Текст книги "Сезон обольщения"
Автор книги: Дженнифер Хеймор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
Итак, не сомневаясь в том, что Бекки согласится выйти замуж, Гарретт уже начал наводить справки о Джеке. Бекки с досады едва не зашипела.
Джек, все еще крепко державший в своей ладони ее пальцы, слегка пожал их и улыбнулся, однако одними только губами:
– Что ж, пожалуйста. Вы вольны исследовать мои связи и мое прошлое. Я не только не стану препятствовать, но даже окажу вам всемерное содействие в этом.
Гарретт снова обратился к Бекки:
– Мистер Фултон Вынужден был на несколько лет покинуть Англию из-за одного неприятного скандала.
– Я знаю об этом. Он мне рассказывал.
– Правда?
Бекки посмотрела на Джека с благодарностью. Как хорошо, что они успели о многом поговорить.
– Мистера Фултона необоснованно обвинили в преступлении, – спокойно сказала она, – но после оправдали. Однако семья, руководствуясь своими амбициями и не желая лишних разговоров, отправила его подальше, надеясь, что так в обществе быстрее забудут о скандале.
– А он тебе рассказал, почему его обвинили в убийстве маркиза Хардауна?
– Да, и это он мне тоже рассказал.
– И он поведал, что состоял в связи с женой маркиза?
– Ну… – Она бросила взгляд на Джека. – Нет.
– Но это не совсем так, – бесстрастно возразил тот и отпустил руку Бекки.
Голубые глаза Гарретта как холодные колючие ледышки уставились на Джека.
– Эту даму звали Анна Терлинг. Она вышла замуж за маркиза Хардауна меньше чем за год до происшествия. Вы признались, что возражали против этого брака, потому что сами хотели жениться на этой леди.
Бекки облизнула пересохшие губы и несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Ведь именно этого Джек ей не говорил.
Он сжал губы и ничего не отвечал.
– Так что, когда маркиза застрелили, все подумали на вас.
– Но это не он. – Бекки смяла памфлет, лежавший у нее на коленях. Он все еще был раскрыт на странице с карикатурой, на которую она старалась не смотреть.
– Нет, конечно, не он, – сказал Гарретт, продолжая испытующе смотреть на Джека. – Маркиза убили возле клуба на Честерфилд, а мистер Фултон в это время находился в публичном доме на Друри-лейн.
Бекки сидела как каменная. Он ведь не говорил ей, что посещал публичные дома. Но опять же, почему бы он стал рассказывать ей такие вещи? Какое ей было дело до того, что он находился тогда в доме терпимости? Главное, что он не убивал. Просто он был тогда молодым повесой. И его поступки не отличались от поступков всех остальных молодых повес, которые точно так же стремятся скрывать свои неблаговидные проделки от невинных светских девушек. А уж ей-то и вовсе не пристало оскорбляться, потому что она уже не была невинна. Ее жизненный опыт гораздо богаче, чем обыкновенно бывает у женщин ее возраста, и она прекрасно знала, какие распутники встречались среди мужчин ее круга.
Гарретт перевел взгляд на сестру.
– Его арестовали, но суда не было. Обвинение сняли на том основании, что человек никак не может находиться в двух местах одновременно.
Бекки несколько раз провела ладонями по юбкам, как будто разглаживая их.
– Не понимаю, почему это так тебя взволновало. Он оказался невиновен, и это самое главное. В любом случае к делу это не относится.
Она твердо знала, что все это не должно ее волновать. Ни то, что Джек шлялся по борделям, ни то, что он был когда-то влюблен в эту Анну Терлинг, и уж тем более не то, что хотел жениться на этой женщине. Ради Бога! Ведь все это было двенадцать лет назад!
– Леди Ребекка права, – сказал Джек. – Это не имеет никакого значения. Этим событиям уже много лет, и все это время я старался забыть о них.
Гарретт откинулся на спинку кресла.
– Однако двенадцать лет после того неприятного происшествия представляются сплошным белым пятном в вашей биографии, поскольку вы находились в морях и никто не знает, что там с вами происходило. Разве что другие моряки. Правда, сегодня утром мы с Тристаном побывали в порту и сумели отыскать одного матроса с вашего корабля. С «Глорианы».
