Текст книги "Поцелуй Крови (ЛП)"

Автор книги: Дж. Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

дематериализоваться.

– Вы пришли на встречу с доктором? – раздался женский голос в спикере.

Дернувшись от испуга, Марисса откинула волосы назад и попыталась найти

видеокамеру.

– Эм… на самом деле, мне не назначено. Я хочу увидеть…

– Милая, ничего страшного. Заходи внутрь.

Раздался глухой стук, и на двери появилась ручка. Толкнув ее, Марисса вышла в

открытое пространство примерно двадцать на двадцать футов. Со встроенным в потолок

светом и бетонными стенами помещение напоминало тюремную камеру.

Оглядываясь по сторонам, она гадала…

Красный лазерный луч был шириной с ладонь, но не толще пряди волос, и Марисса

скорее ощутила его теплоту, нежели заметила взглядом. Луч медленно прошелся по ее телу с

ног до головы, и он исходил из черного устройства, прикрученного к потолку в правом

верхнем углу.

– Прошу, проходите, – сказала женщина через очередной невидимый спикер.

Прежде, чем Марисса успела сказать, что идти было некуда, стена перед ней

разъехалась посередине, открывая лифт, двери которого плавно раскрылись.

– Круто, – выдохнула она, заходя внутрь.

Дорога вниз длилась дольше поездки на один этаж, поэтому она решила, что

сооружение считалось подземным не просто номинально.

Когда лифт, наконец, остановился, дверь снова открылась и…

Суета, сплошная суета, подумала она, выходя из кабины.

Люди были повсюду, на стульях перед плоским ТВ-экраном слева, стояли у

регистратуры справа, персонал в сестринской форме и халатах носились туда-сюда через

центр огромного зала.

– Добрый день! У вас назначено?

До нее не сразу дошло, что к ней обращалась женщина в униформе, сидевшая за

конторкой.

– О, нет, боюсь, нет. – Марисса подошла к ней и понизила голос. – Я формальный

опекун женщины, которую привезли сюда прошлым вечером из «Убежища». Я пришла

справиться о ее состоянии.

Администратор мгновенно застыла. А потом ее взгляд прошелся по Мариссе подобно

лазерному лучу.

Марисса знала наверняка, какие слова всплывали в голове женщины: отвергнутая

нареченная Рофа, ныне супруга Дэстройера, и, что важнее, изгнанная сестра Хэйверса.

– Вы могли бы сообщить брату о моем приходе?

– Я уже в курсе, – раздался голос Хэйверса позади нее. – Я видел тебя через камеру

видеонаблюдения.

Марисса на мгновение закрыла глаза. А потом повернулась к нему лицом.

– Как состояние пациентки?

Он быстро поклонился, чем сильно удивил ее.

– Плохо… прошу за мной.

Она шла за его белым халатом к паре тяжелых дверных панелей, чувствуя на себе кучу

взглядов.

Семейное воссоединение – та еще забава. Особенно на публике.

Хэйверс провел пропуском по считывающему устройству, и металлические панели

разошлись в стороны, открывая взгляду медицинское пространство, настолько

модернизированное и внушительное, что даже Шонде Раймс20 не снилось: палаты пациентов,

обставленные новым оборудованием, располагались вокруг центра управления в виде кучи

медсестер, компьютеров и различных вспомогательных средств, а три коридора расходились

в разные стороны и, очевидно, вели в специальные отделения.Ее брат руководил всем лично.

Если бы она не знала его истинное лицо, то почувствовала бы перед ним трепет.

– Серьезное учреждение, – отметила она между делом.

– На планирование ушел год, постройка заняла того больше. – Он прокашлялся. –

Король был очень щедр.

Марисса метнула в его сторону взгляд.

– Роф? – Будто у расы был другой правитель? – В смысле…

– Я оказываю расе жизненно необходимые услуги.

Ее избавили от необходимости продолжать разговор, когда Хэйверс остановился перед

остекленной палатой с задернутыми шторами по всему периметру.

– Соберись с духом.

Марисса бросила на него раздраженный взгляд.

– Будто раньше я не сталкивалась с насилием?

Сама мысль, что сейчас он пытался оградить ее от чего-то, была оскорбительна.

Хэйверс неловко склонил голову.

