Текст книги "Вера в Черного (ЛП)"
Автор книги: Дж. С. Андрижески
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)
– Успокоит, – призналась я. – Но если Блэк решит, что люди что-то заметили, он все равно может захотеть, чтобы вы вернулись на самолёт.
– В таком случае, мы определённо поступим так, как он скажет, сестра, – он вновь серьёзно посмотрел на меня. – Ты говоришь, что я возглавляю нашу маленькую группу. Может, это и так, но все мы прекрасно понимаем, кто стоит во главе над нами. Блэк – явно лидер. Ты его правая рука.
Подумав об этом, я медленно кивнула.
Я не могла возразить против этого. Блэк стоял во главе своего уголка мира, сколько я его знала.
– Что ж, теперь вы часть нашей группы, – сказала я. – Не давайте Блэку отпугнуть вас. Позвольте мне поговорить с ним, ладно? Я его знаю. На самом деле, он не хочет, чтобы вы уходили, даже если у вас постоянно складывается такое впечатление. Даже не считая всего происходящего, для него вполне типично отталкивать людей, чтобы посмотреть на их реакцию. В какой-то странной манере это дань уважения.
Запустив пальцы в свои волосы, я добавила:
– ...И сейчас он переживает огромный стресс, как я уже говорила.
Я почувствовала, как из света Даледжема выходит интенсивный импульс облегчения, и повернулась, посмотрев ему в глаза.
Увидев там безграничную эмоциональность, я выдохнула. Меня совершенно обезоружила сложная смесь эмоций, которую я ощущала исходящей от другого видящего. Там было глубинное облегчение, плюс утомление, беспокойство, страх, скорбь, настойчивое ощущение выбитости из колеи из-за того, что их внезапно забросило сюда, а также решительный настрой адаптироваться, каким-то образом ассимилироваться.
Он не хотел быть выброшенным на улицу.
Никто из них не хотел.
Враждебность Блэка и проблемы с Чарльзом вызвали у них ощущение, что перспектива оказаться бездомными вполне реальна. Они пытались решить, не стоит ли им просто уйти, рискнуть жить в одиночку.
Мой голос тут же смягчился.
При этом я импульсивно накрыла ладонью его руку.
– Не давайте Блэку отпугнуть вас, – сказала я, выпуская к нему импульс тепла. – Я серьёзно. Совершенно серьёзно. Я уже говорила, это не личное. У него есть весомые причины не желать напоминания, кем он был в том другом мире. Он изменит своё отношение... я тебе обещаю, изменит. Просто за короткий период времени на него многое свалилось.
Он благодарно сжал мою руку, и я улыбнулась в ответ, с облегчением видя, что немного напряжения ушло с его лица. Затем, вздохнув, я отпустила его руку.
Скрестив руки на груди, я посмотрела на каменные ступени, ведущие к церкви.
– ...Может, он пока этого не знает, но я подозреваю, что Блэку нужна ваша помощь, – пробормотала я тише. – Особенно, если он прав насчёт полковника.
Я мрачно посмотрела на Даледжема.
– ...Особенно, если вы оба правы насчёт Чарльза.
Даледжем лишь кивнул.
И все же, глядя в эти темно-ореховые глаза, я по-прежнему видела лишь облегчение.
Глава 2. Приём
На службе было людно.
Столько людей набилось в эту массивную церковь, что поначалу сложно было сориентироваться. Более того, сложно было не испытывать страха перед весом смерти этого мужчины, и перед реакцией, которую я чувствовала в военных и разведывательных кругах, не говоря уж о семье полковника.
Есть и положительная сторона – как только я вошла в те двери и увидела море чёрной одежды и фуражек, я куда меньше стала беспокоиться о том, что наши покинутые видящие будут выглядеть подозрительно.
Как раз когда я об этом подумала, я увидела Чарльза и группу его видящих, занявших почти полный ряд скамей в правой части церкви. Я наблюдала за ними исключительно боковым зрением, проходя мимо, пока не ощутила на себе взгляд и не повернулась.
Сделав это, я встретилась с непостижимыми зелёными глазами моего дяди Чарльза.
«Нам нужно поговорить, Мири», – послал он, говоря прямо в моем сознании.
«Не сейчас, дядя Чарльз».
«Потом, – пробормотал он в моем сознании. – Сегодня вечером мы улетим обратно в Москву, вскоре после того, как все закончится. Возможно, мы могли бы выкроить время перед приёмом?»
«Я в этом сомневаюсь, дядя Чарльз, – послала я в ответ, мои мысли все ещё звучали отрывисто. – Давай я позвоню тебе завтра. Сегодня мне нужно быть с Блэком. Что бы тебе ни понадобилось от меня, это может подождать. Я не хочу увиливать от приёма на похоронах ради чего-то, что может подождать двадцать четыре часа».
Я ощутила завиток раздражения в его свете.
Он был там, затем исчез.
«Справедливо, – послал он мягче. – Я понимаю, что тебе нужно быть со своим супругом. Мы поговорим завтра, – он помедлил, затем его тон сделался резче. – Блэк знает? Он осознает, как именно умер его друг? Как его нашли?»
Я почувствовала, как мои челюсти сжимаются.
«Завтра, дядя Чарльз, – послала я. – Я не хочу, чтобы ты сегодня беспокоил Блэка по этому поводу, серьёзно. Дай ему хоть один проклятый день. Один день, чтобы скорбеть. Один день, чтобы вспомнить, побыть со своими друзьями. Позволь ему завтра решить, как быть с тем, что случилось с полковником. Пожалуйста».
Я чувствовала, что мой дядя хочет поспорить.
Я чувствовала, как он хочет рассказать мне вещи, которые могут заставить меня передумать.
В конце концов, его мысли сделались мрачными.
«Один день, – неохотно согласился он. – Я постараюсь изо всех сил. Но Мири... если мне придётся нарушить это обещание, просто помни, что иногда ситуация не может ждать. Иногда ситуация развивается слишком быстро, чтобы брать паузу, полагающуюся нам в таких случаях».
Я не ответила, но почувствовала, что мои челюсти сжались ещё сильнее.
Быстрее зашагав по устеленному ковром проходу на своих высоких каблуках, я исподтишка на ходу сканировала толпу, улавливая тех, кто сидел ближе всего к алтарю, подмечая случайные мысли и читая настроение толпы.
К сожалению, я почти немедленно почувствовала то, что имел в виду мой дядя.
Несколько самых сильных и эмоциональных мыслей, услышанных мной, имели отношение к тому, как умер полковник. Наверное, неудивительно, но люди, которым принадлежали эти мысли, в основном носили военную униформу.
Они мало переговаривались между собой, только мрачно смотрели на алтарь, сосредоточившись на закрытом гробу, который покоился на возвышении прямо под алтарём.
Мне пришло на ум задаться вопросом, почему Блэк не надел униформу.
Мгновением позже я осознала, что он не мог.
Если бы кто-то спросил у него, где или когда он служил, это могло вызвать вопросы, на которые он не мог ответить так, чтобы не пришлось потом стирать память. Сейчас он представлялся частным консультантом по охране, который работал с военными, но сам не служил.
Полковник знал правду, конечно же.
Именно полковник занимался всеми файлами Блэка после войны, стер те, которые могли сегодня поставить его в неудобное положение, а также сделал так, чтобы все документы о нем и его компании соответствовали его визуальному возрасту в человеческих годах.
Полковник засекретил настоящие военные сведения о Блэке после Вьетнама.
В последние несколько дней он переключился, используя название компании Блэка на всех контрактах для Пентагона, так что не должно возникнуть вопросов о возрасте Блэка, его опыте взаимодействий с Пентагоном и доступом к секретной информации.
Ни одна из мыслей, которые я сейчас ощущала, никак не относилась к Блэку.
Большинство сводилось всего лишь к слухам и спекуляциям.
И все же мой ментальный слух уловил несколько мыслей, показавшихся вполне осведомлёнными.
«Бедная Камилла», – громко подумал волос прямо рядом со мной.
Я повернулась, обнаружив мужчину лет шестидесяти, с почти полностью поседевшими рыжими волосами, веснушчатым лицом, пузом, натянувшим перед армейской униформы, и раскрасневшейся шеей, торчавшей из воротника мундира. Его лицо исказилось скорбью, пока он смотрел на гроб.
«Я не знаю, как она вообще его опознала. Его собственная мать не смогла бы его опознать».
В его сознании промелькнул образ.
Я поморщилась, споткнувшись на плюшевом ковре. Я чувствовала, как он тоже морщится и поджимает губы, словно стараясь заблокировать этот образ.
«Бедная Камилла, – снова подумал он. – Надеюсь, кто-нибудь останется с ней сегодня ночью. Черт, надеюсь, её чем-нибудь напоили».
Стараясь сохранить относительно нормальное выражение лица, я поближе присмотрелась к образу из головы мужчины – образу того, как они нашли полковника.
Я немедленно поняла, на что намекал Чарльз.
Большая часть его лица отсутствовала. Его горло почти полностью вырвано.
Следы укусов покрывали его руки, его запястья.
Следы укусов, которые я узнала.
Вспомнив сурового, практичного мужчину, с которым виделась несколько раз – мужчину, который вопреки строгим манерам и периодической насторожённости в мой адрес, явно испытывал слабость к Блэку и желание его защитить – я подавила желчь, подступившую к горлу.
Каким-то чудом я продолжила шагать вопреки нахлынувшему головокружению.
Заставив себя отложить худшие детали образа, который теперь оказался выжжен в моем мозгу, я постаралась сообразить, где его нашли. Тёмный серо-зелёный металлический пол ни о чем мне не говорил. Я мельком заметила прозрачные стены, заляпанные множественными кровавыми отпечатками рук.
Потянувшись в разум рыжеволосого мужчины, я попыталась извлечь больше деталей.
Однако ему показали только фотографию и не впустили туда, где было найдено тело, так что его мысленные детали оказались скудными. Мужчина, кажется, считал, что полковника нашли в некоем учреждении, где-то в округе Колумбия или в одном из близлежащих штатов.
Под землёй. Он полагал, что комплекс находился под землёй.
Какой-то военный изолятор временного содержания.
Его впечатления напомнили мне образы той лаборатории в Луизиане, которые показывал мне Блэк – лаборатории, у которой был контракт с тюрьмой. Однако тут я улавливала более армейскую атмосферу.
Я все ещё находилась в его разуме, когда почувствовала кое-что ещё. Чем бы ни было это учреждение, мужчина, кажется, считал, что теперь его закрыли.
Или переместили, возможно. Или отдали кому-то другому?
Я отключилась, испытывая раздражение из-за неопределённости, которую я там ощущала.
Он не думал об этом прямо, отчего становилось сложнее прочесть его мысли на те темы, где я хотела выудить больше деталей. Он все ещё думал о Камилле, жене полковника, а также об их пятерых детях, у каждого из которых были свои семьи – все они сейчас сидели на передних рядах со своей матерью, тётями, дядями, жёнами, внуками полковника, его племянниками и племянницами, его детьми, кузенами и прочими родственниками.
Сосредоточив взгляд впереди, я осознала, что прошла две трети пути до алтаря.
Теперь я могла видеть передние скамьи, и те четыре-пять рядов голов, которые принадлежали семье полковника. Большинство мужчин были афроамериканцами с короткими, темными, вьющимися волосами. Женщины имели более длинные волосы с разными укладками, а некоторые другие, видимо, родственники или супруги, были белыми, латиноамериканцами, азиатами. Это была большая семья.
Я нашла Блэка тоже впереди, примерно в седьмом ряду – он сидел с Мэнни и Лоулессом. По другую сторону от Лоулесса сидел афроамериканец лет на тридцать моложе спутников Блэка.
До меня дошло, что это, должно быть, один из сыновей полковника.
Он так походил на молодую версию самого полковника, что моё дыхание ненадолго перехватило в горле. Будучи лет тридцати-сорока, он имел длинные волосы, убранные назад в аккуратные дреды, а в одном ухе красовался бриллиантовый гвоздик. Как Лоулесс и Мэнни, он тоже был одет в военную униформу, только не армии, а морского флота.
Я невольно заметила, что на его груди красовалось немало медалей. Я узнала некоторые цветные полоски, и они произвели на меня впечатление.
Я гадала, служил ли Блэк вместе с ним – как подрядчик, очевидно, учитывая его возраст и тот факт, что он принадлежал к другому подразделению вооружённых сил.
Когда я увидела, как молодой Холмс наклоняется вперёд, серьёзно обращаясь к Блэку и говоря тихим голосом, а Блэк слушает и что-то отвечает, я почувствовала между ними связь и решила, что они, скорее всего, служили вместе.
По меньшей мере, они хорошо знали друг друга.
Скользнув в их ряд скамей, я аккуратно обошла пару, которая тоже казалась семьёй полковника, и улыбнулась Лоулессу, который просиял при виде меня со своего места рядом с Блэком и похлопал по месту на скамейке, которое они для меня оставили.
Затем меня заметил Мэнни и тоже широко улыбнулся, помахав мне, и я увидела, как сын полковника смотрит вверх, окидывает меня взглядом, слегка поджав губы, словно он понятия не имел, кто я такая. Затем Лоулесс встал, привлекая мой взгляд к себе, и обнял меня, как только я очутилась достаточно близко.
Вопреки их дружелюбию, я видела напряжение на их лицах, особенно у Мэнни, поскольку он, кажется, хуже всех это скрывал. Он тоже встал и обнял меня, потянувшись через Блэка, как только я отпустила Лоулесса.
– Спасибо, что пришла, Мири, – Мэнни неопределённым жестом показал на молодую модную версию полковника. – Это Александр Холмс. Младший сын полковника.
Я улыбнулась ему, кивая в знак приветствия, когда он тоже улыбнулся.
Он все ещё выглядел слегка озадаченным, словно не знал точно, кто я такая.
Я села рядом с Блэком, который бегло покосился на меня.
Вопреки его странно пренебрежительному поведению снаружи, я почувствовала, как его свет отреагировал в то же мгновение, как я оказалась рядом. Прежде чем он как следует посмотрел мне в лицо, его рука потянулась, нашла мою ладонь на моих коленях и крепко её сжала.
«Ты должна была дать мне знать, что возвращаешься».
Я вздохнула, проводя пальцами свободной руки по волосам и убирая их с лица.
«Прости, – я слегка вздрогнула от напряжения, которое от него исходило, поморщилась, глядя на огромную церковь, и крепче сжала его ладонь. – Я честно забыла. Меня отвлекли все эти люди. Некоторые из них думают очень громко».
В этот раз Блэк посмотрел на меня по-настоящему.
«О чем вы говорили все это время? Ты и тот видящий? Я уже собирался идти и искать тебя».
Ощутив за ровностью его мыслей настоящий клубок эмоций, который он пытался скрыть от меня, я сжала его ладонь обеими руками, поглаживая его пальцы.
«Блэк, – мягко послала я. – Я люблю тебя. Я люблю тебя до невозможности. Перестань беспокоиться о бедном травмированном видящем, которого мне жаль, потому что он и его друзья оказались заброшены сюда против их воли и потеряли большинство своих друзей в чёртовой гибели планеты».
Ощутив, как реагирует его свет и раскрывается передо мной, когда я влила в него тепло, я вздохнула, устраиваясь у него под боком перед тем, как добавить:
«И у него есть имя. Даледжем. Тебе стоит запомнить. Тебе стоит запомнить все их имена, Блэк, – когда он напрягся, я добавила, ещё мягче: – Мне о многом нужно с тобой поговорить. Потом, имею в виду».
Блэк посмотрел на меня.
Только тогда я осознала, что он все ещё разговаривал с Холмсом-младшим, даже пока говорил со мной в моем сознании и слушал мои слова. Что касается Холмса-младшего, он тоже исподтишка смотрел на меня и на руку, которой Блэк держал мои ладони. Его брови заметно приподнялись.
«О чем? – послал Блэк, отвлекая меня от Александра Холмса. – Отряд чудиков тебе что-то сказал?»
«Да, – послала я, вздыхая и убирая несколько прядей с лица. – И дядя Чарльз. Все это может подождать до завтра, но нам нужно поговорить во время полёта обратно».
Помедлив, я добавила чуть резче:
«Ах да, и этот «отряд чудиков»? Они полетят обратно с нами. И останутся с нами, когда мы вернёмся в Сан-Франциско. Так что тебе нужно найти им жилье среди своей многочисленной недвижимости, Блэк. Желательно на Калифорния Стрит, потому что нам нужно держать их поблизости, когда мы начнём учить их, как сливаться с толпой, и тренировать их, чтобы они присоединились к твоей команде безопасности».
Блэк медленно повернулся, уставившись на меня.
«Что?»
«Ты меня слышал, – парировала я. – И я ничего не желаю слышать по этому поводу. Они нуждаются в нас прямо сейчас, и они прямым текстом отказались уезжать с дядей Чарльзом. Я не буду выбрасывать их на улицу просто потому, что у тебя остались неразрешённые проблемы с твоим детством. Нравится тебе это или нет, пока что ты застрял с ними».
«... О, – добавила я, подумав. – И один из них теперь мой пациент. Так что если ты не дашь им приют, я буду обязана удостовериться, что он не пребывает в уязвимом положении, которое негативно повлияет на его психическое состояние. Так что если ты не найдёшь им жилье, я сниму для них дом. На свои деньги».
Блэк нахмурился, открыв рот, чтобы заговорить...
... Когда Алекс Холмс наклонился мимо Блэка, в этот раз прямо посмотрев на меня.
– Прошу прощения, мэм, – сказал он. – Я не хочу быть грубым, но кто вы?
Он слегка хмуро покосился на Блэка, произнося эти слова.
Я ощутила в его сознании шепоток мысли, что это Блэк должен был нас представить, не Мэнни, и он должен был объяснить, кто я такая. Более того, он считал странным, что Блэк притащил любовницу на похороны его отца, учитывая, как близки они были, и полковник более-менее относился к Блэку как к сыну.
Я также почувствовала от молодого Гамильтона, что до моего прихода они говорили на личные темы, а теперь он не был уверен, что может разговаривать свободно.
– ...Вы знали моего отца?
– Я несколько раз с ним встречалась, – сказала я. – Он казался очень хорошим человеком. Я чрезвычайно соболезную вашей утрате.
Боль на мгновение исказила его черты, остаточный шок, который вновь обострился из-за моих слов.
Однако он лишь кивнул, на мгновение поджав губы.
– Спасибо, – сказал он. – Как вы...
– Она моя жена, – Блэк повернулся, посмотрев на Холмса. – Ты можешь говорить в её присутствии, Лекс. Все хорошо. Она также мой бизнес-партнёр. Она управляет фирмой вместе со мной.
В этот раз брови Александра Холмса взлетели по-настоящему.
Затем он разразился удивлённым смешком, достаточно громким, чтобы несколько людей повернули головы и неодобрительно посмотрели на нас. Большинство отвернулось обратно, когда увидели, кто смеялся. И все же Александр Холмс понизил голос.
– Ты женат? – он посмотрел на Блэка, затем на меня, с чистым изумлением, но также с ноткой извинения. – Простите, мэм. Просто... это большое умалчивание, Блэк.
– Мы не очень-то вводили друг друга в курс дела, ведь так? – фыркнул Блэк.
Он взглянул на меня, его глаза на мгновение сделались жёстче.
«Который видящий? – послал он. – Который теперь твой «пациент», док?»
Я постаралась не закатить глаза.
Повернувшись вместо этого к младшему Холмсу, я объяснила:
– Мы не обнародовали наш брак публично, мистер Холмс. Мы поженились тайно, чтобы избежать прессы, и ещё не объявляли об этом официально.
– Она мне и не даст, – пробурчал Блэк, приподнимая одну бровь и глядя на Холмса.
Холмс улыбнулся ещё шире, явно все ещё потрясённый открытием.
– Ого, – сказал он, подмигивая мне. – У меня столько вопросов.
Мэнни хлопнул его по спине, широко улыбаясь.
– Она хорошо ему подходит, Лекс. Не терпит его выкрутасов.
Александр улыбнулся мне.
– Тогда пожелаем ей силы. И ему тоже, серьёзно, – рассмеявшись и махнув в сторону Мэнни, он добавил: – Я не уверен, что поверил бы в него настолько, по правде говоря, даже если бы представил его женатым... а я его таким не представлял.
Блэк помрачнел, когда Лоулесс и Мэнни усмехнулись. Его свет испустил слабый импульс настоящего раздражения, даже когда он попытался свести все к шутке.
– Ага, ну что сказать. Не увлекайтесь этой мыслью. Она и так готова уйти от меня в любой момент, – он мрачно покосился на меня. «Ты действительно не собираешься мне говорить, Мири? – спросил он в моем сознании. – Какого видящего ты будешь лечить?»
В этот раз я все же закатила глаза, крепче сжимая его руку.
«Того, который выглядит молодым. Джакс. С фиалковыми глазами. Даледжем попросил меня попытаться помочь ему. Он довольно сильно травмирован тем, что случилось с ним в другом мире, и остальные беспокоятся о нем».
Я ощутила, как что-то в свете Блэка расслабилось. «О. Ладно».
Издав невесёлый смешок, я искоса посмотрела на него.
– Ты ведёшь себя нелепо, – сказала я вслух. – Совершенно нелепо.
Рядом со мной Лоулесс расхохотался, сжимая мою руку сильной ладонью.
– Видишь? – сказал он, говоря поверх меня с Холмсом. – Она его раскусила, сразу видно. Она его практически за жабры держит.
Блэк фыркнул, покосившись на него, затем наградив меня долгим взглядом.
Однако он не стал спорить.
***
Похороны были угнетающими и грустными.
То есть, все похороны угнетающие и грустные, так что, наверное, это не должно меня удивлять, но количество скорби все равно слегка выбило меня из равновесия, особенно учитывая то, что ему было уже за восемьдесят, и он прожил полную жизнь.
Полагаю, отчасти это из-за того, что сейчас мой свет был более открытым, и я чувствовала больше, чем привыкла. Физически, имею в виду.
Однако я подозревала, что дело не только в этом.
К тому времени, когда мы дошли до приёма – после всех речей детей, других членов семьи, нескольких коллег и друзей, после того, как они сложили флаг и передали его вдове, после троекратного залпа – все мы были эмоционально вымотавшимися.
Похороны были долгими, так что отчасти причина могла быть в этом.
Его вдова попросила устроить полноценные похороны и процессию, полагавшуюся ему по рангу, что включало в себя почётных солдат, нёсших гроб, доставку гроба на лошади и повозке на военное кладбище – на лошади без всадника.
Блэк, Мэнни, Лоулесс и я в основном держались позади.
Александр Холмс вставал на самих похоронах, чтобы сказать несколько слов, но в остальном держался позади. Я заметила, что он также немного сторонился своих братьев и сестёр, не считая кивков тут и там, а также нескольких объятий и хлопков по спине, как только гроб очутился в земле.
Он был немного моложе остальных детей полковника, и это отчасти могло служить причиной. Остальным было по пятьдесят-шестьдесят лет, так что Камилла, должно быть, родила большинство детей в молодости.
Александр мог оказаться ребёнком типа «сюрприз от менопаузы».
Приём был почти таким же масштабным, как и похороны.
Они организовали его на заднем дворе дома полковника в Вирджинии.
Даже там Мэнни, Лоулесс, Александр и Блэк сидели за одним круглым столиком на газоне, глядя на остальных гостей приёма и мало говоря.
Лоулесс, Александр или «Лекс», как его все называли, и Блэк пили бурбон.
Мэнни и я остановились на пиве.
Я наблюдала, как, должно быть, правнуки полковника бегают по газону, в основном играя у пруда, который начинался сразу за круглыми столиками в северной стороне двора. Я невольно улыбалась, когда их матери и отцы отчитывали их за то, что они возвращались мокрыми и грязными после попыток поймать лягушек.
Я все ещё смотрела в ту сторону, когда Лекс заговорил, мельком взглянув на меня перед тем, как обратиться к остальной нашей маленькой группе.
– Так мы будем это обсуждать? – спросил он, отпив глоток бурбона и заставив кубики льда зазвенеть на дне. – Или мы подождём, пока Блэку придётся лететь обратно к жизни влиятельного миллиардера на западном побережье?
Я слегка нахмурилась, взглянув на Блэка.
– Я голосую за то, чтобы поговорить, – сказал Лоулесс, откидываясь на складном стульчике и отпивая глоток из своего бокала. – Что насчёт тебя, Мануэлито?
– Я в игре, – сказал высокий индеец, опуская рот, чтобы сделать несколько глотков пива. – Блэк? Ты?
Блэк выдохнул, поигрывая напитком в стакане.
– Мне стоило притащить сюда всю бутылку, – пробурчал он. – С другой стороны, может, и к лучшему, что я этого не сделал. Мне наверняка и без того придётся везти всех вас, старых засранцев, в больницу, – допив остатки бурбона из бокала, он взглянул на меня. – Хочешь ещё пива? Заодно, раз уж я пойду?
Я покачала головой, улыбаясь.
– Нет, мне хватит.
– Я бы не отказался от пива, – бодро заявил Мэнни, подмигивая мне. – Лучше даже принеси два, если мы собираемся поговорить по-настоящему. Или три, на случай, если Мири передумает. Но положи их на лёд, если будешь ленивой задницей и притащишь все разом, Здоровяк К.
Я невольно издала тихий смешок.
Когда Блэк взглянул на меня, я одними губами произнесла: «Здоровяк К?»
Фыркнув, Блэк повернулся и ушёл, передвигаясь своей обычной походкой мастера боевых искусств. Он умудрялся выглядеть большой двуногой кошкой, даже просто пересекая газон.
– Итак, выкладывай, – сказал Холмс, поворачиваясь ко мне со слегка остекленевшими глазами и улыбкой, когда Блэк ушёл. – Кто ты на самом деле? Блэк заплатил тебе, чтобы ты притворялась его женой?
Лоулесс издал смешок, отпив очередной глоток бурбона.
– Если так, то он давненько ей платит, – сказал он. – Сколько уже прошло, Мириам? Три года с нашей последней встречи в Бангкоке?
– Он привёз её в Бангкок? – фыркнув, Лекс приподнял бровь. – Этот мужик ведёт опасную жизнь, не так ли?
В глазах Лоулесса промелькнула тень, когда он встретился со мной взглядом.
– Не знаю, – сказал он, улыбаясь мне все ещё с тенью в глазах. – Я не помню, чтобы Блэк взглянул хоть на кого-нибудь, пока она была там с ним. Или даже чтобы он говорил с кем-нибудь. Она даже тогда вила из него верёвки, насколько я припоминаю.
Лекс взглянул на меня, вздёрнув бровь.
На мгновение я увидела за юмором, который он изображал, настоящий интерес ко мне. Он пытался решить, мог ли он мне доверять. Он также пытался решить, что он обо мне думал – не только в отношении Блэка, но и как о личности. Я понимала, что отчасти поэтому он отпустил реплику о Бангкоке.
Он хотел посмотреть, как я отреагирую.
– Тогда мы не были женаты, – сказала я ему, отпив пива. – Он все ещё был свободным человеком. Я приехала в Бангкок по рабочему вопросу, – сухо улыбнувшись, я склонила голову набок и пожала плечами. – Может, поэтому он рискнул вызвать меня туда.
Лоулесс фальшиво кашлянул в кулак.
– ...Хрень собачья.
Мэнни рассмеялся, и я присоединилась к нему, столь же удивлённая.
– Видел бы ты его тогда, Лекс, – сказал Лоулесс, пихнув друга. – Он был томящимся от любви щеночком. Она в основном говорила ему катиться в ад, насколько я припоминаю...
– По весомым причинам, – перебила я, закатывая глаза.
Мэнни рассмеялся, но Лоулесс продолжил, ничуть не сбившись.
– ...Он явно в итоге взял тебя измором, – закончил Лоулесс, смеясь. – Ну или ты мазохистка. Или садистка. Или и то, и другое.
– Что-то в этом духе, – признала я, наблюдая, как Блэк шагает к нам, и делая ещё один глоток пива. – Хотя я не уверена, что готова к расплате за это.
Мэнни и Лоулесс усмехнулись, а Лекс улыбнулся, и что-то в его глазах расслабилось. Однако я заметила, что его испытующий взгляд в мой адрес не ослабевал.
Блэк к тому времени добрался до нас. Он зажимал под мышкой бутылку бурбона, а в руках держал два ведёрка со льдом.
Добравшись до нас, он плюхнул оба ведёрка на стол, затем вытащил бутылку из-под мышки и тоже поставил её.
Выхватив свой квадратный бокал из ведёрка со льдом, которое так же содержало четыре бутылки пива, он наполнил его горсткой льда, затем налил несколько пальцев бурбона. Мимолётно коснувшись моей шеи, он со вздохом развалился на своём складном стуле.
Вся эта операция заняла считанные секунды.
– А ты не шутишь, мужик, – сказал Лекс, присвистнув, когда он поднял бутылку и посмотрел на этикетку. – Это хорошее дерьмо. Ты зашёл внутрь и устроил рейд по заначкам старика или что?
– Я оставил ему за это несколько сотен, – сказал Блэк. В ответ на недоверчивый взгляд Лекса Блэк фыркнул. – Что? Камилла такое не пьёт.
– Роджер и Джордан могут возразить на этот счёт, – сказал Лекс, приподнимая бровь.
– И что? Они могут купить новую бутылку. Ни у одного из этих засранцев нет проблем с бабками. Они просто жмотятся.
Лекс рассмеялся.
– Сказал миллиардер. Который крадёт алкоголь у старика на похоронах этого самого старика.
После его слов они все ненадолго притихли.
Блэк стиснул челюсти. Он поднёс бокал к губам, сделав большой глоток перед тем, как опустить его обратно.
– Я заменю, – сказал он ворчливо. – Черт, я им ящик куплю, – он бросил на Лекса беглый взгляд. – Как думаешь, откуда у полковника бурбон по пятьсот баксов за бутылку? Или откуда я знал, что он у него есть?
Посмотрев на газон, Блэк пожал плечами, ещё сильнее стискивая зубы.
– ... Он был редкостным жмотом. Хуже твоих братьев, по крайней мере, когда дело касалось его самого. Ты не замечал этого только потому, что он покупал все, о чем просила Камилла. В том числе и для её детей.
Лекс вздрогнул, откидываясь на стуле.
– Эй, Блэк. Я ничего такого не имел в виду, брат... – начал он.
– Я знаю, – Блэк отмахнулся. Лёгкая хмурость коснулась его идеально очерченных губ. – Не беспокойся об этом. Если честно, я немного сердит, что он не выпил его сам. Я решил, что мы хотя бы должны сделать это за него.
Лоулесс чокнулся своим бокалом о бокал Блэка, кивая.
– Точно, точно, – отозвался он.
Мэнни подался вперёд, схватив горлышко бутылки.
– В таком случае я тоже хочу, – объявил он.
– Я принесу тебе бокал, – пробормотала я, поднимаясь на ноги.
– Все хорошо, Мири... – начал Мэнни, поднимая взгляд, но я покачала головой, улыбаясь.
–... Я уже встала.
– Себе тоже возьми, док, – фыркнул Блэк. – Тебе нужно хотя бы попробовать это.
Я вернулась со стаканами, и Блэк налил нам всем.
– За старика, – сказал он, поднимая свой бокал в тосте, как только все получили свою порцию.
Мы все торжественно чокнулись.
Несколько минут после этого мы пили, и ни один ничего не говорил.
Я невольно задавалась вопросом, стоит ли мне быть здесь, или же мне лучше придумать какое-то оправдание и ускользнуть, чтобы они могли предаться воспоминаниям. Как только я об этом подумала, рука Блэка сжалась на моем бедре, притягивая меня поближе к нему.
Почувствовав в этом просьбу, я отбросила мысль об уходе.
– Итак? – сказал Лекс, положив конец молчанию и снова мельком взглянув на меня. Кажется, он смирился с моим присутствием здесь, потому что его былой испытующий взгляд почти исчез. – Мы будем говорить об этом?
В этот раз Мэнни и Блэк переглянулись.
Мне не нужно было читать ни одного из них, чтобы знать, о чем они думали.
Затем Блэк вздохнул, кивая, словно отвечая на какую-то мысль Мэнни.
Он повернулся к Лексу.
– Сколько тебе известно о работе, которой твой отец занимался последние несколько лет? – сказал он, делая глоток бурбона и откидываясь назад, отчего деревянный складной стул скрипнул.
Лекс нахмурился.
– Он по большей части ушёл на покой. Я знаю, что он занимался халтурой, читая речи. Консультировал. Он состоял в одном из двух комитетов Пентагона, но не управлял операциями или типа того. Уже нет.
Хмуро посмотрев на Блэка и Мэнни, он настаивал:
