Текст книги "Разбитое окно"

Автор книги: Джеффри Дивер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 35 страниц)

Возможно, имелось в виду лидирующее положение «ССД» на рынке информационных услуг или какой-нибудь приз, завоеванный компанией. Не исключено, что похвала адресовалась сотрудникам с целью внушить им чувство самоуважения. Однако на Сакс вся эта композиция произвела неприятное впечатление, ей казалось, что она призывала стать лучшим в деле, в котором вообще не хочется участвовать.

Замкнутое пространство продолжало давить на Амелию, воздуха не хватало, дыхание участилось.

Охранник с пониманием взглянул на нее:

– Действует на психику, правда?

Сакс вымучила улыбку.

– Есть немного.

– Мы по инструкции обязаны делать обходы ячеек, но стараемся не задерживаться здесь дольше положенного.

Теперь, когда Амелии удалось растопить лед недоверия и разговорить Джона, она расспросила его о мерах безопасности, желая убедиться в искренности Стерлинга и его помощников.

Похоже, те и впрямь не кривили душой. Охранник подтвердил сказанное генеральным управляющим: все компьютеры, обслуживающие систему, включая рабочие места в офисах, не имели портов, дающих возможность снять с них информацию, просматривались только гнезда для подключения клавиатур и мониторов. По словам Джона, все помещения в здании были защищены экраном, непроницаемым для электромагнитных волн. Он повторил также то, что уже рассказывали ей Стерлинг и Уитком о принципе разделения информации: данные, хранящиеся порознь в ячейках и в Центре приема, можно использовать, только собрав их вместе. Меры безопасности в общем-то не распространялись на мониторы компьютеров, однако, чтобы попасть в ячейки, необходимо иметь электронный пропуск, знать пароль и соответствовать параметрам, выявляемым при биометрическом сканировании, – в противоположном случае, понятно, придется остаться под опекой накачанного охранника, следящего за каждым твоим движением (этим как раз и занимался Джон, причем довольно бесцеремонно).

За пределами ячеек, как и предупреждали Амелию руководители компании, также были приняты повышенные меры предосторожности. На выходе ее и Джона развели в разные стороны, тщательно обыскали, заставили пройти сквозь металлодетектор и еще какую-то массивную раму, прозванную тут. как выяснилось, «вратами беспамятства». Перед процедурой устройство возвестило механическим голосом: «После прохождения через эту систему вся цифровая информация, записанная в памяти компьютеров, драйвов, сотовых телефонов и других приборов, будет безвозвратно утеряна».

Провожая Сакс в кабинет Стерлинга, Джон рассказал, что, насколько ему известно, еще ни разу ни один посторонний не проник без разрешения в здание «ССД». Тем не менее О'Дей регулярно проводил практические занятия с персоналом своего отдела по отработке действия на случай вторжения извне. Джон, как и большинство его товарищей, на службе не носил с собой пистолета, однако по указанию Стерлинга в здании круглосуточно присутствовали по меньшей мере два вооруженных охранника.

Вернувшись в офис генерального управляющего, Сакс застала Пуласки сидящим на огромном кожаном диване возле письменного стола Мартина. Будучи отнюдь не мелкого телосложения, молодой полицейский тем не менее казался здесь лилипутом, мальчишкой-школьником, вызванным в кабинет директора. В отсутствие Сакс он самостоятельно решил навести справки о боссе Уиткома, начальнике исполнительно-правового отдела Сэмюэле Броктоне, находившемся в командировке в Вашингтоне. По свидетельству администрации отеля, где он останавливался, во время, соответствующее вчерашнему убийству, их постоялец завтракал в ресторане. Сакс сделала пометку в списке сотрудников «ССД», имеющих безлимитный доступ в систему, и еще раз перечитала его.

Эндрю Стерлинг, президент, генеральный управляющий.

Шон Кассел, начальник отдела продаж и маркетинга.

Уэйн Гиллеспи, начальник отдела обработки информации.

Сэмюэл Броктон, начальник исполнительно-правового отдела.

Алиби: администрация отеля подтвердила его присутствие в Вашингтоне.

