Текст книги "Риск (ЛП)"

Автор книги: Джанет Эдвардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Было бы здорово.

– Его нужно немного посадить по фигуре и укоротить, поскольку я выше тебя. Пойдем, я могу переделать его прямо сейчас.

– Только подожди минутку, – попросила я. – Прежде всего мне нужно изменить код от своей двери.

Подруга нахмурилась.

– Что? Почему?

– Потому что Рис узнал его и сунул нос в мою комнату.

– Риса стоит забросать слизистыми шариками, – проворчала Шанна.

– Сперва его стоит сунуть головой в чан со слизью.

Я поспешила в свою комнату, начала менять дверной код и заколебалась. Новый код должен быть таким, чтобы Рис его не угадал, а Форж не счел смешным. Я нажала 77186.

Глава 10

– Смысл в том, чтобы выбрать дверной код, который ты сможешь запомнить, – проговорил мрачный мужчина в форме системы жилищных услуг.

Мое утро началось паршиво. Я просидела допоздна, ожидая, что Форж позвонит и попросит подойти и выпустить его через инспекционный люк, но так ничего и не услышала. Наконец, задремала, сидя одетой в кресле, а проснувшись по звонку инфовизора, обнаружила, что новостей от Форжа все еще нет.

Я мгновенно представила, как он падает в шахту лифта, и отправила паническое сообщение с вопросом, все ли у него в порядке. Форж ответил, да, он в норме, просто найти подходящий люк оказалось немного сложнее, чем ожидалось, и не могу ли я снова наполнить водой бутылки, оставленные им возле вентиляционного отверстия в комнате?

Я выругалась, но пошла наливать воду – и именно так оказалась у своей запертой двери, под мрачным взглядом раздраженного сотрудника жилищных услуг.

– Простите, – сказала я. – Я сменила дверной код вчера вечером. Ночью я его помнила, а утром забыла, поэтому пришлось звать вас на помощь.

Он постучал по своему инфовизору.

– Имя и идентификационный код?

– Эмбер 2514-0172-912, – тревожно сообщила я.

В инфовизоре появилось мое изображение. Мужчина уставился на него, на меня и вновь на изображение.

– Да, думаю, это ты.

– Конечно, это я. Зачем мне врать?

– Известно, что подростки часто врут, пытаясь получить доступ в чужие комнаты, – недовольно заявил он. – Вчера был у меня такой. Он утверждал, что…

Служащий оборвал фразу и вгляделся в свой инфовизор.

– По поводу тебя есть предупреждение о мониторинге поведения.

– У меня? – пискнула я. – Почему?

– Потому что два дня назад ты получила травму головы. – Он нахмурился. – Если у тебя появятся признаки необычно сильной головной боли, замешательства, ненормального поведения, потери памяти или головокружения, тебя нужно отправить в медицинское отделение, проводившее лечение.

– О, нет, нет, нет. Вы не можете отослать меня обратно на девяносто третий уровень только из-за того, что я забыла код двери. Подростки наверняка все время забывают эти коды.

Мужчина постучал по своему инфовизору.

– Ты никогда прежде не забывала дверной код. Сегодняшний случай – необычная потеря памяти.

– Я никогда не забывала дверной код, потому что никогда его не меняла. У меня всегда было 54321, но друг сказал, что нужно поменять его на что-то менее очевидное.

Техник вздохнул.

– Я позвоню по номеру из твоей выписки и посмотрю, что они об этом скажут.

Наша аудитория на этот момент уже включала в себя Марго, Линнет и Прейю. Сейчас к ним подошла Шанна с перекинутым через руку блестящим серебристым платьем.

– Эмбер, я внесла последние изменения в твой наряд. – Она вручила мне вещь. – Что здесь происходит?

– Эмбер забыла дверной код, – объяснила Линнет, – и похоже, должна вернуться на девяносто третий уровень для продолжения лечения, поскольку проявляет симптомы потери памяти.

– Это смешно, – заявила Шанна.

– Это разумная предосторожность. – возразила Марго. – У Эмбер на голове большая шишка.

– Думаю, та шишка в основном состоит из клея, – заметила Прейя.

Техник держал инфовизор у уха.

– Не могли бы вы все или уйти, или помолчать? Мне не нужно… О. – Его тон сменился с нетерпеливого на официальный. – У меня тут ваша пациентка. Эмбер 2514-0172-912. Она забыла код двери, а прежде такого не случалось.

Он что-то послушал мгновение, затем протянул инфовизор мне.

– Кто-то по имени Базз хочет с тобой поговорить.

Я взяла прибор.

– Привет, Базз.

– Привет, Эмбер. Как ты? Есть симптомы, кроме забытого дверного кода?

– Нет, и я забыла его только потому, что сменила старый на более сложный для запоминания, поэтому не надо меня возвращать на девяносто третий уровень и вновь беспокоить тебя.

Она рассмеялась.

– Эмбер, если тебе нужно опять меня увидеть, для этого необязательно попадать в медицинское отделение девяносто третьего уровня. Я просто работала там один день, поскольку их постоянный психолог заболел.

– О. Значит, я должна поговорить с их постоянным психологом?

– Нет. Я сама взяла твой случай, потому что он требовал лишь несколько дней дополнительного присмотра.

– Кстати, я воспользовалась твоим советом.

– О встречах с мальчиком? Ты нашла пару на Праздник? – Похоже, эта новость возбудила Базз так же, как и Шанну. – Как его зовут? Он милый?

Я смущенно оглядела аудиторию, ушла дальше в коридор и прошептала в инфовизор:

– Мальчика зовут Аттикус, и я думаю, он милый. Шанна одолжила мне платье.

– Это платье похоже на то, что я, как рассказывала тебе, собиралась надеть для своего восхитительно симпатичного нового соседа?

– Платье, которое было пугающе респектабельным и ужасно соблазнительным? Нет, это наряд Шанны с прошлогоднего Праздника. Он яркий и великолепный. На самом деле, слишком великолепный для меня. Смотри!

Я подняла платье на одной руке, а другую с инфовизором отодвинула подальше, чтобы отправить Базз изображение. Вновь поднеся инфовизор к уху, я услышала ее оживленную болтовню:

– Оно определенно яркое, но ты будешь хорошо в нем смотреться. Мне очень нравится серебристо-розовый пояс. – Она замолчала, переводя дух. – Помнишь, как я рассказывала тебе о мальчике, которого хотела поцеловать на подростковом уровне?

– Потрясающе красивый парень?

– Да, он.

Я услышала рядом многозначительный кашель и поняла, что хозяин инфовизора последовал за мной по коридору.

– Думаю, нам лучше завершить болтовню, – сказала я в инфовизор. – Техник из жилищных услуг теряет терпение.

– Скажи, что он должен молчать, пока я проверяю состояние своей пациентки, – ответила Базз.

Я сглотнула.

– Лучше не говорить ему такого.

– Тогда я сама разберусь с ним через минуту. Ты планируешь повторить мою тактику и заставить Аттикуса тебя поцеловать?

Я рассмеялась.

– Ты имеешь в виду, поймать его в лифте? Нет, не думаю.

Тон Базз резко сменился с небрежного на профессиональный.

– Эмбер, твоя память, очевидно, безупречна. Ты не просто помнишь факты двухдневной давности, но можешь точно повторить использованные мной тогда фразы. Надеюсь, тебе понравятся Праздничные вечеринки. Теперь я бы хотела поговорить с человеком из жилищного обслуживания.

Я вернула инфовизор хозяину.

– Базз хочет поговорить с вами.

Он прижал прибор к уху.

– Да? – Последовала долгая пауза. – Нет, мне это не показалось похожим на потерю памяти. – Еще одна пауза, гораздо короче, и техник постучал по инфовизору, завершая звонок.

– Медицинский персонал уверен, что у тебя нет проблем, Эмбер, – рявкнул он мне. – Я переустановил твой дверной код на стандартное значение – 11111. Ты должна немедленно сменить его на новый. Пожалуйста, больше не забывай.

Не успела я ответить, как мужчина ушел по коридору. Я вернулась к остальным и обнаружила, что они глядят вслед технику.

– Думаю, Базз рассердила его своими словами, – сказала Прейя. – Кто она такая? Врач?

– Базз – психотерапевт первого уровня, – ответила я. – Она тараторит, как возбужденный, болтливый подросток, но возможно, это лишь уловка, чтобы я расслабилась и поговорила с ней. У меня есть предположение, что она использует различные роли для разных пациентов.

Марго пожала плечами.

– Полагаю, психотерапевту первого уровня импринтировано множество техник для работы с пациентами. Теперь поторопись и смени код своей двери. Мы хотим успеть в общинный центр на завтрак до начала утреннего занятия.

При упоминании занятия я застонала, зашла в комнату, повесила праздничное платье на стенной крюк и вновь принялась менять дверной код. На этот раз я не решилась умничать. Форж выбрал для своей двери 12121, поэтому я нажала 23232.

Из-за двери послышался крик Марго:

– Всем пора идти!

Я вышла в коридор, и меня приветствовал общий хор:

– Убирайся!

Я потрясенно отпрянула, а затем поняла, что приказ относится не ко мне, а к Рису.

– У меня столько же прав ходить в общинный центр и участвовать в занятиях, как и у всех вас, – ответил Рис.

– У тебя есть право пойти в общинный центр, – согласилась Марго. – Но ты не идешь с нами и не завтракаешь за нашим столом. Если попытаешь, то Форж… – Она замолчала и огляделась. – Где Форж? Он пропускает занятие, потому что не хочет заниматься вышивкой?

– Я только что заглядывала в его комнату, и Форжа там нет, – сказала Шанна. – Он вчера куда-то ушел и до сих пор не вернулся.

Конечно, Шанна знала код двери Форжа и должна была проверить. Я задумалась, заметила ли она отсутствие крышки вентиляционного отверстия. Возможно, нет. Она искала Форжа, а не изучала состояние помещения.

– Может, Форж перебрался в комнату в другом коридоре, – злорадно заметил Рис. – Если так, я его не виню. Я бы и сам хотел переехать. Я трижды требовал смены комнаты, объясняя, какие вы все ужасные, но служба расселения вечно мне отказывает.

– Должно быть, служба расселения поняла, что ужасный ты, а не мы, – отозвалась Линнет.

– Форж бы никогда не попросился съехать от меня, – возразила Шанна. – И никогда бы не оставил свои доски для серфинга. Я ему позвоню.

Она постучала по инфовизору и поднесла его к уху.

– Форж, в утиль, где ты?

Я услышала, как забормотал ей в ответ слабый голос Форжа.

– Так на каком ты уровне? – спросила Шанна. – И когда я могу тебя навестить?

Вновь послышалось бормотание Форжа.

– И когда ты вернешься? Пожалуйста, не говори мне, что тебя продержат там весь Праздник?

И последний, очень короткий ответ Форжа.

Шанна вздохнула и убрала инфовизор.

– Вчера с Форжем произошел несчастный случай, и его лечат в медицинском отделении.

– Ну вот, еще один из нас пострадал, – пожаловалась Прейя. – Что натворил Форж, и почему он не позвонил нам вчера?

Я продолжала молчать, чтобы не врать друзьям. Очевидно, Форж придумал свою историю на основе моей травмы. Я надеялась, он не заявил, что ударился головой, поскольку это стало бы слишком явным совпадением.

– Он не позвонил вчера, потому что не хотел меня тревожить, – ответила Шанна. – Говорит, что порезал ногу, но рана несерьезная. Форж думал выписаться утром, но врачи решили подержать его еще немного и разрешают визиты только членам семьи. По крайней мере, его лечат на шестнадцатом уровне, а не на девяносто третьем.

– Если Форжа лечат в медицинском отделении шестнадцатого уровня, то я могу понять, почему они не допускают посетителей с подросткового, – сказал Аттикус.

– Нам действительно пора идти, если хотим успеть позавтракать, – со значением заметила Марго. – Возможно, вы хотите съесть одно из ужасных блюд из своего кухонного блока, но я – нет.

Мы двинулись по коридору. Я взглянула через плечо и увидела, как Рис угрюмо наблюдает за нами. Мне хотелось наорать на мерзавца за проникновение в мою комнату, но я не могла выдавать тот факт, что Форж застрял в вентиляционной системе. Разбирательству с Рисом придется подождать до тех пор, пока Форж не выберется оттуда, или его вытащат аварийные службы.

Добравшись до общинного центра, мы обнаружили, что в одной из боковых комнат продается обычный набор завтраков. Мы постояли в очереди за едой, а затем собрались за длинным столом в задней части комнаты. Аттикус занял стул рядом со мной, а Шанна, Линнет и Прейя уселись напротив нас, широко улыбаясь и перешептываясь.

Аттикус выглядел так, словно хотел поговорить со мной, но аудитория ему мешала. Марго сидела с другой стороны от меня, но ее полностью поглотил обычный ритуал распределения содержимого тарелки на отдельные плотные кучки. Я начала есть, злобно коля яйцо вилкой.

– Эмбер, чем тебя так обидело яйцо? – спросил Аттикус.

– Я представляю, что это Рис.

Аттикус рассмеялся.

– Не смешно, – возразила я. – Если сейчас сюда зайдет телепат и увидит, что я думаю о Рисе, меня арестуют.

– Им пришлось бы арестовать и меня, – сказала Марго. – Если на то пошло, почему телепат давным-давно не поймал Риса?

– Вероятно, телепаты не могут арестовать всех за мимолетные злые мысли, обычную ложь или мелкие издевательства, – ответил Аттикус. – Если бы они это делали, то забрали бы половину людей в улье. Им приходится концентрировать внимание на тех, кто планирует преступные действия, способные нанести ощутимый вред другим жителям или всему улью.

За едой я обдумала его слова. Рис закрыл Форжа в вентиляции, и это следовало расценивать как вредоносное действие. Но Рис не планировал ничего заранее. Просто обнаружил, что Форж внутри, и под влиянием импульса приклеил крышку люка. А значит, у телепата не было шанса увидеть план в уме Риса и остановить его, однако носач вполне мог прочитать разум Риса сейчас и увидеть, что тот натворил. Тогда Рис определенно влип бы в неприятности, но как насчет нас с Форжем?

– Пора на занятие, – прервал мои мысли голос Линнет.

– О, радость, о, блаженство, о, чистое очарование, – мрачно заметила Прейя. – Не знаю, зачем я потрудилась придти сюда. Мне уже известно, что я ужасна в шитье.

Марго изучила оставшуюся в тарелке пищу, взяла последний лист салата и с легким отвращением его проглотила, а затем мы все встали и поспешили в комнату номер восемь. Я удивленно моргнула, поскольку столы были заняты странными машинами.

– Я думала, у нас очередной урок вышивки, – заметила я.

Как раз в этот момент в комнату вошел руководитель мероприятия.

– Это и есть очередной урок вышивки, Эмбер. На прошлой неделе мы занимались ею вручную. Сейчас попробуем поработать на машинах.

Я решила, что это хорошие новости. Медлительность ручной прокладки стежков меня глубоко разочаровывала. Машинная работа не избавит меня от ошибок, но я хотя бы буду совершать их гораздо быстрее.

Рис уже сидел в задней части комнаты, поэтому я решила сесть впереди. Шанна заняла стол справа от меня, а Аттикус – слева. Глава мероприятия быстро показал, как пользоваться машинами. Я скривилась, обнаружив, что работа предполагает не только вышивку на ткани с помощью техники, но, в первую очередь, создание рисунка. В творчестве я была безнадежна.

Подошел неизбежный момент, когда нам следовало попробовать самим. Я послушно задала машине использование нескольких цветов, вложила ткань и украдкой взглянула на Шанну. Она уже занималась на приборе, осторожно выстраивая пальчиками узор на контрольном экране, и я увидела, как появляется ткань, покрытая великолепными синими и серебряными завитками, подсвеченными пурпурными нотами.

Я сделала глубокий вдох, запустила машину и попыталась скопировать действия Шанны. Я была готова к плохому результату, но даже меня шокировало противоречие в цветах на выползающей ткани. Выбирая красный, пурпурный и зеленый, я думала о цветочных газонах в парках, но каким-то образом цвета, выглядевшие яркими и оживленными на клумбе, на ткани оказались крикливыми.

