Текст книги "Поцелуй Крови (ЛП)"

Автор книги: Дж. Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

каким бы огромным и сильным он ни был, она все контролировала… все, что она захочет

получить от него, все, в чем она нуждалась… он предоставит ей, сделает для нее, найдет для

нее.

После того как закончит с сексом.

Глаза Крэйга, смотревшие на нее с избитого лица, были полуприкрыты, его взгляд –

настолько горячим. Напряженные мышцы его шеи и груди, казалось, готовы проступить

сквозь кожу. А его запах бушевал ароматами чего-то пряного и восхитительного.

А потом он застонал.

Боже, она хотела, чтобы это ее рука ласкала его… она никогда не делала ничего

подобного, но, да ладно, что ей мешало двигать ладонью вверх-вниз… проблема в том, что ее

здоровая рука была у его лица, а с шиной на пальце она не сможет ни за что ухватиться…

Без предупреждения, Крэйг отпустил ее запястье и издал звериный рык, в котором не

было ничего цивилизованного. Потом его свободная рука вцепилась в простыни рядом с его

бедром, комкая их. Его грудь взмыла вверх раз, другой… он снова выгнулся, в этот раз со

стоном… а потом его бедра с силой забились, хриплые стоны вырывались из его рта, пока он

не сводил с нее глаз.

Затем наступило затишье, которое удивило ее не меньше всего остального: после,

казалось, вечности, его тело обмякло, и он рухнул на кровать, глаза плотно закрыты, дыхание

рваное, пот блестел на его груди.

– Оближи… – пробормотал он.

– Что? – Боже, ее голос был таким хриплым. – Что ты сказал?

– У тебя… идет кровь…

Пэрадайз опустила взгляд на запястье. Точно. Несколько ранок закрылись только

частично. Поднеся руку ко рту, она зализала…

Она застыла, услышав тихий рык.

Его горячий взгляд переместился на ее губы.

Но потом он отвернулся.

– Ты должна уйти.

– Что?

– Ты меня слышала. Уходи.

Пэрадайз выдохнула, когда волна злости словно цунами смыла возбуждение.

– Почему ты всегда прогоняешь меня?

– Потому что тебе вряд ли понравится, если кто-то сейчас войдет в палату.

Она оглянулась по сторонам. Так, ладно, было немного крови на кровати возле его рта,

но кроме этого – ничего бросавшегося в глаза.

– Здесь ничего…

– Тут пахнет сексом, – пробормотал он. – Я только что обкончал здесь все… и если

кто-то пройдет через эти двери, они узнают, что дело в тебе. Сохрани себе толику

благодетели, что у тебя еще осталась.

Пэрадайз нахмурилась, пораженно раскрыв рот.

– Прощу прощения?!

– Мы закончили. – Он пожал плечами. – Ты попросила, чтобы я ублажил себя. Я

выполнил просьбу… ты узнала, как это выглядит, когда мужчина кончает. Значит, мы оба кое-

что поимели от этого представления. Чего ты ждала, предложения руки и сердца?

Боль полоснула по груди, и Пэрадайз мгновенно лишилась дара речи. И потом в ее

голове проносились всего три слова «пошел» и «на хрен».

Оттолкнувшись, она расправила плечи и отошла от него. Подойдя к двери, она

удивилась, обнаружив запертый замок. Она этого не делала.

Он, наверное.

Да плевать.

Открыв замок, Пэрадайз оглянулась через плечо.

– Я не могу претвориться искушенной или опытной в сексе, но одно знаю наверняка:

нужда унизить другого в моменты страха – признак трусости, а не героизма. Желаю

хорошего отдыха. Увидимся завтра в классе… если ты осмелишься появиться.

Выйдя в коридор, она позволила двери закрыться позади себя, и отошла на пару

футов, ярдов… на полпути к спортзалу.

Она собиралась пойти дальше.

Ноги отказывались покрывать оставшееся расстояние до класса.

Выругавшись, она прислонилась к бетонной стене, скрестив руки на груди, и

уставилась на полированные камни, формировавшие коридорный пол… потом на

флуоресцентные лампы над головой… на двери, целую кучу дверей. Словно издалека, до нее

доносились крики оттуда, где продолжались спарринги. Также было слышно гудение

вентиляционной системы. Спустя мгновение заурчал ее желудок, напоминая, что калории,

которые она перехватила во время Первой Трапезы, давно исчерпали себя.

Это было ее первым сексуальным опытом.

И это было удивительно, восхитительно, провокационно.

Но Крэйг все разрушил. Всего лишь парой предложений он все запорол и заставил ее

стыдиться…

– Прости.

Резко повернув голову, она отшатнулась.

– Почему ты встал с койки?

Крэйг вышел из своей комнаты, казалось, он больше полагался на штатив для

капельницы, нежели на собственные ноги. Но он намеревался подойти к ней… и, видит Бог,

он уже доказал, что остановится, только если свалится с ног.

Подойдя к нему, Пэрадайз выставила обе руки, желая остановить его.

– Тебе нужно вернуться…

– Слушай, я… – Он прокашлялся. Провел рукой под носом, хотя там ничего не было.

Потер большим пальцем бровь, затеребил больничную сорочку. – Я не могу притворяться

тем, кем не являюсь. Может в другое время, если бы не произошли определенные события…

может, у меня нашлись бы силы сгладить свою резкую натуру. Проблема в том, что сейчас у

меня совсем нет сил… и мне всегда не хватало теплоты и заботливости. – Он ткнул себя в

грудь, его шнур капельницы пересек его тело. – Я не утверждаю, что я прав, или что горжусь

собой. Просто говорю, как оно есть. И это все, что я могу предложить тебе… сегодня,

завтра… через неделю. Это все, что я могу предложить кому бы то ни было.

Когда он посмотрел на нее, его взгляд был ровным и серьезным.

И нельзя было сомневаться в его мрачном голосе или аккуратно подобранных словах.

В повисшем молчании, она вспомнила фразу выдающегося человеческого писателя и

оратора Майи Энджелоу47: «когда человек показывает свое истинное Я, не ставьте это под

сомнение». Или что-то в этом роде.

– Если тебе нужен мужчина, обрати внимание на своего дружка, Пэйтона, –

продолжил он. – Ты такая невероятная, может, есть шанс, что он преодолеет тупые

глимеровские заскоки. И ты не будешь всю свою жизнь менеджером. А я и близко не могу

предложить тебе то, что может он… даже если кардинально изменюсь.

Он продолжил говорить, но она почти не улавливала его слов. Она все думала о том,

насколько это несправедливо – наконец встретить мужчину, который ей понравился, в

абсолютно неподходящее время в абсолютно неподходящем контексте, чтобы это вылилось

во что-то серьезное/значимое. А еще его поведение в духе я-рак-отшельник. Она хотела

назвать это полной дурью, но, наверное, это вполне могло оказаться правдой.

– Хорошо, – наконец сказала она. – Спасибо за твою честность.

Повисла неловкая пауза… словно он ожидал какие-то возражения от нее, негодование,

может, резкие слова.

Потом он опустил веки, словно не хотел видеть то, что было за пределами.

Его рука, которая не держалась за штатив, поднялась к ее лицу. Но потом он опустил

ее и покачал головой.

– Я много о чем жалею в своей жизни. В следующий раз, когда спросишь, нравишься

ли ты кому-нибудь… вспомни, что ты в моем списке.

Крэйг отвернулся и прохромал назад в свою палату.

Она наблюдала за ним, пока он не скрылся внутри.

Гордость заставила ее пойти своей дорогой.

Собравшись с силами, Пэрадайз направилась в спортзал, к классу, к обучению и

самопознанию. В конце концов, как и его, ее будущее было связано с учебным центром. Там

не было несбыточных мечтаний о незнакомце, которые никогда не исполнятся по множеству

разных причин.

Глава 20

Два часа спустя Пэрадайз покидала учебный центр на автобусе. Они уезжали

вшестером, ведь Крэйга еще не выписали по медицинским показаниям.

Посмотрев через проход, она встретила взгляд Пэйтона. Он растянулся на целый ряд

сидений, спиной прислонившись к затонированным окнам, ноги полностью вытянуты и

скрещены в лодыжках.

Казалось, прошла вечность с их спора в автобусе прошлым вечером.

Ты норм? – прошептал он губами.

Она кивнула и спросила в ответ: А ты?

Пожав плечами, он поерзал и закрыл глаза.

47

Никто особенно не разговаривал.

Впереди в нескольких рядах от них сидел Бун, заткнув уши и отрешившись от всего

мира. Казалось, он не мог найти более-менее любимой песни. Его палец щелкал по экрану

айФона как заведенный каждые пару секунду, обложки альбомов быстро сменяли друг друга.

Энслэм напротив него спал в сидячем положении. Ново была ближе всех к водителю и

всматривалась в окна, через которые ничего не было видно.

Акс, устроившись в самом конце, погрузился в себя.

Пэрадайз время от времени меняла положение и, как Пэйтон, периодически

морщилась. Она была истощена, все тело болело, а разум терзало беспокойство о том, что

ждало их следующей ночью по части тестов.

Она также продолжала думать о том, что сделала в палате Крэйга. И что было сказано

потом в коридоре.

– Перестань, – пробормотала она, обращаясь к себе.

Невозможно изменить результат, снова и снова прокручивая в голове события, и, если

быть честной с собой, она не хотела этого. Это было изумительно – по своей воле пережить

подобную связь.

Но больше ей это не грозит.

Надеясь отвлечься, она посмотрела на кожаный ранец от «Бэлли», который

досматривал доджен во время регистрации. Она точно помнила, что лежало внутри:

протеиновые батончики, запасные носки, сменная одежда и белье, ее кошелек, телефон,

фотография родителей в старой позолоченной раме. Она также четко помнила, как

упаковывала вещи… выдвинутые ящики в ее гардеробе, муки выбора, вещи, которые хотела

взять с собой, но все же оставила дома.

Что ее беспокоило… ощущение, словно это ей больше не принадлежит.

Казалось, что это вещи сестренки или вроде того, какой-нибудь младшей

родственницы, которая издалека была похожа на нее, но вблизи была совсем другим

человеком.

Пэйтон скинул ноги на пол и перекинул тело через проход. В этот раз, когда он сел

рядом с ней, она обрадовалась этому.

– С виду не скажешь, что ты в порядке, – сказал он тихо.

Беспокойство угрожало обрушить плотину, которая сдерживала ее эмоции, но она

держала стены на месте, боясь расклеиться на глазах у одногруппников.

Я же, черт подери, Примус, подумала она.

– Не знаю. – Она покачала головой, когда слова вырвались из ее рта. Она не хотела так

отвечать. – Правда, я в порядке.

– Мы столько всего пережили прошлой ночью.

– Мы справились, – пробормотала она. – Мы молодцы.

– Ну да.

Когда ее друг снова затих и уставился на подголовник сиденья впереди себя, ей

оставалось только догадываться, о чем он думал: тошнота, мешок на голову, бассейн… самая

долгая прогулка в их жизни.

Та драка с Крэйгом.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она. – Кажется, тебе уже лучше.

– Мне нужно кормление.

Когда он потер лицо, будто пытался стереть воспоминания о школе, Пэрадайз

захотелось выругаться… потому что в отличие от Крэйга, которому она так настоятельно и

срочно подсунула свою вену, ей даже в голову не пришло помочь другу.

К тому же, она сомневалась, что сможет пройти через это с Пэйтоном… если у него

будет такая же реакция, как у Крэйга.

Не то, чтобы она была лакомым кусочком для мужчин, а потому что, наверное,

подобная похоть – естественный эффект кормления, и она не хотела пересекать эту грань в их

дружбе.

– Я написал отцу. – Пэйтон похлопал по переднему карману пальто. – Он договорился

для меня. Это будет первый раз, когда я возьму вену не во время секса. – нахмурившись, он

посмотрел на нее. – Прости. Ненужные подробности.

О чем он говорил? А, точно.

– Все нормально. Ты не оскорбил меня.

Хочешь ненужных подробностей? – подумала она. Например, то, что она сделала это с

Крэйгом в клинике. Или, точнее… что он сделал себе.

Она отвела взгляд, чтобы он не заметил румянец, выступивший на ее лице.

– Ты какая-то другая, – заметил он.

Она быстро повернула голову.

– В смысле?

– Я не знаю. Может, я просто помню, что ты была неподражаема.

Когда он посмотрел на нее, Пэрадайз знала, что он снова извинялся перед ней, и не

думая, она подалась вперед и обняла его.

– Спасибо за…

Пара кочек, а потом ощутимое снижение скорости заставило ее отстраниться.

– Уже приехали?

Пэйтон достал телефон и посмотрел на время.

– Мы выехали сорок пять минут назад. Да, наверное.

Доджен за рулем объявил в громкоговоритель, что они прибыли на место, и все

пассажиры один за другим, встали и вышли из автобуса.

Ночь выдалась холодной, очень холодной… и по неясной причине она подумала, что

если бы светло-голубой цвет имел запах, то так он бы и ощущался ее носом, вдыхавшим

морозный сухой воздух.

Повернувшись к остальным, Пэрадайз обнаружила, что все просто стояли посреди

открытого фермерского поля, словно никто не знал, что делать дальше.

Энслэм попрощался первым и только с Пэйтоном, а потом исчез. Акс ни с кем не

обмолвился и словом, прежде чем дематериализоваться.

– Ну, до завтра, – пробормотал Пэйтон, посмотрев на Ново и Буна.

Прежде чем раствориться, он подошел к ней:

– Я свяжусь с тобой через пару часов. Очень надеюсь, что ты поднимешь эту трубку.

– Подниму.

– Хорошо.

И он исчез, бросив напоследок легкую улыбку.

Пэрадайз сказала что-то остальным; она не помнила, что именно… ей что-то ответили

– она не уловила.

И потом она накинула сумку на плечо и растворилась, уносясь рассеянным клубком

молекул, которые, почему-то, лучше представляли ее ментальное и эмоциональное состояние

в настоящий момент, чем ее телесная форма

Когда она вернулась в свое тело на газоне перед особняком отца, то осталась стоять на

месте, уставившись на великолепный Тюдоровский фасад. В доме горели огни, маслянистый

свет струился сквозь окна, создавая иллюзию теплоты камина. Время от времени между

раздвинутыми шелковыми шторами мелькала фигура доджена с серебряными подносами,

щеткой для пыли или букетом цветов.

Ветер здесь был свирепым, и чем дольше она стояла на пожухшей, подмерзшей траве,

тем сильнее он забирался под ее куртку, одежду, кожу.

Они с отцом жили здесь очень долго, и с каждой комнатой у нее было связано какое-то

воспоминание… даже с потайными.

Но этой ночью особняк казался ей таким же чужим, как вещи в ее сумке.

Удивительно… как путешествие, которое началось и кончилось в родном доме, даже

не покидая пределы штата, могло так сильно отдалить ее от прошлой жизни.

Задрожав от холода, Пэрадайз заставила себя шагнуть вперед. Было почти два часа

утра… и она, испытывая стыд, обрадовалась, что ее отец все еще работал в доме для

аудиенций. У нее просто не было сил на то, чтобы рассказать ему об ее «учебе».

Более того, она сама еще не осмыслила всего… было еще рано рассказывать о

пережитом кому-то еще.

Подойдя к дверям, она потянулась к звонку… но потом остановила себя.

Да ладно, подумала она. Ты серьезно собралась жать на звонок собственного дома?

И, тем не менее, она чувствовала себя чужой, нажимая пальцем на считывающую

панель и открывая замок.

Заходя в тепло, Пэрадайз закрыла тяжелую дверь за собой и сделала пару глубоких

вдохов. Окидывая знакомые картины маслом и ковровые дорожки, она испытывала не

спокойствие, а жуткую тревогу…

– Хозяйка! Вы вернулись! – к ней подбежал их дворецкий, Федрика, с улыбкой на

лице… и он поклонился так быстро, что почти стер всю пыл с пола своим лбом. – Что я могу

сделать для вас? Вы желаете на трапезу… или нет, наполнить ванну? Я попрошу Вучи

включить…

– Пожалуйста, нет, – она вскинула обе руки, когда он так низко опустил лицо, что

говорил, уткнувшись подбородком в бабочку на шее. – Братство очень хорошо нас

накормило… и честно, мне нужно прилечь. – Слова. Ей нужно подобрать нужную

комбинацию слов. – Ты мог бы передать моему отцу, что это был потрясающий опыт…

скажи ему, что я в порядке… я в полном порядке, на самом деле, и меня приняли. У нас

начались занятия. Все безопасно.

Ну, последние два предложения технически не были ложью. Рейдж сказал, что

завтрашнюю ночь они проведут в аудитории, и никто не получил серьезных ранений.

– О, ну конечно, моя госпожа! Он будет так рад! Думаю, он не спал весь день… но,

прошу, позвоните, если вам что-нибудь понадобиться.

– Позвоню, обещаю. Спасибо.

Она быстро взбежала по лестнице, какой-то иррациональный страх того, что отец

вернется домой раньше, нес ее в спальню. Закрывшись внутри, она окинула взглядом кровать

с балдахином, ковры и антиквариат…

…и на самом деле пожалела, что не отправилась спать в безликий, полупустой

гостиничный номер.

Подойдя к своей кровати, Пэрадайз села на супер мягкий матрас и бросила ранец у

ног. Потом положила руки на колени и уставилась на стену перед собой.

Она думала не только о Крэйге. Но он занимал много эфирного времени в ее мозгу.

Черт. Сейчас, скрывшись в своей комнате, она почувствовала себя словно в клетке…

Когда в сумке зазвонил телефон, она поморщилась. Несомненно Федрика позвонил ее

отцу в ту же секунду, как она вернулась домой, и вопрос в том, что будет хуже: если он

наткнется на голосовую почту… или она попытается выдавить из себя «все хорошо».

«Поговорим позже» – тоже не лучший вариант, решила она: если она не поговорит с

ним сейчас, то он начнет стучать в ее дверь сразу по возвращении домой. И тогда придется

говорить лицом к лицу.

Выудив айФон, она нахмурилась, увидев изображение пятиконечного листа

марихуаны на экране.

– Пэйтон?

– Хэй. Я не вытерпел два часа. Мне как-то не по себе.

Хотя он не мог видеть ее, она кивнула.

– Мне тоже.

Когда повисла пауза, она ждала привычного звука затяжки. Но вместо этого – тишина.

Спустя мгновение он сказал:

– Кажется, меня не было дома лет десять.

– Мне тоже.

– Я даже курить не хочу. Вообще атас, представляешь?

Она откинулась назад, падая на подушки.

– Может, это и хорошо.

– Очередная странность. – Раздался шорох, будто он сделал то же самое. – Окей, так

что за херня творится с этим Аксом? В смысле, ты видела его в спарринге с…

Когда ее друг продолжил сыпать комментариями, Пэрадайз прикрыла глаза и сделала

медленный, глубокий вдох.

Забавно, это напоминало время сразу после набегов. Они говорили по ночам,

соединенные двумя телефонами, невидимая связь была не менее осязаемой.

Он был ее единственным другом, осознала Пэрадайз.

И она была очень рада, что они пережили свои разногласия… и первую ночь

обучения.

Внезапно все перестало казаться таким чужим.

***

– Черт, с меня хватит, – сказала Марисса, откидываясь назад и разглядывая стопку

карточек пять на семь дюймов перед собой.

Ушло несколько часов, но у нее получилось создать на компьютере сотню цветных

приглашений на Бал Двенадцатого Месяца. Да, было бы намного лучше, если бы

приглашения были с гравировкой, но совсем не оставалось времени: до события, которое

должно состояться в первое полнолуние декабря, всего четырнадцать дней, поэтому

пришлось пренебречь мелочами.

Следующий шаг – подписать конверты, и Мэри с Беллой предложили помочь с этим в

особняке. После, Марисса попросит Фритца заняться меню и поспрашивать, где можно

пригласить музыкантов из Старого Света.

О, и пусть Дева Летописеца благословит Абалона: мужчина разрешил им

использовать бальный зал в его поместье. Этот вариант лучше второго варианта: особняка

богатого старика и той вымогательницы: эта пара принимала у себя тайный Совет, который

строил заговор против Рофа, поэтому Братья вернутся туда только в одном случае – с

огнеметами наперевес. И, если уж на то пошло, она сомневалась, что Бутч обрадуется, если

она будет проводить время под конкретно той крышей.

Итак, приглашения. Место проведения. Меню. Развлечения.

Она подписалась на это, но не питала иллюзий. Она точно знала, почему ее попросили

организовать событие, и дело не в ее способностях: настаивавшие на этом люди испытывали

проблемы с тем, чтобы выманить Глимеру на свет после драматических событий,

развернувшихся вокруг демократического избрания Рофа. Аристократы больше всего на

свете любят хороший скандал, а что может быть веселее, чем наблюдать за ней в действии на

этой вечеринке?

Ее присутствие повысит коэффициент посещаемости под этой крышей.

И это было забавно. В каком-то извращенном смысле она с нетерпением ждала

возможности высоко поднять голову перед стаей акул… по крайней мере, Бутчу не придется

иметь дело с этой придурью. Он будет занят преподаванием. К тому же, ему никогда не

хватало терпения на подобные мероприятия.

Она вернется в прошлое в одиночестве.

Посмотрев на часы, Марисса отметила, что было уже три часа. Обычно она ждала до

четырех, чтобы вернуться домой, но если они с женщинами успеют подписать приглашения

до того, как все вернутся, то Фритц отправит их человеческой почтой, и они дойдут до

получателей через сутки.

Марисса быстро собрала приглашения и конверты в сумку «Неверфул»48 от «ЛВ»,

которую подарил ей Бутч, и выключила компьютер.Ее чувство удовлетворения было

недолгим.

Поговорив с персоналом и сообщив, что уходит, Мрисса покинула крыло Велси и

призраком вернулась домой. Ожидая, пока откроется внутренняя дверь в вестибюль, она

снова вернулась к беспокойству о женщине.

По-прежнему ничего с тем «ключом». На основные ящики «Убежища» и дома для

аудиенций также не поступало запроса на пропавшую женщину. Ничего в социальных сетях.

Ни звонков, ни сообщений.

Но ведь ее наверняка ищет семья?

Фритц, их любимый дворецкий, открыл дверь с широкой улыбкой на лице.

– Госпожа, как прошла ваша ночь?

Хреново, спасибо, что спросил.

– Очень хорошо, а ты как? – Марисса покачала головой, когда он потянулся к ее сумке.

– Я сама, спасибо. Ты видел…

– Мы готовы! А Мэри уже в пути!

Марисса посмотрела на арочный проем в бильярдную. Белла, Отэм и Бэт стояли

вместе, с бокалами вина и перьевыми ручками в руках.

– Мы готовы к писанине, – сказала Белла. – И мы договорились, чтобы нам отдельно

накрыли Последнюю Трапезу, потому что мы будем смотреть фильм в кинотеатре наверху.

– «Супер Майк XXL»49 только вышел на ДВД, – пропела Бэт. – Это наша моральная

обязанность поддержать искусство, пусть и человеческое.– Я не видела первую часть, –

пробормотала Отэм. – Они сказали, что у него феноменально гибкие бедра. Это правда?

Бэт подошла к ней и взяла сумку.

– Пошли, по твоему лицу видно, насколько тебе нужно расслабиться и потусить с

девчонками. Пэйн и Хекс тоже будут. А также Кормия, Лейла, Док Джейн и Элена. Мы

соберемся все вместе… самое время.

На короткое мгновение Марисса почувствовала укол вины за то, что отдалась в

дружеские руки. Это казалось… слишком легкомысленным, когда она думала обо всем, что

не могла сделать для той незнакомой женщины.

Белла подалась вперед.

– Мы предупредили мужчин, что им вход воспрещен. В основном потому, что если

они увидят Ченнига на большом экране…

Бэт закончила:

– … нам предстоит капитальный ремонт кинотеатра после того, как они закончат.

– Вернемся к гибким бедрам, – встряла Отэм. – В смысле, как он ходит?

– Очень хорошо, подруга. – Ответив шеллан Тора, Белла обняла Мариссу за плечи. –

Очень даже хорошо.

Марисса позволила завести себя в бильярдную… где на одном из кофейных столиков

были расставлены чернильницы, и ее ждал бокал… она быстро заморгала. Отчасти потому,

что погибшая женщина никогда не получит чего-то подобного… если ей повезло, и она была

окружена хорошими людьми при жизни.

Отчасти – от настолько сильной признательности, что ее грудь едва справлялась с

этим чувством.

– Дамы, – сказала она, обнимая Беллу за талию. – Давайте быстро разделаемся с

открытками…. И перейдем к стриптизу.

Глава 21

– Прости… чем-чем они занимаются?

48

49

Бутч окинул взглядом чисто мужскую компанию, собравшуюся за обеденным столом.

Никто из братьев или солдат не смеялся, не было разговоров на всю столовую. Кучка унылых

неудачников просто сидела перед полупустыми тарелками и нетронутыми стаканами с

водкой, бурбоном и виски, словно на перекличке бассендхаундов, потерявших свои

антидепрессанты.

Не это он ожидал увидеть, вернувшись к Последней Трапезе.

Когда Марисса написала ему, что работает с женщинами над чем-то там, ему

показалась хорошей идея разобраться с вопросами учеников.

Он не ожидал подобного траура потому, что леди работали над каким-то проектом.

– Прием? – требовательно спросил Бутч. – Лишились не только яиц, но и слуха?

Роф вздохнул, словно собирался сообщить новость о смерти родственника:

– У них ночь кино.

Закатив глаза, Бутч прошел к своему стулу. Да, было странновато сидеть здесь без

Мариссы, но, ради всего святого, это не повод для истерики. К тому же, он был рад, что у его

женщины были подруги…

– Они смотрят «Супер Майка», – сказал кто-то.

– Что это, детское шоу? – Он откинулся на спинку стула, когда Фритц поставил перед

ним огромную тарелку с ягненком. – Спасибо, дружище… о да, я бы выпил. Плесни

Лагавулина…

Бутч замолк, когда осознал, что на него пялился весь стол.

– Чего еще?

– Ты не слышал про Супер Майка? – спросил Рейдж.

– Нет. – Он словно откинулся на спинку, выпив предложенное. – Спасибо. Что-то типа

Барни50?– Фильм о стриптизерах, – ответил Голливуд.

Нахмурившись, Бутч отнял стакан от губ.

– Чего?

Ви появился из кладовой с толстым кисетом табака, пачкой бумаги и таким оскалом,

словно кто-то спер батарейки от его любимой секс-игрушки.

– Голые, – пробормотал Вишес, садясь на место Мариссы. – С голыми задницами. И

они – люди. Господи, нас словно стая собак уделала.

– В стрингах, – истерил кто-то. – Собак в стрингах.

В этот раз Бутч допил порцию, жидкость опалила горло и разогрела желудок. Так,

ладно, удивительно, что он не угомонился, пока не допил весь стакан, но, блин, ему было о

чем подумать. С одной стороны, его шеллан со своими подругами смотрела кино, пусть и с

обнаженкой, ничего страшного.

С другой стороны, ему хотелось найти щиток и обесточить ту часть особняка.

Потом спалить ДВД. И экран.

И утащить свою шеллан в кровать, чтобы показать ей пару трюков, которые и не

снились какому-то актеру… о, Боже, в стрингах?

– Все нормально, – услышал он себя, жестом попросив доджена наполнить стакан. – В

смысле, во-первых, они любят нас… и, во-вторых, рейтинг ведь не 18+.

– Они там имитируют секс, – заметил Лэсситер с широкой улыбкой, словно пытаясь

помочь. – В движении. Ну, знаете, есть член и возвратно-поступательные…

Вишес достал кинжал откуда-то и направил ангелу в голову.

– Продолжишь, и я обкромсаю тебе волосы. С закрытыми глазами.

Лэсситер рассмеялся.

– Да ладно тебе, здоровяк. Я думал, в тебе достаточно сексапила, чтобы не париться

из-за такого пустяка. Терзает неуверенность?

– Неуверенности хочешь? Так я тебе устрою…

– Ладно, хватит, – встрял Бутч. – Ви, оставь его. Все нормально, все хорошо… они

просто весело проводят время. Что в этом плохого? Они же не спят там с этим парнем.

50

– Ты так уверен в этом? – Лэсситер улыбнулся. – Думаешь, они не фантазируют о…

Братство издало настолько громкий коллективный рык, что зазвенел хрусталь на

люстре, висевшей над столом. И падший ангел, конечно, был идиотом, но далеко не тупым.

Двигаясь медленно, словно на него наставили кучу пушек, он покорно поднял руки.

– Простите. Да пофиг. Я заткнусь прежде, чем меня убьет ваш беспонтовый

дискомфорт.

– Мудрое решение, – сухо ответил Бутч. – Хотя я бы с радостью тебе треснул. Не

обязательно по этой причине.

Лэсситер вернулся к трапезе, запихивая еду в свою хлеборезку.

Но Братья не так быстро остывали, их прищуренные глаза и оскалившиеся клыки все

еще были направлены на болтливого ангела.

– Парни, да ладно вам, все нормально. – Бутч отрезал кусок ягненка и закинул в рот. –

М-м, божественно.

На самом деле мясо напоминало картон, но он смаковал на публику. Недолго.

Две минуты спустя он отодвинул полную тарелку в сторону и вылакал вторую порцию

вискаря.

– Серьезно. Им нужно немного независимости. Они не обязаны ходить за нами по

пятам, и, слушайте, жизнь в особняке крутится вокруг нас. Самое время для них заняться

чем-то своим. Действительно. Это чудесно.

Рядом с ним Ви прикурил толстенную самокрутку.

– Да ладно? Тебе нравится мысль, что Марисса смотрит на причандалы какого-то

мужика?

– Фильм не 18+… – Когда его голос перешел на скрип, он прокашлялся. – В смысле,

не может же быть… нет, не…

– Я уже проверил, – пробормотал Фьюри. – У них ДВД… наверное, они смотрят

расширенную версию без цензуры.

– Значит, стриптизеров не обрезали? – Лэсситер вскинул руки прежде, чем

послышалось очередное рычание. – Господи, парни, вы такие чувствительные.

Покачав головой, Бутч решил, что не будет защищать ангела.

– Так вот, да, ну подрыгаются немного… грудь покажут. Нечего беситься. Фритц, ты

можешь подлить еще?

Дворецкий поспешно взял пустой стакан.

– Кто-нибудь желает десерт? У нас домашнее мороженое и пети гато51.Бутч перевел

взгляд на Голливуда:

– Что скажешь, старина?

Когда Рейдж просто опрокинул стакан с имбирным элем, Бутч с проклятьем обратился

к Фритцу.

– Этот слопает, даже если все откажутся.

– Принеси мне десерт, – сказал Рейдж.

Фритц поклонился со стаканом Бутча в руке.

– Хорошо, мой господин. Я заменю вашу тарелку…

– Нет. Я хочу целую порцию. Весь пирог и все мороженое.

Иииииииии в итоге угрюмая аудитория из скольких-то там свидетелей созерцала, как

Голливуд уничтожает пятнадцать маленьких шоколадных пирожных и два галлона

ванильного мороженого.

Словно наблюдать, как сохнет краска, но не было слышно запаха химии, и расцветка

комнаты не изменилась.

Хорошие новости – алкоголь сделал свое дело, затуманив мозги Бутча, делая его тело

онемевшим и одновременно возбужденным.

– Можно еще? – попросил он доджена, который убирал последнюю тарелку,

измазанную шоколадом. – Большое спасибо.

51

Когда стакан вернулся на место, Бутч отодвинул стул от стола.

– С меня хватит. У меня осталась работа.

Не в обиду остальным, но тусоваться в такой компании значит загонять себя в еще

большую депрессию. Еще немного, и он полезет в петлю.

Выйдя из столовой, Бутч помедлил в фойе. Посмотрел на лестницу. Попытался

представить, как Мариса пялится на какого-то актера в исподнем…

– Ну, правда. Все нормально. Это ей на пользу.

Он достал телефон и открыл их переписку. Помедлив, он подумывал просто отправить

ей сообщение, ну, напомнить…

Вау.

В свою человеческую бытность, ему всегда было плевать на подобные вещи. Марисса

была не просто единственной любовью в его жизни, она была достойной женщиной, которая

никогда не изменит ему. И, алло, она же не побежала в паршивый мотель с парнем, ради

всего святого. Она тусила со своими подругами, как он порой зависал с парнями.

Это смехотворно.

Он был не из ревнивых…

Услышав топот ботинок, он посмотрел через плечо. Это был Рейдж, и в руке брата

пенился стакан с Алказельцером.

Голливуд посмотрел на лестницу. И, сто процентов, он думал о том же, что и Бутч.

– Я наверх, – заявил парень.

– Так, стой, стой, тпру! – Бутч схватил огромную лапу и с силой сжал. – Ты не можешь

туда вломиться.

– Это еще почему?

– Это девчачьи посиделки.

– Ну так я платье надену.

– Гребаный ад, Рейдж. Ты серьезно?

В фойе вышли Ви, Джон Мэтью и Тор. И все остальные, включая Рофа… даже Мэнни

– стопроцентный человек – был среди несчастных ублюдков.

– Мы туда не пойдем, – объявил Бутч. – Сейчас мы поиграем в бильярд, напьемся,