Текст книги "В поисках прошлого"

Автор книги: Джемма О'Коннор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Когда он поднялся, чтобы двинуться в обратный путь, решение вернуться в устье Глара окрепло еще больше. Гил еще не знал этого – голова была полна мыслями о возвращении во Францию, – но семя уже упало в почву. Остальное довершит некая журнальная статья.

Е-мейл от Шона Брофи Фионе Мур

Мне действительно очень нравится ваш стиль. Обращение «Шон» вполне годится – никакого Шефа не нужно. Пока что по крайней мере. Как насчет понедельника, или вы настаиваете на том, чтобы денек отдохнуть? Можем в перерыв на ленч выпить по пинте пива в пабе «Лиффи» на Бэчелорэ-Уок. В половине второго, подходит? Если вы свободны.

Шон

Глава 6

А в Элсфилде несколько оставшихся гостей не выказывали ни малейших признаков того, что собираются уходить.

– У нас просто нет соответствующих талантов для этого, – заявила Грейс, подойдя к Фрэнку сзади и испугав его.

– Для чего?

– Для организации поминок. Англичане никогда не устраивают поминки.

– Да неужели? А я-то думал, это имеет какое-то отношение к умершему, – невпопад высказался Фрэнк. – Пирс Холингворд обладал редким талантом опошлить любую радость, любое удовольствие.

– Стало быть, он и после смерти остался таким, каким был при жизни, – добавила она и, улыбаясь, протянула ему бокал красного вина. – Выпейте. Может, поможет.

– Не уверен, я уже парочку выпил, – заметил он, но бокал все-таки взял. – Прекрасное вино, Грейс. Не мешало бы выразить вам за него благодарность. Кресс говорила, это вы его вчера привезли.

– Рада, что вино пригодилось. Хотя предназначалось оно для вас двоих. Мне подумалось, что вам обоим не помешало бы слегка поднять настроение… – И она улыбнулась.

Грейс Хартфилд в семье Рекальдо любили все. Вместе со своим мужем, американцем Мурреем Магро, она занималась букинистической торговлей и имела недурную профессиональную репутацию; их магазин располагался в огромном викторианском здании в северной части Оксфорда. Познакомились они в Ирландии более десяти лет назад – Фрэнк расследовал убийство кузины Муррея, Эванджелин Уолтер. Не самый удачный повод завязать дружбу, однако они все эти годы поддерживали связь, по большей части через дочь Эванджелин – Алкиону. А за годы пребывания Крессиды в Оксфорде обе пары больше сблизились.

Хотя Грейс было под шестьдесят, она все еще поражала красотой и своей всегдашней безмятежностью, которую, казалось, ничто не могло нарушить. У нее были довольно светлые серые глаза, которые, как частенько казалось Фрэнку, могли заглянуть прямо в душу, отчего ему иной раз становилось не по себе. Белоснежные седые волосы подстрижены стильно и коротко, кожа бледная, с чуть заметными морщинками, напоминала пергамент, который смяли, а потом не очень успешно разгладили ладонью. Одной из черт, которые восхищали в ней Фрэнка, было всегдашнее полное спокойствие Грейс. У нее был также талант наблюдателя – мало что ускользало от ее внимания. А больше всего он ценил ее непочтительность по отношению к любым авторитетам.

– Очень рад видеть вас, Грейс. Вы что, только приехали? Я вас не заметил в церкви.

– Я опоздала. Просочилась через заднее крыльцо, а на полпути так разозлилась на его преподобие, – тут она оглянулась на злополучного викария, который стоял, подпирая сервант, – что вообще ушла домой, надо было кое-что разобрать. Мы неделю назад разослали наш последний каталог, так что, если не принимать все поступающие заказы, нас просто завалят. – Она уныло улыбнулась. – Неудачно время выбрали, как ни крути. Я только что пришла. Думала, тут все уже закончилось. И надеялась уговорить вас всех пойти к нам на барбекю. Кэти-Мей уже согласилась – я ее встретила, когда шла сюда.

– Бедный ребенок, она чуть не умерла тут со скуки, – сказал Фрэнк. – А насчет барбекю – отличная мысль. Вам когда-нибудь говорили, что вы настоящий ангел? – Он обнял ее за плечи и чуть прижал к себе.

– Ну, не такой уж я ангел – иначе давно бы была здесь и помогала Кресси. Вот только не сообразила, что вы будете устраивать поминки.

– Не уверен, что хоть один из нас об этом думал. Все как-то стихийно получилось. Кресси сочла, что обязана всех пригласить, но мы не ожидали, что они все явятся. А Муррей здесь?

– Он в Ирландии. – Грейс поморщилась. – В Типперэри.

– У Алкионы? – Он изумленно поднял брови.

– У Алкионы, – с чувством повторила Грейс. Алкиона Уолтер была умственно неполноценной подопечной Муррея, оставленной ему на попечение покойной кузиной. Сейчас ей было уже под тридцать, и с самого детства бедняжка пребывала в различных приютах. Это была просто исключительная по своей гнусности неприятность, и Грейс вляпалась в нее по незнанию и глупой доверчивости, которая бесила ее до сих пор. План сделать Муррея и, соответственно, его жену официальными опекунами девушки был придуман его кузиной незадолго до ее убийства; Муррей, человек крайне непрактичный, забыл при этом посоветоваться с Грейс. И теперь она не могла без содрогания вспоминать, как они явились в дом Эванджелин, чтобы познакомиться с ее дочерью, и обнаружили, что эту самую Эванджелин два дня назад убили. В ходе расследования убийства обнаружилось, что тогдашний муж Крессиды, В. Дж. Суини, по всей вероятности, является отцом Алкионы, и Крессида вызвалась ухаживать за девушкой. Если бы не ее помощь – Грейс была уверена, – сами они с Мурреем никогда бы не справились. По обоюдному согласию, пусть не высказанному вслух, от Гила скрыли сомнительное родство; он знал девушку только как Алкиону Уолтер, подопечную Муррея.

– Полагаю, Кресси уже рассказала вам, что там произошло?

– Нет, она ничего мне не говорила.

Грейс вздохнула:

– Иногда мне очень хочется понять, кончится ли все это хоть когда-нибудь.

– Так что же случилось?

– Да чего только там не случилось! После того как умерла сестра Анжела, Алкиона стала совсем неуправляемой. Безумствовать начала, драться. – Она глубоко вздохнула. – Я просто не понимаю, как эта добрая женщина с ней справлялась. Стоит мне провести с Алкионой несколько часов, и я готова рвать на себе волосы. А теперь монастырь, в который мы ее перевели, – в Клонмеле, – закрывается. А она там всего полгода пробыла. Бедная девочка, она и понятия не имеет о том, что ей предстоит. Совсем от рук отбилась. Если бы она хоть умела разговаривать!..

– Муррей давно там?

– Десять дней. Она сбежала из монастыря. Теперь оказалась в больнице с воспалением легких. – Грейс подняла руку. – Не говорите ничего, Фрэнк, даже и не думайте…

– Мне очень жаль, Грейс. – Фрэнк коснулся ее руки. – Это именно то, чего вы всегда боялись?

– Ага. Муррей привезет ее сюда, – безжизненным голосом подтвердила она. – А что еще остается делать?

– Чтобы она жила с вами? Господи, да как же…

– Как мы будем справляться? Не имею ни малейшего понятия. Муррей говорит, это только до тех пор, пока она не выздоровеет. Господь один ведает, что бы мы стали делать, если бы Кресси не нашла один частный приют в Уитни – они согласились взять ее, как только освободится место. Так что будем надеяться. Муррей будет торчать в Ирландии, пока ей не станет лучше и она сможет выдержать переезд.

– У вас никогда не возникает искушения сказать мужу: «Я же тебя предупреждала!..»?

– Частенько. Но по большей части я его подавляю, – усмехнулась она. – Да что это изменит? Нельзя же винить саму Алкиону. Это просто ужасно! Заметьте, ей еще повезло, повезло гораздо больше, чем многим в подобном состоянии. Большую часть жизни за ней ухаживала одна и та же монахиня – это была единственная постоянная женщина при ней, в то время как монастыри закрываются один за другим. Сперва в Нью-Йорке, потом в Типперэри. – Грейс придвинулась ближе к нему и понизила голос: – Сестра Анжела всегда беспокоилась, что будет с девочкой, когда сама она будет уже не в силах с ней управляться. Однажды она мне сказала, что раньше надеялась, что Эванджелин понемногу возьмет заботу о дочери на себя – это уже после того, как девочку перевезли в Ирландию. Как бы не так! – Грейс фыркнула. – Эта стерва, Мортиция, всего два раза брала ее к себе! Вы знали об этом? Два раза – и это за шесть или семь лет, что девочка прожила в Ирландии! Это была та еще дамочка!

– Мортиция[14]14
  Мортиция – ироническая игра слов: женское имя, образованное от английского слова mortician – гробовщик, владелец похоронного бюро.


[Закрыть]? Вы так ее назвали? – Фрэнк поперхнулся сдавленным смехом, а потом вздрогнул: в памяти всплыло белое лицо мертвой женщины и ее белый шифоновый шарфик, развевавшийся на ветру. – Думаю, она толком и не представляла себе всех проблем…

– Очень благородно с вашей стороны так считать. Чудное она нам оставила наследие, черт бы ее побрал. Всем нам – Муррею и мне, вам и Кресси. Остается только надеться, что у нас хватит сил выжить, – мрачно закончила Грейс.

– Наследие Эванджелин? – пробормотал Фрэнк. Хорошее название для книги. Он представил себе, как оно будет выглядеть на обложке романа. Неплохо! – Наследие Эванджелин, – повторил он.

– У вас очень странно заблестели глаза, Фрэнк Рекальдо, – заметила Грейс. – Какой-то нездоровый блеск. Я частенько гадала, когда вы наконец дойдете до этого.

– Да я бы никогда не посмел, – запротестовал он. – И не стал бы…

Но Грейс трудно было провести.

– Да, конечно, вряд ли. Готический стиль, слишком мрачное название, даже для романа. К тому же это весьма трудная для вас задача – создать правдоподобный образ Эванджелин. И уж совсем невозможная – сделать его привлекательным.

Фрэнк покачал головой:

– Тема слишком близкая для всех нас. – Тут он решил увести разговор в сторону: – Когда Муррей рассчитывает вернуться?

Грейс пожала плечами:

– Кто знает? Может, через несколько дней. Бедняга! Прошу заметить, я вовсе не уверена, что мне не следует ему завидовать. Вы только взгляните на этот сброд! Очаровательные персонажи, не правда ли?

– Настоящая похоронная команда. Им что, пойти больше некуда?

– Уверена, они скоро уйдут, – пробормотала Грейс. – Если только нам удастся убедить Кресси прекратить раздачу сандвичей.

– Может, попробуете? К вам она скорее прислушается.

Грейс искоса посмотрела на него:

– А не к вам? С каких это пор, Фрэнк?

Он устало потер лоб:

– Мы вчера немного повздорили.

– Кресси совершенно вымоталась, Фрэнк. – Грейс говорила теперь очень настойчиво. – И у нее горе. Не смотрите на меня так, это правда. Она так старалась! Бог ты мой, она ведь хотела только того, чего все хотят, – чтобы отец ее любил. Но мы-то знаем, что Пирс был весьма скуп на добрые чувства. Я, честно говоря, не понимаю, как она все это выносила. Вам следует увезти ее, устроить каникулы, отдых – причем чтобы вы были только вдвоем.

– Я уже предлагал, и она отказалась. – Фрэнк провел ладонью по волосам. – По крайней мере я так думаю, – добавил он с сомнением в голосе.

– Попытайтесь еще раз, Фрэнк. Кэти-Мей может побыть у нас. Гил, конечно, тоже – если захочет.

Фрэнк невесело расхохотался:

– Если захочет? Очень затруднительно понять, чего Гил теперь хочет. Он, кажется, считает, что я появился на этой Земле специально для того, чтобы отравлять ему жизнь. Он в ярости, что пришлось приехать сюда из Франции. Не уверен, правда, кто сейчас его главный враг – я или мать, – но в любом случае парень у нас сидит, как заноза в заднице.

– Перестаньте, Фрэнк, он такой хороший мальчик.

– Очень хороший, когда не нужно приспосабливаться к его настроениям.

– Но его же не было с вами несколько месяцев.

– Меня-то здесь тоже не было. – Фрэнк развел руками, изображая раскаяние. – Завтра он возвращается в Ла-Рошель. Кресси немного расстроена – она надеялась, он поедет с нами домой, и мы устроим что-то вроде семейного отдыха. Но Гил и слышать об этом не желает. Настолько занят собственными дерьмовыми делишками, что с ним и разговаривать-то невозможно.

– Да что произошло, Фрэнк? Что с вами случилось? Вы же так хорошо ладили…

– Пока ему в башку тестостерон не ударил, – устало сказал он. – К тому же дело тут не столько в его взрослении, сколько в старении – моем, я имею в виду. Последние пару лет мы только и делаем, что спорим. – Он почувствовал прилив знакомого, но почти позабытого родительского негодования, такой же, какой уже ощущал однажды, – когда двое его сыновей от первого брака достигли такого же состояния угрюмой вялости и замкнутости. Это сильно повлияло тогда на его брак, и теперь Фрэнк был встревожен, осознав, что снова оказался в аналогичной ситуации. Или он просто использовал осложнения с Гилом, чтобы заслонить другие проблемы?

– Все так плохо, да? – спросила Грейс. – Я могу чем-нибудь помочь?

– Нет, все само уладится, надеюсь. – Он повернулся лицом к окну. До болезни старого полковника они с Крессидой были так близки! Второй муж, вторая жена… В последнее время Фрэнк все чаще замечал за собой стремление забыть о том, что и сам он, и она все еще тащат на себе бремя прежних браков, забыть навсегда, чтобы оно больше не отравляло им радость, обретенную в совместной жизни. Неужели это коснется и Кэти-Мей, и малышка попадет в эту ловушку, засохнет, как бабочка, зацепившаяся за повешенную ими липучку? Нет, в это не хотелось верить. Он стал смотреть, как девочка дурачится в саду. Она заметила это и замахала ему руками, потом начала корчить рожицы.

– Папочка, когда же мы наконец поедем?

– Побудь там, я сейчас к тебе выйду, – крикнул он ей из окна, а потом с грохотом его захлопнул. Подумал, не сказать ли жене, куда он собрался, потом решил, что не стоит. Оглядел наполовину опустевшую гостиную. Гил куда-то исчез, Грейс пошла на кухню. И Фрэнк решительно направился к двери. Его внезапный рывок, видимо, послужил сигналом того, что поминки окончены, потому что оставшиеся гости начали потихоньку, боком двигаться к выходу. Фрэнк чуть ли не галопом выбежал из дома и бросился в сад, где его с нетерпением поджидала Кэти-Мей.

– Гила видела? – спросил он.

– Ага, – ответила она. – Он поехал в Рэдклиф повидаться с Джекменом. Просил передать тебе, что заказал билет на завтра, на утренний рейс, и просит, чтобы ты отвез его в аэропорт.

– Да неужели?

– Точно. Сказал еще, что поминки – это для него чересчур.

Фрэнк улыбнулся ей.

– Для меня тоже, малыш, – с чувством произнес он.

Е-мейл от Фионы Мур Шону Брофи

Шон! Спасибо за (неожиданный) ленч, а также за комплименты – я прямо не знала, куда деваться, но все равно очень рада, что вам понравились первые три очерка. У меня действительно образовался некоторый вкус к этому жанру. Как говорится, в жизни встречаешь так много интересных людей. Я тут думала над тем, что вы мне сказали про то, чтобы включить в серию очерки о нескольких новичках, и мне эта идея нравится. Буду собирать материал, посмотрим, что получится.

Фиона

Глава 7

Фрэнк пошел в сад к дочери, Грейс отправилась разыскивать Крессиду. Та сидела на полу у входа в кухню, уронив голову на руки.

– Господи, Кресси, что вы тут делаете?

Крессида подняла голову и скорчила недовольную гримасу:

– Пытаюсь не мешаться под ногами. Все уже ушли?

– Почти. Погодите здесь еще пару минут, потом пойдем в холл, вполне успеем еще с ними попрощаться. – Грейс села рядом с подругой и обняла ее. – Извините, Кресси. Что, все было так ужасно?

Крессида прикусила губу.

– Гораздо хуже, чем я ожидала. Мне почему-то казалось, что сразу станет легче, понимаете, снова начну жить… а теперь…

– Крессида? – Один из гостей просунул голову в кухню. Это был низенький толстенький человек среднего возраста, с кустистыми бровями и скверными зубами. Он с интересом посмотрел на сидящих на полу женщин. – Мы уходим. Жду вас завтра в одиннадцать. – И ни слова благодарности, отметила про себя Грейс.

Крессида с трудом поднялась на ноги. Юбка на ней была вся измята, на боку красовалось жирное пятно.

– Завтра? Нельзя ли подождать несколько дней, Тим? У меня пока не было возможности переговорить со своим поверенным. Он в отъезде, – неуклюже пояснила она.

– Это очень неудобно, нам придется обойтись без него, – грубо сказал Тим.

Однако Крессида вовсе не намерена была позволять собой командовать.

