Текст книги "Сезон обольщения"

Автор книги: Дженнифер Хеймор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 23

Джек очень рисковал, приехав сюда. Его искали, и он прекрасно знал, что будет, если его найдут. Свидетельства были неопровержимы. Он действительно убил пэра. Его должны повесить.

Он добрался до Лондона только сегодня на рассвете. Это было утро накануне Рождества. Он прятался в темных закоулках и старался держаться подальше от всякого, кто хоть немного напоминал констебля. Сейчас он стоял в полумраке на берегу Темзы. Было морозно, и темно-серые облака низко нависали над рекой. От воды поднимался едва заметный пар. Сквозь туман среди бортов пришвартованных кораблей он мог видеть и борт «Глорианы».

Этот корабль стал для него домом. По крайней мере он должен был считать его таковым. И все же с этим ничего нельзя было поделать – он не хотел туда возвращаться. Он приехал в Лондон с твердым намерением начать новую жизнь, а взойти снова на борт «Глорианы» значило окунуться в прошлое. Казалось, он снова, и теперь навсегда, отправляется в изгнание.

Однако на сей раз еще хуже. На сей раз он не просто изгнан. Он должен скрываться. И это – навсегда. Сегодня днем «Глориана» покинет лондонский порт, возьмет курс на Ямайку, в Кингстон, и никогда больше не вернется в Англию.

Холодный воздух пронизывал его рану. Джек надвинул шляпу пониже и не спеша направился к пристани, внимательно глядя вокруг и ощущая себя частью всего этого. К берегу приближалась шлюпка. Наблюдая, как она причаливает, команда в темных кителях повисла на бортах «Глорианы».

Один из этих людей – то был боцман Маккинли – приветственно помахал рукой:

– Эй, Джек!

Джек отсалютовал ему здоровой рукой, но промолчал. Остальные матросы прокричали слова приветствия.

Глубоко вдохнув, он приблизился к кромке воды и, как только шлюпка подошла к берегу, поднялся на борт. Это было так привычно, но сегодня Джеку мешало ранение. Он не мог балансировать раненой рукой и наверняка бы упал, если бы матросы не поддержали его.

– Что стряслось с твоей рукой, Джек, дорогой? – спросил его один из матросов, Джонсон. Задав вопрос, он небрежно сплюнул жевательный табак.

– Подстрелили меня, – коротко ответил Джек, не обращая внимания на удивленно поднятые брови Джонсона. Лучше пускай пока ничего не знают или думают хотя бы, что в него выстрелил один из преследователей. Он и не думал рассказывать им обо всем, что с ним происходило, пока он был в Англии. Все и так знали, что старое дело об убийстве возобновилось новым постановлением о его аресте. А от капитана Кэлоу он получил весточку, что команду «Глорианы» уже опрашивали о возможном местонахождении Джека. Никто не знал, где он был в это время, но даже если бы знали, все эти люди были его друзьями, братьями и не стали бы выдавать.

Он присел на банку. Матросы замолчали и стали грести к кораблю.

Джек посмотрел на темные здания вдоль берега реки, на силуэты прохожих, спешащих по зимнему холоду домой, к своим любимым – праздновать наступающее Рождество.

Вдруг один из прохожих оглянулся. Джека охватил жуткий холод от шеи до кончиков пальцев на ногах. Даже с такого расстояния он узнал бесцветную фигуру Тома Уортингема. Том до сих пор его преследует. Это ясно. Только Джек не понимал почему. Ведь все уже кончено. Они оба сдержали свое слово – Джек не дал ему ни единого шиллинга, а Том выдал все документы властям.

Повернув прочь от пристани, Том высоко поднял воротник и исчез в тумане как привидение.

Джек закрыл глаза и повернулся спиной к этому серому городу, который снова отверг его.

В Рождество Бекки проснулась рано утром. Кейт, тетушка Беатрис и дети носились по дому, делая последние приготовления к празднику, но Бекки сегодня вовсе не хотелось присоединяться к всеобщим оживленным хлопотам. Она сидела в своем любимом бархатном кресле в гостиной с последним номером «Эдинбургского медицинского журнала» на коленях. Обычно она единым махом проглатывала весь журнал, как только получала очередной квартальный выпуск, но сегодня утром слова, казалось, плясали на странице.

Кто-то тихонько постучал в дверь гостиной, отвлекая Бекки от ее размышлений, и она облегченно вздохнула:

– Войдите.

Это была служанка.

– Миледи, здесь лорд Уэстклиф. Он бы хотел с вами поговорить, если вы не заняты.

Бекки отложила в сторону журнал и прямо-таки подскочила с кресла:

– Тристан? – Оправив юбки, добавила: – Конечно, я приму его. Где он?

– Ждет вас в большой гостиной, миледи.

Бекки побежала туда и, распахнув двери настежь, ворвалась в комнату. Навстречу ей из кресла с пальмами поднялся кузен.

– О, Тристан! У тебя есть новости о Джеке?

Он угрюмо кивнул:

– С Рождеством, Бекки. Пожалуйста, присядь.

Она поторопилась исполнить его просьбу и почти упала на диван.

– Пожалуйста, рассказывай скорее, что ты узнал.

Тристан набрал в грудь побольше воздуха.

– Как ты и просила, я попытался разузнать что-нибудь о месте нахождения Фултона. Я вспомнил название корабля, на котором он служил до того, как вернулся в Англию, отправился в доки и просмотрел записи обо всех судах, которые прибывали в порт Лондона или уходили из него за последние несколько недель.

– И что? – Бекки затаила дыхание. – Ты нашел среди них упоминание о «Глориане»?

– Да. «Глориана» с начала этого месяца стояла на якоре в лондонском порту.

Бекки рывком поднесла сжатый кулак ко рту и прикусила костяшки пальцев.

– Он на корабле?

– Я не уверен… – нахмурился Тристан.

– И он рискнул показаться в Лондоне?

Тристан пожал плечами:

– Возможно. Ведь лучшее средство сбежать отсюда стояло на якоре у пристани на Темзе.

Бекки решительно поднялась с места:

– Отведи меня туда. Пожалуйста, Тристан…

Тристан остановил ее жестом поднятой руки:

– Погоди, Бекки. «Глориана» ведь уже ушла из Лондона. Вчера днем, во время прилива.

Это известие опустошило ее, лишило воздуха. С несчастным видом Бекки опустилась обратно на диван.

– Так если он был на борту…

– Тогда он уехал.

– Но куда… куда они направились?

– В Вест-Индию. На Ямайку.

Вест-Индия… Такой далекий мир… Бекки с трудом поднялась на дрожащих ногах.

– Прости меня, Тристан… мне надо немного побыть одной.

Он также поднялся, протянул к ней руки и коротко ее обнял.

– Понимаю. Прости. – Потом взял ее за подбородок. – Увидимся вечером за обедом.

– Да… хорошо, – пробормотала Бекки, неровной походкой направляясь к лестнице, ведущей наверх. Отыскав в гардеробе самое теплое свое пальто, она сказала Кейт, что идет на прогулку. Джози собралась было ее сопровождать, но, слишком хорошо зная свою госпожу, поняла, что Бекки хочет, чтобы ее оставили в покое, поэтому последовала за ней на весьма почтительном расстоянии.

Казалось, вот-вот пойдет снег. Холодный воздух хлестал по щекам, но Бекки, шагая по Мейфэру, едва обращала внимание на погоду. Она понимала, что не отыщет «Глориану». Даже если бы корабль до сих пор оставался в порту, то доки все равно слишком далеко. К ним можно пройти, только если сначала миновать кварталы, слишком опасные для одиноких прогулок. Но что-то влекло Бекки в этом направлении.

Хотя бы взглянуть на реку и помечтать, что Джек где-то рядом…

Она дошла до самого Тауэра, после чего решила все-таки повернуть домой. Было уже поздно, надо было вернуться, прежде чем родные начнут волноваться. Да и не могла она прогулять здесь все Рождество. Оглянувшись через плечо, Бекки увидала недовольно нахмуренную Джози. Очевидно, служанка решила, что они и так уже забрались слишком далеко.

Бекки поравнялась с воротами Тауэра. Гарретт вполне мог оказаться здешним узником, если бы его обвинили в убийстве Уильяма. Но Джек, в отличие от Гарретта, не был вельможей. Поэтому его, по всей вероятности, заточили бы в Ньюгейт, где содержались преступники попроще.

Бекки прошла еще немного вперед. Она не готова была праздновать Рождество в кругу семьи – во всяком случае, не теперь. Еще всего лишь несколько минут, и она повернет домой. Глубоко погрузившись в невеселые мысли, Бекки продолжила свой путь.