Я посмотрела на Аттикуса и ощутила даже большую подавленность, увидев, что ткань, появлявшаяся из его машины, покрыта степенным, но совершенно приемлемым рисунком из синих и серых полос.

– Я бесполезна, – прошептала я.

У моего локтя появился руководитель мероприятия.

– Эмбер, не стоит унывать. Эта деятельность подходит только для дизайнеров тканей.

Я вздохнула.

– Дело не только в вышивке. Я бесполезна абсолютно во всем.

– Ты очень опытная пловчиха, – возразил преподаватель. – Возможно, ты не обладаешь ростом и сложением, соответствующими соревновательным стандартам, но все же выигрываешь от хорошей физической формы. К тому же у тебя исключительное чувство равновесия.

– Не вижу, чем хорошее равновесие поможет мне в лотерее.

– Занятия на подростковом уровне в основном связаны с развитием творческих и спортивных способностей, – объяснил глава мероприятия, – но они имеют значение лишь для части возможных профессий в улье. Существуют десятки тысяч других специальностей, требующих простейших врожденных умений вроде логического мышления и общественных навыков.

Должно быть, к этому времени я уже раз сто слышала, как преподаватели произносили вариации этой речи. В покорном молчании я слушала продолжение.

– Процесс оценки чрезвычайно сложен, а результат непредсказуем, именно поэтому лотерея получила свое название. Ее тесты определят все твои сильные стороны и подберут профессию, наиболее подходящую для тебя и ценную для улья, поэтому у тебя еще есть шансы попасть на высокий уровень.

Завершив стандартную речь, руководитель мероприятия поспешил помочь Касперу вставить ткань в машину и вновь объяснил действие кнопок. Я уставилась на жуткую красно-пурпурно-зеленую катастрофу перед собой и застонала. В первые пару лет на подростковом уровне я радостно верила преподавателям, когда те говорили, что провал в разных видах деятельности не имеет значения и у меня есть все шансы попасть на высокий уровень. Сейчас успокаивающие слова казались пустой банальностью.

Болезненное мероприятие неизбежно закончилось выкликиванием Шанны. Преподаватель вручил ей золотую карточку, а мы все поаплодировали. Шанна была моей лучшей подругой, но я не могла не думать, сколько золотых карточек она набрала за эти годы и как открыто признавалась, что ей не хватает времени для посещения даже половины продвинутых занятий.

Не то чтобы меня возмущала удача Шанны, но она лишь подчеркивала мое собственное отсутствие талантов. Лотерея, конечно, отправит меня вниз по улью, вопрос только, насколько далеко. Хорошо, если я окажусь хотя бы на девяносто третьем уровне, а не окончу техником канализации на девяносто девятом.

Глава 11

– Ты очень молчалива, – заметил Аттикус, пока мы ехали на экспресс-ленте. – И за обедом мало ела. Если не хочешь идти со мной на это свидание, просто признайся. Мы можем обо всем забыть.

– Я хочу пойти с тобой на свидание, – поспешно ответила я. – Но немного побаиваюсь шествий Света и Тьмы. Пожалуйста, не смейся, если я закричу.

– Не буду. Я и сам боюсь, когда выключают свет, особенно на шествиях перед Хеллоуином, когда знаю, что темные силы победят. Но сейчас Праздник, и мы можем успокаивать себя тем, что нас ждет триумф света.

Праздник и Хеллоуин в улье – это парные фестивали света и тьмы, жизни и смерти, и победы в шествиях определенных сил отражают это. Другие люди боялись периодов темноты и актеров, игравших созданий из хеллоуинских историй, но в центре моих страхов стояло нечто иное.

Объяснить это Аттикусу было сложновато, поэтому я просто кивнула в ответ. Мы сошли с системы лент, встали в длинную очередь у арены Синей зоны и со временем оказались внутри.

За годы на подростковом уровне я дюжины раз бывала на этой арене. Ее внутреннее оформление изменялось в зависимости от события. На этот раз здесь совсем не было кресел, только длинная сцена в центре обширного открытого пространства. Толпа других подростков подхватила нас с Аттикусом, и я обнаружила, что стою прямо у сцены.

Аттикус скривился.

– Я не планировал так сильно приближаться к месту действия. Хочешь отодвинуться подальше?

Я повернулась и увидела группу безопасников, которые устанавливали белые барьеры, разделяя аудиторию на секции.

– Барьеры контроля безопасности толпы уже подняты, так что нам лучше остаться на месте.

Через несколько минут огни на арене начали угасать. Постепенно становилось темнее, чем в коридорах улья ночью, темнее, чем в парке при программе луны и звезд или на минимуме комнатного освещения, и так вплоть до полной черноты. Со всех сторон послышались испуганные вздохи

– Темнота не продлится долго, – напряженно прошептал Аттикус. – Я могу держать тебя за руку, если тебе страшно.

Я почувствовала, как его ладонь потерлась о мою, и ответила:

– Я не боюсь темноты.

– Правда? Я думал, ее все боятся. Ладно, могу я взять тебя за руку, потому что мне страшно?

Я хихикнула и схватила его ладонь. Казалось странно интимным стоять так близко друг к другу, переплетя в темноте руки.

Внезапно в дальнем конце сцены возник свет – это появились золотые стены, символизировавшие улей. Перед ними стояла актриса, игравшая ангела света, ее костюм и распростерные крылья сияли серебром.

– О, нет, – сказал Аттикус. – Обычно стены улья ставят в этом конце сцены, а на дальнем краю ее – Внешка. Должно быть, в этом году все изменили. Теперь ясно, почему мы в итоге оказались так близко к сцене. Наибольшие толпы будут на другой стороне.

Я прикусила губу, чтобы не проговориться. Я не боялась темноты, но трепетала перед ужасами Внешки.

Отдаленная фигура ангела света взмахнула сияющим золотым мечом в защиту стен улья.

– Верхотура! – крикнула она.

– Верхотура! – присоединилась я к ответному крику зрителей.

Сейчас на нашем краю сцены передвигались темные фигуры. Чудовищные создания с красными сверкающими глазами. Они издавали странные пронзительные крики, достигшие пика, когда из-под сцены поднялась высокая, завернутая в плащ фигура в красноглазом шлеме. Вокруг меня раздались панические взвизгивания. Это появился охотник за душами, кошмарный главный персонаж всех хеллоуинских историй.

– Идите ко мне, мои проклятые, мои падальщики тьмы, моя демоническая свита, – позвал он жестким искаженным голосом. – Этой ночью мы отправимся на охоту за душами и увеличим наше число.

Он дунул в свой рог. Свита ответила охотнику нечеловеческими криками и собралась вокруг него. Демоны преувеличено зафыркали и повели господина к краю сцены, навстречу испуганным воплям зрителей. Я посмотрела по сторонам и увидела, что толпа быстро отступает прочь. Свита, упустившая свою добычу, разочарованно зарычала, затем повернулась и ушла дальше по помосту за воображаемым запахом.

Действие повторилось там, затем в третий и в четвертый раз в других местах, а потом наступил так страшивший меня момент. Почти передо мной разгорался блеск. Из-под сцены поднималось Прасолнце!

Я знала, что это не настоящее Прасолнце, царившее в дневное время вне защитных стен улья. Это всего лишь актриса в костюме, и я не ослепну, если взгляну на нее, но все равно боялась. Я отпустила руку Аттикуса и попыталась отойти, но толпа прижимала меня к сцене.

Блеск становился все ярче, а затем показался горящий золотом головной убор. Безразличная ко всем остальному, я не отрывала от него глаз, пока что-то не коснулось моего плеча. Я повернулась и увидела, что на меня смотрит охотник за душами. В свете встающего Прасолнца я уловила под красноглазым шлемом черты потрясенного лица актера.

– В утиль! Должно быть, я теряю хватку. – Он отвернулся, пугаясь света Прасолнца и заслоняя глаза, а затем сбежал со своей свитой и укрылся в самом темном углу сцены.

Я поняла, что стою в одиночестве посреди пустого пространства, а подростки невдалеке смотрят на меня во все глаза. Я оглянулась в поисках Аттикуса и нашла его в нескольких шагах от сцены. Он нервно усмехнулся и вернулся ко мне.

– Мне казалось, ты говорила, что пугаешься во время шествий Света и Тьмы. Я никогда прежде не видел, чтобы кто-то смотрел прямо в глаза охотнику за душами.

– Я не боюсь ни охотника за душами, ни его свиты, – ответила я. – Знаю, что это лишь мифы из хеллоуинских историй. Меня пугает Прасолнце, потому что оно действительно существует вне улья.

Я вновь беспокойно взглянула на сцену. Прасолнце в своем ослепительном головном уборе танцевало по сцене. Когда актриса двинулась ко мне, я почувствовала, как пустилось вскачь мое сердце. Потому закрыла глаза и уткнулась лицом в плечо Аттикуса.

– Ты действительно напугана, – пораженно сказал он и обхватил меня, стараясь утешить. – Не стоит тревожиться. Актриса, играющая Прасолнце, не рискнет приближаться к тебе после того, как ты, не моргнув, смотрела на охотника за душами.

Я не ответила – просто не могла говорить. Так и стояла с плотно закрытыми глазами под защитой темноты и тепла плеча Аттикуса. Наконец, он заговорил вновь:

– Прасолнце вернулось под сцену. Теперь ты в безопасности.

– Уверен?

– Уверен, – подтвердил он.

Я вновь повернулась к сцене и осторожно открыла глаза. Да, Прасолнце исчезло, а охотник за душами и его свита возвратились в центр возвышения. Пару минут они пугали зрителей, а затем из-под сцены появилась новая фигура. Темный ангел в красном с черным костюме и с распростертыми крыльями повернулся к аудитории и поднял красный сияющий меч.

– Низость! – сурово крикнул он.

Охотник за душами и его свита поклонились своему хозяину, а зрители заулюлюкали. Темный ангел злобно махнул мечом в сторону толпы и зашагал к золотым стенам улья. Навстречу ему выступила ангел света и загородила дорогу.

– Мы были возлюбленными когда-то, – сказал темный ангел. – Присоединяйся ко мне во тьме.

Ангел света покачала головой.

– Мы были возлюбленными когда-то. Присоединяйся ко мне на свету.

Ангел тьмы в свою очередь качнул головой и посмотрел наверх.

– Я взываю к правосудию!

С потолка спустилась новая фигура, полностью одетая в черное и несущая за спиной огромный меч, и встала перед ними.

– Ты взывал к правосудию, и я здесь. Чего ты просишь?

– Дважды в год я имею право бросить вызов тем, кто изгнал меня, – проговорил ангел тьмы.

– Ты имеешь такое право, – согласилась фигура правосудия.

– Дважды в год я отвечаю на его вызов, – отозвалась светлый ангел.

– И у тебя есть такое право. Пусть начнется битва.

Правосудие поднялось и исчезло в потолке, а два ангела выступили вперед. Их мечи громко клацнули при столкновении, и завязалась драматичная битва, заставившая охотника за душами и его свиту в страхе сбежать.

В какой-то момент ангел света распростерлась на полу и лишилась меча, но это не вызвало у зрителей настоящего страха. Все мы знали, что темный ангел должен победить в представлении перед Хеллоуином, а светлый одержит верх перед Праздником.

Сцена боя, как и положено, достигла развязки, когда ангел тьмы опустился на колени, а противница приставила меч к его горлу.

– Оставь мне жизнь, – взмолился проигравший.

– Почему я должна тебя щадить? – спросила светлый ангел. – Наш выбор разделил нас навсегда.

– Мы всегда разделены, но всегда едины, – возразил ангел тьмы. – Не может быть света без тьмы, и нет тьмы без света.

Ангел света опустила меч.

– Тогда уходи.

Ангел тьмы с трудом поднялся на ноги и сбежал, охотник за душами со свитой последовали за своим поверженным предводителем. Они быстро спустились по ступеням и пропали под сценой, а ангел света триумфально подняла меч.

– Верхотура! – крикнула она.

– Верхотура! – отозвалась толпа.

