Текст книги "Дитя каприза"

Автор книги: Дженет Таннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Салли страшно не хватало Полы. Вскоре новизна ощущения, что она теперь единоличная хозяйка комнаты, стала проходить, и девушка осознала, как сильно нуждалась в Поле. Конечно, было очень удобно располагать всем шкафом для одежды, приятно иметь в своем распоряжении весь диван-кровать и не просыпаться оттого, что тебя столкнули на самый край или стянули с тебя одеяло. Чудесно, когда тебя дома не ждала гора грязных кофейных чашек и переполненные окурками пепельницы, которые приходилось собирать по всей комнате, чтобы вымыть. Но в этом порядке было что-то унылое, и Салли потеряла покой. Хорошо еще, что в офисе она была занята иногда по двенадцать часов в день. Но даже на работе было все не так, как при Поле.

Хотя Салли была готова относиться по-дружески к другим сотрудникам Гарри, она обнаружила, что то, что она была сестрой Полы, отнюдь не идет ей на пользу. Другие манекенщицы, горячо завидовавшие замужеству Полы, относились к Салли с предубеждением, а швеи из мастерской считали ее гордячкой. Кроме того, она так и не сумела научиться чувствовать себя легко и просто в присутствии Гарри.

Может быть, следует поискать другую работу, думала Салли, такую, которая дала бы ей возможность начать все сначала и завести новых друзей. Мир моды был таким замкнутым, что было бы неплохо выбраться за его пределы и вдохнуть глоток свежего воздуха. Для секретаря ее квалификации в Лондоне наверняка полно возможностей устроиться.

Когда Салли подала заявление об уходе, Гарри выразил сожаление, но не пытался уговорить ее остаться. Возможно, он чувствовал себя в ее присутствии так же неловко, как и она, подумала девушка.

В агентстве по временному трудоустройству ее встретили с распростертыми объятиями, но Салли вскоре поняла, что такая жизнь ее тоже не устраивает. Обладая высокой квалификацией, Салли была консервативна. Она любила пользоваться пишущей машинкой, к которой привыкла, и терпеть не могла всякий раз приспосабливаться к методам и причудам нового босса. Пусть другие поют дифирамбы разнообразию – для Салли начинать работу каждую неделю на новом месте было равносильно потрясению. И хотя, меняя места работы, она постоянно встречалась с новыми людьми, Салли не успевала по-настоящему подружиться с ними.

Однажды субботним вечером в конце лета, когда Салли только что возвратилась из еженедельного похода за продуктами и в прачечную, в дверь постучали. Наскоро пристроив пакеты с покупками, она открыла дверь.

На пороге стояла девушка, лицо которой было смутно знакомо Салли, но она не могла вспомнить, где они встречались.

– Привет! Меня зовут Лора-Джо. Я недавно вселилась в квартиру этажом ниже, – весело сказала она. И тут Салли вспомнила все события последнего времени.

Несколько месяцев назад Гарри выехал из своей квартиры, сменив ее на апартаменты, более подходящие для его нового имиджа преуспевающего модельера. С тех пор Салли несколько раз встречала на лестнице какую-то молодую пару, а теперь, по-видимому, в квартире поселилась новая жиличка. Наверное, она встречала эту девушку на лестнице, поэтому ее лицо и показалось знакомым.

– Послушай, я сегодня праздную новоселье, – быстро проговорила девушка, – и если ты захочешь спуститься к нам, буду очень рада. Я подумала, что будет проще пригласить всех соседей по подъезду, чем опасаться, что они пожалуются на шум. – Она говорила с сильным американским акцентом, и Салли подумала, что этим объясняется ее чрезмерное дружелюбие.

– Тебя забросило далеко от дома, – сказала она.

– Да. Предполагалось, что я после колледжа пробуду в Европе один год, но прошло уже два, а я все еще здесь! – Она рассмеялась.

– Почему бы тебе не зайти и не выпить чашечку кофе? – предложила Салли, которой понравилась девушка, и она решила поближе с ней познакомиться.

Девушка взглянула на часы и скорчила гримасу.

– Почему бы и нет? Остальные могут подождать!

– Моя сестра вышла замуж за американца, – сказала Салли, когда они сели за стол.

– Да ну? Откуда он?

– Из Нью-Йорка. Теперь она там живет.

– Как тесен мир! А чем занимается этот американец? Салли помедлила. Ей не хотелось испортить эту многообещающую встречу излишним хвастовством.

– Он бизнесмен, – уклончиво ответила она. – А меня, кстати, зовут Салли. Салли Бристоу.

– А я Лора-Джо Бейн. Но я, кажется, уже тебе представилась?

Они поболтали еще немного. К тому времени, когда Лора-Джо собралась уходить, Салли приняла приглашение – и приобрела новую подругу. Может быть, жизнь наконец повернулась к лучшему, подумала она.

* * *

В половине десятого вечеринка была в полном разгаре, и Салли веселилась от души. Друзья Лоры-Джо, в основном американцы, были люди без комплексов и дружески встретили Салли. Только раз она смутилась, когда Лора-Джо объявила гостям, что сестра Салли замужем за нью-йоркцем, и, чтобы скрыть, кто он, Салли пришлось проявить большую изобретательность. Когда она с трудом отбивалась от вопросов одного особенно настойчивого гостя, кто-то прошептал ей на ухо: «Тебе, возможно, удастся их одурачить, но меня ты не проведешь!» Она повернула голову и увидела молодого человека, который улыбался ей поверх бокала с пивом.

Сначала ей показалось, что он очень похож на Эдуарда – настолько, что у нее все сжалось внутри. Потом она заметила различия в их внешности. У этого было более худощавое лицо, высокий лоб с чуть заметными залысинами, крупный нос – классический, греческий… а, может быть, римский? – гадала Салли. Глаза у него были тоже синие, но более светлого оттенка и глубже посажены, а в речи чувствовался легкий акцент северянина. Нет, это не Эдуард, но сходство было достаточным, чтобы пробудить в ней самые разные воспоминания и заставить проникнуться к нему теплыми дружескими чувствами. Она забыла, какую боль причинил ей Эдуард, и помнила только хорошее.

– Мне тебя не провести? – повторила Салли, улыбнувшись. – Что это значит?

– Ну ладно, ладно, не так уж просто утаить что-либо о знаменитостях. Ты ведь знаешь, что большинство присутствующих здесь парней подпрыгнули бы от удивления, узнав, кто твоя сестра, а почти все девчонки ошалели бы от известия, что ее муж – Хьюго Варна.

– Ш-ш! – зашипела Салли, прикрывая ему рот рукой. – Прошу тебя, не говори ничего. Мне до смерти надоело быть сестрой Полы. Я хочу быть сама собой.

Он взял ее за руку, и в его светло-синих глазах зажегся озорной огонек.

– Хорошо, я буду нем, как рыба. Но ты должна заплатить за это.

– Чем?

– Не пытайся убежать от меня. Ты здесь сегодня самая красивая девушка, разве сама не видишь?

– Да ну? Ты мастер говорить комплименты, а? – сказала она, стараясь, чтобы ее слова звучали цинично, хотя в глубине души была польщена.

– Это чистая правда. Ладно, не притворяйся. Тебе ведь и раньше это говорили?

– Нет ни разу.

– Никогда не поверю. Послушай, у тебя пустой стакан. Можно тебе налить? Что ты пьешь? Кстати, как тебя зовут?

– Салли. Но мне показалось, что ты все обо мне знаешь.

– Так оно и есть. Я знаю все, что мне нужно. Ты очень красива, Салли, и скромна, и я намерен проводить тебя сегодня домой.

Она громко рассмеялась!

– Тебе не придется далеко идти. Я живу этажом выше.

– Ну и ну! – В его глазах зажегся огонек. – Так что скажешь, если мы захватим по стаканчику и поднимемся к тебе, где, наверное, поспокойнее?

– Да как ты смеешь! – Но разве можно было сердиться на него, такого дерзкого, такого насмешливого… и так похожего на Эдуарда!

Они выпили еще и еще раз. Его звали Стюарт, он был представителем фирмы, торгующей канцелярскими товарами. Разъезжал по конторам, продавал канцелярские принадлежности и принимал заказы на изготовление рекламных календарей.

Тем временем квартира была переполнена гостями, стало очень шумно, а в воздухе висел сизый туман от табачного дыма. Они стояли в уголке кухни и продолжали болтать, но рука Стюарта обнимала ее за талию, а его губы все ближе и ближе подбирались к ее уху. Она не возражала. Больше того, ей это нравилось!

Ирония судьбы, подумала она, а может быть, немыслимое везение. Размышляя над своей жизнью долгими одинокими ночами, Салли приняла решение не сопротивляться, когда в следующий раз ей подвернется мало-мальски приличный мужчина. Сопротивление было не лучшим способом приобрести друзей или повлиять на окружающих. Наоборот, это, видимо, верный путь лишиться их.

Закутавшись в старый шерстяной халатик Полы, Салли приводила в порядок ногти и размышляла над тем, сколько раз у нее прерывались отношения с молодыми людьми из-за того, что она была такой ханжой. Было время, когда она думала, что мужчины не уважают девушек, которые позволяли все. Горький опыт заставил ее пересмотреть свои взгляды. Мужчины презирали именно недотрог, потому что не было на этом пути такой станции, на которой можно было бы остановиться. Это актрисам, вроде Грейс Келли, удается изображать из себя айсберг и демонстрировать королевское высокомерие на экране… Но если с такой же холодностью будет вести себя обычная девушка, то се просто бросят, даже не пытаясь добиться ее внимания. Если же она пойдет навстречу, но не до конца, то о ней скажут, что она только и умеет, что «динамить» мужчину. Хотя Салли уже давно не была невинной, она продолжала вести себя именно как девственница. Теперь, решила она, настало время немного отпустить узду и дать волю чувствам – может быть, это принесет лучшие плоды.

Но, конечно, одно дело планировать свои действия и совсем другое – осуществить их. Ее это очень тревожило, и она испытывала беспокойство из-за своих тревог. У Полы, например, сомнений не было никогда, а если и были, то она о них не говорила, и Салли со школы стыдилась обсуждать тревожащие ее проблемы собственной сексуальности с кем-либо из подруг. Признаться в этом было для нее равносильно тому, чтобы расписаться в собственном невезении.

Однако теперь, когда рука Стюарта незаметно продвигалась наверх, к ее груди, Салли начала испытывать нетерпеливое безрассудное желание. Может быть, на сей раз все будет хорошо. Может быть, ей удастся забыть, что она добропорядочная девочка из провинциального городка, и по-настоящему насладиться собственной безнравственностью.

– Давай удерем отсюда? – прошептал он. Салли почувствовала на своем ухе его горячее дыхание. По ее шее поползли мурашки.

Она молча кивнула. Чувствовала себя бесстыдной, раскованной – и это было чудесно! Он повел ее через задымленную кухню, и чьи-то тела разъединялись, чтобы пропустить их. У нее кружилась голова, словно она была пьяна, хотя ей казалось, что она выпила не слишком много.

– Мне надо бы поблагодарить Лору-Джо, – сказала она, когда они добрались до двери.

– Поблагодаришь в другой раз. – Он взял губами мочку ее уха, и у нее подогнулись колени. – Лора занята. Она все поймет.

Они вышли на лестничную площадку, освещенную единственной яркой лампой. Он прислонил ее к стене, обхватив руками ее бедра, и крепко прижал к себе, так что она почувствовала его сильное тело.

– Да, ты красива. – Он целовал ее в шею быстрыми короткими поцелуями, потом вернулся к губам. – Ты очень красива, Салли. – Его слова пьянили ее, как вино. Он провел руками по округлым контурам ее тела, и жар его рук, казалось, прожигал ее насквозь через тонкое шелковое платье. Она застонала, отчаянно желая его.

– Пойдем наверх.

Именно этих слов он и ждал. В обнимку они с трудом преодолели лестницу, а у двери он снова прижал ее к стене и, задрав юбку, стал ласкать ее нога. Она застонала, и он почувствовал, как она изогнулась. Он снова поцеловал ее, раздвинув языком ее губы. Ее тело нетерпеливо дергалось, и он остановился, чувствуя, что она уже близка к экстазу. Салли открыла глаза, озадаченная. Она словно находилась на другой планете – и хотела лишь его близости.

– Пойдем к тебе, – прошептал он настойчиво.

– Да, да… – она была готова на все и не протестовала. Порывшись в сумочке, она достала ключ и отперла дверь. В комнате он снова начал ласкать ее, не давая опомниться.

Диван-кровать был уже раскрыт – Салли намеревалась лечь спать сразу после вечеринки. Они повалились на него, и она торопливо помогла ему освободить свое тело от стеснявшего ее шелкового платья. Она почувствовала горячую упругость его тела, которая уже была внутри ее, и не ощутила ни боли, ни дискомфорта – ее влажная глубина была готова принять его. Он входил в ее тело нетерпеливыми толчками, и она вцепилась в него, наслаждаясь этим впервые в своей жизни. Она не сознавала ничего, кроме нарастающего возбуждения. Ей хотелось, чтобы это чудесное ощущение продолжалось бесконечно, становясь все сильнее и сильнее… Ее губы раскрылись в беззвучном крике, и тело волна за волной стала сотрясать дрожь. Чудесно… как чудесно! Потом она, медленно паря в невесомости, стала спускаться вниз с этих высот наслаждения.

– Черт возьми, что мы наделали? – вдруг запаниковала Салли.

– Все в порядке.

– Ты уверен?

– Конечно, уверен. Вот тебе доказательство. – Он взял ее руку и прижал к ее животу. Она быстро отдернула ее, странно смущенная и немного напуганная скоростью, с какой все это произошло, и тем, как легко все получилось.

– Хочешь кофе? – спросила она. Кажется, это было сказано не к месту, но ей не пришло в голову ничего другого.

– Хочу, почему бы не выпить.

Она встала, наскоро приводя себя в порядок и избегая смотреть на Стюарта. Вскипятила чайник, заварила кофе, а когда вернулась в комнату, он сидел как обычный посетитель, лениво перелистывая журнал, лежавший на столике возле дивана-кровати.

– Ну, Салли Бристоу, когда я опять тебя увижу?

Она почувствовала, что счастлива. Одним простым вопросом ему каким-то непостижимым образом удалось все поставить на свое место.

– По правде говоря, я немного занята, – сказала она, полная решимости поддержать свой новый имидж. – Может быть, дня через два?

* * *

– Тебе следует быть поосторожнее с этим Стюартом Харрисом, – сказала Лора-Джо. – У него репутация бабника.

Они с Салли пили кофе на кухне. «Что за роскошь иметь собственную кухню», – подумала Салли.

– Я не очень хорошо его знаю, – продолжала Лора-Джо. – Он всего лишь друг моего приятеля, но о нем ходят такие разговоры…

– Все в порядке, – заверила Салли. – Я с ним встречалась несколько раз, и он вел себя очень мило.

– Ну, хорошо, я думаю, ты знаешь, что делаешь, – пожала плечами Лора-Джо. Она предупредила подругу, а там… Салли уже не девочка. Лора-Джо не собирается вмешиваться в ее жизнь. У Салли такое счастливое выражение лица, она, подумала Лора-Джо, и вовсе пропустит ее слова мимо ушей.

– Вот, попробуй-ка мои шоколадные пирожные с орехами, – подвигая к Салли тарелку, сказала Лора-Джо. – Они почти такие же вкусные, как у моей мамы.

Салли взяла пирожное. В последнее время она совсем перестала подсчитывать калории и следить за своим весом. Ее мысли были заняты множеством других вещей. Например, любовью.

* * *

Теперь она встречалась со Стюартом почти каждый вечер, и почти всякий раз они занимались любовью. И всегда это было так же чудесно, как в тот первый раз, может быть, даже чудеснее, так как это ее перестало смущать или беспокоить. Стюарт принимал меры предосторожности, и Салли удивлялась, что прежде она боялась того, что может быть так прекрасно. Еще лучше было то, что он начал поговаривать о помолвке и женитьбе. Разве это не было явным доказательством – если вообще нужно было какое-то доказательство, что расхожее мнение, будто мужчины не женятся на девушках, которые позволяют все, просто чушь. Он впервые упомянул об этом, когда они были в маленьком пивном баре, где на сцене танцевали фламенко, и Салли тогда показалось, что невозможно придумать более романтическую обстановку для предложения руки и сердца: так чудесно звучала эта экзотическая музыка, так ритмично постукивали высокие каблучки и кастаньеты.

Салли потянулась, млея от счастья. Она уже строила планы свадебной церемонии. Они обвенчаются, решила она, в местной церкви, а не в Кэкстон-Холле, как Пола, и на ней будет платье в романтическом стиле с широкой юбкой и фата. Может быть, эскиз для нее сделает сам Хьюго. Пола могла бы быть посаженой матерью, а Лору-Джо она попросит быть подружкой невесты, потому что именно благодаря ей они встретились. Может быть даже, они проведут медовый месяц в Америке. Все это было как сон, чудесная волнующая волшебная сказка. Салли горячо надеялась, что она никогда не проснется.

* * *

Салли была встревожена. Она сидела, сгорбившись, на постели и, положив записную книжку на колено, лихорадочно что-то подсчитывала. Может, она ошиблась? Нет, ее месячные определенно задержались на три недели. К тому же в прошлом месяце они начались слишком поздно, а когда наконец, к своему огромному облегчению, она обнаружила, забежав в очередной раз в ванную комнату, долгожданные пятна на белье, менструация была странно короткой и безболезненной – все ограничилось легкими болями в животе и двумя использованными «тампексами». Еще более зловещим предзнаменованием было то, что ее грудь набухла, и уже два дня подряд се по утрам подташнивало, а сегодня на работе она чуть не потеряла сознание. Она положила голову на пишущую машинку и делала глубокие вдохи до тех пор, пока комната не перестала вращаться у нее перед глазами, однако тошнота не проходила. Она и сейчас ощущала свинцовую тяжесть где-то в глубине тела. Казалось, именно эта тяжесть вызывала дурные предчувствия.

Не может быть, чтобы я забеременела, подумала она. Стюарт всегда так осторожен! Но несмотря на все эти доводы, в глубине души она знала, что так оно и есть.

Всю следующую неделю она продолжала надеяться, что ошиблась, но из-за ежедневных приступов рвоты по утрам почувствовала: надежда постепенно исчезает. Наконец она не выдержала неопределенности и пошла к доктору. Когда он подтвердил ее подозрения, она была расстроена, но не удивлена.

– Да, у вас, несомненно, будет ребенок, – сказал доктор, выпрямляясь после осмотра. – Месяцев примерно через шесть.

Салли лежала на кушетке, не двигаясь. Конечно, она это знала, но услышать неумолимый приговор все-таки было потрясением.

– Нет никакого сомнения? – спросила она, запинаясь.

– Ни малейшего. Можно сделать тест, но я уверен, что результат будет положительным. – Мягкий шотландский выговор доктора подействовал на нее как ушат ледяной воды. Он повернулся к ней спиной, чтобы вымыть руки, и Салли, поднявшись с кушетки, встала голыми ногами на холодный пол врачебного кабинета.

– Вы не замужем? – спросил он, бросив на нее проницательный взгляд через плечо.

– Нет, – ответила она несколько вызывающим тоном. – Но собираюсь.

– Прекрасно… прекрасно. Позвоните дня через три моей секретарше, чтобы узнать результаты анализа. И запишитесь ко мне на следующий прием примерно через месяц.

Салли кивнула. У нее было ощущение, что происходящее не имеет к ней никакого отношения.

Выйдя от врача, она долго шла пешком. Дул пронизывающий ноябрьский ветер, сгоняя в кучи опавшие с деревьев листья. Мимо бесконечным потоком проносились машины. Салли, засунув руки глубоко в карманы и опустив голову, брела, не видя ничего вокруг.

Беременна! Прощай, великолепное подвенечное платье, прощай, беззаботный медовый месяц в Штатах. Ее родители будут шокированы и разочарованы. Она боялась им рассказать о своей беде, зная, что встретится с неодобрением. По какой-то неясной причине, которую она не могла объяснить даже самой себе, она трусила сказать об этом Стюарту. Пока она ни словом не обмолвилась ему о своих опасениях. Она молчала, потому что опасалась его реакции. Но медлить дальше было нельзя. Следовало что-то предпринять – и поскорее… Если они поторопятся, то, может быть, удастся спасти хотя бы обряд венчания. Она будет не первой невестой, которая идет к алтарю, прикрывая пеной кружев свою полнеющую талию. А если кто-нибудь и поделился шепотом своими догадками, прикрывая рот рукой, то что из этого? Они со Стюартом все равно собирались пожениться, а если все произошло скорее, чем они предполагали, то им лишь придется несколько изменить свои планы.

Сквозь карманы пальто Салли незаметно ощупала свой живот. Он все еще был совершенно плоским, хотя она заметила, что за последнее время пояса ее юбок стали несколько тесноваты. Ребенок! Глубоко внутри ее тела начиналась новая жизнь – нет, уже началась. Ребенок! Настоящий живой комочек с крошечными ручками и ножками, маленькими ноготками на пальчиках. Интересно, мальчик или девочка? Будет ли он похож на нее или на Стюарта? Это, правда, не имеет значения. Она подумала, что единственный младенец, которого она видела, родился в семье соседей по муниципальному дому, и она вспомнила исходивший от него нежный запах детской присыпки, шелковистые волосы на головке и голубые глазенки, доверчиво глядевшие на нее, не мигая, и прилив нежности, которую она почувствовала к нему. А ведь то был чужой ребенок. Этот же будет ее собственным – ее и Стюарта. Может быть, все-таки быть беременной не так уж плохо. Просто с этим связаны некоторые неудобства.

Салли подняла голову и оглянулась вокруг. Куда это она забрела? Она прошла, наверное, несколько километров. В конце улицы показалось такси, и она подняла руку, подзывая его. Все ей казалось каким-то нереальным.

«Возьми-ка себя в руки, девушка», – сказала она себе.

– Куда? – спросил таксист, глядя на нее с любопытством.

– Саут Кенсингтон, – ответила она. – И поскорее, пожалуйста.

* * *

– Беременна? – переспросил Стюарт. – Беременна? Ты, наверное, шутишь.

Они сидели в своем любимом индийском ресторане; заказ уже был сделан, но еду еще не принесли. На лице Стюарта было написано откровенное недоверие, а говорил он так громко, что его могли услышать за соседними столиками. Салли пожалела, что не отложила этот разговор до возвращения домой, но теперь, когда у нее была полная уверенность, она больше не могла хранить в тайне эту новость.

– Ш-шш! – предупредила она. – Тебя услышит весь ресторан.

Он бросил на нее сердитый взгляд.

– А ты что ожидала? – спросил он, правда, не так громко. – Сказать мне такое! Беременна!

– Это правда, – сказала она. – Доктор послал меня на анализы, и сегодня я получила результат. У меня три месяца беременности, Стюарт!

– Тысяча чертей!

Официант принес им заказанное карри. Салли сидела, уставившись на свои руки, сложенные на коленях, и он безмолвно поставил перед ними тарелки и блюдо картофельных чипсов, которые заказал Стюарт.

– Что-нибудь еще? – спросил официант с улыбкой. И Салли подумала, что он, наверное, слышал, что сказал Стюарт. Но даже если слышал, то его английский был недостаточно хорош, чтобы он мог понять. В «Радже» официанты быстро менялись. Все это были молодые люди, только что приехавшие из Индии – кузены, племянники или какие-нибудь другие дальние родственники владельца. Все они использовали ресторан как ступеньку на пути к новой жизни.

– У нас есть все, что нужно, – сказал нетерпеливо Стюарт и, как только официант отошел, добавил: – Давай поедим и уйдем отсюда. Ради Бога, объясни, Салли, зачем тебе понадобилось испортить ужин?

– Извини… – Она взяла вилку, поковыряла рис на тарелке, зная, что не сможет проглотить ни кусочка. – Я должна была сказать тебе, я больше не могла молчать.

Он не ответил и положил чипсы поверх карри и риса. Лицо его словно окаменело.

– Стюарт… скажи что-нибудь, – взмолилась она.

Он возмущенно взглянул на нее.

– Что ты хочешь, чтобы я сказал?

– Я не знаю… – сказала она беспомощно, – Я не ожидала, что ты так отнесешься…

– Ах, ты, наверное, ожидала, что я подпрыгну до потолка от радости. Извини, что не оправдал ожиданий. Но я не знаю, почему ты мне об этом сообщаешь. Ведь ребенок не мой, не так ли?

– Стюарт! – она оставила в покое рис и уставилась на него в ужасе. – Что ты такое говоришь? Конечно, это твой ребенок!

Он фыркнул, выразив этим отвращение и недоверие.

– Ради Бога, ешь! Все на тебя смотрят!

Ее лицо вспыхнуло от мучительного смущения.

Салли попыталась есть, но не смогла. Желудок наотрез отказывался принимать пищу. Она взглянула на Стюарта. Он был похож на рассерженного незнакомца. Теперь она поняла, почему боялась сказать ему. Где-то в глубине души она давно знала, что он именно так воспримет эту новость. Под внешностью обаятельного весельчака она различала черты холодного и жестокого человека. Как ни странно, но существование этой оборотной стороны составляло часть его привлекательности, и даже если эта оборотная сторона была не очень светлой, она притягивала и волновала ее еще сильнее. Салли любила его. Она думала, что сумеет изменить его к лучшему. Теперь она уже не была в этом уверена.

В полном молчании Стюарт закончил еду, а Салли заставила себя проглотить несколько кусочков.

– Ты будешь доедать? – только и спросил он. Салли отрицательно покачала головой. Он подозвал официанта и заплатил по счету, потом быстро провел Салли по улице до того места, где была припаркована его машина. Она уселась, скорчившись на заднем сиденье. Стюарт сидел, глядя прямо перед собой. В янтарном свете уличных фонарей его лицо, повернутое в профиль, выглядело жестким, надменным и непреклонным.

– Стюарт, пожалуйста… – взмолилась она. Он чуть повернул голову в ее сторону.

– Ты, конечно, от него избавишься, не так ли?

У нее все сжалось внутри.

– Нет! – с возмущением сказала она.

– В таком случае, что ты собираешься делать?

– Что я собираюсь делать? Нам следует решить этот вопрос вместе.

Он смотрел на нее тяжелым взглядом.

– Стюарт, неужели ты в самом деле веришь тому, что сказал в ресторане? Что ребенок не твой? Как ты мог даже предположить такое?

– Я знаю, что был осторожен!

Она вдруг разозлилась.

– Очевидно, недостаточно осторожен. Как ты осмеливаешься обвинять меня в том, что я позволила кому-то другому…

– А откуда мне знать?

– Откуда? Ты ведь знаешь, что я не допустила бы такого. Я люблю тебя. Мы собирались пожениться. Это лишь заставит нас немного ускорить события. Я понимаю, что это несколько нарушит наши планы, но в конечном счете у нас будет семья, ведь правда? Просто это будет немного раньше, чем мы предполагали.

– Как бы не так!

– Что ты имеешь в виду?

– Господи, Салли, я не хочу начинать совместную жизнь с ребенком на шее.

– Но у нас теперь нет выбора. Ты должен это понять.

– У нас есть выбор. Избавься от ребенка. Сделай аборт.

– Что такое ты говоришь? Я не могу так поступить! Убить своего собственного ребенка – нашего ребенка? Я даже не знаю, как за это взяться. Ведь это незаконно!

– Есть пути.

– Нет, я не смогла бы!

– Ну, если ты так щепетильна, то пусть его кто-нибудь усыновит.

«Нет! Все происходящее – дурной сон, иначе и быть не может. Через минуту она проснется», – думала Салли.

– Прошу тебя, Стюарт, прекрати эти разговоры. Давай поженимся. Мы справимся. Ведь справляются же другие.

– Я не другие. Если ты думаешь, что я собираюсь связать себя женой и непрошенным ребенком, значит, у тебя с головой не в порядке. У меня большие жизненные планы. – Он завел машину. – Если ты так глупа, что забеременела, Салли, то это уж твоя проблема. Меня в это не впутывай.

Она не отвечала. Из-за сильной дрожи она не могла говорить. Он остановил машину на обочине возле ее дома, не выключая мотора.

– Ты разве не зайдешь? – спросила она, ненавидя себя за то, что унижается и умоляет его, но ничего не могла с собой Поделать. За всю свою жизнь она никогда еще не чувствовала себя такой одинокой, как сейчас, но наперекор всему она все еще верила, что если бы они спокойно сели и все обсудили, то все можно было поправить.

– Прошу тебя… хоть на минутку… – умоляла она. Но Стюарт вместо ответа то нажимал, то отпускал педаль газа.

– Не сегодня. Думаю, сегодня я напьюсь. Порасспрошу кое у кого насчет абортов и позвоню тебе.

– Спасибо, Стюарт. Большое спасибо! – Она выскочила из машины, хлопнув дверцей. На глазах ее вскипали злые слезы. Даже сейчас она все еще надеялась, что он передумает и последует за ней. Но нет. Машина, взревев, умчалась, а она осталась в полном одиночестве.

* * *

– Дорогая, может, было бы лучше, если бы ты сделала аборт, – сказала Лора-Джо. Она принесла чашку кофе на стол, за которым, подперев руками голову, сидела Салли. Миловидное лицо Лоры-Джо выражало тревогу. С тех пор, как Салли неделю назад рассказала ей обо всем, она ни о чем другом не могла думать. Мужчины – настоящие свиньи! К тому же она чувствовала свою ответственность. Как-никак Салли познакомилась со Стюартом у нее на вечеринке.

– Я не буду делать аборт, – упрямо сказала Салли. – Я не хочу, чтобы меня изуродовал какой-нибудь подпольный шарлатан.

– Существуют и другие пути. Это недешево стоит, но разве твоя сестра не одолжит тебе денег? И никто не узнает. Несколько дней в больнице – все подумают, что тебе удалили аппендикс или что-нибудь в этом роде.

Салли покачала головой.

– Дело не только в этом. Оказывается, мои моральные устои, о существовании которых я не предполагала, не позволяют мне убить своего собственного ребенка.

– Это еще не ребенок.

– Для меня ребенок. Он живой. Я его чувствую – вот здесь. – Она прижала руки к животу. – Я понимаю, что пока это всего лишь трепет новой жизни, но я его чувствую. И не смогу жить, зная, что убила его.

– Ой, милая! – Лора-Джо отодвинула стул и села рядом с Салли. – Что же ты собираешься делать?

– Не знаю. Буду надеяться, что Стюарт передумает.

– И ты бы за него пошла… после всего этого? – спросила Лора-Джо.

Салли кивнула. В уголках ее глаз появились слезинки.

– Я все еще люблю его. Считай меня сумасшедшей, но он на самом деле совсем не такой.

– Так я и поверила.

– Просто он был потрясен. Может быть, когда он привыкнет к этой мысли…

Лора-Джо вздохнула. Она не хотела рассказывать Салли, что сама говорила со Стюартом, пытаясь заставить его почувствовать свою ответственность, а он без околичностей сказал ей, чтобы она не совала нос в чужие дела. Нет, Стюарт не передумает. Она посмотрела на бледное осунувшееся лицо Салли, на огромные темные круги под ее глазами. Девушка выглядела так, словно испытывала адские муки.

– Ну что ж, если ты не хочешь делать аборт, пока еще есть время, то займись своим здоровьем, а то Бог знает, что может случиться с тобой и с ребенком. Думаю, тебе следует проконсультироваться у специалиста.

* * *

Месяцы тянулись чередой, и каждый казался таким же кошмарным и нереальным, как предыдущий. Салли продолжала работать, пока могла скрывать свой растущий живот под свободного покроя хлопчатобумажными платьями, хотя он стал заметен только к концу шестого месяца беременности. Ей удалось избежать поездок домой. Ее родители пока ничего не знали о ее состоянии, да она и не хотела ставить их в известность. Лора-Джо организовала ей встречу с сотрудницей социальной службы, и она неохотно согласилась: хочешь не хочешь, а придется быть практичной. Если будешь прятаться и притворяться, что ничего не произойдет, проблема сама по себе не решится.