Текст книги "В поисках прошлого"

Автор книги: Джемма О'Коннор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Глава 18

В семействе Рекальдо происходили странные и чудесные перемены. После возвращения Крессиды домой напряжение между супругами почти исчезло. Будучи людьми суеверными, они не стали слишком уж пристально изучать причины столь волшебных перемен или обсуждать их, а просто отнесли все свои прежние проблемы и разногласия на счет длительной разлуки. И теперь, когда они снова вместе, все будет просто отлично.

Вечером следующего дня Фрэнк откупорил бутылку «Божоле-Бруийи», и они с Крессидой уселись у кухонного стола друг против друга, просматривая рекламные материалы агентов по продаже недвижимости.

– Спасибо, что дал мне время со всем разобраться, Фрэнк, – сказала она. – И за все это. – Положив руку на пачку буклетов, Кресси откинулась на спинку стула. – Только вот я не уверена, что сейчас подходящее время для переезда. Знаю, я сама об этом заговорила, но Кэти-Мей, кажется, нравится ее школа, а поскольку Гил в отъезде, здесь нам не так уж и тесно, правда?

– Он скоро вернется. – Фрэнк накрыл ее ладонь своей. – Ты ведь обо мне думаешь, да? Об операции?

– Ну конечно. Лучше жить поблизости от приличной больницы и иметь под рукой хорошего врача. И то, и другое здесь есть. Думаю, нам по крайней мере следует подумать. А ты как считаешь?

– Точно так же, но мне этот дом больше не нравится, как и тебе. Я всегда его рассматривал как временное жилье. И никогда не думал, что мы надолго здесь задержимся. – Фрэнк сделал большой глоток из бокала. – Чудо! Я, кажется, начинаю привыкать к хорошему вину, а ты? Видишь ли, любовь моя, можно без проблем перевести Кэти в другую школу, если это сделать быстро. Она горит энтузиазмом, хочет переселиться в деревню. Мы много с ней об этом говорили, пока тебя не было. Если найдется территория для нашего друга Рафферти, все будет отлично. – Он погладил Крессиду по руке. – Ох, Кресси, милая, я так рад, что ты вернулась! Как вспомню…

– …о том, что мы с тобой чувствовали и как себя вели еще неделю назад? Да, я тоже очень рада! – Она наклонилась над столом и поцеловала его. – Я люблю тебя, Фрэнк Рекальдо, ты знаешь это? И все у нас будет хорошо. – Она стала перебирать рекламные буклеты, пока не дошла до одного из них – глянцевого, с надписью «Корибин», который Фрэнк заложил в середину пачки. – А это откуда взялось? – спросила она. При этом Крессида не выглядела ни удивленной, ни расстроенной.

Фрэнк наблюдал за женой, пока та читала текст и рассматривала фото.

– Да я и сам не знал, что он там, пока мы не добрались до дому. Мы их столько набрали, я даже часть успел выкинуть. Может, обсудим этот вариант, Кресси?

Секунду поколебавшись, Крессида встала и, не говоря ни слова, вышла в холл. Ну все, подумал Рекальдо.

Но нет – она почти тут же вернулась, неся свою объемистую сумку. Печально улыбнулась ему, засовывая руку внутрь, и извлекла наружу точно такой же буклет.

– Да, – сказала она. – Нам надо поговорить насчет Корибина. По крайней мере мне надо. Ты-то всегда этого хотел, а вот я была… в таком подавленном состоянии… Я и сейчас еще не совсем пришла в себя. Но теперь самое время. – Крессида взяла ладони Фрэнка в свои. – Я словно уезжала в паломничество по святым местам. Вот чем это в итоге обернулось, понимаешь? Никогда не могла выкинуть этот дом из головы. Мне так не хотелось тогда уезжать из устья Глара, что я забыла все плохое… Фрэнк, я ездила туда. Я видела дом.

– Когда? – спросил он, хотя уже догадался.

