Текст книги "Незабываемые ночи"

Автор книги: Дженнифер Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Глава 22

Появился слух о том, что шотландский лорд поселился вместе со своей леди на Норт-Одли-стрит. Дом лорда на Маунт-стрит сгорел, но свидетели говорят, что леди пригласила его к себе с распростертыми объятиями. Их видели вместе у Тауэра, и отношения между ними были самые теплые.

Сентябрь 1881 года

Время остановилось. Комната мягко плыла у него перед глазами, на него смотрели со стены яркие эротичные женщины, но не Изабелла. Художник, который жил в Маке, шептал, что картины сделаны вполне прилично. Пейн как раз был именно тем человеком, которого Мак однажды взял бы под свое крыло и помог бы достичь успеха.

«Теперь такого шанса нет», – сухо подметил Мак.

Ему казалось, что в комнате становится то темнее, то светлее, хотя газовая лампа горела с одинаковой интенсивностью. Всему причиной были его глаза. Они были словно подернуты какой-то пеленой, которая иногда куда-то пропадала. Мак не чувствовал ни ног, ни пальцев. Пейн оставил его здесь умирать.

Мак слышал, как сквозь потрескавшиеся губы пробивается его собственный голос:

 
Я был в Шотландии рожден,
Я ей до гроба верен.
Но к смертному ложу теперь приведен
Любовью к И-и-за-а-белле.
 

Последний раз, когда он это пел, Изабелла распахнула дверь ванной комнаты и сверлила его негодующим взглядом. От этого взгляда, который он чувствовал на своем обнаженном теле, у Мака покалывало кожу и появился глупый страх, что увиденное Изабеллу не впечатлило.

«Будет ли она по-прежнему хотеть меня? – размышлял он тогда. – Буду ли я по-прежнему тем мужчиной, который вызывает у нее восхищение? К которому ей нравится прикасаться?» Мак уже с пятнадцати лет не робел перед женщинами, но в тот момент волновался, что Изабелла усмехнется и уйдет.

«Любовью к И-и-за-а-белле».

– Мак?

«Я здесь, любовь моя. Иди ко мне, дорогая, я замерз».

– Мак? О, Мак.

Мак заставил себя открыть глаза, желая, чтобы мираж рассеялся. Он чувствовал мягкие прикосновения, вдыхал слабый запах роз. Над ним застыло ее прекрасное лицо с горящими из-под рыжих локонов глазами.

– Изабелла, – прошептал он, – люблю тебя.

– Ты истекаешь кровью. Мак, что случилось?

На мгновение у Мака потемнело в глазах, но это прошло, когда он почувствовал, как к его боку сильно прижали то ли полотенце, то ли покрывало, то ли что-то еще. Ему было ужасно больно. Но ведь это хорошо, потому что боль означает, что он все еще живой.

– Нет, – прохрипел Мак, когда в мозгу вдруг проблеснуло осознание происходящего. – Изабелла, беги! Уходи!

– Не говори глупостей. Кэм здесь. Иинспектор Уэллоуз.

– А Пейн?

– Они его ищут. Мак, не засыпай, смотри на меня.

– С удовольствием. – Ему было больно улыбаться, но рядом была его прекрасная жена, ее духи перебивали тошнотворный запах крови. – Мне надо открыть свою душу, любовь моя. Ты позволишь мне открыть свою душу тебе?

– Молчи, дорогой, – наклонилась к нему Изабелла. – Мы отвезем тебя домой, и все будет хорошо.

– Нет-нет. Я лгал тебе. Я не открыл свою душу.

– Мак, – ее горячие слезы капали Маку налицо, – пожалуйста, не умирай.

– Я из кожи вон вылезу, но не умру.

Мак слышал, что его слова звучали как невнятное мычание. Изабелла не сможет понять его. Он должен заставить ее понять его слова.

– Я не могу потерять тебя, – гладила его по волосам Изабелла, и ее прикосновения были так дороги ему. – Я не хочу жить без тебя, Мак. Я не была цельной личностью, пока не встретила тебя.

Цельная личность. Именно таким сделала его Изабелла. Она была его лучшей частью, и когда Мак потерял ее, от него ничего не осталось. Вот о чем ему пытался сказать Йен.

– Ты нужна мне, любовь моя.

Мак потянулся к ее руке и почувствовал облегчение, когда Изабелла взяла его за руку.

– Не оставляй меня, – отчаянным голосом молила она.

– Изабелла.

Мак напряженно прищурился, потому что это слово сказал не он. Его вновь захлестнула волна гнева, когда над ним нависла тень от высокой фигуры Пейна.

– Беги, – пытался сказать Мак. – Выбирайся отсюда.

– Ты ранил его. – Изабелла решительно встала на ноги, чтобы оказаться с врагом лицом к лицу. – Катись ко всем чертям!

Она набросилась на Пейна с кулаками, и в следующее мгновение тому пришлось отражать удары хрупкой женщины. Мак не знал, что ему делать: паниковать или смеяться. Изабелла была сильной, Мак знал это не понаслышке.

Но ее сил было недостаточно. Она успела вскрикнуть, прежде чем Пейн прикрыл ей рот рукой и оторвал ее от пола. Изабелла с безумными глазами отбивалась.

Весь гнев Мака сосредоточился на одном-единственном объекте. В его голове звучали призывы воинственных предков, которые торопили его захватить врага, убить его. Если бы у него в руке был клеймор, [8]8
  Обоюдоострый меч шотландских горцев.


[Закрыть]Мак отрезал бы им голову проклятого англичанина.

Впрочем, он должен обходиться тем, что имеется. Нечеловеческая сила воли подняла его на ноги. Его бил озноб, перед глазами все расплывалось, но Мак совершит этот последний рывок, чтобы спасти женщину, которую он любит. И если он умрет, значит, так тому и быть.

Зарычав, он бросился на Пейна. Пейну пришлось отпустить Изабеллу, которая, едва не упав, не стала терять времени даром, набрала воздуха в легкие и закричала из последних сил.

Пейн развернулся и нацелил револьвер на нее.

Нет! Мак схватил его за плечо и ударил по руке так, что хватка Пейна ослабла и он уронил ствол на пол. Но Пейну быстро удалось схватить оружие снова, и он ткнул им под ребра Маку. Изабелла, видя, как они сцепились, прокричала что-то и бросилась к ним.

Ствол револьвера метнулся от Мака и нацелился на Изабеллу. Мак рванулся к ней и сбил ее на пол, когда раздался выстрел.

Мак ждал, что потеряет сознание. Или придет мучительная боль.

Но вместо этого на пол рухнул Пейн, на его лице застыло изумление. Из отверстия в середине лба текла кровь.

Что за черт?

Сквозь легкое облако дыма Мак разглядел холодные глаза инспектора Уэллоуза, который еще не опустил револьвер «веблей». За ним стоял Кэмерон, тоже с револьвером в руке. В его глазах плескался гнев, сродни тому, что чувствовал Мак.

«Прекрасный выстрел, инспектор».

Изабелла лежала на ковре, фалды ее черного платья разметались во все стороны, глаза округлились от страха. Мак пошатывался на ватных ногах.

– Мак!

Изабелла поспешно вскочила на ноги и обхватила его руками, чтобы не дать Маку упасть.

– Какого черта ты играешь в такие опасные игры, женщина? – прорычал Мак, глядя на нее гневными глазами. – Когда у человека в руках револьвер, ты должна со всех ног бежать в другую сторону. Ведь это не он, а ты могла лежать сейчас на полу мертвая.

– Мак, помолчи. – По лицу Изабеллы текли слезы. – Молчи и живи ради меня, пожалуйста.

Мак прильнул к ее теплому телу, хотя с другой стороны его поддерживала крепкая рука Кэмерона.

– Ради тебя – все, что угодно, Изабелла. Любимая. Все, что угодно. Только попроси.