– Действительно? – бесцветным голосом отозвался Джек.
– Он отзывался о вас как о знающем человеке, но при этом нелюдимом. Кажется, что, хоть люди относились к вам и хорошо, вы большей частью предпочитали ни с кем не общаться. Он упомянул о нескольких портовых драках, но это также ничего не значит. – Гарретт пожал плечами. – Я был бы сильнее озадачен, если бы не было вообще никаких стычек.
– Вы закончили? – жестко спросил Джек.
Бекки взглянула на него. Загорелые щёки отливали темно-красной бронзой. Она понимала его чувства. Кому понравится вторжение в личные дела? А Гарретт не проявлял никакой деликатности.
– Все это я прекрасно знаю. – Бекки небрежно махнула рукой. – Ну, во всяком случае, в общих чертах. И это ни в малейшей мере не влияет на мое отношение к мистеру Фултону.
– Но я только хочу, чтобы ты знала о прошлом того мужчины, с которым связалась, Ребекка. – Гарретт положил обе ладони на стол. – Несмотря на скандалы и драки, мне кажется, что его намерения честны.
Вот так. Бекки отлично понимала, что это самая блестящая рекомендация, которой можно было ждать от Гарретта. Она ведь также не думала, что Джек затевает что-то плохое. Впрочем…
Он перехватил ее взгляд.
– Прошлое – в прошлом. Теперь я смотрю только вперед.
– И как же ты видишь свое будущее, Джек? – тихо спросила она.
– Я вижу его здесь, в Англии. Хочу построить дом на той земле, где я родился. – Тут он помолчал и добавил: – И я хочу сделать это вместе с тобой.
– Но почему?
– Это не только из-за скандала. Он просто все ускорил. Я бы все равно сделал предложение, но прошедшая ночь заставила меня раскрыть глаза на правду.
Гарретт беспокойно поерзал, однако Джек не обратил на него внимания. Он покинул кресло, встав на колено перед Бекки, взял обе ее руки в свои и крепко сжал их.
– Я хочу все исправить. Поверь, очень хочу. Пожалуйста, выходи за меня. Умоляю, будь моей женой.
Он выглядел таким решительным, таким честным. Снова его действовали как серебристая блесна на рыбу, обещали яркое сияющее будущее, то, чего она считала себя совершенно недостойной после смерти Уильяма. Надежда. Счастье. Любовь. И все это так реально, так надежно. На какое-то счастливое мгновение она поверила, что теперь может открыть свое сердце, освободить душевные порывы, сбросить непроницаемую броню и почувствовать себя в безопасности с этим мужчиной.
Соблазн был чрезмерным. Она долго сидела молча, не шевелясь, переживая внутри себя борьбу сердца, ума и здравого смысла.
«Да» уже было у нее на языке. Это простое слово уже готово было сорваться и решить ее судьбу навеки.
И тогда она положит конец скандалу, спасет свое доброе имя и, что еще важнее, избавит семью от дальнейших неприятностей. Она в состоянии была прямо сейчас поступить правильно, и этого ждали от нее все, этому учили ее в детстве, и это был единственный приемлемый выход.
Она снова взглянула на Джека. Темные глаза, тронутые солнцем волосы, сходившиеся клинышком посередине лба, четкие черты лица: волевой подбородок, прямой нос, мелкие перышки морщинок в уголках глаз. Округлая линия нижней губы… Ночью она касалась ее языком, пробовала на вкус, брала осторожно зубами и слегка покусывала. Господи, как же она его хотела! И теперь хочет.
Но его лицо – это было незнакомое лицо. Она опустила взгляд на их переплетенные пальцы. Рука Джека была немного больше и темнее ее ладони. Такая мужественная, совсем другая. Чужая.
Четыре года назад Бекки была не в ладах со здравым смыслом. Из-за этого и случился несчастный союз с плохим человеком. Наверное, Джек не плохой и даже не лжец, но разве можно безрассудно ввергать себя в новый брак? Неужели она хочет снова увязнуть в бесконечной трясине одиночества и страданий, которые познала после свадьбы с Уильямом, поняв, что он никогда не любил ее?
