355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джанет Иванович » Денежки дважды имеют значение » Текст книги (страница 2)
Денежки дважды имеют значение
  • Текст добавлен: 21 октября 2016, 21:43

Текст книги "Денежки дважды имеют значение"


Автор книги: Джанет Иванович



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Кто, я?

– Дерьмо, – выдал Морелли. – Я, должно быть, сошел с ума, объединившись с тобой.

– Это была твоя идея!

– Хочешь помочь мне со списком?

– Нет.

Больно это напоминает вручение лотерейного билета, на который выпал «джек-пот», соседу.

Морелли припарковался позади моего джипа.

– Кое-что мне нужно тебе сказать, прежде, чем ты уйдешь.

– Да?

– Я ненавижу башмаки, которые ты носишь.

– Что-нибудь еще?

– Извини за колесо прошлой ночью.

Ну, да, конечно.

* * * * *

К пяти часам я продрогла и промокла, но прошлась по всему списку. Я сделала комбинацию из телефонных звонков и бесед с глазу на глаз, но ничего не выудила. Большинство народу было из Бурга и знало Кенни всю жизнь. Никто с ним не имел контактов после ареста, и меня не было причин полагать, что они врут. Никто не был осведомлен о деловых или личных отношениях между Кенни и Муги. Несколько человек высказали мнение о Кенни, как об изменчивой и ненадежной в делах личности. Эти комментарии были любопытными, но слишком общими, чтобы чему-то помочь. Несколько разговоров изобиловало длинными многозначительности паузами, что заставило меня чувствовать себя неудобно, и теряться в догадках, что осталось недосказанным.

Напоследок я решила снова проверить квартиру Кенни. Управляющий два дня назад впускал меня, поскольку запутался в определении моей принадлежности к правоохранительным органам. Я тайком взяла запасной ключ, пока восхищалась кухней, и сейчас у меня было все путем, когда бы я не пожелала войти. Законность была чуточку на грани, но от этой докучливой ерунды я отмахнулась.

Кенни жил на Роут 1 в большом квартирном комплексе, называемом Дубовый Холм. Поскольку поблизости не водилось ни дубов, ни холмов, я могла только догадываться, что их сравняли с землей, чтобы поставить трехэтажные кирпичные бункеры, заявленные как роскошное и по средствам домовладение.

Я припарковалась на одной из стоянок и покосилась сквозь дождь и темноту в сторону освещенного парадного входа. Потом улучила момент, когда из машины вышла парочка и следом спешно вошла в здание. Я переместила ключи Кенни и спрей безопасности из сумки в жакет, накинула капюшон на влажные волосы и, пошатываясь, вылезла из джипа. Температура упала к концу дня, и холод проникал сквозь сырые джинсы. Как-то слишком для бабьего лета.

Наклонив голову и укрывшись капюшоном, я прошла через первый этаж и удачно поймала пустой лифт. Потом поднялась на третий этаж и поспешила к квартире 302. Я послушала под дверью и ничего не услышала. Постучала. Постучала снова. Ответа не было. Я всунула ключ, с колотящимся сердцем быстро вошла внутрь и немедленно включила свет. Квартира выглядела необитаемой. Я переходила из комнаты в комнату, бегло осматривая. И пришла к выводу, что с моего последнего визита Кенни здесь не появлялся. Проверила автоответчик. Сообщений не было.

Еще раз послушала в дверях. С другой стороны было тихо. Выключила свет, глубоко вздохнула, и двинулась в холл, облегченно переведя дух, что все прошло благополучно, и меня не засекли.

Когда я вернулась на первый этаж, то направилась к почтовым ящикам проверить почту Кенни. Ящик был переполнен всякой дрянью. Дрянью, которая могла бы помочь мне найти Кенни. К несчастью, вмешательство в почту карается федеральным законом. Воровство почты является особенно большим табу. Это так неправильно, сказала я себе. Почта священна. Это так, но погодите минуту. У меня есть ключ! Разве это не дает мне кое-какие права? Снова деяние на грани законности вроде того, как я некоторым образом позаимствовала ключи. Я прислонила нос к решетке и заглянула внутрь. Телефонный счет. Это же может мне дать наводку. Руки чесались от желания добраться до этого счета. Голова шла кругом от соблазна. Временное помешательство, подумала я. Я была во власти временного умопомешательства. Идет!

Глубоко вздохнув, я вогнала в маленькую замочную скважину ключик, открыла ящик и сгребла почту в мою большую черную сумку. Затем защелкнула маленькую дверцу и удалилась, обливаясь потом и стараясь побыстрей оказаться в зоне безопасности в виде машины, прежде, чем рассудок возвратится ко мне, и начнет давить совесть.


Глава 2

Я втиснулась за руль, закрыла двери и украдкой осмотрелась, не засек ли меня кто-нибудь за федеральным преступлением. Я прижимала сумку к груди, а перед глазами мелькали черные точки. Ладно, я еще не наикрутейший зубастый охотник за головами. Ну и что за дела, я просто собиралась добыть моего мужика, так ведь?

Я сунула ключ в гнездо зажигания, завела мотор и выехала со стоянки. Потом вставила кассету с «Аэросмит» в магнитофон и прибавила звук, когда попала на Роут 1. Было темно и дождливо, видимость была плохая, но это был Джерси, а мы здесь никогда не снижаем темпы ни в чем. Тормозные огни светили передо мной, и я тормозила, когда надо. Огни транспорта становились зелеными, и мы все дружно давили на газ. Я срезала через две улочки и встала опять в линию, чтобы вышвырнуть БМВ. Водитель покрутил у виска и нажал на гудок.

Я ответила некоторыми саркастическими итальянскими жестами и комментариями в адрес его матушки. Рождение в Трентоне налагает некоторую ответственность в таких ситуациях.

Транспорт медленно тянулся вдоль городских улиц, а я, наконец, пересекла железнодорожные пути и почувствовала влекущее меня вперед приближение Бурга. Я добралась до Гамильтон, и тянущий луч транспортировки (гипотетическое устройство, позволяющее с помощью невидимого луча притягивать объект, например, поднимать предмет с земли и затягивать в космический корабль, выдуманный, естественно, фантастами – Прим. пер.) знакомой вины сомкнулся на моей машине.

Моя матушка выглянула из двери, когда я припарковалась у бордюра.

– Ты опоздала, – напомнила она.

– Две минуты!

– Я слышала сирены. Ты попала в аварию?

– Нет. Я не попала в аварию. Просто работала.

– Тебе нужно найти настоящую работу. Что-то нормальное с твердым графиком. Марджори получила прекрасную должность секретаря при Джи энд Джи. Я слышала, она гребет деньги лопатой.

Бабуля Мазур стояла в холле. Она жила с родителями теперь, когда дедуля Мазур поглощал свой обычный завтрак два-яйца-плюс-полфунта-ветчины в потустороннем мире.

– Нам лучше пошевеливаться с этим обедом, если мы собираемся на смотрины, – заявила бабуля Мазур. – Ты знаешь, как я люблю заявиться пораньше, тогда достаются лучшие места. И «Рыцари Колумба» (Консервативная католическая общественная организация, поддерживающая католическое образование, благотворительные программы, специальную программу страхования своих членов и т. п. Выступает против абортов. Основана в 1882 по инициативе коннектикутского священника М. Макгивни . Около 1,6 млн. членов. – Прим. пер.) будут там. Намечается большая толпа.

Она разгладила перед платья.

– Что ты думаешь об этом платьице? – спросила она меня. – Полагаешь, не слишком крикливо?

Бабуле Мазур было семьдесят два, и выглядела она ни днем больше, чем на девяносто. Я страшно любила ее, но когда вы застаете ее в нижнем белье, она походит на курицу, годную разве что на суп. Платье вечера было огненно-красного цвета и спортивного покроя с сияющими золотыми пуговицами.

– Оно идеально, – заверила я ее. Особенно для присутствия на панихиде, будет успокаивать катаракту.

Матушка принесла на стол картофельное пюре.

– Иди, поешь, – позвала она, – пока пюре не остыло.

– Итак, что ты делала сегодня? – спросила бабуля Мазур. – Кого-нибудь отделала?

– Провела день в поисках Кенни Манкузо, но большого успеха не достигла.

– Кенни Манкузо лодырь, – вмешалась моя матушка. – Все мужики Морелли и Манкузо отребье. Нельзя верить ни одному из них.

Я взглянула на матушку.

– Ты слышала что-то новенькое о Кенни? Что-то попало в жернова сплетников?

– Только, что он лодырь, – сказала матушка. – Разве этого не достаточно?

В Бурге вообще большая вероятность родится в окружении лодырей. Женщины Морелли и Манкузо безупречны, но мужчины просто ничтожества. Они пьют, сквернословят, шлепают, гоняют детей и изменяют своим женам и подружкам.

– Сержи Морелли будет на смотринах, – сообщила бабуля Мазур. – Будет там с «Р К». Могу поджарить его для тебя. В таких делах я могу быть очень коварной. Он всегда питал ко мне слабость, знаешь ли.

Сержи Морелли было восемьдесят один год, и у него седые волосы торчали из ушей, которые были размером в половину его сморщенной головы. Я не ждала, что Сержи знает, где скрывается Кенни, но иногда кусочки и крупицы на вид незначительной информации оборачиваются на пользу дела.

– Как насчет того, чтобы отправится с тобой на смотрины? – подала я идею, – и мы сможем вместе поджарить Сержи.

– Полагаю, сойдет. Только не сдерживай мои методы.

Папаша закатил глаза и воткнул вилку в цыпленка.

– Думаешь, взять оружие? – спросила бабуля Мазур. – На всякий случай?

– Боже, – подал реплику папаша.

На десерт у нас был домашний яблочный пирог. Яблоки были кислые и с корицей. Корочка слоилась и хрустела от карамельных крошек. Я съела два куска и почти испытала оргазм.

– Тебе следует открыть пекарню, – заявила я матушке. – Можешь разбогатеть, торгуя пирогами.

Она стала складывать горой тарелки и собирать столовое серебро.

– У меня достаточно забот в доме и с твоим отцом. Кроме того, если бы я пошла на работу, то стала бы медсестрой. Всегда думала, что из меня получится хорошая медсестра.

Все уставились на нее, открыв рты. Никто никогда не слышал от нее об этом ее стремлении. На самом деле, никто не слышал ни о каком ее стремлении, которое не имело отношения к новым занавескам или бобам.

– Может, тебе стоит подумать о том, чтобы вернуться в школу, – предложила я матушке. – Ты можешь записаться в местный колледж. У них есть программа медсестер.

– А я не хотела бы стать медсестрой, – подлила масла в огонь бабуля Мазур. – Они носят эти уродливые белые тапочки на резиновой подошве и опустошают весь день судна. Если я соберусь работать, то хочу стать кинозвездой.

* * * * *

В Бурге было два похоронных бюро. Зятя Бетти Жаяк выставляли в Похоронном бюро Стивы.

– Когда умру, удостоверься, что меня забрали к Стиве, – наставляла меня бабуля Мазур по дороге. – Не желаю, чтобы меня выставлял этот бесталанный Мозель. Он не знает толка в макияже. Наносит слишком много румян. Никто у него не выглядит естественным. И я не хочу, чтобы Соколовски видел меня голой. Слышала много забавных историй про Соколовски. Вот Стива лучший. Если ты что-то из себя представляешь, то пойдешь к Стиве.

Похоронное бюро Стивы располагалось на Гамильтон, недалеко от больницы Святого Франциска, в большом переоборудованном охотничьем клубе с широким крыльцом. Здание было выкрашено в белый цвет с черными ставнями, и, из уважения к пошатывающимся пожилым людям, Стива покрыл зеленой ковровой дорожкой путь от тротуара до парадной двери. Подъездная дорога вела к задней стороне здания, где находился гараж на четыре автомобиля. В противоположной стороне от подъездной дороги к зданию примыкала кирпичная пристройка. В пристройке было две комнаты для смотрин. Я никогда не совершала полный обход, но, полагаю, оборудование для бальзамирования там содержалось тоже.

Я остановилась на улице и обошла вокруг джипа, чтобы помочь выйти бабуле Мазур. Она решила, что не сделает как надо работу по выпытыванию информации у Сержи Морелли в своих обычных теннисных туфлях, и в настоящий момент неустойчиво качалась в черных кожаных босоножках на высоченных каблуках, которые, по ее словам, носят все красотки.