– Разумеется.

Он отодвинул стеклянную дверь, а за ней – бледно-зеленую ширму.

Сердце Мариссы упало в пятки, и ей пришлось собраться с силами, чтобы не упасть

самой. Столько трубок и аппаратов было подключено к женщине, словно в научно-

фантастическом фильме, смертная природа жизни была преодолена путем механизирования

функций организма.

– Она дышит без помощи аппаратуры, – сказал Хэйверс, подойдя к койке и прочитав

какой-то отчет. – Мы вытащили трахеотомическую трубку пять часов назад.

Встряхнувшись, Марисса заставила себя подойти к кровати. Хэйверс был прав,

предупреждая ее… но что она ожидала? Она уже не раз сталкивалась с ранениями.

– Она… – Марисса не сводила глаз с изувеченного лица женщины. Синяки еще ярче

окрасили кожу, огромные пятна фиолетового и красного цвета покрывали опухшие щеки,

глаза, подбородок и скулы. – Ее… ее искала семья?

– Нет. И она не приходила в сознание, чтобы назвать нам свое имя.

Марисса подошла к изголовью кровати. Тихое пиканье и жужжание оборудование

казалось невероятно громким, а ее зрение обрело чрезмерную четкость, когда она посмотрела

на капельницу с раствором, спутанные каштановые волосы на белой подушке, фактуру

вязаного синего покрывала поверх простыней.

Бинты были повсюду, подумала Марисса. Полностью покрывали открытые плечи и

руки.

Худенькая, бледная рука женщины лежала возле ее бедра, и Марисса обхватила

ладонь. Слишком холодная, подумала она. Кожа была слишком холодной, и ненормального

цвета… серовато-белого, вместо здорового золотисто-коричневого.

– Ты приходишь в себя?

Марисса нахмурилась, услышав комментарий брата… а потом заметила, что глаза

женщины затрепетали, опухшие веки захлопали.

Марисса наклонилась к ней:

– Ты в порядке. Ты у моего бр… ты в клинике расы. Ты в безопасности.

Она поморщилась, услышав рваный стон. И какое-то бормотанье.

– Что? – спросила Марисса. – Что ты пытаешься мне сказать?

20

Слога были произнесены с паузами в тех же местах, и Марисса попыталась найти

связь, расшифровать поток слов, ухватиться за смысл.

– Повтори…

Пиканье на заднем плане перешло в сигнал тревоги. И тогда Хэйверс широко

распахнул шторы и крикнул что-то в коридор.

– Что? – спросила Марисса, наклоняясь еще ниже. – Что ты хочешь сказать?

Вбежали медсестры с тележкой. Когда кто-то попытался вклиниться между ней и

пациенткой, Марисса хотела воспротивиться… но потом до нее дошло происходящее в

комнате.

– Нет сердцебиения, – сказал Хэйверс, прижав стетоскоп к груди женщины.

Связь между Мариссой и пациенткой разорвали, их руки разъединили… но женщина

не сводила с нее глаз, даже когда ее окружил персонал и оборудование.

– Начинаем непрямой массаж сердца, – сказал Хэйверс, когда медсестра запрыгнула

на кровать. – Заряжайте тележку.

Марисса отступила еще дальше, не разрывая зрительного контакта. –

Я найду его, – услышала она свой голос поверх шума. – Я обещаю тебе…

– Все назад, – приказал Хэйверс. Когда персонал отступил, он нажал на кнопку, и

грудь женщины взмыла вверх.

Сердце Мариссы гулко билось, словно за них двоих.

– Я выясню, кто это сделал! – закричала она. – Останься с нами! Помоги нам!

– Нет пульса, – сказал Хэйверс. – Еще раз. Разряд!

– Нет! – закричала Марисса, когда женщина закатила глаза. – Нет..!

Глава 5

Это что… коктейльная вечеринка?

Когда Пэрадайз зашла в спортивный зал размером с футбольное поле, то с удивлением

обнаружила додженов в униформе, которые держали руками в белых перчатках подносы с

разнообразными закусками, на столе с дамасскими скатертями был организован фуршет, а на

заднем фоне звучала классическая музыка.

Скрипичные сонаты Моцарта.

Такие слушал ее отец, сидя перед камином после Последней трапезы.

Слева располагалась стойка регистрации, и после недолгих сборов все шестьдесят

кандидатов выстроились в ряд перед женщиной-додженом с ноутбуком и счастливой улыбкой

на лице. Не желая создавать впечатление, будто она ждет к себе особого отношения,

Пэрадайз встала посередине очереди, терпеливо ожидая возможности назвать свое имя,

подтвердить адрес, сфотографироваться и отойти в сторону для досмотра ее сумки и куртки.

– Не желаете канапе? – к ней услужливо обратился доджен.

– Нет, большое спасибо.

Доджен поклонился и подошел к мужчине, который стоял позади нее в очереди.

Оглянувшись через плечо, она кивнула коллеге… и вспомнила, что встречала его на

празднествах, которые устраивала Глимера до набегов. Как и все представители

аристократии, они находились в дальнем родстве, но она не общалась с ним или его семьей.

Его звали Энслэм, насколько она помнила.

Мужчина кивнул в ответ и закинул канапе в рот.

Отворачиваясь, Пэрадайз окинула взглядом спортивные снаряды и оборудование,

расставленные в открытой зоне. Параллельные брусья, турник для подтягиваний, маты,

козлы, жим для ног… о, классно, у них есть гребной тренажер.

Хоть в чем-то она не облажается.

Оглянувшись через плечо, она обнаружила других новобранцев, шарахавшихся от

додженов с подносами, словно они видели прислугу впервые. Пэйтон жевал за обе щеки… не

удивительно. Акс, потенциальный серийный убийца стоял в стороне, скрестив руки на груди,

его глаза исследовали территорию так, словно он выбирал жертву.

Почему только половина тела в татуировках? И с пирсингом?

Не все ли равно?

И да, вау, в настоящий момент здесь была всего одна женщина, не считая ее. И судя

по ее широким плечам и круче-только-яйца выражению на сухощавом лице, наверное, она

подходила для этой программы больше, чем большинство мужчин.

Потирая вспотевшие руки о бедра, Пэрадайз встряхнула с себя чувство разочарования.

Этот мужчина, Крэйг, приходивший в дом для аудиенций за заявлением, не был среди

группы.

Но, да ладно, оно и хорошо. Он заполонил ее мысли сразу же, как подошел к ее

рабочему столу… а ей нужно все внимание, чтобы пройти через это.

Если, конечно, сегодня вечером их ждет что-то большее, нежели вечеринка с канапе.

Где все Братья? – гадала она.

Она уловила движение краем глаза и повернула голову. Один из мужчин запрыгнул на

козла и сейчас медленно вращал нижней частью тела, удерживая вес на массивных руках. Его

ладони с глухими ударами приземлялись на кожаные подушки с постепенно нарастающим

темпом.

– Неплохо… – пробормотала она, наблюдая, как стремительно вращаются сильный

торс и ноги вокруг перекладины.

Он ни разу не сбился. Ни разу. И чем дольше он крутился, тем сильнее она

убеждалась, что ей стоило провести в качалке последние восемь лет, а не восемь недель.

Если остальные кандидаты были как этот парень? Она в заднице.

Но не одна она казалась запуганной. Весь класс перестал бесцельно прохаживаться и

уставился на него, завороженный превосходным представлением в пустой части зала.

Бамс.

Она обернулась на звук закрывавшейся двери… и охнула, не успев сдержаться.

Вот он, тот, кого она ждала, кого надеялась увидеть снова.

Когда мужчина подошел к стойке регистрации, Пэрадайз ухватилась за свои убранные

в хвост волосы, какие-то связанные с эстрогеном рецепторы забились в панике и перешли в

режим шестнадцатилетнего подростка.

Выше. Он был намного выше, чем она помнила. И шире… его плечи растягивали

огромную толстовку с эмблемой «Сиракуз» до пределов. На нем снова были синие джинсы, в

этот раз другие, но с похожими дырами и потертостями, что и предыдущие. На ногах –

сбитые и грязные Найки. Кепки в этот раз не было.

Реально клевые темные волосы.

Он недавно подстригся, бока были почти выбриты, она могла видеть кожу черепа под

короткими темными волосами вокруг ушей и на затылке, макушка была достаточно короткой,

чтобы волосы стояли торчком. Его лицо… ну, едва ли казалось сногсшибательным для всех

остальных, нос крупноват, подбородок слишком острый, глаза посажены слишком глубоко,

чтобы хоть немного казаться дружелюбными. Но для нее он был Кларком Гейблом; он был

Марлоном Брандо; он был Скалой; он был Ченнингом Татумом.

Он казался ей настолько красивым, словно она была под алкоголем, какие-то

химические процессы внутри нее преображали его в нечто большее, чем он являлся на самом

деле.

Сделав глубокий вдох, Пэрадайз попыталась уловить его запах… и почувствовала себя

маньячкой.

Ну, она таковой и была.

Когда его сняли на фото, мужчина повернулся к толпе, скользнув взглядом по

собравшимся, его лицо ничего не выражало. Она смутно осознала, что встречавшие их

доджены собрали их вещи и сейчас уходили… вместе со слугами, что разносили подносы –

они, наверное, отправились за провиантом.

Но будто ее это волновало?

Посмотри на меня, она посылала свои мысли мужчине. Посмотри на меня…

И он посмотрел.

Его глаза скользнули по ней мельком… но потом вернулись. По всему телу Пэрадайз

пробежал заряд тока, и она…

В спортзале разом погас свет.

Стало темно.

Хоть глаз выколи.

***

В это время, в клинике Хэйверса, Марисса бы упала, не прислонись она к стеклянной

стене.

Особенно когда наблюдала, как ее брат натягивал белую простыню на застывшее лицо

женщины.

Дражайшая Дева Летописеца, она не была готова к гнетущему безмолвию смерти… к

тому, как по приказу Хэйверса все остановились, сигнал тревоги выключили, все попытки

были прекращены, и жизнь покинула тело женщины. Она также не была готова наблюдать,

как убирают оборудование, которое поддерживало ее жизнь: одну за другой вытаскивали

трубки из груди, руки и живота, а потом сняли схемы, следящие за показателями сердца.

Последними убрали компрессионные гетры с ее худеньких ног.

Марисса быстро заморгала, наблюдая за нежными руками медсестер. Они были

аккуратны с ней после смерти, так же, как и при жизни.

Когда персонал начал расходиться, Мариссе хотелось поблагодарить женщин в белых

халатах и скромных скрипучих тапочках. Пожать им руки. Обнять.

Но Марисса оставалась на месте, парализованная ощущением, что не должна была

стать свидетелем этой смерти. Здесь должна быть ее семья, подумала она. Боже, как же

отыскать ее родных?

– Мне так жаль, – сказал Хэйверс.

Марисса уже собиралась спросить, о чем он сожалеет… когда поняла, что он

обращался к своей пациентке: ее брат склонился над кроватью, положив руку на плечо,

укрытое белой простыней, его брови были низко сведены над очками в роговой оправе.

Выпрямившись и отступив назад, он поднял очки и, казалось, стер слезы с глаз… но,

повернувшись к ней, он был предельно собран.

– Я позабочусь, чтобы с ее останками поступили должным образом.

– Что ты имеешь в виду?

– Она будет кремирована с соблюдением ритуала.

Марисса кивнула.

– Я хочу забрать ее прах.

Хэйверс кивнул в ответ, и когда они договорились, что она заберет останки

следующим вечером, Марисса ясно ощутила, что ее время на исходе. Если она не уберется

подальше от брата, от этой комнаты, от тела и от клиники… она сломается прямо на его

глазах.

А это недопустимо.

– Прошу меня извинить, – перебила она. – У меня остались неотложные дела в

«Убежище».

– Разумеется.

Марисса посмотрела на тело женщины, рассеянно замечая красные пятна на простыне

– несомненно в тех местах, откуда удалили трубки.

– Марисса, я…

– Что? – произнесла она устало.

В напряженной тишине она вспомнила то время, что провела, злясь на него, ненавидя

его… но сейчас она не могла вызвать эти эмоции. Она просто стояла перед своим

родственником, в позе, не выражавшей ни силу, ни слабость.

Дверь открылась, а штору снова отдернули. Медсестра, которая не участвовала в

реанимации, заглянула внутрь.

– Доктор, мы готовы в четвертой.

Хэйверс кивнул.

– Спасибо. – Когда медсестра скрылась, он обратился к Мариссе: – Прошу меня

извинить. Я должен…

– Позаботься о своих пациентах. Во что бы то ни стало. В этом твое призвание, и ты в

этом хорош.

Марисса покинула палату, и спустя секунду сомнения, вспомнила, что ей налево. Было

легче сохранить обладание и надеть маску в открытом пространстве, когда она направилась в

зону приема пациентов… и все смотрели на нее, будто персонал успел обменяться слухами.

Странно, она не видела знакомых лиц… что в очередной раз напомнило, сколько людей

погибло в набегах, и как давно она не была на работе брата.

Какими они были чужими друг другу, несмотря на связывающие их кровные узы.

Поднявшись на лифте на поверхность, она вышла в похожий на камеру холл и,

толкнув дверь, выпорхнула наружу.

В отличие от прошлого вечера, этой ночью луна светила ярко, озаряя весь лес… но, не

освещая входы внутрь. До нее дошло, что на самом деле было несколько входов в подземный

комплекс, некоторые для поставок, другие для пациентов, которые могли

дематериализоваться сами, и еще одни – для машин скорой помощи.

Все было так логично организовано, без сомнений, благодаря вкладу и влиянию ее

брата.

Почему Роф не рассказал ей, что он помогает клинике Хэйверса?

С другой стороны, это не ее дело.

Интересно, а Бутч в курсе? – задумалась она.

Мне так жаль.

Марисса услышала слова брата в своей голове, и ее гнев вырос в стократ, настолько,

что от жжения пришлось потереть грудь.

– Прошлое не исправить, – сказала она себе. – Пора возвращаться к работе.

Но, казалось, она была не в силах уйти. На самом деле, при мысли о возвращении в

«Убежище» ей хотелось бежать сломя голову в противоположном направлении. Она не могла

сейчас рассказать персоналу о случившемся. Смерть женщины словно отрицала все, что они

пытались сделать под крышей «Убежища»: вмешаться, защитить, научить, придать сил.

Нет, у нее не хватит на это сил.

Проблема в том… что она не знала, куда еще ей податься.

Глава 6

Окруженная темнотой, словно в гробу, Пэрадайз слышала только грохот сердца за

грудной клеткой. Щурясь, она попыталась заставить глаза привыкнуть, но, не было ни одного

источника света… ни свечения из-за дверей, ни красных табличек выхода, ни аварийного

освещения. Вакуум вселял ужас и, казалось, отрицал законы гравитации, чувство, что стоя на

ногах, она могла оторваться от пола, пугало ее и вызывало тошноту.

Классическая музыка тоже затихла.

Но едва ли воцарилась тишина. Заставив уши переключиться с кастаньет в ее груди,

она смогла расслышать бормотанье, тяжелое дыхание, ругань. Кто-то, должно быть, начал

двигаться, раздавался шорох одежды, шарканье ног, все звучало словно фоновый напев для

внушительных вокальных партий.

Они не причинят нам вреда, сказала Пэрадайз себе. Братство ни в коем случае не

посмеет их тронуть: да, она подписала согласие и отказ от претензий на оборотной стороне

заявления… не то, чтобы она с особым интересом прочла мелкий шрифт… но, так или иначе,

убийство есть убийство.

Невозможно подписаться под смертным приговором.

Братья просто решили появиться таким образом. В любой момент. Да, они выйдут из

какой-нибудь двери, в лучах софитов и посреди белых клубов дыма, словно супергерои,

обвешав свои нереально огромные тела навороченными пушками.

Да-да.

В любой момент…

Темнота не рассеивалась, и страх вспыхнул снова, было сложно противиться его

приказу и не побежать. Но куда ей идти? Она смутно помнила, где располагались двери, где

бар, где стол и стойка регистрации. Она также подумала, что помнит, где находился этот

мужчина, Крэйг… нет, секунду, он сдвинулся. Он передвигался.

По неясной причине Пэрадайз чувствовала его среди остальных, словно он был

маяком…

Ветер коснулся ее тела, заставляя подпрыгнуть. Но это был просто холодный воздух.

Холодный, свежий воздух.

Ну, это исключало электрическое замыкание, раз вентиляции все еще работала.

Так, это смехотворно.

И, очевидно, не она одна была сбита с толку. Другие ругались еще больше, двигались,

наступали друг другу на ноги.

– Будь готова.

Пэрадайз вскрикнула в темноте, но потом успокоилась, узнав голос Крэйга, его запах,

присутствие.

– Что? – прошептала она.

– Приготовься. Сейчас начнется первое испытание… они открыли выход, вопрос в

том, как они нас к нему подведут.

Ей хотелось казаться такой же умной, как и он, такой же спокойной.

– Но почему мы просто не выйдем через те же двери?

– Неудачная мысль.

Как раз в этот момент послышался скоординированный топот в сторону входа, словно

несколько рекрутов образовали группу, согласовали стратегию и приводили план в действие.

И тогда Пэрадайз услышала первые крики этой ночи.

Высокочастотные и очевидно от боли, а не от испуга, ужасные звуки, которые

дополняло непонятно откуда возникшее шипение.

Слепая… в прямом смысле… она выбросила руку, хватаясь за руку Крэйга… но нет,

плоский и жесткий, это был его живот, а не рука.

– О, боже, прости. Я…

– Двери на электричестве, – сказал он, не замечая ее оплошность и извинения. – Здесь

ничто нельзя считать безопасным. Ты пила то, что предлагали слуги? Ела что-нибудь с

тарелок?

– Ой… нет, я не…

Слева, посреди хаоса, до них отчетливо донеслись чьи-то рвотные позывы, это было

наверняка. А двумя секундами позже, словно птица отвечала на чириканье своих

соотечественников, кого-то еще начало тошнить.

– Они не имеют права травить народ, – выпалила она. – Стой, это же… это школа!

Они не могут…

– Это – выживание, – сказал он мрачно. – Не обманывай себя. Никому не доверяй,

особенно так называемым учителям. И не думай, что дойдешь до конца… не потому что ты

женщина, а потому что Братья задерут планку так высоко, что только один из десяти

останется на ногах к концу этой ночи. Если не меньше.

– Ты не можешь говорить серьезно.

– Прислушайся, – сказал он. – Слышишь это?

– Рвоту? – ее желудок сочувственно сжался. – Сложно не расслышать.

И не почувствовать.

– Нет, тиканье.

– О чем ты… – И тогда она тоже услышала… на заднем плане, словно слуховой

эквивалент кого-то, прятавшегося за шторами, раздавался ровный тикающий звук. – Что это?

– У нас осталось мало времени. Интервалы между сигналами становятся все короче.

Удачи.

– Куда ты?

Не бросай меня, хотела она сказать.

– Куда…

– Я пойду за свежим воздухом. Туда всем положено направиться. Ни к чему не

прикасайся. И, как я сказал, удачи.

– Стой!

Но Крэйг уже исчез, словно призрак испарился в темноте.

Внезапно Пэрадайз ощутила откровенный ужас, ее тело неконтролируемо затряслось,

руки и ноги онемели, а на коже выступил холодный пот.

Отец был прав, подумала она. У меня не получится. О чем я думала…

И тогда разразился ад.

Сверху и со всех сторон загремели взрывы, словно весь спортзал был заминирован,

хлопки были настолько громкими, что уши вместо шума регистрировали боль, а вспышки

света настолько яркими, что одна версия слепоты перешла в другую.

Крича посреди этого водоворота, Пэрадайз обхватила голову руками и припала к

земле, прячась.

Впереди себя она видела народ на полу, кто-то свернулся в защитной позе подобно ей,

других рвало, кто-то находился возле дверей, прижимая к себе руки, словно от невыносимой

боли.

Только один стоял на ногах и двигался.

Крэйг.

Среди прерывистых вспышек, Пэрадайз следила за его передвижениями до дальнего

угла. И, конечно, там был выход, дверь, за которой стояла глухая темнота… но лучше так,

чем попасть под бомбу.

Она сделал пару шагов вперед, но осознала всю глупость положения. Бежать. Ей

нужно бежать… ее ничто не удерживало, и она не хотела, чтобы на голову что-то свалилось.

Не прикасаться к спортивным снарядам.

Учитывая, что произошло с теми, кто пытался открыть металлические двери?

Да ни за что.

Пэрадайз с великим облегчением бросилась вперед, но пришлось сдерживать

скорость, потому что ее подводило зрение – приходилось ждать вспышек. Это единственный

безопасный способ передвижения.

Вот вам пьяная походка: запинаясь, поскальзываясь, карабкаясь, она продиралась

сквозь оглушительный шум и свет, угрозу своей жизни и обуявший ее ужас.

Пэрадайз как раз вошла в лабиринт из спортивных снарядов, когда наткнулась на

первого человека на полу. Это был мужчина, и он со стонами хватался за живот.

Инстинктивно ей захотелось попытаться помочь ему, но она остановила себя.

Это – выживание.

Что-то просвистело мимо нее… пуля? Они что, стреляли в них?

Нырнув вниз, она на животе поползла по скользкому полу, а потом на четвереньках

пробиралась через царящий вокруг нее хаос.

Все бы ничего, пока она не наткнулась на полу на следующего мужчину, он извивался,

обхватив живот руками.

Это был Пэйтон.

Двигайся дальше, сказала она себе. Доберись до безопасного места.

Когда раздался очередной взрыв, прямо возле ее головы, она рухнула на живот и

закричала посреди хаоса:

– Черт!

***

Крэйг, сын Брала Младшего, бросился через зал, удивляясь тому, как сильно его

напрягала мысль, что он оставляет эту девушку позади. Он не знал ее; он ничего ей не

должен… это была Пэрадайз, управляющая из дома для аудиенций с Королем, именно она

несколько недель назад дала ему распечатанный бланк.

Который был нужен ему, ведь он был слишком беден, чтобы иметь доступ к интернету,

не говоря уже о компьютере с принтером.

В той гостиной она была… слишком шикарна, на нее было невозможно смотреть. А

потом, когда он услышал, что она тоже хочет попытаться поспасть в программу? Он думал

лишь об одном: что люди могут сделать с ней, если она попадет в их руки. Или лессеры. Или

мужчина их расы с недобрыми мыслями.

Настолько красивая женщина была в постоянной опасности в этом мире.

Но, она казалась весьма наивной относительно испытаний, с которыми они

столкнулись как новобранцы. Братья продумали каждую деталь окружающей их среды.

Ничего не оставили на волю случая и ничто не поможет кандидатам. Сказать ей то, что она и

так должна была понять – казалось, это был единственный способ помочь ей, но он не мог

тратить ни минуты на размышления о том, что с ней стало.

Ему нужно сосредоточиться на вспышках.

Хотя с виду казалось, что они абсолютно произвольны, но на самом деле

прослеживалась определенная схема. Как и с тиканьем перед световым и звуковым шоу,

интервалы становились короче… значит, их время снова на исходе.

Он не представлял, в чем заключалась вторая фаза, но знал, что должен

приготовиться.

По крайней мере, никто не умрет.

Несмотря на атмосферу опасности, он чувствовал, что Братство не причинит им

вреда: «взрывы» – всего лишь сочетания света и звука, не было обломков, падающих

элементов, запаха дыма. Как и то, что вызвало рвоту, не могло быть смертельным. Народ на

полу спортзала едва ли наслаждался моментом… но сквозь световые вспышки он видел, что

некоторые уже начинали подниматься на ноги.

Это был тест, тщательно продуманный, одному-Богу-известно-насколько-длинный

тест… и, судя, какими темпами развиваются события, коэффициент приема будет ниже того,

что он озвучил Пэрадайз.

Крэйг помедлил и обернулся назад. Не смог сдержаться.

Но в этом хаосе было невозможно найти ее. Слишком мало света, слишком много тел.

Продолжай двигаться вперед, сказал он себе.

Ты делал это раньше, сделаешь и сегодня.

Он в спешке пробирался к периферии за спортивным оборудованием. Очень плохая

идея пытаться спрятаться за ними или под ними. Время от времени он замечал краем глаза,

как какой-нибудь бедняга предпринимал попытку… только чтобы получить заряд тока, их

тела, дергаясь в стробоскопическом свете, отлетали назад и падали.

Он очень надеялся, что Пэрадайз прислушалась к его словам.

Пригнув голову и двигаясь быстро, он, в конечном итоге, добрался до отрытого

дверного проема в дальнем углу зала. Запах свежего воздуха одурманивал, передышка

зарядила его тело дополнительной силой. Но он не видел, что происходило по другую

сторону… и выругался про себя, потому что не поддержал свои инстинкты, когда те

подсказывали прихватить с собой фонарик.

Так, ладно, даже он не ожидал, что будет такая жесть.

– Мы должны идти туда.

Услышав низкий голос, он обернулся… и испытал шок, увидев женщину рядом с

собой. Не миловидную блондинку, вовсе нет. На самом деле, эта женщина наводила на

мысли, что понятие «слабый пол» – сильное заблуждение: она была почти его роста,

мускулистая, в спортивной одежде. Женщина смело встретила его взгляд, и Крэйг понял, что

она была не только сильной, но еще и очень умной.

– Я – Крэйг, – сказал он, протягивая ладонь.

– Ново.

Неудивительно, рукопожатие было коротким и крепким.

– Дальше сюда. – Она кивнула на дыру. – Почему я не додумалась захватить фонарик?

– Задаюсь тем же вопросом…

– Сюда! – закричал кто-то. – Нам сюда!

В мигающем свете Крэйг увидел, как трое мужчин кинулись к открытой двери,

ведомые огромным парнем с предвкушением триумфа на роже, но Крэйг знал, что это

выражение там не задержится.

Покачав головой, Крэйг отступил в сторону. Напролом и на бешеной скорости – вот

так бы он точно не стал туда заходить. Откуда им знать…

Один… второй… третий… тройка пробежала мимо него и женщины, которая тоже

отошла в сторону.

Дверь закрылась прямо за ними с лязгом. А потом по другую сторону панели

раздались крики.

Крэйг оглянулся по сторонам. Может, откроется что-нибудь еще? Или он что-то не

учел? Была вероятность другого ответа…

И в этот момент он заметил пару веревок, висевших с потолка примерно в тридцати

футах. Он мог поклясться, что раньше там их не было… кто знает.

– Вот другой вариант, – сказал он.

– Сделаем это.

Они вдвоем бросились к веревкам, огибая гимнастические снаряды прежде, чем кто-

то еще успеет добраться туда. Невозможно было сказать, куда ведут канаты… он не видел так

далеко… но свет мигал все яростнее, и других вариантов не было.

– Камень, ножницы, бумага, кто первый хватается, – сказала она, вытягивая кулак.

Он повторил за ней.

– Один, два, три.

Крэйг выбросил камень, она – бумагу.

– Ты первый.

– Хорошо.

Крэйг схватил левую веревку и дернул с такой силой, что ладони начало жечь. Она

оказалась достаточно прочной. Но если он ошибся? Падать далеко, а внизу нет ничего

мягкого.

Он и женщина шли рука за рукой, хватаясь, подтягиваясь, ногами цепляясь за канат,

поднимаясь все выше… пока колонки, из которых доносился грохот взрывов, не оказались

прямо над его головой, а лампы, генерировавшие мигающее освещение, не ослепили его.

– Что дальше, – рявкнул он, когда они были в шести футах от потолка.

– Лесá, – крикнула Ново в ответ, меняя позицию рук и куда-то показывая.

И да, там был какой-то помост, крепленный на металлических прутьях. Посмотрев

вниз, Крэйг еще раз взмолился, чтобы платформа оказалась достаточно сильной, чтобы

выдержать его вес.

– Я пойду первым.

– Камень, ножницы, бумага, – крикнула она. – На раз, два, три.

Он выбрал ножницы, она – бумагу.

– Я первый, – заявил он.

Но помост располагался на расстоянии, даже когда он поднялся на нужную высоту.

Держась за толстую веревку, он сделал замах ногами… раскачиваясь на полную. Нужно

идеально выбрать момент… он собирался пролететь пять футов по воздуху, не задев кольца21.

И хрен знает, что его ждет после приземления.Еще больше металла с электрическим током?

Крэйг в последний раз качнулся тазом, подтянул колени выше и послал свой вес в

противоположную сторону от помоста; потом, когда инерция понесла его вперед, он изогнул

спину, выбрасывая ноги впереди себя.

И в правильно выбранный момент он отпустил веревку.