Джек крепче стиснул ее руки, и она снова быстро скользнула взором по его лицу. Его губы – Господи, какие красивые губы! – стали тоньше.
– Бекки?
– Я… – Она не смогла договорить и только покачала головой.
Он с шумом выдохнул сквозь стиснутые зубы.
О Боже, наверное, она невыносимо эгоистична, но она не могла поступить иначе! Не могла снова разрушить свою жизнь. Даже ради того, чтобы без смущения смотреть в глаза всему свету, показывая, что она способна отвечать за свои грехи. Даже ради прекращения скандала. И даже если этот мужчина способен довести ее до невообразимого оргазма всего лишь несколькими прикосновениями пальцев.
Много лет она думала, что вообще не способна больше любить. И если говорить честно, то она не любит Джека Фултона. Как это возможно? Ведь она его совсем не знает.
Он тоже ее не любит. Она видела нежность в его взгляде. Чувствовала, что он восхищен ею. Конечно, он искренне желает защищать ее и заботиться о ней и даже сделать ее счастливой, по какой-то причине он решил, что хочет на ней жениться. Но он ее не любит.
Конечно, общество рассматривает брак скорее как сделку двух сторон, чем как союз любящих. Но это неправильно и неприемлемо – во всяком случае, для Бекки. Другая женщина из ее круга могла бы без сомнений пойти на этот шаг, но Бекки уже давно поняла, что не похожа на большинство женщин.
И каким бы красивым и желанным ни был Джек и какими бы ни были ее чувства к нему, она не могла выйти за него замуж. Не могла снова уничтожить свою жизнь, сковать себя узами брака с человеком, наверняка зная, что не понимает его достаточно глубоко.
– Я… не знаю. – Она судорожно вдохнула. – Мне нужно… Мне нужно время.
Но вот времени-то как раз у Джека и не было.
– Сколько тебе нужно? – спросил он.
Бекки покачала головой:
– Не могу сказать.
У Джека похолодело все внутри. Он долго не мог вымолвить ни слова. Наконец поднял голову и в упор посмотрел на нее.
– Но почему? – спросил он очень тихо.
– Я уже сказала. Я тебя не знаю. Недостаточно знаю, чтобы… – Она в отчаянии всплеснула руками. – Чтобы сделать это.
Джек скрипнул зубами, едва сдерживаясь. Он готов был закричать, что они уже и так все сделали и что все самое главное о нем она уже знает.
Боже, как он желал эту женщину! Вожделел ее. Мечтал видеть ее в своей постели. Правда, все эти сумасшедшие первобытные порывы, стремление владеть ею, защищать и заботиться о ней, любить ее, смешивались с сознанием необходимости заполучить ее деньги. Сложенные вместе, эти потребности были более чем достаточны, чтобы толкнуть его на что угодно ради завоевания Бекки.
– На самом деле все гораздо серьезнее, – вмешался в их разговор Калтон. Джек взглянул на герцога через плечо. – Первый муж Ребекки был мерзавцем, и не просто мерзавцем, а безумным. Он готов был и меня разорить, и украсть ее деньги. Но то еще самые невинные из его прегрешений. Так что сомнения моей сестры совершенно понятны.
Словно удар под дых – Джек вдруг понял, насколько он похож на первого мужа Бекки. И сдался. Он не собирался разорять герцога Калтона, но один Бог знал, как он хотел денег леди Ребекки – нет, не хотел, как нуждался в них.
И все же он был другой. Будь он проклят, если обидит ее так же, как тот негодяй, за которого она в первый раз вышла замуж! Она никогда не узнает о шантаже. Он позаботится, чтобы не узнала, потому что если ей об этом кто-нибудь расскажет, то разница между Джеком и ее первым мужем может показаться не столь велика. Она может счесть это предательством. Это будет жестокая обида, а Джек ни за что не хотел бы ее обидеть.
– Но я не тот человек.
– Да, ты другой, – согласилась Бекки. – Мы ведь совсем не знали Уильяма и доверились ему себе на горе. – Бекки нерешительно улыбнулась. – С тех пор я успела понять, что большинство людей хорошие. Редкий мужчина способен докатиться до такого предательства, как мой первый супруг.