Питер Арлонзо-Кемпер, начальник отдела кадров.

Стивен Шрейдер, менеджер отдела ремонта и технического обслуживания, дневная смена.

Фарук Мамеда, менеджер отдела ремонта и технического обслуживания, ночная смена.

Изучив список, Сакс обратилась к Стерлингу:

– Я хотела бы поговорить со всеми безотлагательно.

Генеральный управляющий вызвал секретаря и выяснил, что, за исключением Броктона, все перечисленные в списке находятся на месте, только Шрейдер в данный момент был занят ремонтом поломки аппаратуры в Центре приема, а Мамеда сможет приехать не раньше трех часов дня. Стерлинг велел Мартину собрать присутствующих для собеседования с полицейскими и подыскать свободную переговорную комнату. Дав интеркому команду «отбой», Стерлинг обратился к Сакс:

– Ну что же, детектив. Теперь дело за вами. Очистите от подозрений наше доброе имя… либо найдите убийцу.

Глава двадцатая

Родни Шарнек закончил обустройство западни для убийцы и с готовностью перешел к выполнению второго задания – к «вскрытию» главных серверов «ССД». Райм поглядывал на молодого сотрудника, на его нервно подпрыгивающую коленку и взлохмаченную голову, которая на фоне светящегося экрана монитора казалась окруженной ореолом. Время от времени тот принимался что-то насвистывать, и это раздражало криминалиста, однако он не хотел мешать парню работать, зная, что и сам имеет привычку бормотать себе под нос при осмотре места преступления, рассуждая вслух о возможных путях расследования дела.

Кого только не встретишь в нашей конторе…

В дверь позвонили; прибыл эксперт из криминалистической лаборатории в Куинсе, привезя с собой настоящий подарок: вещдок с места преступления, совершенного ранее, – нож, послуживший орудием убийства в деле о краже монет. Правда, остальные улики все еще находились «где-то на складе». Хотя был направлен официальный запрос, никто не мог с уверенностью сказать, когда их доставят и найдут ли вообще.

Райм велел Куперу расписаться в получении на сопроводительном формуляре – правила надо соблюдать даже после закрытия дела.

– Странно, что большинство вещдоков отсутствует, – проворчал Райм, понимая, впрочем, что нож, как холодное оружие, хранился в одном из сейфов лаборатории в отличие от улик, зарегистрированных в полицейском архиве в категории «неопасных для жизни».

Криминалист перечитал подборку по данному преступлению, представленную на одной из досок.

– На рукоятке ножа обнаружена посторонняя пыль. Посмотрим, что нового нам это даст. Но сперва разберемся с самим орудием убийства.

Купер нашел в полицейской базе данных информацию о происхождении ножа.

– Китайского производства. Поставлена большая партия, разошедшаяся по тысячам розничных магазинов. Нож дешевый, так что, вероятнее всего, убийца заплатил за него наличными.

– Ну, многого я и не ожидал. Перейдем к пыли.

Купер натянул на руки резиновые перчатки, вынул нож из пластикового пакета и кисточкой аккуратно стряхнул с рукоятки едва заметный налет белесой пыльцы на подстеленный лист бумаги. Лезвие ножа было коричневым от запекшейся на нем крови жертвы.

Вообще пыль зачаровывала Райма. В криминалистике под этим словом подразумевают твердые частицы размером менее пятисот микрон, состоящие из ворсинок, отделившихся от одежды, драпировки, ковров и мебельной обивки; образуются они отшелушившимися чешуйками кожи человека и животных, мельчайшими фрагментами растений и насекомых, сухими крупинками почвы и экскрементами. Некоторые виды пыли подолгу висят в воздухе, другие быстро оседают на твердые и жидкие поверхности. Пыль может причинить вред здоровью, например, вызвать антракоз – болезнь шахтеров или быть взрывоопасной, как мучная пыль на элеваторах, и даже влиять на климат.

Для криминалистической науки пыль имеет важное значение потому, что имеет особенность прилипать к поверхностям благодаря их специфическим свойствам и статическому электричеству. Таким образом она переносится от преступника на место совершенного им злодеяния и наоборот. В итоге же, исследуя эти процессы, эксперты получают весьма ценные сведения. Когда Райм возглавлял оперативно-криминалистический отдел нью-йоркского департамента полиции, он создал обширную базу данных по пыли, собранной со всех пяти районов города, а также на некоторых участках штатов Нью-Джерси и Коннектикут.

Лишь малая толика пыли осталась на рукоятке ножа, но все же ее было достаточно, чтобы Мел Купер мог провести анализ с использованием газового хроматографа и спектрометра. При этом исследуемый препарат сначала разделяли на составные части, а потом каждую идентифицировали. Эксперт возился довольно долго, но причиной тому было лишь незаурядное усердие. Его руки, на удивление большие и сильные для мужчины субтильного телосложения, двигались уверенно и споро. Зато автоматизированные приборы не спеша и размеренно выполняли свою работу, будто творили им одним ведомое колдовство. Не теряя зря времени в ожидании результатов, Купер подверг вторую пробу пыли еще и химическому анализу на тот случай, если хроматограф и спектрометр не выявят присутствия каких-либо веществ или материалов.

Наконец искомые данные были получены, и Мел Купер принялся переписывать их маркером на белую пластиковую доску, одновременно давая пояснения.

– Значит, так, Линкольн. Из материалов здесь присутствуют вермикулит, штукатурка, пенопласт, краситель, синтетическая шерсть, стекловолокно, песчинки кальцита и кварца, бумага, легковоспламеняемый материал, металлическая стружка и хризотил. Выявлены следующие химические вещества: что-то похожее на многоядерные ароматические углеводороды, парафин, олефин, нафтен, октаны, полихлорированные дифенилы, дибензодиоксины – попадаются довольно редко – и дибензофураны. Да, и немного бромированных дифенилэфиров.

– Торговый центр, – определил Райм.

– Думаешь?

– Точно.

У многих, кто трудится на расчистке завалов на месте рухнувших в 2001 году башен Всемирного торгового центра, возникли проблемы со здоровьем. И неудивительно, что в последнее время в новостных программах много внимания уделялось составу пыли, попавшей рабочим в легкие; кстати, именно поэтому Райм хорошо его запомнил.

– Значит, он здесь, на Манхэттене?

– Вероятно, – осторожно согласился Райм. – Но такую пыль можно найти во всех пяти районах Нью-Йорка. Оставим пока его местонахождение под вопросом… – Он поморщился. – Вот что мы знаем о преступнике на данный момент: мужчина, то ли белый, то ли светлокожий цветной. Возможно, коллекционирует монеты и, возможно, питает любовь к искусству. Возможно, живет или работает на Манхэттене. Возможно, имеет детей; возможно, курит. – Райм посмотрел на нож, пристально сощурясь. – Дай-ка взглянуть на него поближе.

Купер принес нож, и Райм стал миллиметр за миллиметром изучать рукоятку. Хотя тело отказывалось служить ему, зрение оставалось острым, как в молодости.

– А это что такое?

– Где?

– Между колодкой и накладкой.

В узкой щели застряла какая-то светлая крошка.

– У тебя прямо глаз-алмаз, – восхищенно прошептал лаборант. – Я бы ни за что не заметил.

Тонюсеньким, как игла, щупом он аккуратно извлек крошку, поместил ее на предметное стекло микроскопа и принялся рассматривать при малом увеличении (от четырех– до двадцати четырех кратного, чего обычно бывает достаточно, в более же сложных случаях уже требовался сканирующий электронный микроскоп).

– Вроде бы съестное. Печеное или жареное, я бы сказал. Спектр показывает растительное масло. Рыжеватого цвета. Как у чипсов или дорито. В общем, жирное и соленое.

– Для проведения хроматического и спектрального анализа, конечно, маловато.

– Да, конечно, – подтвердил Купер.

– «5-22» наверняка не планировал использовать такую мелочь в качестве ложной улики. Значит, у нас появилось еще кое-что, связанное с личностью настоящего убийцы.

Но на что указывала эта крошка? Не на то ли, чем он подкрепился, идя на дело?

