Текст книги "Замуж за одну ночь"

Автор книги: Дженифер Лайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Annotation

Я решилась на кражу и тут же оказалась в тюрьме. Но проведя в ней одну только ночь, вышла оттуда обвенчанной и с небольшим состоянием. Судьба неожиданно свела меня Николасом Гордоном и так же неожиданно разлучила. Удастся ли мне вновь с ним встретиться в будущем?

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 1

Утром того мартовского дня когда в Лин Кайфер появился безобразный незнакомец, я проснулась в отчаянии, потаму что моя жизнь скорее всего очень скоро может подойти к концу. Я уже давно знала: неприятности не проходят сами по себе за одну ночь. Мои по крайней мере исчезать не собираются.

Мне нужно как-то прокормить пятнадцать девочек и мисс Протори, а в маленьком погребе, служившим нам кладовой практически ничего не осталось, за исключением нескольких картофелин да миски риса. Проблему можно решить одним единственным способом-сегодня я должна идти в город Каниль. и попытаться украсть там немного денег.

Я спала на матрасе из соломы, который давно уже пришол в непригодность. Я дрожала, натягивая на себя тоненькое одеяло которое совсем не спасало от холода. По своему горькому опыту я уже знала, просить милостыню на улицах Каниль бесполезно. Люди в городе были щедрыми, оно считали нищенство благородным занятием, потому, что подавая милостыню, человек проявляет милосердие, и горожанам это нравилось. Однака на улицах города были свои законы. "Гильдия Нищих" ревностно следила за соблюдением своих прав и никогда бы не позволила молодой особе как я, заниматься нищенством, даже время от времени. Они считают меня чужой, отродьем дьявола.

Год назад, когда мне исполнилось шестнадцать, я уже пыталась просить милостыню. Случилось это после того как мисс Протори впервые заболела. Четверо мужчин из "Гильдии" поймали меня. К счастью, мне удалось их рассмешить и они просто побили меня палками. Иначе бы просто трезали пальцы или уши. Помню тогда придя домой было очень тяжело соврать мисс Протори что просто упала.

"Мне придется опять ей врать"-уныло подумала я.

Сквозь ставни было слышно пение птиц во внутреннем дворе. Я знала, что давно пора вставать, ведь было уже пол седьмого утра. Я очень боялась наступающего дня. Чтобы дойти до Каниль мне потребуется примерно два часа, и столько же обратно. Но перед этим мне нужно многое сделать.

Я отбросила одеяло, встала и быстро обтерлась губкой. Перед тем как лечь спать я наносила воды в таз, стоявший в моем углу. Я решила одеть куртку, брюки и сандалии.

Единственное во всей миссии зеркало было в комнате мисс Протори, на туалетном столике. За прошедшую зиму я продала почти все, без чего мы могли обойтись, но у меня в комнате был длинный бронзовый щит, замурованный в стену. Я его старательно чистила. Это было мое зеркало. Тридцать лет назад, когда мисс Протори и ее сестра приехали работать в деревню, на месте миссии стоял полу разрушенный храм. От тех времен остался только древний бронзовый щит.

К сожалению я не помню своих родителей. Они умерли от холеры вскоре после моего рождения. Тогда же умерла и мисс Аделаида Протори. Осталась ее сестра, Виктория.

Мне нравилось мое необычное зеркало. Его неровная поверхность все искажала. Имено в нем мои большие круглые глаза и огромные ступни не казались уродливыми. Когда я смотрелась в свле зеркало-щит, я представляла себя хорошенькой девушкой с красивыми узкими глазами и маленькими ступнями.

Быстро причесавшись я отодвинула занавеску и пошла между двумя рядами матрасов будить детей. Лили лежала, окуратно завернутая в пеленки, в ящике от парты, который я принесла из класной комнаты. Рядом с ней на корточках присела Юлин. Ей было пятнадцать и она была самой старшей девочкой в миссии. Она улыбнулась мне

– У малышки появился новый зуб Люси. Теперь ей станет лучше.