– Но если ты веришь, что я на него не похож, то почему сомневаешься?
– Я… – Бекки склонила голову. – Я просто недостаточно тебя знаю. И хотя верю в тебя – а сердце подсказывает мне, что ты не можешь быть таким, как он, – просто не могу рисковать.
Сейчас она сидела более напряженно, чем раньше. Руки сложены на коленях над проклятым пасквилем, при виде которого ему хотелось выбежать на улицу, найти этого тупого мазилу и свернуть ему шею. Карикатура вызывала в нем ярость, хотя она отлично вписалась в его план. Впрочем, внезапно оказалось, что план недостаточно продуман. Джек обратился к герцогу:
– Мы же согласились, что свадьба будет самым лучшим решением.
– Да, но решение все равно остается за сестрой.
При виде того, как Бекки облегченно вздохнула, какой-то дьявол внутри Джека на миг пожалел об этом праве выбора, которое предоставил ей Калтон.
– Еще ночью я сказал его милости, что не желаю твоих страданий из-за всего этого, Бекки, – выразительно глядя на памфлет, сказал Джек. – Я не желаю, чтобы пострадал вообще кто-либо. – Руки его лежали на коленях, как бы демонстрируя, что ему нечего скрывать. – И ты нужна мне. Господи… Ты должна знать, как сильно ты мне нужна.
Он вложил всю страсть в слово «нужна», потому что именно это было полной и истинной правдой. Черт побери, она нужна ему намного сильнее, чем петля палача.
Щеки ее раскраснелись, и она украдкой бросила взгляд на брата.
– Я чувствую себя мерзавкой из-за того, что снова причинила столько бед моей семье. Поверь мне, Гарретт, меньше всего на свете я хотела именно этого. Но, пожалуйста, пойми меня. Мой первый брак был так… труден… – Снова взглянув на Джека, она с трудом выдавила: – Прости, но я не могу быть твоей женой.
Глава 6
Неделю спустя после того как ее обнаружили в постели с Джеком Фултоном, Бекки распахнула двери в гостиную и застыла на пороге.
Кейт и Гарретт стояли посреди комнаты и обнимались разве только чуточку более пристойно, чем Джек и Бекки в отеле «Шеффилд». Они мгновенно отскочили друг от друга, но рука Гарретта осталась на животе жены, хотя подол платья успел опуститься до пола. Прическа Кейт с одной стороны была уже совсем свободна от шпилек, а щеки ее пылали точно розы.
Бекки, не шевелясь, стояла в дверном проеме.
– О… Господи.
Гарретт улыбнулся. Такой улыбкой можно было осветить всю комнату. У него был настоящий талант улыбаться – несмотря на долгие годы бедности и одиночества. Но хотя нередко приходилось видеть, как он улыбается своей жене, другие люди нечасто удостаивались от него этого подарка.
Да ему и было отчего радоваться жизни. Обожаемым предметом его страсти, в конце концов, была законная жена. И все, чем бы они ни занимались, не являлось предосудительным.
– Простите меня… Я искала свою книгу. – Бекки указала на том «Антигоны», который лежал на диване с пальмовым рисунком.
Гарретт на шаг отступил от Кейт, однако не выпустил ее руку, и Бекки ощутила жестокий приступ зависти. Гарретт и Кейт заслуживали всего того счастья и благополучия, которым обладали. За последние четыре года Бекки видела от них немало добра и благодарила за это судьбу. Но с мимолетными вспышками зависти она ничего не могла поделать.
– А мы как раз собирались чаю попить. – Кейт безуспешно попыталась поправить волосы. – Пожалуйста, составь нам компанию.
– Хорошо. – Бекки уселась на диван рядом со своей книжкой, а Кейт принялась разливать чай. На столе был приготовлен серебряный сервиз.
– Может, ты теперь ей скажешь? – спросил Гарретт, когда его жена передала чашечку обжигающего напитка и присела рядом с Бекки. Гарретт расположился в удобном кресле напротив дам, спиной к очагу.
– Что ты собиралась мне сказать?
Кейт замялась. Потом опустила чашку на блюдечко и поставила на маленький мраморный столик возле дивана.