– Я хочу попробовать на вкус.

– Ты что? Там же кровь!

– Лишь на лезвии, но не на рукоятке! В том месте, где застряла крошка, нет крови. Надо узнать, черт возьми, что это такое.

– Да чего там пробовать? Ее увидеть-то нельзя, не то что распробовать. Если бы не ты, я бы и не заметил.

– Да я имею в виду не крошку, а сам нож! Может, там сохранился какой-то специфический привкус, и он подскажет нам что-нибудь.

– Линкольн, нельзя облизывать орудие убийства!

– А где это написано, Мел? Я такого не читал ни в одной инструкции. Нам нужна любая информация об убийце!

– Н-ну… ладно. – Лаборант поднес нож вплотную к лицу Райма, криминалист высунул язык и коснулся кончиком того места, где нашел крошку.

– Черт подери! – воскликнул он, отдернув голову.

– Что? – встревожился Купер.

– Принеси воды!

Купер бросил нож на лабораторный стол и бросился звать Тома на помощь отчаянно плюющемуся Райму, будто ощутившему пламя во рту.

Прибежал Том.

– Что случилось?

– Ч-черт… язык себе обжег! Я же воды просил! Это какой-то убийственно острый соус.

– Острый? Как «Табаско»?

– Не знаю какой!

Том вернулся с пакетом йогурта и заставил Райма проглотить несколько полных столовых ложек. К его несказанной радости, жжение сразу же исчезло.

– Ф-фу-у… Прямо пожар затушил! О'кей, Мел, возможно, мы узнали кое-что новое. Наш мальчик любит побаловать себя чипсами и сальсой. Занеси-ка это на доску.

Купер принялся писать, а Райм, взглянув на часы, раздраженно воскликнул:

– Где Сакс, черт возьми?!

– Ты чего, она ж в «ССД», – немного растерянно ответил Купер.

– Я знаю, что она в «ССД». Почему, черт побери, ее до сих пор нет здесь?.. И, Том, я хочу еще йогурта!

ОПИСАНИЕ ЛИЧНОСТИ НЕИЗВЕСТНОГО «5-22»

• Мужчина.

• Предположительно курит, однако, может быть, просто живет/работает по соседству с курильщиком или с местом, имеющим какое-то отношение к табачным изделиям.

• Имеет детей либо живет/работает по соседству с ними или с местом, где есть игрушки.

• Интересуется искусством, нумизматикой?

• Предположительно белый либо светлокожий цветной.

• Нормального телосложения.

• Физически сильный – способен задушить жертву.

• Имеет доступ к устройству, маскирующему голос в микрофоне.

• Вероятно, знаком с компьютерами; пользуется сайтом OurWorld и другими социально-сетевыми сайтами?

• Отрезает от жертв «сувениры» и хранит. Садист?

• Часть жилого/рабочего помещения сырая и темная.

• Живет в центре Манхэттена или поблизости от него?

• Ест чипсы/острые приправы.

НЕСФАБРИКОВАННЫЕ ВЕЩДОКИ

• Частицы старого картона.

• Кукольный волос из нейлона 6, BASF-B35.

• Табак от сигареты марки «Тейритон».

• Старый табак, марка сигарет не идентифицирована, но не «Тейритон».

• Следы плесени Stachybotrys Chartarum.

• Пыль с руин Всемирного торгового центра; возможно, указывает на то, что живет/работает в центральной части Манхэттена.

• Крошка чипсов, следы острого соуса.

Глава двадцать первая

Интерьер комнаты для переговоров, выделенной для Сакс и Пуласки, был выдержан в том же минималистском духе, что и офис Стерлинга. Про себя Сакс решила, что для стиля, господствующего в резиденции компании от первого до последнего этажа, лучше всего подходит определение «аскетическое деко».