– Я люблю тебя, Мак.

Мак повернул голову и поцеловал ее в щеку. Разве пахнет что-нибудь лучше, чем эта женщина, такая теплая и милая?

– Я люблю тебя, Изабелла. – Мак вздохнул. – Сейчас я, кажется, потеряю сознание.

Последнее, что он помнил, было ощущение губ Изабеллы на своих волосах и звуки ее тихого голоса, снова и снова повторяющего, что она любит его.

Три недели спустя

Изабелла в своем черном платье сидела в студии Мака, сложив руки на коленях. Рядом с ней на столике стояла ваза с желтыми розами из оранжереи. Некоторые цветы были еще в бутонах, другие полностью распустились, и еще были те, что уже начали терять свои лепестки.

Мак стоял, наполовину скрытый за большим мольбертом, из-под холста виднелись его башмаки и крепкие ноги, а над холстом – грозно нахмуренные брови и красный платок на голове. Он держал в руке палитру и, делая мазки, бросал грозные взгляды на полотно. На боку, где прошла пуля, он все еще носил повязку, но поправлялся быстро. Крепкий организм, сказал он, пожимая плечами. И в этом был весь Мак, к важным вещам он относился легко.

Изабелла, чувствовала, как немеют мышцы от долгого сидения в одной неподвижной позе, но она знала, что лучше не шевелиться. Может быть, Мак как раз сосредоточился на изгибе ее пальца, и если она пошевелится, это отвлечет его внимание. Она молча отметила, как упал лепесток с цветка.

Мак положил кисть и отступил назад. Замерев на месте, он долго изучал то, что получилось. Так долго, что Изабелла встревожилась.

– Мак, в чем дело? – вскочила она, нарушив позу, в которой сидела. – Тебе больно?

Она знала, что он не совсем здоров, хоть и делал вид, что все хорошо.

Мак не ответил, его взгляд прилип к картине. Изабелла тоже с любопытством посмотрела на картину, но ничего такого не заметила. Это была картина в духе Мака Маккензи. Приглушенные коричневые и черные тона, оживленные яркими красными и желтыми красками. Изабелла сидела с немного чопорным видом, ее медно-рыжие кудри были уложены в высокую прическу, один локон выбился и упал на щеку. Глаза искрились хорошим настроением. Картина была еще не закончена, но в ней уже чувствовалась жизнь.

– Прекрасная работа, – сказала Изабелла. – В чем дело? Она тебе не нравится?

– Не нравится? – Мак повернулся к ней со странным выражением в глазах. – Она чертовски хороша. Это лучшее, что мне удалось сделать.

– Что? – беззаботным голосом спросила Изабелла? – Даже лучше эротических картин?

– То было другое. А это… – указал кисточкой Мак, – это – красота.

– Я рада, что к тебе вернулось высокое мнение о себе.

Мак бросил кисточку и схватил Изабеллу за плечи, не обращая внимания, что оставляет желтые пятна на ее черном шерстяном платье. Все с тем же странным выражением глаз он пристально изучал ее.

– Любовь моя, сразу после смерти твоего отца Йен сказал, что мне необходимо открыть тебе душу. Так вот, пожалуйста, – он указал на картину, – хорошие и плохие стороны моей души. Прямо перед тобой – моя душа, которая гибнет без тебя.

Изабелла опять посмотрела на картину. Женщина на холсте, то есть она сама, снова и снова улыбалась Маку.

– Я не понимаю. Это всего лишь мой портрет.

– Всего лишь портрет, – рассмеялся Мак, но в его глазах блеснули слезы. – Это действительно всего лишь портрет. Твой. Написанный мной, где каждый мазок дышит любовью. – Мак сделал глубокий вдох. – Именно этого я не понимал раньше. Вот почему мой талант исчез, а теперь снова вернулся.

Мак выглядел таким счастливым, что Изабелле захотелось поцеловать его, но она по-прежнему ничего не понимала.

– Объясни, Мак.

– Не могу, любовь моя. Я всегда думал, что мой талант можно объяснить поразительным везением, пьяным ступором или страстью к тебе. Когда я делал эротические картины, я предположил, что они получились удачными, потому что я очень сильно хотел тебя.

– Но теперь ты понял, что желание было не таким сильным? – лукаво улыбнулась Изабелла.

– Нет, я все время хочу тебя.

Пальцы Мака скользнули к ее затылку, погладили шею, согревая и расслабляя Изабеллу.

– Ты хотел объяснить, – напомнила она ему.

– Мои способности пропали не потому, что я бросил пить, любовь моя, – улыбнулся Мак. – В этом была виновата моя собственная накопленная горечь. Теперь я это знаю. Я перестал пить и злился на тебя за то, что ты меня бросила, злился на себя за то, что сам был виноват в этом. Я похоронил свою любовь, потому что она причиняла мне страшную боль. Все, что я писал в то время, было чудовищным. Когда я решил позволить себе любить тебя, просто любить тебя, такой, какая ты есть, не обращая внимания на то, что ты обо мне думала, мои способности стали возвращаться ко мне.

Мак сделал еще один глубокий вдох. – Думаю, теперь я могу писать все, что угодно.

– В твоих доводах есть одна ошибка, – сказала Изабелла, чувствуя, как сжимается ее сердце от радости.

– Не может быть. Я говорю то, что чувствую.

– Твой талант был на высоте еще до того, как ты встретил меня, – покачала головой Изабелла. – Я видела твои картины того времени. Они великолепны, и не говори мне, что это не так.

– Думаю, что тогда я любил саму жизнь. Я был молод, освободился от власти отца и мог делать все, что мне нравится. Но потом я встретил тебя, и мой мир стал с треском рушиться.

Изабелле хотелось навсегда запечатлеть этот миг: крепкое тело Мака рядом и его глаза, наполненные любовью.

– Но почему потом мы сделались такими несчастливыми? – спросила Изабелла, адресовав этот вопрос и себе тоже.

– Ты была наивна и чиста, а я был беспутным повесой. Мне кажется, наши мучения были неизбежны.

Руки Изабеллы скользнули к его обнаженным плечам. Она чувствовала тепло его кожи, напряженную неподвижность мускулов.

– Ты представляешь себя таким плохим человеком, но на самом деле ты не такой. Ты стал заботиться обо мне с того самого вечера, как мы встретились, и никогда не переставал это делать. Ты заботишься обо всех, кого любишь.

– Но все-таки я был беспутным повесой, – с обиженным видом повторил Мак. – Я многие годы поддерживал свою сомнительную репутацию. Вспомни, как я учил тебя пить чистое виски, сидеть у меня на коленях и целовать перед друзьями. – Мак замолчал, ему было уже не до смеха. – Я хотел и тебя сделать такой же испорченной, как был сам, потому что знал, что никогда не буду достаточно хорош для тебя.

– Ты всегда был более чем хорош для меня, – ответила Изабелла, вложив в каждое слово свое сердце.

– Любимая моя, ты причиняешь мне боль. У повесы и распутника есть гордость. – Мак снял ее руки со своих плеч и удержал их в своих ладонях. – Я открываю тебе свою душу, Изабелла. Позволь мне продолжить.

– Если хочешь.

Мак сделал глубокий вдох, закрыл глаза и опустился на колени. Это движение причинило ему боль. Изабелла поняла это, почувствовав, как он сжал ее руки.

– Посмотри на меня. – Мак расправил плечи, не отпуская ее рук, поэтому получилось, что они вместе развели руки в стороны. – Что ты видишь?

– Красивого мужчину, за которого – так сложилась моя судьба – я вышла замуж, – с трепетом ответила Изабелла.

– Бесполезного мужчину. Единственное, что я умею делать, – это писать картины. Вот и все, что ты видишь у своих ног.