– Только, пожалуйста, не сердись на меня, Бекки. Я пригласила Джека Фултона и его родных к нам на обед послезавтра.
Бекки так и ахнула:
– Но зачем?!
– Фултон заезжал к нам вчера, когда ты была у леди Деворе, – ответил Гарретт за жену. – Кейт предложила ему приехать к нам еще. А когда узнала, что его отец и братья сейчас в Лондоне, то пригласила их всех.
Бекки смотрела на Кейт широко раскрытыми от удивления глазами но невестка успокоила ее жестом:
– Понимаю, что я, должно быть, поторопилась. Наверное, следовало сначала спросить тебя. Но знаешь, мне он понравился. И кажется… – Она виновато улыбнулась Бекки. – Кажется, он от тебя без ума.
– Я ему отказала, – напомнила Бекки.
– Не совсем так, – молвил Гарретт. – Если я ничего не путаю, ты попросила немного времени подумать. Тебе нужен срок, чтобы узнать его поближе. Кейт права. Разве возможно это устроить лучше, чем пригласив его на обед?
– И его семью, – добавила Кейт, пряча темную прядь за ухо. Она всегда думала о семье. Для Кейт в целом мире не существовало ничего важнее.
– Но я больше ничего от него не слышала, – возразила Бекки. – Я думала, со мной покончено. Мне казалось, он решил искать счастья в другом месте.
Последние несколько дней она действительно не расставалась с этими мыслями, наполнявшими ее душу сомнениями и даже некоторым подобием сожаления. Какой-то частью своего существа она задавалась вопросом: неужели, погрузившись в этот страх и недоверие, она успела навсегда расстаться с последними надеждами на счастье?
– Но он и не думает ничего искать. Надеется убедить тебя, – заявил Гарретт.
– Правда? Но почему? – Она же видела, что Джек был в ярости, когда она сказала «нет». Он не вымолвил ни слова, но крепко сжал кулаки и губы у него побелели. Она подумала тогда, что нанесла непоправимый удар по его мужской гордости. – Я крайне удивлена, что он готов снова смотреть на меня, тем более обедать у нас вместе со своими родными.
– Порой не так уж просто отказаться от любви, – тихо произнесла Кейт.
Бекки схватила книгу с дивана и прижала к груди.
– О, ради Бога, дорогая! Он меня не любит.
– Ты уверена?
– Он недостаточно долго меня знает, чтобы полюбить. Едва ли ему известно обо мне что-нибудь.
Кейт погладила себя по круглому животу.
– Но откуда ты можешь знать? Любовь так же разнообразна, как и людские характеры. Почему ты думаешь, что любовь не может родиться после месяца знакомства? Если честно, я влюбилась в твоего брата еще до того, как мы были официально представлены. – Кейт и Гарретт обменялись таинственными улыбками, после чего невестка снова обратилась к Бекки: – Джек кажется весьма настойчивым в своем намерении заполучить тебя. Но какие же тут еще могут быть причины? Зачем бы ему иначе соглашаться прийти на обед? И для чего так стремиться к общению с нашей семьей?
Бекки прикрыла глаза. Видит Бог, она тосковала по нему эти несколько дней. Тело жаждало его. Она непрестанно думала о нем. То вспоминала простое удовольствие от их разговоров, то вновь переживала наслаждение, которое он подарил ее телу. Она мечтала снова его увидеть, хотя и знала, что это не сулит ничего хорошего.
Кейт страдальчески наморщила лоб:
– Но я не собираюсь требовать твоего присутствия на обеде и пойму, если ты предпочтешь остаться у себя.
– С моей стороны будет неприлично не появиться. – Потирая лоб, Бекки сквозь пальцы посмотрела на невестку. – Скажи мне правду, Кейт. Ты полагаешь, я должна за него выйти?
– То, что думаю я, не должно влиять на то, что следует делать тебе. Ты должна поступать так, как считаешь необходимым. А мы с Гарреттом хотим только, чтобы ты была счастлива.
Между тем за эти прошедшие дни скандал разгорелся. Теперь, если Бекки выходила на улицу, дамы начинали перешептываться, прикрываясь веерами. Бекки все еще удавалось ходить с высоко поднятой головой, но она уже начала уставать от всего этого.
