Текст книги "Особый пассажир (СИ)"
Автор книги: Дж. Мас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
– Ты должна рассказать всё, что происходило, когда вы с Архаровым виделись в последний раз.
– Михалыч, я психану, если не ответите. Что случилось?!
– Марк Васильевич исчез.
Глава 28
После того, как Архаров ушёл из дома, его, собственно, никто и не видел. Его машина не проезжала через пропускной пункт с будкой охранника, машина даже не покидала элитный район, а была обнаружена на территории в трёх домах от особняка. Хозяева того дома уже второй месяц находились за границей, их собственность пустовала, сигнализация не срабатывала. То есть, Марк выехал со двора, зачем-то остановился и пропал.
Ребята занимались тем, что просматривали все камеры наблюдения. Для района такого уровня там слишком много слепых зон.
– Почему он вообще один домой поехал?
– Сень, не знаю я, – Илья ударил кулаком по столу и резко повернулся ко мне, – он в последнее время сам не свой. Никто его таким никогда не видел. Ты даже вообразить не можешь, что творится в его империи. Каждый четвёртый увольняется, партнёры уходят, акции и что там ещё летят вниз. С такими темпами месяц-другой и его холдинг обанкротится, а он просто встаёт посреди совещания и уходит. Мне вообще было приказано оставаться и дежурить в его офисе. Вот на хрена его послушал? Что он делал, когда пришёл домой?
Резкая смена темы меня поставила в тупик. Я чуть чисто на автомате не ответила, чем именно мы занимались, но тут же захлопнула рот.
– Сень, я не глупый и не тупой, и уж тем более не слепой, между вами что-то происходит. Началось ещё до того, как ты сама поняла. Я не тот, кто будет тебя осуждать, – парень взял меня за плечи и развернул к себе, – его жизнь – вот, что сейчас меня волнует, понимаешь?
– Я… Мы… Я сама не знаю, что между нами происходит или происходило, но он просто уехал, – наши с Марком отношения были моим секретом. И его тоже. Этот секрет давил камнем в груди, мне хотелось у кого-нибудь спросить, а правильно ли вообще поступаю? Сбросить груз решения на кого-нибудь другого, чтобы тот, не я, разбирался с последствиями. Отчего-то казалось, что стоит мне поделиться секретом с другим, станет легче. Как же я ошиблась. Только призналась Илье во всём, как в горле запершило, из глаз покатились слёзы, – я не знаю, что я наделала. И я не знаю, почему сейчас, когда мы должны сосредоточиться на другом, а зациклилась на том, что натворила.
– Тише, сестрёнка, – Илья положил мою голову себе на плечо, поглаживая по голове, – ты должна принять за данность одну простую истину: чем бы у вас всё не закончилось, тебе придётся с этим жить, понимаешь, о чём я?
– Кажется да, – шмыгнула носом, постепенно успокаиваясь.
– Теперь расскажи в подробностях, что он делал дома? Меня не интересует, что вы делали вместе, только то, что может нам помочь найти его.
– Ему никто не звонил и не писал всё это время. Вообще ничего такого. Я даже не помню, чтобы он брал телефон в руки.
Мы с Марком долго говорили, после всего. Я даже не помню его телефона рядом. Он вообще казался очень спокойным, будто ничего плохого вокруг и не происходит. Он говорил о каких-то планах насчёт меня, а точнее о каком-то сюрпризе. На работу его вытолкала я, он же даже не заикался о ней.
И да, я ужасно себя винила.
Меня оставили в ангаре, пока сами ребята поехали прочищать территорию. К машинам сказали пока не прикасаться в целях безопасности.
Я же в голове прокручивала все те детали, которые услышала от коллег. Их немного, но всё сводилось к общему знаменателю – тому самому Лёне, который здесь когда-то работал. Почти всё сходилось: его опыт, его знания. Всё, кроме одного – как он мог справиться один. Если раньше все думали, что предатель среди нас, а теперь, убедившись, что он просто бывший наш, то теперь начинают закрадываться сомнения, а не было ли у него сообщника среди команды Архарова? Такое подозрение закралось только ко мне в голову, но иначе всё выглядело так, будто парню уж очень везло. Просто аномально везло.
Все покинули ангар и осталась одна девушка? Он тут как тут. Машине понадобился небольшой ремонт? Он тоже оказался рядом, подкладывая злосчастную взрывчатку. Только, зачем он приходил ко мне домой? Он даже не пытался попасть в гараж, а будто специально напрашивался на то, чтобы его поймали и привели сюда. И как он всё-таки исчез?
Я пошла в подсобку. Комната была достаточно просторной, но заваленной всяким хламом. Даже мне было лень выносить старое крыло Вилли на свалку, так что я просто кинула его здесь. Под потолком находилась большая вентиляционная решётка, но не настолько большая, чтобы позволить достаточно крупному мужчине в неё пролезть. Даже мне было бы там тесно.
В этой комнате не было камер, хотя под потолком остались крепления для неё. Стены выложены крупной белой плиткой, которую покрывал налёт пыли и лёгкой копоти. Кроме одной части.
Я подошла поближе к той стене, где пара плиточек была чище остальных. Постукала костяшками, звук глухой. Это как-то должно открываться? От нажимания ничего не происходило. Пошарилась рядом и нашла длинную металлическую линейку, которой попыталась подцепить край плитки, но безуспешно.
– Ай, да гори оно всё, – подняла крестовой ключ и с размаху ударила по стене.
На месте удара зияла дыра. Я схватилась за торчащие плитки и начала отламывать их, держащихся на тонкой фанере.
Не знаю, что конкретно я ожидала увидеть в открывшейся нише, но точно не ворох обычной одежды. Может, скелет какой, или, не знаю, похищенного Архарова, но точно не аккуратно сложенную стопочку одежды, с ботинками сверху.
Сверху стопки что-то сверкнуло. Пришлось вытащить из ниши небольшой предмет, чтобы рассмотреть при свете.
– Что за… – В руках я держала свою же заколку, которую закалывала на волосы, если они не были собраны в хвост или пучок.
Я думала, я потеряла её, даже не помню, когда видела её в последний раз… Хотя нет, помню.
На свидании с Максимом, когда он поцеловал меня, тогда ещё Марк приехал и ждал у окна. От одежды исходил тот самый аромат, который не давал мне покоя. В голове зрела мысль, пытаясь снести всё на своём пути, но никак ещё не хотела формироваться во что-то связное. Аромат до безумия знаком, но это вещи Присыпки, но пахли они не детской присыпкой, а… Как от Максима…
Я пыталась дозвониться до Михалыча, но безуспешно. Да хоть до кого-нибудь:
– Да берите же трубки, чтоб вас всех!
Готова была швырнуть трубку в стену от злости. По рации тоже не было ответа. Вот и что мне сейчас делать?!
– Дыши, выдыхай, Сеня…
Что я знала о Максиме? Появился почти в мой первый рабочий день на выезде, познакомился со мной, когда… Когда рядом никого не было. Что вообще я знала о нём? О, Господи, я даже не знала, на кого он работает. Хоть бы раз моя пустая голова додумалась спросить о нём у ребят. Но Костик ведь его видел, даже кивнул тому при встрече. Нет, я не к тому, что именно Костик предатель, просто вряд ли Максим работал на Бедина.
Хотя... Почему я приписала Максима к предателям? Только из-за аромата, который напомнил о Присыпке? Не обнимались ведь они, право слово. А может… А вдруг с ним что-то случилось? После того ужина он вообще пропал с моих радаров, я-то, довольная вся из себя такая, и расслабилась, но что, если, Присыпка оставил эту заколку как намёк или зацепку?
«Еду к Максиму» – отправила сообщение Михалычу. Охранников предупредила, что закрыла ангар и поставила его на сигнализацию, а сама на такси отправилась к моему недобывшему, адрес ведь был. Он часто меня звал в гости.
Дверь ожидаемо оказалась закрытой, а сам Максим на звонки не отвечал. Ни на телефонные, ни на дверные. В подъезд я зашла вместе с милой старушкой, а сейчас опасалась, чтобы она не вызвала полицию на мои громкие попытки достучаться до хозяина квартиры.
Что-то останавливало меня от того, чтобы просто развернуться и уйти. Может, он вообще лежит раненый и пытается позвать на помощь? Решила обшарить близлежащие доступные места в поисках запасного ключа. Чем чёрт не шутит?
Ключ обнаружился над дверью. Беспечно, но мне на руку.
В квартире было достаточно темно. Настолько, что становилось неприятно. Свет не включился, пришлось подсвечивать фонариком с телефона.
– Максим! – Скорее пискнула, чем позвала парня.
Было жутко не по себе. Я ведь проникла в чужую квартиру, а, если с ним на самом деле что-то произошло, придётся вызывать всех сюда и попытаться как-то объяснить, что именно я здесь делаю и почему пробралась нелегально?
– Максим, ты здесь? – В ответ только тишина.
Квартира была достаточно большой и какой-то странной: казалось, я уже упёрлась в тупик, но каждый обнаруживалась следующая дверь. Обычный водитель целый этаж выкупил, что ли?
Находиться в темноте было неуютно, а свет фонарика стеснительно выхватывал очертания какой-то театральщины. В доме у молодого человека было неожиданным обнаружить манекены, портьеры и кучу зеркал. А ещё по всюду этот треклятый запах. Запах детской присыпки.
Из общей картины вырывался шкаф, стоящий у стены, перед которым на полу были глубокие царапины по дуге. Зажав телефон в зубах, я схватилась за его угол и попыталась отодвинуть. С первого раза не получилось, пришлось упереться ногой в стену. Я уже почти кряхтела, но, как только огромный шкаф поддался, причём настолько резко, что я по инерции упала на пол, телефон отлетел куда-то в сторону. Только луч от фонарика продолжал выхватывать из темноты предметы. Я проследила за ним…
– А-А-А-А! – Крик вышел что надо, из самой глубины души.
Я видела головы! Человеческие, мать их, головы!
На трясущихся руках попыталась подняться, но меня остановил неожиданный, злобный голос Максима:
– С тобой, Ветерочек, у нас всё могло сложиться иначе.
По всей видимости, он стоял сзади. Я даже среагировать не успела, как голову пронзила острая боль, а следом пришла темнота…
Глава 29
Пробуждение было болезненным, и дело даже не в гудящей голове. В самой лучшей традиции жанра меня привязали к батарее под очень неудобным углом. Я полувисела на ней, руки уже онемели, а как-нибудь выкрутиться, чтобы спина меньше болела, не получалось совсем, а я очень старалась.
– Вижу, ты проснулась, – Я смотрела на своего бывшего кавалера и не узнавала его.
В глазах появилась та самая злость, которую я украдкой заметила в момент встречи его и Архарова. Только сейчас к этому добавился ещё и лихорадочный блеск безумия.
Как я раньше могла это пропустить? Как одержимость могла спутать с настойчивостью?
– Я в-видела человеческую голову, ты снял лицо с Присыпки?! – От страха из глаз текли слёзы, я даже не пыталась их остановить.
Да, я предупредила своих, что еду к Максиму, но адрес не додумалась сообщить. Меня даже волновало не то, что может сделать со мной этот псих, а насколько больно это будет. Я не умела терпеть боль, даже от удара локтем начинала плакать. И вот, мы с ним наедине в тёмной квартире, а в открытой комнате так и остались головы или лица с закрытыми глазами. От этого всего мне было плевать, что ему от меня надо было и что он скажет сейчас. Я просто хотела домой.
Максим сидел в кресле напротив и некоторое время всматривался в моё заплаканное лицо, даже, казалось, выглядел удивлённым, а потом засмеялся. Лучше бы и дальше сверлил меня безумным взглядом, от смеха стало ещё страшнее.
– Это маски, тупица, – наконец, отсмеялся он, – силиконовые маски.
– К-какие маски?
– Не было никакого Леонида, я был Леонидом. А это маски, крепятся на кожу клеем.
– Господи, зачем?!
– «Господи, зачем!» – Передразнил он фальцетом, – ты на самом деле ничего не поняла?
– Откуда мне знать, что в твоей больной голове?!
Вырвалось быстрее, чем я успела подумать. Как обычно.
Максим окаменел. Сейчас он был похож на свои маски – такой же неживой, производящий ужас. Я тоже застыла, встрепенулась лишь тогда, когда он медленно поднялся со своего стула и направился ко мне.
– Максим, извини, – начала сбивчиво шептать, глядя снизу верх, – я не этого хотела сказать, я…
– Заткнись!
От обаятельного паренька, который дарил мне розы, не осталось и следа. Сейчас надо мной возвышался выродок, замахивающийся ногой в мой живот. Всё произошло за долю секунды, я пыталась, правда, пыталась защититься хоть как-то, но почувствовала адскую боль в солнечном сплетении, вызвавшую глухой стон.
Хотелось сделать вдох, но при первой же попытке по всему телу разлилась волна острой боли.
– Заткнись! Заткнись! Заткнись! – Удары сыпались один за другим. Максим уже не разбирал, куда бьёт. Мне всё же удалось свернуться хоть как-нибудь, лишь бы живот прикрыть. От стяжек на запястье появились порезы, губа разбита, левый глаз залило кровью. Рёбра болели беспощадно, но хуже всего пришлось всё же лицу. Я его почти уже не чувствовала.
– Ну Сеньк, зачем же было меня так злить, глупыш? – Максим присел возле меня на корточки и очень даже аккуратно взял меня за подбородок, где слёзы смешались с кровью, – ну не плачь, малышка, я не люблю слёзы, – он убрал мои спутанные волосы с лица, прошёлся большим пальцем по разбитой скуле, заставляя меня неосознанно поморщиться от боли,– тебе отвратительны мои прикосновения?
– Нет, нет, – прозаикалась я в ответ на его шипение, – просто слегка болит.
– Хочешь сказать, я виноват?
– Нет, извини…
Максим ещё сильнее сжал моё лицо и впился своими мокрыми, холодными губами в мои, залитые кровью. Если до это мне было страшно из-за боли, то сейчас стало страшно… сама не знаю из-за чего. Казалось, что я в кошмарном сне, и не проснуться никак. Меня трясло от боли, когда он всё сильнее сжимал моё наверняка изувеченное лицо, трясло от отвращения, когда он слизывал кровь с какой-то маниакальной одержимостью.
– Представь, что ты растёшь в полной нищете, среди ублюдков, готовых продать тебя за бутылку. Всё своё грёбанное детство я чувствовал, я знал, что это не моя жизнь, – в его жестах появилась какая-то театральщина. Я перестала пытаться фокусировать взгляд на нём: он то расплывался, то раздваивался, отчего начинало подташнивать, – и знаешь, так и есть.
Мне было всё равно на его историю, честно. Но я хваталась остатками сознания за его голос, чтобы не провалиться в темноту окончательно. В голове пульсировала лишь одна мысль: что случилось с Марком? Только спрашивать Максима об этом я боялась. Боялась услышать плохие новости, или боялась новой вспышки гнева – я не знала. Лишь бы всё с ним было хорошо.
– … да, ты не ослышалась, Бедин бросил мою мать, когда узнал, что та беременна мной. Боялся развода со своей стервой. Видите ли Архаров ему как сын, о котором он всегда мечтал. Как сын, понимаешь? – Закричал он, подлетев ко мне. Я моментально сжалась в клубок, но, кажется, бить меня Максиму уже не хотелось, – а я тогда кто?! Я не жил, а выживал! Все эти годы! Марку велосипед на шестилетие, а я помогал тётке на базаре в мороз. Марку миллионы на его бизнес, а мне пришлось в театре загибаться за гроши! Ему всё сходило с рук, абсолютно всё! Как только Бедин увидел меня впервые, он меня выгнал. Выгнал! А под Архарова дочь свою положил, мою сестру!
– П-почему так пахнет детской присыпкой? – Как только заговорила говорить, из запёкшейся ранки на губе вновь начала сочиться кровь.
– Маски крепятся на лицо гримерским клеем, – вполне спокойно начал объяснять этот садист, – сам клей тяжело с лица сходит. Присыпка помогает.
– Как ты вышел из ангара, когда мы тебя поймали?
– Я работал с Ильёй долгое время, – он усмехнулся, – прекрасно помню, как он выглядит, до мельчайших деталей. Маску создать не было труда.
В моей воспалённой голове прокручивались картинки того дня. Теперь я чётко понимала, что в первый раз, когда только зашла в ангар, передо мной был не Илья. Выглядел он иначе, вёл себя странно. А когда встретилась с настоящим Ильёй, тот отнёсся к нашей встрече как к первой за день. И не помнил, о чём я спрашивала за несколько минут до этого.
– Как ты обставил смерть Леонида?
– Нашёл какого-то бомжа. Телосложение такое же, – он пожал плечами, будто рассказывает о рядовой скидке в магазине, – пара штрихов, продержать взаперти два дня, чтобы алкоголя в крови не нашли.
Начался новый приступ паники. Какой же больной выродок. Мои слёзы его злили, но я не была способна их остановиться. Меня трясло от тихих рыданий, отчего побои болели ещё сильнее.
– Ты не должна плакать, – Максим опять склонился надо мной, – на слёзы грим не ляжет, глупышка.
Какой ещё грим?
Максим включил музыку из Щелкунчика. Под звуки, знакомые с детства, жутко контрастировало всё то, что со мной происходило. Он резким рывком, поднял меня на ноги, разрезав стяжки с запястий. Голова моментально закружилась, к горлу подкатила тошнота.
– Только не вздумай блевануть, – прошипел он, хватая меня за волосы.
Но меня всё же вытошнило, прямо на идеально чистые туфли Максима. Я кроме шоколада и поесть-то ничего не успела, а из-за ударов спазмы вызывали новые приступы тошноты.
Максим с отвращением посмотрел, как я содрогалась, стоя на четвереньках, и вышел из комнаты. Вернулся уже со стаканом воды, но так и не протянул его, а просто наблюдал, как меня рвало желчью.
– Ты отвратительна.
