Текст книги "Узник ночи (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
– К тому же мне есть, кого защищать, – сказал мужчина.
– Кто это?
– Друг. По крайней мере, раньше была. Посмотрим, изменилось ли это.
После этого они замолчали, и проселочная дорога продолжала извиваться по невысоким холмам, тяжелые верхушки деревьев образовывали над ней арку из листьев. Снова взглянув на часы, она заметила, что полог над головой достаточно толстый, чтобы заслонить ночное небо, но даже близко не похож на туннель, способный защитить их от солнца.
– Нам скоро понадобится убежище, – сказала она. – У нас мало времени.
– Здесь, сворачивай направо.
Амари нахмурилась, взглянув через лобовое стекло: «направо…»
Она чуть не промахнулась и ударила по тормозам. Ремень безопасности удержал ее, а мужчина уперся рукой, чтобы его не бросило вперед.
Грунтовая дорога была узкой, как соломинка, больше похожей на тропинку через заросли, чем на настоящую дорогу, и когда она пробиралась сквозь густую листву, виноградные лозы царапали бока Эксплорера, и все вокруг было зеленым в свете фар. Через некоторое расстояние появился просвет.
– Остановись здесь, – сказал мужчина.
Она нажала на тормоз, но не увидела никакого строения, только крошечную прогалину. Жуки и мотыльки, привлеченные светом фар, сновали среди подлеска, собираясь, словно по сигналу сирены, и танцевали с неуклюжей грацией.
Амари припарковала Эксплорер, но двигатель не заглушила. Уединенность этого места напомнила ей фильмы ужасов.
– Выходим одновременно, – сказал мужчина. – Не делай резких движений. Положи руки за голову, и любые пистолеты или ножи должны остаться в машине.
– Я не оставлю свое оружие.
– Оставишь. Если ты выйдешь с чем-то в руке, она убьет тебя прежде, чем я смогу объяснить. В любом случае она может нас застрелить.
Амари повернулась к нему: «Где мы и кто нас здесь встречает? Ты скажешь мне или я разверну этот внедорожник и…»
– Как ты думаешь, сколько времени продержится твой брат? Реально? – Когда она выругалась, пленник переместился на ее сторону внедорожника и положил руку на дверцу. – Итак, на счет «три» мы выходим одновременно и молимся Деве-Летописеце, чтобы она дала мне время все объяснить до того, как она спустит курок. Один…, два...
– Я беру это, – она подняла пульт управления ошейником. – Если ты ведешь двойную игру, то…
– Три.
Он открыл дверцу и выскользнул наружу, подняв руки и оставив дверь открытой, как щит.
Амари снова выругалась. Она чертовски устала постоянно терять контроль.
Потянувшись к своей дверце, она открыла ее и вытянула ногу наружу. Ночной воздух был очень влажным, а вонь от гниющей растительности затрудняла дыхание.
«В таких местах и находят тела пропавших человеческих женщин», – подумала она, переступая с ноги на ногу и поднимаясь во весь рост.
Подняв руки, она прислушалась к кваканью древесных лягушек, силясь расслышать приближающие шаги...
Красный луч лазерного прицела ударил ей в грудь. Оглянувшись через плечо, она увидела точно такую же светящуюся красную точку на груди мужчины.
– Сюрприз, сюрприз, – раздался из-за деревьев сухой женский голос. – Дюран восстал из мертвых. Предполагая, что это ты под всеми этими волосами.
– Я никогда и не умирал, – мужчина держал руки на месте. – И мне нужно только то, что я здесь оставил.
Красное пятно кружило по его торсу, как будто стрелок раздумывал, куда бы всадить пулю.
– Ты вываливаешь на меня свое дерьмо, а потом исчезаешь на двадцать лет. И теперь возвращаешься с голой, буквально, задницей и с другой женщиной. И ты ждешь, что я дам тебе что-нибудь, кроме могилы?
– Да ладно, Некси…
– Не хочешь представить свою подругу, до того, как я всажу пулю ей в грудь?
Пленник оглянулся: – Как тебя зовут?
Окей, ладно, их ведь действительно не представили друг другу должным образом. Как будто ей было до этого дело.
– Амари.
Он обернулся обратно на голос: – Это Амари. Мы идем за ненаглядной Чэйлена.
Последовала пауза, как будто эта новость стала сюрпризом. Затем лазерный прицел опустился.
– Как романтично.
Высокая фигура вышла на поляну, но осталась за пределами света фар. Подсвеченные клубы тумана сгустился вокруг нее, и было очевидно, что женщина – настоящий боец. Она была сложена не так, как Амари с ее натренированным телом, но складывалось ощущение, что она бывала в настоящем бою из-за того, насколько она была спокойна.
У нее была темная кожа, черные волосы, заплетенные в сотню косичек.
Ее зеленые глаза вспыхнули хризолитами в лунном свете.
«Святое дерьмо, она была тенью».
– Так, где же твоя одежда? – спросила женщина у пленника.
– Я потерял ее давным-давно.
Женщина обвела взглядом его тело, заметив шрамы.
– Ты добавил немного искусства на кожу, – пробормотала она.
– Не по своей воле.
Наступило долгое молчание.
– Что, черт возьми, с тобой случилось, Дюран?
Глава 8
«НЕКСИ СОВСЕМ НЕ ИЗМЕНИЛАСЬ» – подумал Дюран. Это облегчало дело, но в тоже время и усложняло. Она по-прежнему оставалась убийцей, по-прежнему говорила то, что думает, по-прежнему была из тех, кого не обманешь. И она всегда поступала либо по-своему, либо никак.
– Я просто хочу забрать мои вещи, – сказал он. – А потом мы уйдем отсюда.
– Я не отдам тебе ни хрена, пока не скажешь, где ты был.
Это не было ревностью. По крайней мере... он так думал. В их отношения он никогда не видел никакой путаницы. Возможно, он ошибался. Ее гнев казался неуместным, если только она не заботилась о нем больше, чем он думал.
– Отвечай на мой гребаный вопрос, – потребовала она.
– Работа вахтой, – он пожал плечами, – Вечерняя школа. Я начал прибыльный бизнес, продавая подержанное сантехническое оборудование...
– ... Он был в темнице Чэйлена, – сказала женщина – Амари. – Он освобожден только для того, чтобы отвести меня к ненаглядной Завоевателя.
Дюран сердито посмотрел на нее: – Заткнись...
– Подземелье? – сказала Некси, понизив голос.
– Двадцать лет, – добавила Амари.
– Христос.
– Скорее ад, – пробормотал Дюран, глядя в сторону.
Из всего спектра эмоций Некси обычно показывала только гнев. Другие эмоции она редко проявляла, будучи чаще заинтересованной в использовании чувств других в своих собственных целях. С другой стороны, после всего, через что им двоим прошлось пройти, она на собственном горьком опыте убедилась, что дать людям заглянуть в свое сердце и душу – все равно, что зарядить ружье и передать его врагу.
Нет причин полагать, что полученную информацию не обернут потом против тебя.
Теперь он понял, почему согласился помочь ей много лет назад. Тогда он полагал, что кто-то вроде Некси не станет привязываться к нему, а это означало, что ему не придется отвечать за кого-либо, кроме себя. Он мог пойти своим собственным путем, когда они выбрались из того места, где они были, и расстаться с ней без сожалений, чтобы отомстить своему отцу.
Он всегда с кристальной ясностью знал: никаких серьезных отношений с женщинами.
И все же…, какая-то часть его не хотела видеть, что Некси наплевать... или, что еще хуже, она рада тому, что с ним сделали. Ему было стыдно, хотя она и не знала подробностей его пленения. Раньше, когда он знал Тень, когда они разрабатывали план побега, он твердо знал, кто он и какова его цель. Сейчас? Эта миссия по возвращению туда, где их с Некси удерживали, долгое время была его единственной целью, и внезапно он почувствовал, что в ней участвуют два незнакомца: эта женщина – Амари и он сам.
– Я ничего не выбросила, – сказала Некси. – Все твое дерьмо на месте, там, где ты его оставил.
– Спасибо тебе.
– Я просто слишком ленива. И хранила все вовсе не для того, чтобы почтить твою память.
– Я так и думал.
Некси пробормотала что-то невнятное. Затем она обратилась к Амари: «Тебе нужно спрятать внедорожник. Мой гараж вон там, – она указала на два следа от шин, еле заметных в зарослях. – Я открою его для тебя. И ты оставишь мне ключи от машины на случай, если я захочу ей воспользоваться, … или порубить ее на куски, если вы оба не вернетесь».
Некси дематериализовалась, и Дюран посмотрел на свою женщину...
Она не моя женщина, поправил он себя мысленно.
– Нам придется разбить здесь лагерь на весь день. До рассвета нам никак не добраться, потому что я не могу дематериализоваться. – Он указал на свой ошейник. – Это сталь.
– Черт побери! – Женщина посмотрела на небо, словно измеряя расстояние, которое солнце должно было пройти в миллиметрах над головой. – Это же целых двенадцать часов.
– Мы ничего не можем с этим поделать.
– Черта с два. Ты можешь сказать мне, куда идти, и я все сделаю сама.
– Ты не выберешься оттуда живой.
Она шагнула прямо к нему: «Ты не знаешь, с кем имеешь дело».
– У тебя нет ни кодов доступа, ни плана лагеря. В ту же секунду, как ты ступишь на его территорию, Даавос узнает об этом и уложит тебя в могилу прежде, чем ты успеешь выстрелить.
– Даавос? – она нахмурилась. – Подожди… это культ?
– Основан шестьдесят лет назад, – Дюран захлопнул дверцу машины. – Давным-давно, когда человечество начало очаровываться ЛСД, Даавос вдохновился и создал утопическое общество под землей. Как и большинство одержимых манией величия, его заботило не просвещение, а поклонение восторженных последователей. Ему удалось убедить около двухсот «бунтарей» присоединиться к нему в дерьмовом духовном путешествии, которое завершилось рабством..., а не новым святым обществом. Он насильник и убийца, и он оплачивал все это, продавая героин и кокаин людям, живущим за чертой бедности.
– Я думала, что по старым законам даавиты вне закона. Дева-Летописеца никогда не одобряла этого.
– Думаешь, кого-то здесь это волнует? Как думаешь, почему он засунул колонию во все эти чертовы заросли?
– Значит, мы близко.
– Не настолько близко, чтобы пробраться туда этой ночью. Пошли, пока Некси не передумала.
Вот только женщина не двинулась с места. Амари обвела поляну таким пристальным взглядом, как будто у нее было рентгеновское зрение, и она была уверена, что разглядит вход в колонию.
Дюран шлепнул себя по заднице и почувствовал какое-то детское удовлетворение, стряхивая мертвое насекомое со своей ягодицы. Но когда он проделал то же самое с левой щекой, а затем с правым плечом, чувство превосходства поуменьшилось.
– Меня съедят заживо. Делай, что хочешь со своей машиной, но Некси не понравится, если ты не поставишь ее туда, где не светит солнце..., и она имеет тенденцию взрывать вещи, которые ей не нравятся.
Уж что-что, а это он знал наверняка.
Бледные глаза Амари остановились на нем: – Я возьму с собой все оружие.
– Хорошо, но не доставай его из кобуры. Некси не оценит агрессию, а если оценит, то в итоге потребуется накладывание швов.
– Ты много знаешь о ней.
– На самом деле, нет. – Он хлопнул себя ладонью по горлу. – Пошли, нам еще далеко идти, а горизонт нравится мне все меньше.
На востоке разгоралось слабое свечение, которое человек посчитал бы прекрасным предвестником нового дня, прощальной персиково-розовой вечеринкой не только для ночи, но и для грозовых облаков, которые отступали с неба.
Ему хотелось, чтобы чертов восход задержался еще на час или два. Им нужно время, а не какое-то фальшивое оптическое шоу, которое сожжет их обоих дотла.
Ах, романтика.
Глава 9
ХИЖИНА БЫЛА СТАРОЙ И МАЛЕНЬКОЙ. Система безопасности была новой и многоступенчатой.
Амари была бы впечатлена при других обстоятельствах.
На всех четырех окнах были железные решетки и стальные сетки – правда, только внутри, чтобы не привлекать внимания. Входная дверь, без сомнения, была деревянной при строительстве дома, но этот хрупкий вариант был заменен на усиленную стальную панель. Детекторы движения и камеры наблюдения были установлены во всех углах. И еще больше сетки покрывало стены, потолок и пол, гарантируя, что ни один вампир не сможет дематериализоваться внутрь.
Она была готова поспорить, что где-то есть запасной выход, способ спуститься под землю, но будь она проклята, если сможет его найти.
– Я воспользуюсь твоим душем, – сказал пленник Некси.
Дюран не стал ждать ни «да», ни «нет», ни каких-либо указаний. Он просто вошел в крошечный санузел и закрыл дверь.
Тут же послышался шум текущей воды, означавший, что Дюран не теряет времени даром, и она это оценила. Но его умение обращаться с мылом и водой никак не повлияет на скорость прохождения дневных часов. Они будут длиться почти также долго, как срастаются сломанные человеческие кости – неделями... месяцами… – пока снова не обретут подвижность, или, по крайней мере, чувствительность.
Амари посмотрела на Тень. То, что женщина наблюдала за ней, как охотник, выслеживающий добычу, не было неожиданностью, также, как и то, что один из пистолетов с лазерным прицелом по-прежнему был у нее в руке.
– Не хочешь убрать оружие? – спросила Амари.
– Ты не в том положении, чтобы выдвигать требования.
– Если бы я собиралась напасть на тебя, я бы уже это сделала.
– Жесткое заявление. – Тень не мигая, смотрела так пристально, словно ее черные глаза были из стекла, как линзы объектива камеры. – Насмотрелась старых фильмов со Шварценеггером? Бьюсь об заклад, это самое близкое к настоящей драке, что тебе пришлось пережить.
Амари сделала вид, что снова рассматривает убранство хижины. То, что Тень догадалась, что она учитель, а не настоящий боец, казалось, предвещало проблемы. Конечно, после рейдов лессеров она обучалась самообороне и обучала этому других в спортивных залах Колдвелла. Но это совсем не то же самое, что быть солдатом.
«Не думай так», – сказала она себе. Как там говорилось? – «Веришь ты в это или нет, но ты прав?»
Мебель была как из прошлого века. Вместо кровати матрас на деревянной раме. Дорожный сундук с закрытой крышкой. Стол и два стула, сделанные вручную, и, мастер не особо заботился о том, как они выглядят. С другой стороны, домик предназначался для войны: рабочее место с принадлежностями для чистки оружия и камнями для заточки кинжалов и ножей, колышки с висящими кобурами для различного оружия, взрыватели бомб и треноги снайперских винтовок на полках.
– Ты когда-нибудь кого-нибудь убивала? – спросила Тень. – Мне просто любопытно.
– Да, – резко ответила Амари.
– Вот это да! Но тебе это не понравилось, не так ли? И что именно не понравилось? Беспорядок? Ты выглядишь как та, кто не любит беспорядок.
«Это всего лишь разговор», – сказала себе Амари. – «Учитывая то, с чем мне предстоит столкнутся, это ничто. Не проблема. Просто слова».
– Или это чувство вины? – Тень прислонилась к покрытой сеткой стене, скрестив ноги в боевых ботинках. – Полагаю, тебе не нравятся воспоминания о мертвеце. Воспоминания висят, как тяжелая цепь на груди, и затрудняют дыхание. Когда ты закрываешь глаза, запах свежего мяса и пороха возвращается и душит тебя. Все дело в том, что в конце дня у тебя отнимают воздух. Ни воздуха, ни жизни. Ни для тебя..., ни для него. Это был он, не так. Не думаю, что ты смогла бы убить претранса или женщину. Это не для тебя.
Амари перевела взгляд на закрытую дверь ванной.
«Поторопись», – подумала она.
– Так кто же это был? Кого ты послала в Забвение?
Тень начала играть пистолетом, небрежно подбрасывая его и уверенно ловя, как будто она контролировала каждую молекулу в оружии, в себе, ...во всем мире. Казалось, что пока беретта снова и снова возвращается в ладонь, Тень контролирует саму гравитацию..., само время.
Эта уверенность завораживала, как взгляд кобры. Гипнотический и… – Тень направила пистолет прямо в грудь Амари: «Отвечай на мой гребаный вопрос» – … смертельный.
Эти черные глаза полыхнули хризолитовым светом, и Амари с абсолютной уверенностью поняла, что ей не удастся вернуть ненаглядную Чэйлена. Тень была права. Она была ботаником, видеогеймером, который был крут, нажимая кнопки джойстика, сидя в кресле перед экраном, но был первым, кого убивали на настоящем поле боя.
Стрельба по мишеням в тире, не подтвержденная реальным опытом.
Она думала о брате и оплакивала его так, словно он уже умер.
Тень улыбнулась, сверкнув длинными белыми клыками: – Бедная девочка заблудилась в лесу. Думаешь, Дюран твой герой? Думаешь, он спасет тебя? Позвольте мне сказать тебе, что он этого не сделает. Этот мужчина бросит тебя, когда придет время, и ты умрешь там, где твоя родня никогда не найдет твое тело. Если у тебя хватит ума, ты выведешь свой внедорожник из моего гаража и уедешь. Для кого-то вроде тебя лучше сдаться до начала, чем потерпеть неудачу, которая приведет тебя в Забвение. По крайней мере, если ты начнешь звать мамочку прямо сейчас, сможешь наслаждаться тыквенным латте и последним сезоном «Теории большого взрыва» в сентябре – продолжая работать в тренажерном зале и стрелять по мишеням в тире…
– Ты ошибаешься, – выпалила Амари.
– В чем? – Тень снова начала подбрасывать пистолет, как будто ей нужно было что-то сделать, чтобы отогнать скуку. – Скажи, вдруг я узнаю о тебе что-нибудь новое? Но ты должна знать, что я ловлю лжецов, как рыбу в стоячем пруду. И я люблю их есть.
– Это был не пистолет. Запаха пороха не было.
Эти глаза скользнули по ней. Прежде чем Тень успела открыть рот, Амари обнаружила, что слова уже не остановить:
– И я не знаю, что увижу или почувствую, когда начну засыпать, потому что я убила его в начале этой ночи.
Она подумала о Чэйлене, который хотел знать каково это было. Когда она не стала рассказывать ему, отказавшись удовлетворить его жадное любопытство, это был акт неповиновения с ее стороны в ситуации, в которой у нее была проигрышная позиция.
Теперь проговаривая слова через сжатое горло, она делала это для себя.
А вовсе не для Тени.
– Предыдущую ночь я наблюдала за тем человеком, – начала она. – Он жил с двумя другими мужчинами, но работал один, за городом, в трейлере в лесу. Я отследила его до лаборатории. Наверное, он делал мет. Что еще он мог делать со всеми этими грязными склянками и химикатами?
– Что ты применила? – спросила Тень. – Если это не пистолет, то что?
Амари потянулась к бедру: – Этот нож. Чэйлен хотел доказательств, что он мертв.
– Что ты отрезала?
– Голову. – Амари провела по губам сухим языком в надежде, что слова не застрянут в горле. – Я ждала его у трейлера. Провела большую часть дня, мысленно репетируя, как все это произойдет, но все пошло не так, как я ожидала. Он расчистил поле вокруг трейлера, чтобы иметь возможность стрелять в любого, кто появится на территории, так что мне пришлось залезь на крышу и лежать там. Было жарко: за целый день на солнце асфальтовая крыша трейлера превратилась в сковородку. Мои ладони вспотели. Может быть, это было от страха, хотя я не знаю, что меня больше беспокоило: то, что он появится, или то, что не появится.
Воспоминания были такими кристально ясными, как блеск хрома, заставляя ее глаза и голову болеть, хотя это было всего лишь, как фильм, прокрученный назад, отрывок из книги, прочитанный вместо того, чтобы быть написанным.
– Я дематериализовалась позади него, когда он вышел из машины. Не знаю, как мне это удалось. Мой план состоял в том, чтобы перерезать ему горло, прежде чем он узнает, что я здесь, но он сразу почувствовал меня и обернулся. Его глаза были широко раскрытыми и остекленевшими – он явно был под кайфом, и это единственная причина, по которой мне все удалось. Он плохо защищался. Я тоже была небрежна в нападении: ударила в воздух, а не в грудь, потому что он дернулся влево, лишь потом рассекла ему плечо. Он потянулся за пистолетом, я перехватила его руку...
Она было закрыла глаза, но сразу распахнула их.
– Я выронила нож. Он просто выскользнул из моей потной руки. Как оказалось, именно и помогло мне его прикончить. Мои руки работали лучше, когда в них ничего не было. Я ударила его в висок. Потом сломала ему нос. Повсюду была кровь. Я пнула его в пах. Как только он упал лицом на землю, я вскочила ему на спину и не дала подняться. Мое тело... оно знало, что делать.
Амари посмотрела на Тень.
– Я видела, как подчиняла его. Знаю, это звучит странно, но я клянусь, что стояла в полутора метрах от самой себя, когда схватила его за горло и начала душить. Она повторила то движение, потом закатала рукав, сжала другой рукой запястье и сделала вид, что отстраняется. Затем она ослабила хватку и посмотрела туда, куда только что вцепилась: – У меня здесь синяки.
Она повернула руку так, чтобы Тень могла видеть фиолетовые и синие отметины. – Когда я ехала сюда, у меня болело запястье, и я не могла понять почему. Оказывается, у меня есть отпечаток собственной руки.
Она смутно осознавала, что Тень больше не подбрасывает пистолет.
– Думаю, он был еще жив, когда я скатилась с него.
Амари заложила руку за спину, пряча запястье, как будто это могло стереть то, что она сделала.
– Я имею в виду, он дышал или, по крайней мере, казалось, что дышал, но его зрачки были неподвижны и расширены, когда я перевернула его. Я села на пыльную землю и перевела дыхание. Что-то подсказывало мне, что я должна решить, что делать дальше, и это было безумием. Я уже решила, что должна сделать. Весь день я думала о том, какие шаги мне следует предпринять. И все же я колебалась.
Она наморщила нос: – От него воняло. Его кровь стекала по нижней части лица и растекалась по всей футболке, и это было похоже на запах тухлых яиц, пахло серой и гнилью из-за наркотиков. Я говорила себе, что он все равно долго не протянет. Я говорила себе, что он продает дерьмо детям, которые, хотя они всего лишь люди, не нуждаются в подобном. Говорила себе..., что именно из-за него мой брат был у Чэйлена. То, что они вдвоем обокрали Завоевателя, его вина, а не Алана…
– Все это не имело значения, когда дошло до дела. Я все еще не думаю, что у меня было право лишать его жизни. Биение сердца человека – это дар Творца, и даже воры и убийцы получают этот дар от Него. И я поняла... – она дотронулась до своей груди, – в глубине души я знала, что если убью его, то буду не лучше, чем он: буду наркоторговцем для детей, буду развратителем.
– Так что же заставило тебя довести дело до конца? – подсказала Тень.
Амари вздрогнула и обняла себя руками, хотя в хижине было тепло и даже немного душно.
– Это самое страшное, – сказала она.
– Вот как.
Она встретилась взглядом с женщиной. – Я не знаю, что заставило меня довести дело до конца, и это ужасно, потому что заставляет меня думать, что внутри меня есть что-то уродливое, то, что я не могу контролировать. Я убеждаю себя, что не нужно бояться, что я не монстр, что, возможно, судьба использовала меня, как инструмент, что тот человек, каким-то образом, получил по заслугам, что я смогла это сделать только потому, что множество раз прокрутила все в голове, а на самом деле, если я никогда не буду думать об этом снова, я никогда не сделаю нечто подобное снова. Все, что я знаю наверняка, это то, что я наблюдала, как моя рука потянулась и подняла нож из грязи. Я даже не вытерла рукоятку и лезвие. Я оставила весь песок, прилипший от моего пота к резиновой рукоятке и от его крови к металлическому лезвию. Наверное, это помогло мне удержать его, да и какая разница, чистая сталь или нет? – Ее веки снова опустились, но возникшие образы были невыносимы. – Мне хватило одной руки, чтобы перерезать переднюю часть горла, но, чтобы пройти сквозь спинной мозг, потребовались обе и вся моя сила. Глупая, я пыталась перерезать кость вместо того, чтобы найти стык между двумя позвонками. Я исправилась, изменив угол наклона лезвия. И затем я почувствовала, как нож вонзается в мягкую землю, с другой стороны.
Было слышно, как за дверью выключился душ, и Амари заторопилась. Это было слишком личное, чтобы говорить об этом в присутствии кого-то еще, и было странно так думать, учитывая, что она знала Тень ничуть не лучше, чем пленника.
– Я забыла взять сумку. – Она уставилась на обшарпанные половицы хижины. – Все мои приготовления... и, в итоге, я забыла принести что-нибудь, чтобы положить голову. Так я узнала, что было внутри трейлера. Я оставил свой Эксплорер примерно в пятнадцати километрах, на стоянке торгового центра, где была куча магазинов. Если бы я дематериализовалась там с кровоточащей... Хотя магазины были закрыты, вокруг было полно людей даже после наступления темноты. Поэтому я вошла в трейлер. Там было грязно и стоял ядовитый запах, но у раковины была коробка с мусорными пакетами «глэд». Я взяла два, сложила один в другой и вернулась к телу. По какой-то глупой причине я чувствовала себя виноватой, что в коробке остался только один пакет. Но на самом деле? За это я собиралась извиняться? Как будто он когда-нибудь убирал в своем трейлере мусор.
Раздались хлопки полотенца. Пленник, по-видимому, энергично растирался махровой тканью.
– Меня вырвало, когда я вернулась и увидела его. Кровь вытекала из артерий, которые я перерезала, образуя темный полукруг в грязи, типа новой головы, взамен той, что я забрала у него. Пятно напомнило мне о том времени, когда мамэн учила меня на дому, и я узнала о реке Миссисипи и о том, как она впадает в Мексиканский залив в виде веерообразного узора. В этот момент я расплакалась. Каким-то образом, эта совершенно ничтожная фотография из детской книжки о географии была теперь навсегда запятнана, как будто человек, которого я только что убила, протянул свою окровавленную руку назад во времени и прикоснулся к странице. Это чувствуется, по крайней мере сейчас, как будто заражение распространится на все счастливые воспоминания о моей семье и о том, как все было до набегов. Я чувствую, что, убив его, я убила все, что было надежно защищено ДО ЭТОГО. До того, как лессеры убили моих мамэн и отца, я не была такой. Я знала, кто я. Я была той, кто никогда бы никого не убил, и мой брат был тем, кто никогда бы не торговал наркотиками, чтобы выжить. И это, и Чэйлен-Завоеватель, и тот пленник в твоей ванной, и ты, и эта хижина – все это было для меня неведомым краем, где я никогда, никогда бы не оказалась.
Амари потерла лицо.
– Но вполне логично, что я что-то потеряла, когда лишила его жизни. Какими бы ни были мои доводы или оправдания, я не могу ничего требовать, и равновесие должно быть соблюдено. Теперь он мертв, и я утратила прежнюю версию себя, которой так дорожила, а также наследие моей семьи.
Опустив руки, она посмотрела на Тень.
– Знаешь, ты права. Я не создана для этого. Я лучше буду учить самообороне. И я действительно люблю тыквенный латте. Но есть и другая истина. Не всегда нам дано выбирать, как действовать, и как бы я ни ненавидела то, что мне придется жить с тем, что я сделала с тем наркоторговцем – и одному Богу известно, что еще произойдет – но я сделаю все что угодно, чтобы спасти моего брата. Он – все, что у меня осталось, особенно теперь, когда я потеряла саму себя, и каким бы несовершенным не был мой брат, я верну его с того света, если Чэйлен убьет его.
Их глаза встретились, и наступила долгая пауза.
Затем Тень убрала пистолет в кобуру и повернулась к холодильнику.
– Ты голодна? У меня есть еда, которую мы можем собрать для вас обоих.
Глава 10
ДЮРАН НЕ В СОСТОЯНИИ БЫЛ ВЫНЕСТИ ТЕПЛУЮ ВОДУ.
Поворачивать ручку крана «гор» было подзабытой привычкой. Вступить под теплую влажность было невыносимо. Он продержался долю секунды – его тело покалывало от неожиданного удовольствия – прежде чем повернуть «хол».
Еще одну плохую новость он узнал, когда он вышел из душа: отражение в треснувшем зеркале аптечки было таким же голым, как и он сам.
Итак, он увидел свое отражение впервые за двадцать лет.
Неузнаваем. Ну, что нормально.
Когда его схватили, его волосы были коротко острижены, а лицо выбрито. Теперь голова его была заросшим садом, спутанные черные пряди спускались до плеч, борода достигала середины груди. Единственное, что он узнал, – это глаза. Голубые, светло голубые.
У него мелькнула мимолетная мысль, не оставить ли все как есть. Такой себе камуфляж, вроде куста, за которым можно спрятаться. Неверное умозаключение, ага. Там, куда он и эта женщина направлялись, он будет выделяться, как больной палец, как неоновая вывеска, как хихиканье в тишине.
В зеркале он увидел, как его рука гладит бороду. Ладонь не чувствовала никакой текстуры. Волосы были жесткими и вьющимися, как и выглядели, или были мягкими, как скатанный войлок, мдя?
Он не был уверен, кто велел ему погладить бороду. У него и в мыслях не было сделать нечто подобное.
За этим «кто», нужно присмотреть.
Отвернулся с облегчением. Откинул полотенце прочь. Потянулся к щеколде, чтобы открыть хлипкую дверь и выйти. Какая-то неисправность в мозге решила, что это самонаблюдение – это функционал крошечного санузла, и, если он никогда больше не зайдет сюда, то ему не придется беспокоиться о том, что он снова попадет в ловушку когнитивной петли, которой ему следует избегать, потому что он знал, к чему она приведет.
К воспоминаниям о том, что с ним сделали.
А затем срезонировала реальность: он либо умирает, либо возвращается к Чэйлену.
И из этих двух вариантов он уже выбрал. Первый. Был уверен в нем, стремился к нему как бегун, преследуемый гончей.
Вернувшись в комнату, он понял, что ему нужно установить некие правила, по которым Некси будет взаимодействовать с женщиной. Учитывая предстоящее, ничего хорошего не выйдет, если Тень покопается в мозгу Амари, и, дерьмо, он знал, что Некси любит перепрограммировать других…
Две женщины стояли плечом к плечу у маленькой кухонной стойки. Пакет с колбасой перешел из рук в руки. Ножом с закругленным концом намазывалась горчица и майонез. Затем снова последовала передача пакета.
Они не разговаривали. Не смотрели друг на друга. Но, учитывая альтернативу? Лучше, чем он ожидал.
– Ты знаешь, где твоя одежда, – пробормотала Некси через плечо.
– Благодарю.
Он не знал, за что, черт возьми, благодарит ее. Это больше походило на извинение. Только вот за что он извиняется? За тот факт, что его ударили по голове и он очнулся на игровом столе Чэйлена? Это не имело никакого смысла.
«За то, что ты все равно собирался ее бросить», – подумал он, открывая крышку сундука, стоявшего у кровати. И похоже, она не только знала об этом, но и испытывала боль от того, что ты собирался сделать это с холодным сердцем.
Дюран быстро оделся, натянул боевые штаны, в которых было больше карманов, чем свободной поверхности, а также рубашку с длинными рукавами из легкого материала, и боевые ботинки с глубоким протектором и прочным кожаным верхом. В сундуке лежало три его кобуры, он достал одну, было там еще семь украденных им когда-то пистолетов, он достал три. В патронташе не хватало двух пуль, пустые места посередине напоминали выбитые передние зубы.
Он не мог вспомнить, почему вытащил их. В кого стрелял.
Он не помнил многих вещей. Такое случается, когда ты сосредоточен на главном призе.
