост.