Текст книги "Незабываемые ночи"
Автор книги: Дженнифер Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Глава 15
Леди И.М. удивила Лондон, устроив суаре в своем доме на Норт-Одли-стрит со специальной целью – представить истинным ценителям прекрасного в Лондоне мисс Сару Коннели, меццо-сопрано, недавно приехавшую из Ирландии. На приглашение откликнулось так много гостей, что дом буквально трещал по швам.
Март 1878 года
Изабелла кусалась, боролась и брыкалась, но мужчина не отпускал ее. Он потащил ее по тропинке и через щель в высокой живой изгороди, отрезая от внешнего мира.
Это было какое-то наваждение. Она находилась в центре парка, в центре Лондона, в середине дня, но эта отдельно стоящая рощица с таким же успехом могла бы находиться и далеко в деревне.
Изабелла услышала, как церковные часы пробили четыре раза. Эйнсли с Луизой придут в назначенное место. И что они обнаружат? Что Изабеллы там нет. Ей не хватило ума обронить там носовой платок или брошку, как должна была сделать любая героиня из приключенческого романа. Эйнсли может подумать, что Изабелла задержалась или, того хуже, передумала. Что подумает Луиза, Изабелла даже представить себе не могла.
Мужчина поставил ее на ноги, и Изабелла толкнула его в лицо. Он ударил ее, и она мгновенно почувствовала вкус крови на губах.
– Не надо ссориться со мной, моя Изабелла. Мы с тобой принадлежим друг другу.
Может быть, он и был похож на Мака, этот высокий человек с таким же цветом волос, как у Мака, но его голос не имел ничего общего с голосом Мака. Вместо бархатного баритона Мака у него был скрипучий и тонкий голос.
Изабелла услышала крик, и мужчина без предупреждения отпустил ее. Она споткнулась и упала, оцарапавшись о кустарник. На тропинке раздался звук шагов, и чьи-то руки опять потянули ее к себе.
Изабелла машинально стала отбиваться, пока не услышала знакомый голос:
– Изабелла…
Она заплакала и обняла Мака, с облегчением прижимаясь к нему всем телом. Мак немного отступил и осмотрел лицо Изабеллы.
– Проклятие, я убью его, – вспыхнули яростью его глаза.
Изабелла дышала с трудом, была слишком напугана и слишком сердита, чтобы спорить. Она опять прижалась к Маку, ощущая тепло его тела, его силу и чувствуя себя в безопасности с ним рядом.
– Это был он, да? – услышала она голос Мака. – Мой призрачный двойник?
– Со спины он был так похож на тебя! – кивнула Изабелла.
– А спереди?
– И похож, и не похож. Никто из тех, кто хорошо тебя знает, после первой же секунды встречи не перепутает тебя с ним.
– Будь он проклят! Мало того что подделывает мои картины и поджег дом, так еще и покушается на мою жену. Этого я ему не прощу.
Изабелла закрыла глаза. Ее сердце колотилось от страха, от страха не только за себя, но и от мысли, что Мак погонится за этим сумасшедшим незнакомцем. Больше всего ей хотелось сейчас успокоиться в объятиях Мака и отправиться домой.
– Останься со мной.
Мак так крепко прижал ее к себе, что Изабелла слышала стук его сердца, чувствовала тепло его тела и учащенное дыхание.
– Я останусь, любимая моя, обязательно останусь.
Мелодия часов, выбивавших четверть часа, заставила Изабеллу поднять голову.
– Луиза, – промолвила она несчастным голосом.
Мак взял ее за руку и повел назад через кусты на ту тропинку, где Изабелла должна была встретиться с Луизой. Там никого не было. Вдалеке Изабелла увидела Эйнсли и знакомую фигуру Луизы, которые покидали парк, взявшись за руки. Вокруг них повсюду были люди, и они ушли уже достаточно далеко, чтобы Изабелла могла окликнуть их, не привлекая внимания.
– Луиза, – прошептала Изабелла.
– Мне очень жаль, любовь моя, – обнял ее Мак. – Напиши миссис Дуглас и назначь другую встречу. Только на этот раз в более безопасном месте.
Изабелла не сводила глаз с Луизы. Ее младшая сестра была такой красивой, с царственной осанкой, такой элегантной в своем наряде в красках осени. Луиза ни разу не оглянулась, гордо удерживая высоко поднятую голову.
Только после того как Изабеллу усадили в кресло перед горящим камином с бутылкой горячей воды на коленях, она задала Маку очевидный вопрос:
– Как ты вдруг оказался рядом и спас меня?
У Изабеллы был такой бледный и напуганный вид, что ярость Мака вспыхнула с новой силой. Сегодня этот незнакомый человек, кем бы он ни был, подписал себе смертный приговор.
– Мак, – повторила Изабелла.
– Ну конечно, я пошел за тобой, – рассеянно ответил он.
– Пошел за мной? Зачем?
– Ты считаешь, что твоя встреча с сестрой в заброшенном уголке парка не должна была меня беспокоить? Так вот, меня это встревожило. И как видно, не зря.
– Благодарю. Ты спас меня, – Изабелла взяла у Эванс чашку горячего чая, – но это вовсе не означает, что мне нравится, что ты за мной шпионишь.
– Я шпионю? Не надо так драматизировать, любовь моя. Я боялся, что твой отец узнает, что вы с Эйнсли задумали, и бросится останавливать тебя. Или что ты можешь привлечь внимание вора, которому представится прекрасная возможность лишить тебя украшений. Никогда не думал, что мой мститель будет прятаться в кустах, чтобы наброситься на тебя.
Изабелла вздрогнула, и Мак снова мысленно послал проклятия в адрес подонка.
При виде Изабеллы, перепачканной в грязи и с разбитой губой, в нем пробудилась первобытная ярость.
Но Мак сдержал себя, наклонился и осторожно поцеловал Изабеллу.
– Побудешь здесь одна немножко? – Он провел ладонью по ее лицу, стараясь не касаться раны на губе. – Мне нужно выйти.
– Это обязательно?
Сегодня утром, когда Изабелла схватила его за руку и умоляла остаться с ней, Мака переполняла радость. Но сейчас ему необходимо было найти этого другого «Мака» и свернуть ему шею.
– Я ненадолго, – пообещал Мак.
– А куда ты?
– Надо сходить кое-куда.
Мак снова поцеловал ее, бросил взгляд на Эванс и вышел из комнаты.
Мак никогда не бывал в Скотленд-Ярде и, возможно, при других обстоятельствах посчитал бы этот визит забавным происшествием. Он вышел из экипажа на Уайтхолл, придерживая шляпу от сильного ветра, и зашел в здание.
Интерьер был прост и выдержан в деловом стиле, из комнаты в комнату сновали люди в темных костюмах или в униформе. Мак остановил кого-то и спросил, где можно найти инспектора Уэллоуза.
– Вам нужно в отдел уголовного розыска, молодой человек. По лестнице наверх.
Мак помчался по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Он не спрашивал, в какой ему кабинет, просто открывал все двери подряд, пока за одной из них не нашел инспектора вместе с двумя переодетыми детективами.
Мак ворвался в комнату и оперся кулаками на стол Уэллоуза.
– Итак, что вам удалось обнаружить? Как продвигается дело?
– Кое-что есть, – спокойно ответил инспектор.
– Расскажите мне все подробно. Он мне нужен.
На лице Уэллоуза появился интерес. Он был хорошим инспектором, шел, словно ищейка по запаху, и ему нравилось ловить преступников.
– Случилось что-то новенькое. Скажите, что?
– Он напал на мою жену. – Мак бросил на стол шляпу и трость. – Он осмелился поднять руку на Изабеллу и дорого заплатит за это.
– Напал на нее? Когда? Где?
Мак рассказал инспектору все, что случилось утром, а тот аккуратно записывал рассказ на листок бумаги. Уэллоуз был левшой, как отметил Мак.
Пока Уэллоуз писал, Мак ходил по комнате. Два других детектива сидели, склонившись над бумагами; потом один из них встал и вышел из кабинета, а вместо него зашел сержант в униформе и стал о чем-то разговаривать с оставшимся детективом. Мак в конце концов устал от бесцельного хождения и сел на стул.
– Могу я поговорить с ее светлостью? – обратился к нему Уэллоуз. – Все, что она может вспомнить о случившемся, поможет следствию.
– Только не сегодня. Она расстроена и напугана.
– О да, могу себе представить. С ней все в порядке? Она сильно пострадала?
– Он ударил ее по лицу и заплатит за это.
Уэллоуз бросил быстрый взгляд в сторону детектива и сержанта, встал из-за стола, тронул Мака за плечо и подтолкнул его к выходу. Они прошли по коридору и зашли в пустой кабинет. Уэллоуз прикрыл дверь и повернулся к Маку.
– Теперь мы можем говорить прямо. Что вы собираетесь сделать с этим человеком?
– Я убью его.
– Такие заявления не для полицейского участка, – мягко сказал Уэллоуз. – Поверьте мне, я его посажу. За подделку, за мошенничество, за поджог, а теперь и за нападение.
– Я не позволю, чтобы Изабелла предстала на свидетельском месте в суде и давала подробные показания о том, как этот мужчина пытался ее похитить. Журналисты обожают всякие подробности, так? А она не заслуживает подобного унижения.
– Поджога может быть вполне достаточно, если вы в состоянии это доказать.
– А вот это уже ваша работа, Уэллоуз, – сердито отрезал Мак.
– Мне необходимы свидетели, – недовольно заметил инспектор, – или подсудимого не признают виновным. Было бы очень хорошо, если бы вам удалось схватить его у себя в мансарде. Или увидеть, как он убегает по улице, когда пламя уже разгорелось.
– Да черт возьми, для меня у вас хоть что-нибудь есть?
– У меня для вас много чего есть, если вы перестанете бушевать и позволите мне сказать.
Мак постарался успокоиться и взять себя в руки, но он был слишком сердит и слишком взволнован. Подделка картин была убийственной шуткой. Двойнику Мака удалось написать хорошие полотна, тогда как настоящий Мак не сделал ни единого мазка кистью. Пожар рассердил его, тем более что своим поступком незнакомец подверг опасности жизни невинных людей.
Но его последняя выходка – совсем другое дело. Этот подлец втянул в их отношения Изабеллу. Он мог сделать все, что угодно, с Маком, но за то, что посмел прикоснуться к Изабелле, он умрет.
– Его зовут Сэмсон Пейн, – сказал Уэллоуз. – Родился и вырос в Шеффилде, около семи лет назад приехал в Лондон и устроился работать клерком в адвокатскую контору. Никогда не имел никаких нареканий, как сказал адвокат. Примерно два года назад, накопив денег, отправился посмотреть континент. И с тех пор адвокат ничего о нем не слышал.
– Вы хотите сказать, – заморгал Мак, – что узнали, кто это такой? Какого черта вы мне об этом не сказали?
– Мне известно его имя. Возможно. Но я не знаю, где он. И, как вы правильно подчеркнули, моя работа заключается в том, чтобы найти его и доказать, что все случившееся – его рук дело.
– Ладно, каждому свое. Но как вы узнали его имя?
– Я детектив, – холодно улыбнулся Уэллоуз. – Я допросил Крейна и его помощника, ходил из дома в дом, пока не получил подробное описание этого человека. Потом поместил объявление с просьбой сообщить информацию о нем. Ответов пришло много, из них стало ясно, что несколько недель назад этот человек проживал в комнатах на Грейт-Куин-стрит, недалеко от «Линкольнз инн». Хозяйке, сдающей квартиры, он назвался Сэмсоном Пейном. Дополнительные запросы выявили, что джентльмен с таким же именем несколько лет назад работал на адвоката в канцелярском суде. Отсюда явно следует, что он опять снимал комнату в известном ему районе.
– А вдруг это просто случайно похожий на меня человек, который в неурочный час шел по Стрэнду, а? Откуда вы знаете?
– У адвоката была его фотография, – снова улыбнулся Уэллоуз, на этот раз теплее. – Я показал ее помощнику Крейна, и он согласился, что это один и тот же человек. Он имеет большое сходство с вами, но не во всем. Адвокат сказал мне, что у него были черные волосы, но если покрасить волосы, использовать театральный грим, чтобы щеки казались круглее, то он точно ваша копия.
– Пожалуйста, – Мак почувствовал дрожь, – только не говорите мне, что он действительно Маккензи и что явил на свет этого монстра мой весьма неразборчивый в связях отец.
– Этого бояться не следует. Я проследил его путь до Шеффилда. Мать этого человека – дочь пекаря, отец был кучером, потому стал управлять пабом. Здесь все в порядке, эти люди его родители. Говорят, маленькому Сэмсону всегда нравилось рисовать, у него хорошо получалось, и он просил родителей, чтобы они отдали его учиться. Но семья не могла себе этого позволить. Они получили от него письмо, когда он не так давно вернулся в Лондон, в котором он писал, что обучился мастерству художника и останется в Лондоне попытать счастья.
– И вы не знаете, где он и как его искать? – спросил Мак. – Знаете только, что он прячется где-то, чтобы напасть на мою жену или поджечь мой дом?
– Боюсь, именно так. Пока только это.
– И почему, черт возьми, он выдает себя за меня?
– Он хотел стать художником, – пожал плечами Уэллоуз. – Возможно, у него нет ни денег, ни связей, чтобы продать свои работы или хотя бы где-то выставить их на обозрение. Возможно, однажды кто-то по ошибке принял его за вас, и он подумал, что на этом можно кое-что заработать.
– Ладно, это объясняет подделку картин и обман Крейна, чтобы он продал эти картины. А что насчет поджога моей мансарды и попытки похитить Изабеллу?
– Бывает, что люди становятся одержимы какой-то идеей, – опять пожал плечами Уэллоуз. – И возможно, он пытается устранить вас, чтобы занять ваше место.
– Тогда при чем здесь Изабелла? Она не имеет к этому никакого отношения. Она и ко мне не имела бы отношения, если бы я не поехал за ней в Лондон. Она бросила меня, оставила одиноким.
Уэллоуз выглядел смущенным, как будто не хотел вторгаться на территорию личной жизни Мака.
– Сержант присматривает за комнатами, которые сдаются внаем, на тот случай если он вдруг вернется, а также следит за прилегающими районами. Теперь это официальное расследование.
– Он мне нужен, Уэллоуз.
– Мы поймаем его, – решительно кивнул детектив, – не беспокойтесь.
Как только Эванс перестала кудахтать вокруг Изабеллы, как растревоженная наседка, и вышла из спальни, Изабелла встала и подошла к письменному столу. Она стала быстро писать письмо Эйнсли, в котором рассказала ей, что внезапно приболела, но теперь уже поправляется. Подобное оправдание звучало неубедительно, даже из-под пера Изабеллы, но рассказом о том, что случилось на самом деле, ей не хотелось расстраивать Луизу. Как с этим поступит Эйнсли, Изабелла не знала, но она верила, что подруга придумает новый план.
Закончив писать, Изабелла промокнула письмо, сунула его в конверт и отложила в сторону, чтобы позже отправить.
Мак пока еще не вернулся, поэтому Изабелла поднялась наверх проверить Эйми. Мисс Уэстлок, осмотрев разбитую губу Изабеллы, предложила ей сделать травяной компресс, который сама же и приготовила. Изабелла призналась, что после этой процедуры ей стало значительно легче. К тому времени, когда принесли чай, припухлость уменьшилась.
Как давно она не принимала участия в детском чаепитии. Служанка принесла масло и джем, некрепкий чай с сахаром и с большим количеством молока и маленькие кусочки кекса с тмином. Эйми с аппетитом поглощала угощение, и мисс Уэстлок проследила, чтобы и Изабелла тоже перекусила.
В восемь часов Мак так и не вернулся, и Изабелла, чувствуя усталость, забралась в постель.
Спустя несколько часов она проснулась оттого, что услышала, как Мак, раздевшись догола, скользнул к ней под одеяло.
– Что ты делаешь? – села в кровати Изабелла.
– Ложусь спать, – зевнул Мак. – Устал как черт.
– У тебя есть собственная спальня.
– Правда? Наверняка сюда я забрел по ошибке. Не выгоняй меня, любовь моя, я слишком устал, чтобы опять вставать и куда-то идти.
– Тогда это сделаю я.
Изабелла уже почти встала с кровати, когда сильная рука Мака удержала ее на месте.
– Время позднее, чтобы бродить по дому, дорогая. Ты разбудишь прислугу, а она заслужила свой отдых и сон.
Изабелла, смирившись, скользнула назад под одеяло, а Мак лег на спину, положив руки под голову. Изабелле пришлось признаться себе, что ей совсем не хотелось покидать теплую и уютную постель, да и лежавший рядом Мак представлял собой живописное зрелище.
Широкие плечи Мака покоились на подушке, подложенные под голову руки занимали еще больше места, а под мышками виднелись пучки рыжих волос. На подбородке пробивалась такого же цвета щетина, а из-под опущенных век горели медным отливом глаза.
Изабелла хорошо помнила ту ночь, когда Мак впервые привел ее домой и она как зачарованная сидела на краешке кровати, пока он раздевался. Вид постепенно открывавшегося перед ней обнаженного мужского тела почти напрочь заставил Изабеллу забыть о собственном стеснении. До этого дня она никогда не видела раздетого мужчину, даже собственного отца. На тех, кто позволял себе снять сюртук, в доме графа Скрэнтона смотрели неодобрительно.
Изабелла залюбовалась тогда Маком, замерев от восхищения. Удивляясь собственному бесстыдству, она во все глаза смотрела на его обнаженное тело, на затвердевшую плоть. Он не скрывал своего желания овладеть ею и, положив руки на бедра, насмешливо смотрел на нее, нисколько не смущаясь.
В тот момент, скромно сидя на кровати, завернувшись в позаимствованный у него халат, Изабелла поняла, что Мак, как только увидел ее, поставил перед собой цель – залучить ее в свою спальню. Не для того, чтобы немного пофлиртовать, потанцевать или сорвать украдкой поцелуй. Нет, он с самого начала хотел иметь ее в своей спальне. Флирт, танцы, поцелуи и даже свадьба были лишь средства для достижения этой цели.
И Изабелла, как глупая девчонка, с готовностью уступила.
Лежа рядом с ним сейчас, приподнявшись на локте, чтобы можно было изучать его, Изабелла поняла, что никогда не переставала быть той глупой девчонкой. Она все еще восторгалась телом Мака.
– Сейчас уже лучше.
Мак мягко коснулся пальцами ее разбитой губы.
– Мисс Уэстлок приготовила для меня компресс.
– Добрая мисс Уэстлок. – Мак нежно гладил ее лицо, но глаза все еще вспыхивали от гнева. – От обеда и почти до самой ночи я охотился за этим подонком, но он словно испарился.
– Ты искал его? – встревожилась Изабелла и отодвинулась в сторону. – Но ведь он опасен, Мак, будь осторожен.
– Это я опасен, любимая. За то, что он тронул тебя, я намерен убить его.
– А я потом стану свидетелем того, как тебя повесят за убийство? Иди в полицию, и пусть она охотится за ним.
– Я уже был в полиции. Инспектор Уэллоуз знает, кто этот человек и где он находился, только он, к сожалению, не знает, где он сейчас. Инспектор сообщил, что у него есть люди, которые работают над этим, но пока мистер Пейн ускользнул от них.
– Пейн – это имя твоего двойника?
Мак кивнул и поделился с Изабеллой всем, что стало известно ему самому.
– Ты думаешь, он вернется в свои комнаты? – спросила в конце рассказа Изабелла.
– Когда там стоит, прислонившись к стене, здоровенный сержант полиции? Я думаю, он умнее.
– А Уэллоузу известно, почему он выдает себя за тебя?
– Я задал ему тот же вопрос. – Мак опять подложил руки под голову и задумчиво изучал полог над кроватью. – Только сумасшедший станет выдавать себя за меня. Я три года только и мечтал, чтобы я был не я.
– Было бы жаль.
Жаль, если бы Мак перестал быть самим собой, этим огромным шотландцем, вытянувшимся во весь рост у нее на кровати. Он занимал слишком много места, но, с другой стороны, Изабелле трудно было бы придумать лучшую грелку в постели. Нет ничего лучше, чем в зимнюю ночь лежать рядом с ним. Его голос будет убаюкивать ее, как и прикосновения, которые за одно мгновение могут из нежных превратиться в соблазнительные.
Изабелла ждала, что Мак усмехнется в ответ на ее слова, но в его взгляде появилась осторожность.
– Ты и правда так думаешь, любовь моя? – спросил он.
– Ну конечно.
Она как-то сказала Маку, что он ничего не делает вполсилы. Он стремится к крайностям, благодаря чему он интересен, но жить с ним крайне нелегко.
Вся семья Маккензи имеет тягу к крайностям. Харт с его увлеченностью политикой и, по слухам, порочными страстями; Кэмерон с его фанатичной любовью к лошадям; Йен, который помнит каждое слово из разговора, состоявшегося год назад, но при этом не способен понять сразу оттенки смысла этого разговора, не говоря уж о том, чтобы поучаствовать в нем.
Если бы Мак не был таким, какой он есть – обаятельным, неистовым, веселым, соблазнительным, чувственным и непредсказуемым, – Изабелла никогда бы не влюбилась в него. Она немного подвинулась к нему и положила ладонь на его теплую грудь.
– Изабелла, не надо играть с огнем, – предупредил Мак.
Заметив, как потемнели его глаза, Изабелла подвинулась еще ближе, наклонилась и поцеловала его.
Глава 16
В прошлый четверг маркиз Данстан показал несколько картин в своей гостиной, на которых Венеция изображена столь ярко, что зрителю кажется, что он слышит плеск воды и песни гондольеров. Эти тонкие работы принадлежат кисти лорда Мака Маккензи, хотя его светлость удалился в деревню в Шотландии и считается, что с изображением венецианских каналов он покончил.
Сентябрь 1878 года
У Мака сладко замерло сердце, рука скользнула под тяжелый узел волос Изабеллы, и он прижал ее к себе и поцеловал в ответ. «Дорогая моя, не делай со мной этого».
На ее губах остался вкус сладкого чая, а под строгой ночной рубашкой скрывалось удивительное тело. Горловину рубашки украшала небольшая кружевная оборка, и Мак погрузил туда пальцы, чтобы найти и расстегнуть пуговицы.
Изабелла отчаянно целовала Мака, ее язык нетерпеливо раздвинул его губы и проник к нему в рот. Идиот Пейн перепугал ее до смерти, хотя Изабелла никогда не признается в этом. Она была сильной, его прекрасная леди, только глубоко переживала случившееся. Изабелла целовала его, чтобы найти утешение.
Мак не слишком гордился тем, что способен дать ей это утешение. Он крепко прижал ее к себе, боясь даже думать о том, что едва не потерял ее сегодня. Если бы он не пошел за ней следом…
Но он пошел и остановил Пейна, и сейчас Изабелла лежала в его объятиях. И будь он трижды проклят, если когда-нибудь снова позволит ей пропасть из виду.
Изабелла попыталась отодвинуться, словно пришла в себя.
– Нет, – остановил ее Мак, – останься со мной.
– Я очень устала.
Изабелла сглотнула, и Мак через расстегнутые пуговицы ночной рубашки увидел движение ее горла.
– И я устал. – Мак замолчал и опять коснулся ее раненой губы. – Я не хочу, чтобы ты боялась меня, Изабелла.
– Бояться тебя? – улыбнулась вдруг Изабелла, болезненно скривив разбитую губу. – Яникогда не буду бояться тебя, Мак Маккензи.
Однако Маку было сейчас не до шуток.
– Я имел в виду, что не хочу, чтобы ты думала, что я такой же негодяй, как этот тип.
– Как Пейн? – Изабелла покачала головой, прядь ее волос скользнула по груди Мака. – Ну конечно, ты не такой.
– Он чем-то похож на меня внешне и решил попытаться украсть мою жизнь. Но я не позволю ему завладеть моей жизнью, ничего не отдам. – Мак еще крепче обнял Изабеллу. – И особенно тебя.
– Если я и правда решу выставить тебя из своего дома, Мак, – взгляд Изабеллы смягчился, цвет ее зеленых глаз стал напоминать туманный шотландский луг, – то это случится лишь потому, что я так хочу, и Пейн с его выходками здесь ни при чем.
– Узнаю свою Изабеллу.
Мак прижал ее к себе и расстегнул оставшиеся пуговицы на ночной рубашке.