Светлый ангел медленно прошла вдоль сцены и обратно, отмечая свою победу, а затем золотые ворота улья отворились. Выбежала группа людей в золотых и серебряных нарядах.

– Верхотура! – крикнули они и начали бросать в толпу мерцающие флажки.

Аудитория жадно тянула руки, хватая вымпелы. Я и не думала сама пытаться получить такой, поскольку люди выше меня и с более длинными руками всегда перехватывали их первыми, но подбежал мужчина в серебре, опустился на колени на сцену передо мной и вложил флажок мне в руки.

– Почему я не испугал тебя прежде?

Я в замешательстве уставилась на него, а потом по лицу и голосу узнала в нем охотника за душами. В Хеллоуин темный ангел выиграл бы битву и охотник за душами со свитой остались бы на сцене и раздавали толпе красные флажки. Теперь я поняла, что в Праздник те же самые актеры уходят под сцену, быстро переодеваются и вновь появляются с победившими силами света и вручают серебряные и золотые лоскуты.

– Меня отвлекло поднимавшееся Прасолнце, – объяснила я.

Он вроде бы опешил, но силы света уже собирались в центре сцены, и актер встал и отошел к ним.

– Свет победил, – крикнула ангел света. – Позвольте нам пойти вперед и объявить улью о Празднике!

Она высоко подняла меч, сбежала со сцены по ступеням и устремилась в зазор в толпе. Силы света радостно бросились за ней, а ожидавшие безопасники выдвинулись вперед, чтобы убрать барьеры. Одна за другой части толпы получали возможность присоединиться к длинной процессии.

– Верхотура! – кричали мы, размахивая флажками и выбегая с арены.

Глава 12

Ангел света провела процессию вокруг близлежащего торгового района и через местный парк, залезла на парковую скамейку и взмахнула мечом.

– Хорошего Праздника всем вам, и пусть те, кто вступает в лотерею 2531, добьются верхотуры!

– Верхотура! – в последний раз ответила толпа, затем повернулась и двинулась к ближайшему выходу из парка. Сразу за воротами располагалась крупная развязка системы лент, и группа безопасников следила, чтобы люди вставали в упорядоченную очередь, а не пытались забраться на ленты все вместе.

– Я по-прежнему не понимаю, почему ты так боишься Прасолнца.

Одно упоминание Прасолнца рассердило меня и заставило обороняться:

– Это похоже на мой страх высоты. Он связан с чем-то, что произошло со мной в детстве.

– Что с тобой случилось? – спросил Аттикус.

Вспыли нечеткие воспоминания о пережитом в детстве ужасе.

– Это сложно объяснить.

– Я очень постараюсь понять.

– Когда я говорю «это сложно объяснить», то имею в виду, что терпеть не могу рассказывать об этом, – огрызнулась я. – Почему ты не можешь просто принять мои слова и заткнуться?

Аттикус поднял руки, сдаваясь.

– Прости. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Ты пойдешь на завтрашнее утреннее мероприятие?

– Нет. Придется делать глиняные горшки, а я ненавижу ощущение мокрой глины. Да и вообще начинаю думать, что пора отказаться от всех мероприятий. Я привыкла, что плохо справляюсь, но утреннее занятие по машинной вышивке стало полной катастрофой. Моя ткань выглядела так, словно ее залило рвотой.

– Я провалился так же, как и ты.

– Твой рисунок выглядел вполне приемлемым.

– Лишь потому, что я сжульничал, – отозвался Аттикус.

– Что? Как тебе удалось?

– Я выбрал два совершенно безопасных цвета: серый и синий – и не прикасался к кнопкам дизайна, так что по умолчанию получились полоски.

– О. Я не поняла, что машина так работает. – Я поколебалась мгновение. – По пути из отделения, где мне лечили голову, произошло кое-что смешное. Я оказалась у дверей между Бирюзовой и Синей зонами как раз в момент закрытия на регулярное тестирование, поэтому застряла на Бирюзовой стороне.

– Пока не вижу шутки, – сказал Аттикус.

– У меня болела голова. Я увидела ряд стульев и села с какими-то другими подростками.

– По-прежнему ничего смешного.