Текст книги "Поцелуй Крови (ЛП)"

Автор книги: Дж. Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Кто оказался здесь первым? – спросил Бутч.

Пэйтон поднял руку:

– Я. Моя кузина Эллисон использовала это место… ну, вы поняли, с какой целью. Она

арендовала его, используя человеческое имя. Я несколько раз звонил ей, чтобы позвать с

нами потусоваться, а ее родители сообщили моим, что последние несколько ночей не могут с

ней связаться, может неделю… но в этом не было ничего необычного. Когда она не

перезвонила, я решил зайти сюда, подозревая, что она, скорее всего, ушла в загул. Я зашел

через террасу, как и всегда, и… м-да…

– Двери были заперты? – спросил Бутч, приподняв колыхающиеся шторы и

обследовав кровавый отпечаток на ручке двери.

– Они были открыты. Но если бы солнце достало ее, остался бы пепел, правильно?

Так может она… – Уставившись на покрытую кровью кровать, он замолчал. – Она не в

порядке, не так ли?

Стянув с головы латексную маску, Марисса оставила ее свободно болтаться на шее.

Подойдя к парню, она взяла его за руку:

– Я шеллан Бутча, Марисса. Я управляю приютом для жертв домашнего насилия. Она

пришла к нам…

– Так она там? Она жива!

Марисса медленно покачала головой.

– Мне очень жаль. Я позвала своего брата, Хэйверса, он сделал все, что смог, но она не

выжила.

Взгляд Пэйтона вернулся к кровати, и он промолчал. А затем прошептал:

– Это убьет ее родителей. Они потеряли второго ребенка в набегах. Больше детей у

них нет.

– Так, дверь была незаперта или распахнута? – спросил Бутч. – Не хочу показаться

бездушным, но это место преступления, и кто бы это ни сделал с ней … мы их по стенке

размажем.

Пэйтон покачал головой:

– Да, нет… Эллисон, конечно, была сумасбродной. Тусовшицей. Но она не

заслужила… – Он прокашлялся. – Дверь была полностью распахнута.

Бутч проследил следы и пятна на ковре.

– Единственное логичное объяснение – каким-то образом она собрала остатки сил,

выбралась наружу и дематериализовалась в Убежище.

– Откуда она знала, где оно располагается? – прошептала Пэрадайз. – То есть… слава

Богу…

– Видимо, она где-то о нас услышала, – ответила Марисса. – Жаль, я не смогла спасти

ее.

Ви вошел в комнату.

– Я только что получил сообщение от Тора и Рейджа. Они в городе, завязалась жуткая

перестрелка. Бутч, я должен оказать поддержку. Ты тоже мне нужен. Чрезвычайная ситуация.

Стиснув зубы, Бутч обронил парочку грязных ругательств. Но потом посмотрел на

Мариссу.

– Ты как?

Глядя ему прямо в глаза, она хрипло ответила:

– Пока мы в состоянии найти того, кто сделал это, я буду в порядке, черт побери.

Быстро и крепко обняв ее, Бутч почувствовал в груди неиссякаемый источник

гордости. А затем поставил перед ней ряд весьма печальных задач.

– Я хочу, чтобы ты узнала обо всех, с кем она была знакома, о людях и вампирах – у

него. – Он кивнул в сторону Пэйтона. – Затем все сфотографируй на телефон. Гребаное

помещение, целиком. Ничего не трогайте, ничего не передвигайте. Заприте все двери, какие

сможете. Уходите через террасу. А затем отправляйтесь к ее родителям. Они имеют право

узнать все уже сегодня.

– Я все сделаю, – сказала Марисса.

Да, подумал Бутч, она сделает.

Боже, как он любил ее. Ненавидел всю эту ситуацию… но любил, любил свою

шеллан.

Еще один поцелуй… и он направился к своей машине, пытаясь переключиться с

одной чрезвычайной ситуации на другую.

Глава 42

Пока Марисса расспрашивала Пэйтона, с кем общалась его кузина, Пэрадайз

позаимствовала ее телефон и прошлась по всему помещению, делая фотографии. С каждым

снимком она размышляла о том, что знала о погибшей девушке. Технически, Элиссон и ей

приходилась кузиной, и хотя она была с ней не в таком близком родстве, как Пэйтон, утрата

все же причиняла боль.

Особенно после того, как она увидела эту кровать.

Боже… мой. Такая жестокость.

Примерно через пятнадцать минут Пэрадайз закончила со спальней, ванной, прихожей

и гостиной, а уже поворачивалась в сторону кухни, как заметила что-то на полу.

Поскольку квартира была полностью декорирована в белом цвете, цветное пятно у

дивана сразу же бросилось в глаза.

Присев на корточки, Пэрадайз подняла… старомодный полароидный снимок.

Нахмурившись, она поняла, что фото было… красновато-розовым. Как и то, что она

нашла в автобусе.

То самое, что она положила в свою сумку после того, как Пэйтон сообщил, что снимок

не его.

– Что там? – спросил Пэйтон. – Пэрадайз? Тебе нехорошо?

Она поднялась на ноги и подошла к нему.

– Эта фотография… – показав Пэйтону снимок, она подумала, не поспешила ли она с

выводом. Может, существует другое объяснение. – Хм… фото похоже на то, что я нашла в

автобусе, помнишь?

– Не забивай голову. Ты закончила фотографировать? Нам нужно поговорить с

родителями Элиссон. Я хочу покончить с этим, пока не сошел нахрен с ума.

– Секунду. – Совершенно не задумываясь, Пэрадайз положила снимок в карман куртки

и стала снимать кухню. – Почти закончила.

– У нее остался прах, – надтреснутым тоном пробормотал Пэйтон. – У Мариссы

остался прах.

Пэрадайз опустила телефон.

– О… Боже.

– Она ушла только чтобы переодеться и взять прах с собой, прежде чем мы с тобой

пойдем туда. Жаль, у меня нет при себе косячка. Я не думал… – Он начал шарить в буфете. –

О, да, черт возьми.

Когда Пэйтон вытащил бутылку водки и спрятал ее в пальто, Пэрадайз собралась было

напомнить ему, что они не должны ничего трогать, но да ладно. Будто она станет бить его по

яйцам за то, парень не соблюдает правила в такую ночь?

– Пэйтон? Что еще я могу сделать?

Пэйтон снова взглянул на нее.

– Ничего. И спасибо, что идешь со мной.

Мрачно кивнув, Пэрадайз сделала последний снимок пустой раковины и чистых

столешниц.

– Все. А где Крэйг?

– Он все еще в спальне.

– Пэйтон… мне очень жаль.

Встретившись в середине комнаты, они крепко обнялись. Пэрадайз хотела сказать ему,

что все будет хорошо, но это стало бы ложью.

– Я люблю тебя, – сказал Пэйтон.

– Я тоже тебя люблю.

Отступив в сторону, Пэрадайз подошла к входной двери, усилием мысли заперла все

замки и прошла вслед за ним обратно в спальню.

Крэйг стоял все на том же месте, и, подойдя к нему, она положила свою руку на его.

– Ты в порядке?

– Ага. – Он повернулся к Пэйтону, разрывая контакт. – Эй, дружище, если что-то

понадобится… обращайся.

Пэйтон подошел к мужчине, и те крепко обнялись, а затем они втроем вышли на

террасу навстречу сильному ветру, дующему с реки.

Пэйтон исчез первым. А затем Крэйг повернулся к ней.

– Длинная ночь, мне стоит вернуться. Пэйтон со своего телефона позвонил в учебный

центр, и я должен поторопиться, чтобы успеть на автобус.

– О… хорошо.

Да ладно, а чего она ожидала? Случилась трагедия. Сейчас не время для долгих

романтичных прощаний… Господи Боже мой.

– Ну… ладно, увидимся завтра ночью? Но ты же позвонишь мне утром? Я сначала

переоденусь, а потом помогу Пэйтону рассказать все ее семье.

– Повезло тебе с отцом.

– Да, он всегда готов помочь.

– Держу пари.

– Просто это так… ужасно. – Моргнув, Пэрадайз увидела внутри кровать. – Не

описать, как это мерзко. Кто же совершил такое?

– Бутч его поймает.

– Надеюсь. Очень надеюсь.

– Я пойду.

– О… хорошо. – Так, она повторяется. – Ты в порядке?

– Да. Обо мне не беспокойся. Тебе тоже пора.

По неясной причине Пэрадайз захотелось сказать Крэйгу, что скучает по нему, но это

же нелепо. Он стоял в двух футах от нее. Они созвонятся через пару часов. Она увидит его

завтра ночью.

– Хорошего дня, – проговорила Пэрадайз.

Когда Крэйг кивнул, она закрыла глаза… успокоилась… и испарилась.

Не таким неловким молчанием Пэрадайз намеревалась окончить эту ночь, по многим

причинам. Совсем не так.

***

Крэйг не стал долго ждать. Как только Пэрадайз исчезла, он дематериализовался вслед

за ней, путешествуя по ветру, используя в качестве ориентира свою кровь в ее венах.

Когда она прекратила движение сквозь ночной воздух, Крэйг принял форму в сотне

ярдов от нее, на краю лужайки, которая…

Дом, стоявший перед ним на вершине холма, оказался размерами со студенческую

общагу, одним из тех массивных, величественных строений, которые показывают по

телевизору в качестве примера модного университетского кампуса или, Господи… скорее с

этими остроконечными крышами, дорогущими окнами и аккуратно подстриженной

лужайкой дом напоминал королевскую резиденцию.

И, кстати, он больше чем в два раза превышал особняк, в котором погибли его отец и

отец Акса.

И, пока Пэрадайз шла к парадной двери, в ней не было ни капли смущения, она точно

не состояла в штате и не работала служанкой. А мгновение спустя, не воспользовавшись ни

звонком, ни чем-либо еще, Пэрадайз вошла внутрь. Фактически, переместившись левее,

сквозь освинцованное окно, Крэйг увидел, как одетый в униформу дворецкий, приняв у

Пэрадайз пальто, уважительно поклонился ей.

Ее отец – Первый Советник Короля.

Сократив расстояние широкими шагами, стоя снаружи на холоде, Крэйг наблюдал, как

Пэрадайз подошла к величественной лестнице и исчезла на не менее роскошном втором

этаже. Или на третьем. Или на двенадцатом.

И даже после того, как она пропала из поля зрения, Крэйг оставался на месте,

разглядывая сквозь старомодные оконные проемы картины маслом, великолепные ковры,

шелка на стенах – должно быть это шелк, так?

И что же он знал, черт побери?

Отвернувшись, Крэйг оглядел холмистую лужайку, кусты, клумбы, несомненно, для

цветов, растущих здесь в теплое время года. Интересно, как же выглядел задний двор?

Возможно с бассейном. Огороженный участок для гребаных экзотических животных.

Чертов заповедник для птиц.

Она лгала.

И не по мелочи.

Это… это имело огромное значение, черт возьми: он только что лишил девственности

ту, что оказалась наследницей одной из Семей Основателей.

Согласно Древнему Праву, как человек незнатного происхождения?

За это его могли приговорить к смерти.

Поднявшийся в нем гнев был в меньшей степени направлен на Пэрадайз и ее секреты,

скорее на самого себя, поскольку он последовательно, раз за разом плевал на свои интересы.

Все те ментальные стены, что он воздвиг? Его намерения? До того, как трахнул Пэрадайз в

уборной человеческого клуба… Господи Иисусе… Он послал к чертям все и каждое из них.

А вдобавок ко всему, Крэйг забыл о важности тренировок. Позволил отвлечь себя от цели.

Терял впустую дни, предназначенные для сна и отдыха, занятия, на которых ему нужно было

думать, тренировки, на которых следовало работать над собой, ни на что не отвлекаясь.

И все из-за женщины, которая нисколько о нем не заботилась, которая оказалась

настолько эгоистичной и тщеславной, что не нашла времени поделиться такой важной и

существенной информацией о себе.

Информацией, которая, как она должна была знать, изменит для Крэйга решительно

все.

Идеальная манипуляция, которая развернула его на сто восемьдесят градусов от его

первоначальных интересов и целей: учитывая ее ложь и свое вышедшее из-под контроля

либидо, у него не было ни единого шанса.

Как же глупо, он оказался наивнее ребенка.

А глупцы получают то, что заслуживают.

Не так ли?

Глава 43

Марисса сидела на краю супружеской постели и расчесывала волосы. Она

переоделась во второй раз после того, как стянула с себя наряд из латекса, и сейчас

завернулась в один из черных кашемировых халатов Бутча. Время от времени она прижимала

отвороты халата к носу, вдыхая запах Бутча, сохранившейся на ткани.

Марисса нуждалась в напоминании его присутствия. Отчаянно.

Дражайшая Дева-Летописеца, у нее в голове теснилось слишком много мыслей,

изображений, звуков и запахов. И под натиском ментальной бомбардировки Марисса не

переставала удивляться, как Бутч справлялся с этим так долго? Каким образом он обследовал

места преступлений, посещал семьи жертв, снова и снова сообщая подобные известия? Как у

него получалось смотреть в глаза отцов и мамэн и выражать соболезнования, пытаясь при

этом вытянуть из них информацию?

Когда они в последний раз видели своего ребенка? О чем разговаривали? Были ли

разногласия с кем-нибудь, ссоры?

Мариссе пришлось аккуратно задавать вопросы, держа при этом за руку мать и кивая

отцу. В записи не было необходимости, ничего из сказанного она уже не забудет.

И сейчас, по возвращении домой, она ждала, когда Бутч вернется в целости и

сохранности, чтобы передать всю информацию ему.

В гостиной с треском распахнулась наружная дверь Ямы, и порыв холодного воздуха

пролетел по коридору, принося с собой зловоние лессеров.

– Бутч? – Марисса вскочила на ноги и выбежала из комнаты. – Бутч…?

Стоны и проклятия стали для нее ответом, а завернув за угол, она остановилась.

Неся ее супруга, перекинув через плечо, как пожарный, Ви добрался до кожаного

дивана и сбросило с себя скривившееся, ослабленное тело.

Бутч истекал собственной кровью, но также был покрыт кровью убийц и дышал на

ладан.

Кроме того, от него исходил этот тошнотворный сладковатый запах поглощенных им

лессеров.

Когда Марисса, задыхаясь, подбежала к ним, Ви стянул свою куртку, обнажив при

этом собственные порезы и синяки, и, пока Марисса поглаживала спутанные волосы супруга,

Брат расположился на диване рядом с Бутчем, переплетаясь руками и ногами с телом своего

лучшего друга. Свечение возникло вначале будто издалека, напоминая свет фонаря, видимый

сквозь туман, но вскоре сияние, священная сущность матери Вишеса, залило гостиную,

яркое, словно солнечный свет на листе металла, теплое, как притушенный огонь, оно было

единственным спасением Бутча.

При иных обстоятельствах сила Ви становилась проклятием, но используемая в таких

случаях она была чудом, поскольку высасывала зло из ее мужа, спасая его, придавая ему сил

так, как мог сделать только Вишес.

Мариссу никогда не возмущала существующая между ними связь, она никогда не

ревновала к тому, что другой человек мог обеспечить ее любимого чем-то столь

необходимым. Она просто была благодарна за то, что существует способ сохранить Бутчу

жизнь. С тех пор, как Омега похитил и заразил его, Бутч приобрел способность поглощать

убийц, уничтожать их таким образом, каким не могло простое «убийство»: поглощение Бутча

представляло собой билет в один конец из мироздания.

Но обходилось ему дорогой ценой.

Спустя какое-то время сияние стало рассеиваться, а затем они вдвоем какое-то время

просто лежали рядом, оба невероятно утомленные. Бутч открыл глаза цвета лесного ореха,

его взгляд сразу же обратился к ней, и он протянул к ней дрожащую руку.

Нежно улыбаясь, Марисса взяла его ладонь и прижала к своему лицу, поглаживая

свою щеку.

– Я люблю тебя, люблю…

– Порядок? – прохрипел Бутч. – Ты?

– Теперь, когда ты дома и в безопасности, да. Тысячу раз – да.

Ви разомкнул веки и уставился на нее осоловевшим взглядом. И хотя Марисса редко

прикасалась к Брату, потому что Вишеса не назовешь белым и пушистым… она протянула

руку и погладила его по щеке.

Проявив столь редкую для него нежность, он запечатлел на ее ладони поцелуй.

А спустя некоторое время настала пора отвести своего мужа в душ. Ви распластался

на диване, а Марисса помогла Бутчу пройти по коридору к их спальне. Ну, почти. Бутч

настоял на том, чтобы они остановились, а затем разделся в коридоре, чтобы сразу скинуть

свою грязную одежду в желоб для белья, ведущий в туннель под ними.

Их личная ванная была простой, небольшой и уютной, и, как всегда в подобных

ситуациях, Марисса заставила мужа присесть на унитаз, пока настраивала температуру воды.

Приготовив душ, она помогла Бутчу встать, подтолкнула его под струю воды и прислонила

спиной к углу.

Сняв с себя его халат, Марисса присоединилась к мужу.

Он возбудился прежде, чем она обнажилась. А в тот момент, когда Бутч увидел ее

тело, его член даже увеличился.

Поделиться своими историями они смогут и после. Сейчас? Время поймать одну

волну на двоих, настроиться друг на друга, общаться без слов.

Взяв мыло и мочалку, Марисса начала с его лица, проведя по любимым чертам, потом

спустилась к горлу, накаченным грудным мышцам, кубикам пресса. Она мыла его всего, даже

член, потирая нежную кожу мочалкой.

От ее прикосновений Бутч выгнулся дугой. Откинув назад голову, он наблюдал за ее

работой.

А затем Марисса отложила мочалку в сторону.

Опустившись на колени, она почувствовала тепло воды, омывающую ее спину.

Бутч был великолепен, он снова прислонился к углу, большие руки были расслаблены,

тело воина истощено.

Но его глаза все еще пылали.

Обхватив его член руками, Марисса открыла рот и опустилась на него, вобрав в себя

столько, сколько смогла, посасывая его и лаская.

В ответ Бутч застонал и подался бедрами вперед.

Марисса воспользовалась моментом на всю катушку, ублажая его, ускоряясь, а следом

замедляя темп, сжимая яички.

А затем она посмотрела наверх.

Бутч все еще наблюдал за ней, приоткрыв рот, его клыки выдвинулись вперед, и он

задыхался. Казалось, время от времени он пытался шевельнуться. Тем не менее, получалось

у него только взмахивать руками.

– Марисса… – хрипло проговорил Бутч.

– Да?

Ожидая ответа Бутча, Марисса провела членом по своим губам. Затем пробежалась

языком вокруг головки.

– Закончи, – простонал он. – О, Боже… Дай мне кончить…

Марисса улыбнулась от всего сердца.

А затем, предвкушая, вернулась к работе.

И сделала ее очень и очень хорошо.

Глава 44

Когда следующим вечером село солнце, Пэрадайз расхаживала в халате по своей

комнате.

Крэйг не отвечал на ее звонки. Ни в семь утра, когда они обычно разговаривали. Ни в

два часа дня, когда он, возможно, не мог уснуть. И даже в шесть вечера, когда, вероятно, уже

встал и собирался поесть с Аксом в кафетерии.

Очевидно, что-то изменилось.

И Пэрадайз чертовски сильно надеялась, что произошедшее между ними в клубе не

имело к этому отношения. Некоторые мужчины хотят одного – сорвать запретный плод, и

хотя Пэрадайз шокировало бы, выяснись, что Крэйг как раз из таких засранцев, она не могла

придумать иного объяснения телефонному игнору.

Но ведь… им было так хорошо вдвоем. По-настоящему хорошо. И Крэйг был таким

внимательным.

Что касается ужасной сцены, которую они обнаружили в квартире девушки?

Произошедшее с кузиной Пэйтона стало трагедией, но Пэрадайз сомневалась, что это

повлияло на Крэйга настолько, что у него случился некий психический или эмоциональный

срыв…

Когда ее телефон наконец-то – черт побери! – зазвонил, она бегом пересекла комнату.

Чтобы выругаться, увидев, что это всего лишь Пэйтон.

Ответив, Пэрадайз старалась говорить спокойно:

– Привет. Как ты?

После того как они вдвоем исполнили печальный долг, сообщив все родителям

девушки, они распрощались на день, но все время оставались на связи. Пэйтон прислал ей

несколько бессвязных сообщений, из чего она сделал вывод, что та бутылка водки пришлась

кстати.

– Занятий сегодня не будет.

– Что?

– Отменили по неясным причинам, поэтому мы с Энслэмом собираемся в ресторан

«Сальваторе». Я хочу пригласить и остальных тоже.

Пока Пэрадайз пыталась справиться с новостями, сокрушительное разочарование

выбило ее из колеи. Она рассчитывала увидеть Крэйга и…

Не останавливаясь, Пэйтон сообщил, что встреча назначена через час. Затем положил

трубку, оставив Пэрадайз сжимать телефон, глядя на его потемневший экран.

Присоединится ли к ним Крэйг? – гадала она.

Ладно, все это дерьмо собачье. Хватит с нее отсиживаться здесь в ожидании звонка,

как глупой курице.

Сделав глубокий вдох, Пэрадайз по памяти набрала номер, который выучила через три

ночи после того, как начала работать в доме аудиенций. Когда доджен ответил, она нацепила

профессиональную улыбку, будто мужчина стоял перед ней, а она пыталась сделать вид, что

звонит совсем не по личным причинам.

– Привет, – сказала Пэрадайз. – Это дочь Абалона. Простите, что беспокою вас, но не

могли бы вы переключить меня на клинику учебного центра?

– О, ну конечно, моя госпожа! – последовал энергичный ответ. – Вас соединить с кем-

то определенным?

– Вообще-то… – Возможно это окажется проще, чем она полагала. – Я пытаюсь

дозвониться до первой из пяти гостевых комнат внизу.

– Буду рад помочь. Пожалуйста, подождите, сейчас я найду добавочный номер. –

Послышался гудок…гудок…гудок. – Вот он. Если в будущем вы захотите связаться

напрямую, могу продиктовать вам номер?

– Будьте добры. – Схватив ручку, Пэрадайз нацарапала номер на коробке «Клинекс». –

Спасибо.

– Или вы всегда можете снова позвонить. Рады служить. Пожалуйста, подождите.

– Еще раз спасибо.

Пока шли гудки… и еще… ладони Пэрадайз вспотели, и ей пришлось присесть,

потому что у нее задрожали ноги.

А потом установилась связь.

– Алло? – произнес Крэйг.

Пэрадайз с трудом сглотнула, но тут же разозлилась на себя:

– Я надеялась, что ты позвонишь.

Длинная пауза.

– Привет.

– Слушай, у меня не хватает для этого терпения. Что не так, черт побери?

– Разве тебя не ждут более важные вещи?

– Какие? – резко спросила Пэрадайз.

– Ну, ты знаешь, касающиеся убийства твоей кузины. Должно быть, твоя семья тоже

расстроена.

– Сейчас я больше переживаю из-за тебя.

Конечно, она была расстроена по поводу…

Гнев Пэрадайз угас, когда до нее дошел смысл его слов.

– О…

– Да, прошлой ночью я последовал за тобой до дома, – сказал Крэйг. – Возможно,

дерьмовый поступок с моей сторон, но учитывая ложь относительно твоего происхождения,

это вторжение в твою жизнь совершенно оправданно. Просто любопытно, ты вообще

собиралась рассказать мне?

Пэрадайз опустила голову на руку.

– Крэйг…

– Я не звонил, потому что на самом деле не знаю, с кем говорю, ведь так? Что ж, дочь

Первого Советника Короля, Пэйтон был любезен и просветил меня на этот счет.

– Послушай, я…

– Ты что? Что ты собиралась сказать, Пэрадайз? – Более резким тоном произнес он. –

И, П.С., я сожалею о том, что случилось с той девушкой. Как тебе хорошо известно, я тоже

потерял семью. Ты же помнить, что там произошло?

Внезапно Пэрадайз во всех нелицеприятных подробностях вспомнила ужасную

историю о том, как его отца бросили умирать, в то время как семья аристократов пряталась

от лессеров в безопасном месте.

– Я не такая, как те люди, Крэйг. И меня оскорбляет, что ты причислил меня к ним

просто потому, что я родилась в своей семье. Думаешь, у меня был какой-то выбор в этом

вопросе?

– О, ты не похожа на них. Нет, нет, совсем не похожа, прошлой ночью тебе просто

хотелось секса, поэтому ты позволила простолюдину сорвать твою вишенку, даже если,

технически, меня могут убить за удовольствие наслаждаться твоей компанией. Да, ты совсем

на них не похожа. Ты не лжешь ради собственных целей или чего-то еще. Не-а, только не ты,

дорогуша.

– Это совсем несправедливо.

Крэйг грубо рассмеялся:

– Стой, я знаю. Ты ждала, чтобы преподнести своему отцу самый лучший подарок на

день рождения: «Эй, Пап, угадай что? Я встречаюсь с сыном укладчика пола, #потрясно».

Стиснув зубы, Пэрадайз осознала, что ее эмоции колеблются между гневом и скорбью,

сожалением и негодованием.

– Я никому не говорила, кто я. Не только тебе.

– От этого мне сразу полегчало. Спасибо.

– Я не хотела особенного отношения к себе. Думаешь, мне нравится быть дочерью

Абалона? Думаешь, я наслаждаюсь, не имея ни выбора, ни свободы, ни…

– И что, я стал лишь частью твоего эксперимента? Супер. Ну, с моей стороны все

кончено. Больше никаких испытаний своих альтернативных версий на мне, придется

подыскать новый инвентарь. А знаешь, Бун, скорее всего, доступен. Когда Ново прошлой

ночью ерзала на нем, он выглядел так, будто лично повстречал Создателя.

Пэрадайз вскочила на ноги и заметалась по комнате.

– Не могу поверить, что ты оказался таким узколобым.

– Узколо… ты издеваешься? – Крэйг выругался. – Ладно, давай попробуем поговорить

гипотетически. Бал, который состоится в твоем доме через неделю… ты, наверняка,

попросишь меня стать твоей парой, так? Ты просто ждала нужного момента, чтобы сообщить

мне об этом, чтобы я мог пойти как твой… о, дерьмо. Кавалер, так вроде бы? Лучше мне

запомнить такие подробности прежде, чем ты познакомишь меня со своим отцом, а я потрачу

пятьдесят баксов на аренду смокинга.

Когда Пэрадайз промолчала, он снова рассмеялся:

– Полагаю, в твои планы это не входило, ха. И на случай, если тебе интересно, Акс

подслушал ваш с Пэйтоном разговор в автобусе. Он рассказал мне об этом, когда я вернулся в

учебный центр, и стал подкалывать на тему наших «отношений». Я разъяснил ему, что, на

самом деле, мы с тобой не «встречаемся», но я совершенно уверен в том, что если тебе

понадобится помыть машину, ты любезно вручишь мне ведро с тряпкой.

– Ты переходишь все границы.

– И, будучи аристократкой, ты без сомнения как раз в том положении, чтобы

поставить меня на место, не так ли?

– Я люблю тебя, засранец. – По крайней мере, это заткнуло Крэйга. – Все верно. Я это

сказала, а там, откуда я родом, не позволено первой признаваться в чувствах, потому что

женщине положено ждать, пока мужчина сделает первый шаг. О, а хочешь узнать, что еще

мне еще не позволено делать? Я не могу находиться в присутствии мужчины без

сопровождения компаньонки. Мне нельзя работать или строить карьеру, я устроилась

секретарем только потому, что мой отец отчаянно нуждался в помощи, а я единственная,

кому он мог доверять. Мне пришлось биться за то, чтобы вступить в учебную программу, и я

получила на это разрешение только потому, что солгала, сказав отцу, что никогда не стану

участвовать в войне. Предполагалось, что я должна вязать, следить за домом и рожать детей,

а ты тут ноешь, что проблема во мне?

– Как трогательно, – съязвил Крэйг. – Тебе никогда не приходилось беспокоиться о

том, откуда взялась твоя еда, ты живешь в гребаном музее, обставленном экспонатами, и,

прошу прощения, но ты и понятия не имеешь, каково это, когда люди смотрят на тебя сверху

вниз только потому, что тебе не подфартило в лотерее ДНК!

– Это ты смотришь на меня свысока! – закричала Пэрадайз. – Ты надо мной нахрен

издеваешься! Ты судья и присяжные, ты принял решение и черт со мной! Ты ничуть не

лучше Глимеры, посмотри в гребаное зеркало, Крэйг. Ты такой же высокомерный и так же,

как они, любишь осуждать других.

Когда Пэрадайз, наконец, замолчала, дышала она с трудом, ее свободная рука сжалась

в кулак, а сердце грохотало в груди.

– Это никуда нас не приведет, – мгновение спустя пробормотал Крэйг.

– Ты совершенно прав. Так что, да, катись на все четыре стороны. Всего хорошего,

надеюсь, твое лицемерие согреет тебя в дневное время.

Пэрадайз оборвала связь и, повернувшись вокруг себя, занесла руку над головой,

приготовившись кинуть телефон об стену.

Но остановила себя. Успокоилась. Сосредоточилась.

Вау. Потеря девственности, первая ссора, окончившаяся нокдауном. О, и еще первый

разрыв отношений.

Насыщенные сутки.

Прошли хорошо.

Просто отлично.

Пэрадайз была так зла, что пролетело не меньше часа, прежде чем она пришла в себя.

И ее первой связной мыслью стало решение, что она не станет впустую тратить ночь, застряв

в комнате.

Нет, черт побери. Подобная тюрьма ожидает ее в течение всего дня.

Подойдя к сумке, Пэрадайз покопалась в ней в поисках кошелька. Она собиралась

встретиться с другими учениками в том итальянском ресторане и выпить, даже если закажет

всего лишь содовую. А если там окажется и Крэйг? Ладно. Пофиг.

Пора ей привыкать к его присутствию.

Схватив кошелек, Пэрадайз уже собиралась покинуть комнату, как вдруг

остановилась. Достав кошелек из сумки, она переложила его на антикварный французский

стол. Обыскивая сумку, Пэрадайз проверила везде, даже расстегнула молнию переднего

кармашка и посмотрела там.

Нахмурившись, она направилась к гардеробной и подошла к тому месту, где были

развешаны пальто. То, которое она надевала вчера, висело рядом с другими, и Пэрадайз

проверила дальний от нее карман.

Полароидный снимок, который она засунула в карман вчера в квартире, нашелся там,

где она его и оставила.

Уставившись на изображение, Пэрадайз прикрыла рукой рот.

Вернувшись к сумке, она перепроверила. Нет, первый снимок, найденный ею в

автобусе, исчез.

Она вспомнила, как в последний раз искала что-то в сумке в учебном центре, и

обнаружила телефон в неположенном ему месте.

Кто-то обыскал ее сумку и забрал фотографию.

Может, потому что снимок мог вывести их... на убийцу.

Вернувшись к телефону, она позвонила Пэйтону:

– Привет, – проговорила Пэрадайз, когда тот ответил.

Когда она замолчала, Пэйтон подтолкнул ее:

– Алло? Пэрадайз?

– Я думаю...

– Ты пропадаешь...

– Нет, я молчала.

– Подожди. – Послышалось какое-то шуршание, а затем раздался голос Пэйтона,

звучащий издалека. – Нет, чертов придурок. Энслэм, я не хочу ЛСД. Господи, ага, дай мне

немного экстази.

Пэрадайз прикрыла глаза, гадая, что же она творит. Пэйтон скорбит. А у нее, вероятно,

просто паранойя.

– Пэрри? – Снова послышался шорох, а затем Пэйтон что-то глотнул. – В чем дело?

– Ни в чем. Прости.

– Ты идешь с нами?

– Не сейчас, – ответила Пэрадайз. – Мне нужно сходить на работу к отцу. Я, эм,

совершила вчера глупость.

– Какую же?

– Я взяла кое-что из квартиры. – Пэрадайз уставилась на фото, а затем, перевернув его

лицевой стороной вниз, положила на стол. Даже не видя детали, снимок вызывал

отвращение. – Я не хотела. Та фотография, что я нашла?

– Полароид? Еще один?

– Да, я должна передать ее Бутчу и Мариссе. Совсем не подумав, я положила фото в

карман. Должно быть, Братство на боле боя, и я не могу вернуться в учебный центр, поэтому

загляну в дом аудиенций, и кто-нибудь сможет забрать снимок позже.

– Ага, хороший план. Потом подойдешь к нам?

– Хорошо... я только быстренько приму душ и оденусь.

– Ты всегда прекрасно выглядишь. Увидимся позже.

Повестив трубку, Пэрадайз уставилась на свои ноги. Боже, что если один из учащихся

причастен к той смерти?

Выругавшись, она взяла с собой в ванную телефон, и, положив его на тумбу, закатила

глаза. Но, да, если Крэйг позвонит, она ответит. Хотя, он, скорее всего, не станет звонить. И

да, это, определенно, к лучшему.

Учитывая, как много способов порвать отношения, они... что за бардак.

И, если честно, Пэрадайз не была уверена, что хочет мириться, даже если такое

возможно.

Похоть, сказала она себе. Она испытывала к нему похоть, не любовь. И вообще, как

можно было влюбиться в кого-то спустя лишь шесть ночей.

Боже, Пэрадайз почувствовала тошноту, на самом деле.

Двадцать минут спустя она надела синие джинсы и кашемировый свитер. Пэрадайз

обула свои обычные мокасины, ведь, несмотря на холод, снега все же не обещали, а затем

накинула пальто, которое надевала вчера. Спрятав фотографию в кармане, она схватила

кошелек, сотовый и...

На прикроватной тумбочке ожил домашний телефон. Думая, что отец мог звонить с

работы, чтобы справиться о ее состоянии как, Пэрадайз подошла к телефону и ответила:

– Алло?

– У тебя посетитель.

Услышав на том конце голос, она нахмурилась.

– Энслэм?

– Ага, это я, – беззаботно ответил он. – Пэйтон просил забрать тебя.