Текст книги "Узник ночи (ЛП)"

В АМЕРИКЕ ВСЕ ЕЩЕ ПОЛНО СЕКРЕТОВ. Несмотря на плотность населения, интернет, современную правоохранительную систему и, постоянно снимающие все вокруг, камеры мобильных телефонов, в этой великой стране остаются целые участки холмов и долин, которые в целом безлюдны, не обследованы, не пронизаны любопытным глазами.

Это верно, как для людей, так и для вампиров.

Амари, кровная дочь Амата, ехала всю ночь в одиночестве по шоссе, которое поднималось и опускалось по вздымающейся земле Аппалачей. К настоящему времени она была далеко от Колдвелла после добрых семи часов поездки и недалеко от места назначения. Она остановилась только один раз, на придорожной заправке, чтобы заправиться. Она следила за временем. Восемь минут от вставки кредитной карты до закрытия газовой заслонки.

Человеческий мужчина, который заправлял свой мотоцикл, взглянул на нее. Его глаза задержались на ее теле, его сексуальный голод был очевиден под резким свечением люминесцентных ламп.

Когда он неторопливо подошел к ней, весь такой самоуверенный и самодовольный, она обдумывала, не кастрировать ли его, чтобы оказать услугу и себе, и обществу.

Но она не могла позволить себе такую ​​задержку – и, что важнее всего, хоть она и могла пофантазировать о том, чтобы сделать с ним нечто подобное, но она не была убийцей от природы.

Однако злобный ублюдок заслуживал урок, и если бы она была настроена по-другому, она была бы именно той, кто преподал бы ему его. Вампиры намного превосходили этих бесхвостых крыс, так что ей потребовалось бы всего мгновение, чтобы одолеть его, затащить за бензоколонку и достать охотничий нож.

Проблема с людьми, однако, заключалась в том, что они были типа муравьев, в целом безвредными насекомыми, вторгающимися на приятный пикник. И последняя вещь, в которой она нуждалась, была куча – в каком она сейчас штате? Мэриленд? -

куча копов с южным акцентом, мигающих фарами и тащащими ее за 15 километров в другую сторону по шоссе за нападение при отягчающих обстоятельствах, потому что служащий, в той маленькой стеклянной будке с рекламой лото, ее опознал.

Что было бы нетрудно. Не так уж много женщин 180 сантиметров ростом, черноволосых и одетых в черное останавливалось заправиться в три часа ночи. И на камерах наблюдения, без сомнения, был номерной знак ее Эксплорера.

Так что, да, вместо того, чтобы действовать, она сказала человеку с его яркими идеями, чтобы он отвалил. Затем она села в свой внедорожник и вернулась на шоссе, размышляя о том, что ее способность подавлять свою агрессию во имя большей цели доказывает еще один трюизм в длинном списке различий между хомо сапиенс и вампирами: по большей части, у ее вида была более развита рациональность.

Хотя, возможно, дело было не различном строении мозга, а в том, что вампиры просто жили намного дольше. Если вы живете достаточно долго, вы, как правило, учитесь рассматривать вещи с лучшей точки зрения, сосредотачиваетесь на своих целях и понимаете, что, пожертвовав чем-то сегодня, вы получите десятикратный выигрыш в будущем.

Это объясняло, почему она собиралась вытащить своего младшего брата из темницы Завоевателя.

В бархатном черном небе сверкнула молния, и в тот самый миг, когда град ударил в лобовое стекло, словно мраморные шарики, высыпавшиеся из мешка, указатель, нужного ей съезда с шоссе, засветился зеленым и белым в свете фар.

Съехав с автострады, она проехала по ряду дорог, которые становились все уже и хуже. К тому времени, когда десять минут спустя она выехала на грунтовую дорогу, бушевала летняя гроза, сильные порывы ветра и хлещущий дождь сгибали толстые, задушенные плющом деревья с такой силой, что казалось вот-вот их вырвет с корнем.

А вот и она.

Столетняя крепость Чэйлена Завоевателя в Новом Свете.

Либо это, либо диснеевский злодей сбежал из фильма, чтобы не слушать все это проклятое пение, и открыл магазин в этом влажном лесу, чтобы пинать щенков и пугать детей.

Каменная крепость имела высокие стены с узкими бойницами для стрельбы и оборонительные позиции вдоль всего парапета крыши. У входа был даже подъемный мост, который можно было поднять над темным рвом и запереть в стене. Не хватало только аллигаторов – и существовала большая вероятность, что они просто попрятались.

«О, смотрите-ка, ее ожидали».

Когда она остановила Эксплорер на посыпанной гравием стоянке, из тени на замковой стороне моста вышли двое мужчин. Они, казалось, не замечали шторма, и отсутствие видимого оружия на них не обмануло ее.

Они были хладнокровными убийцами. Как и все, кто работал на Чэйлена.

Она вытащила пистолет и нож и спрятала их под сиденье. Потом надела ветровку и повернулась к спортивной сумке, в которой был дробовик. Тошнотворный запах заставил ее проглотить рвотный рефлекс, она схватилась сумку за ручки и вышла из машины. Заперев дверь, она взяла с собой ключи.

Шторм налетел на нее, как нападающий в американском футболе, и она сопротивлялась ему, шагая по лужам и грязи. Когда сверкнула молния, она заметила черные лозы, которые росли, спутанные и безлистные, хотя был июль, по гладким каменным стенам замка, как когтистые руки многочисленных мертвецов, убитых Чэйленом.

Его преследует, то что он сделал, задумалась она. Волнует ли его то, что он принес столько горя?

Амари прошла по скользким доскам, пахнущим креозотом. Перегнувшись через край, она не увидела ничего движущегося в стоячей воде.

Она остановилась перед охранниками. На них были надеты мундштуки, которые оттягивали их губы, обнажая клыки, как кинжалы, спрятанные во рту. Она ожидала, что ее обыщут, но они не двинулись с места.

Нахмурившись, она сказала: «Я здесь, чтобы увидеть…»

Огромные ворота замка открылись, поднявшись вверх. Скрип и стук зубчатых колес были настолько громкими, что лязг металла по металлу заглушил даже гром. Ни один из охранников не произнес ни слова, но с другой стороны, они и не могли. У всех охранников и сотрудников Чэйлена была удалена гортань.

Войдя в освещенное факелами пространство, она оказалась в большом зале, пахнувшем плесенью и землей, словно место было склепом. Ни ковра под ногами, ни гобеленов на влажных каменных стенах, ни тепла, несмотря на огонь, который бушевал в очаге размером с комнату. Был только грубо обтесанный стол, длинный, узкий и в пятнах, с несколькими скамьями и троноподобным большим стулом на одном конце. Наверху люстра с масляными фонарями слегка качалась на цепи, и неясно было почему она качается.

Каждая частичка ее тела и души кричала, чтобы она убиралась отсюда. Бежала. Никогда не возвращалась. Забыла, что она вообще знала, как найти это место.

Что-то капало, и она прищурилась, вглядываясь в тени в дальнем углу, ожидая увидеть тела, подвешенные на мясницких крюках, в процессе обескровливания. Ничего подобного. Только течь, образовавшаяся благодаря трещинами в растворе и проливному дождю. Еще там была закрытая дверь с заостренной аркой наверху и уродливыми петлями, которые, должно быть, были сделаны огромными грязными руками людоеда.

Ей следовало взять с собой оружие. Ее даже не обыскали.

Внезапно в памяти всплыл образ из детства, такой же неуместный сейчас, как невинный младенец, вдруг оказавшийся на бойне: ее брат, которому всего несколько месяцев от роду, сидит у нее на руках, смотрит на нее широко раскрытыми глазами, его маленький ротик-пуговка улыбается. Тогда их мамэн была жива и здорова, готовила на плите, а отец сидел за кухонным столом и читал газету с заголовком «Импичмент Никсона».

Амари уже несколько десятилетий как прошла превращение и училась на медсестру. Она боялась, сможет ли мамэн благополучно родить второго ребенка, но все разрешилось успешно, и состояние семьи, хотя и скудное в материальном отношении, казалось таким же огромным и долговечным, как сама история, если измерять богатство любовью и верностью.

«Как она оказалась здесь? Как ее брат оказался здесь?»

Скрежет цепей, движущихся по зубчатым колесам, заставили ее повернуть голову. Часть каменной стены поднималась, обнажая, дюйм за дюймом, фигуру, укутанную с ног до головы в черное.

«Он примет вас», – сказал электронный голос.

Под капюшоном не было видно лица, но запах подсказал, что это была женщина. Однако что-то было не так. Запах... Гангрена. Гниющая плоть под этой одеждой.

И говорила женщина с помощью блока голосовой связи.

– Я готова, – сказала Амари.

«Сюда», – женщина указала на коридор позади себя, – «следуйте за мной».

Шагая вместе с женщиной, Амари следила за ее движениями под одеждой. Та хромала и волочила ногу, как будто ступня или, возможно, вся нога были бесполезным мертвым грузом.

«Что, черт возьми, делали здесь с моим братом?» – задумалась она.

В зале, через который они проходили, был высокий потолок и на стенах факелы в железных скобах через каждые два-два с половиной метра. Крысы бегали вдоль одной из стен, худые и длинные, как будто не хотели привлекать внимания, шныряя туда, сюда. Над головой, словно ткань на последней стадии распада, тянулась паутина.

Фигура в капюшоне остановилась перед другой дверью с готическим острием на вершине. Протянутая рука была забинтована грязной марлей, и женщине пришлось приложить немало усилий, чтобы поднять тяжелый груз.

«Проходите», – сказал синтезатор.

Амари шагнула внутрь и сразу же остановилась. Впереди, на возвышении, напротив нее стоял дубовый трон, на высокой спинке которого были вырезаны фигуры, извивающиеся под пытками.

– Как раз вовремя, – произнес тонкий голосок, – пунктуальность очень важна.

Помост начал вращаться со скрежетом, медленно разворачивая трон, и Амари крепче ухватилась за ремни сумки. Чэйлен вышел из военного лагеря Бладлеттера столетия назад, заточенный этим садистским ублюдком в машину для быстрого убийства. Когда спешки не было, было хорошо известно, что он предпочитал длительные пытки, любому быстрому концу.

У Амари перехватило дыхание. А потом она резко вдохнула.

– Видимо, это не то, что вы ожидали, – сказал убийца, когда помост перестал двигаться.

Под скособоченной короной, на передней части, которой не хватало камня, скорчившийся в деревянном кресле, изрытый оспинами труп находился на последней стадии умирания. Вампиры не похожи на людей, когда дело доходит до старения. Вместо того, чтобы медленно стареть, вампир, достигнув зрелости примерно в двадцать пять лет, оставался в этом состоянии практически до самого конца жизни. Перед самой смертью происходила стремительная деградация, которая быстро сводила вампира в могилу.

Чэйлену Завоевателю оставалось несколько недель. Если не меньше.

Из-под черной мантии высунулась костлявая рука и ухватилась за подлокотник трона. Когда он переменил позу, послышалось ворчание, а морщинистое гниющее лицо скривилось, и она представила, как он выглядел в расцвете сил. Она слышала истории об огромном мужчине, чья грубая сила превосходила только его склонность к жестокости.

– Старость не для слабонервных, – улыбка обнажила множество отсутствующих зубов, и только один сломанный клык слева, – я предупрежу тебя о ее приближении, когда она придет за тобой.

– У меня то, о чем вы просили.

– Правда? Умная женщина. Дай-ка взглянуть.

Амари бросила сумку на пол и расстегнула молнию, убедившись, что ее руки не трясутся. Она развязала мешок для мусора, находившийся в сумке и сунула руку в черный пластик. Ухватившись за спутанные, пропитанные кровью волосы, она вытащила отрубленную голову, и до нее донесся запах свежего, сырого мяса.

Смех Чэйлена был одной из тех вещей, которые она никогда не забудет. Низкий, удовлетворенный ...и ностальгический. Как будто он сожалел, что не сам совершил убийство.

– Умная, умная женщина, – прошептал он.

Костлявая рука разжалась и указала на холодный очаг: «Положи туда. У меня есть для него местечко».

Амари подошла к копью, воткнутому в отверстие в каменном полу. Подняв голову, она приставила острый кончик к основанию черепа и толкнула вниз. Когда она насаживала его на кол, ей приходилось смотреть в лицо тому, кого она убила: глаза были открыты, но ничего не видели, кожа посерела, рот отвис и был ужасен. Щупальца сухожилий и связок, как щупальца медузы, свисали из того места, где она грубо перерезала позвоночник.

Работа была сделана халтурно. Она никогда раньше не убивала. Никогда раньше никого не обезглавливала. И усилие, которое потребовалось, чтобы, так сказать, сорвать верхушку одуванчика, было потным, грязным, ужасным откровением.

Когда она обернулась, ее чуть не вырвало. Но убитый был куском дерьма, наркоторговцем без морали, который продавал дурь детям, который наобещал ее брату кучу финансовых выгод. Кто совершил колоссальную ошибку, придумав и воплотив в жизнь план обмана своего поставщика.

«Зачем ты заставил меня это сделать?» – обратилась она мысленно к брату.

– Расскажи мне, каково это было – убить его, – приказал Чэйлен.

В этом приказе было что-то хищное, голод, который нужно было утолить, искра, которая тлела в пустой печи, которая никогда, никогда больше не заставит закипеть кастрюлю.

– Отдай мне моего брата, – сказала она мрачно, – и я расскажу тебе все подробно, шаг за шагом.

Глава 2

«С ТВОИМ БРАТОМ ВСЕ В ПОРЯДКЕ», когда Чэйлен заговорил, это был набор невнятных слогов, которые он не потрудился как следует выговаривать. Как будто их сделка была уже забыта или, возможно, никогда и не была приоритетом.

Амари прищурилась: – Где Алан?

Чэйлен уставился на принесенную голову, увядшие веки казалось сузили его поле зрения: – На что это похоже? На что это было похоже, когда ты уперлась в рукоять ножа и лезвие вошло между позвонками?

– Приведите ко мне моего брата. Таково было наше соглашение: я предоставляю тебе доказательства, что я убила Ролли, а ты отдашь мне моего брата.

– Старость – вор, которого даже я не могу превзойти.

Она встала в поле его зрения, загораживая от него добычу: «Приведите моего брата».

Чэйлен вздрогнул, как будто удивился, обнаружив ее рядом с собой. Моргая, он провел костлявой рукой по морщинистому лбу. Затем он сосредоточился на ней. Через мгновение его глаза расчетливо сузились, доказывая, что мужчина, которым он всегда был, все еще жив внутри ветхой оболочки.

– Сначала ты должна кое-что сделать, – сказал он.

– Для тебя я уже зашла достаточно далеко.

– Ты? Правда? Это мне решать, не так ли?

– Приведи моего…

– Твой брат. Да, ты просила об этом. Но я не собираюсь этого делать. Не сейчас.

Амари сделала шаг вперед, даже не осознавая этого, ее толкала волна…

Она замерла, когда пара охранников вышла из темных углов.

– Правильно, – пробормотала Чэйлен, – тебе захочется переосмыслить любые наступательные маневры. Я могу казаться слабым, но я здесь в своей силе. Это не изменилось и не изменится.

Она указала на очаг: «Я сделала это для тебя. Ты должен мне».

– Нет, четыре ночи назад твой брат украл у меня двести семьдесят шесть тысяч четыреста пятьдесят семь долларов, и, я в своем праве, захватив его в качестве оплаты долга. Ты, – он указал на нее, – пришла ко мне, после того, как не смогла его найти. Ты спросила, как ты можешь вернуть своего родственника. Я велел тебе убить его, – палец переместился на отрубленную голову, – и ты это сделала. Когда ты согласилась на эти условия, ты не поняла, что это убийство погасило долг, который Ролли имел передо мной. Но это не имеет отношения к твоему брату, так что у наши с тобой переговоры все еще впереди, при условии, конечно, что ты не захочешь, чтобы я запытал его до смерти. За пару ночей. И послал тебе его тело по кусочкам в Колдвелл.

– Будь ты проклят, – выдохнула она.

Еще двое охранников вышли из тени.

Глядя на них, Амари скрестила руки на груди, чтобы не наделать глупостей.

– Какая грубая речь от такой нежной женщины, – Чэйлен поерзал на троне, словно у него болели кости, – и, учитывая все обстоятельства, тебе повезло, у тебя есть что-то, что ты можешь сделать для меня. Я легко избавляюсь от людей, которые не приносят мне пользы.

– Я тебе не нужна. У тебя полно людей, готовых сделать все, что ты захочешь. Если у тебя есть еще одна блестящая идея, пусть они ее и осуществят.

– Но, возможно, в этом-то и проблема, – Чэйлен холодно улыбнулся, – все это время я использовал не тот пол. Сейчас я думаю, что должен был поручить женщине эту конкретную задачу, а ты уже доказала, что способна выполнить работу. Кроме того, как и у большинства женщин, у вас должно быть есть вкус к изящному. И я получу удовольствие от ваших неоценимых усилий в деле о изящном и прекрасном.

Амари оглядела тронный зал, или как там он его называл. Никаких видимых путей к бегству, и у нее не было при себе никакого оружия, согласно договору. Она была хороша в рукопашной благодаря всем ее тренировкам по самообороне и по боевым искусствам, но против нескольких вооруженных мужчин ее собственного вида…

– Двадцать лет назад у меня отняли нечто очень ценное, – Чэйлен снова уставился на отрезанную голову, – мою ненаглядную украли. За всю мою жизнь это был единственный раз, когда меня изнасиловали подобным образом, и я искал ее, молился о ее возвращении.

– Это не имеет никакого отношения ко мне.

– Тогда твой брат умрет, – Чэйлен поправил полупустую корону на своей лысеющей голове, ограненные алмазы слабо мерцали, – ты должна понимать, что все зависит от тебя. Для меня не важно, будет он убит или пойдет с тобой домой. Если ты вернешь мне мою ненаглядную, я верну тебе твою плоть и кровь. Или же я приготовлю из его мяса Последнюю Трапезу. Чему быть, того не миновать.

Сначала она услышала звон цепей. Потом стоны. И доносились они снизу?

Со скрипом часть пола открылась у основания помоста, деревянная панель два на два метра, которую она не заметила, отодвинулась, открывая подземный уровень примерно в девяти метрах внизу.

Это была боевая арена. Каменное боевое кольцо старой школы, и в центре его…

– Алан! – закричала она, бросаясь вперед.

Освещенный мерцающими факелами, ее брат висел в руках у стражников, он был обнажен, голова бессильно свисала, ноги не держали, стальные кандалы волочились за его неподвижным телом. Кровь струилась по его спине, хлыст превратил его плоть в клочья, и по тому, как плохо он стоял на ногах, она поняла, что его лодыжки были намеренно вывихнуты. Поэтому он не мог бежать.

Она опустилась на колени и наклонилась. Открыв рот, она хотела закричать на него за глупость и жадность, за то, что он остался в наркобизнесе, хотя она и просила его бросить это дело, за то, что поверил на слово такому дилеру, как Ролли, которому с самого начала нельзя было доверять. Но сейчас все это не имело значения.

– Алан… – она откашлялась, – я здесь, ты слышишь меня?

– Жизнь наполнена моментами ясности, – сказал Чэйлен слабым голосом, – и, я знаю, что для тебя один как раз сейчас наступил. Ты пойдешь и заберешь мою ненаглядную для меня. Когда ты вернешься, твой брат будет выдан тебе. Вы оба будете свободны, а все долги будут погашены.

Слезы навернулись на ее глаза, но она не позволила им упасть, когда она посмотрела на Завоевателя: «Я не могу доверять тебе».

– Конечно, можешь. Когда я говорю, что убью твоего брата, если ты откажешься, я говорю совершенно серьезно. И, кроме того, я клянусь тебе, что также возьму и тебя под стражу, после чего ты обнаружишь, что, хоть у моей личной охраны нет голосовых связок, в остальном они полноценные мужчины. Когда они закончат с тобой, то если ты будешь еще дышать, я скормлю тебя своим собакам. Мясо мужчин я сервирую к столу своих охранников.

Внизу Алан дернулся и попытался поднять голову. Когда это оказалось невозможным, он чуть повернул ее и на Амари уставился единственный налитый кровью глаз. Его разбитые губы шевельнулись, из глаза скатилась слеза, стекая по сломанному носу.

Казалось, что его губы произнесли: «Прости».

Она снова представила его новорожденным младенцем в своих объятиях, и Амари увидела его таким, каким он был когда-то, в прошлой жизни: круглолицым, румяным и теплым…, защищенным..., он смотрел на нее близорукими, любящими глазами.

– Я тебя вытащу, – услышала она свой голос, – просто продержись еще немного..., и я вытащу тебя отсюда.

– Хорошо, – объявил Чален, когда панель начала закрываться, – молодец.

Алан начал вырываться, в панике дергая ногами: «Помоги мне... Амари!»

Она наклонилась еще ниже: «Я скоро вернусь! Я обещаю…, я люблю тебя…»

Арена закрылась. И она на мгновение зажмурила глаза. Крики ее брата стали глуше, но ужас в его голосе резонировал в ее голове, как реактивный двигатель, вызывая хаос в мыслях.

Завоеватель хмыкнул, пытаясь оторвать свое хрупкое тело от трона. Женщина в мантии с электронным голосовым аппаратом материализовалась рядом с ним, протягивая золотую трость. Она не дотрагивалась до него, но позволила ему подняться самостоятельно.

– Пойдем, – сказал он, – ты должна отправиться в путь до наступления рассвета, если хочешь добиться успеха. Твоего брата оставят в покое, но и медицинскую помощь ему не будут оказывать. Стыдно будет потерять его из-за отказа организма, пока ты размышляешь над неизбежным.

«Черт побери, Алан, – подумала она. – Говорила я тебе, что легких денег не бывает». И все же она не могла злиться на него. Пока она не спасла его и не вылечила.

– И в качестве демонстрации моей добросовестности, – ощерился Чэйлен, – я предоставлю тебе оружие, чтобы обеспечить безопасность и успех всего предприятия.

Глава 3

ПОДЗЕМНЫЙ УРОВЕНЬ ЗАМКА представлял собой лабиринт сырых каменных коридоров, освещенных факелами. Насколько Амари могла судить, под землей не было никакого движения воздуха, хотя она и не ожидала вентиляции или комфорта в месте, где не было электричества и которым управлял сумасшедший, который сделал буквально невозможным для своих подчиненных спорить с ним.

Перед ней Чэйлен ехал на помосте, который несли четыре стражника, по одному на каждом углу, четверка шла с идеальной координацией, как упряжка лошадей. Время от времени Завоеватель кашлял, как будто легкое покачивание или, возможно, плесень на стенах и крысиное дерьмо на полу, раздражало его дыхательные пути.

Амари отслеживала каждый поворот направо и налево и все проходы между ними, составляя в уме трехмерную карту территории.

– Значит, вы храните оружие и боеприпасы в оружейной, – пробормотала она, – или это больше похоже на бункер.

– У меня есть много вещей, в которые я не посвящаю других.

– Мне повезло.

– Это правда, тебе очень повезло.

Процессия остановилась, и каменная панель отодвинулась, открывая еще один длинный коридор. Он был неосвещенным, и в нем был какой-то запах... другой запах...

– Иди, – приказал Чэйлен, – и возьми факел.

– Вы позволите мне выбрать то, что я хочу? – сухо спросила она, – что если я возьму больше одного пистолета?

Что если она возьмет весь арсенал, вернется назад и убьет ублюдка прямо здесь и сейчас? Удивительно, что она не испытала никакой брезгливости от этой мысли.

– Он один. Ты возьмешь то, что тебе дают, и отправишься на поиски, чтобы вернуться с тем, что принадлежит мне, и уйти с тем, что принадлежит тебе.

– Да, я помню условия сделки, – она повернулась к Завоевателю, – но вы не сказали мне, куда я иду. Или как я узнаю женщину.

– Это будет очевидно. Если же нет, то это не сулит ничего хорошего для твоего брата.

– Чушь собачья.

Рябое лицо Чэйлена скривилось в мерзкой улыбке: «Нет, это следствие ваших с братом решений. Он решил украсть у меня. Ты решила заступиться за него. Тебя раздражают решения, которые вас никто не заставлял принимать, и это глупо, учитывая, что ты могла остаться в стороне, но не осталась. Если тебе это не нравится, ни я, никто другой не сможет тебе помочь».

Она подумала о своем брате, висящем мертвым грузом между двумя охранниками.

– Где мой факел? – спросила она.

Чален тихо рассмеялся: «О, как бы я хотел встретить тебя раньше! Из тебя получился бы потрясающая любовница».

– Никогда, – подумала она, когда рядом с ней появился охранник. Она взяла факел и вышла в коридор.

– Один совет, – сказал Чэйлен.

Амари оглянулась через плечо: «Можешь оставить его себе. И иди к черту».

Он снова сверкнул в улыбке обломками своих зубов, и она поняла, что будет видеть это в своих кошмарах.

– Место в Дуунде мне уже обеспечено, но я благодарю тебя за добрые пожелания. Нет, я хотел бы напомнить тебе, что считается вежливым возвращать вещи, которые ты занимаешь. Ты должна вернуть мне оружие, которое я тебе одолжил, в хорошем рабочем состоянии. Если ты этого не сделаешь, то увидишь, что у тебя появился еще один долг.

С этими словами панель с громким стуком скользнула на место, и она оказалась заперта.

Шипение факела стало гораздо громче, и когда она стала водить им из стороны в сторону, чтобы определить, где находится, огонь согрел ее лицо. Снова блестящие стены. Больше крыс на полу… Где-то вдалеке она услышала звук падающей воды. Река?

Шагая вперед, она осторожно переставляла ноги. Свет от пламени не распространялся далеко, темнота поглощала свет, как еду, в которой ей долго отказывали. Тени, отбрасываемые неровным мерцающим источником, создавали впечатление, будто по всему коридору ползают насекомые. Может, так оно и было.