Текст книги "Где зима тебя настигнет (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
Глава 3
Ее фантомный любовник снова прорвался к ней сквозь густую тьму сна, его обнаженное тело появилось из ниоткуда прямо перед ней. Высокий и сильный, он был фантазией, воплощением ее тайных желаний из самых глубин подсознания.
Поднимая руки, она оторвалась от кровати, и когда мужчина накрыл ее своим телом, жесткая плоть была готова, словно он нуждался в ней так же, как и она. Его знакомый и, тем не менее, шокирующий рот завладел ее губами, покрывая ее поцелуями, своим запахом. Широкие и сильные руки сжали ее груди, скользнули на талию и ниже... намного ниже.
Она застонала, без слов умоляя его назвать свое имя. Любовник знал все ее мысли, и она посредством окружающей их магии сказала ему, что ей нужно знать его имя, как его называть.
Когда они были вместе, не существовало его и ее, они были неотделимы.
Когда он приходил к ней, их ждало единение.
Круг замыкался.
Она словно возвращалась в дом, из которого ее вышвырнули.
Но он всегда покидал ее. Никогда не оставался. И уходил слишком рано, неважно, сколько времени они провели вместе.
Если бы она знала его имя... он стал бы реальным. Он бы остался с ней в часы бодрствования, которое обкрадывало их время вместе. Он был бы с ней, а не в ней. Его имя все бы изменило...
Их тела сошлись, как замок и ключ, и все встало на свои места.
Рана исцелилась.
Теснее, она крепко цеплялась за него. Сильнее притягивала к себе. Жестче, она концентрировалась на каждом движении его тела, каждом толчке, каждом всполохе удовольствия.
И неизбежна разлука.
Как бы долго он ни был с ней, он всегда уходил, забирая с собой частицу ее сердца, разлука была проклятьем, как их встреча – благословением. Он был прекрасным лунным светом, вырвавшимся из–за туч, спокойной летней ночью – в череде бурь, теплом в разгар арктической зимы.
Он – последний глоток воздуха для утопающего.
И слезы. С глаз прокатились слезы.
Останься со мной, – умоляла она. Хоть раз. Не уходи...
И впервые за долгие годы он остановился и посмотрел ей в глаза.
Его рука дрожала, когда он смахнул темные кудри с ее лица.
Он промолчал, и тишина стала ответом.
Для них не было разницы между «никогда» и «всегда». Они зависли между известным и неизвестным, между определенностью и бесконечностью, доказывая, что любовь была связующей нитью, но также она была и натяжной проволокой, которая не могла повлиять на расстояние, что неизбежно приходило вместе со смертью.
В тишине, ее сердце умирало.
Снова...
...всегда.
Тэрэза, неизвестно чья дочь, запустила руку в свою дешевую сумочку, отталкивая с дороги кошелек, упаковку «Клинексов» и расческу. На дне дребезжала мелочь, давая ей надежду. Но ключей все равно не было.
Боже, она была выжата как лимон, к тому же спешила. Из–за проклятого сна она будто и не спала вовсе, а когда вырвалась из этого безумия, то обнаружила слезы на щеках. Сколько лет над ней издевается подсознание?
Сколько она себя помнила. Это было еще до того, как с семьей случилась беда...
Вдоль по коридору послышался приглушенный крик и треск разбившейся лампы... или это снова тарелки? Тэрэза вскинула голову. Дверь в ее однокомнатную квартиру была стандартного размера в части высоты и ширины, но толщина подкачала. Хотя учитывая контингент, проживающий в этой дыре? Ей нужна дверь толщиной с фут и, наверное, огнестойкая.
Возвращаясь к поискам ключей. В сумке их точно не было, и благодаря сну она проспала будильник, и сейчас опаздывала на работу. Но она должна их найти. И, да ладно, нужно обыскать всего три сотни квадратных футов, максимум. И это с ванной и кухонным гарнитуром. К тому же она была педантом в части уборки. Ничего серьезного.
Подняв подушки с потрепанного дивана, Тэрэза проверила все углы и стряхнула покрывала со шкафа–кровати, старательно избегая смотреть на часы. Ей не нужно подтверждение тому, что она опаздывала, чертовски опаздывала. Она час назад должна была заступить на смену в «Сале». Нельзя было упустить это место.
Может, ей стоит пить «Эмбиен»[7]7
Снотворное.
[Закрыть] или что–то еще. Даже если отбросить непрекращающиеся и мучающие ее сны, в этом пансионе шум стоял круглые сутки. Если кто–то из съемщиков не кричал на своего сожителя или соседа по этажу, то они либо бросали легко бьющиеся вещи, либо передвигались по комнате в тапочках из бетона, либо что–нибудь сжигали на плите.
Закрыв глаза, Тэрэза бросила покрывала на тонкие простыни... а потом расправила все как положено. Пансион – та еще свалка, но что хуже – здесь было опасно... хотя, за последнюю неделю стало получше. Жуткий наркоторговец с этажа избегал ее как чумную, и, учитывая, что она чувствовала, сколько болезней он в себе и так носит? Это говорило о многом.
– Ключи...
Сердце гулко забилось, когда соседи опять что–то разбили, в этот раз сверху.
Ей следовало согласиться на переезд. Но она не хотела ничьей благотворительности, а ее денег не хватит даже с работой официантки. Нужно искать место получше или нарабатывать больше чаевых.
Когда зазвонил телефон, Тэрэза выругалась, подумывая о том, чтобы отправить своего менеджера Энцо в голосовую почту. Больше некому звонить. Она использовала дешевый телефон только для заполнения анкет на собеседованиях. Другой, с которого она когда–то звонила семье, был выключен.
Напоминание о том, насколько скудно она жила, точнее выживала, заставило ее спешно достать телефон из сумки и прокашляться.
– Привет, – ответила она радостным голосом. – Я дико извиняюсь... да, да. Я знаю. Конечно. Нет, нет, я буду. Да. Спасибо.
Завершив звонок, Тэрэза сглотнула ком, чувствуя головокружение. Чувствуя, что она отстает, и дело не только в ключах, а в жизни в целом, Тэрэза словно потеряла управление над автомобилем, который занесло на льду и вело по направлению к аварии, которая закончится ее смертью. Ничего не работало. Эти ужасные условия жизни. Чистый лист, который она перевернула, приехав в Колдвелл. И сейчас даже работа, которая ей так нужна.
В отличие от людей, у вампиров не было правоохранительных органов и системы социальной защиты. Здравоохранения. Организованных благотворительных фондов. Если она не сможет справиться сама, то окажется на улице, потому что в Мичиган, где она выросла, она точно не вернется, ведь там у нее не было родных. Те люди, что называли себя ее мамэн, отцом и братом, оказались чужими, и она выяснила это по чистой случайности.
Ну да, то, что ее бросили младенцем, а потом усыновили, можно было и обсудить за Первой Трапезой, коих было тысячи. Или Последней. Во время семейных советов. Или праздников. Но... нет. Ничего. Все знали, что она родилась в другой семье, все, кроме нее.
Чувствуя очередную волну головокружения, Тэрэза подошла к минихолодильнику, чтобы сделать глоток яблочного сока.
Нашла ключи.
– Паскудники, – пробормотала Тэрэза, запустив руку в морозилку.
Холодный металл с зазубринами лег в ее руку, и к глазам подступили слезы, когда она сжала связку.
Будучи вампиром, она могла запереть замок усилием мысли. Не проблема. Ей не нужен ключ для этого, а остальные жильцы были слишком заняты собственными драмами, чтобы обратить внимание на то, что ее дверь закрылась сама по себе. Но было кое–что важнее ключа, который ей выдали при подписании договора на эти четыре стены и потолок.
Раскрыв ладонь, Тэрэза посмотрела на другой ключ. Тот, что открывал замки на парадной двери и черном входе дома, в котором она выросла.
Члены расы не могли открыть медный замок усилием мысли. Такие замки служили первой линией системы безопасности, когда в доме полно людей и ценных вещей. Твоих людей и твоих вещей. Важных и дорогих тебе.
Она пыталась избавиться от медного ключа. Не раз снимала его со связки. Выкидывала в мешок «Хэфти», который использовала под мусор. Прятала в сумку «Ханнафорд», что висела на двери ванной. Даже как–то стояла над мусоркой в муниципальном парке и «Дампстером» – за рестораном.
Каждый раз, когда она говорила себе, что должна отпустить это, поставить точку... в последнюю минуту рука отказывалась выпускать ключ. Какого черта символ того, что ее предало, стал ее талисманом? Где здесь логика?
И все равно она не добилась согласия со своими чувствами в этом вопросе.
Сжав сумку, Тэрэза рванула к выходу, вышла из комнаты и заперла дверь. Спускаясь по лестнице, она не поднимала головы, держала руки в карманах и сжимала сумку подмышкой. От смрада тошнило. Застарелая вонь от сигарет, наркотиков, названия которых она не знала, но запах узнавала; старого мяса, которое с таким же успехом могло оказать разлагающейся человеческой кожей.
Она вышла на лестничную площадку и быстро спустилась по лестнице. Если человеческий мужчина снова будет приставать к ней, она вступит с ним в бой, хотя ее не обучали этому. И это если он будет безоружен. Нож? Пистолет? Тогда она окажется в беде.
На первом этаже Тэрэза толкнула противопожарную дверь и вышла в грязный вестибюль. Кто–то окликнул ее, и не по имени, но она не станет реагировать на грубое обращение. Она выпорхнула на улицу с облегчением, а это многое значит, учитывая арктический холод и снег.
Обогнув здание, Тэрэза смахивала падающий снег с лица, старательно игнорируя вой сирен и чьи–то крики, доносившиеся издалека. Также был слышен тревожный повторяющийся стук, и она надеялась, что никого там не били головой о стену.
Закрыв глаза, она подумала о своем фантомном любовнике, и ее отпустило. Воспоминание о нем внушало чувство безопасности, словно он был рядом... но всегда, когда она была в сознании, она не могла воспроизвести его образ. Его лицо, тело, запах... в разуме оставалось только знание о его существовании, но не было конкретных деталей, которые она четко видела во сне.
Если бы я знала имя, подумала Тэрэза. Это бы все изменило.
Об этом она думала, когда дематериализовывалась, переносясь потоком молекул в более безопасное место. И принимая форму позади ресторана «Сальваторе», она шумно выпустила воздух, который задержала в легких, и шагнула в снег глубиной с фут. Парковка была по большей части пуста, машины персонала собрались возле черного входа, и грейдер пытался справиться с бурей, расчищая то, что нападало с неба, к краям территории.
Ночь будет тихой благодаря погоде, и, наверное, именно поэтому ее отсутствие заметят, но сильно ругаться не станут. Но период поблажек скоро закончится. Она уже как–то раз опоздала из–за того что проспала.
Глупые люди. Постоянно стучат наверху.
Безумный сон. Который не отпускает.
На подходе к задней двери Тэрэза подняла воротник парки, словно это могло придать ей менее опаздывающий вид. И это глупо. Толкнув дверь в непримечательный бетонный коридор, она сбила снег с ботинок и поспешила к раздевалке для персонала. Скинув пальто, она отбросила его и сумку в кабинку...
– Ты как?
Тэрэза резко повернулась на мужской голос. Эмиль Дэвиз был человеческим мужчиной ростом шесть футов и четыре дюйма, со светлыми волосами, голубыми глазами и доброй улыбкой. Он с первого дня относился к ней с терпением... хотя даже не представлял, с кем имеет дело или на кого работает. Рестораном «Сал» владели и управляли вампиры, хотя служащие были людьми. Члены расы хорошо скрывались.
– О, Боже, Эмиль. – Она села и принялась развязывать ботинки. – Я снова проспала будильник. Они точно меня уволят.
– Не уволят. Я тоже уволюсь, если они так поступят. – Он протянул ей отутюженный фартук. – Я прикрыл твои столы.
Она застыла в процессе.
– Эмиль.
– Было свободное время. – Он тряхнул фартуком. – Давай, служба не ждет, у нас бронь аж на два стола, хочешь – верь, хочешь – нет.