– Завтра не получится, – заявила она, но тут же все испортила, добавив: – Мне очень жаль.

Грейс, которая не имела представления о том, что это за тип и о чем они спорят, подумала, что Тима сейчас хватит апоплексический удар прямо здесь или, может быть, у него достанет хороших манер подождать с этим, пока он не выйдет на улицу.

С минуту помолчав, он вытащил из кармана пиджака свой ежедневник и раздраженно стал его листать.

– Тогда в субботу?

– Не уверена, что поверенные работают по субботам. В любом случае боюсь, моего не будет до вторника.

– Крайне неудачно! Как вы не понимаете…

Кресси выпрямилась и откинула волосы с глаз.

– Я не хочу больше это обсуждать на похоронах собственного отца.

– Ладно. Тогда ровно через неделю, – сказал толстяк решительно. – В десять утра. Пора с этим заканчивать, – небрежно добавил он и наконец убрался.

– Заканчивать с чем? – Грейс с трудом подавила смех и удивленно подняла брови: – Кто это?

Перед тем как ответить, Крессида выглянула в холл.

– Сынок дражайшей уродины Марджори. Моей покойной мачехи. – Она сморщила нос. – Жуткий зануда. И у него ужасно воняет изо рта, – добавила она вдруг с удивившей Грейс яростью. – Все никак не может дождаться, когда от нас избавится.

– Избавится от вас?

– Ну да. Дом ведь принадлежит ему, и он вовсе не плясал от радости, когда мамочка завещала дом папочке до конца его жизни. Вчера уже прислал мне уведомление о необходимости срочно съехать отсюда.

– Вчера? Как гнусно! И у него хватило наглости явиться сюда да еще набивать себе брюхо твоим угощением? Ну и свинья!

– Точно. Думаю, он просто проверял, как мы тут. Видимо, опасается, что я заберу с собой обстановку. – Она захихикала. – Он-то считает, что все здесь принадлежит ему.

– А на самом деле?

– По большей части так и есть, кроме нескольких вещей. Кстати, Грейс, там есть несколько гравюр, я хотела бы вам их показать. Посмотрите? Есть еще несколько прекрасных акварелей. – Глаза Крессиды вдруг налились слезами.

– Конечно, в любое время. Я, правда, не специалист в этой области, но могу вас…

– …связать с нужным человеком? – закончила за нее Крессида и вымученно улыбнулась. – Спасибо.

– Ну и когда вы отсюда уезжаете?

Вместо ответа Крессида сказала, что пойдет проверит, как там гости.

– Через минуту вернусь. Никуда не уходите, Грейс.

К тому времени, когда Крессида вернулась, Грейс почти закончила убирать кухню.

– Все ушли, слава Богу, – сообщила Крессида. Потом налила им по бокалу вина, и женщины сели к столу. – Гил, кажется, куда-то смылся.

– Поехал погонять на велосипеде. Да, а Фрэнк вместе с Кэти-Мей отправился в Оксфорд – угостить ее мороженым или еще чем-нибудь.

– Да, я успела их застать. – Крессида взяла свой бокал и сделала хороший глоток. – Ладно, слава Богу, все позади. Про половину гостей я вообще понятия не имею, кто эти люди. Что вы думаете о викарии? – Она захихикала. – Выдающаяся личность, не правда ли?

– Кретин ленивый. Мог бы запомнить хоть, как вас зовут. – Грейс посмотрела на часы. Было уже почти пять. Ей должен был сегодня позвонить один клиент из Нью-Йорка, а она не помнила, перевела ли звонки на свой мобильный. Если нет, ему придется перезвонить. Крессида прикончила свое вино, и Грейс снова наполнила ее бокал, а затем добавила себе. – Кресси? Если хотите, можете несколько дней пожить у меня. – Она оглядела заставленную мебелью кухню. – Фрэнк в этом доме не может толком даже выпрямиться, да и Гил, коли на то пошло. Оба здесь выглядят чертовски несчастными. – И тихо добавила: – И вы тоже. Или вам не хочется говорить об этом?

Крессида отвела взгляд в сторону и переменила тему:

– Муррей еще не вернулся, да? А что там случилось с Алкионой?

Грейс вздохнула:

– Она в больнице, в Клонмеле. Он поселился рядом и каждый день ее навещает.

– Все-таки ваш муж очень добрый человек!

У Грейс было на лице такое выражение, словно она с этим не вполне согласна, однако она ничего не сказала.

– Значит, им удается держать ее в постели? – продолжала Крессида. – Это же самое главное при пневмонии.

– О да. Положение достаточно серьезное, Кресси. Я не хотела говорить, пока это не пройдет, но поражены оба легких, и она, кажется, плохо реагирует на антибиотики.

– Так она… поправится?

– Муррей, кажется, считает, что да. По крайней мере он не говорил, что ей угрожает непосредственная опасность. Но ведь…

– А он бы сказал, если бы угрожала? Кстати, как вы думаете, Гилу стоит с ней увидеться? Он собирается обратно во Францию. Мы могли бы с ним заехать повидать Алкиону, а потом он может улететь из Дублина. Или из Корка. Ведь так?

– Полагаю, да. Однако тут, наверное, следует соблюдать осторожность, дорогая. Хотя бы потому, что Фрэнк будет в бешенстве. Гил ведь столько лет ее не видел, так? Вы сами говорили, так будет лучше.

– Но теперь ему неплохо бы с ней повидаться.

Грейс подумала, что ее подруга совсем сломалась. Она никогда не могла понять, почему Крессида так настаивает на том, чтобы гораздо чаще навещать больную девушку, чаще, чем это делал Муррей. И осталась верна своему слову. Даже когда она торчала в Оксфорде, и то умудрялась выкроить часок во время своих нечастых визитов домой, чтобы повидать Алкиону.

– Гил ведь не знает, что она его сестра, не так ли? – нетерпеливо спросила Грейс. Сводная сестра, мысленно поправила она себя. – Тогда к чему все это? – По ее мнению, Крессида вела себя очень странно. Алкиона не умела говорить, да и со слухом у нее было плохо, она существовала в своем собственном странном мире. Девушка редко узнавала даже тех, кто часто ее посещал, а если и узнавала, частенько вела себя с ними агрессивно.

Пока Грейс не узнала Фрэнка получше, чтобы осмелиться спросить его об этом, она часто задавалась вопросом, как он справляется с Алкионой. «Посещать – это одно дело, – резко ответил он ей тогда, – но вот пытаться ввести ее в семью, где своих проблем более чем достаточно, – это уже чересчур». Так в конце концов и вышло. Когда Кэти-Мей начала ходить, они перестали брать Алкиону к себе, с того времени Крессида навещала девушку одна. Грейс не представляла, что явилось для Фрэнка последней каплей, и была ли вообще такая капля, – ни он, ни Крессида никаких объяснений по этому поводу не представили. Да и с какой стати? В конце концов, опекуном девушки был Муррей.

В тот момент Грейс не стала говорить Крессиде, что у нее с Мурреем возникли свои проблемы во взаимоотношениях. Они теперь редко обсуждали то, что Грейс именовала «ситуацией с Алкионой», но племянница была для них чем-то вроде камня преткновения. Последним проявлением противоречий стало то, что Муррей, который всякий раз приезжал в Ирландию всего на несколько дней, теперь не хотел возвращаться домой. Что-то странное с ним произошло: когда он звонил, то, не умолкая, рассказывал, какой красивой и спокойной стала Алкиона. «Ужасно похожа на Эванджелин в этом возрасте. И так радуется, что я рядом. Знаешь, Грейс? Все время держит меня за руку и не отпускает, бедная девочка!»

Грейс почувствовала, что покрывается мурашками.

– Почему бы не позволить Гилу уехать на весь остаток лета, Кресси? Все равно он в сентябре вернется. Вот тогда и сможет ее навестить. Кстати, – вдруг спросила она, желая сменить тему, – а что он собирается изучать в университете?

Крессида пожала плечами:

– Кто ж его знает? То хочет заниматься кораблестроением, то языками. То желает строить корабли, то стать писателем – и думай что хочешь.

Грейс засмеялась:

– Он легко может заниматься и тем, и другим. В этом возрасте все они готовы завоевывать мир и делать то, что им нравится. – Она улыбнулась. – Гил – отличный парень, Кресси. А насчет Алкионы не беспокойтесь. Она крепкая, поправится.

– Да, вы правы, – медленно кивнула Крессида. – Поеду навестить ее, как только мы вернемся в Дублин. Я вам не говорила, Фрэнк настаивает, чтобы мы туда вернулись прямо в конце этой недели. Хочет ехать через Фишгард в субботу или в воскресенье. – Она надула губы.

– А вы хотите?

– И сама не знаю. – Крессида провела пальцами по волосам. – Мне казалось, когда папа умрет, все сразу упростится. Думала… Господи, Грейс!.. У меня такая каша в голове, просто не знаю, что делать!

Грейс долила вина в бокал Крессиды, который та опустошала уже дважды, но без какого-либо видимого эффекта.

– Попробуйте рассказать мне, выговориться – иногда это помогает.

– Фрэнк, кажется, решил, что я слишком любезна с Полом Фордом. Ворвался в кухню, когда мы с Полом там разговаривали, нагрубил… Я просто в ярость пришла!

– Да, Пол действительно часто у вас бывает… – начала Грейс. Ей-то давно было понятно, что местный врач заигрывает с Крессидой.

– Ох, Грейс, ради Бога, не надо! Мне нравится Пол, просто не представляю, как бы я ухаживала за папой без его помощи, но никаких чувств я к нему не испытываю. Никогда не испытывала! – добавила она с особым выражением. – С ним легко разговаривать. – Она состроила гримаску. – Кошмарно все это у меня выходит…

– Боже мой, Кресси, да почему вы всегда и во всем вините себя? Вы же несколько месяцев – да что я, несколько лет! – сидели по уши в сплошных проблемах! Ваш отец был чертовски требовательным человеком, нуждался во внимании и постоянной заботе. – Не успела Грейс это сказать, как поняла, что допустила ошибку: на лице подруги тут же появилось выражение обиды.

Крессида сложила ладони и наклонилась над столом.

– Мы с ним хорошо ладили. По сути дела, чем дальше, тем лучше. В конце он был со мной очень добр. Что немаловажно, потому что это со мной случилось впервые. Раньше все мои отношения с людьми начинались нормально, а потом все ухудшались и ухудшались.

Грейс едва верила своим ушам. То, что Пирс Холингворд обладал кое-каким обаянием, трудно было отрицать. Но в то же время старик был абсолютным эгоцентристом, а свою единственную дочь превратил в рабыню. Даже маленькая Кэти-Мей не имела никаких послаблений в его доме. Грейс – единственная настоящая подруга Крессиды в Оксфорде – день за днем наблюдала, как у них идут дела, и не была склонна к сантиментам: она не могла понять, каким образом полковнику удалось заставить дочь, которой он так долго пренебрегал, всю себя посвятить одному ему. Неудивительно, что Фрэнку это надоело.

– Кресси, а с Фрэнком все в порядке? Он какой-то сонный и очень бледный…

Крессида, казалось, ее не слышала.

– Не хочу я уезжать, – вдруг прошептала она. – Не хочу никуда ехать из Оксфорда.

– А мне казалось, вам здесь до смерти надоело и вы ждете не дождетесь, когда можно будет вернуться в Ирландию.

– Я сама так думала. А теперь, когда это возможно, мне стало страшно.

– Такие плохие отношения с Фрэнком? В них проблема?

– Нет. Да. Ну, отчасти… – Крессида склонилась ближе к Грейс, но в глаза ей старалась не смотреть. Лизнула указательный палец и принялась чертить круги по столу. И тут ее вдруг словно прорвало. – Как только Фрэнк стал обхаживать меня, чтобы я вернулась вместе с ним, я поняла, что только здесь чувствую себя в безопасности. Здесь я выросла, стала взрослой. Почти взрослой. Крессидой Холинг. Не Крессидой Суини, не Крессидой Рекальдо. Здесь я могу притворяться, что у меня не было никакого прошлого. Здесь никто ничего не знает ни об убийстве, ни о Вэле, ни о чем таком. Здесь я не озираюсь пугливо по сторонам, все время ожидая, что кто-нибудь вывалит все это на Гила или на Кэти-Мей. – Она прикусила губу. – Я ведь вовсе не в Ирландию была влюблена, вы знаете? Это в Корибине я души не чаяла! Мне так нравилось там жить вместе с Гилом! Я теперь уже почти не помню, как выглядел Вэл. Да и не в нем было дело. В Корибине я была счастлива!

«Счастлива с убийцей, который и ее избивал, и ребенка тоже? Тоже мне счастье!» Грейс взяла руки Крессиды в свои:

– Однако, дорогая, когда мы с вами встретились в первый раз, у вас все лицо было в синяках и кровоподтеках, один глаз заплыл, а у Гила была сломана рука. Кресси, за Вэлом охотились, как за убийцей! Он бил вас, моя милая. И вас, и Гила. А Фрэнк заботился о вас обоих. Все для вас делал. Он хороший, добрый человек. А, Кресси?

Крессида опустила голову, но ее палец продолжал судорожно двигаться по столу, выписывая бесконечные круги.

– Ага. Прямо святой, черт бы его побрал. Вы что, сами не понимаете? – вдруг вскричала она. – В этом-то вся и проблема! С Фрэнком я не в силах отделаться от прошлого. Мне осточертело быть объектом жалости. Чтобы кто-то меня утешал, бедную и несчастную. – Она начала тихонько плакать. – Ох, Грейс… Кажется, счастливее всего я была тогда, когда мы оставались вдвоем с Гилом, сами по себе, когда никто не твердил нам все время, что мы должны делать. Не надо мне было оттуда уезжать…

Грейс сидела совершенно неподвижно. «И вот теперь, – грустно думала она, – теперь, Господи, спаси и помилуй, ты вдвоем с Кэти-Мей. И тебе не хочется ни с кем делить дочку». Она чуть не поперхнулась, такой мощный приступ жалости ее поразил. Жалости и тревоги.

– Кресси, может, встретимся позже? – предложила она. – Поужинаем вместе?

Крессида встала и похлопала ее по плечу:

– Спасибо, что дали мне выговориться, Грейс. Словно камень с души свалился. Спасибо, что выслушали. За все спасибо. Конечно, я приду. – Она улыбнулась. – Кстати, я ведь сказала Фрэнку, что буду ждать его у вас. Вот дождусь Гила, и мы сразу придем.

Тут и сам Гил просунул голову в дверь:

– Привет! А где весь народ?

Крессида с улыбкой повернулась к нему:

– Папа увез Кэти-Мей в Оксфорд. Они приедут позже, прямо к Грейс – мы приглашены на ужин.

– Во сколько?

– Примерно через час.

– Сюда сегодня вернемся?

Грейс посмотрела на Крессиду, которая ответила:

– Боюсь, что да.

– Хорошо. Папа сказал тебе, что у меня завтра самолет? – спросил он и тут же исчез.

Крессида воздела руки к небу.

– Никто никогда мне ничего не говорит! – воскликнула она, но, кажется, не слишком расстроилась. – Грейс, подождете меня пять минут?

– Вот так огорошил! Прямо как удар молнии! Вы не очень расстроились, что он так скоро уезжает?

Крессида подумала.

– Нет, не очень, – призналась она с некоторым удивлением. – Думаю, мне не помешала бы передышка. Странная вещь, иногда и сама не понимаешь, что тебе нужно, пока вслух не выскажешь. Правда?

– Что вы имеете в виду?

– Мне не хочется возвращаться к тому, что у нас было раньше – у нас с Фрэнком, я хочу сказать, – когда я целиком от него зависела, а он был вроде как единственной надежной опорой и защитой. Предпочла бы, чтобы все было более по-взрослому, что ли… Ну, более равноправные взаимоотношения. А Фрэнк просто будет держаться прежней манеры, пока я не придумаю, как это изменить.

– Что ж, дай вам Бог, – пожелала Грейс.

* * *

Так или иначе, но этот разговор некоторым образом помог Крессиде все расставить по своим местам, и ее отношения с Фрэнком начали улучшаться. Отчасти, хотя и чисто случайно, этому способствовал Тим Уоллес, который позвонил на следующее утро, когда Фрэнк должен был везти Гила в аэропорт, чтобы изменить условия договоренности, которой они с Крессидой достигли накануне. Теперь новый хозяин дома настаивал, чтобы она выехала в ближайший уик-энд: нанятый им застройщик, заявил он, готов начать ремонт и перестройку дома уже со следующей недели. Крессида не желала уступать нажиму, но Фрэнк мягко предложил ей согласиться: поскольку желание Тима совпадало с их собственным, можно было как-то договориться. Кресси ответила тем, что составила список всего, что необходимо сделать: консультации в банке, с поверенным, разбор вещей отца и их пересылка в Оксфам; медицинское оборудование, которое следовало отослать обратно в больницу, мебель, которую надо было отправить на склад, и еще просмотреть все бумаги и сделать в доме уборку. Список все рос и рос… «К черту уборку, – здраво рассудил в итоге Фрэнк. – Если Уоллесу так чертовски неймется, к чему нам возиться – тем более что сюда сразу же придут строители».