Все девочки должны были говорить по-английски или хотябы пытаться все утро. Но мисс Протори была уже несколько месяцев прикованна к постели, а я так занята, что у меня просто не хватало времени позаниматься с ними. Да и на мой взгляд врядли этот язык им понадобится в будущем.

Я распеленала ребенка. Похоже малышка растет нормально. Хотя все может изменится если мне не удастся заполнить нашу кладовую в ближайшее время.

– Поменяй пеленку и покорми ее, сказала я по-китайски.

– Молоко осталось, Люси?

– Немного. Я постараюсь сегодня достать еще в деревне.

Я встала и оглядела комнату. Дети надевали подбитые ватой куртки, брюки и галдели. Троих девочек, от десяти до двенадцати лет я назначила присматривать за младшими.

– Дети, внимание! – крикнула я. – Отряд Чети убирается в спальне, Мейлин-в школе, а Майи-в столовой и коридорах. Когда закончите большие девочки принесутводу из реки чтобы все вымылись.

Глава 2

Я задержалась на минуту, чтобы посмотреть как Юлин меняет пеленки. Она была очень красивой и доброй девушкой. Уже не в первый раз я пожалела о том, что мисс Протори не разрешает мне продать Юлин в батраки или наложницы. Мы все равно не сможем ее долго держать. Деньги За Юлин помогли бы нам прожить несколько месяцев. Я знала, что старый господин Чун, котрый жилтв большом доме на другом берегу реки, охотно бы дал за нее хорошую цену. Он мне и сам об этом сказал.

Однако мисс Протори гневно отвергала такие предложения.

– Это варварство! – кричала она, ее щеки пылали от негодования. – Неужели они думают, что мы спасаем брошеных ими младенцев и воспитываем лишь для того, чтобы сделать из них наложниц или рабынь?

Но покинув миссию, они все равно становились наложницами или рабынями, хотя мисс Протори свято верила в то, что устроила их на работу в "хорошее место". Проведя больше половины жизни среди китайцев она так и не поняла многих обычаев. Мне было жаль отдавать девочек бесплатно, ведь мы могли получить за них деньги. У нас всегда были новые малыши, которых нужно было кормить. Я лучше мисс Протори понимала китайцев.

Я считала себя китаянкой, но об этом обычае не могла думать без содрогания. За престарелыми родителями должны были ухаживать здоровые и сильные сыновья, а дочери были бесполезными существами. Многи родители при рождении просто выбрасывали дочерей.

Юлин взглянула на меня и спросила:

– Что сегодня на завтрак, Люси?

– Для разнообразия вместо молока с кашей у нас будет каша с молоком-сказала я улыбаясь.

Она звонко рассмеялась.

– А на обед, Люси? – спросила она с надеждой.

– Картошка, – ответила я, пожав плечами. Уже неделю на обед мы ели картошку.

Юлин встала, держа ребенка на руках и посмотрела на меня с беспокойством.

– Что ты будешь делть Люси? Дети постоянно голодные.

– Не голодные, а прожорливые.

– Скоро они будут голодать. Мы все будем голодать.

– Не будь дурой-ответилая я. – Никто из вас еще не голодал. И еще дня на два-три еды хватит.

– А где ты потом возьмешь еду Люси?

– Господь не оставит нас-уверенно сказала я, и отвернувшись пошла на кухню. По дороге я думала о том что ждет меня сегодня в Кайлин.

Через пятнадцать минут я принесла завтрак мисс Протори. Она сидела в постели, опираясь на подушки. При взгляде на эту пожилую, седую старушку, трудно было узнать в ней ту живую, полную и жизнерадосную женщину которая всегда заботилась обо мне и детях заменяя нам мать.

Я часто не понимала мисс Протори. У нее было много чудачеств и странных идей. Но я очень любила ее и восхищалась ее упорством. Никто не восхищал меня так, как она.

Она уже год не вставала с постели, и я понимала, что жить ей осталось немного. Так мне сказал и доктор Каниган, которого я приводила из Кайлин. Когда я узнала об этом, то прорыдала всю ночь. Странное это было ощущение. В последний раз я плакала когда была маленькой. Позднее я решила что обязательно должна оградить мисс Протори от волнений о пропитании девочек, в конце концов это все что я могла сделать.

Думать о том что будет когда ее не странет было страшно. Помню, как я однажды ее спросила о том как ей удалось справится со всеми тяжестями во время холеры. Никогда теперь не забуду ее ответ: "Всякий раз, когда не знаешь что делать, делай то, что нужно в первую очередь и никогда не останавливайся".

Сейчас в первую очередь, мне нужно идти в Каниль, стобы украсть денег, но я не осмелюсь сказать об этом мисс Протори. Она слабо улыбнулась когда я поправила подушки у нее за спиной и пристроила поднос у нее на коленях.

– Спасибо, Люси, выглядит очень аппетитно, – голос у нее был слабый но ровный. Она посмотрела на меня и нахмурилась:-Я хочу, чтобы ты надела свое красивое платье.

Она говорила о платье которое сшила, когда мне было восемь лет. До сих пор помню как я его ненавидела. Оно было английским и я выглядела в нем чужой, а я и так была для всех чужой. Мне хотелось выглядить как другие дети!

Оно в стирке, мисс Протори. – Вот и первая моя ложь на сегодня.

Год назад мисс Протори начала подводить память. Она не знала, что денег у нее больше нет, хотя управляющий банком сказал ей об этом и несколько раз написал. Когда она совсем ослабла то написала на меня доверенность, что бы я могла снимать деньги со счета. Мистер Кайл, управляющий был довольно вежлив со мной, понимая, что я всего лишь ребенок и объяснил, что денег нет. Тогда я и начала воровать. Больше ничего стоящего я придумать не могла.

Мисс Протори сказала:

– Пожалуйста Люси, надень завтра платье. Мне не нравится что ты все время ходишь в брюках. Ты должна помнить, что ты английская девочка, дорогая В этом нет ничего плохого но мне не нравится что ты одета как местные ребятишки.

– Хорошо мисс Протори. – Я присела на стул рядом с кроватью. – Пожалуйста еште свой завтрак пока он совсем не остыл.

– Завтрак? – Она взглянула на свой поднос. – Ах, да. Боюсь, я не хочу есть Люси.

– Но вы должны позавтракать. Доктор Каниган сказал, что лекарства надо принимать после еды.

Она кивнула, но ее взгляд ничего не выражал. Как будто сейчас она была совсем не здесь.

– Оно действительно снимает боль. Сможешь достать еще дорогая?

– Да, конечно. Он велел прийти к нему как только мы увидим что лекарства заканчиваются.

Глава 3

Она взяла вилку и начала есть. Через секунду или две ее лицо оживилось и она чемто стала похожа на себя прежнюю, здоровую и энергичную.

– Ты потдерживаешь чистоту и порядок, Люси? А дети?

– Да, Мисс Протори. Все ежедневно дежурят как обычно.

– Пора тебе почитать, Люси. Пожалуй сегодня было бы неплохо прочесть что-нибудь из романов. Решено, сегодня читаем мисс Остин.

Это тоже традиция, ежедневная, Мисс Протори была убеждена что я должна уметь правильно говорить на родном языке. Поэтому какждое утро я пол часа проводила в комноте мисс Протори читая вслух, а по вечерам мы с ней беседовали.

Я любила книги, хотя с трудом понимала то, что в них написанно. Порой мне было очень тяжело воспринимать текст. Тем не менее ежедневное чтение не было напрасной тратой времени. Я прочла все книги мисс Протори по нескольку раз, и мне больше не нужно было сосредотачиваться на том, что я читаю. Каждый день у меня было пол часа на то, чтобы обдумать свои дальнейшие действия.

Я закончила читать главу из "Гордости и предубеждения". Мисс Протори съела только половину завтрака. Она закрыла глаза и откинулась на подушки. Мне показалось что она заснула, но, как только я положила книгу на полку она спросила:

– Ты подумала, что будешь делать сегодня?

– Да, мисс Протори, я на сегодня уже все продумала. После завтрака у нас урок, а после обеда, когда станет теплее мне нужно будет в Кайлин.

– Зачем, Люси?

– В банк за деньгами.

Еще одна ложь. Я чувствовала семя ужасно осознавая что лгу самому дорогому человеку.

– За деньгами? – Мисс Протори открыла глаза и удивленно посмотрела на меня– Дорогая, ты ходила за деньгами месяц или два назад, ты же немогла уже истратить два соверена, правда?

У меня внутри все оборвалось. Когда мне больше всего хотелось, чтобы мисс Протори о чем-то забыла, именно об этом она помнила. Во время последнего похода в Кайлин мне удалось украсть несколько серебрянных монет. Когда мисс Протори спрашивала меня о том как прошол мой поход в город, я сказала, что сняла со счета два соверена.

– Мне жаль, но денег нет, – сказала я, чувствуя себя ужасно.

– Целых два соверена, дорогая, будь более бережливой.

– Я ничего не потратила впустую, мисс Протори.

– Я надеюсь, тебе следует быть более осторожной на базаре, торговцы всегда просят больше. Раньше тебе удавалось хорошо сбивать цену.

– Я постараюсь исправится.

– Очень хорошо, Люси. А теперь иди, пора начинать утреннюю молитву, а тебе еще готовить завтрак.

– Я мигом. После завтрака я к вам приду, принесу теплой воды и искупаю вас.

– Спасибо, дорогая. Ты очень хорошая девочка.

Я взяла поднос и вышла из спальни. В холле я остановилась. Не знаю как мне удалось ужержать слезы, но я справилась с собой и была этому рада. Если дети увидят меня в слезах то решат, что настал конец света. Мисс Протори так больна, я-единственная кто о ней заботиться. Они не должны знать что меня что-то беспокоит. Если я заплачу они испугаются.

Внизу, на кухне, варилась жидкая каша из проса, рядом в кастрюле варилась вода для чая. В прошлом году нам удалось выраститть его самостоятельно. Я открыла банку: чая осталось на три дня.

Сверху донесся голос Юлин зовущей девочек в школьный зал. Я пошла к ним. Девочки рассаживались по своим местам, а я села за старую фмсгармонию и посмотрела какую молитву выбрала Юлин. Я не умела читать по нотам но тем не менее сумела выучить четыре церковных гимна. Я взяла аккорд и повернулась к детям.

– Всем встать, – сказала я по-английски, – и петь очень громко, чтобы мисс Протори услышала нас отсюда. Готовы? Раз, два, три…

Пение началось. То что я слышала и понимала музыку так же, как мисс Протори, лишний раз доказывало, что я-являюсь чужачкой. Для китайских детей ни мелодия, ни ритм не имели значения. Они просто осень быстро выкрикивали слова, как бутко их кто-то торопил. Все на одной ноте. Никаких пауз между строфами. Мне приходилось играть все быстрее и быстрее, так как я попросту не поспевала за ними.

После гимна мы прочли еще одну молитву и в этот раз я почти поспевала за детьми.

– Хорошо, дети. Сейчас будем завтракать. Возьмите ложки и садитесь за стол. Ведите себя тихо.

Все отправились в столовую. Я встала в дверях, проверяя, как вымыты руки. Когда девочки расселись я попросила одну из них помочь мне накрыть стол.

Время бежало быстро, слишком быстро. Я со страхом ждала той минуты, когда мне придется идти в Кайлин. Я отправила Юлин к господину Хасу. Его ферма была в миле от миссии. Юлин должна была узнать, есть ли у господина Хаса работа на сегодня. Он заставил Юлин прождать его челый час, лишь чтобы подчеркнуть свою значительность, но потом сказал, что хоть на сегодня у него для нас работы нет, завтра он будет делать кирпичи для нового забора, и, если мы пришлем четырех больших девочек месить глину с соломой для кирпечей, он даст нам немного денег.

В полдень мы съели горячее картофельное пюре и я пошла к себе переодется. Я надела теплые сапоги, пальто, которое сшила сама и соломенную шляпу. Больше всего мне нравилась шляпа, в ней я была похожа на других. На случай ветренной погоды у пальто был капюшон. Руки у меня уже дрожали, но не от холода, а от страха. Я попробовала их растереть и спрятать в рукава. Стыдясь своей трусости я сказала себе, что ничего не случится, если я еще немного подожду.

