Текст книги "Дитя каприза"
Автор книги: Дженет Таннер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
У Эдуарда появилась машина – старый, но все еще великолепно выглядевший «форд». Когда Салли сошла на автобусной остановке, он ждал ее, опершись на капот и покуривая сигарету с самым залихватским видом.
– Ну как? – спросил он.
– Она великолепна! – воскликнула изумленная Салли.
– Может, мы прокатимся и посмотрим, какова она на ходу? – предложил он.
Салли с готовностью согласилась. Прокатиться в машине своего дружка казалось ей верхом изысканности. Ей очень хотелось, чтобы кто-нибудь из знакомых увидел, как она садится в машину.
В машине было сдвоенное переднее сиденье, и пахло там теплой кожей и застоявшимся табачным дымом. Эдуард прокатил ее по Бату – возможно, он тоже надеялся, что его увидит кто-нибудь из знакомых! – а затем они выехали за город. Стоял тихий теплый осенний вечер и, хотя уже темнело, деревья выглядели чудесно, и их все еще" зеленая листва уже перемежалась кое-где золотом и багрянцем. Машина катилась по деревенским дорогам, и Салли гордо восседала на сиденье, чувствуя себя королевой.
Покатавшись около часа, Эдуард свернул к деревенской пивной.
– Говорят, это неплохое местечко, – сказал он. – Все лучшие пивные расположены за городом.
Пивная была живописной и уютной: с балок свешивалась начищенная лошадиная сбруя, стены были украшены предметами сельского быта и домашней утварью. Довершал картину огромный камин. Они нашли свободное место на деревянной скамье в уголке и уселись там со стаканами в руках – Эдуард взял пинту горького пива, а Салли – безалкогольный коктейль в очень милом бокале, украшенном фигуркой танцующего фавна в голубом галстуке бабочкой.
Эдуард обнял ее одной рукой, и она почувствовала глубокое волнение. Она сидела неподвижно и наслаждалась этим ощущением. «Почему это волшебное состояние проходит, как только Эдуард пытается пойти дальше», – размышляла она. Когда она думала о том, что он с ней проделывал, ее возбуждение усиливалось настолько, что казалось, будто через самый центр ее тела прошел электрический ток. Но в действительности все оказывалось иначе. Все эти приятные ощущения прекращались, и ее охватывала паника. Она думала только о том, как бы его остановить, не рассердив. А потом оставалось лишь чувство разочарования и желание, чтобы он обнял ее, поцеловал и приласкал, как ребенка. Нет, слово «приласкал» тут не подходило. «Приласкать» означало делать «это», но нет, она, конечно же, не хотела, чтобы ее «ласкали» и тем более не хотела «ласкать» Эдуарда. Может быть, с ней что-нибудь не в порядке, мрачно размышляла она.
– Вот это жизнь! – сказал Эдуард, нежно прижимая ее к себе. – Какой денек!
– Вчера у нас дома всем пришлось поволноваться, – начала Салли. – Моя сестра собирается работать манекенщицей на благотворительном показе моделей. Ведь я говорила тебе, что она учится на курсах?
– Говорила.
Салли, естественно, рассказывала о Поле. Во-первых, она очень гордилась сестрой, а, во-вторых, когда она рассказывала о своей красивой сестре и ее увлекательной жизни, ей казалось, что мельчайшие частички окружавшего Полу блеска, словно пыльца, оседают и на ней. Но Эдуард никогда не встречался с Полой.
– Похоже, она идет в гору, – сказал Эдуард.
– Да. Она еще не окончила курсы, а ей уже предложили эту работу. Я думаю, что Пола далеко пойдет, – и она этого заслуживает. – Салли выудила плавающую в коктейле вишню и положила ее в рот.
– А где будет проходить это шоу?
– В Бристоле. Почему ты спрашиваешь?
– Тебе не кажется, что нам следовало бы поехать туда, чтобы поддержать твою сестру?
Салли так удивилась, что чуть не подавилась вишней. Она никогда не думала, что мужчин может интересовать мода.
– Теперь у меня есть машина, и мы могли бы прокатиться туда, – продолжал Эдуард. – После показа можно подвезти твою сестру домой, если, конечно, она захочет.
– Это можно, – сказала довольная Салли. При мысли о том, что именно у ее приятеля есть машина, она чувствовала свое превосходство – хоть в чем-то она переплюнула Полу!
Они допили свои стаканы и вышли из пивной. Было совсем темно, черное бархатное небо усыпали звезды. Салли расположилась на сиденье, тесно прижавшись к Эдуарду, а он вел машину, обняв ее одной рукой и как-то умудряясь переключать скорость.
Когда они почти добрались до города, Эдуард свернул на дорогу, ведущую к какой-то ферме, и выключил мотор. Он притянул к себе Салли и стал целовать ее, а она обвила руками его шею, наслаждаясь первыми признаками страстного желания. Однако слишком быстро его руки начали свои обычные манипуляции, забираясь под блузку, чтобы расстегнуть крючки бюстгальтера, задирая ей юбку до бедер и пытаясь стянуть с нее трусики. Салли удерживала их, с силой сжав ноги, но, как всегда, в конце концов он одержал победу, и она, подняв с пола, засунула себе за спину эту часть нижнего белья, чтобы не затоптать ногами.
– Давай перейдем на заднее сиденье. Там гораздо удобнее, – предложил Эдуард.
– Нет! – возразила Салли, осознавая опасность, подстерегавшую ее на заднем сиденье. – Нам нужно ехать домой. Не забудь, мама ждет, что я приеду на автобусе.
Эдуард и внимания не обратил на ее протесты, а изогнулся каким-то немыслимым образом, чтобы целовать ее грудь, теперь уже обнаженную, потому что бюстгальтер болтался где-то на талии, и одновременно ласкал ее бедра под задранной юбкой.
Ощущение его губ, терзающих ее соски, понемногу привело Салли в возбужденное состояние, и она немного расслабилась, пристроив голову в уголок между спинкой сиденья и окном. В сущности, это было весьма приятное ощущение. Эдуард снова изогнулся и, укусив ее в шею, стал целовать, насильно раздвигая языком ее губы. Салли почувствовала привкус сигарет и пива, и это ей тоже было приятно. Потом вдруг она оказалась распластанной на сиденье, а он стоял над ней на коленях. Неожиданно она почувствовала у себя между ног что-то большое и горячее. Оно не причиняло боль, напротив, вызывало приятное ощущение. Салли осторожно пошевелилась и почувствовала, как где-то в самом укромном местечке между бедер у нее возникло какое-то томление. Она шевельнулась снова. Ей было необыкновенно приятно – еще как приятно! Эдуард продолжал целовать ее, его язык бесновался у нее во рту, но она могла думать только об этом новом ощущении внизу, похожем на то, которое она испытывала, когда они танцевали.
– О Салли! – прошептал он, прерывисто дыша. Потом неожиданно толчком вошел в нее, и приятное ощущение исчезло, сменившись каким-то незнакомым всепоглощающим чувством, и Салли снова охватил страх. Она хотела, чтобы он остановился, и в то же время ждала продолжения, надеясь снова испытать это изумительное ощущение. При этом она смутно понимала, что точка возврата пройдена, – теперь, когда она позволила ему войти в свое тело, было бы, очевидно, глупо кричать на него и просить остановиться, или пытаться с ним бороться.
Эдуард, в течение нескольких минут продолжавший свой толчкообразный напор, издал сдавленный гортанный крик и рывком вышел из нее. Он откинулся назад, закрыл глаза и тяжело дышал, прижав к себе носовой платок. Салли лежала, не двигаясь, и разглядывала его в лунном свете. Она была ошеломлена, словно то, что он с ней проделал, каким-то образом парализовало не только ее конечности, но и чувства, оставив ее в нервном напряжении. Она не ощущала ни удовлетворения, ни удовольствия, а только какую-то ноющую пустоту. Потом вдруг вспомнила, что лежит в ужасном виде: с задранной до бедер юбкой и бюстгальтером, болтающимся из-под расстегнутой блузки. Она села и привела в порядок свою одежду, а Эдуард опустил запотевшее стекло машины и выбросил носовой платок в кусты.