– После похорон Алкионы. Я же говорила тебе, что там появилась Роза О’Фаолейн. Я удивилась, увидев ее, но, видимо, это Муррей попросил ее приехать и помочь. Я не знала – оказывается, она организовала поминальную службу по Эванджелин Уолтер через несколько месяцев после нашего отъезда. – Голос Крессиды дрогнул при упоминании проклятого имени, но через секунду она продолжила: – Я уверена, Муррей знал, что Грейс поддерживает связь с Розой. Я-то с ней не общалась, но была рада ее повидать. Она мне все подробно рассказала. Надеялась, что мы заинтересуемся домом, он продается так дешево. И конечно же, я заинтересовалась. И загорелась нетерпением, так хотелось на него взглянуть. Вот мы и поехали туда после похорон. Она вечером взяла ключи у аукциониста – это ее приятель – после того, как дом был закрыт для осмотра, и на следующий день, рано утром, мы его осмотрели. – Она сделала паузу. – Это была ужасная ошибка… а может, и нет. Но шок от вида дома я точно испытала. Там никто не жил с тех пор, как мы уехали, и никто за ним не следил. Он сейчас почти в таком же состоянии, как когда я его впервые увидела. Не совсем в том же, но в очень плохом. О’Дауд так и не получил разрешения на перестройку, которого так добивался. Он, правда, расчистил участок и восстановил старую подъездную дорогу от шоссе. Во всем остальном там, как было. Я, правда, не пошла дальше передней, Фрэнк. – Крессида вся дрожала. – Роза ждала меня снаружи. А я стояла в дверях и только и могла вспомнить, как мы там стояли с Гилом, дрожа как осиновые листья, а я держала его за ручонку. Запах страха до сих пор там присутствует. Это не игра воображения. Я думала, какой безнадежно несчастной я тогда была, а вовсе не о том, как люблю этот дом. И еще о Гиле думала. И никак не могла оттуда уйти.

Крессида низко склонила голову и сложила руки.

– Фрэнк? Ох, милый, я поняла, как это было ужасно. Я тогда твердила, что люблю Корибин, но на самом деле это был только предлог, чтобы не бежать от Вэла. А я себе говорила, что это мой якорь в жизни, что только он дает мне безопасность. Фрэнк, я принесла Гила в жертву куче кирпичей!

– И себя тоже, моя хорошая. Ты боялась, что Гила у тебя отнимут. Не забывай про это. Ты делала то, что тебе в то время казалось самым правильным. – «Что за пошлость я несу», – подумал он про себя и тут же начал снова: – Кресс, ты была парализована страхом. Нельзя забывать о том, что он с тобой вытворял. Гнусный был тип, сущий бандит, убийца! И ты была целиком в его власти. Вот до чего доводит жестокое обращение!

– Но как я могла так подставить Гила! Сам ведь знаешь, что Вэл сделал с Алкионой!

– Ты же об этом тогда не знала, – рассудительно заметил Фрэнк.

– Я знала, чувствовала, что Гилу угрожает опасность. Надо было увезти сына. И как я только обо всем этом не подумала?! Годами оплакивала дом, все время оглядывалась назад, а то, что перед самым носом, даже не замечала. Это самое тяжелое, Фрэнк. Я ведь тебя винила за то, что ты меня оттуда увез. Теперь в это трудно поверить. Ты для нас все сделал, дал любовь, безопасность, крышу над головой. – Она обвела руками вокруг. – И прелестную дочку. А я только и делала, что стенала, как здесь убого и уныло.

Фрэнк расхохотался.

– Да ладно тебе, не делай из этого трагедию. Здесь и впрямь убого и уныло. К тому же я что-то не припоминаю особых твоих стенаний. Думаешь, мне здесь нравится? Конечно, нет. Но, дорогая, мы здесь были счастливы, не правда ли? По-своему, конечно.

Но Крессида не смеялась.

– О да! – ответила она пылко. – Я не могла оценить, насколько счастливы мы здесь были, пока не съездила снова в Корибин и не вспомнила, какой жизнью жила до тебя. – Глаза ее вспыхнули. – Эта поездка разрушила все прежние чары. Дом сегодня даже выглядит иначе. Рядом повсюду новые постройки. Со стороны Пэссидж-Саут не осталось ни пяди свободной земли. И где прежний прекрасный пейзаж? Исчез. Это меня тоже радует. Знаешь, мне кажется, ее дом надо было снести. Там в нем вроде бы гостиницу какую-то устроили, все стены в сплошных балконах. – Крессиду передернуло. – Нет, я там жить не стану. Ни за что.

– Милая, нам ведь скоро придется обо всем этом поговорить с Гилом.

– Надо думать, придется, – неохотно согласилась она. – Но, дорогой мой, Гил ничего этого не помнит. За все эти годы он ни разу меня ни о чем таком не спрашивал.

– Это вовсе не значит, что у него не сохранилось никаких воспоминаний, Кресс. Ты разве не заметила, каким замкнутым и погруженным в себя он стал в последнюю пару лет?

– Может, просто подростковые проблемы?

– Нет, Кресс, ему уже восемнадцать, это не подростковый возраст. Тут надо подумать вместе, какой подход избрать.

– А он у тебя ни о чем не спрашивал? – озабоченно осведомилась она. – Господи, не знаю даже, с чего начать…

– Думаю, надо просто сделать так, чтобы ему было достаточно легко все это обсуждать и задавать вопросы.

– Да мы и так никогда ему это не запрещали, правда? – сказала Крессида, и Фрэнк не стал ее разубеждать – не хотелось портить ей настроение напоминанием о том, какие прочные узы связывают ее с сыном и почему Гил сделает все, чтобы избавить маму от лишних забот и волнений. Фрэнк отбросил эту мысль, спросил о другом:

– А тебе там О’Дауд не попадался?

– Слава Богу, я вообще никого из знакомых не встретила. Да и не хотела. И я вообще не хочу туда возвращаться, Фрэнк. Никогда!

– А как насчет коттеджа Джона Спейна? – спросил он очень осторожно, словно ступая по битому стеклу. – Гилу ведь придется об этом сказать, и скоро.

– Я даже близко к нему подойти не смогла. Тогда все вернется назад…

– Но Джон завещал свой домик Гилу. Парню надо по крайней мере сообщить об этом – ему ведь уже восемнадцать.

– А как ему сказать? Ох, Фрэнк, ведь старые сплетни про Джона Спейна так и продолжают гулять. Меня Роза предупредила.

– Но ты же знаешь, что они совершенно безосновательны. Ты знаешь это, я знаю… Могу поспорить, что, если спросить у Гила, он ответит то же самое. Джон Спейн был хорошим, добрым человеком. Гил его обожал. А такого доверия страхом не добьешься.

– Да. Когда он вернется, чтобы поступать в университет, обещаю тебе, я с ним поговорю. Разложу все по полочкам. Только хочет Гил или нет, я все равно никогда туда не вернусь.

– Ну хорошо, – сказал Фрэнк и налил еще вина в бокалы. – Значит, Корк больше не обсуждается, так?

Вместо ответа Крессида снова засунула руку в сумку и протянула ему очередной листок с рекламой.

– А как насчет Уэксфорда? – застенчиво спросила она.

– Ты и в Уэксфорд ездила? Ну, покаталась!

– Это тоже Роза, она предложила. У меня с собой были те акварели из Элсфилда, и я ей их показала. Это не совсем ее сфера, но у нее есть племянник, который как раз занимается акварелями и миниатюрами разными. У него галерея в Уэксфорде, в самом городе. Вот я и сделала крюк, заехала туда и оставила ему эти работы. Роза тоже со мной ездила. – Она разрумянилась от возбуждения. – Знаешь, он ищет себе партнера. И мне предложили воспользоваться этой коллекцией, чтобы войти в его бизнес. Там пятьдесят хороших рисунков плюс почти столько же гравюр – вполне достаточно, чтобы начать первые операции. Я бы хотела попробовать. Что ты думаешь на этот счет?

– Хорошо. Все ясно. То, что ты раньше делала, твоя работа у Розы и у Грейс – все вроде бы приводит именно к такому решению. – Фрэнк обнял жену, и они начали медленно вальсировать по кухне. – Уэксфорд, да? Отличная мысль! Там оперные фестивали проводят. Есть где походить под парусом. – Фрэнк был в восторге. – Устье реки и все такое прочее. Давай позвоним Гилу и все ему расскажем!

Но мобильник Гила оказался отключенным.

– Может, он в постели с кем-нибудь, – предположила Крессида.

Им и в голову не могло прийти, что сын уже взял все это дело в свои руки. Но очень скоро это положение изменится.

Е-мейл от Шона Брофи Фионе Мур

Фи, тебя тут в пятницу разыскивал этот парень, О’Дауд. Ты была в отъезде. Дважды приходил ко мне в офис. Во второй раз я сошел к нему вниз, чтобы поговорить. Поднадоел мне этот тип, и, кажется, от него можно ждать неприятностей. Очень настырный малый. Думаю, тебе следует держаться от него подальше. А с этой леди ты уже связалась?

