Текст книги "Смертельная красота болот (ЛП)"

Автор книги: Джана Делеон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Не можем сказать, но, уверена, в СВД все подтвердят. К тому же об этом упоминается в дневнике.

– Вы читали дневник? – едва ли не прорычал он. – Какую часть фразы «не лезьте в мое расследование» вы не поняли?

– Ну а какой смысл отдавать тебе дневник, если там ничего важного? – возмутилась Ида Белль. – Мы бы никогда не позволили Элли признаться в краже за просто так.

Картер уставился в потолок и с шумом выдохнул. Уверена, он либо опять считал до десяти, либо молился.

Наконец он опустил взгляд:

– Итак, раз уж вы устроили это тайное собрание, полагаю, в дневнике есть что-то, за что и в тюрьму не жалко сесть.

Ида Белль кивнула:

– Один из крупных клиентов Пэнси – пластический хирург, и с прошлой пятницы он в Новом Орлеане. Его секретарь уверена, что он на конференции, но нигде никаких медицинских конференций в эти выходные не было.

– Очень подозрительно, – вклинилась Герти.

Картер прищурился:

– А теперь скажите, что сегодня, когда я поймал вас, вы возвращались не из Нового Орлеана.

Ида Белль закатила глаза:

– Мы возвращались не из Нового Орлеана. Ты уже знаешь, куда мы ездили.

– Ну разумеется. То есть я должен поверить, что Элли стащила журнал, дала вам почитать, а вы после этого отправились за покупками в Лангусты?

– Ага, так все и было, – подтвердила она, но Картер не впечатлился.

– И больше вы ничего не делали?

– По дороге мы ели хот-доги, – как на духу призналась Герти. – Большие такие, из «Севен-Елевен». [11]  [11] 7-Eleven – оператор крупнейшей сети небольших магазинов в 18 странах под управлением Seven-Eleven Japan Co.


[Закрыть] Кажется, об этом мы тебе не рассказывали. Еще я пила клубничную газировку и ела чипсы «Лейс». Хотела также взять шоколадку, но кое-кто вечно канючит по поводу моей физической формы, так что я воздержалась.

– Я ела йогурт и пила минералку, – отчиталась Ида Белль.

– А я… – решила и я внести свою лепту, но Картер вскинул руку, прерывая:

– Мне плевать. Из ваших уст выходит либо бред, либо сплошная ложь. И знаете, как я поступлю? Запру вас троих в камере на ночь. Может, после этого вы дважды подумаете, прежде чем нарушать приказ служителя закона.

Глава 18

– И в чем ты нас обвиняешь? – Ида Белль уперла руки в боки и свирепо уставилась на Картера.

Он улыбнулся:

– Ничто не мешает мне задержать вас для допроса.

– Запереть нас надолго все равно не получится.

– Разумеется. Но мне хватит времени спокойно выспаться и целый день заниматься расследованием без необходимости приглядывать за вашей троицей. – Картер указал на дверь: – После вас.

Герти округлила глаза:

– Но мы с Идой Белль сегодня собирались устроить марафон по «Ходячим мертвецам»!

– Устроите его в камере.

– Надеюсь, это не намек на наш возраст, – сухо заметила Ида Белль.

– Понимайте, как хотите, – отмахнулся Картер. – А пока сидеть вам во второй камере. В первой младшенький Петри отходит после двухдневной пьянки.

Я ждала ответной реплики, веских аргументов, чего угодно, что вытащило бы нас из передряги, но впервые с момента нашего знакомства старушки, кажется, растерялись. Они просто кивнули и пошагали на выход. Вздохнув, я поплелась следом.

Но едва Ида Белль коснулась дверной ручки, как зазвонил мобильник Картера. Он ответил, и сразу стало ясно, что новости паршивые.

– О чем вы, черт возьми?… Да вы издеваетесь! – Он сунул телефон в карман. – Похоже, вам повезло. Судя по всему, кондиционер в офисе шерифа каким-то образом загорелся.

В подтверждение его слов, через секунду до нас донесся вой пожарной машины.

– О боже! – воскликнула Герти. – Из-за чего начался пожар?

Картер усмехнулся:

– Я бы первым делом решил, что из-за вас, если б сейчас не стоял прямо тут. Шериф Ли винит во всем енота.

Я нахмурилась:

– Местные еноты носят с собой зажигалки?

– Только по понедельникам. – Герти погладила меня по руке.

– Причины неважны, но я не могу запереть вас в камере в летнюю жару без кондиционера. Вы вновь сорвались с крючка. Но это последнее предупреждение. Поймаю вас сующими нос в мое расследование еще раз, и сядете как миленькие, и будете сидеть, пока я не найду преступника, даже если ужаритесь там вусмерть. – Картер ткнул пальцем в Элли: – А вот ты сильно меня разочаровала, я думал, ты умнее. Лучше как следует поразмысли о людях, с которыми водишься. Они легко укоротят твое время на свободе, а то и продолжительность жизни.

Развернувшись, он промаршировал прочь из подсобки. Мы переглянулись, и я наконец выдохнула – впервые с объявления о предстоящей ночи в камере. Ведь любой арест оформляется официально. Директор Морроу взбесится, если увидит имя своей племянницы в отчете, а мне останется только подавать бургеры где-нибудь на Среднем Западе.

– Все прошло хорошо, – подытожила я.

Элли сдвинула брови:

– Он всегда так недоволен, когда вы ему помогаете? Мог бы проявить побольше благодарности – вы ведь преподнесли ему подозреваемого на блюдечке.

Ида Белль рассмеялась:

– Продолжай в том же духе, Элли, и станешь постоянным пунктом в черном списке Картера наравне с нашей троицей.

– Ну хоть компания отличная, – хмыкнула Элли.

– Золотые слова, – одобрила Герти и дала ей «пять».

– Я тебе по гроб жизни обязана, – сказала я.

– Ничего ты мне не должна. Для этого и нужны друзья.

Я улыбнулась, до сих пор удивляясь, что понадобилось попасть под прицел оружейного барона и проехать через всю страну под чужим именем, чтобы найти настоящих друзей.

– Не хотелось бы прерывать столь душещипательную сцену, – вмешалась Ида Белль, – но Элли пора бы уходить, пока никто не увидел. Знаю, в конце концов тебе, возможно, придется давать показания, но, пока это лишь вероятность, нет смысла портить отношения с Селией.

Элли кивнула и вдруг быстро меня обняла, несказанно удивив.

– Мы тебя вытащим, – прошептала, затем махнула на прощанье и выскользнула из подсобки.

– Милая девочка. – Герти шмыгнула носом. – Будь у меня дочь, я бы хотела, чтобы она походила на Элли.

– А я нет, – фыркнула Ида Белль. – А то еще заражусь ее милотой. Не могу такого допустить.

Герти закатила глаза:

– Страшно представить.

Я ухмыльнулась:

– Пойдемте уже. У меня до сих пор пыль в волосах, и я вся чешусь.

Ида Белль выглянула за дверь:

– Чисто.

Мы поспешно выскочили из подсобки в магазин, и в то же мгновение через заднюю дверь вошел Уолтер, вытирая руки.

– Задержался на пристани, – объяснил он.

– Вы видели огонь? – спросила я.

Уолтер поднял брови:

– Так вот из-за чего вся суматоха…

– Ага. Говорят, мол, енот поджег кондиционер в офисе шерифа. Поразительно, что вы ничего не видели, это ж всего в паре зданий отсюда.

Он нахмурился:

– Я почувствовал запах гари, но он иногда появляется, когда Сэмми консервирует шкуры.

Я поежилась. Фу.

– Спасибо, что позволили воспользоваться магазином. – Я протянула руку. – И извините, что втянула вас во все это.

Уолтер на секунду замешкался, но ладонь мне пожал:

– Я всего-то открыл дверь и позвонил по телефону – ерунда.

– Ну, я и это ценю.

Ида Белль и Герти махнули ему на прощанье, и мы двинулись к выходу. Я подняла руку, чтобы убрать челку со лба и вдруг почувствовала до боли знакомый запах. Поднесла ладонь – ту самую, что пожимал Уолтер – к носу и принюхалась.

Бензин!

Тряхнув головой, я оглянулась на Уолтера, но он лишь подмигнул и скрылся в подсобке. Я с трудом дождалась, когда мы загрузимся в машину, и только тогда воскликнула:

– О боже! Уолтер поджег кондиционер!

Старушки даже на миллиметр не удивились.

Я выпучила глаза:

– Вы знали?

– Подозревали, – призналась Герти, поворачиваясь на сиденье, чтобы посмотреть на меня.

– Но как он выяснил, что Картер собирается нас арестовать?

– Включил телефон в подсобке на громкую связь и подслушал разговор, – пожала плечами Ида Белль. – Я заметила красную лампочку, как только мы вошли.

– Вы его об этом просили?

Она покачала головой и отъехала от обочины:

– Ни о чем я его не просила. Если б я знала, что он собирается подслушивать, то он не смог бы отрицать свою причастность.

– Она не хочет быть у него в долгу, – предложила Герти более правдоподобное объяснение.

Я окончательно растерялась.

– Тогда почему он решился на поджог, если не ради Иды Белль?

Герти поджала губы:

– А вот тут начинается самое интересное. Ручаться не стану, но, полагаю, ты ему нравишься, и он волновался…

– Когда кто-то нравится, ты меняешь ему спущенное колесо или угощаешь ужином, – заметила я. – Вандализм – совсем другой размах.

Она кивнула:

– Наверное, ты ему кое-кого напоминаешь. – И покосилась на подружку за рулем.

– О.

Я откинулась на спинку сиденья. Как ни странно, это имело смысл.

Герти недавно сказала, мол, хотела бы, чтобы ее дочь походила на Элли. Тогда я не подумала об этом, но, вероятно, будь дочь у Иды Белль, она бы походила на меня.

Конечно, лучше б Уолтер не вмешивался, но в груди внезапно потеплело. Приятно, когда о тебе заботятся – помогают, не дожидаясь просьб и не требуя ничего взамен.

Я улыбнулась и мысленно помолилась, чтобы Картер никогда не узнал о переходе дяди на темную сторону.

* * *

Я намывалась в душе, пока горячая вода не закончилась, и потом еще минут десять стояла под холодной, пытаясь оживить измученные тело и разум. День выдался адский, но я знала: если усну сейчас, то соскочу посреди ночи, а ночные бдения я ненавижу больше всего.

Когда на улице темно, время будто ползет, и все вокруг такое… застывшее. Так и до депрессии недалеко.

Я в курсе, откуда это чувство. Я вовсе не лишена эмоций, в чем меня не раз обвиняли, просто не выставляю их напоказ и не зацикливаюсь на них, как порой советуют всякие доброхоты. «Сроднись с болью». «Найди равновесие со своими воспоминаниями». «Прими таблетку».

С кем бы я ни говорила – благонамеренные коллеги, цэрэушный мозгоправ или мастер духовных практик, который как-то был частью моего прикрытия, – все, казалось, считали, будто мне необходимо срочно разобраться со своими чувствами. Я советы всегда игнорировала. Выбранный способ прекрасно работал всю мою жизнь.

По крайней мере, я думала, что он работает.

А потом приехала в Греховодье и начала подозревать, что моя профессия, мой образ жизни и все связанные с ним потребности позволили мне застрять в эмоциональном вакууме, принимая карьерные успехи в качестве личного и безоговорочного счастья. Но что, по сути, есть в моей жизни, кроме кучи завершенных миссий, о которых я даже говорить не могу?

Натянув штаны для йоги и футболку, я босиком протопала вниз с намерением разогреть ужин, а потом как следует выспаться. Если только дом не загорится, черта с два я отсюда выйду до завтрашнего утра.

Шагая через гостиную, я посмотрела в окно на затухающий закат – вдруг на соседской лужайке (или того хуже, на моей собственной) опять пристроился шериф Ли на лошади – и прищурилась. Да, за мной определенно следили, но не на лошади и не шериф. Я распахнула дверь и устремилась к внедорожнику Картера. Он заметил меня, когда я перебегала улицу, и быстро убрал стопку бумаг, которые читал, в папку на пассажирском сиденье.

– Серьезно? – прорычала я. – Не смогли нас арестовать, так теперь будете преследовать меня у меня же дома?

– Когда речь о полиции, это называется не преследование, а наблюдение, – оскорбился Картер.

– Спорно, учитывая, что я не виновна в преступлении, которое вы расследуете, и вам это известно.

Он вздохнул, но не ответил. Я присмотрелась повнимательнее и поняла, что он выглядит еще более измученным, чем я. Неудивительно. Картер пахал несколько суток без сна и продыха, сражаясь с жаждущими моей крови местными и тратя уйму времени на догонялки со мной, Герти и Идой Белль. А ведь еще и убийцу ловить надо.

Меня захлестнуло сочувствие. Я слишком часто бывала на его месте. Некоторые миссии пролетают легко и быстро. Другие же тянутся целую вечность без сна и пищи. По возвращении домой у меня каждый раз уходит несколько недель на восстановление.

– Вы голодны? – спросила я.

– Что? – опешил Картер.

Ну, вопрос, наверное, и правда странный.

– Вы уже ели?

Он поднял стаканчик кофе и надкусанный протеиновый батончик, и мое сочувствие зашкалило.

– Я собираюсь разогреть куриную запеканку из кафе Франсин. Может, зайдете и нормально поедите?

Картер задумался, но тут же покачал головой:

– Это было бы неуместно.

– Почему? Вы здесь, дабы убедиться, что я не отправлюсь никого убивать, так? Если будете рядом, то никого, кроме вас, я убить и не смогу. К тому же, вдруг добропорядочные граждане Греховодья решат, что вы меня допрашиваете или обыскиваете мой дом, и станут к вам добрее.

Он склонил голову набок и несколько секунд неотрывно на меня смотрел.

– Зачем вам это? – спросил наконец.

Я всплеснула руками:

– Может, я вообще золотце. Ну а что? Вопреки мнению большинства, я умею быть милой. Может, мне вас просто жаль, ведь в каком-то смысле мы в одинаково неприятном положении и оба в этом не виноваты. А может, я боюсь, что, если вы не подсобите мне с ужином, я съем все сама и ближайшие лет десять проведу на беговой дорожке, пытаясь сбросить вес.

Губы Картера дрогнули, и он таки разродился настоящей улыбкой:

– Что ж, пожалуй, люди решат, что я наконец накажу преступницу-янки.

– Эй, я тут, вообще-то, оливковую ветвь протягиваю.

Он распахнул дверцу внедорожника и выбрался наружу, сжимая толстую папку под мышкой. Я предположила, что это дело Пэнси, раз уж Картер не рискнул оставить его в машине. Конечно, он мог подумать, будто я нарочно заманиваю его в дом, а Ида Белль и Герти тем временем выкрадут документы. И должна признать, на секунду мне такое пришло в голову. Видимо, не такая я и милая, как утверждала.

Картер последовал за мной в дом, потом по коридору на кухню и скользнул на стул в углу, положив папку на стол рядом с собой.

– Пива хотите?

– Больше всего на свете, но мне нельзя.

– Точно, служба и все такое. Тогда содовую? Холодный чай?

– Полагаю, рутбир [12]  [12] Корневое пиво или рутбир, также известное как Сассапарилла – газированный напиток, обычно изготовленный из коры дерева Сассафрас. Производится двух видов: алкогольное и безалкогольное.


[Закрыть] у вас вряд ли найдется? – В эту секунду Картер походил на переполненного надеждой мальчишку.

– Если честно, обожаю рутбир. Забрала из универмага последние четыре бутылки.

Достав напиток из холодильника, я наполнила два высоких стакана, затем отрезала два больших куска запеканки и сунули их разогреваться.

Картер от души глотнул рутбира и уставился в окно на мутный байю, медленно ползущий к Мексиканскому заливу.

– Знаете, – сказал, не отрываясь от пейзажа, – когда растешь или хотя бы разок побываешь в таком месте, как Греховодье, просто не верится, что здесь может происходить нечто ужасное. – Я уселась напротив него, и Картер перевел взгляд с окна на меня: – В смысле, климат тут, конечно, стервозный, так что хватает и ураганов с торнадо и просто опасных профессий, но все это часть нормальной жизни.

– В отличие от убийства, – тихо добавила я.

– Как правило.

Я кивнула:

– Помню, едва приехав в город и шагая по улице, я еще подумала, мол, здесь убивают только тех, кого хотят съесть, а потом превратить в чучело.

– Или очистить от чешуи и зажарить. – Картер едва заметно улыбнулся. – Да, раньше так и было.

– И почему изменилось?

Он пожал плечами:

– Время не стоит на месте. Люди ожесточились, стали более бесчувственными к тому, что еще лет десять назад привело бы их в ужас. Ну и темные секреты, копившиеся годами, кажется, начали всплывать на поверхность.

– То есть, по-вашему, раньше южное воспитание мешало местным копаться в чужих делишках, но теперь у людей гораздо меньше шансов скрыть или даже просто проигнорировать сомнительное поведение?

– Ага, типа того.

– Думаете, Пэнси настигло ее прошлое?

– Я не вправе обсуждать текущее дело, особенно с подозреваемой.

Я закатила глаза:

– Значит, да. Вы проверили доктора Райана?

Картер вздохнул:

– Вы ведь не отвяжетесь?

– Эй, на кону моя свобода. Вы не можете винить меня за парочку вопросов.

Он нахмурился и пару секунд изучающе на меня глядел.

– Что ж, думаю, на вашем месте я бы тоже не удержался. Так и быть, брошу вам кость. Полиция Нового Орлеана по моей просьбе задержала доктора Райана. Утром съезжу туда для допроса, но на многое уже не рассчитываю.

– Почему?

– Он попросил адвоката еще до того, как его вытащили из отеля.

Звякнул таймер духовки, и я встала, чтобы достать запеканку. Вызванный адвокат нисколько не удивил. На месте доктора – и с его деньгами – я бы и сама поступила так же. Но коли он под стражей по подозрению в убийстве, у Картера хотя бы не возникнет проблем с проверкой его звонков.

Поставив тарелку перед гостем, я со своей опять уселась напротив. И после первого же укуса блаженно вздохнула.

– Если б я жила здесь постоянно, то меня пришлось бы транспортировать исключительно на грузовой платформе.

Картер усмехнулся:

– Франсин очень талантлива.

– Как и Элли. Подождите, пока отведаете ее новый персиковый пирог…

– Один из моих любимых. – Он тоже сунул в рот кусок запеканки. – Смотрю, вы с Элли подружились? Не ожидал.

– Почему?

– Во-первых, из-за вашего титула королевы красоты и былых неприятностей Элли с Пэнси. Во-вторых, потому что Элли активная и общительная, а библиотекари обычно более замкнуты.

– И в-третьих, потому что я с севера от линии Мейсона-Диксона [13]  [13] Линия Мэйсона-Диксона до гражданской войны служила символической границей между свободными штатами Севера и рабовладельческими штатами Юга.


[Закрыть]?

– Отчасти, – ухмыльнулся Картер.

– История с конкурсами красоты раздута моей матерью, – выдала я уже отрепетированную ложь. – Это была ее мечта, не моя. И да, я действительно замкнутая. Люди, как правило, дико бесят своей болтовней. А иногда и когда молчат тоже.

– И все же вы спелись с Герти и Идой Белль – двумя худшими примерами для подражания в Греховодье – едва приехав в город.

– Да, но они нуждались в помощи. Я подумала: «Ну что за милые старушки, а их подругу обвиняют в убийстве… почему бы мне не присоединиться?»

– Вас одурачили.

Я хмыкнула:

– Сейчас я это понимаю, но тогда-то откуда мне было знать? Они кажутся такими безобидными.

Картер кивнул:

– А в следующую секунду вы улепетываете из болотного бара в одном мусорном мешке.

– Есть такое, но я не жалею, что помогла им. Мари – чудесная женщина, и теперь она наконец свободна от тени исчезнувшего мужа, нависавшей над ней точно топор палача. Свободна жить, как ей хочется.

Он вновь какое-то время просто смотрел на меня, затем кивнул:

– Возможно, конечно, что вы просто добрая, милая и наивная, но как-то сомневаюсь. У меня сложилось впечатление, что вам в радость быть в гуще событий.

Я глотнула рутбира, пытаясь сформулировать достойный ответ. Разумеется, мне нравится быть в гуще событий! Вся моя жизнь только из этой гущи и состоит, но реальная Сэнди-Сью наверняка не совершила бы ни одного поступка из тех, что совершила я по приезду в Греховодье.

– Полагаю, я слишком засиделась в библиотеке. А еще люблю «Закон и порядок».

– Я тоже, но знаете, в чем разница? Я настоящий служитель закона, а вы гражданская. И когда мирные жители хватаются за дела полиции – особенно касающиеся убийства, – они, как правило, становятся следующими жертвами.

Истинная правда. Я не понаслышке знала, что случается, когда любители берутся за опасную работу. Я видела мешки с трупами. Но я-то не любительница. Конечно, не коп, но и не рядовая гражданская. Вот только Картер об этом ни сном ни духом, так что с его стороны очень верно отчитать меня и попытаться оградить от беды.

Впрочем, от понимания его правоты менее раздражающими его отповеди не стали.

Безумно хотелось, чтобы Картер узнал, насколько я способная. И насколько мы на самом деле похожи.

– Не волнуйтесь, я не собираюсь становиться жертвой.

«Ни жертвой убийства, ни загнанной в угол подозреваемой».

Я просто не стала уточнять это вслух.

– Итак, какова ваша история? – спросила, меняя тему.

– В смысле?

– Ну… почему вернулись в Греховодье после службы, каковы ваши карьерные планы и все такое?

Картер вскинул бровь:

– Прощупываете почву, мисс Морроу?

Я почувствовала, как жар поднимается вверх по шее, и мысленно выругалась. Разумеется, Картер не интересовал меня в том смысле, какой он вложил в свой вопрос. Я здесь под чужим именем и, как только все проблемы разрешатся, исчезну, будто меня и не было. Но я бы солгала, если бы сказала, что меня к нему не влечет.

Черт, да тут любая бы не устояла! Картер, наверное, самый сексуальный парень из всех, что я когда-либо встречала, да еще и под завязку набит всеми этими альфа-самцовыми примочками. При этом ему удается казаться скорее благородным героем, чем эгоцентричным засранцем, в отличие от прочих альфа-самцов, с которыми мне довелось работать в ЦРУ.

– Ничего я не прощупываю. Я не встречаюсь с мужчинами, которые могут арестовать меня за убийство. Но о чем еще спрашивать? О расследовании говорить нельзя, а моя жизнь до недавнего времени была донельзя скучной и предсказуемой. Я только-только начала смотреть телевизор, так что пока несильна в темах спорта и слухов о знаменитостях.

– Только начали смотреть телевизор? Вас держали в заложниках, или замешаны какие-то религиозные соображения?

Мда, вопрос с подвохом. Вообще меня не раз брали в заложники, но Картер вряд ли говорил серьезно, и ответить надо соответствующе.

– Я, скорее, читатель, – выдавила я и взмолилась, чтобы он не поинтересовался, какие книги я читаю.

– Логично для библиотекаря. А что любите читать?

Твою мать.

Мозг тут же принялся перебирать и просеивать всю хранящуюся внутри информацию, чтобы не только выдать ответ, но и подтвердить его в беседе, если у Картера возникнут еще вопросы. К сожалению, единственное, что я знала от и до, – это моя работа.

– В основном всякую техническую литературу… ну, знаете, как и что делается. И исторические документалки.

Почти не соврала. Я постоянно читаю спецификации к новым видам пушек, а приехав сюда, полистала и несколько книг по истории оружия из внушительной коллекции Мардж.

– Звучит интригующе. Неудивительно, что вы расспрашивали о моей жизни.

Я покачала головой:

– Вам кто-нибудь говорил, что у вас непомерно раздутое эго?

Картер ухмыльнулся:

– Не в лицо.

– Что ж, все когда-то случается в первый раз.

– Все не так.

– Что не так?

– Я не возвращался в Греховодье после армии – по крайней мере, не сразу.

– О. А куда отправились?

Я ожидала услышать «на море» или «в горы», или в любое другое место, которое Картер мог счесть привлекательным, но ошиблась.

– В Индиану, – сказал он.

– Ладно, сдаюсь. Почему в Индиану?

– Потому что там живут вдова и новорожденный сын младшего капрала Стивена Тейлора.

Я опустила вилку.

– Он служил в вашем подразделении?

– Под моим началом.

Сердце сжалось в комок, и я медленно выдохнула. Какой бы ни была ситуация, когда человек, за которого ты отвечаешь, умирает на твоих глазах… чувство вины неизбежно. Мне повезло потерять на совместных миссиях всего двух агентов. И хотя я никак не могла их спасти, этот груз останется со мной навсегда.

– Мне жаль, – прошептала я наконец.

Картер кивнул:

– Мне тоже. В общем, какое-то время я провел там, помогая всем, чем мог, а потом вернулся сюда. Я нуждался в крепкой опоре после всего, что увидел и натворил. А Греховодье, каким бы странным ни было, все-таки дом.

Крепкая опора…

Понятие в теории знакомое, но не могу сказать, что испытывала нечто подобное. Возможно, потому что после маминой смерти возвращаться мне было некуда.

– Вы будто смутились, – заметил Картер.

– Нет, – пробормотала я, выныривая из транса. – Просто подумала, что у меня нет своего места, нет опоры.

– Почему?

– Отец умер, когда я была совсем юная, и мы всегда жили в больших городах, а там сложно с общинами. Затем я пошла в колледж, перебралась в другой город по работе. А со смертью мамы, видимо, лишилась последнего, что связывало меня с Новой Англией.

– Так почему не уехать?

Я нахмурилась:

– Наверное, потому что, какой бы пустой ни была моя тамошняя жизнь, другой я не знаю.

– Возможно, пришла пора узнать.

Слова Картера еще висели в воздухе, когда вдруг зазвонил его мобильник. Он ответил, и выражение лица тут же сменилось с личного на профессиональное. Бросив в трубку несколько коротких фраз, явно не обрадованный Картер поднялся из-за стола и взял папку.

– Спасибо за угощение, но мне пора бежать.

– Что стряслось?

– Марк Бержерон сознался в убийстве Пэнси.

У меня отвисла челюсть.

– Кто такой Марк Бержерон?

– Парень, с которым я учился в школе. Его жена, Джоани, тоже местная. – Картер тряхнул головой. – Я думал, что они были вместе.

– Ох…

Я тут же вспомнила парочку, что ссорилась в католической церкви прямо перед убийством.

– Судя по лицу, вам что-то известно.

– Нет. То есть… я видела, как они ругались в пятницу вечером во время репетиции конкурса красоты.

– Вы слышали, из-за чего?

– Из-за того, что какая-то женщина позвонила Марку. Джоани это не понравилось.

– Они называли имя женщины?

– Нет. Только, что она недавно вернулась в город, и Марк клялся, мол, не виделся с ней со школы и не собирается. Ида Белль сказала, что он – одно из завоеваний Пэнси.

Картер вздохнул:

– Я никому не желаю смерти, но не понимаю, на кой черт нужны такие люди, как Пэнси. Она натворила в этом городе столько всего, что Иде Белль и Герти даже не снилось, но в отличие от них Пэнси двигали отнюдь не добрые намерения. Я надеялся, что с ее отъездом все закончилось…

– Закончилось… пока она не вернулась.

– Ага. Простите, что ухожу посреди ужина, но я должен арестовать человека, с которым дружу с детства.

Я проводила Картера до двери и наблюдала, как он переходит улицу и садится в машину. Никогда не видела никого настолько подавленного и разбитого.