– У тебя не останется платков, если ты так часто будешь их выбрасывать, – сказала она, хихикнув. Боже, что за глупости она болтает!
– Наплевать! – ответил он небрежно.
Он потянулся к ней, чтобы поцеловать, и Салли прижалась к нему в надежде, что это каким-то образом все расставит по местам. Однако минуту спустя он отодвинулся и включил мотор.
– Тебе пора домой, – сказал он.
Ей снова захотелось плакать. С ней, наверное, что-то не в порядке. Сегодня они дошли до конца, а она не почувствовала ничего такого, что полагалось бы чувствовать: ни подъема, ни удовлетворения, ни радости от близости. Теперь, когда все было кончено, Эдуард стал вдруг таким далеким, словно она была для него какой-то посторонней женщиной, которую он согласился подвезти.
Остальную часть дороги она возилась со своей одеждой, пытаясь привести ее в порядок, чтобы выглядеть респектабельно, когда прибудет домой, и прикрыть воротником блузки шею, на которой, она была уверена в этом, снова остался засос от поцелуя.
– Увидимся там же в субботу? – спросил Эдуард, притормозив перед ее домом.
Салли кивнула. Она чувствовала себя разочарованной. Она-то надеялась, что теперь, когда у Эдуарда появился автомобиль и между ними завязались такие, можно сказать, серьезные отношения, он заедет за ней. Но предлагать это самой ей не хотелось.
Захлопывая за собой дверцу, она заметила, как у соседей слева и справа заколыхались занавески на освещенных окнах. Ну что ж, по крайней мере, он отвез ее домой. Пусть соседи знают, что у ее приятеля есть машина.
Немного неуверенно шагая к дому, Салли поняла, что ей, по-видимому, придется удовольствоваться этим.
На показе мод Салли и Эдуард сидели в самом первом ряду зала на раскладных, похожих на больничные стульях. Узкая деревянная платформа, в конце которой виднелся занавешенный портьерой вход, была от них в двух шагах. Салли задумчиво смотрела на портьеру, размышляя о том, что за ней происходит. Наверняка там царит настоящий хаос. Пола рассказывала ей, что в ревю участвуют двенадцать манекенщиц, и каждая из них будет демонстрировать не менее десяти туалетов. Сто двадцать туалетов, не считая множества туфель, шляп и перчаток! Как они умудряются все это не перепутать? Одеваясь перед выходом, Салли всякий раз то разыскивала подходящий пояс, то у нее куда-то исчезала туфля, то вдруг на чулке обнаруживалась спущенная петля. А здесь целых сто двадцать туалетов – с ума можно сойти!
Она оглядела зал. Люди входили поодиночке, парами, по трое… В основном это были элегантно одетые женщины в костюмах или дорогих платьях. Салли долго мучилась над вопросом, что надеть – она очень боялась подвести Полу, но в конце концов выбрала блузку рубашечного покроя и узкую юбку, а Пола одолжила ей свой светло-голубой плащ с воротником из мягкой серой мерлушки, очень уютный. Спрятав подбородок в необычайно мягкий мех, она думала, что, по крайней мере, сможет сохранить достоинство среди всей этой роскоши.
Музыка смолкла, слышался нестройный гул голосов людей, предвкушающих зрелище, затем стих и он. Портьеры раздвинулись, и на подиуме появился мужчина в смокинге и черном галстуке бабочкой.
– Леди и джентльмены, добро пожаловать! – пророкотал он. Микрофон немного свистел, и Салли досадливо поморщилась.
По подиуму шла первая манекенщица, такая очаровательная в своем сногсшибательном туалете, что Салли вдруг усомнилась, что ее собственная сестра может участвовать в этом волшебном действе. Однако спустя несколько мгновений появилась Пола – высокая и прекрасная в платье из зеленого букле с жакетом из той же ткани.
– Вот она… это Пола! – прошептала Салли, чуть не свалившись от волнения со стула.
– Эта? – ошеломленно шепнул Эдуард.
– Да. Правда, красивая?
Позади них демонстративно кашлянули, и они затихли, хотя Салли ужасно хотелось крикнуть на весь зал: «Это моя сестра!» Она чуть не лопалась от гордости. Она была так счастлива и возбуждена, что даже не заметила, как глубоко Пола ранила сердце Эдуарда.
За кулисами Пола выскользнула из платья, которое так и осталось лежать на полу, и потянулась за следующим из развешанных в строгом порядке на ее напольной вешалке туалетов. Помогавшая ей девушка застегнула на платье молнию, а Пола, сбросив черные замшевые туфли, аккуратно обула пару из крокодиловой кожи. Быстро поправив прическу – это платье следовало носить без шляпы, – она схватила сумочку из той же кожи, что и туфли, и двинулась к выходу, чтобы Арлина могла быстро оглядеть ее – все ли в порядке – перед следующим выходом.
Она чувствовала необычайный прилив энергии, глаза девушки возбужденно горели. В начале она нервничала, но теперь это прошло, хотя ей все еще странно было чувствовать под ногами деревянный настил подиума, а не ковры «Гранд-отеля». Арлина слегка подтолкнула ее – пора, – и она шагнула на подиум. Ей не терпелось снова очутиться в свете огней, приковывая к себе восхищенные взгляды.
Дефилируя по подиуму, она заметила Салли и Эдуарда. Выходя в первый раз, она не видела ничего, кроме моря лиц, сосредоточившись на том, что она делает. Теперь же она позволила себе на мгновение задержать на них взгляд – Салли сияла от гордости, а на красивом лице Эдуарда можно было прочитать легкую растерянность.
«Неплохо! – подумала Пола. – Совсем неплохо. Тебе повезло, сестренка».
Она не могла смотреть на них слишком долго из боязни сбиться с шага или забыть повернуться, но взгляд Эдуарда прибавил ей радости. Медленно поворачиваясь, она чувствовала на себе его взгляд, который действовал на нее как инъекция адреналина. Ах, как ей было хорошо! Ей хотелось, чтобы это продолжаюсь вечно! Она опять подошла к портьере. Последний поворот, последняя застывшая поза, а затем – исчезновение за кулисами. Оставалось продемонстрировать еще восемь туалетов. Пола была полна решимости извлечь максимум удовольствия из каждого выхода.
* * *
– Ну как, вам понравилось?
– Еще бы! Пола, ты была просто восхитительна!
Сеанс закончился, присутствующие были приглашены на легкий ужин а-ля фуршет. Пола, одетая теперь в собственный черный костюм, вышла из раздевалки к поджидавшим ее Салли и Эдуарду. Глаза взбудораженной и разгоряченной девушки сверкали, на щеках играл естественный румянец.
– Тебе хочется купить что-нибудь из того, что ты видела?
– Да я бы купила все! Но ты прекрасно знаешь, что это мне не по карману. Мы ведь пришли только посмотреть на тебя.
– Смотреть надо было не на меня, а на модели, – просто сказала Пола. Она искоса наблюдала за Эдуардом. Да, вблизи он был так же красив, как и с высоты подиума. К тому же у него есть автомобиль! Совсем неплохо. Правда, он всего лишь клерк, как ей рассказывала Салли, то есть не принадлежит к классу людей, из которого Пола намеревалась выбирать своих поклонников, но несмотря на это, выглядит сносно. Подумать только, он ухаживает за Салли! Почему-то это показалось Поле обидным. И она тут же приняла решение. На самом деле он ей, конечно, ни к чему, но Поле хотелось убедиться, что Эдуард, если ему предложить выбор, предпочел бы ее Салли.
Она улыбнулась парню и почувствовала, как он сразу оживился. Заполучить его будет проще простого. Как это говорят? «Отобрать конфетку у ребенка». Очень подходит для данной ситуации.
– Салли обмолвилась, что и я смогу втиснуться в твою машину? – спросила Пола, поигрывая глазками.
– Почему же втиснуться? – в замешательстве начала Салли, но умолкла. Эдуард ее не слушал. Они оба не слушали ее. Эдуард пялил глаза на Полу, и Салли не понравилось выражение ее лица. У нее что-то сжалось внутри, – Машина большая, – закончила она, заикаясь.
– Ты уверен, что я вам не помешаю? – жалобно спросила Пола.
– Конечно, нет! Я все равно должен отвезти домой Салли.
Он сказал это так, словно Салли была посылкой, которую нужно было доставить по назначению.
– Я сейчас вернусь. Только возьму свои вещи… – Пола исчезла за вращающейся дверью. Эдуард смотрел ей вслед. Он был взволнован, как, впрочем, бывали взволнованы и все мужчины в обществе Полы. Салли передернуло.
– Что мы будем делать в субботу? – спросила она, схватив его за руку в отчаянной попытке вновь обрести уверенность в себе.
– Что? Ну… я еще не знаю. А что будет делать твоя сестра? Может быть, мы куда-нибудь отправимся втроем? Вот было бы здорово!
«Тебе, но не мне», – подумала Салли. Вновь появилась Пола с чемоданчиком для косметики, туфель и запасных колготок.
– Мы как раз тут говорили с Салли, почему бы нам втроем не пойти куда-нибудь в субботу? Компания подходящая.
– Очень жаль, но у меня уже есть планы на эту неделю, – сказала Пола. Но ее глаза блеснули: неплохо для начала, Эдуард. Пригласи меня в следующий раз. Тогда – кто знает?
– Ты готова? – спросила Салли. Вечер для нее утратил все свое очарование. Ей вдруг очень захотелось поскорее вернуться домой и уткнуться в подушку.
В субботу Эдуард опоздал. Раньше с ним такого не бывало. А вдруг с ним что-нибудь случилось?
Салли долго ждала его, и ей все больше казалось, что с самого четверга она живет в каком-то страшном сне. Она уже подумывала сесть в автобус и уехать, когда он наконец прибыл. Салли с облегчением подбежала к нему, но он даже не объяснил ей толком причину опоздания. Она чувствовала его странную, необъяснимую отчужденность. Салли понимала, что что-то изменилось в его отношении к ней, поэтому ничуть не удивилась, когда Эдуард, сославшись на занятость, сказал, что они не смогут встретиться на следующей неделе. Когда он остановил машину у ее дома, она бросилась ему на шею. Сегодня она была готова позволить ему все, что он захочет, лишь бы все у них было, как раньше. Но Эдуард, казалось, потерял к ней всякий интерес.
– Когда мы снова увидимся? – печально спросила она.
– Когда-нибудь, – неопределенно ответил Эдуард, и Салли поняла, что все кончено, хотя еще долго не могла себе в этом признаться.
Всю ночь она проплакала и наконец уснула. Она не понимала, в чем дело, и думала, что не сможет жить без Эдуарда. Может быть, причина его охлаждения была в том, что она всегда неохотно разрешала ему интимные ласки? Ведь каждому известно, что парням только этого и надо. Быть бы ей поуступчивее, проявлять бы больше восторга! Верно, он устал от постоянного сопротивления и решил найти кого-нибудь попокладистее. Но несмотря на то, что Эдуард изменился после их встречи на показе мод, она только на следующее утро поняла, что в этом каким-то образом замешана Пола. Лениво пощипывая низкокалорийный рулет, обеспечивающий тем не менее необходимую энергию, Пола шутливо сказала:
– Угадай, кто приходил вчера к нам в магазин? Твой приятель Эдуард. Думаю, тебе стоит знать, что он хотел пригласить меня куда-нибудь.
Салли била нервная дрожь.
– Что же ты ответила? – спросила она.
– Разумеется, я сказала, что не хочу обманывать сестру, – ответила Пола, искоса наблюдая за Салли. – Сказала, что, пока он встречается с моей сестрой, об этом не может быть и речи. Он, конечно, возражал… уверял, что между вами не было ничего серьезного… Но я была непреклонна. – Она прищурилась. – Ведь ты все еще встречаешься с ним?
– Не знаю, – жалобно сказала Салли.
– Что за черт! – воскликнула Пола, хотя вид у нее был довольный.
– Скажи, Пола, ведь ты не будешь с ним видеться? – спросила Салли, ненавидя себя за то, что Эдуард все еще был ей небезразличен.
– За кого ты меня принимаешь, сестренка? Салли не ответила. Ей показалось, что Поле не понравился бы ее ответ.
* * *
С тех пор Эдуард больше никогда не встречался с Салли. Она страдала, будучи убеждена, что во всем виноваты она сама и разлагающее влияние на мужчин Полы, но ее все-таки удивляло, Что все закончилось так неожиданно, без всяких объяснений с его стороны. Ее сердце было разбито, к тому же она чувствовала себя глупой неудачницей. Но она так и не узнала, удалось ли ему заполучить Полу. Правда, ей и не хотелось об этом знать.
Несколько месяцев спустя, субботним вечером она пошла с подружками в «Риджанси» и носом к носу столкнулась с Эдуардом на лестнице. Немного смутившись, он просто сказал «привет!» и прошел мимо, словно они были едва знакомы. В тот вечер она видела его еще несколько раз: он танцевал, крепко прижимая к себе партнершу, и старательно избегал встречаться с ней взглядом.
После того вечера Салли больше никогда не встречала Эдуарда.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– У меня к тебе очень важный разговор, Пола, – сказала Арлина. Она вставила сигарету в длинный мундштук и, откинувшись на спинку кресла, взглянула на Полу. Та сидела по другую сторону письменного стола, изящно скрестив длинные ноги.
«Да, Пола выглядит манекенщицей до кончиков ногтей», – подумала Арлина, испытывая какую-то хозяйскую гордость. Длинные, отливающие золотом волосы девушки были зачесаны назад и перехвачены лентой, наложенный умелой рукой макияж подчеркивал классическую красоту ее лица; на ней был элегантный костюм со всеми полагающимися к нему аксессуарами. Такой костюм был униформой манекенщицы, и Пола теперь покупала по два костюма за сезон и носила их с безупречно подобранными аксессуарами, шляпой, сумочкой и туфлями. Сейчас на ней был светло-зеленый костюм из мягкой ткани с прямым коротким жакетом, узкой юбкой и блузкой «топ» из той же ткани, но в зеленую с белым клетку. Клетчатой же была и подкладка жакета. Сумочку и туфли из черной лакированной кожи и белые перчатки дополнял длинный зонт-трость в чехле, отороченном мехом. «Она безукоризненна с ног до головы, а с ее самоуверенностью Пола готова покорить мир», – с удовлетворением подумала Арлина, любуясь своим творением. Конечно, исходный материал неплохой, но именно Арлина тщательно отшлифовала его. Превращение красивого, но неуклюжего жеребенка в холеную скаковую лошадь было делом ее рук.
– Я вас слушаю, – произнесла Пола хорошо поставленным голосом. Полтора года, проведенные в кругу манекенщиц, помогли ей избавиться от провинциального акцента. Она старательно подражала Арлине, ибо очень высоко ценила ее манеры, хотя все еще и побаивалась ее.
– Дом моды Мэттли собирается шить не только заказные модели, но и готовую одежду. В универмаге «Тейлорс» они хотят устроить рекламный показ новой коллекции, – объяснила Арлина. – Меня попросили прислать манекенщиц. Я думаю, что ты тоже должна быть там.
– Мэттли! – воскликнула пораженная Пола. Дом моды Мэттли, принадлежавший супружеской паре, входил в десятку лучших английских домов моделей. К тому же мадам Мэттли была француженкой, и это обстоятельство окружало ее романтическим ореолом, хотя он не имел ничего общего с ее характером. Но разве Париж не является столицей мировой моды?
– Мадам Мэттли лично приедет в Бристоль, – продолжала Арлина, – В универмаге имеется кое-какой запас моделей, но она привезет туалеты, изготовленные специально для этого шоу. Я хочу, чтобы в показе участвовали мои лучшие девушки. Уверена, что ты не подведешь меня, Пола.
– Ну конечно, – сказала Пола, стараясь скрыть волнение. – Вы можете на меня положиться!
* * *
Мадам Мэттли была почти такой, какой Пола ее себе представляла: маленькой, безукоризненно одетой и подкрашенной женщиной с явно французским шиком. Ее темные с проседью волосы были подстрижены самим Видалом Сассуном. На ней был черный костюм модного покроя, отделанный по вырезу небольшой белой оборкой.
В примерочных кабинах универмага она словно наседка хлопотала над своими творениями, и Поле, как бы она ни была заворожена присутствием известной модельерши, нравилось то, что она делает. Возможно, мадам Мэттли уделяла слишком много внимания деталям, но это щедро окупалось артистизмом ее натуры. Она походила на сжатую пружину, способную мгновенно распрямиться, если какая-нибудь мелкая деталь оказывалась не там, где следует. Но при всем этом у нее было доброе лицо и проницательные глаза.
Когда ревю уже перевалило за половину, и девушки, помогавшие одеваться, ушли перекусить, а манекенщицы, не решавшиеся есть до конца показа, подкреплялись лишь черным кофе, мадам Мэттли подозвала Полу.
– Я хочу потолковать с тобой, малышка.
Пола сжалась от страха. Неужели она сделала что-нибудь не так?
– Ты мне понравилась, – без обиняков сказала мадам Мэттли. Ее акцент напомнил Поле Луизу – возможно, именно поэтому она прониклась к мадам теплым чувством, хотя и побаивалась ее. – Ты по всем меркам подходишь для демонстрации моделей «от кутюр». У тебя есть для этого все данные.
– Благодарю вас, – чуть слышно произнесла Пола. Мадам Мэттли махнула рукой.
– Не стоит благодарности. Я говорю это не для того, чтобы у тебя закружилась голова, скорее наоборот. Мне скоро потребуется манекенщица для моделей «от кутюр». Думаю, ты именно то, что я ищу. Ты не хотела бы поехать в Лондон и работать у меня?
Через плечо мадам Мэттли Пола видела наблюдавшую за ней Арлину. Она улыбалась краешком алых губ. Теперь Пола знала ее достаточно хорошо, чтобы догадаться, о чем Она думала. Арлине не хотелось терять Полу, которая была одной из ее лучших манекенщиц, но она уже купалась в лучах отраженной славы: ведь именно она вырастила манекенщицу для одного из самых известных Домов моды в Лондоне. Она знала о свободной вакансии у Мэттли и надеялась, что это место предложат Поле. В этом случае подтвердилась бы правильность ее собственного суждения о девушке.
– Ну как? – спросила мадам Мэттли.
– Можно, я подумаю? – дерзко подумала Пола.
– Думай поскорее. Не откладывай решения. Моя манекенщица уходит в конце месяце, а девушек, которые ухватятся за такую возможность, сколько угодно.
– Я понимаю! Но все-таки не могу решиться на такой шаг, не подумав, – сказала Пола с серьезным видом.
Но внутри у нее все пело от радости Время на обдумывание? Она не раздумывала ни секунды. Пола все решила в ту минуту, когда мадам Мэттли предложила ей работу. Разумеется, она будет у нее работать!
* * *
Месяц спустя Пола в новеньком нарядном костюме из твида с непременными сумочкой и туфлями подходящего цвета, захватив с собой рабочий чемоданчик манекенщицы и только что купленный кремовый кожаный чемодан с пожитками, уехала в Лондон навстречу новой жизни.
Пока она устроилась в общежитии Ассоциации молодых христианок. Это было не совсем то, о чем она мечтала, но имело свои преимущества: платить за общежитие приходилось недорого, к тому же это в какой-то степени успокаивало Грейс, убежденную, что Лондон – это вертеп, только и ждущий, чтобы поглотить ее ни о чем дурном не ведающую дочь.
Из общежития можно было быстро добраться на метро до места, где располагался Дом моды мадам Мэттли, и это было еще одним плюсом в пользу проживания в общежитии, которое Пола сразу же возненавидела. В маленькой, обставленной самым необходимым комнате жили еще две девушки-северянки, чей диалект Пола никогда не понимала и с которыми у нее не было ничего общего; завтрак приходилось готовить в общей кухне, выстаивать в очереди в ванную, строго придерживаться «комендантского часа», после которого двери запирались на замок и задвижку – ни одно из этих ограничений свободы Пола не собиралась терпеть долго. Но пока приходилось мириться с этим. По крайней мере, она была в Лондоне, в столице британской модной индустрии.