Смесь ожидания и тревоги дрожью пробежала по спине.
– Что ж, обед? Очень хорошо.
Кейт грустно улыбнулась:
– Должна признаться, мне нравится Джек Фултон. Надеюсь, однажды между вами все наладится. Я согласна, скандал быстро уляжется, если ты сейчас выйдешь за него замуж. Но ради этого, конечно, не стоит рисковать твоим счастьем. Сначала убедись, что ты на верном пути. Но право же, я надеюсь, ты дашь ему шанс.
Наконец день встречи с Джеком и его родными настал. В тот день Бекки сидела с книгой в руках в своем любимом кресле в салоне, грея ноги у очага. Сегодня она снова увидит Джека, впервые после того утра, когда он сделал ей предложение. Это случилось около недели назад. Но только сегодня к ним явится вся его семья, да еще и тетушка Бекки Беатрис с ее злым языком. Она приехала нынешним утром из Йоркшира.
В дверь постучали. Подняв голову, Бекки увидела, что в комнату заглядывает лакей.
– К вам посетитель, миледи. Мистер Фултон хочет вас видеть.
Джек! Она никак не ожидала, что он приедет раньше. Вскочив с кресла, Бекки отложила книжку и оправила оборки на юбках аспидного цвета.
– Он пришел рано.
– Да, миледи.
– Пожалуйста, проводи его сюда.
Спустя несколько мгновений Джек вошел в салон, внеся узнаваемый мужественный аромат, который витал вокруг него как некая аура. Он был высок и широкоплеч, и все в нем было именно таким, каким она себе воображала в одинокие ночи, мечтая об идеальном мужчине.
Войдя в комнату, Джек остановился. На губах его играла злодейская улыбка. Лакей вышел прочь и затворил двери.
– Благодарю Бога, – сказал Джек. В его голосе прозвучала странная волнующая смесь резкости и покорности. – Я уже не надеялся увидеться с тобой наедине.
Она перебирала пальцами складки своих юбок.
Сделав два широких, но тихих шага по ковру, Джек очутился рядом и, уверенно обхватив за талию, привлек Бекки к себе.
Каждый мускул в ее теле окаменел, но как только Джек склонился к ее устам, она растаяла.
Его поцелуи были изысканно сладки, мягки и нежны, страстны и столь же жадны, как жадны были и ее губы. Оставив юбки, она обвила руками его шею и поцеловала в ответ со всей страстью, которая одолевала ее в последние дни.
О, если бы это длилось вечно! Вина и страх испарялись, соскальзывали по спине и ниспадали к ногам как водопад, оставляя после себя свежесть и чистоту, открытость тому, что сулил ей он.
Еще немного, и он заставит ее снять броню. Все, что для этого требовалось, – продолжать целовать ее, прижиматься губами к ее щеке, векам, подбородку, ре отпускать из крепких объятий, надежно удерживая рядом.
Это было подлинное единение. Если бы только они могли вот так и оставаться – вместе, неразделима.
Но все закончилось слишком быстро. Он осторожно отстранился и, прижавшись лбом к ее лбу, произнес:
– Я скучал по тебе. – Его дыхание и шепот защекотали ей губы.
– Я тоже по тебе скучала.
– Я с ума схожу от желания.
Должна ли она сказать ему правду? Признать, что она тоже хочет его? Что отчаянно жаждет его прикосновения каждый день после их расставания?
Когда-то она то же самое испытывала к Уильяму, но все закончилось гораздо скорее, чем предполагалось. Нет-нет. Конечно, это ощущение надежности в объятиях Джека – всего лишь вымысел, плод фантазии. Ведь однажды это уже подтвердилось. Именно в его объятиях она находилась тогда, неделю назад, когда все эти люди ворвались к ним в спальню.
Он погладил согнутым пальцем ее щеку:
– Ты тоже меня хочешь, я чувствую это. – Его губы оказались возле уха Бекки, дыхание щекотало самую мочку. – Давай прекратим эту бессмыслицу. Выходи за меня.
Она вздохнула. Как ни мечтай, но предложить ему еще один вечер в отеле «Шеффилд» невозможно. Он тоже на это не пойдет, потому что стремится к большему. Он хочет сразу все.
Снова притягивая к себе Бекки, Джек погладил большим пальцем ее лоб и сказал:
– Я решил. Еще неделю назад решил. Я хочу тебя, и готов на тебе жениться.
Она в упор смотрела на него, сосредоточенно хмуря лоб.
– Но как легко ты об этом говоришь… Как можешь вручать свою жизнь женщине, которую едва знаешь?
Джек пожал плечами:
– Но я уже выбрал свой путь и меня с него не сбить. Ни теперь, ни через десять лет. Все, чего я хочу, – это ты. – Он не сводил с нее упрямых темных глаз. – Понимаешь?
– Думаю… да. – Бекки отвернулась. – Но для меня все не так просто.
– Но почему? – Он требовал прямого ответа.
Бекки скрестила руки на груди – на отливающем серебром сером лифе платья, – как бы закрываясь от Джека.
– Никогда не думала, что снова выйду замуж. Я планировала прожить остаток своих дней в качестве вдовы, как синий чулок.
Джек хмыкнул:
– Ты? Синий чулок?
И снова ее поразило, насколько поверхностно они знакомы. Не считая скандального происшествия, их связывало только одно – плотское влечение. Все их остальные сведения друг о друге были меньше самой незначительной соринки.
Вспомнились долгие дни в Кенилворте после венчания с Уильямом. Молодой муж отдалился, и постепенно стало приходить понимание: они не так уж подходили друг другу, как он говорил ей до свадьбы. Никогда больше она не чувствовала себя такой одинокой.
После смерти Уильяма ее окружала семья и еще – с недавних пор – Сесилия. Но даже полное физическое одиночество невозможно сравнить стой жуткой пустотой в душе, которую она чувствовала в Кенилворте.
Не так уж трудно представить себе, что подобной пустотой страдал и Джек. Он ведь был отчаянный повеса. В свои тридцать привык бродить по земле и находить любовниц по настроению. При этом он неизменно пользовался полной свободой. Возможно, когда-то он и любил девушку, но это было слишком давно. Представлял ли он себе, что значит узнать – по-настоящему узнать – женщину? Имел ли понятие о том, как быть мужем? И уж если на то пошло, знает ли она сама, что такое быть настоящей женой?
– Бекки, – он прикоснулся к ее волосам и слегка погладил пальцами заплетенные в косички пряди, скрученные в узел на затылке, – я сделаю тебя счастливой, – Голос звучал тихо, но решительно. – Клянусь тебе.
– Клянешься? – Снова обернувшись к Джеку, она увидела в его глазах только это обещание.
– Клянусь, – повторил он. И его губы снова приблизились – сладкие и теплые. Это нежное прикосновение пронизало ее насквозь, расслабляя мускулы и смягчая внутреннее сопротивление.
– Выходи за меня замуж, – прошептал он ей в губы.
– О нет, – ответила она, вздрогнула и замерла. – Джек… Я…
Он обнял ее за плечи. Она уже не вырывалась.
– Я не хотела, чтобы мои слова прозвучали столь бесповоротно.
«Дай ему шанс», – сказала Кейт и была права. Будет ужасно нелепо, если не сказать глупо, отказать Джеку только из опасения, что он второй Уильям.
– Ты должен дать мне время.
Его пальцы едва дрогнули на ее плечах, но она ощутила это.
– Я хочу тебя, Бекки. Сейчас.
– Я не готова.
Резко, с отчаянием выдохнув, он отступил, запустил пальцы в копну своих темных, тонкими прядями выгоревших на солнце волос.
– Но тем не менее я собираюсь убедить тебя. Ты боишься из-за того, что случилось раньше. Но все время забываешь: я не он!
– Знаю. Только… пожалуйста, будь терпелив.
– Я ненавижу ждать.
– Мне нужно время, чтобы снова научиться доверять.
– Ну а когда я заслужу твое доверие? Что тогда?
Его настойчивость и твердость заставили Бекки слегка затрепетать.
– Тогда… если получится… я приму решение и выйду за тебя.
Джек распрямил плечи. Карие глаза с вызовом смотрели на нее в упор.
