Текст книги "Риск (ЛП)"

Автор книги: Джанет Эдвардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Сейчас я испытывала жуткую жажду, поэтому отправилась на поиски киоска с едой. Возможно, апартаменты на девяносто третьем уровне меньше, чем на двадцать седьмом, но парк, похоже, такой же большой, если не больше.

Наконец, я разглядела киоск в красно-белую полоску, стоящий у берега маленького озера, и уже спешила к нему, когда на боковой тропе показалась безопасница в синей форме. Она хмуро повернулась ко мне, и я с виноватым видом застыла.

– Ты попала в беду? – спросила она. – Тебе нужна медицинская помощь?

Я взглянула на свою тунику и увидела кровоподтеки, что запачкали синие буквы, гласившие: я болельщица команды по серфингу Синей зоны.

– Со мной произошел несчастный случай на пляже подросткового уровня, и меня отвезли на лечение в медицинское отделение в одном коридоре отсюда.

Я знала, что безопасница попросит мой идентификационный код, чтобы проверить историю. За этим последуют вопросы, почему я гуляю по этому парку, а не иду прямо на подростковый уровень, поэтому я поспешила высказаться в свою защиту.

– Мне долго добираться до дома, а я еще чувствую усталость и потрясение от происшествия, поэтому решила отдохнуть здесь, прежде чем возвращаться.

Я приготовилась к неизбежной лекции о том, что следовало доехать лифтом прямо до подросткового уровня и отдыхать в парке там, и поразилась, когда женщина просто улыбнулась.

– Хорошая идея.

Она подошла к ближайшей скамейке и села. Я в замешательстве посмотрела на нее: она так отличалась по поведению от безопасников, которых я встречала, когда навещала родителей. Потом поняла очевидное. Мои родители жили на двадцать седьмом уровне, а сейчас я находилась на девяносто третьем. Безопасников явно больше беспокоили люди, незаконно заходящие на высокие уровни улья, чем на низкие.

От безопасницы послышался пронзительный звук, и автоматический голос проговорил:

– Опасное нарушение периметра. Тропа 4. Раштон 2527-0355-317.

Безопасница вскочила на ноги и поспешила наперерез маленькому мальчику, который, игнорируя красное свечение браслета на правом запястье, направлялся к озеру. Я рассмеялась, увидев, как она покачала головой и сурово указала дорогу обратно на разрешенную, безопасную для детей область парка. Сейчас женщина вела себя в точности, как безопасники на двадцать седьмом уровне.

Моя головная боль все усиливалась, и я решила принять одну из полученных таблеток. Для этого мне определенно требовалось питье, поэтому я двинулась к киоску.

За стойкой находился пожилой мужчина. Он уставился на следы крови на моей тунике и задал тот же вопрос, что и безопасница:

– Тебе нужна медицинская помощь?

– Спасибо, я уже получила лечение. И просто хочу купить воды.

Мужчина кивнул.

– Если ты еще и голодна, то у нас есть обед по лучшей цене. Он включает бесплатную бутылку воды и хрустящий кекс.

Я изучила плакат с ценником киоска и с облегчением увидела, что товары едва ли дороже, чем на подростковом уровне. Я решила, что сейчас хочу не только пить, но и есть, и мужчина прав, говоря, мол, обед – это лучшее предложение.

– Я возьму сырный обед с шоколадным хрустящим кексом. У вас есть напиток со вкусом дыни?

Он рассмеялся и указал на мою тунику.

– Ты далека не только от родной зоны, но и от родного уровня.

Я в замешательстве взглянула на него.

– Если бы ты пришла на девяносто третий уровень к родителям, то знала бы, что у нас есть только основные напитки: яблочный, апельсиновый и лимонный, – мягко объяснил он. – Вопрос о дынном напитке показывает, что ты жила гораздо выше в улье.

Я не знала, как ответить на слова об уровнях, поэтому решила придерживаться темы напитков:

– В таком случае я возьму яблочный.

Минутой позже я держала под правой подмышкой большую бутылку, в правой руке – большой ломоть хлеба с сыром и салатной смесью, а в левой – хрустящий кекс. Стайка озерных уток с оптимизмом приближалась ко мне, поэтому я нашла спокойное место возле ручья, где за мной с надеждой наблюдал лишь один кролик.

Я взяла одну из своих таблеток, запила яблочным соком и начала есть. И успела проглотить уже половину обеда, когда вспомнила слова Шанны о близости девяносто третьего уровня к системам переработки мусора на сотом.

Поколебавшись секунду, я сказала себе, что замечание подруги нелепо. Наш город-улей располагается под землей, и вся его вода и воздух восстановлены, но переработанная вода и затхлый воздух проходят полную очистку на сотом уровне, прежде чем возвращаются в системы подачи. Вода здесь, на девяносто третьем, не должна отличаться от той, что поступает в верхнюю часть улья.

Я вновь принялась за еду. Хлеб был свежим, сыр отличался сильным, но приятным вкусом, а к напитку и кексу и придраться невозможно. Листья салата оказались слишком грубыми и горькими на мой вкус, поэтому я поделилась ими с кроликом, а затем с довольным вздохом растянулась на траве.

Таблетка, очевидно, действовала, поскольку боль в моей голове ослабла. Я лежала в благословенном безделье, любуясь фиолетовыми цветами на ближайших кустах и слушая птичье пение, доносившееся с деревьев. Со временем надо мной закружилась маленькая птичка; она направлялась к гнезду, приделанному к вершине стоящей неподалеку поддерживающей колонны.

Я не знала, подействовали на меня таблетки или большая порция еды, но обнаружила, что от души зеваю. Я закрыла глаза, намереваясь немного подремать, прежде чем возвращаться на подростковый уровень, но проснувшись, обнаружила, что лампы с солнечным эффектом на потолке умерили яркость до лунной и появились маленькие огоньки звезд.

Если парковое освещение переключилось на ночное, то сейчас уже за десять вечера. Я проспала больше шести часов!

Я в тревоге села, огляделась и увидела, что прежде гостеприимный парк превратился в место зловещих темных теней.

Глава 5

Раньше девяносто третий уровень казался ободряюще похожим на подростковый, но сейчас я осознала, что нахожусь более чем в сорока уровнях от зоны домашнего коридора. Я с трудом поднялась на ноги, обошла темную массу кустов и направилась туда, где свет лун отражался в ровных водах озера. У меня никогда не возникало проблем с ориентированием ночью в парке подросткового уровня, но здешних троп я не знала и понятия не имела, где выходы.

Я решила, что лучше всего снова найти киоск с едой. К ночи он закроется, но все равно поможет выбраться к выходу, поскольку парковый киоск всегда стоит на главной тропе.

Найти киоск оказалось сложнее, чем я ожидала. Его красные и белые полосы мгновенно бросались в глаза при свете дня, но сейчас он превратился в просто еще одну затененную фигуру среди деревьев и поддерживающих колонн. Возле киоска мне пришлось выбирать, идти по тропе направо или налево. Оба направления должны были вести наружу. Я повернула налево и вскоре дошла до двойных дверей с горящим зеленью указателем выхода.

Я поспешила миновать двери, ощутив от облегчения прилив бодрости, и увидела, что нахожусь на границе ярко освещенного торгового района. Несмотря на поздний час, между магазинами сновало неожиданно большое количество людей. Я предположила, что посменные работники живут здесь же, на девяносто третьем уровне.

Я направилась к ряду лифтов, вызвала один, и когда двери открылись, увидела в кабине мужчину и женщину в одинаковых белых комбинезонах. Я взглянула на номер уровня назначения, увидела, что они поднимаются на один из пятидесяти промышленных на вершине улья, и нажала кнопку пятидесятого подросткового. Похоже, так поздно вечером между уровнями путешествовало не слишком много народа, и лифт взмыл вверх, больше не останавливаясь.

Когда двери открылись на подростковом уровне, я увидела, что нахожусь в другом торговом районе. У подростков мало причин заниматься покупками поздно вечером, поэтому лампы были потушены, и виднелось лишь несколько неясных фигур. Я все еще шла с неправильной стороны Бирюзовой зоны, но сейчас, прибыв на домашний уровень, чувствовала себя гораздо спокойнее.

Я двинулась в сторону более ярких ламп и обнаружила крупную развязку лент. Проверила знаки. Я в районе 505/5010 в Бирюзовой зоне и должна добраться домой в квартал 510/6120 в Синей. Я встала на медленную ленту в южном направлении, дала себе секунду приспособиться к ее скорости, затем перешла на среднюю и экспресс-ленту.

Она повезла меня по очень широкому коридору с яркими огнями над головой. Впереди стояла большая группа болтающих подростков, за моей спиной – мальчик и девочка. Группа впереди, должно быть, собиралась на позднюю вечеринку на пляже подросткового уровня, поскольку все они несли пляжные сумки и полотенца. Я поняла, что оставила свою пляжную сумку и полотенце, когда меня увезли на каталке. Оставалось надеяться, что кому-нибудь из друзей хватит ума забрать мои вещи.

Знаки на стене показывали, что мы приближаемся к перемычке между Бирюзовой и Синей зонами. Я как раз прикидывала, сколько минут мне потребуется, чтобы добраться отсюда до комнаты, когда гладкое движение ленты подо мной, похоже, на мгновение прервалось, а затем возобновилось, но как-то неспешнее. Я в замешательстве огляделась и заметила, что средняя лента тоже движется медленнее.

Уже встревоженная, я повернулась к мальчику и девочке позади.

– Что происходит? Система лент ломается?

Девочка скривилась, сочувствуя моей глупости.

– В полночь начинается тестовое закрытие межзональных дверей, происходящее раз в три месяца. Ты правда думала, что при этом экспресс-ленты продолжат двигаться на высокой скорости и выбрасывать людей у закрытых дверей?

– А, точно. Сегодня столько всего произошло, что я совершенно забыла о закрытии перемычек. Как глупо с моей стороны. – Я поспешно повернулась лицом по ходу движения.

– Существуют же те, кто выйдет из лотереи техником сточных вод девяносто девятого уровня, – проговорил за моей спиной презрительный девичий голос.

Я сжалась от смущения, но у меня возникла проблема посерьезнее, чем проявление глупости перед парой незнакомых подростков. Если я не пройду через межзональные двери до их закрытия, то застряну в Бирюзовой зоне еще на час.

Сейчас все три ленты бежали со скоростью самой медленной из них. Замигали красные указатели, а сверху донесся оглушительный голос:

– Предупреждение! Приближаются межзональные перемычки! Межзональные двери закрываются. Всем пассажирам покинуть ленты.

Я прошла через среднюю и медленную ленты и встала на пол коридора. Группа подростков зашагала вперед, и я последовала за ними туда, где коридор заканчивался открытой площадкой.

Там я увидела две массивные двери в бирюзовые и синие полосы. Проход был широко открыт, как обычно, и я подумала, что еще есть шанс миновать его до тестового закрытия, но затем увидела, как безопасники в синей форме натягивают поперек дверей красную ленту.

Мужчина в форме ремонтных служб встал перед преградой. Достал инфовизор и проговорил в него:

– Перемычка 6, дверь 17, уровень 50. Мы готовы к закрытию с Бирюзовой стороны.

Наблюдавшие подростки также достали инфовизоры и проверили время. Последовало выжидательное молчание, а затем они начали декламировать:

– Пять, четыре, три, два…

Голоса потонули в вое сирены, и две гигантские створки двинулись навстречу друг другу. Наш улей составляет одну зону в ширину и десять в длину. Я представила, как эта сцена повторяется у каждой двери, на каждой из девяти перемычек, на всех ста жилых и пятидесяти индустриальных уровнях.

Когда мне было восемь лет, учителя устроили нам специальную ночную экскурсию на закрытие межзональных перемычек. Нам прочитали лекцию о том, как важно иметь возможность отгородить территории улья при крайней необходимости, например, во время крупного пожара. Я едва слушала. Мой разум сосредоточился на песнях Долга улью, которые мы учили в школе, я вспоминала строки о единстве улья, о совместной работе для общего блага и вздрагивала при мысли, что Синюю зону отрежут от остальных.

Сейчас, в семнадцать лет, при взгляде на запертые межзональные двери я все еще испытывала отзвук прежнего ужаса. Я всегда жила в Синей зоне, сперва на двадцать седьмом уровне, а затем на пятидесятом, но сейчас не могла туда попасть.

Мужчина в ремонтной форме вновь заговорил в инфовизор:

– Перемычка 6, дверь 17, уровень 50. Подтверждаю фиксацию межзональных дверей.

Я не знала, что делать дальше. Двери между зонами останутся закрыты, по крайней мере, час. Я чувствовала усталость и боль в сердце, поэтому не могла оставаться здесь так долго, но не видела другого выхода.

Я обнаружила, как несколько подростков целенаправленно двинулись сквозь толпу, повернула голову, чтобы узнать, куда они идут, и заметила, что все направляются к группе стульев. Я поспешила туда же и с чувством облегчения села.

К нам присоединились еще подростки, а перед группой встал мужчина. Я увидела на нем форму руководителя мероприятия и с неприятным ощущением поняла, что ворвалась на плановое занятие Бирюзовой зоны.

– Я рад, что так много моих учеников приложили усилия, чтобы сюда добраться. – Руководитель мероприятия повернул голову и взглянул прямо на меня. – Похоже, у нас еще и новичок. Разве ты не должна быть на лекции Синей зоны о межзональных перемычках?

Я услышал смешок девушки, сидевшей рядом.

– Произошел несчастный случай, – неловко объяснила я. – Мне пришлось отправиться на лечение в медицинское отделение, и я не успела пройти через двери до закрытия, так что…

– А, понятно, – перебил меня руководитель мероприятия. – Ты задержалась из-за несчастного случая, не смогла попасть на свой урок и решила присоединиться к нашей лекции.

– Да, – подтвердила я.

– Как тебя зовут?

– Эмбер.

– Мне нравится твоя увлеченность, Эмбер. – Мужчина вновь повернулся к классу. – Итак, если вы внимательно слушали на вчерашнем занятии, то знаете, что в этом действии примет участие половина ремонтного персонала нашего улья.

Он достал свой инфовизор, постучал по нему и вывел на стену сложную диаграмму.

– Как видите, межзональные двери простираются выше уровня потолка и ниже уровня пола. Прямо сейчас в вентиляции и трубах находятся люди, проверяющие, что все пути доступа пламени, дыма, и ядовитых паров перекрыты.

Я откинулась на стуле, пропуская мимо ушей жужжание лектора. Казалось, он говорил часами, и я уже засыпала, когда вдруг услышала другой голос. Я поспешно разлепила веки, огляделась и напряглась, увидев, что руководитель мероприятия закончил лекцию и теперь задает слушателям вопросы.

– Главная вертикальная вентиляционная шахта, – сказал парень, сидевший в двух стульях от меня.

– Неверно. – Преподаватель взглянул на девушку рядом со мной. – Магда?

– Мусоропровод.

– Неверно. – Лектор посмотрел на меня. – Эмбер?

Я понятия не имела, на какой вопрос должна отвечать. И бросила отчаянный взгляд на диаграмму. На ней виднелось множество пометок, и я выбрала одну наугад.

– Обводящая электрическая линия.

Руководитель мероприятия вскинул голову, словно от удивления, и указал на меня пальцем:

– Ты права!

Правда? Я задумалась, в чем же оказалась права. В этот момент снова загудела сирена, и все повернули головы. Межзональные двери разъехались в стороны.

– Мой класс, вы задержались допоздна, поэтому я разрешаю вам пропустить утреннее занятие, – оживленно заметил преподаватель. – Эмбер, это тебе. Мои поздравления.

Он протянул руку. Я поразилась, увидев, что он держит золотую карточку.

– Эмбер, – повторил лектор.

Я заставила себя встать и подойти за карточкой.

– Спасибо, – пробормотала я.

Остальные подростки, как и положено, поаплодировали, но я видела на их лицах зависть. Затем все встали и поспешили прочь, не разговаривая со мной. Безопасники убрали свою красную ленту, и я присоединилась к толпе людей, торопящихся в Синюю зону.

Система лент уже вновь набирала мощь. Через две минуты я на полной скорости двигалась на юг. Я взглянула на золотую карточку в своей ладони и почувствовала, что плачу. Я четыре года тяжело трудилась, ходила на все занятия, но получила золотую карточку только один раз – за плавание. А сейчас проспала лекцию, чудом угадала ответ на вопрос и заработала знак, позволяющий мне посещать занятия по инженерному делу для продвинутых.

Я бросила карточку в карман и постаралась забыть о ней до конца путешествия. Добравшись до района 505/6120, я еще немного проехала на восток и оказалась в конце своего домашнего коридора. Выдохнула с облегчением, дошла до комнаты, открыла дверь и в шоке застыла.

В стене моей комнаты зияла дыра, и через нее выбиралось похожее на паука существо в черном со странно сияющими глазами.

Глава 6

Я слабо вскрикнула и отступила. У какого монстра могут быть такие яркие глаза? Я вспомнила телепата, ехавшего со мной в лифте, и странный блеск его пурпурных глаз под серой маской. Так выглядела телепат без своей маски? И если это она, то зачем пришла ко мне через стену комнаты?

– Не волнуйся, Эмбер, – проговорил знакомый голос. – Это всего лишь я.

– Форж? – взвизгнула я.

– Пожалуйста, не кричи так. Ты всех разбудишь.

Я понизила голос до яростного шепота:

– Напугал меня до смерти. Что ты делаешь в моей комнате?

– Тебе абсолютно незачем расстраиваться.

– Незачем расстраиваться? – в неверии повторила я. – Ты разрушил стену моей комнаты!

– Ничего подобного. Как твоя голова?

– Моя голова чувствовала себя прекрасно, пока ты не выпрыгнул на меня из стены.

Я оставляла в комнате минимум света. Сейчас мне наконец хватило ума включить лампы на полную мощность. Форж с виноватым смущенным видом стоял перед дырой в стене. Он был одет в черную футболку и леггинсы, лицо и руки в грязи, а на плече висел моток веревки. То, что я приняла за странно блестящие глаза, на деле оказалось лампочками, прикрепленными к черной ленте, повязанной вокруг его головы.

Форж умиротворяющим жестом поднял обе руки и заговорил успокаивающим тоном:

– Я бы никогда не зашел сюда, если бы знал, что ты вернешься сегодня ночью, Эмбер. Честное слово, я ничего не повредил. Лишь снял крышку с вентиляционного люка, чтобы заглянуть внутрь. Я старался не устраивать беспорядка.

Он замолчал и взглянул на кучу одежды на полу.

– Этот беспорядок уже был, когда я пришел.

Я не собиралась отвлекаться на свою неаккуратность.

– Как ты сюда вошел?

– Ты назвала мне код своей двери.

– Правда? Когда?

– В прошлом году, – ответил Форж. – Мы планировали встретиться на тренировке по плаванию. Ты позвонила мне и сказала, что поздно вернешься от родителей и хочешь прийти прямо в бассейн. И попросила взять твою сумку для плавания и встретить тебя на месте.

Он был прав.

– И ты все еще помнишь мой дверной код?

– Его несложно запомнить: пять, четыре, три, два, один.

Я не хотела переходить и к теме грамотного выбора кодов.

– Почему ты не можешь разворотить люк в своей комнате?

– У меня его нет. Я подумал, ты не станешь возражать, если я открою твой люк и загляну внутрь.

Я посмотрела на него.

– Это же твоя одежда для скалолазания. То есть ты надел костюм для восхождений, привязал к своей голове эти глупые лампочки и принес с собой веревку, чтобы просто заглянуть в инспекционный люк?

– Ладно, не совсем, – признал Форж. – Заглянув туда и увидев, что в вентиляцию можно протиснуться, я не смог сопротивляться желанию залезть внутрь и оглядеться, но обычная одежда цеплялась за решетчатый пол, и было чертовски темно. Я поступил разумно: вернулся к себе и снарядился получше, прежде чем продолжать исследование.

Я застонала.

– Таково твое представление о разумном? Ползать по мерзкой вентиляционной системе?

Форж взглянул на свои ладони и вытер их о футболку.

– Там было не так уж грязно.

– Ты не мог знать, каково там. Ты рисковал свалиться в шахту лифта!

– Именно поэтому я взял веревку, – отозвался Форж. – Но обнаружил, что она мне не нужна. Узкая вентиляция вела в более крупный ремонтный лаз, где лампы реагируют на движение. Тот соединяется с другими ходами, и есть лестницы, ведущие вверх и вниз.

Он покачал головой.

– Это действительно запутанное место. Кое-где на стенах я видел коды для ремонтников, но не понял их значение. В следующий раз, идя туда, я планирую взять маркер и нумеровать перекрестки и лестницы, чтобы…

– Ты туда не вернешься, – перебила я. – По крайней мере, из моей комнаты. Закрой эту дыру в моей стене!

Форж вздохнул, вернулся к пролому, накрыл его крышкой и закрепил ее. Затем отступил и указал на это место:

– Видишь, абсолютно никакого ущерба.

Я осмотрела крышку и с сомнением подергала ее, чтобы проверить, не выпадет ли она из стены. Не выпала.

– Я так мечтаю вернуться туда еще несколько раз и исследовать ходы, – с надеждой прибавил Форж. – А у тебя единственная комната в нашем коридоре, где есть полноценный инспекционный люк. У всех остальных – лишь крошечные вентиляционные отверстия.

– Всем остальным повезло, – с горечью заметила я. – Как я могу спать, зная, что в любой момент из моей стены могу вылезти люди?

– Пожалуйста, Эмбер.

Форж жалобно взглянул на меня. Я почувствовал обычный порыв согласиться на все, что он хочет, но поборола себя.

– Нет. Ты больше носа не сунешь в мою комнату.

– Но исследовать ремонтные ходы так волнительно.

– Ты ходишь на скалолазание. Состоишь в подростковых командах Синей зоны по плаванию и серфингу. Для разумного человека волнений более чем достаточно. – Я указала на дверь. – Убирайся!

Форж снова вздохнул и удалился. Я мрачно посмотрела на закрытую дверь, подумала, не видел ли кто-нибудь из наших друзей его выходящим от меня посреди ночи и не заподозрят ли нас в чем-нибудь. Это казалось совершенно невероятным. Если по аналогии представить Шанну парковой лампой с солнечной яркостью, то я едва тянула на бледный свет луны.

Я повернулась и взглянула на свое отражение в стенном зеркале. Волосы – просто кошмар, а туника перепачкана темными пятнами крови. Я скривилась. Какой тут свет луны – максимум одна из мелких слабых звезд.

Я завесила инспекционный люк в стене одним из больших купальных полотенец, чтобы точно знать: никто из ползающих в вентиляции не может разглядеть меня через решетку, – а затем разделась. Бросила вещи в кучу, уже лежавшую на полу, сделала мысленную пометку, что действительно надо будет заняться стиркой, и зашла в душевую кабину, чтобы быстро, но осторожно вымыться.

Клей на макушке, похоже, без проблем пережил горячую воду, но голова снова разболелась. Прошло гораздо больше шести часов после приема последней таблетки, так что я могла взять еще одну. Я вспомнила, что лекарства остались в кармане туники, и выудила ее из кучи грязной одежды. Достав одну из таблеток, я заметила на коробке предупреждение: «Может вызывать сонливость».

И застонала. Теперь ясно, почему я отрубилась в парке девяносто третьего уровня. Если бы я заметила надпись раньше, то не приняла бы таблетку, пока не оказалась здесь, вернулась бы к друзьям ранним вечером, и Форж не вторгся бы в мою комнату, наградив меня страхом перед инспекционными люками.

Я с сомнением взглянула на таблетку в руке, решила, какая разница, я все равно ложусь в кровать, и проглотила лекарство. Переключила освещение в комнате на минимум, запустила спальное поле, расслабилась на теплом воздушном слое, а затем нахмурилась. Я всегда ложилась спать головой к стене с вентиляционным отверстием, но сейчас там висело полотенце. Я скатилась со спального поля, залезла на него с другой стороны, так, чтобы полотенце оказалось возле ног. Оно слабо шевелилось от шедшего из отверстия воздуха, но я заставила себя проигнорировать движение и закрыла глаза.

Однако вторая таблетка, похоже, не оказывала такого же воздействия, как первая. Я парила на грани сна, но не могла пересечь черту. Разрозненные воспоминания о дневных событиях пролетали в мозгу. Аттикус, спокойно нарушающий устои подросткового уровня рассказом о родителях с восьмидесятого. Мерзкий момент в лифте, когда на меня смотрела телепат. Мои откровения Базз о странной реакции на Форжа.

Я тогда решила, что Базз – просто болтливая незнакомка с низкого уровня, приглядывавшая за мной на случай, если от травмы головы у меня начнется головокружение. Знай я, что она психотерапевт с первого уровня, промолчала бы об этой истории с Форжем или добавила деталей и даже упомянула о странных повторяющихся снах о нем?

По крайней мере, сегодня я добилась прорыва. Форж хотел еще полазать в вентиляции, но меня так разозлило его вторжение в мою комнату, что я ему отказала.

Я наслаждалась своей маленькой победой и думала, что надо завтра сменить код двери и, наконец, заснула. Мне снилось, что я вновь в парке девяносто третьего уровня. Я кормила кролика салатными листьями, а он разговаривал со мной и рассказывал, что лотерея назначила меня психотерапевтом первого уровня.

Затем кролик каким-то образом превратился в Форжа, и я попала в ловушку странного закольцованного сна. Мы с Форжем шли через парк. Форж выглядел выше обычного, и деревья тоже, а солнца в потолке казались ослепительно яркими.

В мои сны ворвался звон, возвращая меня в сознание. Я на миг почувствовала замешательство, а затем поняла – уже, должно быть, восемь часов утра, и инфовизор сообщает мне, что пора просыпаться.

Я потянулась за лежавшим на столе рядом со спальным полем прибором, больно ударилась пальцами об стену и вспомнила, что сплю с неправильной стороны поля. Скрутилась, чтобы развернуться в противоположном направлении, схватила инфовизор, а затем сообразила, что на самом деле звонят в дверь.

Я скатилась со спального поля, натянула платье и крикнула:

– Кто там?

– Я, – ответил Форж.

Я открыла дверь и уставилась на него.

– Что с тобой, Форж? Сперва ты пугаешь меня до смерти посреди ночи, а теперь будишь ни свет ни заря.

– Уже не заря, – возразил Форж. – Встав утром, я сказал остальным, что ты вернулась поздно ночью. Когда ты не появилась на занятии по раскрашиванию Праздничных масок, мы подумали, что ты разоспалась, но около одиннадцати начали волноваться. Шанна еще заканчивала маску, и я сказал, что проведаю тебя сам.

– Сейчас не может быть одиннадцать часов. – Я успела убрать инфовизор в карман, но сейчас достала его и взглянула на экран. – О, ты прав, уже одиннадцать. В утиль. Скажи остальным, я сожалею, что не помогла вам с масками. Доктор дал мне какие-то таблетки, и меня отрубило на несколько часов.

– Дело не в масках. Мы все понимаем, что тебе нужно отдохнуть после удара головой. И волновались, не больна ли ты. – Форж замолчал и мечтательно мне улыбнулся. – Есть ли хоть какой-то шанс, что ты разрешишь мне залезть через твою комнату в вентиляцию? Я правда был бы благодарен.

Я открыла рот, намереваясь сказать «нет».

– Да, но в будущем ты должен всегда просить у меня разрешения.

– Обещаю, – радостно сказал Форж и поспешил в коридор.

Я уставилась ему вслед. Я взбесилась, когда Форж напугал меня прошлой ночью. И намеревалась никогда больше не пускать его в свою комнату. Думала сменить код на двери, чтобы нахал не мог сюда проникнуть без моего ведома. А сейчас просто согласилась, мол, да, лазь через мою комнату когда вздумается.

Понятия не имела, что со мной и почему я продолжаю так вести себя с Форжем, хотя любому другому спокойно отказала бы и не меняла решения. Надо это прекратить, причем сейчас же.

Глава 7

Я приняла душ, оделась и хмуро взглянула на кухонный блок в углу своей комнаты. Я зверски проголодалась, но кухонные блоки в жилищах подросткового уровня предлагали только простейший выбор восстановленных блюд. В других местах вы могли получить гораздо лучшую еду по той же цене, поэтому я прибегала к использованию своего кухонного блока лишь в самых отчаянных случаях.

Я решила подождать с едой, уложила волосы, чтобы прикрыть клей, и направилась в общинную комнату нашего коридора. Вошла и обнаружила, что вся группа, за явным исключением Риса, рассматривает кучу Праздничных масок на столах.

– Простите, что проспала, – сказала я.

Все повернулись ко мне, и Шанна в ужасе задохнулась.

– Эмбер, что случилось с твоими волосами?

– Доктор нанес мне на кожу клей. Не волнуйся. Врач сказал, что клей сам собой исчезнет дней через десять.

– Десять дней, – повторила Шанна траурным тоном. – То есть, ты будешь так выглядеть весь Праздник?

– Да.

Она горько вздохнула.

– Учитывая, что лечение проходило на девяносто третьем уровне, полагаю, мы должны радоваться, что у тебя вообще остались волосы.

Я поспешно сменила тему.

– Вижу, вы закончили раскрашивать маски.

– Я помогал с изнанкой, – сообщил перемазанный в краске Каспер.

– Ты прекрасно поработал с изнанкой, – похвалила Линнет.

– Мы не должны трогать маски, поскольку они еще не высохли, – прибавил Каспер.

– Я не стану их трогать. – Я подошла рассмотреть маски. Обычно на Праздник использовались золотая и серебрянная краска, но здесь виднелся легкий оттенок голубого, добавлявший толику утонченного своеобразия. – Они невероятны.

– Шанна наносила последние штрихи, – пояснила Прейя.

Шанна подошла ко мне и гордо взглянула на свою работу.

– Родители сказали мне, что в этот Праздник на элитных уровнях улья используют голубую краску, чтобы подчеркнуть основной цвет.

Шанна никогда не говорила прямо, но отдельные замечания вроде этого показывали, что ее родители создают или одежду, или интерьеры для высших уровней улья. Я подумала, что лотерея даст и Шанне похожую работу. Хотелось бы мне обладать хоть десятой долей ее таланта.

– Вижу, Риса здесь нет, – заметила я.

– Вчера вечером я сказал ему об исключении, – мрачно ответил Форж. – Он все равно заявился сюда утром и начал расстраивать Каспера, поэтому я выкинул придурка. Не знаю, куда он пошел дальше.

– Возможно, нашел, кому еще понадоедать. – Мановением руки я закончила разговор о Рисе. – У моих родителей сегодня выходной, и я должна навестить их днем. Могу пойти прямо сейчас. Уверена, они не станут возражать, если я приду на час раньше.

– Уверена, они ждут, что ты придешь на час раньше, – сухо отозвалась Марго. – Ты каждую неделю приходишь к ним заранее, чтобы бесплатно пообедать.

Я вспыхнула.

– Правила подросткового уровня гласят, что мы должны ограничиваться одним дневным или вечерним визитом к родителям в неделю, и в этот визит не стоит включать еду, но отдельные исключения разрешаются.

Линнет рассмеялась.

– Да все мы так делаем. Если не выпрашиваем бесплатную еду, то берем домой грязные вещи, чтобы сэкономить на машинной стирке. Это единственный способ выжить на подростковое пособие.

Она помолчала.

– Гораздо важнее: Эмбер, хорошо ли ты себя чувствуешь, чтобы идти к родителям? Ты могла бы позвонить им и объяснить, что произошел несчастный случай и тебе надо отдохнуть.

– Нет. Я не могу. Они бы ужасно разволновались. В любом случае, сейчас я чувствую себя замечательно и страшно проголодалась.