Тэрэза поспешила переобуться, меняя ботинки на обувь официантки, а потом взяла предложенный фартук, повязала его на талии и поправила форму, состоящую из галстука–бабочки, белой рубашки и черных брюк.
– Как я выгляжу? – спросила она на ходу.
Когда повисла пауза, Тэрэза посмотрела на человека. Он смотрел на нее чуть смежив веки, а на щеках расцвел румянец.
Эмиль прокашлялся.
– Ты прекрасна.
Тэрэза открыла рот, собираясь снизить градус... этого момента, его влечения, неозвученного вопроса в его взгляде... но потом застыла.
Тень нависал над мужчиной.
Ее пульс участился, тело мгновенно отреагировало на его появление. И заметив ее взгляд, Эмиль повернулся.
– О, Мистер Латимер, здравствуйте, – сказал мужчина. – Я... я уже ухожу.
Эмиль перевел взгляд на нее, и на его лице читалось сожаление. Словно ему было известно что–то такое, чего бы он знать не хотел.
– Тэрэза, увидимся на этаже.
– Спасибо, Эмиль.
Когда человек ушел, Тэрэза подняла взгляд высоко вверх, смотря в глаза мужчины, о котором думала постоянно. Трэз Латимер был больше чем просто вампиром. Он был Тенью, темная кожа и черные глаза – наследие с'Хисбэ, а такие массивные плечи и длинные мощные ноги могли быть только у воина.
Он был невероятным. Во всех смыслах.
И смотрел на нее с напряжением во взгляде, которое она никогда не понимала, но и спрашивать не собиралась. С самой первой встречи она, казалось, покорила его... и это совсем нелогично. Тэрэза – обычная, среднестатистическая женщина, не страшная, но и не писаная красавица, не худая и не толстая, не глупа, но также далека от гениальности.
Однако этого потрясающего мужчину она почему–то привлекала.
Должна же быть причина. Но самосохранение говорило ей не лезть в это. Видит Бог, ей хватает текущих проблем.
– Привет, – она тихо поздоровалась. – А я гадала, приедешь ли ты сегодня.
Глава 4
А я гадал, жива ли ты, – подумал Трэз.
Но с такой фразы разговор не начнешь. Во–первых, будучи вампиршей и не отличаясь его глупостью, Тэрэза не стала брать машину в такую погоду. Она дематериализовалась сюда. Во–вторых, она – не в его зоне ответственности. Совсем. Вот правда, нет.
И точно так же он – не ее беда.
Просто потому, что эта женщина и его любимая Селена были так похожи, это не давало ему права относиться к Тэрэзе так, словно она – его любимая шеллан. Поэтому опоздала она на работу в снежную бурю, не пришла вообще, вовремя или нет – не его проблема, вина или забота. И ради всего святого, его паранойя относительно ее безопасности раздражала.
Не каждая женщина, с которой он сталкивался, умирала на его руках.
Будь это так, все Братство давно бы овдовело.
Трэз выругался и отвел взгляд. Посмотрел снова. Попытался не думать о том, что и так не покидало его мысли.
– Да, я здесь, – ответил он.
– Все нормально?
Нет. Едва ли.
– Я просто переживал за тебя.
Да. Вау. Он лажает по–крупному.
– Так мило с твоей стороны.
– Погода неважная сегодня. – Его голос звучал чужеродно. Низкий и напряженный. – Из–за снега.
А еще добавить ту опасную дыру, в которой ты живешь, закончил он в своей голове. И боже, здесь ему нужно заткнуться. Он сам себе копает яму.
– О, я в порядке. – Тэрэза махнула рукой. – Я справлюсь.
А затем – напряженная пауза.
Когда тишина затянулась, Трэз понимал, что откровенно пялится на нее, но не мог отвести взгляд. Каждый раз, когда он видел эту женщину, то испытывал компульсивное желание убедиться в том, что он не обманывается относительно ее внешности. И самое отвратительное в том, что он не знал, чего хочет – чтобы его восприятие обманывало его или...
Схожесть поражала и била в лицо напоминанием о том, чего он лишился, лучше любой фотографии, ведь Тэрэза двигалась, лучше любого воспоминания, потому что они вели разговор, лучше любой фантазии, ведь она была из плоти и крови. Длинные, темные волнистые волосы Тэрэзы были зачесаны назад и собраны в тугой пучок согласно требованиям к внешнему виду персонала, и они были того же цвета и текстуры, что и волосы его Избранной. А бледные глаза женщины на ее идеальном лице были такими же, как у Селены, что он едва сдерживал слезы. А ее губы...
Как и у его женщины, и дело не в форме. И, черт возьми, ему не следовало узнавать, каковы они на вкус.
Нельзя было целовать ее в тот раз, повинуясь импульсу, не следовало приезжать тогда, чтобы увидеть ее, не следовало приезжать сейчас, чтобы снова попасть в эти сети. Она – не его покойная и внезапно воскресшая шеллан. Она – молодая женщина, нанятая его братом для работы в этом ресторане. Незнакомка. Которая по чистой случайности выглядит в точности, как его женщина.
– В общем, да, – протянула Тэрэза. – Я в порядке.
Она выгнула брови и подалась вперед, словно пыталась подтолкнуть его к разговору. Или гадала, не хватил ли его инсульт.
– Хорошо, – ответил Трэз. – Я рад.
Когда она посмотрела за его спину, как бы намекая, что ей нужно вернуться к работе, он понял, что снова упускает свой шанс.
– Слушай, ты больше не думала по поводу дома, который я предлагал тебе? В аренду?
Она снова встретила его взгляд. Когда Тэрэза не ответила ему сразу, Трэз ощутил, как внутри просыпается инстинкт защитника, и попытался урезонить его. Но не преуспел. Нужда обеспечить ее безопасность напоминала взбешенного быка, и, да ладно, будто парнокопытное с рогами станет прислушиваться к английскому? К доводам логики? У него больше шансов убедить себя, что Тэрэза не похожа на Селену... но он не преуспел и с этом.
Полный бардак. И он не мог оставить все как есть.
– Я думала, речь о квартире, – сказала она, нахмурившись.
– Нет, это дом.
– Ты очень добр. Но на прошлой неделе я сказала, что все обдумала и решила оставить как есть.
– Я знаю. – Ладно, он сохранял голос спокойным. Круто. – Но это хорошая сделка. Отличная. Как я говорил, пока плати, сколько сможешь, начнешь зарабатывать больше – сочтемся.
– Я, правда, ценю твою заботу... – Она пригладила волосы, собранные назад. – Но я не хочу садиться тебе на шею.
Он вскинул руку в жесте перестаньрадивсегосвятого. Или, если смотреть с ее положения, перестаньрадивсегосвятогонестиэтучушьпрожилье.
– Я ничего не жду в ответ, – сказал Трэз. – Не ищи подвоха.
Когда она опустила взгляд на его губы, Трэз знал, о чем думала Тэрэза, и милостивый Боже, он попытался сдержать либидо. Не следовало делать все, чтобы остаться с ней наедине, и не потому, что она работала на айЭма. Он не в том положении, чтобы водить женщин на свидания. Он закопался в горе по самую маковку, и в конце каждой ночи мог с одинаковой вероятностью как вернуться домой, так и сигануть с обрыва в Гудзон.
Если смотреть под таким углом, то он даже хуже самого стремного утешительного приза. Он – динамит с подожженным фитилем, который принесет в ее жизнь только разруху.
И это не считая того, что за такие мысли он чувствовал себя предателем, не хранившим верность своей покойной любимой. Селена покинула его, и он должен был остаться монахом до конца своих дней. Без сомнений, тот факт, что они выглядели одинаково – единственная причина его влечения к Тэрэзе. И тем не менее.
– Ты сказала, что переедешь, – настаивал он. – Когда мы ужинали вместе. Ты сказала, что...
– Я помню, что говорила. – На ее лице мелькнула тревога. – И я не собиралась валять дурака с тобой. Просто... чем больше я думаю об этом, тем больше мне не нравится мысль воспользоваться твоими связями.
– После работы я могу отвезти тебя, показать это место. Пройдешься, осмотришься...
Трэз ощутил присутствие в коридоре и посмотрел в ту сторону. Блондин снова вернулся, выглядывал из–за угла. Проверял Тэрэзу.
Клыки Трэза, выступившие из челюсти, так и чесались.
– Она сейчас подойдет, – рявкнул он.
Когда парень отступил, словно к его виску приставили пистолет, Трэз почувствовал необоснованное разочарование. Он хотел обнажить клыки и зашипеть на назойливого ублюдка. Может, даже стащить фигурный нож с кухни и подровнять парню челку. Начав с лодыжки и дальше, вверх по телу.
Словно это посодействует его проблеме? Мертвые тела в общественном месте – порой та еще заноза в заднице.
Части тела на ковре не помогут ему решить вопрос с Тэрэзой.
– Я должна идти. – Она виновато улыбнулась. – Я опоздала сегодня, и остальным пришлось меня прикрывать.
Всем ли? – подумал Трэз. Или одному конкретному парню?
Когда сердце рухнуло куда–то вниз, а желудок сжался, он покачал головой. Мысленно.
– Слушай, если тебя беспокоит... вопрос уединенности. Ничего страшного. Все нормально. Я не стану лезть в твою жизнь.
Ни черта нормального. Но словно он имел право критиковать ее решения? Если она захочет трахаться с этим человеком до потери пульса, то ничего он с этим не поделает.
Можно, конечно, схватиться за нож. Но если ей действительно нравится этот ублюдок с соломенными волосами, то она может всплакнуть на его похоронах.
О, Боже, он должен выбраться из этого...
Тэрэза положила ладонь на его руку, и Трэз мог поклясться самому Господу, что ощутил прикосновение всем телом.
– Как бы глупо это ни выглядело, я правда хочу справиться сама, – ответила Тэрэза. – Я обдумала твое щедрое предложение и должна была рассмотреть все последствия. Было бы так легко положиться на тебя, но я хочу самостоятельно решать свои проблемы. Для этого я приехала в Колдвелл, и я останусь верна своему решению.
Трэз накрыл ее руку своей.
– У меня не будет ключей, клянусь. Не будет доступа... ничего такого. Это будет только твой дом, делай там, что хочешь.
А вот подступившая тошнота – плохой знак. От отчаяния тошнило в прямом смысле слова.
– Дело не в тебе, – ответила Тэрэза. – Я хочу позаботиться о себе сама. Я на горьком опыте узнала, что лучше не рассчитывать на других, и если я не начну жить независимо сейчас, то когда в таком случае...
– Дыра, в которой ты живешь, небезопасна.
– Я очень ценю твою заботу. – Ее глаза блестели, когда она посмотрела на него. – Но мой ответ «нет, спасибо». И я больше не хочу это обсуждать.
Освободив свою руку, Тэрэза похлопала его по плечу в классическом дружеском жесте, а потом прошла мимо. И в этот момент Трэз закрыл глаза и вздохнул носом ее запах. А потом повернулся ей вслед. Она всю ночь будет работать бок о бок с тем блондинкам, Трэз был уверен, что они будут веселиться и шутить, и что ублюдок предложит отвезти ее домой в конце смены. Как далеко они зайдут?
Когда снова вспыхнуло желание убивать, Трэз попытался обуздать биохимические процессы в своем теле. Он не связывался с ней, черт возьми, это невозможно. Это безумие.
Все это – безумие.
Он – безумен.
Прислонившись к холодной стене, Трэз сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь игнорировать запахи из кухни, шум от людей в помещениях, тихое завывание бури за окном. Вблизи этой женщины он терял контроль над телом и эмоциями, превращаясь в оголенный провод. Решение было простым: не приходить сюда. Не видеться с ней. Возвести высокое ограждение между ними, и украсить его колючей проволокой.
И он бы все равно бросался грудью на амбразуру, созданную собственными руками. Пока эта женщина, которая ни о чем не просила и даже не знала сути проблемы, сама не выставит знак «ПОСТОРОННИМ ВХОД ЗАПРЕЩЕН».
Полный бардак.
Заставляя себя двигаться, Трэз не торопясь зашагал в сторону кухни, чтобы не пересечься с Тэрэзой. Последнее что ему нужно – превратиться в маньяка–преследователя. Ему достаточно должности сутенера и наркоторговца в послужном списке.
Рабочие помещения отличались практичностью, простые окрашенные бетонные стены и служебные помещения вроде офиса айЭма, раздевалка и комната для отдыха для персонала. Ну и сама кухня. Когда Трэз зашел в огромное помещение, то заморгал при виде ярких ламп и нержавеющей стали. Все безукоризненно, тщательно организованно и безлюдно по причине непогоды, никто не суетится вокруг плит, столешниц и печей.
– Что за хрень? – пробормотал он.
Что–то горит на плите, а где его брат? Где су–шеф?
– айЭм? – позвал он, подойдя к плите на шестнадцать конфорок и сдвинув кастрюлю с соусом с огня. – айЭм!
– ... я здесь, секунду! – Его брат выскочил из кладовой, держа в одной руке мешок с мукой на двадцать фунтов, а в другой – упаковку с яйцами. – Привет, как ты?
– Хорошо.
Да, просто супер. Я сменил прошивку с суицидальности на самораздражение. Следующая остановка – лунатизм.
– Где все?
– Большая часть не смогла приехать из–за бури. – айЭм сгрузил мешок на стол. – Я только что отправил Энцо и двух других поваров домой. Сам разберусь этой ночью.
– Что бы там ни было, оно подгорело. – Трэз указал на посуду. – Я сдвинул кастрюлю с конфорки.
– Спасибо.
Вместо того чтобы проверить соус, айЭм поставил яйца так, будто собирался сразу же взяться за них. Но потом он словно потерял фокус, уперся руками в столешницу и опустил голову.
Трэз нахмурился.
– Что такое? Что случилось?
– Ничего.
– Уверен в этом? – Трэз перевел взгляд на кастрюли. – Когда в последний раз у тебя что–то подгорало?
Секундная пауза, которую никто другой бы и не заметил. А потом айЭм обратил на него свои черные глаза и, казалось, он выглядел собранно и спокойно, когда озвучил ложь:
– Я в норме. Честно.
Видимо, в эту игру могут играть двое, подумал Трэз.
* * *
– Курам на смех. Я ухожу.
Когда злые слова сорвались с напомаженных губ, Тэрэза посмотрела поверх автомата для розлива воды. Лиза, одна из шести официантов, что должны были выйти в смену, очевидно, решила дезертировать, о чем сообщила во всеуслышание, а также поделилась мнением относительно погодных условий.
Словно у кого–то в «Сале» была кнопка регулировки метеоусловий, и он случайно включил бурю.
– Проклятый снег. – Лиза потянулась за спину, развязывая фартук. – Мне нужно платить за аренду. А сегодня заняты всего два стола, и даже не в моем зале. Я клянусь, управляющая меня ненавидит.
Тэрэза отвела взгляд. Лизу–Драму лучше обходить стороной.
– Может, будут другие клиенты. – Эмиль выглянул из–за морозильника для льда и стопки пластиковых контейнеров. – Еще рано.
– Я не стану ждать. – Лиза скомкала фартук и уперлась руками в бедра. – А ты что делаешь?
Тэрэза занялась своим делом, взяв один из кувшинов, потом открыла морозильную камеру и достала пару брусков льда. Лиза обращалась не к ней. Лиза никогда с ней не говорила. Она могла бы выразить свою неприязнь более явно, только если бы набила на лбу фразу «Сгинь, новенькая, он – мой».
– Я останусь, – сказал он. – Мне нужны деньги за смену.
– А я как доберусь до дома?
Тэрэза перешла от морозильной камеры к оборудованию для розлива и придавила краем кувшина тумблер. Поток холодный воды был не сильным, но уверенным. Тэрэза жалела, что гребаный аппарат не выдавал воду как из брандспойта, чтобы не слышать это ворчание.
– Не знаю. – Эмиль пожал плечами. – Вызови «Убер»?
– Эмиль, ты меня возишь.
Ладно. В голове прозвучал крик Фэй Дануэй «Никаких вешалок из проволоки!»[8]8
https://www.youtube.com/watch?v=e0ksk_ko_6g
[Закрыть]
– И я остаюсь здесь.
Тэрэза так остро почувствовала взгляд Лизы на своем затылке, что пришлось повести плечами, скидываю напряжение.
– Дурь какая, – ответила Лиза. – И в твоих интересах позвонить и спросить, как я добралась до дома.
На этих словах она вышла, и только когда горизонт расчистился, Тэрэза оглянулась.
– Знаешь, если нужно уйти, я прикрою.
– Нет. – Эмиль покачал головой. – Ей нужно по делам. Последние пару недель я не лезу в ее проблемы.
Не заметил, что она хочет заколоть меня вилкой? – подумала Тэрэза. И каждую смену, когда Лиза отказывает себе в этом удовольствии, она дергается все сильнее?
Эмиль посмотрел на нее.
– Мы не встречаемся. Так и знай. Она живет в двух улицах от моей квартиры, и я подвожу ее на работу. Не больше.
Тэрэза отошла от автомата с водой.
– Меня это не волнует.
Эмиль облегченно улыбнулся.
– Хорошо. Правда... это хорошо.
Разрывая зрительный контакт, Тэрэза отступила на пару шагов и сделала целое шоу, осматривая главный обеденный зал. Там располагалось около двадцати столов разных размеров и форм, и, как сообщила Лиза, всего два зарезервировали – человеческая пара и один на четыре персоны – мужчиной вампиром. Барная стойка с высокими стульями пустовала, и другой обеденный зал, за который отвечала Лиза, тоже.
И тогда Тэрэза осознала кое–что.
– Подожди, из официантов только мы?
Он засыпал ледяной в контейнер.
– Лиза ушла, так что да, мы одни. Управляющей нет.
Тэрэза ощутила на себе его взгляд, и ей захотелось выразить свое громкое «НЕТ». Не потому, что Эмиль оскорблял ее чем–то или был слишком настойчив, не потому, что пугал ее. А потому, что она совсем ничего не чувствовала... и также потому, что он только думал, что знает ее. Люди считали, что вампиры – байка на Хэллоуин, пусть так и остается. Но, что более важно, она не искала отношений, даже ненавязчивого дружеского секса.
Если она и свяжется с кем–то... а этому не бывать... то это будет Тень...
Прекрати это, подумала Тэрэза. Черт возьми, просто остановись...
– Прости. Правда, извини.
Тэрэза встряхнулась и сосредоточилась на Эмиле. На его бледном лице отразился шок.
– Что? – спросила она.
– Слушай, я не... – Он поставил контейнер с водой. – Я не хочу ничего усложнять.
– В смысле?
Заметив его понурый вид, Тэрэза выругалась себе под нос. Должно быть, она говорила в слух.
Она положила руку на его плечо.
– О, Боже. Нет, нет. Я говорила сама с собой. Это не относится к тебе. Прости.
Когда его лицо расслабилось, и Эмиль улыбнулся, Тэрэзе захотелось срочно найти Лизу и попросить ее поработать с парнем. Что, черт возьми, творится этим вечером? Вокруг нее происходят одни неприятности, хотя она не уронила ни одного поноса и не облила вином никого из покупателей.
Это пока, она уточнила мысленно. Вечер только начался.
Прежде чем она придумала деликатный способ отшить Эмиля... может, стоит просто сверкнуть клыками, а потом дематериализоваться у него из–под носа, тем самым устранив проблему... Эмиль улыбнулся, словно этот вечер радовал его все больше и больше.
Он кивнул на обеденную зону.
– Видишь того блондина?
Она с радостью отвлеклась и посмотрела в сторону камина.
– Да?
– Ты обслужишь этот стол. Он дает хорошие чаевые.
– Я не хочу обдирать тебя...
– Нет, забирай его. И не волнуйся, я возьму следующие столы. Нагоню.
– Так нечестно.
– Поверь мне, – сухо ответил Эмиль. – Тебе нужно это время с ним. Даже если он ест один.