Стерлинг лично сопроводил их сюда и приглашающим жестом указал на два стула под логотипом сторожевой башни со светящимся окном на самом ее верху. Когда все расположились на отведенных им местах, сказал:

– Я не вправе рассчитывать но особое отношение к себе. Поскольку у меня есть безлимитный доступ к системе, я тоже в числе подозреваемых. Но вчера я целый день провел на Лонг-Айленде, и это мое алиби. Я часто так делаю – сажусь в машину, еду в какой-нибудь большой дисконтный универмаг или шопинг-клуб с платным членством и наблюдаю, что покупают люди, когда, как расплачиваются. Ведь для того, чтобы повысить эффективность нашего бизнеса, надо хорошо знать потребности клиентов «ССД».

– С кем вы там встречались?

– Ни с кем. Никогда никому не говорю, кто я. Хочу своими глазами видеть фактическое состояние дел, включая то, что его портит. Но счетчик-регистратор у меня в машине должен оставить отметку об оплате проездов через Мидтаунский туннель, совершенных в восточном направлении около девяти часов утра, а затем на обратном пути примерно в половине шестого. Вы можете проверить по учетам департамента автотранспорта.

Стерлинг продиктовал номер своей платежной карточки.

– Да, и вот еще что. Вчера я звонил по телефону сыну. Он направился на поезде в Вестчестер побродить там по лесному заповеднику. Поехал один, поэтому я хотел узнать, все ли у него в порядке. Звонил примерно в два часа дня из моего дома в Хэмптоне, и это покажет распечатка к телефонному счету. Или можете проверить по входящим на мобильник сына, там тоже будет дата и время. Его добавочный – семь один восемь семь.

Сакс записала все это вместе с номером телефона в летнем доме Стерлинга. Едва она успела поблагодарить его, как явился Джереми – секретарь по «внешним контактам» – и прошептал что-то на ухо своему боссу.

– Меня ждет неотложное дело. Если вам что-то понадобится, дайте мне знать.

Несколько минут спустя прибыл первый подозреваемый – Шон Кассел, начальник отдела продаж и маркетинга. Амелии сразу бросилось в глаза, что он был совсем молод, лет тридцати с небольшим. Впрочем, в «ССД» она встретила не много сотрудников старше сорока. Очевидно, информационный бизнес – это новая «силиконовая долина», мир молодых предпринимателей.

Кассел обладал классической красотой: овальное лицо со здоровым румянцем, кудрявые волосы и атлетическое телосложение – крепкие руки, широкие плечи. Одет в форму «ССД», только цвет костюма не черный, а темно-синий. Рукава белоснежной сорочки перехвачены в манжетах массивными золотыми запонками. Глаза спокойно и прямо смотрят на Сакс через очки. Она и не знала, что существуют оправы от «Дольче и Габбаны».

– Здравствуйте.

– Здравствуйте. Я детектив Сакс, это оперативный работник Пуласки. Присаживайтесь.

В отличие от обычного короткого рукопожатия, отвешенного Пуласки, Кассел сжимал ее протянутую ладонь своими сильными пальцами чуть дольше, чем того требовал этикет.

– О, так вы детектив? – воскликнул начальник отдела продаж, не проявив ни малейшего интереса к оперработнику Пуласки.

– Совершенно верно. Показать вам удостоверение?

– Нет, не стоит.

– Мы просто собираем информацию о некоторых сотрудниках компании. Вы знакомы с Майрой Уэйнберг?

– Нет. А кто она?

– Жертва убийства.

– О! – Самоуверенное лицо на мгновение исказилось гримасой сожаления. – Я слышал краем уха, что расследуется какое-то преступление, но про убийство не знал. Прошу прощения. Эта женщина работала у нас?

– Нет. Но тот, кто убил ее, мог воспользоваться информацией, хранящейся в компьютерах вашей компании. Вы, как я знаю, имеете полный доступ к базе данных. Кто-нибудь из ваших подчиненных может самостоятельно составить досье на гражданина?

Кассел отрицательно покачал головой:

– Чтобы открыть хранилище, надо знать три пароля или один пароль, но пройти биометрический контроль.

– Открыть хранилище?

Он запнулся, подыскивая объяснение.

– Так мы называем между собой процесс формирования досье. Вообще в бизнесе информационных услуг используется много условной лексики.

«Хранилище с секретами», – подумалось Амелии.

– Однако никто не мог знать мой пароль, уверяю вас. У нас вообще с этим очень строго. Эндрю лично следит за выполнением своего указания о хранении паролей в секрете.

Кассел снял очки и принялся протирать их черной тряпочкой, как по волшебству возникшей у него в руке. Он уже уволил несколько человек, пользовавшихся чужими паролями даже с разрешения владельцев. Уволил сразу, без разбирательства.

Он продолжал сосредоточенно тереть стекла очков. Потом поднял глаза на Сакс.

– Давайте говорить прямо. На самом деле вам нужно, чтобы я рассказал не о паролях, а про свое алиби – так?

– И про это тоже. Где вы были вчера с полудня до четырех часов?

– Бегал. Готовлюсь к соревнованиям по мини-триатлону… А вы, кажется, тоже занимаетесь спортом? Вы явно в хорошей форме.

Ну, если неподвижно стоять и дырявить из «глока» мишени на расстоянии двадцать пять и пятьдесят футов значит заниматься спортом, то да, Сакс в хорошей форме.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Что вы в хорошей форме? Для меня это очевидно.

Поощрительная улыбка. Иногда в интересах дела стоит подыграть допрашиваемому. Пуласки нетерпеливо заерзал; Кассел удивленно взглянул на него, будто только что заметил, но Сакс не подала виду. Ей защитники не нужны; в крайнем случае она сумеет постоять за свою репутацию.

Все еще косясь на молодого полицейского, Кассел продолжил:

– Нет, боюсь, что никто. Утром я был с приятельницей – кстати, оставшейся у меня ночевать, но она уехала где-то в половине десятого. А вы что – подозреваете меня?

– Пока что просто собираем информацию, – вставил Пуласки.

– Ах вот оно что, – снизошел до него своим вниманием Кассел. – Только факты, мэм. Только факты.

Знакомая фраза из какого-то старого телефильма. Сакс не смогла припомнить название.

На вопрос, где был Кассел во время совершения остальных убийств, сопровождавшихся кражей монет, изнасилованием и похищением картины Прескотта, тот неторопливо водрузил обратно свои очки и ответил, что не помнит. Держался он совершенно спокойно.

– Как часто вы наведываетесь в ячейки данных?

– Ну, может быть, раз в неделю.

– Вам доводилось выносить оттуда какую-либо информацию?

Кассел чуть нахмурился.

– Ну, знаете… это запрещено. Да и невозможно, система охраны не позволит.

– А как часто вы скачиваете досье?

– Я даже не помню, чтобы мне когда-нибудь приходилось этим заниматься. И потом, досье содержит сырой материал. В нем слишком много информационного мусора, чтобы я мог использовать его в своей работе.

– Хорошо. Спасибо, что нашли время ответить на наши вопросы. Думаю, на сегодня достаточно.

Развязная улыбочка сползла с лица Кассела.

– Скажите, насколько это серьезно? Вы действительно меня подозреваете?

– Мы просто проводим определенные следственные действия.

– А, ну конечно. Тайна следствия. – Взгляд на Пуласки: – Не желаете раньше времени раскрывать карты, так, сержант Пятница?

Ах вот откуда была та фраза – «Перехват»! Старинный полицейский сериал. Сакс смотрела его еще в детстве в повторном показе вместе с отцом.

После завершения разговора с Касселом настала очередь Уэйна Гиллеспи, начальника отдела обработки информации, занимавшегося техническим оборудованием «ССД» – компьютерами и программным обеспечением. На первый взгляд он не был похож на компьютерных фанатов, какими их представляла себе Сакс. Загорелый, подтянутый, на запястье дорогой серебряный – или платиновый – браслет. Крепкое рукопожатие. Однако при более внимательном рассмотрении она поняла, что перед ней классический вариант студента технического колледжа, приодетого мамой для фотографии с сокурсниками. Невысокий худощавый молодой человек в поношенных ботинках, мятом костюме, с небрежно завязанным галстуком. Ногти неухоженные и не очень чистые. Волосы не мешало бы подстричь. Он будто бы по необходимости исполнял роль корпоративного менеджера, однако с неизмеримо большей радостью очутился бы сейчас в темной комнате наедине со своим компьютером.

В отличие от Кассела Гиллеспи явно нервничал. Его руки не знали покоя, то и дело доставая и снова пряча один из трех электронных дивайсов у него на поясе – смартфон «Блэкбери», ПЦС и навороченный сотовый телефон. Он не только не пытался заигрывать с Сакс, но даже избегал смотреть ей в глаза, хотя, как и директор отдела продаж, не носил обручального кольца (возможно, Стерлинг предпочитал иметь холостяков на руководящих должностях в своей компании – верный принц в королевской семье лучше честолюбивого герцога-вассала).

У Сакс сложилось впечатление, что Гиллеспи знает гораздо меньше о причинах визита полиции в «ССД». Он заметно оживился, услышав от нее подробности совершенных убийств.

– Интересно… Оч-чень даже интересно. Значит, он подписал информацию, чтобы замочить тех телок. Это круто.

– Что он сделал?

Гиллеспи нервно пощелкал пальцами.

– Ну, то есть добыл информацию. Позаимствовал, значит.

Нарочно демонстрирует циничное отношение к убийству?

Из соображения, что настоящий убийца скорее разыграл бы негодование или сочувствие?

Сакс спросила, где Гиллеспи находился в воскресенье, и у него тоже не оказалось алиби, хотя ей пришлось выслушать историю о том, как он сначала «гасил» какого-то «глюка» в своем домашнем компьютере, а после долго «резался» в любимую ролевую игру.

– Следовательно, в Сети должны сохраниться сведения о том, в какое время вы вчера зарегистрировались в игре?

Гиллеспи на мгновение запнулся.

– Нет, я только, типа, тренировался. Для этого не надо регистрироваться. А потом смотрю – уже поздно, спать пора. Это как под дурью, знаете, забываешь обо всем на свете.

– Под дурью?

Начальник отдела обработки информации понял, что разговаривает на языке, чужом для собеседников.

– О, я имел в виду, типа, забалдел, увлекся игрой. Когда окружающий мир как бы перестает существовать.

Он также заявил, что не знает Майру Уэйнберг, и заверил Сакс в том, что ни одна живая душа не могла иметь доступ к его паролям.

– А если кому-то захочется их крэкнуть – что ж, пусть попробуют! Все мои паскоды состоят из случайного набора шестнадцати знаков, причем я их никогда не записываю: у меня у самого память – тьфу-тьфу-тьфу! – не хуже компьютерной.

Гиллеспи подтвердил, что практически все рабочее время проводит за компьютером, не выходя из системы «ССД».

– Это, типа, моя обязанность, – добавил он, словно оправдывался, и непонимающе сдвинул брови, когда Сакс спросила, не доводилось ли ему копировать индивидуальные досье. – Так, а смысл? Перечитывать все, что купил на прошлой неделе в местной бакалейной лавке какой-нибудь Джон Доу? Ну нет, у меня других дел по горло!

Начальник отдела обработки информации признал также, что проводит много времени в ячейках данных, «настраивая коробкиу». Поразительно: там, где Сакс задыхалась, будто заживо погребенная, Гиллеспи, судя по всему, чувствовал себя вполне комфортно, как рыба в воде.

Он тоже не вспомнил, где был во время совершения остальных убийств. Сакс поблагодарила его, и Гиллеспи направился к выходу, на ходу доставая свой ПЦС и набирая на нем сообщение двумя большими пальцами проворнее, чем она сумела бы всеми десятью.

В ожидании прибытия следующего подозреваемого с безлимитным доступом к электронной системе «ССД» Сакс поинтересовалась мнением Пуласки:

– Ну, как тебе эти двое?

– Кассел мне не понравился.

– Мне тоже.

– Однако для «5-22» он ведет себя слишком вызывающе. Типичный наглый «яппи». Только убить человека у него кишка тонка. Разве что своей самовлюбленностью… Гиллеспи? Не знаю… Вроде бы пытался изобразить удивление по поводу Майры Уэйнберг, но, по-моему, у него плохо получилось. А эти его словечки – «подписал», «под дурью»… Знаете, чья это терминология? Уличной шпаны. «Подписать» – значит раздобыть шмаль, наркотик. А быть «под дурью» – это испытывать эйфорию от воздействия героина или транквилизатора. Так «ботают» пацаны в Гарлеме или Бронксе, когда «бросают понты» друг перед другом, приобретая дурь у местных наркодилеров.

– Думаешь, он на игле?

– А вы обратили внимание, какой он дерганый? Хотите знать мое мнение?

– Об этом я тебя и прошу.

– У него болезненная зависимость не от наркотиков, а вот от этого… – Пуласки сделал широкий жест рукой. – От информации о них.

Сакс на секунду задумалась и мысленно согласилась. Стремное местечко. Тут все как будто под нездоровым кайфом. Чувствуешь, как у тебя постепенно тоже крыша едет. И впрямь, словно наглоталась анальгетиков.

В дверях появился молодой светлокожий афроамериканец с опрятной внешностью. Это был начальник отдела кадров «ССД» Питер Арлонзо-Кемпер. По его словам, он редко наведывался в ячейки данных, однако имел на это разрешение, так как должен был встречаться с сотрудниками компании на их рабочих местах. Он также время от времени заходил в innerCircle, но только по служебной необходимости – чтобы проверить данные на сотрудников компании, и никогда не открывал досье на посторонних граждан.

Значит, кадровик все-таки заглядывал в «хранилище», хотя Стерлинг заверял их в обратном.

Арлонзо-Кемпер держался с достоинством, отвечал на вопросы ровным голосом, с дежурной улыбкой на лице и постоянно переводил разговор на то, что Эндрю – и Сакс снова отметила про себя использование столь неформального обращения в отношении Стерлинга – «добрейший и самый заботливый руководитель, которого только можно пожелать». Никому из служащих «ССД» и в голову не придет изменить ему или «идеалам компании» (каковы бы оные ни были, мысленно добавила Сакс). Начальник отдела кадров и представить себе не мог, чтобы в благословенных коридорах «серой глыбы» завелся преступник.

Его хвалебные излияния в адрес своего босса, казалось, никогда не иссякнут.

После того как Сакс наконец остановила этот обряд чинопочитания, Арлонзо-Кемпер рассказал, что все минувшее воскресенье провел с женой (оказавшись таким образом единственным женатым сотрудником «ССД» из тех, с кем детектив успела переговорить). А в день, когда убили Элис Сандерсон, занимался уборкой в доме своей недавно умершей матери в Бронксе. Он был там один, однако полагал, что кто-нибудь из соседей видел его и сможет это подтвердить. Арлонзо-Кемпер так и не вспомнил, где находился во время остальных убийств.

Завершив допрос подозреваемых, Сакс и Пуласки в сопровождении охранника вернулись в приемную Стерлинга. Там они увидели генерального управляющего вместе с крупным мужчиной примерно его же возраста, с зачесанными на лысину русыми волосами, сидящим на одном из жестких деревянных стульев, поникнув мощными плечами. Судя по одежде – тенниска и спортивная куртка, – он не был штатным сотрудником «ССД». Увидев Сакс, Стерлинг тут же прервал беседу, поднялся и, провожая гостя, направился к выходу.

Сакс успела заметить, что на листе поверх пачки документов, зажатой в его руке, было указано название компании: «Складская ассоциация».

– Мартин, вызовите, пожалуйста, машину для мистера Карпентера.

– Да, Эндрю.

– Итак, Боб, вы с нами заодно, не так ли?

– Да, Эндрю. – Высокорослый Карпентер, сутулясь над Стерлингом, угрюмо пожал ему руку и повернулся к двери. Охранник пошел его провожать.

Полицейские вместе со Стерлингом направились в его кабинет.

– Удалось что-нибудь обнаружить? – поинтересовался генеральный управляющий.

– Ничего определенного. У одних есть алиби, у других нет. Будем работать дальше. Посмотрим, может, улики или показания свидетелей выведут нас на след убийцы. Я хотела попросить вас об одном одолжении. Нельзя ли мне получить копию досье одного человека? Его зовут Артур Райм.