Текст книги "Вера в Черного (ЛП)"

Автор книги: Дж. С. Андрижески

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Согласно Блэку, как только они более-менее окружат Чарльза, они ограничат Барьерное пространство вокруг него.

Затем все произойдёт быстро.

Кико или Хавьер попытаются вырубить его транквилизатором. Если по какой-то причине они не смогут это сделать – или даже если это им удастся – вампиры Брика и команда Блэка спустятся, чтобы схватить Чарльза. Они вырубят его, если понадобится, ограничат его свет, чтобы не дать его видящим последовать за нами, удалят с него любые отслеживающие устройства и перевезут в безопасное место.

Блэк заверил меня, что он убьёт Чарльза только в случае крайней необходимости.

Насколько я могла понять, Брик преимущественно хотел напустить на Чарльза Джема и остальных видящих – и его вампиров, если это возможно или необходимо – чтобы выяснить, кто ещё стоял за заговором Чарльза. Он хотел знать, каких именно людей им нужно нейтрализовать, чтобы остановить то, что Чарльз привёл в движение.

Он также хотел пресечь на корню историю «вампиры живут среди нас».

Вдобавок к четырём снайперам, неустановленное количество вампиров будет держаться поблизости, когда я действительно встречусь лицом к лицу с Чарльзом. Блэк сказал, что я, скорее всего, не узнаю никого из них; кажется, он думал, что мне будет проще не выдать никого, если я не буду иметь ни малейшего понятия, кто тут член нашей команды, а кто случайный человек.

С этим я тоже согласилась.

Вампиры служили преимущественно физическим подкреплением, но и оружием устрашения, если понадобится. Скорее всего, они выдадут себя, если возникнет необходимость в последнем.

Большинство вампиров, которых Брик вызвал в Вашингтон – то есть, тех, которые приехали из мест, не считая Лафитта, Нового Орлеана или самого Вашингтона – будут прятаться с видящими. Судя по тому, что я подслушала, вампиры съехались сюда со всего восточного побережья: Нью-Йорк, Балтимор, Филадельфия, Ричмонд, Шарлотсвилл, даже с такого далёкого юга, как Чарльстон и Атланта.

Как и большая часть человеческой команды Блэка, они выдадут своё присутствие только в случае необходимости – то есть, если снайперы Блэка не сумеют сами уложить Чарльза.

В плане численности я не представляла, в какой ситуации у нас не было бы численного преимущества – если только Чарльз на самом деле вызовет армию США для прикрытия на время разговора со мной.

Я не могла представить, чтобы он отдал приказ об очередной бомбардировке или ракетной атаке посреди национальной столицы. С другой стороны, до вчерашнего дня я бы не вообразила себе, что такое может случиться в Новом Орлеане.

Самое большое преимущество на нашей стороне – это, конечно, сами вампиры.

И дело не только в численности, хотя и это помогало.

Чарльз не станет ожидать, что мы явимся сюда с внушительной армией вампиров, что бы он ни думал относительно человеческого подкрепления, которое мы можем привести с собой. Скорее всего, он будет ожидать иммигрантов-видящих, огромное количество людей с военной выучкой – может, даже детей и взрослых навахо с Шипрока.

Он не стал бы ожидать, что я, и тем более Блэк, заключим союз с вампирами.

Он определённо не стал бы ожидать, что из всех возможных союзников мы явимся сюда с Бриком.

Заставив себя дышать и попытавшись расслабиться, я напомнила себе обо всем этом, пока стояла на краю усаженной деревьями аллеи, наблюдая за садящимся солнцем.

Рефлекторно коснувшись наушника в ухе, я просканировала деревья, на мгновение задержавшись взглядом на куполе беседки военного мемориала Вашингтона, которая стояла на пересечении нескольких пеших дорожек, которые вели в разные части Аш Вудса.

Люди прогуливались то тут, то там – некоторые из них явно были туристами, некоторые носили в костюмы, указывающие, что они работали на Холме или где-то поблизости. Я заметила пожилую женщину, которая закуталась в шаль и кормила птичек на парковой скамейке у дорожки.

Я не видела ни единого человека, который показался или ощущался бы для меня, как часть команды Блэка.

«Расслабься, док, – пробормотал Блэк. – Я вижу тебя прямо сейчас. И ни на секунду не выпущу из поля зрения на протяжении всей встречи. Я обещаю».

«Ты знаешь, где он? – прикусив губу, я сделала глоток из бумажного стаканчика с кофе, который держала рукой в перчатке. – Он вернулся в отель?»

«Нет. В Белом Доме. Западное крыло, – голос Блэка зазвучал отрывисто, по-военному. – Он заканчивает встречу в одном из конференц-залов. Мы ждём окончания встречи, чтобы щиты вокруг него немного ослабли».

«Что, если он не сможет прийти? – пробормотала я в его сознании. – Что, если он не сможет выбраться?»

«Выберется, – послал Блэк. – Ради тебя выберется».

Сглотнув, я лишь кивнула, зная, что Блэк наверняка это увидит – или через прицел винтовки, или через бинокль.

Последовала очередная пауза, в течение которой я просто стояла и ждала, пока собрание дяди Чарльза в Белом Доме закончится. Я посмотрела на деревья, наблюдая, как ветерок покачивает ветки, наблюдая за птичками, чирикающими и порхающими с ветки на ветку.

Нервозно попивая гигантский американо с двойным молоком и сахаром, я улавливала отрывки разговоров людей, проходивших мимо меня по земляной тропе.

Никто не подходил слишком близко.

Ещё через несколько секунд я осознала, что прислушиваюсь больше к птичкам, нежели к людям, стараясь привести мысли в порядок. Я хотела быть как можно более спокойной и собранной при разговоре с Чарльзом, но чем дольше тянулось время, тем сильнее я отвлекалась и накручивала себя.

Я уже собиралась связаться с Блэком, спросить, закончили ли там, когда его разум плавно поднялся в моем сознании.

«Ладно, док, – мягко послал он. – Зови его».

Прикусив губу, я кивнула.

Я не дала себе времени на сомнения. Я не хотела ждать, когда что-то пойдёт не так или заставит нас опять все отложить. Я не хотела, чтобы мы из-за чего-то утратили последнюю возможность, пока нас не затянуло окончательно в мир, каким его видел Чарльз.

Так что я не позволила себе думать.

Я не позволила себе планировать что-либо.

Я просто простёрла свой свет, ища своего единственного живого дядю.

Глава 24. Мир умирает

«МИРИ! – облегчение взорвалось всюду вокруг моего света, затопив меня таким насыщенным теплом, таким количеством любви и искреннего счастья, что это совершенно застало меня врасплох. – Боги мои, Мириам... ты себе не представляешь, как я рад тебя слышать! Я ужасно волновался. Ты в порядке? Что насчёт Блэка? С ним все хорошо? Вы двое...»

Я перебила его – пожалуй, чтобы справиться с его светом, нежели для чего-то другого.

«Мне нужно увидеть тебя, – послала я. – Мне нужно увидеть тебя прямо сейчас, дядя Чарльз. Лично».

Последовало молчание.

Его мысли сделались серьёзными, деловыми.

«Где ты? Я приеду к тебе прямо сейчас. Скажи мне, где ты».

«Я здесь, – я осмотрелась по сторонам, посмотрела на леса и деревья, задержалась взглядом на белом куполе военного мемориала, позволив ему увидеть пейзаж моими глазами. – Я в Вашингтоне, в лесах возле бассейна. Мне нужно поговорить с тобой прямо сейчас, дядя Чарльз. Немедленно. Если я увижу Секретную службу, или какую-то охрану, или любых твоих людей из Франции, я вынуждена буду предположить...»

«Я приду, – тут же послал он. – Минимальная охрана, Мири, я обещаю. Дай мне пятнадцать минут. Я приду сейчас же. Пятнадцать минут. Максимум двадцать».

Его разум резко утих.

Его присутствие испарилось из моего света.

Беспокоясь, что Чарльз лишь притворяется, что ушёл из моего сознания, я не стала пользоваться светом и вместо этого коснулась наушника.

– Он в пути, – сказала я.

Ответный голос Блэка прозвучал на удивление громко через физическое устройство.

– Мы знаем. Он уже направляется к выходу, Мири. Что бы ты ни сказала, должно быть, получилось убедительно.

– Да ничего особенного я не говорила, – поднеся стаканчик с кофе к губам, я заметила, что моя рука дрожит, и опустила кофе обратно. – Блэк... его свет. Он ощущался таким счастливым, что я с ним связалась. В нем чувствовалось такое облегчение. Он спрашивал о тебе. Это было так убедительно...

Голос Блэка зазвучал тише, мягче, когда он меня перебил.

– Сделай несколько вдохов, Мири, – сказал он. – Просто дыши, ладно? Ничего не изменилось. Он пытался поймать меня. Он послал за мной правительство. Мы знаем это.

– Если мы верим Брику, – пробормотала я.

Голос Блэка зазвучал жёстче.

– Я прочёл это в нем. Я ему верю.

– Ты уверен, что он никак не мог это симулировать?

Другой голос заглушил нас с Блэком.

– Я абсолютно уверен, – холодно сказал вампир. – Он никак не мог это «симулировать», доктор Блэк. То, о чем вы говорите, совершенно точно невозможно.

Мне стоило знать, что он будет на той же линии.

Однако я не могла заставить себя переживать по этому поводу.

– Максимум, что мы можем сделать – это скрыть что-то из вида, – добавил Брик все так же холодно. – Мы не можем просто выдумать что-то. Ты сомневаешься в нашей позиции? Снова, Мириам? Просто потому что твой дядя был к тебе «мил»? Потому что он послал тебе тёплые приятности? Я думал, мы все согласились, что этот мужчина – наша общая угроза?

Последовало молчание, в этот раз более продолжительное.

Я услышала несколько щелчков, затем раздался голос Блэка.

Я тут же заметила, что эта линия звучала иначе.

Она звучала как будто более тихой, более мёртвой.

– Это приватный канал, – тут же сказал Блэк. – Ты действительно сомневаешься в причастности Чарльза к этому, док? После всего, что мы видели за последние несколько дней?

Я покачала головой.

– Нет.

Затем, нахмурившись и подумав, я поправилась.

– Я не знаю, – призналась я. – Может быть. Он звучал таким счастливым. Его свет, Блэк... его голос. Он звучал таким, черт подери, счастливым. Я действительно этого не ожидала.

– Помни, кто он такой, док, – голос Блэка сделался напряжённым, в нем зазвучало лёгкое предостережение. – Ты выросла не в том мире... а я вырос там. Ты бы не поверила в то дерьмо, которое на моих глазах разведчики вытворяли со своим сознанием. Ты бы не поверила, как они могут сражаться и маскироваться, используя лишь свой свет. Ты бы не поверила, как умело они могут манипулировать другими... и не только людьми.

Предостережение в его голосе сделалось более явным.

– Мири, на Старой Земле существовали целые правительственные агентства, посвящённые обнаружению видящих и превращению их жизни в ад на земле. Эти агентства нанимали первоклассно обученных видящих, чтобы вычислять других видящих, чтобы знать, чем они занимались, когда они врали, какие законы они нарушали, имели ли они «склонности к терроризму», кто их коллеги. В таком мире ты узнаёшь вещи о своём свете и разуме... вещи, которые и представить себе не мог. А твой дядя был террористом, Мири. Он был радикалом даже по тамошним меркам. Он вынужден был скрывать это ото всех вокруг него. Он вынужден был скрывать это от обученных видящих вроде Джема, практически каждый день.

Блэк выдохнул.

Я видела, как он смотрит на те же деревья, что и я, затем вид тут же сменился и потемнел, как только Блэк осознал, что я вижу через его глаза.

– Постарайся оставаться сосредоточенной, милая, – мягко сказал он. – Ты учёный. Посмотри на улики, которые у нас имеются. Посмотри объективно на доказательства его причастности ко всему этому... не говоря уж о том, что нам известно об его психологии, об его мотивации. Твой дядя – религиозный фанатик. Более того, он посвятил большую часть своей жизни воплощению этой идеологии. Для него она идёт на первом месте. Даже наперёд тебя.

Я кивнула, прикрыв глаза, затем снова открыла их.

– Я знаю, – вздохнув, я провела пальцами по волосам. – Я знаю, Блэк.

Я действительно знала. Я знала, что он прав.

Я также знала, что мой дядя меня любит.

– Он правда тебя любит, Мири, – мягко произнёс Блэк. – Но ты должна понять... эти вещи не являются взаимоисключающими. Они не стирают все то, кем он является.

Это я тоже знала.

Если честно, я понятия не имела, что со мной не так, почему я так беспокоилась из-за всего того, что ощущала кружащим вокруг меня в Барьере.

«Мир умирает...» – мягко пробормотал голос.

Я подпрыгнула.

При этом я рефлекторно прикусила губу с такой силой, что зубы проткнули кожу.

– Что? – голос Блэка донёсся почти рычанием. – Мири? Я видел, как ты подпрыгнула. Что случилось? Это был Чарльз?

Вытерев кровоточившую губу, я сделала глоток американо и вздрогнула.

– Нет, – сказала я. – Нет, это был не Чарльз.

Однако я знала этот голос.

Я слышала его прежде.

Когда-то я слышала его часто – особенно во время того периода, когда дядя Чарльз удерживал Блэка в заложниках в Париже. Пока Блэк отсутствовал, обычно отрезанный от моего сознания и света, кажется, я слышала этот голос каждый день.

После того времени он практически затих.

Однако в последнее время я вновь ощущала его вокруг себя.

Я все ещё не понимала, что это означает, но теперь я могла связать это присутствие с именем.

– Твой друг, – сказала я, глотнув ещё кофе. – Корек. Нам как-нибудь надо будет поговорить о Кореке, Блэк.

Молчание сделалось насыщенным.

Затем раздался недоумевающий голос Блэка.

– Корек? – он помедлил, словно надеясь, что неправильно меня расслышал. – Ты только что сказала, что нам нужно поговорить о моем друге Кореке? – боль выплеснулась из его света. – Мири, с чего бы тебе вдруг упоминать Корека сейчас? Какое Корек имеет отношение ко всему этому? Как он связан с Чарльзом? Как он связан с чем-либо вообще?

Я покачала головой.

У меня не было для него хорошего ответа.

– Я не знаю, – призналась я.

Однако я знала, что Блэк прав.

Сейчас определённо не время для этого разговора.

– Забудь, – вздрогнув от того, что нечаянно прикусила губу в том же месте, я покачала головой. – Забудь, Блэк. Где Чарльз? Насколько он близко? Джем и остальные могут сказать?

Блэк поколебался, словно сомневаясь, стоит ли оставить этот вопрос.

Затем он отбросил его, переключившись обратно на свой армейский тон.

– Он быстро передвигается. Машина забрала его с подъездной дорожки Западного крыла. Сейчас он направляется по 17-й. Он будет здесь меньше чем через двадцать минут, о которых он тебе говорил, док, если не остановится где-то по пути, – помедлив, он добавил: – Маловероятно, что ему хватит времени организовать что-то серьёзное. Если только у него уже не имеется заготовленного плана.

Кивнув, я сделала ещё один большой глоток кофе.

Я знала, насколько высока вероятность, что у Чарльза имелся запасной план на подобный случай. Я знала, что Блэку это тоже известно, так что не потрудилась озвучивать это вслух.

– Мири, успокойся. Все хорошо.

– Что, если нет? – выпалила я. – Что, если все не хорошо, Блэк?

Последовала тишина.

Затем Блэк заговорил настороженным тоном.

– Что ты имеешь в виду?

Я поколебалась, затем покачала головой.

– Я честно не знаю, – все ещё качая головой, я нахмурилась, сканируя деревья глазами и светом видящей. – Я не знаю, Блэк. Я не могу дать тебе что-то конкретное. Однако я это чувствую... разве ты это не чувствуешь? Что бы там ни изменялось, это уже изменилось. Все изменилось, Блэк, только признаки этого ещё не просочились, не стали видны.

Помедлив, я сделала ещё один глоток своего быстро остывающего американо.

– А может, просто слишком поздно, – пробормотала я, борясь с ощущением сдавленности в груди. – Может, все катится на нас слишком быстро, и это уже не остановить.

Я ощутила от Блэка импульс недоброго предчувствия.

Я также почувствовала, как он обдумывает мои слова, сравнивает их с тем, что он чувствовал из моего света.

– Ты это чувствуешь? – резче спросила я. – Ты чувствуешь то, о чем я говорю? Или я просто с ума схожу?

– Я не могу почувствовать это, Мири, – сказал он. – Но это не означает, что ты сходишь с ума.

Последовало очередное молчание.

В это время я чувствовала, как Блэк хочет сказать больше или, может быть, расспросить меня.

Я отчасти задержала дыхание, ожидая, заговорит ли он, спросит ли то, что хочет спросить, но тут линия резко сменилась, открываясь для других умов и светов. Я ощутила разницу и в то же время услышала её; в моем наушнике находились уже не только мы с Блэком.

Там был Брик, там был Дориан, там были другие вампирские генералы, наряду с Дексом, Кико, Истоном, Фрэнком, Хавьером, Джемом, Ярли, Ковбоем, Ником, Энджел, Мэнни.

– Он почти на месте, – сказал Блэк. – Он не стал медлить в машине. Он сразу же вышел. Он в пути. Направляется в твою сторону.

Я сглотнула, кивая.

Посмотрев в ту сторону, в которой, насколько мне известно, дорога пролегала ближе всего к этой части Аш Вудса, я могла лишь стоять и ждать.

Я крепче стиснула рукой бумажный стаканчик кофе, ища взглядом узнаваемый силуэт брата моего отца, который в детстве был для меня моим обожаемым дядюшкой Чарльзом. С тех пор я узнала его как Андрея Васильева, русского олигарха, а также «Счастливчика Люцифера», советского убийцу из русского спецназа, который нацеливался на американцев во время вьетнамской войны.

Однако по сути дядя Чарльз не был никем из перечисленного.

По сути, он был видящим-террористом из другого мира, о котором я все ещё почти ничего не знала.

*** 

Я смотрела, как он приближается.

Как только я по-настоящему увидела его, что-то во мне сделалось на удивление спокойным.

Он выглядел так же, как и всегда – как он выглядел в моем первом детском воспоминании, когда я стискивала его рубашку и волосы, когда мы с сестрой катались на нем как на лошадке вокруг нашего старого дома в Сан-Франциско.

Я помню, что даже будучи маленькой девочкой, считала его красивым.

Он все ещё оставался красивым, его точёные черты лица не постарели, бледно-зелёные глаза казались все такими же поразительными под темными бровями и светлыми волосами. На сильном подбородке виднелась лёгкая щетина. Он был одет в зелёную рубашку под цвет глаз и чёрный костюм идеального покроя с продольными полосками, которые подчёркивали его рост и худое, но мускулистое телосложение.

Поверх костюма он надел плотное чёрное пальто, также хорошего кроя, дорогое с виду и безупречно сидевшее на его фигуре.

Он подошёл прямо ко мне, зелёные глаза всматривались в моё лицо, а уголки губ приподнялись в улыбке. Вместо того чтобы остановиться передо мной, он продолжил идти и обнял меня сильными руками, крепко прижимая к груди и целуя в обе щеки.

Я обняла его в ответ, и меня омыло потоком противоречивых чувств.

Я невольно чувствовала себя предательницей, даже зная все то, что мне известно.

Чарльз был семьёй. Он был единственной семьёй, которая у меня осталась.

Если верить его словам, вампиры убили мою сестру и моих родителей.

Вампиры – причина, по которой в детстве моя жизнь покатилась в ад. Они – причина, по которой в двадцать с небольшим лет мне стало ещё хуже, когда мою сестру убили.

Вампиры забрали у меня все. И все же прямо сейчас я заключила союз с этими существами против единственного оставшегося у меня кровного родственника. Против мужчины, который только и делал, что боролся с теми существами, которые убили Зои и родителей.

Но я знала правду о Чарльзе.

Я не знала всего – в основном потому, что Блэк из кожи вон лез, чтобы по понятным причинам не рассказывать мне слишком много.

Я знала достаточно.

Я знала, что он лжец.

Я знала, что он убийца, и в том числе он убивал детей.

Я знала, что он жертвовал жизнями сотен, может, даже тысяч людей, чтобы заплатить дань вампирам, выиграть время для своей расы, и нарастить против них силы видящих.

Я знала, что он пытался убить Блэка – и не один раз.

Мой дядя отпустил меня, всматриваясь в моё лицо, в мои глаза.

Я вновь поразилась, увидев, что в его бледно-зелёных глазах стояли слезы.

Он улыбнулся мне сквозь эти слезы, и улыбка получилась такой настоящей, что я невольно ощутила её где-то в груди. Пристально всматриваясь в его выражение лица, подавляя свои реакции на теплоту, исходившую из его света, от самой его кожи, я в итоге поморщилась и сделала шаг назад.

Я никогда не умела хорошо притворяться с теми, кого любила.

А Чарльза я любила.

Даже после всего этого я его любила.

– Ты в порядке? – спросила я, кусая губу. – После Нью-Мехико. Ты в порядке?

Он улыбнулся ещё шире.

– Я в норме, милая Мириам. И я испытываю просто неописуемое облегчение, видя, что ты так хорошо выглядишь. Не могу передать словами, как я беспокоился.

Он продолжал изучать мои глаза, моё лицо, и улыбка на его губах становилась ещё шире.

Судя по его выражению лица и свету, я понимала, что он ощутил моё раздражение, мою злость на него, мои противоречия, мою печаль – но он так счастлив видеть меня, что ему почти все равно. Кажется, он не мог подавить это счастье, даже зная, что мои чувства далеко не так ясны и прямолинейны.

– Что ты делаешь, дядя Чарльз? – спросила я наконец.

Я показала вокруг нас, на парк, на Вашингтон, округ Колумбия – может, на Соединённые Штаты, или даже на весь мир в целом.

– Что ты делаешь? – повторила я.

Почему-то казалось, что лишь в этом вопросе есть смысл.

– Мири, – он шагнул в мою сторону, потянулся ко мне, но в этот раз я сделала шаг назад и покачала головой. Он остановился, опустил ладони и руки по швам. – Мири, – повторил он. – Все кончено. Все наконец-то кончено. Теперь все будет иначе.

Нахмурившись, я покачала головой.

Подняв на него взгляд, я нахмурилась ещё сильнее.

– Что это значит?

Чарльз расплылся в широкой улыбке. От этого он казался таким молодым, таким абсолютно и простодушно счастливым, что я могла лишь моргать и таращиться на него.

– Это значит, что мы победили, Мири, – сказал он. – Это значит, что мы, черт подери, ПОБЕДИЛИ.

Я уставилась на него.

Всюду вокруг него я ощущала то же чувство, которое не покидало меня последние несколько дней.

Я ощущала это тлеющее, тёмное чувство, словно переворот уже свершился, словно он произошёл в равной мере, или даже в большей мере в Барьере, чем на земле. Что-то в мире изменилось. Изменилось настолько фундаментально и в то же время так бесшумно, так совершенно невидимо, что я не могла уложить у себя в голове реальность этой перемены.

Ощущалось все так, словно на каком-то уровне борьбе уже пришёл конец – настоящей борьбе, которая действительно имела значение.

Я не могла осмыслить это чувство, но оно вызывало у меня тошноту, физическую тошноту, почти головокружение. Это была не тошнота из-за разделения, как бывало у меня с Блэком. Это другое. Эта тошнота вплеталась и скручивала моё нутро, переполняя меня глубинным ужасом, который я никак не могла из себя извлечь.

И кажется, это же чувство делало дядю Чарльза безумно счастливым.

– Мы победили? – я посмотрела на него, качая головой. – Что это значит?

Дядя Чарльз осмотрелся по сторонам, все ещё улыбаясь той мальчишеской улыбкой.

– Блэк здесь? – спросил он. – Я хочу рассказать это и ему тоже. Я знаю, он не ушёл бы далеко, пока ты здесь. Скажи ему выйти. Ему нечего страшиться от меня. Ему вообще теперь ничего не нужно бояться. Никому из нас не нужно бояться.

Я продолжала таращиться на него, все ещё пытаясь осмыслить его слова и то, что я от него ощущала.

Все, что я знала наверняка – это то, что Чарльз являлся источником ужаса, который я ощущала. Он был источником этой тяжести, этой перемены. Он был источником всего этого. Я не знала, как или что именно это означало, но это исходило от него как лучи солнца, лишённого света.

– О чем ты, черт подери, говоришь? – взорвалась я. – Ты пытался его убить!

Чарльз впервые перестал улыбаться.

Он моргнул, уставившись на меня.

– Что? – в его голосе звучал искренний шок. – Нет, я этого не делал, – все ещё уставившись на меня, он сделал ещё один шаг в мою сторону, но я шагнула назад. – Мири... gaos. Я не пытался убить Блэка! С чего ты это взяла? Зачем мне это делать? Он твой муж! Ты действительно думаешь, что я попытался бы убить мужа своей единственной племянницы?

Я покачала головой, стискивая зубы.

– Ты послал тех агентов, – сказала я, все ещё качая головой. – Ты послал тех агентов национальной безопасности на похороны полковника. Ты пытался арестовать его...

– Да! – взорвался Чарльз, и в его словах все ещё звучал шок. – Я это сделал! Я пытался его забрать! Но с чего, во имя всего святого, ты решила, что я хочу его смерти, Мири?

Я уставилась на него, все ещё качая головой.

В тот момент я чувствовала себя так, словно отгоняю его, отгоняю свет и то, как он пытался заставить меня посмотреть на вещи с его стороны – чем бы все это ни было. Я чувствовала его абсолютную и безоговорочную уверенность, что как только я все пойму, я буду смотреть на вещи так же, как он. Более того, он считал, что я поблагодарю его, как только пойму.

Эта мысль привела меня в ужас.

Думаю, я ужаснулась во многом потому, что боялась, что он прав.

– Мири.

Голос Чарльза разорвал эту бешеную петлю в моем сознании. Он вновь звучал тепло, с мольбой, с уговором – с любовью.

– Мири, дорогая, я пытался его защитить. Я пытался защитить вас обоих!

Я непонимающе уставилась на него, все ещё стараясь увидеть его сквозь это густое облако света. Я чувствовала, как моё недоумение усиливается до такой степени, что я уже сдерживала слезы.

Если мой дядя и заметил, то это не помешало ему продолжить говорить, обвить своим светом мой свет, ещё сильнее сбивая меня с толку, ещё сильнее вовлекая меня в своё видение ситуации.

– Мири, пожалуйста. Подумай об этом! У нас с Блэком в прошлом, может, и были проблемы, но теперь он – член семьи. Я знал, насколько высока вероятность, что как только мы пойдём против вампиров по-настоящему, они придут за ним. Они знают, что у него есть связи в правительстве, верно? Что ж, атаки, которые я запланировал, все подстроены таким образом, словно они происходили от человеческого правительства. Уже по этой причине я предположил, что Брик станет винить в этом твоего мужа.

Он всматривался в мои глаза, и его взгляд был столь же серьёзным, как и голос.

– Когда решено было отпустить Брика и использовать его для обнаружения остальных вампирских субъектов, я знал, что подвергаю риску твоего мужа. Я знал, как высоки шансы, что Брик может отправиться прямиком за Блэком... и за любым, кто встанет на его пути. Включая тебя, Мириам. Включая твоих друзей. Включая сотрудников Блэка. Включая тех людей в резервации навахо, которые помогли нам у Шипрока. Я не мог этого допустить, Мири.

Я прикусила губу, качая головой.

Подумав над его словами, я издала тихое фырканье.

– Ты действительно хочешь, чтобы я поверила, будто ты сделал это, чтобы спасти его? – сказала я. – Чтобы спасти меня? Чтобы спасти его человеческих друзей?

– Конечно! Зачем ещё мне это делать?

– С каких это пор тебе есть дело, что случится с людишками? – горько спросила я.

Чарльз нахмурился.

– Мириам, брось. Это несправедливо. Я никогда не был настроен против людей. Я осознаю их слабости, верно... но я всегда знал, что хороших людей в этом мире не меньше, чем плохих.

Его губы изогнулись изящной хмурой линией, когда он добавил:

– К сожалению, хорошие редко контролируют положение дел, Мириам. Это актуально и здесь, и на Старой Земле. Кажется, эта трагическая правда определяет саму природу их расы.

Его красиво очерченные губы видящего приподнялись в открытой улыбке.

– Но нам больше не нужно беспокоиться об этом, Мириам! Нам не нужно беспокоиться ни о чем...

– Почему ты продолжаешь повторять это? – взорвалась я. – Что это вообще значит, дядя Чарльз? О чем нам не нужно беспокоиться? О вампирах? Потому что насколько я знаю, они все ещё превосходят нас по численности тысяча на одного. Насколько я знаю, нашей расе все ещё грозит истребление от их рук, особенно если нам хватит глупости их взбесить. Разве теперь, когда дверь у Шипрока закрылась, это не стало ещё актуальнее?

Чем дольше я говорила, тем больше понимания просачивалось в его глаза.

И тут же его улыбка сделалась ещё шире.

Затем он удивил меня, щёлкнув языком – я никогда прежде не слышала, чтобы он делал это на публике. Где это могли услышать люди.

Он все ещё щелкал языком и качал головой.

– Мири, – он подошёл ко мне, и в этот раз я ему позволила. Потянувшись ко мне, он взял меня за руки и улыбнулся. – Мири, дорогая, нет. Нам больше не нужно об этом беспокоиться. Нам больше ни о чем не нужно беспокоиться, теперь уже нет.

Я хмуро посмотрела на него, всматриваясь в глаза.

– Что это значит? – раздражённо переспросила я. – Ты собираешься мне сказать?

Его улыбка вновь сделалась мальчишеской.

– Это значит, моя дорогая, прекрасная девочка, что дверь у Шипрока была не единственной. Я думал, тебе это известно. Я думал, ты понимаешь, что это не единственное место, где открылась подобная дверь.

Я опешила.

– Что?

– О, это всего лишь была самая сильная, – признал он, отпуская мои руки и отходя на полшага назад. – Может, это была изначальная дверь, которая открыла все остальные. Но это не единственная из открывшихся дверей, Мириам.

Я могла лишь таращиться на него, всматриваясь в его сияющее лицо.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я. – Ты хочешь сказать...

– Дверей дюжины, моё возлюбленное дитя! – его улыбка сделалась ещё шире. – Дюжины и дюжины! Видящие хлынули на эту версию Земли изо всех дверей! – на мгновение его глаза похолодели. – И в отличие от Нью-Мехико, никто не застрелил их сразу, как только они прошли в другие места. В нескольких местах, где объявились вампиры, мы сумели сразу же их нейтрализовать...

Я продолжала пялиться на него, будучи не в состоянии сделать вдох.

Моё сердце заныло в груди, когда его слова отложились в моем сознании.

– Скажи Блэку выйти сюда, – произнёс Чарльз прежде, чем я успела прийти в себя. – Он ведёт себя нелепо. И я уже знаю, что он слушает это все. Мы с таким же успехом могли бы разговаривать втроём.

Повернувшись, он широко улыбнулся и помахал в направлении купола военного мемориала, и его улыбка сделалась озорной.

В его тоне прозвучал лёгкий упрёк, когда он добавил, обратившись ко мне:

– Он меня не застрелит. Если он хоть коснётся курка – он, или кто-то из его людей, или из видящих – мои видящие вырубят их сразу, как только они возьмут мою голову на прицел.

«БЛЭК! – панически закричала я. – БЛЭК, НЕ СТРЕЛЯЙ...»

Чарльз наградил меня сухой улыбкой, почти так, словно услышал меня.

Он не переставал говорить.

– ...его шесть или семь видящих едва ли смогут нейтрализовать несколько тысяч, наблюдающих за мной и этим местом. В любом случае, теперь я хотя бы знаю, почему он предпринимает эти попытки.

Выдохнув, он повернулся ко мне лицом.

– Gaos, Мири. Я уже думал, что Блэк выжил из ума после смерти полковника. Но мне даже в голову не приходило, что он решил, будто я пытаюсь его убить. Я просто предположил, что он почувствует это, заметит смещение в Барьере от того, что все наши братья и сестры прибыли сюда...