Я твердо схватила ее за локоть и препроводила по лестнице на первый этаж, где толпились «Р К» в своих фантастических шляпах и кушаках. Аромат свежесрезанных цветов властвовал вокруг, смешиваясь с всюду проникающим запахом мятной пасты, который не слишком преуспел в скрытии факта, что члены «Р К» подкрепляли свой дух с помощью значительного количества горячительных напитков.

Константин Стива пребывал в бизнесе лет тридцать и все это время каждый день руководил присутствующими на похоронах. Стива был виртуозный владелец похоронного бюро, рот его навсегда застыл в скорбной гримасе, лоб его был бледный и умиротворенный как холодный яичный крем, а жесты всегда были скупы и бесшумны. Константин Стива был… тот еще хитрый мастер бальзамирования.

Позже пасынок Константина, Спиро, подвязался создавать шумовые эффекты на похоронах, болтаясь рядом с Константином на вечерних смотринах и ассистируя на утренних похоронах. Смерть , несомненно, была жизнью Константина Стивы. Для Спиро, казалось, это было спортивное зрелище. В его соболезнующей улыбке участвовали губы и зубы, но никак не глаза. Если я рискнула бы выдать гипотезу, то его наслаждение процессом у меня ассоциировалось с химическими столами с подвижной столешницей и гарпунами для поджелудочной железы. Младшая сестра Мэри Лу Мольнар училась в начальной школе со Спиро и докладывала Мэри Лу, что Спиро хранил обрезки своих ногтей в стеклянной банке.

Спиро был невысоким, темным, с волосатыми кулаками и физиономией, на которой преобладал нос и скошенный лоб. Жестокая правда состояла в том, что он был похож на крысу на стероидах, и эта молва о сохранности ногтей не добавила привлекательности его имиджу в моих глазах.

Он дружил с Муги Бьюсом, но , казалось, не особенно был расстроен стрельбой. Я имела с ним короткую беседу во время моего путешествия по страницам маленькой черной книжечки Кенни. Отклик Спиро был вежливо настороженным. Да, он зависал с Муги и Кенни в старших классах. И, да, они остались друзьями. Нет, он не смог придумать никакого мотива этой стрельбы. Нет, он не видел Кенни со дня его ареста, и у него нет сведений о его местонахождении.

Константина нигде в фойе не было видно, но Спиро стоял, направляя движение, в своем неизменном черном костюме и крахмальной белой рубашке.

Бабуля Мазур глянула поверх него, словно он был дешевой подделкой истинной драгоценности.

– Где Кон? – спросила она.

– В больнице. Спинная грыжа. Приключилась на прошлой неделе.

– Нет! – воскликнула, резко втянув воздух, бабуля Мазур. – А кто позаботится о бизнесе?

– Я. Во всяком случае отлично управляюсь с этим местом. И Луи здесь, конечно.

– Кто такой Луи?

– Луи Мун, – ответил ей Спиро. – Вы, наверно, его не знаете, потому что он в основном работает по утрам, иногда водит машину. Он с нами уже шесть месяцев.

Молодая женщина протолкнулась в дверь и застряла в середине фойе. Она обшарила глазами помещение, пока расстегивала пальто. Потом поймала взгляд Спиро, и Спиро поприветствовал ее своим официальным кивком владельца похоронного бюро. Молодая женщина в ответ кивнула.

– Похоже, она положила на тебя глаз, – заявила бабуля Мазур, обращаясь к Спиро.

Спиро улыбнулся, демонстрируя выдающиеся вперед передние зубы и нижние резцы, достаточно искривленные, чтобы сниться в кровавых кошмарах дантисту.

– Мной много женщин интересуется. Я – очень хорошая партия.

И он развел руки в стороны.

– Однажды это все станет моим.

– Боюсь, никогда не смотрела на тебя с этой точки зрения, – задумалась бабуля Мазур. – Полагаю, ты можешь обеспечить женщине красивую жизнь.

– Подумываю о расширении дела, – поделился он. – Может, запатентовать название.

– Ты это слышала? – обратилась ко мне бабуля Мазур. – Разве не прекрасно обнаружить молодого человека с амбициями?

Если будет так продолжаться, меня вырвет прямо на костюм Спиро.

– Мы здесь, чтобы повидаться с Дэнни Ганзером, – сказала я Спиро. – Приятно было с тобой поболтать, но нам нужно поторапливаться, пока «РК» не заняли все хорошие места.

– Я прекрасно вас понимаю. Мистер Ганзер в зеленой комнате.

Зеленая комната обычно служила гостиной. Это, должно быть, была одна из лучших комнат, но Стива раскрасил ее в желчный зеленый цвет и установил яркие верхние лампы, способные осветить футбольное поле.

– Ненавижу эту зеленую комнату,– заявила бабуля Мазур, проталкиваясь позади меня. – С этими дурацкими лампами все морщины выставляются напоказ. Вот что получается, если доверить Уолтеру Дамбовски делать электрику. Они, эти братья Дамбовски, ничего не соображают. Заявляю тебе, если Стива вздумает уложить меня в зеленой комнате, ты тут же забирай меня домой. Уж лучше пусть меня выставят на обочине для сбора мусора по четвергам. Если ты из себя что-то представляешь, то добудешь одну из новых комнат с деревянными панелями. Все это знают.

Бетти Жаяк с сестрой несли караул у открытого гроба. Миссис Гудмэн, миссис Дженнаро, старая миссис Кьяк и ее дочь уже расселись. Бабуля Мазур устремилась вперед и положила свою кошелку на складной стул во втором ряду. Забив место, она проковыляла к Бетти Жаяк и выразила свои соболезнования, пока я обходила задние ряды с деловыми намерениями. Я выяснила, что Гейл Лазарь беременна, что магазинчик деликатесов Баркаловски потянул в суд департамент здравоохранения, и что Бигги Заремба арестовали за непристойное поведение, когда он голышом появился в общественном месте. Но притом ничего не узнала о Кенни Манкузо.

Я бесцельно слонялась в толпе, потея под фланелевой кофтой с воротником-хомутом, чувствуя, что вид у меня еще тот, с этой огромной копной волос, образовавшейся из закручивающихся от влаги кудряшек. К тому времени, когда я вернулась к бабуле Мазур, я запыхалась как собака.

– Только глянь на этот галстук, – молвила она, стоя над гробом, взгляд ее прилепился к Ганзеру. – На нем маленькая лошадиная голова. Разве это с чем-нибудь сравнится? Почти хочу быть мужиком, чтобы меня могли бы выставить в подобном галстуке.

В конце помещения толпа зашевелилась, и разговоры смолкли, поскольку «РК» сделали свой выход на сцену. Мужчины шли вперед по двое, и бабуля Мазур привстала на цыпочки, вращаясь на своих лакированных шпильках, чтобы лучше видеть. Ее каблук ступил на ковер, и бабуля Мазур наклонилась назад, тело ее неуклюже накренилось.

Прежде, чем я успела ее подхватить, она шлепнулась прямо в гроб, замолотив руками в поисках опоры и, наконец, найдя ее в виде проволоки, поддерживающей большую молочного стекла вазу с гладиолусами. Стойка удержалась, но ваза с грохотом опрокинулась на Дэнни Ганзера, заехав ему прямо в лоб. Вода залила уши Ганзера, ручейками стекая по подбородку, а гладиолусы живописной кучей расположились на его угольно-сером костюме. Все в ужасе безмолвно уставились на эту картину, почти ожидая, что Ганзер подскочит и завизжит, но Ганзер, разумеется, не проделал ничего подобного.

Бабуля Мазур была единственной, кто не растерялся. Она выпрямилась и привела в порядок платье.

– Ладно, хорошо, что он умер, – заявила она. – Ему уже таким не повредишь.

– Не повредишь? Не повредишь! – вопила вдова Газера, выпучив глаза. – Посмотри на его галстук. Галстук испортился. Да я за этот галстук уйму денег выложила.

Я бормотала извинения миссис Ганзер и предложила возместить порчу галстука, но миссис Ганзер вошла в раж и ничего не услышала.

Она погрозила кулаком бабуле Мазур.

– Тебя нужно запереть. Тебя и твою сумасшедшую внучку. Охотница за головами! Кто-нибудь подобное слышал?

– Простите? – переспросила я, сузив глаза и уперев кулаки в бок.

Миссис Ганзер отступила назад (вероятно испугалась, что я собираюсь застрелить ее), и я воспользовалась передышкой, чтобы ретироваться. Быстро подхватила бабулю Мазур под локотки и потащила силком к двери, в спешке чуть не сбив Спиро с ног.

– Это был несчастный случай, – объяснила на ходу бабуля Мазур Спиро. – Я зацепилась каблуком за ковер. Со всяким может случиться.

– Разумеется, – подтвердил Спиро. – Уверен, миссис Ганзер это поймет.

– Я ничего не собираюсь понимать, – орала миссис Ганзер. – Она опасна для нормальных людей.

Спиро препроводил нас в фойе.

– Надеюсь, этот несчастный случай не заставит вас отвернуться от компании Стивы, – сказал он. – Мы всегда рады визиту прекрасных дам.

Он наклонился поближе, его губы тихо зашептали мне в ухо.

– Мне хотелось бы переговорить с тобой приватно наедине насчет одного дела, с которым мне нужно разобраться.

– Что за дело?

– Мне нужно кое-что найти, я слышал, ты в этом деле мастер. Я поспрашивал о тебе, пока ты наводила справки насчет Кенни.

– На самом деле я очень занята. И я не частный сыщик. У меня нет лицензии.

– Тысяча долларов, – сообщил Спиро. – Цена за услугу.

Время остановилось на несколько ударов сердца, пока я мысленно пировала.

– Конечно, если мы сделаем все втихую, не вижу вреда в том, чтобы помочь другу, – понизила я свой голос. – Что мы ищем?

– Гробы, – зашептал Спиро. – Двадцать четыре гроба.

* * * * *

Когда я добралась до дома, меня ждал Морелли. Он, ссутулившись, опирался на стену, засунув руки в карманы и скрестив лодыжки. Он взглянул выжидательно, когда я вышла из лифта, и улыбнулся при виде коричневого пакета с продуктами.

– Дай догадаюсь, – заявил он. – Остатки от обеда.

– Здорово, сейчас я понимаю, почему ты работаешь детективом.

– Могу еще лучше. – Он принюхался. – Курятина.

– Продолжай в том же духе и, может, тебя возьмут в корпус К-9 (то есть сыскной собакой – Прим. пер.).

Он подержал пакет, пока я открывала дверь.

– Трудный день?

– У меня этот трудный день тянулся до пяти часов. Если я сейчас же не сниму эту одежду, то покроюсь плесенью.

Он вступил торжественно в кухню и выгрузил завернутый в фольгу сверток с курицей из пакета вместе с контейнером со всякой всячиной, контейнером с подливкой и контейнером с картофельным пюре. Потом поставил пюре и подливку в микроволновку и установил на три минуты.

– Как продвигается список? Что-нибудь интересное подвернулось?

Я дала ему тарелку, столовые приборы и достала из холодильника пиво.

– Большой нуль. Никто его не видел.

– Есть какая-нибудь здравая идея, куда нам дальше двигаться?

– Нет.

Да! Почта! Я совсем забыла о почте, покоившейся в сумке. Я выволокла и рассыпала на стойке телефонные счета, счета по MasterCard, стопку ненужной почты и открытку, напоминающую, что Кенни задолжал визит дантисту.

Морелли взглянул сверху, пока разливал подливку на одежду, картофель и холодную курицу.

– Это что, твоя почта?

– Не смотри.

– Дерьмо, – выругался Морелли. – Для тебя нет ничего святого?

– Мамин яблочный пирог. Так что с этим делать? Нужно отпарить конверты или что-то еще?

Морелли скинул конверты на пол и пошаркал их ботинками. Я собрала их и рассмотрела. Они все были оборваны и грязные.

– Получены в поврежденном состоянии, – сообщил Морелли. – Возьми первым телефонный счет.

Я пролистала предложенное и удивилась, обнаружив четыре международных разговора.

– Что будешь с этим делать? – Спросила я Морелли. – Ты знаешь эти коды?

– Первые два – это Мексика.

– Ты можешь связать имена с номерами?

Морелли поставил тарелку на стойку, вытянул из моего переносного телефона антенну и набрал номер.

– Эй, Мерфи, – обратился он, – мне нужно, чтобы ты достал адреса и имена по номерам телефонов.

Он продиктовал номера и продолжил поглощение пищи, пока ждал ответа. Несколько минут позже, Мерфи снова вышел на связь, и Морелли получил информацию. Лицо его было бесстрастно, когда он положил трубку. И я пришла к выводу, что это его личина копа.

– Два других номера в Сальвадоре. Мерфи не смог добыть конкретнее.

Я стащила кусочек курицы с его тарелки и стала обгрызать.

– С чего это Кенни звонил в Мексику и Сальвадор?

– Может, собирался в отпуск.

Я не верила Морелли, когда он становился таким вежливым. Чувства Морелли обычно ясно читались на его физиономии.

Он открыл счет по MasterCard.

– Кенни был занят. Истратил почти две тысячи долларов в прошлом месяце.

– Какие-нибудь билеты на самолет?

– Никаких билетов.

Он передал мне счет.

– Взгляни сама.

– В основном одежда. Все в местных магазинчиках.

Я выложила счета на стойку.

– Насчет тех телефонных номеров…

Он сунул свой нос обратно в пакет.

– Это не яблочный ли пирог я вижу?

– Тронешь этот пирог, и ты мертвец.

Морелли шлепнул меня под подбородком.

– Люблю, когда ты так круто говоришь. Так бы стоял и слушал, но мне нужно двигать отсюда.

Он удалился, пройдя короткий путь по холлу, и исчез в лифте. Когда двери лифта закрылись, до меня дошло, что он смылся с телефонными счетами Кенни. И я хлопнула ладонью по лбу.

– Черт, нет!

Я отступила в квартиру, закрыла дверь, стянула одежду по дороге в ванную и нырнула в парной душ. После душа натянула фланелевый «вечерний наряд». Вытерла полотенцем волосы и прошлепала босиком в кухню.

Я съела два куска пирога, дав пару кусочков яблока и ломоть хрустящей корочки Рексу, и отправилась в постель, размышляя о гробах Спиро. Он не дал мне никакой дальнейшей информации. Только, что гробы пропали, и их нужно найти. Я не знала, как приступить к потерянным гробам, но предположила, наверно, что-нибудь можно сделать. Обещала ему вернуться без бабули Мазур, чтобы мы могли обсудить все детали.

* * * * *

Я выдернула свое тело из кровати и выглянула в окно. Дождь прекратился, но небо было сплошь затянуто облаками, и столь мрачно, что выглядело похожим на конец света. Я надела шорты и трикотажную рубашку, и вдобавок кроссовки. И сотворила это с той же долей энтузиазма, с которой могла бы пойти на самосожжение. Я пыталась бегать, по крайней мере, раза три в неделю. Но никогда мне не доводилось наслаждаться этим процессом. Бегала я, чтобы сжечь лишнюю бутылку пива да затем, чтобы быть в состоянии обогнать плохих типов.

Я пробежала мили три и, нетвердо переставляя ноги, вторглась на первый этаж и доехала на лифте до квартиры. И этот отрезок упражнений явно не был перегрузкой.

Начав процесс варки кофе, я быстро приняла душ. Потом влезла в джинсы и хлопчатобумажную рубашку, выхлебала чашку кофе и договорилась с Рейнжером встретиться за завтраком часа через полтора. У меня был доступ к подполью Бурга, но у Рейнжера был доступ к самым низам или к подполью подполья. Он был знаком с наркодилерами, сутенерами и с теми, кто был связан с контрабандой оружия. Это дело с Кенни Манкузо изначально доставляло неудобства, и я желала знать, по какой причине. Не то, чтобы это касалось моей работы. Моя задача была крайне проста. Найти Кенни и притащить его. Проблема была в Морелли. Я ему не доверяла, и мне ненавистна была мысль, что возможно, он знает больше меня.

Рейнжер уже сидел на месте, когда я вошла в кофейню, на нем были надеты черные джинсы, блестящие ковбойские ботинки ручной выделки из черной змеиной кожи и черная футболка, плотно облегающая его грудь и бицепсы. Черная кожаная куртка висела на спинке стула, один конец ее перевешивал другой и зловеще оттопыривался.

Я заказала горячий шоколад и блинчики с черникой, политые кучей сиропа.

Рейнжер заказал кофе и половинку грейпфрута.

– Что слышно? – спросил он.

– Слышал о стрельбе в Делио Эксон на Гамильтон?

Он кивнул.

– Кто-то прикончил Муги Бьюза.

– Знаешь, кому так повезло?

– Имени у меня нет.

Появились шоколад и кофе. Я подождала, пока уйдет официантка, чтобы задать следующий вопрос.

– А что у тебя есть?

– Воистину плохое предчувствие

Я отпила шоколад.

– И у меня тоже самое. Морелли утверждает, что ищет Кенни из одолжения его матери. Думаю, за этим стоит большее.

– Да уж, – сказал Рейнжер. – Опять начиталась книжек про Нэнси Дрю.

– Так что ты думаешь? Ты слышал что-нибудь о Кенни Манкузо? Полагаешь, это он сделал Муги Бьюза?

– Думаю, это не твое дело. Все, что тебе нужно сделать – найти Кенни и привести.

– К несчастью, мне не обозначили путь хлебными крошками.

Официантка принесла мои блинчики и грейпфрут для Рейнжера.

– Дружище, это выглядит аппетитно, – похвалила я грейпфрут Рейнжера, пока поливала сиропом свои блинчики. – Может, возьму такой же в следующий раз.

– Лучше поостерегись, – сказал Рейнжер. – Нет ничего уродливее жирной старой белой женщины.

– Тут ты ничего не поделаешь.

– Что ты знаешь о Муги Бьюзе?

– Знаю, что он мертв.

Он съел дольку грейпфрута.

– Можешь списать Муги со счета.

– А пока я списываю Муги со счета, ты мог бы приложить ухо к земле.

– Кенни Манкузо и Муги не обязательно попадают в область моих интересов.

– Но и не помешают при том.

– Верно, – согласился Рейнжер. – Не помешают.

Я прикончила шоколад и блинчики, сожалея, что не одела свитер. Так смогла бы расстегнуть верхнюю кнопку на джинсах. Я подавила отрыжку и оплатила счет.

Потом отправилась на место преступления и представилась Кубби Делио, владельцу заправки.

– Не могу понять, – заявил Делио. – Владею этой станцией двадцать два года, и никогда не было никаких хлопот.

– Как долго Муги у вас работал?

– Шесть лет. Начал работать еще в старших классах школы. Мне его будет недоставать. Он был приятным малым, действительно надежным. Всегда таким приветливым, открытым появлялся по утрам. Я спокойно мог на него положиться.

– Он что-нибудь рассказывал о Кенни Манкузо? Вы знали, о чем они спорили?

Он отрицательно покачал головой.

– А что насчет личной жизни?

– Я много не знаю о его личной жизни. Он не был женат. И, насколько я знаю, пребывал в состоянии между подружками. Жил один.

Он перебрал бумаги на столе и вытащил потрепанный, в пятнах и с загнутыми углами список служащих.

– Здесь адрес, – сообщил он. – Мерсервиль. Еще со школы. Отсюда можно начать. Арендовал дом.

Я скопировала информацию, поблагодарила, что он уделил мне время, и вернулась к своему джипу. Свернула с Гамильтон на Клокнер, миновала Стайнертскую среднюю школу и сделала остановку в районе одноэтажных домиков, предназначенных для отдельных семей. Огороженные заборчиками дворы предназначались для детишек и собак. Дома в основном были белые, чередующиеся с окрашенными в самые скучные и консервативные цвета зданиями. На подъездных дорожках было припарковано несколько машин. Это была округа семейств с двойными доходами. Кое-кто не работал, имея достаточно денег, чтобы содержать газонокосильщика, расплачиваться с прислугой и помещать своих отпрысков в круглосуточные учреждения для присмотра за ними.

Я перебирала номера, пока не наткнулась на дом Муги. Он не отличался от других домов, случившаяся трагедия не оставила на нем никакого следа.

Я припарковалась, пересекла газон перед парадной дверью и постучала. Никто не ответил. Я и не ожидала этого. Потом заглянула в узкое окошко в двери, но мало что увидела: прихожую с деревянными полами, покрытую ковром лестницу, ведущую наверх, и холл, простирающийся от прихожей до кухни. Казалось, все было в порядке.

Потом прошла по тротуару к подъездной дорожке и заглянула в гараж. Там стояла машина, и я предположила, что она принадлежала Муги. Это был красный БМВ. Я подумала, что она выглядит немного дороговато для парня, работавшего на заправке, но откуда мне знать? Записав номер, я вернулась к джипу.

Пока я сидела, размышляя на тему «что дальше», зазвонил мой сотовый.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю