Текст книги "Спенсер (ЛП)"
Автор книги: Дж. П. Барнаби
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
– Я знаю, что позаботишься. И о маме позаботься тоже. Она в последнее время такая уставшая, пытается всё держать под контролем.
– Я позабочусь, Аллен.
– Я буду по тебе скучать, приятель, – Аллен бросил притворяться большим сильным взрослым и обхватил руками Аарона, который всего на секунду застыл, прежде чем ответить на объятие.
– Я тоже буду по тебе скучать.
Момент затянулся немного слишком долго, и Аарон отстранился, вытирая лицо своим длинным рукавом. Удушающий вес давил на его грудь, когда он развернулся к выходу из маленького, слишком душного туалета на грани жизни Аллена.
– Сходи проверь Антони. Я скажу маме и папе спускаться вниз, – крикнул ему вслед Аллен. Пока Аарон поднимался по лестнице, мимо него прошла крохотная блондинка, которая выглядела лет на двадцать, но ей было скорее семнадцать или восемнадцать. Её волосы были связаны в высокий хвост, который сзади доходил до воротника её футболки с логотипом Пурдю.
– Привет, – тихо сказала она, когда он проходил мимо.
– Привет, – ответил он, удивлённый, что такая симпатичная девушка вообще заговорила с уродом со шрамами. Может, Спенсер был прав о том, что он воображал реакции людей. Спустившись на нижний этаж, Аарон случайно бросил взгляд на разноцветную, яркую зону отдыха и увидел Антони в одном из кресел у окна. Аарон вовремя остановился у входной двери и сменил курс в сторону зоны отдыха. Антони даже не поднял взгляд. Он просто продолжал смотреть на всех симпатичных студенток и ещё более симпатичных студентов, проходящих перед зданием по пути к своим делам.
– Эй, – произнёс Аарон, усаживаясь в кресло рядом с Антони.
– Слишком жарко, чтобы стоять у машины, – сказал он и опустился ниже в кресле, чтобы прижаться коленями к оконной раме перед собой.
– Я не против, – ответил Аарон, доставая свой телефон и отправляя сообщение их матери, давая знать, что они попрощались с Алленом и ждут в зоне отдыха. Больше никто не тревожил их в этом святилище, так что они сидели молча, не разговаривая, просто наблюдая за пролетающим мимо миром.
Их родителям понадобилось ещё минут десять, чтобы попрощаться с Алленом, и чтобы их мать вышла из комнаты. Аарон мысленно представлял, как она пытается помочь Аллену обставить всё правильно, но Аллен был взрослым. Пришла его очередь решать, где будет лежать его нижнее бельё. Родители зашли за Аароном и Антони в зону отдыха, и после короткого забега к аппарату с закусками, чтобы купить газировку и чипсы, они забрались обратно в Дуранго. Никто не говорил о пустом пространстве между Аароном и Антони на заднем сидении. Оно казалось пропастью, которую ни один из них не сможет преодолеть.
Через час после того, как они выехали из Лафайетт, когда поездка начала становиться спокойнее, Аарон открыл свой Спрайт. Он проверил телефон и увидел, что Спенсер больше не присылал сообщений, но ему пришло электронное письмо.
«ПропавшийБлизнец хочет быть вашим другом».
Аарону понадобилось несколько минут, чтобы вспомнить, почему это имя кажется знакомым. Он оставил комментарий под постом ПропавшегоБлизнеца о терапии после ПТСР. Что ж, для этого доктор Томас и хотел направить его в эти группы, чтобы он завёл друзей, верно? Он щёлкнул на ссылку в письме, которая перевела его на сайт терапевтической группы. Там он залогинился, что казалось ужасным объёмом работы для того, чтобы просто принять запрос в друзья, но через несколько минут он щёлкнул кнопку «принять». Похоже, у Аарона появился новый друг.
И слава богу, потому что он нуждался в этом.
От так чертовски отчаянно нуждался в друге.