Шон

Глава 19

В пятницу, когда Крессида уже вернулась домой, класс, в котором училась Кэти-Мей, отправился на экскурсию в Дублинский зоопарк. Крессида вместе с группой других родителей поджидала дочь у ворот школы, когда к ним вышла директриса и сообщила, что школьный автобус застрял в пробке и подъедет не раньше, чем через полчаса. Крессида пошла в ближайший парк, решив пока прогуляться, и вернулась минут через двадцать.

Она проходила мимо школы, где раньше учился Гил. Вспомнились былые годы в Дублине, когда Гил был маленьким, когда ее все время преследовал страх быть обнаруженной репортерами. Нынешняя шумиха, поднятая телевидением вокруг предстоящего выхода в свет новой книги Фрэнка, вновь заставила ее вспомнить все это, особенно когда муж сообщил ей, в скольких рекламных мероприятиях ему придется участвовать. И хотя болезнь дала ему повод вполне пристойно отказаться от большинства интервью, она опасалась, что кто-нибудь вытащит наружу то давнее убийство и сделает соответствующие выводы, чего они с Фрэнком с таким трудом старались избежать.

– Любовь моя, ведь прошло столько много времени! И я всегда соблюдал осторожность.

– У нас есть папины деньги, Фрэнк, и тебе вовсе не нужно… – Она не хотела требовать, чтобы он бросил писать, но Фрэнк, как обычно, все понял и сделал хитрый маневр:

– Ох, Кресси, милая моя, сколько, ты думаешь, останется от этих денег после того, как мы погасим кредит, взятый на оплату учебы Гила? Их едва ли хватит, чтобы заплатить за учебу Кэти-Мей, – цены растут. А потом предстоит платить еще за учебу в университете и за переезд.

После этой филиппики, выдержанной в лучших традициях скаредного представителя среднего класса и совершенно необычной для Фрэнка, они оба расхохотались.

– Ох, Фрэнк, что с нами происходит?

– Очень трогательно и жалостно звучит, правда? Ничего, долго это не протянется. Может, конечно, однако есть шанс, что все же не протянется. По крайней мере не в таких масштабах.

– Нам вовсе не нужно спешить переезжать.

– Но ты же сама сказала…

– Да. Только все это пустое. Справимся как-нибудь, пока мы вместе – справимся!

После неразберихи предыдущих месяцев Крессида сама поражалась, до чего рада оказаться снова дома. Сам дом ей не нравился, но осознание того, что здесь они вечно жить не будут, делало его почти приемлемым. Кэти очень нравилась ее новая школа, она быстро нашла там себе подружек. Момент был вряд ли подходящий, чтобы сниматься с якоря, но Фрэнк всерьез отнесся к предложению насчет Уэксфорда и, кажется, был твердо намерен претворить его в жизнь. Крессида подозревала, что таким образом Рекальдо стремится как-то зацепиться за будущее, пытаясь одновременно примириться с предстоящей операцией, так что ей оставалось только подыгрывать.

То, что Фрэнк опасался ей об этом сказать, боялся, что она не захочет за ним уезжать, очень ее огорчило, но заставило понять, насколько бездарно она обращалась с мужем все последние годы. Когда Кресси поняла, как он напуган, ее прежнее чувство обиды переросло в угрызения совести. У него была настоящая фобия насчет больниц, что неудивительно, если вспомнить историю его семьи: и отец, и старший брат умерли от коронарной недостаточности. Понимание того, что Фрэнк слишком горд, чтобы просить ее помощи, ранило ей сердце. Его первый брак распался, когда ему в первый раз сделали шунтирование, а теперь они снова подошли к той же опасной черте.

Наблюдая за тем, как Грейс и Муррей неотвратимо дрейфуют прямо к скалам, она поняла, как любит Фрэнка, как нуждается в нем, и захотела снова быть с ним вместе. Все их прежние проблемы, включая страх, что растущая популярность привлечет к ним ненужное внимание, были ничтожны в сравнении с возможностью его потерять.

Крессида испытала настоящий шок, увидев, как плохо он выглядит, когда вернулась домой, – отчасти это произошло потому, что раньше она пренебрегала всеми признаками беды. В Оксфорде он часто раздражался и быстро уставал, а она была слишком занята проблемами отца, чтобы заметить, как скверно выглядит муж. Еще больше ее сбило с толку то, каким похожим на прежнего Фрэнка он выглядел в Уотерфорде, видимо, вдохновленный и обрадованный общением с телевизионщиками, съемками фильма. Но даже тогда она – глупая старая гусыня! – не обратила внимания на то, как старательно он избегает физических нагрузок. Ничего похожего на прежние стремительные прогулки пешком, когда они с Кэти отставали от него на несколько миль. Пару раз прогулялись вдоль реки, не более. Другое дело, когда она наблюдала за тем, как Фрэнк выгружал ее вещи из машины, пытаясь скрыть, каких усилий ему это стоит. Он как будто и думал, и ходил, медленно пробираясь сквозь вязкую патоку – так медленно брел к дому, едва полз, да и говорил с трудом. Да, старуха с косой явно маячила где-то поблизости.

Крессида шла по улице, не глядя ни налево, ни направо. Так недолго и смерти дождаться, думала она. Ночью в темной спальне они разговаривали несколько часов подряд, вспоминая все хорошее и все плохое. В предыдущий день Фрэнк дал интервью журналисту, того звали Шон Брофи, и он, похоже слишком много успел про него узнать – Фрэнк пришел домой расстроенный.

– Ничего я не могу скрывать. И был полным идиотом, что позволил себя убедить в необходимости этого интервью. Все, больше такого не будет, – заявил он твердо. – Мне плевать, что это отрицательно скажется на продажах. Кресси, прояви ангельскую доброту, позвони Ребекке и скажи, чтобы отменила все эти мероприятия. Она не станет спорить, если ты объяснишь, что я плохо себя чувствую.

– Я тут пыталась связаться с Гилом, Фрэнк. Хочу, чтобы сын вернулся домой.

– Да он со дня на день явится. Но наверное, это неплохая идея, чтобы он приехал чуть пораньше, а?

«Мы должны рассказать ему все. Мы должны рассказать ему очень многое». Эта мысль преследовала обоих. «И очень скоро, – решила она уже в тысячный раз. – Когда Фрэнк выйдет из больницы, я увезу мальчика куда-нибудь на пару дней и все ему расскажу».

– Если дозвонишься, – заметил Фрэнк. – Он стал какой-то неуловимый. Ты ему говорила насчет Алкионы?

– Нет, я так и не дозвонилась, а сообщение оставлять не хотела.

И вот теперь, проходя мимо школы Гила, освещенная теплым осенним солнцем, Крессида подумала, что не разговаривала с Гилом уже недели две. Он время от времени оставлял ей на мобильнике или на автоответчике очень короткие сообщения, потому что, как он объяснял, очень занят на корабле и у него мало свободного времени. Она считала, что парень закрутил роман с какой-нибудь девицей. И все время держалась этой мысли. Он ведь даже перестал присылать открытки Кэти-Мей. Точно, роман.

Она почти добралась до школы, когда услышала чей-то голос:

– Миссис Суини!

Сердце у Крессиды подпрыгнуло, но она продолжала шагать вперед. Тогда ее позвали снова:

– Миссис Суини!

На этот раз голос звучал низко, вкрадчиво, словно говорили в длинную трубу, навязывая представление о большой дистанции. Крессида замерла на месте. Эта фамилия давно уже не имеет к ней отношения, не так ли? Видимо, просто показалось. Но тут она услышала оклик снова:

– Миссис Суини!

Выдержав приличную паузу, Крессида неспешно обернулась и оглядела улицу. Машины, припаркованные бампер к бамперу, в некоторых сидели водители. Парочка молодых людей, кативших на велосипедах, явно направляясь к школе, несколько пешеходов. Бросила взгляд в сторону группы женщин, болтавших возле школьных ворот. Одна из них, перехватив взгляд, слегка ей кивнула. Кресси улыбнулась в ответ, но не сделала попытки к ним присоединиться. Вместо этого достала из сумки мобильник и притворилась, что звонит кому-то. Толпа у ворот тем временем росла. Пока девять женщин и четверо мужчин. Голос был женский или мужской? Трудно сказать, он звучал чуть громче шепота. Может, все-таки показалось?