– Нет…

– Все именно так, Изабелла. – Голос Мака теперь звучал тверже. – Все остальное – это маски, которые я нацепил на себя, чтобы противостоять миру, который мог смять меня. Распространенное мнение, что я представитель богемы и беспутный повеса, – это фальшивка. Эту видимость я использовал, чтобы свет не увидел меня настоящего.

– Если бы я верила этому, – улыбнулась Изабелла, – я бы никогда не вышла за тебя замуж.

– Но я ведь не оставил тебе выбора, да? Ты была права, когда ушла от меня, потому что я взял то, что ты мне дала, и беззаботно отбросил в сторону. И вот теперь я здесь, нравится тебе это или нет, прошу и молю принять меня назад.

Мак отпустил ее, и его руки безвольно повисли по сторонам. В его глазах стоял непритворный страх, любовь и боль, которую Изабелла никогда не видела раньше.

– Но теперь это только твой выбор. Если не хочешь, чтобы я вернулся, я уйду. Я стану заботиться о тебе, как прежде, не требуя ничего взамен, не выказывая свою одержимость тобой.

Одержимость… Изабелла видела картины с собственным изображением в укрытии Пейна в трущобах Марилебона, на которые ей было неприятно смотреть. Теперь они были уничтожены, но написаны они были тоже из-за одержимости.

Ее взгляд скользнул к картине, которую Мак только что писал, и дальше, туда, где стояли полотна с изображенной на них Изабеллой.

Мак повернул картины к стене, чтобы слуги, зайдя сюда, случайно не увидели их.

Все они были написаны потому, что Мак любил ее. По-настоящему любил ее.

– Мак, – тихо сказала она, – мой выбор – быть с тобой.

– Нет, – Мак посмотрел на нее с таким изумлением, что у Изабеллы глаза наполнились слезами, – я заставил тебя сделать этот выбор.

– Ты никогда меня не заставлял, – улыбнулась Изабелла, чувствуя, как дрожат ее губы. – Я выбирала сама.

Она прикоснулась к лицу Мака, с любовью провела рукой по крепкому подбородку, жестким бакенбардам.

– Проклятие, – прошептал он.

– Бедный Мак, ты напрасно стоишь на коленях.

– Нет, не напрасно, моя дорогая, – вдруг лукаво улыбнулся Мак. – На этот раз я решил сделать это как следует.

Все-таки Мак был порочным, и за это Изабелла обожала его. В полуголом виде с цыганским платком на голове он пробудил в ней желание. Ей вдруг больше всего на свете захотелось упасть на него и сплестись в счастливое единое целое на полу.

– Что ты решил сделать как следует? – заставила себя спросить Изабелла.

– Ухаживать за тобой. Предполагается, что я – образцовый джентльмен, ухаживающий за леди, помнишь? Изливать свою душу в студии – это все не то.

– Мне нравится. Это прекрасно.

– Не соблазняй меня овладеть тобой, пока я не сделал все так, как следует. У нас с тобой никогда не было так, как следует.

– Ну ладно, если тебе хочется, пусть так и будет.

– Изабелла Маккензи, – Мак снова взял ее за руки, оставаясь стоять на коленях, – я хочу спросить тебя о чем-то важном.

– Да?

У Изабеллы заколотилось сердце.

– Я попросил друзей помочь мне. Ты не подойдешь со мной к окну?

– Как скажешь.

Трудно было сохранять спокойствие, когда Мак так таинственно вел себя. Он с некоторым трудом встал, и Изабелла сделана вид, что не заметила, как он едва слышно охнул, вставая на ноги. Она прошла следом за ним к окну, где уже были открыты шторы, чтобы в студию проникал дневной свет.

Мак распахнул окно, и в комнату ворвался воздух раннего ноября. Он перегнулся через подоконник и крикнул:

– Давайте!

Грянул оркестр. Изабелла выглянула в окно и увидела небольшой оркестр Армии спасения, которым дирижировала женщина-сержант, с энтузиазмом размахивая руками. Рядом с оркестром стояли Кэм, Дэниел и друзья Мака по клубу.