Теплая, податливая женщина была готова принять его, раствориться в нем. Мак поцеловал ее, его рука легко скользнула по ее груди, и он осторожно направил ее на себя. В первую брачную ночь он затащил ее под одеяло прямо в своем халате. Ему не хотелось, чтобы она испытывала смущение, раздеваясь посередине комнаты. Мак подозревал, что она никогда в жизни ни перед кем не раздевалась. Возможно, ее даже мыться приучили в нижнем белье. Она была ужасно стыдлива.
Потом, как и в эту минуту, она, затаившись, лежала на нем под одеялом, пока он расстегивай пуговицы и стаскивал с нее халат. В ту ночь Изабелла неумело целовала его в ответ, а сегодня она делала это настолько умело, что Мак почувствовал, как гулко застучало его сердце.
«Любимая, родная моя Изабелла». Мужчины – глупцы, что не делают из своих жен любовниц. Какая нужда Маку искать куртизанку, когда у него есть прекрасная Изабелла? А кроме того, он может засыпать и просыпаться рядом с ней, проводить возле нее целый день, ложиться вместе спать и потом опять начинать сначала весь этот замечательный ритуал.
Одной рукой Изабелла обхватила его твердую плоть, и у Мака мигом вылетели из головы все мысли.
– Не надо дразнить меня, дорогая, – резко прошептал Мак. – Я не выдержу.
– Мне ты нужен, Мак, – улыбнулась Изабелла и провела рукой по его возбужденной плоти.
Все мысли о собственной глупой затее не поддаваться ей до полного примирения между ними улетучились из головы Мака в ту же секунду. К черту все! Он приподнял ее бедра, чтобы она могла опуститься на него. Изабелла сама направила его возбужденную плоть в собственное разгоряченное лоно и прикрыла глаза, ощутив блаженное чувство долгожданного слияния.
О да. Внутренние мышцы Изабеллы сомкнулись вокруг его плоти, как крепкий кулак. «Моя очаровательная, неземная любовь». Все меркло вокруг, когда его окружал пьянящий запах Изабеллы и ее влажная плоть сжимала его в своем кольце. В их первую ночь любви волна страсти разбила его вдребезги, и он до сих пор еще не собрал воедино все осколки.
– У тебя там просто рай, – прошептал Мак.
– Ты как-то сказал, что женился на мне, потому что принял меня за ангела.
Изабелла поцеловала его, потом коснулась губами кончика его носа и улыбнулась таинственной улыбкой.
– Маленький дьявол, – прорычал Мак.
Изабелла уперлась жаркими руками в его грудь, откинула голову назад, и ее тело задвигалось медленно и волнообразно. Мак был готов умереть. Блики огня от камина ласкали ее стройное тело, на фоне кремовой кожи темнели напряженно выступающие соски, волосы теперь свободно струились по телу, как легкая огненно-красная накидка.
У нее смягчились черты лица, глаза потемнели от желания, влажные губы приоткрылись. Они стали двигаться в постепенно нарастающем темпе, и восторг соития одержал победу над всеми страхами, унес прочь гнев и печаль. И мир вокруг перестал существовать…
Одну руку Изабелла прижала к своей груди, растворяясь в наслаждении. Мак знал, что она ничего не видит, ничего не слышит и ни о чем не думает в эти минуты, послушная зову своего тела и мощным движениям его плоти.
Мак чувствовал, что она приближается к вершине страсти, и это возбуждало его еще больше. В какой-то момент его чувства достигли своего высшего предела, и из горла вырвался низкий протяжный стон, который слился с возгласом удовольствия, сорвавшимся с губ Изабеллы. Жаркий огненный поток страсти подхватил их и закружил в вихре чувственного наслаждения.
– Мне так хорошо. – Изабелла рухнула Маку на грудь, рассыпавшиеся ярко-рыжие волосы накрыли его, словно огненная река. – Я никогда ничего подобного не ощущала. Это так…
Она смешалась и умолкла.
– Хорошо? – Маку хотел засмеяться, но от того, что его тело еще дрожало, освободившись от напряжения, его смех больше напоминал стон.
Они долго лежали молча, и Мак зарылся пальцами в тепло ее длинных шелковистых волос. Мак обожал эти мгновения тишины между ними, когда упругая сила покидала его тело и оно вдруг становилось очень тяжелым, каждая мышца расслаблялась. По этим мгновениям он скучал не меньше, чем по тем, когда находился внутри ее.