Она не могла ждать, пока Джек на «Глориане» вернется из Вест-Индии. Да это к тому же бесполезно. Не только поищу, что «Глорианы» не будет еще несколько месяцев, но потому, что, когда корабль вернется, Джека скорее всего не будет на борту. Он не может вернуться в Англию.

А значит, Бекки следует отправиться за ним. Надо собираться в Кингстон. И как можно скорее.

Что-то твердое ткнуло ее в бок. Пораженная, Бекки отшатнулась, но длинная сильная рука обняла ее за талию и прижала к долговязому телу. Она опустила глаза – на уровне пояса поблескивал металл, спрятанный от других пешеходов широкой полой черного; плаща, которой незнакомец окутал их обоих.

– Ш-ш… – Долговязый прижимал ее к себе одной рукой, а другой крепко вдавливал дуло пистолета ей в бок. – Идите как ни в чем не бывало, миледи.

Ахнув, Бекки подняла глаза к бледному лицу мужчины и внезапно поняла, кто это.

Инстинкт велел ей закричать, вырваться на волю и убежать в безопасное место, но она поборола свой первый порыв. Ведь пистолет был возле самого ее бока. Этот тип очень даже запросто мог пристрелить ее прямо здесь, посреди улицы.

Наверняка этот человек понимает, что Бекки не настолько смела, чтобы в одиночку отправляться гулять по городу. В последний раз оглянувшись на Джози киле Тауэра, Бекки почти совсем забыла о ней. Но теперь она уже боялась оборачиваться и искать служанку глазам. Она не хотела даже намекнуть этому человеку, что за ним, может наблюдать кто-то третий, поэтому сказала самым простым, спокойным тоном:

– А вы Том, не так ли? Том Уортингем?

У него была очень длинная и очень худая шея; кадык выразительно проделал путь вниз и вверх, он нервно сглотнул. Делая вид, что смотрит прямо вперед, Том покосился на Бекки:

– Давайте-ка прогуляемся немного, вы не против?

Выражался он вполне изысканно, но Бекки это не удивило. Да и могло ли удивить, ведь Джек рассказывал, что Том – сын викария.

– Очень хорошо. – Она старалась дышать как можно ровнее и ни на секунду не выпускала из внимания ни мостовую перед собой, ни мужчину, который крепко прижимал ее к себе. От него почему-то пахло старым, пожелтевшим и скручивающим по краям пергаментом. Не то чтобы Бекки был отвратителен этот запах – он напоминал ей запах книг, – но, уж во всяком случае, мужчине он не добавлял привлекательности.

Да и все прочее в нем не вызывало симпатии: слишком худ и костляв, с желтым одутловатым лицом… Был ли он пьян? Бекки даже затошнило, когда она задумалась над тем, какую дополнительную угрозу он мог представлять, если бы оказался пьян. Однако от него не пахло спиртным.

Губы его изогнулись – не столько улыбка, сколько оскал черепа.

– С вами так легко я приятно было прогуляться, миледи. Мы почти дома.

– Дома? Где?.. – Она не договорила. Только тут стало понятно, что они уже у самых доков. Оказывается, она ухитрилась пройти через всю стройку на доках Сент-Кэтрин, где сегодня, в праздничный день, было пустынно, и даже не осознала, как далеко забралась.

Уортингем тихонько хихикнул:

– Скоро сами увидите.

Его вежливость показалась ей довольно странной. Интересно, хватит ли у него духу сделать это – нажать на курок, выстрелить в нее, – если вдруг она вздумает позвать на помощь или побежать? Она ощущала, как дрожат егоруки. Заставляя себя идти вперед, Бекки потихоньку изучала этого человека. Он выглядел напуганным. Бекки вспомнила: Джек говорил ей, что Том в отчаянии.

Они шли по улице мимо портовых складов. Здесь неподалеку, как сказал Тристан, стоял на якоре корабль Джека. Но «Глориана» уже покинула порт. Стараясь сохранять спокойный голос, она спросила:

– Вы взяли меня в заложницы?

Уортингем помялся, потом произнес:

– Какую сумму назвал вам наш друг Джек, миледи?

– Он не называл. Я сама узнала. Смею заметить, у меня есть привычка знакомиться с содержанием всех писем, которые приходят в мой дом, а вы были настолько внимательны, что прислали целых два – одно в Лондон, другое в Корнуолл.

Он медленно кивнул и заговорил тихо, чтобы не привлекать внимания прохожих, хотя, по мере того как они уходили все дальше за пристань, количество людей на улице все уменьшалось.