В руках они что-то держали. По команде Мака они развернули и подняли транспарант, на котором было написано: «Выходи за меня замуж! Опять!»

Изабелла разразилась слезами. Повернувшись, она увидела Мака, стоявшего перед ней на одном колене и сжимавшего что-то в руке.

– В первый раз у меня не было обручального кольца, – сказал он. – И я заставил тебя надеть одно из своих, помнишь? Оно было так велико, что тебе приходилось удерживать его.

Мак открыл ладонь, на которой лежало тонкое золотое кольцо, украшенное сапфирами и одним большим бриллиантом.

– Выходи за меня замуж, Изабелла Маккензи. Сделай меня самым счастливым человеком на земле.

– Да, – прошептала Изабелла. – Да! – крикнула она, повернувшись к окну.

У собравшихся внизу это вызвало всеобщее ликование. Дэниел издавал радостные возгласы и размахивал руками, Кэм, смеясь, свернул транспарант, достал из кармана фляжку с виски и выпил за них.

Мак встал и прижал к себе Изабеллу.

– Спасибо тебе, любовь моя.

– Я люблю тебя, – призналась Изабелла.

– Теперь о ребенке, которого мы задумали, – зарылся в ее волосы Мак.

Изабелла раскраснелась от волнения. Она уже неделю хранила секрет, желая убедиться, что Мак полностью вылечился, прежде чем обрушить на него эту новость.

– Думаю, что больше попыток не потребуется.

Мак, хмурясь, резко отпрянул назад.

– Я не… – Он замер, на его лице не было ни тени улыбки, ни тени раздражения. – Что ты хочешь сказать?

– Именно это я и хочу сказать.

– Господи, – со слезами на глазах выдохнул Мак, и у Изабеллы тоже заблестели глаза.

Мак обхватил руками ее лицо и крепко поцеловал.

– Я скоро стану отцом! – отпустив Изабеллу и вернувшись к окну, крикнул он.

Дэниел начал приплясывать, размахивая транспарантом, как плащом матадора.

– Быстрая работа, дружище! – крикнул, приложив руки ко рту, Бертрам Кларк.

Мак захлопнул окно и многозначительно задернул шторы, хотя Изабелла все еще слышала радостные звуки медного духового оркестра.

– Я люблю тебя, Изабелла Маккензи, – объявил он, заключив ее в свои крепкие объятия. – Ты – моя жена.

Изабелла просто смотрела на него, не говоря ни слова.

Они так и не добрались до спальни. Перепачканное красками платье и килт Мака полетели в сторону, он надел кольцо на ее палец и целовал, не отрываясь от ее губ, пока не уложил на пол.

Эпилог

Лорд Роланд Ф. Маккензи и его жена объявили о том, что в предрассветные часы двадцать второго июля одна тысяча восемьсот восемьдесят второго года от Рождества Христова у них родилась дочь, Эйлин Луиза Маккензи.

Шотландия, недалеко от замка Килморган

Сентябрь 1882 года

Мак наносил краску на холст, не обращая внимания на пронзительные вопли, звучавшие вокруг него. Все его внимание было приковано к зеленым и черным теням долины, которая раскинулась до самого озера на горизонте.

Неподалеку находились его жена, младший брат и невестка, племянники и двое детей. Кто-то ловил рыбу, кто-то наблюдал, а Эйми с криками бегала вокруг. Маленький сын Йена и дочка Мака были пока в таком возрасте, что просто лежали в своих плетеных колыбельках и размахивали кулачками. Тем не менее они громко выражали свои эмоции.

На картине Мака был изображен Йен, стоящий в воде в килте и в незастегнутой рубахе, с застывшей в руках удочкой. На переднем плане – Бет с Изабеллой, сидящие на одеяле для пикника, прислонив друг к другу головы. Дэниел догонял удирающую от него Эйми, которая визжала от восторга. Все пять собак крутились рядом, с веселым лаем прыгая от женщин к Йену и Дэниелу, от Эйми к Маку.

Мак работал очень энергично, стараясь успеть поймать точные краски переменчивого шотландского неба. Наконец он удовлетворенно вздохнул, бросил кисть и потянулся.

– Боже мой, пора заканчивать, – сказала его очаровательная рыжеволосая жена.

Она сняла свой траур по отцу примерно в то же самое время, когда благополучно родился их ребенок, и сегодня была в платье цвета летнего неба. Бет, сидевшая рядом, была в ярко-розовом наряде. Они были похожи на два цветка на шотландском лугу.

– Я умираю с голоду.

– Мы ждали тебя, не завтракали, – сказала Бет и начала расставлять тарелки и чашки, которые повар из Килморгана собрал в огромную корзину для пикника. – Йен, время завтракать! – позвала она.

Йен, даже не шелохнувшись, продолжал ловить рыбу.

– Я приведу его, – сказал Мак.

Он вытащил из колыбельки Эйлин Луизу и звучно поцеловал ее. Девочка перестала визжать и взглянула на Мака.

Посадив ее на руки, Мак направился к Йену. Река в этом месте была мелководной, перекатывалась по камням и образовывала глубокие омуты, где любила прятаться рыба.

– Леди хотят позавтракать, – сказал брату Мак.

Йен не обернулся. Он не отрываясь смотрел на бурлящую воду, наблюдая, какой рисунок создает водоворот.

– Йен!

Йен оторвал взгляд от воды и переключил его на Мака. Точно на Мака, глядя ему прямо в глаза. Теперь смотреть в глаза другому человеку стало для него намного проще.

– Леди хотят позавтракать, – повторил он, подражая интонациям Мака. – Хорошо. Я тоже хочу есть. Ты слишком долго работал над картиной.

– Я хотел все правильно передать в красках, – пожал плечами Мак.

Йен смотал удочку. Он на мгновение уставился на Эйлин, потом протянул руку и осторожно пощекотал ее под подбородком. Этому он тоже научился. Эйлин застучала ножками и издала одобрительный возглас.

– Вы с Изабеллой счастливы? – спросил Йен на обратном пути.

– Ты имеешь в виду, с тех пор как мы снова стали жить вместе?

Гордон с радостью аннулировал их раздельное жительство, и Мак устроил в Килморгане праздник по этому поводу, с цветами, гостями и всем остальным, как положено.

Йен нахмурился, терпеливо выжидая, когда Мак ответит на вопрос.

– Ну ладно, ладно, мой мудрый младший брат. Да. Мы помирились. Мы счастливы. Очень счастливы, особенно в последнее время.

В каждое слово Мак вкладывал частичку своего сердца. Весь прошедший год он поочередно сходил с ума от беспокойства за Изабеллу и волновался за ребенка. Он едва не задушил Изабеллу своей чрезмерной заботой и понимал это по ее раздраженным взглядам. Но будь он трижды проклят, если бы позволил ей пережить потерю еще одного малыша. Он больше никогда не оставит ее одну.

День рождения Эйлин стал самым радостным днем в жизни Мака. Он вошел в спальню Изабеллы и увидел, как она с триумфальной улыбкой на лице держит малышку.

Маку хотелось тогда нарисовать ее такую, со струящимися по плечам огненно-рыжими косами, безмерно счастливую мать с ребенком на руках.

Изабелла была в ужасе, что предстала перед мужем в таком неприбранном виде. А для Мака она никогда еще не была так прекрасна, как в тот момент. Он осторожно взял малышку на руки и поцеловал в крохотный лобик.

– Вообще-то, – Мак едва сдерживал свое удовольствие, – сегодня утром Изабелла сказала мне, что в следующем году у нас будет второй ребенок.

Мак не смог удержаться, и на его лице расцвела улыбка. Они с Изабеллой как следует отметили эту счастливую новость.