Что же до Дома моды Мэттли, то он и общежитие, напоминавшее то ли работный дом, то ли интернат, словно находились в разных мирах. Когда Пола впервые позвонила у парадного входа внушительного старинного здания, она почувствовала, что попала именно в то место, о котором мечтала.
Толстый ковер устилал полы и лестницы, ведущие в демонстрационные залы и в расположенные в глубине здания мастерские, и хотя драпировки на окнах и обивка мебели чуть потускнели, словно их лучшие дни ушли в прошлое, они были из первосортного шелка и бархата, и в каждом уголке ежедневно так тщательно чистилось и убиралось, что нигде не было ни пылинки, не говоря уже о паутине. Демонстрационный зал был средних размеров и выдержан в приглушенных фиолетовых тонах, которые не отвлекали внимания от моделей. Вокруг низкого стола располагались три или четыре изящных стула с сиденьями из тускло-фиолетового бархата и золочеными ножками. Хрустальная люстра служила лишь украшением – специальные яркие лампы представляли модели в наилучшем виде, но не раздражали глаз, а вдоль стен стояли вешалки с моделями из коллекции готового платья.
В отличие от этого элегантного фасада, расположенные в глубине здания мастерские напоминали пчелиный улей, в котором кипит бешеная деятельность. Здесь неустанно трудились лекальщики, закройщики, швеи и их помощницы. Пола вскоре поняла, что это был стиль мира моды – непрерывная безумная гонка за временем, чтобы успеть к сроку подготовить коллекцию или закончить платье для индивидуальных клиентов, которые всегда считают свой заказ самым срочным и важным.
Пола была поражена, узнав, какие меры безопасности принимаются для того, чтобы сохранить в тайне новую коллекцию сезона: окна помещений, расположенные в задней части здания, были забраны тяжелыми решетками, и прежде всего на новой работе она подписала договор, по которому обязывалась не разглашать сведений о новых моделях.
На следующий день мадам Мэттли повезла Полу в салон Видала Сассуна, чтобы сделать ей самую модную стрижку. В отличие от других модельеров, мадам не возражала против того, чтобы у ее девушек был различный цвет волос, но она настаивала на одинаковом стиле причесок. Видал Сассун закончил свою работу, и Пола лишилась своих длинных белокурых локонов. Ее головка приобрела четкие геометрические контуры, так что она едва узнала себя в зеркале. Среди богачей и знаменитостей, приходивших в салон прославленного мастера причесок, Пола узнала одну популярную певицу и не смогла сдержать радостного волнения. Здесь она впервые почувствовала, как приятно иметь все самое лучшее!
Пола ежедневно демонстрировала новые модели, медленно прогуливаясь взад и вперед перед клиентками, сидевшими на изящных тонконогих стульях, внимательно разглядывая опытным взглядом все детали туалетов. Иногда они приходили одни, иногда в сопровождении мужчин в галстуке бабочкой – чтобы те заплатили по счету! – догадалась Пола. Появление в салоне знаменитости всегда вызывало ажиотаж среди девушек, каждая из которых мечтала подцепить богатого мужа, а если бы у него к тому же был и титул, как у Али Хана, или же он был бы кинозвездой, вроде Омара Шарифа, то лучшего нельзя и пожелать!
Однако далеко не все, что приходилось делать Поле, привлекало ее. Предполагалось, что в отсутствие клиентов она будет выполнять кое-какую черную работу – бегать с поручениями, заваривать чай, распарывать швы или подшивку платья, даже пришивать пуговицы и крючки с петлями, и вскоре ее научили как следует делать это. Вначале Пола не очень-то ловко обращалась с иголкой, но быстро научилась работать аккуратно, чтобы, избави Бог, не навлечь на себя гнев швеи.
Ей пришлось овладеть и новыми маленькими хитростями своего ремесла – снимать пальто, чтобы оно аккуратно соскальзывало с плеч, а рукава ровно свисали и чтобы никто ни на миг не увидел изнанки модели, поскольку образцы нередко были без подкладки. Чтобы этому научиться, приходилось часами тренироваться на лестнице в общежитии, и остальные девушки глазели на нее, как на потерявшую рассудок.