К реальности ее вернул громкий вопль:

– Черт подери, этот автобус опаздывает?

Женщина, только что загнавшая свою машину передком на тротуар, едва не задев Крессиду, высунулась в окно.

– Должен подъехать минут через десять, – ответила Крессида.

– Десять? Вы уверены? – Женщина распахнула дверцу и выбралась на тротуар. – Черт, я опоздаю! – Она нервно посмотрела на часы. – Мне назначено у дантиста. – Она была пухлая, довольно симпатичная, одета небрежно, но модно, во все черное. Подобно большинству родителей, она выглядела несколько староватой для матери десятилетнего ребенка. Крессида внимательно ее рассматривала. Взъерошенная и как бы растрепанная, но намеренно. Легкий шерстяной костюм сидел плохо, но все же было ясно, что он от дорогого портного; он даже заслужил бы эпитет «шикарный», если бы не выглядел так, словно его только что вытащили из переполненной бельевой корзины. Темные волосы до плеч хорошо подстрижены. Отличная косметика и дорогое на вид серебряное колье.

– Директриса недавно выходила и сказала, что автобус застрял в пробке. Водитель ей позвонил, – пробормотала Крессида. Она никогда прежде не встречалась с этой женщиной.

– Вы мама Кэти-Мей, не так ли? – Лицо женщины казалось смутно знакомым, но Крессида никак не могла ее вспомнить. – Лулу все время мне о ней рассказывает. – Та улыбнулась.

– Лулу Стивенсон? – Крессида посмотрела на женщину с интересом. Кэти-Мей была буквально без ума от этой Мари-Луизы – все звали ее Лулу, – но Крессида еще не видела девочку.

А мать Лулу вдруг схватилась за щеку.

– Проклятый зуб меня с ума сведет! – пожаловалась она. – Если я пропущу назначенное время, придется неделю ждать… – Крессида уже поняла, что за этим последует. – Вы не могли бы…

– Я могу забрать Лулу к себе, они поиграют с Кэти-Мей, – нехотя предложила она.

Миссис Стивенсон чуть не подскочила от радости.

– Вы не против, правда? – Она широко улыбнулась. – Очень мило с вашей стороны! Я вас тоже как-нибудь подменю, обещаю! Кстати, меня зовут Фиона. – И она протянула руку. – А вы Крессида Рекальдо, так? Мне очень нравится ваша фамилия!

Сердце Крессиды словно сжали ледяные клещи. «Откуда, черт бы ее побрал, она знает мое имя?»

– Мне больше нравится Кресси, – холодно сообщила она. И быстро спросила, чтобы сменить тему: – Вы где живете?

– В Блэкроке. Но наш дом еще не закончили ремонтировать. Это тянется чуть не целый век, все эти перестройки. А пока я сняла маленькую убогую квартирку, которая обходится в кучу денег. – И Фиона назвала улицу недалеко от школы. Потом снова схватилась за щеку. – Это много времени не займет, час, не больше. Я вам сразу позвоню, как только закруглюсь. Дайте мне ваш номер телефона.

– Блэкрок – это мне по дороге, – вежливо сообщила Крессида. – Нетрудно будет забросить Лулу домой. Мне, видите ли, нужно будет заехать на Меррион-стрит около шести, кое-что забрать. Так что просто оставьте мне свой адрес. – Вот так, гейм, сет и матч. Она смотрела, как миссис Стивенсон садится в машину. Та перестала хвататься за щеку. Крессида мрачно улыбнулась. «Я, кажется, становлюсь жутко подозрительной», – подумалось ей. Но напряжение ее уже отпустило. Тем не менее длительная практика и врожденная осторожность заставили ее запомнить модель и цвет машины Фионы Стивенсон. И ее регистрационный номер.

Е-мейл от Фионы Мур Шону Брофи

Шон! Старый трюк с зубной болью сработал и на этот раз. Но она оказалась слишком хитрой, так и не дала мне свой номер телефона. Здорово все-таки, что я выследила тогда Фрэнка! О’Дауду я показала фигу. Если я еще услышу от него хоть слово о том, как его достали все вместе и каждый в отдельности, я его просто убью. Канонизация святой праведницы Вэнджи все продолжается. Кошмар какой-то!

Фи.

P.S. У меня родилась еще одна идея – настоящая конфетка, причем там куча секса.

Целую, Фи