– Значит, мне полагается поздравить тебя, да? – нарушил его мысли Йен. – Но тогда и ты должен меня поздравить.

– Правда? – удивленно поднял брови Мак. – Вы тоже?

– У Бет тоже будет ребенок, – кивнул Йен.

– Наш расчет времени безупречен, брат, – громко рассмеялся Мак и похлопал брата по плечу.

– Это всего лишь вероятность, – не меняя выражения лица, ответил Йен. – Нам доставляет удовольствие проводить время в постели с собственными женами, и мы делаем это довольно часто. Вероятность нового зачатия, учитывая время, прошедшее с момента рождения наших первых детей, высока.

– Спасибо за подробный анализ.

– Пожалуйста, – с серьезным видом ответил Йен, хотя Мак мог поклясться, что заметил в глазах брата озорные огоньки.

– Ну а что ты, Йен? Я раскрыл тебе свое сердце. Теперь – твоя очередь. Ты счастлив?

Прежде чем ответить, Йен посмотрел на Бет. В этот момент обе женщины смеялись. Изабелла запрокинула голову, открыв белоснежную шею. Скорее всего, они посмеивались над своими мужчинами. А Мак и не возражал.

Бет потеряла шляпку и закричала, когда одна из собак схватила ее в зубы и побежала прочь. Бет вскочила и помчалась за собакой.

Йен ухмыльнулся, взглянув на Мака, и его глаза засветились небывалой радостью, которой Мак никогда у него не замечал.

– Да, я счастлив, – ответил он Маку и побежал следом за женой, помогать ей спасать шляпку.

Мак, подбрасывая Эйлин на руках, подошел к одеялу и опустился рядом с Изабеллой, которая продолжала смеяться.

– Что смешного, моя дорогая?

– Горцы с их мускулистыми ногами, торчащими из-под килтов для всеобщего обозрения.

– И что же?

Мак внимательно посмотрел вниз на свои загорелые ноги.

– Мак, дорогой, Бет думает написать статью о шотландцах. На взгляд английских леди, ноги шотландских горцев слишком соблазнительны. – Изабелла послала ему страстный взгляд. – Мне нравится думать, как они переплетаются с моими ногами.

– По-моему, моя дорогая, ты ведешь себя неприлично, – сказал Мак, шутливо прикрыв уши.

– Мне бы хотелось вести себя еще неприличнее. Может быть, в следующий раз мы устроим пикник только для нас двоих?

– С удовольствием устрою это.

– Мне кажется странным, что беременность делает меня такой развращенной, – задумчиво сказала Изабелла.

Маку хотелось рассмеяться, слыша это, но от улыбки Изабеллы ему стало жарко. Она была так прекрасна сейчас, когда в ее блестящих волосах играло солнце, а глаза казались изумрудами в тени.

– Я не стану спорить с тобой.

– Хорошо. – Изабелла подарила ему озорную улыбку и потянулась к Эйлин. – Может, начнем прямо сейчас, пока все гоняются за собаками?

Мак посмотрел на Йена, который пытался убедить собаку бросить шляпку. Дэниел подбрасывал Эйми в воздух. Бет стояла в стороне, уперев руки в бока, и с нежной улыбкой наблюдала за Йеном.

Мак обнял Изабеллу одной рукой и прижался к ее губам. Между ними весело пыхтела Эйлин.

– Я люблю тебя, Мак Маккензи, – пробормотала Изабелла.

– Я тоже люблю тебя, Изабелла.

– У нас уже был скандальный брак, – поблескивая глазами, сказала Изабелла. – Может, этот нам удастся сделать еще более скандальным?

Мак улыбнулся, продолжая целовать ее, все его существо ликовало от радости.

– Ты моя очаровательная дебютантка, – низким баритоном сказал Мак. – Мы станем такими озорными, что тебе понравится. Все общество будет впадать в дикий восторг, чтобы увидеть наши экстравагантные выходки.

– С нетерпением этого жду, – с загадочной улыбкой ответила Изабелла.