Глава 4

Я подошла к ящику, стоящему у изголовья моей кровати-матраса, который сейчас был свернут. Это был маленький ящик из темного дерева. Он хранил в себе мои сокровища. Ничего действительно ценного в нем не было, так как все украшения что у меня были я давно продала. Но там лежала фотография моих родителей, молитвенник, несколько узоров, вышитых моей матерью, и выгоревшая голубая лента. Здесь так же лежали босоножки, тонкая пачка желтеющих фотографий и иллюстрации вырезанные мной из разных журналов и газет и… рисунок.

Этот рисунок влек меня к себе и не давал покоя. Я нашла его три года назад под толстым слоем пыли в укромном уголке большого погреба, где хранились дрова на зиму. Он был сделан черными чернилами, или чем-то черным, на грубом холсте светло-коричневого цвета. Я решила что голст можно пустить на заплатки, и лишь после того как счистила всю грязь, обнаружила рисунок, примерно дюймов двадцать на сорок. Изображение казалось испорченным, но когда я расправила его на доске, он ожил.

На рисунке был дом, расположенный на горе или холме. По одну сторону росли в ряд деревтя. Над островерхой крышей поднимались высокие трубы дымоходов. В доме были изящные прямоугольные окна, расположенные в два ряда, и красивый вход. Стены дома наполовину были увиты каким-то растением. Я решила, что это плющ. Рисунок был четкий, уверенный, почти небрежный, словно набросок, сделанный опытным художником. В углу под рисунком стояло одно слово "Луноловы"

Мисс Протори понятия не имела о том, как рисунок попал сюда.

– Он наверноеЮ был здесь еще до меня, Люси. Как странно. Ведь это-английский дом.

– Кто был здесь до вас, мисс Протори?

– Никого не было, дорогая, кроме служащих храма, я думаю. Когда мы с сестрой приехали сюда, сдесь уже много лет никто не жил.

– Как думаете что означает слово Лунолов? Может это имя художника?

Она часто говорила мне не волноватся по этому поводу. Но мысли об этом рисунке не оставляли меня. Мисс Протори не придала особого значения ни рисунку, ни тому, как он сюда попал. Она почти никогда не упоминала о нем. Но я была очарована, и не только рисунком. Я была уверенна что в нем есть какая-то тайна. Я сочиняла истории, чтобы объяснить себе, что скрывается за этим странным куском холста, затерявшимся в пустом китайском храме. Чья рука создала этот рисунок?

И сам дом необыкновенно притягивал меня, казалось что моя душа стремится проникнуть внутрь. Чувство непонятного томления с тех пор не покидало меня, хотя я даже не могла понять что со мной происходит.

Дом был красивый, но для меня не это имело значения. Может быть, его очарование состояло в том, что это английский дом. Может это моя кровь несет в себе память, не доступную нашему мозгу, и то томление, было не тоской по дому, а по таким как я?

Я была уверенна что рисунок сделан англичанином, и сделан с любовью. Возможно поэтому он меня успокаивал и придавал силы. Когда я откладывала его и бралась за дело, мне было спокойно и у меня появлялась надежда.

На этот раз чуда не случилось. Я смотрела на рисунок и не видела его. Голова была занята тем, что мне предстоит сегодня идти в Кайлин. Я убрала рисунок в ящик когда услышала, что Юлин зовет меня:

– Люси! Пришел муж Лиу. Он говорит, она скоро родит.

Волна облегчения накрыла меня. Теперь я могу не идти в Кайлин. К тому времени когда ребенок родится, будет уже поздно. Конечно, это значит, что еды у нас ни на один день не прибавится и мне придется идти в Кайлин завтра. Будь что будет, но я очень обрадовалась передышке.

Спустя пять минут, сгибаясь под тяжестью большого кожанного чемодана мисс Протори, я шла по дороге в деревню вместе с мужем Лиу. Его звали Люк, и он даже не предложил мне помочь донести чемодан. Мисс Протори хорошенько бы его отчитала, но я знала, что он не нарочно себя так ведет, просто это-не мужское дело. Прежде чем приехать в Китай, в Лондоне мисс Протори выучилась на акушерку. С четырнадцати лет я помогала ей принимать роды, а так же накладывать швы и бинтовать раны. С тех пор как мисс Протори заболела, я сама принимала роды более двадцати раз.

Было время, когда многие женьщины в деревне не подпускали нас к себе, потаму что мы-чужие. Они боялись, что боги могут на них разгневатся. Но сейчас все больше женьщин, и мужей тоже охотно звали мисс Протори помочь, потому что они обнаружили, что младенцы, которых она принимала, и их матери чаще выживают, чем другие. Я была помошницей мисс Протори и теперь купалась в лучах ее славы. Мне везло, и я была благодарна судьбе за то, что из двадцати или более малышей потеряла только двоих. Думаю, что даже мисс Протори не смогла бы их спасти. Народ в деревне так и не понял, что секрет нашего чуда был в чистоте и антисептике, которые мы старались соблюдать настолько, насколько это было возможно.

Глава 5

У Лиу это был третий ребенок и самый трудный, потому что неправильно шел. К счастью Люк пришел за мной вовремя, и я надеялась что справлюсь. Если бы у меня было время, я бы испугалась. В отчаянии я лишь успела подумать о том, как жаль что мисс Протори сейчас нет рядом. Но потом, времени даже на то, чтобы о чем-то пожалеть не осталось. Через десять минут я была вся мокрая от пота, как и бедняжка Лиу, но мне удалось самое главное-я повернула ребенка.

Я разделась и надела специальный халат. Этот халат и простыни использовались только для родов. Мы кипятили их. У меня едва хватило времени чтобы подготовить Лиу, все вымыть и продезинфицировать, как меня учила мисс Протори. Дети у Лиу рождались быстро и меньше чем через два часа все закончилось. Я была по настоящему счастлива, что родился мальчик. У Лиу и Люка была дочь, и они не бросили ее умирать и не отдали в миссию, а оставили в семье. Они были хорошими людьми, и я была рада что у них родился еще один сын.

Устроив Лиу с ребенком я позвала Люка посмотреть на новорожденного, а сама отправилась в сарай помыться и переодется. Как только я закончила и вышла на узкую улочку, человек десять позвали меня.

– Люси! Иди поговори!

– Еще один чужой, с золотыми волосами!

– Он не напустит на нас порчу, если посмотрит?

И я увидела его. Самые храбрые стояли рядом с пони, на котором сидел незнакомец, другие опасливо топтались сзади. Они уже давно привыкли ко мне и мисс Протори, но этот чужак был более странным чем мы обе. У него были волосы чвета белого золота, а глаза-синие, как летнее небо. Лицо с небольшим бронзовым загаром. Синие глаза так же некрасиво круглые, как и у меня, только он их прищурил глядя вокруг себя. Он был без шляпы. На нем были бриджи и короткое пальто песочного цвета. У него был вид человека, путешествующего уже много дней или даже недель.

Он свободно сидел в седле прямо перед южными воротами деревни, беспристрасно глядя на толпу, окружающую его. Когда я подошла поближе, он поднял руку, чтобы все замолчали, посмотрел на клочок бумаги в другой руке и произнес несколько фраз, очевидно думая что говорит на китайском. Я бы ни за что не догадалась, если бы не привыкла к китайскому мисс Протори. Мне удалось разобрать всего несколько слов: "Я…смотрю…большой человек…нож склонился".

Он замолчал и посмотрел на толпу. Увидив что его не поняли, он пожал плечами и раздражонно поджал губы. Толпа подтолкнула меня к нему. Те, что побоязливее, надеялись, что я смогу успокоить незнакомца. Я сказала:

– Добрый день, сэр! Могу я чем-то помочь?

Он подался вперед, чтобы взглянуть мне в лицо, но оно былоскрыто соломенной шляпой, поэтому он сказал:

– Сними шляпу девочка.

Когда я повиновалась, он выпрямился в седле и сказал:

– Черт меня подери! Англичанка! Что ты здесь делаешь?

– Я пришла в деревню принимать роды, сэр.

– В самом деле? И сколько же тебе лет?

– Семнадцать.

– И пришла ты из?..

– Миссионерской школы, вон там на холме.

– И что ты делаешь в миссионерской школе вон там на холме?

– Я живу там и присматриваю за детьми.

Крестьяне, довольные, кивали друг другу. Они не понимали ни слова из того о чем мы разговаривали, но гордились что смогли найти человека, который умеет говорить с чужаком на его языке.

Чужак спросил:

– Как тебя зовут, девочка?

– Люси Коуэл, сэр. – я машинально отвесила ему небольшой поклон, как учила мисс Протори. И вдруг на мгновенье я забыла о том, что китайская девочка обязанна вести себя покорно и почтительно с мужчиной. Должно быть английская кровь взыграла во мне; я так разозлилась на этого человека за его бесцеремонность, что почувствовала, как загорлись щеки. Тем не менее я холодно сказала:

– Если вам неловко представлятся такой особе, как я, умоляю не трудитесь.

– Фогон. Терри Фогон. Ребенок хорошо себя чувствует?

Неожиданный вопрос сбил меня с толку.

– Ребенок? – как эхо повторила я за ним. – Ах, да. Мне пришлось перевернуть его в утробеЮ но сейчас с ним и его матерью все впорядке.

К моему удивлению, уродливый чужак широко улыбнулся. Улыбка была неприятная, но я заметила, как в его глазах промелькнуло искреннее изумление.

– Господи! Запустить бы тебя в английскую гостинную, Люси. Добропорядочные английские дамы бы на дыбы встали, конечно, если бы у них таковые имелись.

Я понятия не имела, о чем он говорил, но мое возмущение прошло, уступив место неловкости. Европейцев, с которыми я встречалась за всю свою жизнь можно было пересчитать на пальцах одной руки, и все они были достаточно старыми. Этот чужак был первым молодым англичанином, попавшимся мне на пути, и, хотя я естесственно, считала его безобразным, он пробудил во мне какое-то особое чувство.

Надев шляпу, наполовину скрывшую лицо, я сказала:

– Я должна вернуться в миссию. Могу я вам еще чем-то помочь, мистер Фогон?

Я думала что он захочет купить продукты в деревне или остановится на ночлег, но он сказал:

– Я пройдусь с тобой.

Он спешился, взял у меня чемодан и пошел рядом через южные ворота, ведя пони на поводу. Я слышала как крестьяне изумлено вскрикивали, увидев, что для меня это само собой разумеется.

Глава 6

Когда мы стали подниматься на холм, он спросил:

– Знаешь здесь какой-нибудь храм? Старый храм?

Трудно было не улыбнуться.

– Здесь сотни храмов, сэр, и большинство старые. Маленькие и большые, действующие и пустые.

Они есть у каждой деревни, вдоль дороги в Кайлин, хотя многих не видно; они спрятанны в рощах по обеим сторонам дороги. Он объяснил:

– Я ищу один определенный храм.

– Храм Будды, или Конфуция, или одного из старых богов?

– Преднагаешь мне большой выбор?

– Да, мистер Фогон. Видите ли…

Он нетерпеливо перебил:

– Не важно.

Мы пришли. У стены миссии он остановился, поставил чемодан и расстегнул пальто, достал из внутреннего кармана плоский кожанный бумажник и вынул из него сложанный в несколько раз кусок пергамента. Разложив его на седле, он жестом приказал мне подойти. Карта была сделанна черными чернилами. Маштаб не обозначен, но я увидела один или два холма, реку, несколько рощ и город или деревню, обнесенную забором. Никаких названий не было.

– Здесь чего-то не хватает, – сказал мистер Фогон. – Существует вторая часть. Прочитать карту можно только сложив обе части вместе, но предположительно в этом районе находится храм. Может ты знаешь где это может быть?

Немного подумав я покачала головой.

– Здесь сотни таких мест, сэр. Китайские деревни похожи одна на другую. Одно могу сказать-это не у нас, река течет в другую сторону.

Пожав плечами, он сложил пергамент и спрятал его.

– Загадки отгадывать умеешь?

– Не думаю. Опыта маловато. Так вы это загадку пытались рассказать в Лин Кайфер?

– Да. Фонетический перевод. Его зделал мне один купец, уверял что хорошо говорит по-китайски. Похоже он меня надул. Ты хоть что-нибудь из этого поняла?

– Не очень много сэр. В китайском языке одно и то же слово имеет разные значения в зависимости от тона, с которым произносится.

Он печально улыбнулся. – Ну тогда послушай все по-английски:

Под ним-гиганта нож,

Который перевернут.

Цветы там, по ветру летят.

В храме сокровища лежат.

Над ним разверзся мир златой,

Хранимый медвеженком,

За златом тем

Лежат незрячие тигровые глаза.

Интересно, мистер Фогон шутит?. Но лицо его было серьезно. Он смотрел на меня, приподняв одну бровь.

– Извините. Я не понимаю. Что имеется ввиду: нож перевернут или гигант?

– Один из многих вопросов, на которые у меня нет ответа. Я думал может в деревне знают какую-нибудь легенду о великане.

– В Лин Кайфер есть свои легенды, но они вам не подходят, сэр.

– Совсем ничего не приходит в голову? Хоть на что-нибудь похоже?

– Нет, только на очень плохие стихи.

– А ты знаток?

Я смутилась.

– Нет, но мисс Протори давала мне читать Теннисона и Водсворда.

– Понятно. А это написал мой дед.

Теперь я почувствовала что бледнею, потому что оскорбила предка мистера Фогона. Более страшного оскорбления и не представить.

– Он не собирался писать стихи. Это так наброски. – как ни в чем не бывало продолжил он.

– Да, сэр. Извините меня, пожалуйста, – пролепетала я.

– Не расстраивайся так, девочка. Да он и строчки бы не смог написать.

Я вздохнула с облегчением. Я вела себя, как китаянка. Китайцы почитают своих предков и поклоняются им. Было ясно, что мистер Фогон подобных чувств к своим предкам не испытывал и не обиделся. Он смотрел кудато за меня и казалось уже забыл о моем присутствии. Через минуту он оставил пони и подошол к большому черному пятну золы на земле. Сейчас там лежало несколько палок. Он взял одну из них и подошол к стене окружавшей миссию, и стал что-то рисовать.

Сначала я не могла понять что он делает. Вдруг у меня перехватило дыхание. Под скрежет палки о камень на стене появлялось лицо. Никогда бы не поверила, что такой рисунок можно сделать всеготнесколькими штрихами. Это было мужское лицо, в несколько раз больше настоящего. Узкий подбородок, широкий рот, густые вьющиеся волосы почти до плеч, длинный нос, уголок рта приподнят в полуулыбке. И в завершение глаза. Они словно живые, злобно смеялись.

Мистер Фогон отшвырнул деревяшку и вытер руки. Кивнув на рисунок, он спросил:

– Знаешь его?

Я не могла говорить от изумления и только отрицательно помотала головой.

Мистер Фогон подошел к пони.

– Вполне вероятно, что в один прекрасный день ты его встретишь. И тогда он задаст тебе те же вопросы что и я, и прочтет ту же загадку. Я советую тебе не говорить ему что ты меня видела.

– А что в этом плохого сэр? – спросила я чувствуя себя еще более озадаченной.

– Что плохого? Я тебе скажу-он мрачно посмотрел на меня-Он может подумать, что ты помогла мне отгадать загадку и что я тебе заплатил, чтобы ты не помогала ему. И тогда тебя ждет беда, Люси Коуэл, потому что этот человек опасен. Он дьявольски умен и безжалостен.

Глядя на дерзкое, пугающее лицо на стене, я вполне могла в это поверить. В этих глазах было что-то дьявольское. Однако, без всякой на то причины, я чувствовала, что если и встречу когда-нибудь этого человека, то он не причинит мне зла. В любом случае маловероятно что еще один чужак посетит Лин Кайфер.