Глава 8
Спенсер снова начал ходить из стороны в сторону по комнате отдыха. Аарон гордился тем, что приходил вовремя – на каждый приём у терапевта, на каждое свидание, даже если они просто тусовались вместе и смотрели фильм, он либо приходил вовремя, либо звонил. Сообщения, которые Спенсер отправил за последние сорок пять минут, все подсвечивались зелёным, отправляясь через смс, а не через iMessage. Что-то было совсем не так; он это чувствовал. Будто наждачная бумага на зубах или фольга, ощущение действовало на его рассудок. Он приехал домой впервые за несколько недель. Они общались через IM каждый день, и с Аароном всё было в порядке, но, может быть, он хотел наказать Спенсера за отъезд тем, что не будет с ним видеться.
– Ты что-нибудь от него слышал? – спросил его отец в третий раз, проверяя время на дорогих часах на своём запястье. – Пропускать приём на него не похоже. Может, мне лучше позвонить его матери, – за практически три года сеансов психотерапии с его отцом, Аарон не пропускал ни одного. Аарон посвятил себя терапии, потому что хотел жить без воспоминаний, кошмаров или постоянной боли. Только за последний год они проделали значительный путь, до такой степени, что иногда Спенсеру казалось, что он видел отблески того парня, которым Аарон мог быть.
Дай ему ещё пятнадцать… – Спенсер перестал жестикулировать посреди предложения, когда ему на телефон пришло сообщение.
«Звонок».
Не сказав отцу больше ни слова, Спенсер перескочил через низкий столик и побежал к двери. Это должен был быть Аарон, просто должен был. Коврик перед входной дверью выскользнул из-под его босых ног, и Спенсеру пришлось ухватиться за косяк, чтобы не упасть на задницу. Поймав равновесие, он распахнул дверь и обнаружил ошеломлённого Аарона рядом с его равно обескураженной матерью.
– Здравствуй, Спенсер, – через мгновение произнесла Мишель, и Спенсер чуть не упустил это, потому что не мог оторвать глаз от Аарона. Грубый шрам резко контрастировал с его серой бледностью.
– Здравствуйте. Миссис. Даунинг, – ответил Спенсер, пытаясь сформировать какой-то другой вопрос, кроме «Какого чёрта?» Почему на сеанс терапии пришла его мать? Она никогда не ходила с Аароном на терапию. Спустя мгновение, он нашёл слова и потянулся к Аарону, который отстранился.
Что случилось? Ты в порядке? Пожалуйста, поговори со мной, – жестикулировал Спенсер, заставляя себя замедлиться. Аарон владел языком жестов не так давно, так что нужно было быть осторожным. Спенсер думал отвести Аарона в ванную в главном зале, потому что кожа парня, которая казалась практически пятнисто-серой, начала приобретать ещё и зелёный оттенок.
– Нам нужно поговорить с твоим отцом. Он в комнате отдыха? – абсолютное отсутствие эмоций на лице Аарона и холодная тьма в его глазах напугали Спенсера. Не говоря ни слова, он отвёл их в комнату, где ждал отец.
– Аарон, ты в порядке? – спросил тот, но Аарон просто повернулся к Спенсеру.
Я приду за тобой, когда мы закончим, – прожестикулировал он, и Спенсер почувствовал, как треснуло сердце. Первые шесть месяцев Аарон настаивал, чтобы Спенсер присутствовал на его сеансах терапии. Это помогало ему успокоиться. Но затем были только он и отец Спенсера, потому что Аарон не мог обсуждать подробности насилия перед Спенсером. Парень не мог понять, почему Аарон хотел, чтобы рядом была мать, но не он. Может, Аарон расскажет всё позже. Может, не расскажет вообще.
Когда Аарон намеренно отвернулся, чтобы Спенсер не видел его лица, и начал разговаривать с его отцом, который закивал, Спенсер обнаружил, что не может этого выносить. Не сказав больше ни слова, Спенсер отступил и вышел из комнаты. Это был один из нескольких случаев в его жизни, когда ему хотелось обладать способностью подслушать. Вместо этого он прошёл на кухню, не обращая внимания ни на что, кроме боли в сердце. Добравшись до комнаты, обитой светлым деревом, он десять минут стоял перед открытой дверцей холодильника, прежде чем решил, что ничего не хочет – ни остатков пиццы с предыдущего вечера, ни даже газировки. Он хотел только Аарона.
Через двадцать минут, когда Спенсер думал, что может действительно сойти с ума от ожидания, он отправил сообщение своему отцу, спрашивая, в порядке ли Аарон. Ответ не пришёл.
Через тридцать минут он поднялся наверх за книгой, просто чтобы выкинуть из головы всевозможные ужасные сценарии, но всё равно спустился обратно на кухню с пустыми руками.
Через сорок пять минут он соскользнул вниз по шкафчику под раковиной и сел на пол, кидая каучуковый мячик в холодильник напротив. Он купил мячик в один из очень редких дней, когда они с Аароном ходили за пиццей – в один из нескольких раз, когда они выходили из дома.
На этом месте его и нашёл Аарон.
Хочешь, чтобы я ненадолго остался или уехал домой с мамой? – спросил Аарон небрежными, вялыми жестами. Всё в Аароне, от того, как он замыкался в себе, до тёмных синяков под его глазами, вызывало у Спенсера желание велеть ему ехать домой, но слова не выходили. Мячик размывался из-за слёз, пока Спенсер наблюдал за этими скачками, снова и снова.
Скок
Скок
Захват
Скок
Скок
Действие прекратилось, когда Аарон словил мячик посреди его полёта обратно к Спенсеру, и Спенсер поднял взгляд на лицо парня. Он был благодарен, что сидел на полу, потому что увиденная им боль опустила бы его на колени.
– Ответь на мой чёртов вопрос, – произнёс Аарон вслух, не заботясь о жестах.
Ты расскажешь мне, что происходит? – прожестикулировал Спенсер, боясь, что если заговорит, голос будет дрожать.
У меня не будет выбора. Достаточно скоро это окажется в новостях, и тогда узнают все. Они все узнают, – Аарон соскользнул вниз по холодильнику напротив Спенсера, наконец сдавшись весу всего мира на своих плечах. Спенсер никогда не видел Аарона таким всецело разбитым – даже в тот день во дворе университета, когда так сильно напугал парня. Спенсера пронзило холодное лезвие страха, вонзаясь в его душу. Это был первый раз, когда он по-настоящему начал бояться за безопасность Аарона, потому что отсутствие человека за голубыми глазами, которые он так сильно любил, означало, что Аарон легко мог пойти домой и повеситься в гараже, отбирая себя у Спенсера навсегда. «Пожалуйста, господи, что бы это ни было, пожалуйста, сделай так, чтобы папа мог помочь».
О чём ты?
Сегодня утром к нам с мамой приходила полиция. Они нашли людей, которые напали на нас с Джульеттой. Будет суд, – и вот так просто Аарон замкнулся полностью, будто на эти слова ему потребовался последний кусочек энергии, а затем он разбился на миллион крохотных осколков боли. Он упал боком на пол, скручиваясь в клубок и подтягивая колени к груди. Это болезненно напомнило Спенсеру о дне их знакомства, и он улавливал только фрагменты того, что говорил Аарон.
– …не могут определить…
– …умерла первой…
– …сойдёт с рук…
– …о боже…
Спенсер бросился к Аарону, притягивая любимого мужчину к своему собственному телу, сжимая кусочки, пока Аарон рыдал у него на коленях. Боже, он не мог прижать Аарона достаточно близко к себе, достаточно крепко. Вес его боли душил Спенсера, и ему пришлось сглотнуть желчь в горле, прежде чем закричать, зовя отца.
Мама Аарона добралась до них первой, падая на колени перед своим сыном, волосы упали на её бледное лицо. Отец Спенсера остался в дверном проёме, оценивая ситуацию, после чего подошёл к банкам на тумбочке, которые никогда не использовались. Спенсер полагал, что в других домах эти банки содержали муку или сахар, но его отец сорвал крышку и достал бутылку Джек Дэниелса. Сердце перестало колотиться, перестало биться на долю секунды, пока он наблюдал. Его отец достал из шкафчика над раковиной маленький стеклянный стакан и налил немного виски.
– Спенсер, Мишель, вы можете помочь Аарону сесть, пожалуйста?
Он протянул руку над кучей тел на полу, чтобы открыть дверь морозилки. Бросил в виски два кубика льда, взял банку колы из ящика у задней двери и долил до края стакана. Секунду поболтав, он протянул стакан Спенсеру.
– Аарон, я хочу, чтобы ты это выпил, медленно. Мелкими глотками. Это поможет.
– Ты. Будешь. Доставать. Выпивку. Из. Своей. Заначки. И. Отдавать. Пациенту? – с отвращением спросил Спенсер, пытаясь посадить Аарона и продолжать дышать, несмотря на мёртвую хватку Аарона на талии. Поднять его так просто не получилось, и Спенсер дрожал, кладя руку на щеку Аарона.
– Посмотри. На. Меня, – прошептал он, но Аарон крепко зажмурился против льющихся слёз. Спенсер рукавом вытер слёзы с собственного лица, его голос надломился при следующей попытке заговорить. – Всё. Будет. Хорошо. Малыш… Я. Обещаю… Просто. Посмотри. На. Меня. Пожалуйста. Аарон… – тогда голова Аарона поднялась, и режущая боль прожгла сердце Спенсера от выражения крайнего опустошения на лице его парня. Потерянный. Это единственный способ, каким Спенсер мог это описать.
Спенсер поднёс стакан к губам Аарона, и поначалу тот просто оставался на месте. Аарон не делал никаких движений, чтобы взять его или выпить содержимое.
– Прогони это. Пожалуйста. Пожалуйста, Спенсер, – произнёс Аарон, и Спенсер воспользовался возможностью, чтобы наклонить стакан. Жидкость пролилась в открытый рот Аарона, и он сглотнул и открыл рот снова.
– Хорошо. Выпей. Ещё. Немного…
Аарон сделал ещё один долгий глоток и закашлялся, давясь, выплёвывая то, из-за чего Спенсеру было больно, но он убрал стакан, чтобы ничего не разлилось, и ждал окончания приступа кашля. В конце концов, Спенсер влил весь стакан виски с колой в Аарона, который лежал на нём и не двигался.
– Как вы думаете, что нам делать? – спросила мама Аарона, направляя вопрос отцу Спенсера, пока сам Спенсер водил пальцами по волосам Аарона, будто тот был ребёнком, упавшим на тротуаре. У Аарона были серьёзные царапины и синяки, но они были не снаружи, где Спенсер мог поцеловать их, чтобы стало лучше. Вместо этого он целовал Аарона в лоб, а Аарон прижимался к нему ближе. Он больше ничего не говорил, и это беспокоило Спенсера. У Аарона была привычка в тяжёлые моменты уходить в собственный разум, и Спенсер не мог выносить мысли, что Аарон никогда не вернётся из своей головы. Было бы самым худшим возможным адом – застрять там с одними воспоминаниями и кошмарами.
– Это лучшее, что у меня есть в доме из успокоительного. Нам нужно поддерживать его спокойствие, чтобы не было шока. Затем я позвоню коллеге и узнаю, сможем ли мы достать срочный рецепт на успокоительные, пока он не станет достаточно разумным для общения. Я могу помочь вам объявить его неспособным давать показания, если нужно. Надеюсь, прокурор примет заявление, и до этого не дойдёт.
Спенсер ненавидел то, как он говорил об Аароне, будто его тут не было, или он ничего не понимал. Аарон крепче сжал в кулаках майку Спенсера, и Спенсер поцеловал его волосы, влажные от пота, принимая решение.
– Я. Отведу. Аарона. В. Свою. Комнату… Ты. Не. Будешь. Накачивать. Его. До. Беспамятства… Дай. Ему. Чёртово. Время. Чтобы. Собраться… – Спенсер подтянул ноги под себя, чтобы встать, беря на себя большую часть веса Аарона, чтобы поднять его с пола. Он бросил мрачный взгляд на своего отца, пока Аарон с тяжестью опирался на него. – Вместо. Этого. Накачивай. Джеком. Себя…
– Спенсер, если бы ты был спокоен, ты бы увидел, что бутылка была целой. Я никогда к ней не прикасался. Я забыл про неё, вспомнил только сейчас.
– Конечно. Док… Это. Может. Сработать. С. Девчонкой. Но. Не. Со. Мной…
Мать Аарона вышла за ними из кухни и помогли Спенсеру поднять Аарона по лестнице. Спенсер думал отвести его в свободную комнату, но там была только односпальная кровать, а в его старой комнате всё ещё стояла большая. В этот момент он ни за что не мог оставить Аарона одного. Аарона нужно было держать, и это будет делать Спенсер.
– Тебе что-нибудь нужно? – спросила Мишель, когда они дошли до кровати. Он покачал головой и даже не потрудился раздеваться или раздевать Аарона. Аарон никак не отреагировал, когда Спенсер осторожно сел на кровать и уложил Аарона рядом с собой. Внутри у него всё застыло от пустоты в глазах Аарона, и он соскользнул с кровати, чтобы опуститься на колени на полу и снять обувь со своего парня. Осторожно, с трепетом, Спенсер уложил Аарона на сторону кровати ближе к двери и забрался с ног, чтобы не пришлось перелезать через неподвижное тело Аарона. Не волнуясь о том, что подумает или увидит мать Аарона, он притянул Аарона в свои объятия.
– Всё. Будет. Хорошо. Малыш, – прошептал он в волосы Аарона. Маленькая вспышка надежды согрела Спенсера, когда Аарон прижался ближе к нему, будто услышал и достаточно доверял тому, что Спенсер выполнит обещание. Эта вспышка погасла, когда он вспомнил, что Аарон не должен ему доверять. Во вторник он вернётся на работу, после окончания выходных в честь Дня труда. Единственная причина, по которой он находился в доме своего отца, когда пришёл Аарон, это то, что компания давала своим работникам выходной ещё и в пятницу перед Днём труда. Он не выносил мысли об отъезде.
***
Аарон медленно открыл глаза, прорываясь через какую-то корку, которая их будто склеила. Он повернулся, и всё внутри показалось осколками битого стекла, тысячами крохотных уколов в его душу. Он понятия не имел почему. На задворки разума прокралась паника. Что-то его держало. Спенсер. Это должен был быть Спенсер. Он сделал глубокий вдох, открыл веки и увидел милые карие глаза Спенсера, которые смотрели на него в ответ.
– Привет… – голос Спенсера, мягкий и спокойный, помог вернуть панику обратно в ту маленькую коробку на верхушке его спины, находящуюся в идеальной позиции, чтобы мгновенно заполнять его тело. Иногда, если он закрывал глаза и сосредотачивался достаточно сильно, он чувствовал эту коробку, которая напоминала тикающую бомбу.
– Привет.
– Как. Ты. Себя. Чувствуешь?
Аарон проверил свои ощущения и попытался сесть, но кто-то перевернул вверх ногами гравитацию в комнате Спенсера. Его опухшая, тяжёлая голова едва ли поднялась с подушки. Ничто другое тоже не хотело работать. Он уже чувствовал такое раньше, обычно после очень плохой ночи с флэшбэками, лекарствами и навязчивым видением усталого лица матери. Потребовалось ровно тридцать семь секунд, чтобы всё это вернулось, с силой моментного урагана, в дополнении с огромными волнами страха и злости, которые угрожали его потопить.
– Будто кто-то избил меня, изнасиловал и бросил умирать.
– Аарон. Папа. Сказал. Что. Может. Объявить. Тебя. Не. Способным. Давать. Показания, – с тихим отчаянием произнёс Спенсер.
Прошли годы с тех пор, как разрушение сковывало его так, как прошлым вечером. Спенсер не часто был вынужден это видеть, не относился к этому сумасшествию с таким равнодушием, как Аарон и его семья. Его милые карие глаза были полны сочувствия и понимания. Жалости. «К чёрту это».
– Он сказал, что мог бы объявить меня неспособным.
– Аарон…
– И если это произойдёт, им всё сойдёт с рук, потому что больше никто не пережил их маленькие игры. Знаешь, что они сказали? Сказали, что эти чудовища убили ещё шесть подростков, все были по парам, парень-девушка. Все мертвы. Я единственный, кто выжил. Почему, Спенсер? Почему я? Почему я не мог умереть, как остальные? – вопрос формировался в голове Аарона с тех пор, как прокурор объяснил его дело. Почему он должен был жить, когда все остальные, с кем те животные вступали в контакт, покоились с миром? Как только Спенсер появился в его жизни, он подумал, может быть, может быть, он сможет справиться с этим, но Спенсер его бросил, приезжая каждые пару недель, как моряк на побывку. Ну, только они не трахались.
– Чтобы. Я. Любил. Тебя, – сказал Спенсер и обнял Аарона чуть крепче, но Аарон не был заинтересован.
– Уверен, так и есть, – Аарон откинул одеяло и заставил своё тело работать. Ему нужно было отлить, и хоть он не хотел признаваться вслух, ему нужно было на несколько минут уйти от Спенсера. Злость и обида на то, что Спенсер согласился на работу, наряду с его бесконечной добротой по отношению к истерикам Аарона только всё ухудшали.
Поднявшись и растянув ноющие конечности, он заметил, что Спенсер не раздел его перед тем, как забраться в кровать, и Аарон мысленно его поблагодарил. Он пересёк комнату несколькими большими шагами и прошёл в ванную, плотно закрывая за собой дверь, проворачивая замок. Он редко закрывал дверь в ванную дома у Спенсера, но сейчас ему нужна была дополнительная безопасность, чтобы зубы не сжимались из-за того, как его жизнь развалилась на части за последний месяц.
Когда вернулся домой из больницы, он думал, что всё плохо, но тогда ему не приходилось об этом говорить, не приходилось рассказывать. Хоть он и мог произнести слово вслух после месяцев терапии, это не значило, что ему хотелось обсуждать с кем-то подробности, особенно в зале суда, полном незнакомцев. Плюс, прокурор сказал, что там будут они. Мужчины, которые убили Джульетту и разорвали его жизнь на клочки. Ему придётся снова оказаться с ними в одной комнате.
Рвотные позывы прошли практически так же быстро, как наступили, и он взял из шкафчика зубную щётку.
Он не будет об этом думать. Если не будет думать, всё исчезнет. Его мать от всего избавится.
Мать снова спасёт его.
Он не мог найти альтернативу.
Он отказывался видеть синий оттенок на своих губах и белый блеск верёвки вокруг его шеи, пока смотрел на своё отражение в зеркале над раковиной.
Нет.
Больше нет.
Глава 9
– Вы запретите мне давать показания?
Аарон смотрел на доктора Томаса, пока они со Спенсером сидели на диване в комнате отдыха в субботу утром. Сеансов с хорошим доктором было мало с тех пор, как Спенсер переехал в город, из-за нескольких конфликтов с графиком, и этот сеанс казался пустым и бессмысленным. Хоть Спенсер и сидел рядом с ним, он больше здесь не жил. Из комнаты будто высосали всю жизнь, оставляя только пустую оболочку, без компьютера и видеоигр. Даже рыбка, апатично плавающая в аквариуме, казалась депрессивной. Ничего не было прежним.
Ничего больше никогда не будет прежним.
– Ты хочешь, чтобы я тебе запретил?
– Почему каждый чёртов вопрос, который я задаю, вы обязательно возвращаете обратно мне? Вы не можете ответить хотя бы на один? В вашем колледже действительно преподавали основы уклонения? – спросил Аарон, не в силах остановить ярость, которая взрывалась у него внутри. Его всё злило с тех пор, как пришёл тот чёртов прокурор в своём идеально выглаженном костюме и типичном синем галстуке, и разорвал сетку безопасности, которую Аарон строил последние пять лет. Разорвал её так, будто её никогда не существовало, и теперь приходилось начинать всё заново.
– Только если в твоём колледже преподают основы проецирования, – спокойно произнёс доктор Томас. – Ответ на твой вопрос – я могу, но только если ты совершенно не в силах давать показания. В ином случае я не думаю, что должен это делать. Я уверен, что в перспективе для тебя будет лучше столкнуться со своими обидчиками и набраться сил от их ареста.
– Разве? – спросил Аарон, скорее у себя, чем у доктора Томаса или Спенсера, который как всегда сидел рядом с ним, положив одну руку ему на ногу. Спенсер не отходил от Аарона большую часть дня, и Аарон не мог решить, раздражает его это или успокаивает. Зачем Спенсер сейчас переживал? На следующий день он уедет, вернётся на свою новую работу, к своим новым друзьям и к новой жизни.
– Разве ты не будешь чувствовать себя безопаснее, когда они сядут в тюрьму?
– Что, если они не сядут? Иногда так бывает. Тогда получится, что я зря подставился.
– Ты станешь влиятельным свидетелем, Аарон.
– Из-за шрамов, верно? Сломанная маленькая игрушка.
– Ты. Не. Сломан, – тихо вмешался Спенсер, сжимая его колено.
А он был сломан, и глубоко внутри, особенно в последнее время, он это чувствовал. У него внутри будто была дыра, которую ничем нельзя было заполнить. Его отношения со Спенсером, его терапия, даже его здравомыслие – всё это будто было временным. Он боялся, что скоро, очень скоро один из этих элементов сломается полностью, подпаливая края его жизни.
– На самом деле, сломан, – он накрыл руку Спенсера своей и ненадолго оставил. По крайней мере, Спенсер будет рядом ещё одну ночь, и он это примет. – Когда я думаю о том, чтобы встать перед комнатой, полной людей, и рассказать о том, что со мной произошло, я не могу дышать. Когда я думаю о том, что окажусь в одной комнате с ними, даже спустя столько времени, мне хочется закончить то, что они начали. Мне требуется каждая капля сосредоточения, чтобы не думать об этом. Но если я не дам показания, они окажутся на свободе.
– Тебе придётся рассказать обо всём, что произошло в тот вечер – пытки, насилие, убийство Джульетты, а затем о больнице и о твоём восстановлении. Они могут вызвать и меня в качестве свидетеля, чтобы судья лучше понял, как пережитое тобой повлияло на твою жизнь.
– Это разрушило мою жизнь.
– Единственный человек, которым может им это сказать, это ты, Аарон, – доктор Томас не улыбался; он просто смотрел на Аарона.
– Как мне это сделать?
– Мы начнём с того, что снизим твою чувствительность к этой теме. Ты будешь снова и снова говорить об этом, пока не сможешь пересказать произошедшее, не чувствуя с ним эмоциональной связи. Как только ты произнёс слово «изнасилование», в следующий раз ты смог сказать его легче. Понимаешь?
Ужасная беспомощность снова подкралась к Аарону, и он смог только кивнуть. Говорить об этом, описсывать снова и снова, пока не сможет делать это без чувств? Это вообще было возможно? Аарон не мог представить мир, где сможет говорить об этом вслух снова и снова, пока это не перестанет его беспокоить. Паника, которую ему удавалось держать в крепкой упаковке на задворках своего разума, прорывалась сквозь организм, и Аарон сжал руку Спенсера крепче, практически незаметно раскачиваясь вперёд и назад на своём месте.
– Я не могу сделать это перед Спенсером. Не могу описать, что они со мной делали, пока он здесь. Нам обязательно начинать сейчас? Можем начать во вторник? – охваченное паникой сердце Аарона колотилось в груди. Он определённо не мог говорить об этом перед Спенсером. Боже, жто было достаточно унизительно и без того, чтобы это слышал его парень. Он не мог вынести всего, что они говорили ему, делали с ним, заставляли его делать. Родители Аарона слышали только часть, и Аарон знал, что видел в их глазах. Он никогда не хотел увидеть то же самое в глазах Спенсера.
Неприязнь.
Жалость.
Отвращение.
– Это. Не. Изменит. Моих. Чувств. К. Тебе. Аарон... – рука Спенсера поднялась с ноги Аарона и обвила его плечи, а Аарон отстранился. В данный момент он не мог вынести прикосновений, как и воспоминаний о той ночи, которые снова и снова крутились у него в голове. Чёрт побери, ему хотелось выпить, чтобы они исчезли.
– Этого не будет, – произнёс Аарон, вставая. Оставляя Спенсера и доктора Томаса наблюдать, он вышел из комнаты и пошёл на кухню. Спенсер появился через минуту, как раз когда Аарон взял с тумбочки маленькую бутылку виски и налил немного в чистый стакан из шкафчика.
– Это. Ничего. Не. Решает...
– Откуда тебе знать, чёрт возьми? – спросил Аарон, не разворачиваясь, чтобы Спенсер не мог читать по его губам. Он не хотел причинить Спенсеру боль, но не мог остановить слова. Выпивка и иногда лекарства были единственным, что могло остановить раздирающую боль внутри его головы, когда всплывали воспоминания. Например, ощущение холодного бетона под ним или чудовища на нём. Они никогда не исчезнут, не важно, что доктор Томас считал, что может снизить его чувствительность. Прошло почти пять лет. Разве он не забыл бы уже обо всём, если бы это когда-нибудь могло произойти?
Аарон выпил виски и налил ещё. После нескольких лет отказа от выпивки, алкоголь огненной дорожкой прошёлся по его пищеводу и оказался в пустом желудке. Аарон закашлялся, не в силах остановить спазм в горле. Он услышал, как захлопнулась дверца холодильника, и Спенсер сунул холодную банку колы в его трясущиеся руки. Ему понадобилось две попытки, чтобы открыть банку, но в конце концов он позволил ледяному газированному сахару успокоить его раздражённое горло.
– Лучше? – спросил Спенсер, лёгкими круговыми движениями поглаживая его по спине. Аарон отодвинулся снова, всё ещё чувствуя дискомфорт от прикосновения.
– Мне нужно домой. Мама большую часть дня была с бабушкой, так что ей, наверное, понадобится помощь с ужином.
Я думал, ты останешься на выходные? – прожестикулировал Спенсер, и Аарон не мог продолжать смотреть на его уязвлённое выражение лица. Ему нужно было уйти. Каждый раз, когда Спенсер прикасался к нему, это только напоминало о том, почему ему не нравились прикосновения. Будто последних трёх лет не было, и он снова стал тем мальчиком, который истерил каждый раз, когда кто-то вступал с ним в контакт. Аарон ненавидел этого парня, но иногда так просто было легче.
Спенсер, мне нужно время, – ответил Аарон, не добавляя слова «вдали от тебя», которые застряли где-то между его мозгом и руками. Спенсер, который знал его лучше всех, прочёл между строк и всё равно всё понял. Он отошёл, покидая личное пространство Аарона, и через мгновение Аарон обнаружил, что снова может дышать.
Я не хочу, чтобы это встало между нами, Аарон.
Кажется, между нами многое становится.
Что это значит?
Слушай, мне пора идти.
Ты придёшь завтра на ночь, прежде чем мне придётся уехать обратно?
Я попробую.
Ну конечно, попробуешь.
Увидимся на пикнике.
Потребовались усилия, но Аарон поцеловал Спенсера в щёку, а затем пошёл к входной двери и взял свои ботинки. Спенсер не стал идти следом, и Аарон не мог его винить. Они запланировали очень хорошие выходные на четыре дня, что Спенсер будет у отца, а Аарон всё разрушил. Он разрушил это, потому что не смог совладать с собой, когда появился прокурор и разбил иллюзию того, что его насильников похитили инопланетяне, или что они исчезли с планеты, или что их просто депортировали в какую-нибудь страну третьего мира. Вместо этого их держали за решёткой в месте, ехать до которого было не так уж далеко от дома Аарона. Одна брешь в охране, и они придут за ним. Они могут послать за ним своих друзей. Они могут закончить работу, которую начали пять лет назад.
Аарон закончил завязывать шнурки на втором ботинке и оглянулся через плечо. Ни доктор Томас, ни Спенсер не вышли его проводить.
Позже вечером, пока Аарон сидел у изголовья кровати, наполовину игнорируя лежащий на ногах ноутбук, он пытался собрать воедино кусочки своих мыслей, крутящихся в голове. Он уже пытался избавиться от чувства вины за то, что бросил Спенсера во время его выходных в пригороде, но не мог стереть из мыслей выражение отвращения на лице Спенсера, если бы тот узнал всю правду о нападении на него. Наконец, Аарон просто начал читать. Доктор Томас советовал ему использовать разные техники, чтобы отвлекаться от происходящего в голове, если становится невыносимо. Но ему было трудно сосредоточиться на книге. Его разум уплывал от ярко-белых электронных страниц приложения Kindle и возвращался в темноту того гаража. Туда, где никогда не должен оказаться Спенсер.