– Я отправлю записку его милости с требованием некоторой суммы, гарантирующей вашу безопасность. Я не стану просить у него много. Впрочем, ваш брат – один из самых богатых людей Англии, не так ли? Попрошу всего несколько тысяч фунтов. Для него это вообще ничтожная сумма. Как только он пришлет мне деньги, я вас отпущу. Вы пойдете своей дорогой, я – своей.

– Ну хорошо, звучит все достаточно просто. – Голос Бекки выражал уверенность и спокойствие, но она никак не могла собраться с мыслями, а колени подкашивались. Она прикусила щеку изнутри – очень старалась сохранить уверенный вид. Сколько еще придется идти с прижатым к боку пистолетом? Он уже и так набил ей синяк. Теперь, когда все это закончится, наверняка над бедром будет круглая отметина.

Джек сказал, что Том в беде. А ведь когда-то Уортингем был джентльменом. Должно быть, ему самому угрожали тяжкими последствиями, если он не уплатит этот крупный долг. Иначе едва ли он зашел бы так далеко, стал бы так рисковать посреди бела дня, да еще в Рождество.

– Вот мы и пришли. – Уортингем остановился у дверей тускло-коричневого здания, фасад которого растянулся на целый квартал. Похоже, они были где-то в Шадуэлле или Уоппинге. Бекки ни разу не попадала в эту часть Лондона. Все здесь казалось еще более серым и мрачным, чем сердитое небо над головой, а испарения от сточных канав и помоек, поднимаясь кверху, пропитали весь воздух.

Но где же Джози? До сих пор Бекки ни разу не оглянулась. А вдруг Уортингем успел что-то сделать с ней? Или она убежала, как только увидела незнакомца, который приблизился к госпоже? Но Джози бы так не поступила… наверное. Бекки верила в ее храбрость и надеялась, что она не станет удирать прочь при первых же признаках опасности. Однако раньше как-то не приходилось испытывать ее в необычных обстоятельствах. Так что совершенно непонятно было, где она находится сейчас. Бекки уже хотела прямо спросить Уортингема, что он сделал с ее служанкой, но это могло бы поставить Джози в опасное положение, поэтому она решила держать язык за зубами.

Она снова поглядела в длинное лицо Уортингема. Неизвестно почему, но этот тип не так сильно пугал ее, как Уильям в последние дни своей жизни. Бекки подумала, что он скорее всего не собирается ни насиловать ее, ни бить, хотя наверняка будет угрожать, добиваясь, чтобы Гарретт ему заплатил.

Но что за наивность! Как раз весьма возможно, что он изнасилует и убьет ее потом. Она же не от сотворения мира знает этого человеку! А вдруг он еще хуже, чем Уильям?

Однако он много лет был другом Джека. Они вместе выросли и полагались друг на друга долгие годы. Но потом между ними стала женщина.

– Проходите, миледи. – Уортингем отворил серо-коричневую дверь и втолкнул Бекки внутрь. Она, спотыкаясь, вошла в темную прихожую, пропахшую мочой, после чего Том громко захлопнул входную дверь и запер на замок.

– Вы не собираетесь причинять мне вред?

Даже в этом мраке она сумела разглядеть, что Том старается не смотреть ей в лицо.

– Я сделаю то, что должен, если ваш брат поведет себя неправильно…

– О нет, – быстро возразила Бекки. – Вы получите свои деньги. Сколько нужно.

Он подтолкнул ее к узкой лестнице:

– Вы первая, миледи. Я – за вами.

Крепко прижимая дуло пистолета к спине Бекки, он подталкивал ее вверх по ступенькам, а потом – вдоль длинного узкого, едва освещенного коридора. В самом конце коридора была дверь. Выглядела она еще хуже, чем все остальное в этом ужасном месте. Она криво висела на расшатанных петлях, а возле ручки вообще треснула.

Бекки помялась и повернула голову через плечо.

– Я же могу закричать, – предупредила она спокойно. – Кто-нибудь услышит меня.

Том покачал головой:

– Конечно, закричать вы можете, да вот только на помощь никто не придет. В таких местах, как это, никто не обращает внимания на призывы о помощи.

Против ее воли зубы начали выбивать дробь. Бекки плотнее стиснула челюсти.

– Но я бы не советовал вам поднимать шум, – продолжал похититель. – Женские крики, как правило, действуют на нервы мужчинам. Поэтому, если вы почтете необходимым кричать, мне придется изобрести способ, чтобы заставить вас умолкнуть.

Говоря все это, Том возился с рассохшейся дверью. Наконец ему удалось открыть ее – искореженные петли издали громкий жалобный скрип.

Только тут, когда Том указал пистолетом на вход в комнату, Бекки сумела наконец разглядеть то, чем ей угрожали. Она знала об оружии достаточно, чтобы понять, что перед ней дорогой, хорошо сработанный пистолет с костяной рукоятью и медным барабаном.

– Садитесь, – приказал хозяин.

Комната была крошечная. В одном углу стоял стол, в другом – темная кровать. Между этими двумя предметами обстановки оставалось совсем немного места – только чтобы развернуться. Бекки шагнула к столу, но Том резко расхохотался:

– Ну нет, только не туда. Мне самому нужен стол. Я должен написать письмо.

Держась прямо, она присела на край узкой кровати и сомкнула пальцы в замок у себя на коленях.

– Как вы узнали, куда я пойду?

– А я и не знал. – Не выпуская пистолета, Том свободной рукой выдвинул из-под стола колченогую табуретку. – Со вчерашнего утра я дожидался возле дома вашего брата. Как только Джек отплыл, я понял, что вы моя единственная надежда.

Бекки с трудом удержалась, чтобы не вздрогнуть при упоминании о Джеке. Она чувствовала, как внимательно Том следил за ней, даже когда доставал листок бумаги и окунал перо в чернильницу.

– Но должен же быть какой-то выход. Способ достать деньги, не рискуя оказаться приговоренным к повешению, законный способ.

Том от всей души рассмеялся:

– Нет, мэм! Боюсь, я уже давно расстался с подобными надеждами.

– Так вы должны кому-то? – спросила она.

– О да! – с готовностью отозвался он.

– Кому именно?

– Людям, о которых вам лучше не знать, миледи.

– Но ведь вы джентльмен. Как вы могли связаться с подобными типами?

Уголки его губ опустились на мгновение, но потом он пожал плечами:

– Почему бы нет? Что такое «джентльмен», если он ничего не имеет? Ни денег, ни женщины – ничего, что он мог бы назвать своим. Вот и прячешься за своими демонами, потому что освободиться от них означает оказаться на свету, встать перед лицом крушения собственной жизни, не правда ли?

– Но, прячась за своими демонами, – пробормотала Бекки, – рискуешь превратиться водного из них…

– Может, это все-таки лучше, чем видеть, как рушится твоя жизнь?

– А теперь они угрожают вам, эти самые демоны. Требуют от вас денег, а вы не можете уплатить.

Черты его вдруг стали жесткими.

– Это Должен был сделать Джек.

Бекки так и уставилась на него, не в состоянии даже ничего возразить.

– Вы не можете себе представить, в каком долгу он передо мной, – продолжал Уортингем. – Он отнял у меня все, абсолютно все, а я много лет оберегал его. Он был глуп, если думал, что он мне ничего не должен взамен. – Том невесело ухмыльнулся. – И вот он снова уехал. Исчез как трус. Снова.

Бекки плотно сжала губы – они стали жесткими и даже побелели.

– Вам угрожают?

Том перестал писать, поднял голову, посмотрел в направлении Бекки и снова навел на нее дуло пистолета:

– Я требую прислать деньги к первому января, иначе… – Он покачал головой. – А вы задаете мне слишком много вопросов, миледи. Смею заметить, ни один из них вас вообще не касается.

Бекки в упор смотрела на пистолет.

– Думаю, вы правы. И полагаю, что вам надо поскорее дописать это ваше письмо, потому что, как мне кажется, мы с вами оба спешим. Я бы очень хотела поспеть домой к Моей семье до обеда. – Бекки сделала паузу. – Вы же помните, что сегодня Рождество.

Ее даже поразила собственная бравада: ведь она целиком была во власти этого типа, – но, Несмотря на дрожь, которая могла выдать ее состояние, Бекки почти не выказывала страха. За последние четыре года она очень сильно изменилась. Наверное, действительно стала храброй.

– А разве сегодня Рождество!? Видно, я позабыл.

Для преступника он слишком плохо умел лгать.

Том закончил писать и аккуратно свернул письмо.

– Ну вот и орудие, миледи. Готово. В другом конце коридора живет один мальчишка со своей матерью. За пенни-другое он выполнит любое мое поручение. Мы с вами пройдем по коридору вместе, постучимся к ним в дверь и велим доставить чрезвычайно срочное послание герцогу Кантону. Вы же постоите рядом тихонько, как мышка, пока я проинструктирую мальца, что ему нужно сделать?

– Думаю… да.

– Что ж, рассчитываю на вашу честность, миледи. – Том помялся немного. – Сказать по правде, я думал, вы уже сто раз хлопнетесь в обморок или по крайней мере приметесь звать на помощь. Кажется, теперь я понял, что нашел в вас Джек.

У нее не было времени, переспросить его. Оба оглянулись на звук тяжелых шагов, приближавшихся по коридору. Уортингем развернул пистолет в сторону двери как раз в тот миг, когда она ввалилась внутрь комнаты вместе с высоким мужчиной.

У Бекки даже дыхание перехватило. Ей показалось сначала, что эта тяжелая поступь принадлежит ее брату. Однако Гарретт не стал бы вышибать дверь.

Джек!

У Тома Уортингема не было ни малейшей возможности прицелиться – Джек моментально выбил пистолет из его руки, и, пролетев возле ног Бекки, оружие очутилось под кроватью. Уортингем сорвался с табурета, чтобы достать его, но Джек уже навалился сверху.

Борьбы, однако, не было. Джек прижал противника к полу и теперь наносил удары ему в лицо. Прижимая раненую правую руку к груди, он расправлялся с Томом одним только левым кулаком.

Кровь уже хлестала изо рта Уортингема, он громко стонал и совершенно не мог сопротивляться.

Господи, да Джек просто убьет его!

– Нет!

Бекки подскочила к Джеку и схватила его поперек пояса. Он попытался стряхнуть ее, но она не отпускала. Она так отчаянно прижималась к нему, отказываясь его освободить, так тащила его прочь, напрягая последние силы, что оба они в конце концов почти скатились с Тома.

– Нет, Джек! Пожалуйста, остановись.

Внезапно он схватил ее за плечо и заглянул в лицо. В его светло-карих глазах была и дикая ярость, и страх. Бекки поняла, что это страх за нее, и остолбенела. Он боялся за нее!

– Он ранил тебя? – Джек слегка встряхнул девушку. – Он не ранил тебя, Бекки?

– Нет, – выдохнула она. – Нет. Он меня не ранил.

Немного отпустив ее плечо, Джек обнял Бекки здоровой рукой и привлек к себе.

– Боже мой! – в ужасе произнес он. – У него был пистолет… он же мог…

– Нет, – успокоила его Бекки, уткнувшись лицом в шею. – Нет, он меня не тронул.

Тем временем Том Уортингем, лицо которого все еще кровоточило, пытался дотянуться своей длинной рукой до пистолета под кроватью. Джек на секунду выпустил Бекки и отшвырнул Тома, так что тот ударился о табурет. Одна ножка у табурета подломилась, и он с грохотом рухнул на Тома.

Джек сам вытащил пистолет из-под кровати. При этом лицо его приобрело серый оттенок. Он обратил взор на Уортингема.

– Так, значит, вот этим ты мне угрожал? Пистолетом моего отца?

Том с трудом приподнялся и уселся на полу.

– Ты знаешь, я нашел его в ту ночь на аллее. Хотел предъявить его как улику против тебя, Джек, но у меня и так было достаточно доказательств, чтобы тебя обвинить. А теперь это единственное, чем я владею. – Он обвел рукой крошечную серую комнатушку. – Сам видишь, у меня не большое состояние.

– И ты уверен, что в этом виновен я.

Утирая кулаком окровавленный рот, Том молча смотрел на Джека. Плечи у него содрогались. Наконец он проговорил:

– Тебя не должно быть здесь. Ты же отплыл с приливом. Я видел, как вы уходили.

– А я передумал. – Джек поглядел на Бекки. – Как только взошел на борт «Глорианы», понял, что не смогу покинуть Англию, если не буду уверен… Понял, что он может прийти за тобой. И не мог… тебя покинуть.

Не успела Бекки молвить и слова в ответ, как Джек повернулся к Тому. Во всей его позе были ярость и угроза. Том скорчился на полу, глядя на Джека с настоящим ужасом в серых глазах. Бекки положила ладонь на плечо любимого:

– Джек.

– Что такое?

– Я не хочу причинять ему вред.

Он вздохнул продолжительно и устало.

– Я тоже не хочу. – Глаза у Джека были печальными и измученными. Не выпуская пистолет, он прижал раненую руку к груди и поморщился от боли. – Я понял, что мы должны сделать.