– Значит, я заслужу твое доверие. Долго ждать не придется.
Казалось, он был предельно уверен, но Бекки знала себя лучше.
– Надеюсь, ты прав, слегка улыбнулась она.
– Да, я прав. Еще до конца этого месяца мы будем стоять перед алтарем.
Это прозвучало как настоящий вызов. Его дерзкая самоуверенность размягчала сердце. Улыбнувшись шире, Бекки прижалась к Джеку и украдкой взглянула на него:
– Ты правда так думаешь?
– Знаю. – Он коснулся губами ее лба. – Я не могу ждать.
За столом Джек сидел чинно. Было почти не заметно, как крепко он сжимал бокал в ладони, и уж совсем не видно со стороны, что шея у него ныла от напряжения. Джек едва сдерживался, чтобы не сорвать с себя галстук. Ему вовсе не хотелось ехать в дом четы Калтон вместе с отцом и братом, но герцогиня пригласила всех и он счел себя не вправе отказать ей.
К вящему раздражению, посадили его далеко от Бекки. Зато ее тетушка, леди Беатрис, сидевшая по правую руку, то и дело наводила на него монокль, и страшно увеличенный слезящийся голубой глаз смотрел из него так подозрительно, что мурашки бежали по коже. Впрочем, если Джек не ошибался, она просто не могла знать о нем пикантные подробности. Уж если герцога Калтона нисколько не интересуют личные дела Джека, то тем более не нужны они и этой старухе.
И все же огромный голубой глаз смотрел слишком пронзительно и неприятно.
Леди Уэстклиф сидела слева от Джека, дальше – его отец. Старший брат, Бертран, расположился напротив в окружении одетой в роскошное кремовое платье Бекки и леди Деворе. Отец и Бертран так подобострастно вели себя перед герцогом и его семьей, что Джеку было страшно неловко.
Виконт Уэстклиф, сидевший правее герцога, был самым любезным из всех собравшихся за столом, ловко балансируя между грубоватыми повадками хозяина дома и раболепием родственников Джека. Супруги Уэстклиф удерживали разговор от банальностей, не давая ему при этом совсем смолкнуть.
Когда подали второе, отец Джека вздохнул и откинулся на спинку своего кресла, положив одну ладонь на выдающийся живот, а другой рукой поднимая бокал с вином. При этом он совершенно по-дамски отогнул мизинец. Говорил он громко, так что его прекрасно слышали и на другом конце стола.
– Разрешите еще раз поблагодарить вас, ваша милость, за то, что убедили моего сына встать на путь истины и принять правильное решение в отношении вашей прелестной сестры. Сожалею только, что леди его отвергла.
Все умолкли, а Джек посмотрел в сторону Бекки. Она слегка поджала тубы и уставилась на скатерть, мимо своей тарелки с фаршированной устрицами олениной. Герцог неприветливо смотрел на говорившего.
– Я ни в чем не убеждал вашего сына. Он сам решил, что свадьба могла бы стать лучшим выходом из создавшегося положения.
Джек не смотрел на отца. Он уже не в первый раз подумал, как же такое могло случиться, чтобы кто-нибудь, а тем более сам король Англии, настолько доверился этому человеку, что сделал его тайным советником. Но с другой стороны, королю виднее. Ведь достопочтенный Эдмунд Фултон всю свою жизнь тратил куда больше усилий на политическую карьеру, чем на то, что хоть как-то касалось Джека. Да и чего, собственно, ожидать от Георга IV? Джек никогда не видел нынешнего короля, но из всего, что довелось о нем слышать, многими чертами и привычками он походил на его отца.
Джек вообще всегда был любимцем матери. Отец изливал все свое внимание и любовь на двух старших братьев, оставляя Джеку лишь крохи. Исключения случались лишь тогда, когда ему необходимо было выплеснуть на кого-то свое раздражение и досаду на обстоятельства, шедшие вразрез с его планами.
Когда Джеку исполнилось шесть лет, его, например, отругали за то, что в Хамбли из-за проливных дождей гниет урожай. Восьмилетнего мальчика обвинили в провале одного очень важного решения на парламентских слушаниях. В двенадцать он понес полную ответственность за неудачное вложение отца в строительство канала.