– В Шотландии мы тоже занимались любовью, – спустя некоторое время сонным голосом нарушила тишину Изабелла. – Тогда это было прекрасно. Но сейчас – лучше. Интересно почему?
Маку было совершенно наплевать, почему в этот раз ощущения были намного острее, чем тогда, в студии, но Изабелла хотела получить ответ. А ему хотелось просто закрыть глаза и удерживать ее рядом.
– Удобная постель, – пробормотал он. – Тяжелый день.
– Я думала, что никогда не увижу тебя опять, – прошептала Изабелла, обжигая своим горячим дыханием щеку Мака. – А ты появился и спас меня.
– Ну конечно, я герой. Увлек тебя и пробудил в тебе желание.
– Не шути, – нахмурилась Изабелла, – не надо.
– Прости, любимая, тут не до шуток.
Мак поцеловал ее волосы. Он, конечно, появился вовремя и предотвратил похищение, или что там задумал Пейн, но ситуация была очень опасной. Мак даже думать не мог о том, насколько все это встревожило его.
Нет, он больше не станет размышлять о том, что могло бы случиться, если бы… Он доставил ее домой в целости и сохранности.
В относительной целости и сохранности. Мак подумал о ее разбитой губе и вновь ощутил приступ ярости. Пейн ответит за это.
– Мак, – приподняла голову Изабелла.
– Да, моя дорогая?
– А я пока не хочу спать.
– Может, сыграем в карты, а? Или теннис на траве?
– Не говори глупостей. Я хочу заняться тем, что мы делали раньше. Ты знаешь.
– Да уж, знаю, – откликнулся Мак, чувствуя, как участился его пульс. – Какая развратная леди.
– У меня был хороший учитель, – чмокнула его в нос Изабелла, – один коварный лорд.
– Что у тебя на уме? – ухмыльнулся Мак.
И Изабелла показала ему то, что некогда доставляло удовольствие им обоим. Она оседлала его, усевшись задом наперед, а потом легла, вытянувшись во всю длину его тела и прижавшись спиной к его груди. Все мышцы Мака напряглись от удовольствия, он почувствовал невероятный прилив желания.
Эта позиция позволила Маку ласкать ее в том месте, где соединялись их тела, и Изабелла наслаждалась каждым прикосновением. От ощущения влажного тепла трепещущей плоти и звуков ее восторженных стонов Мак чувствовал, что и сам не в силах долго сдерживаться. Одновременный крик восторга вырвался у обоих, заставив их замереть на секунду, и растворился в тишине ночи.
Мак положил Изабеллу на кровать и, на мгновение приподнявшись, вошел в нее снова, на этот раз лицом к лицу. Традиционная позиция, но самая лучшая, подумал он. Ведь так он мог целовать ее и смотреть в ее искрящиеся страстью глаза. Если ему когда-нибудь удастся передать на холсте выражение ее лица, когда она готова достичь пика блаженства, эта картина станет самой дорогой для него. Он, конечно, никому ее не покажет, потому что будет только втайне созерцать ее.
Они занимались любовью до тех пор, пока силы не покинули их. Со слипающимися от сна глазами Мак прикрыл их обоих одеялом и уснул рядом со своей прекрасной и удивительной женой.
Когда на следующее утро Изабелла, немного разбитая после бурной ночи, спустилась к завтраку, ее ждал сюрприз. Рядом с ее тарелкой лежало письмо от Эйнсли.
Мак, сидя во главе стола, читал газету, хрустя своим обычным тостом с маслом. Изабелла поблагодарила Мор-тона за кофе, открыла письмо и едва слышно вздохнула.
– Что такое, любимая? – спросил Мак, опустив газету.
Встретившись с ним взглядом, Изабелла покраснела. Свое вчерашнее нескромное поведение она объясняла тем, что была слишком встревожена и обеспокоена, чтобы лечь спать. Ей необходимо было избавиться от этого состояния, и только Мак мог помочь ей в этом.
Она искала забвения, а обрела такое наслаждение, такую радость, которые не поддавались описанию. Судя по блеску в глазах Мака, он понимал это и был рад, что явился причиной ее счастья.