Рывком за волосы он поднял меня на ноги и потащил к туалетному столику, где опять связал руки стяжками, прямо поверх прежних свежих порезов.
Запах детской присыпки стал ещё более приторным.
– Только Алина приняла меня, – Максим взял ватный диск и весьма аккуратно, даже нежно, начал смывать кровь с моего лица, – сказала, что наш отец обошёлся со мной несправедливо. Она никогда не любила Марка, но он был нужен для семейного дела. Отец дал ему денег и не хотел, чтобы они не вернулись обратно.
– Но ведь он получал дивиденды от инвестиций, – моя бровь была рассечена и жутко жглась, когда садист что-то влил в рану.
– Это мои деньги, – выплюнул он с отвращением, – Марк никогда не имел на них права. Я не мог их получить, но зато мог их лишить ублюдка Архарова.
– Как ты сорвал сделку?
– О, куколка, это мой идеальный сценарий и режиссура. Когда Алина вышвырнула тех двух сучек из империи ублюдка, пришли мои люди. У кого надо появился доступ к локальной сети, а мой юрист кое-что подправил во внутренних документах, из-за чего Марку теперь до конца дней своих платить штрафы, – поверх раны он начал наносить какой-то состав, который тут же застывал, сливаясь с моей кожей. Если бы не красные глаза и не опухшая челюсть, нельзя было даже и заметить, что я избита. Правда, оставались синяки и кровоподтёки по всему телу, – а дальше помогла мне ты.
– Как?
– Телефон, – он кивнул на мой мобильник, который продолжал вибрировать от входящих звонков и сообщений, – одна встреча с тобой, и я всё слышал. Архаров обсуждал важнейшие моменты именно в своей машине, где так удачно рядом всегда была ты, – его настроение опять резко перескочило от спокойного к состоянию крайнего бешенства, – так надо было ноги перед ним раздвигать, дрянь? Или думаешь, я не смог бы трахнуть тебя лучше? – Его лицо было настолько близко к моему, что я почувствовала новый приступ тошноты от одной лишь мысли, что он опять меня поцелует. Но он сделал хуже. Я почувствовала омерзительное прикосновение его языка к моей скуле. Он будто животное, пометившее свою территорию, – когда вернёмся, я покажу, чей член лучше. А пока нам предстоит последняя сцена. И, чтобы ты не вздумала взбрыкнуть, Ветерочек, посмотри-ка на экран моего ноутбука.
Тёмный экран сменился картинкой, на которой я с ужасом обнаружила Айрин, связанную так же, как и я. Кажется, она цела, хоть и напугана. Господи, её схватили из-за меня! Я до конца своих дней буду вымаливать у неё прощение за то, что ей пришлось пережить.
– Этот ублюдок исчез. А по моему сценарию, он должен до конца осознать, насколько уничтожен. Что я, именно я, лишил его всего. А выманивать будем на его любимую игрушку, то есть, тебя. Дашь хоть один намёк ему, твоей ускоглазой конец. Только в начале с ней захотят поиграть, она у тебя красавица.
Меня переодели в платье, которое по своему желанию я бы никогда не надела. Чересчур открытое, слишком вызывающее. Правя нога в чёрном чулке выглядывала из разреза. Максим по дороге постоянно поглаживал моё бедро, по-хозяйски сжимая ногу.
Всё, что я поняла из фанатичного бреда, так это то, что Марк исчез не по вине Максима, а Айрин под присмотром одного из его друзей. Парень, который отдавал мне взрывчатку, Детская присыпка и Максим – это все один и тот же человек. Он умело менял маски, играя разные роли. Даже затесался между людьми Бедина лишь для того, чтобы расставить жучков у нас в ангаре. Но там оказалась я, и Максим решил, что через меня подобраться к Архарову будет ещё проще, поэтому пошёл ва-банк и познакомился со мной, будто случайно. А дальше всё просто: никого из тех, кого мы искали всё это время, не существовало. Я была ушами Максима, а с увольнением юриста и кадровички у Максима появилась возможность поставить своих людей в самое сердце империи.
Вот только сам Архаров и не подозревал, что существует у него некий человек, у которого тот якобы что-то отобрал. А Максима это бесило сильнее всего. Он должен был поставить точку в этой истории ткнув Архарова лицом в то дно, на которое, по словам Максима, он его опустил.
– Приехали, – мы прибыли к тому самому ресторану, в который я когда-то, казалось, вечность назад, отвезла Марка с Алиной и встретила Максима, – твои пёсики уже там. Надеюсь, они уже нашли Архарова, иначе, я сильно расстроюсь.
– Причём здесь они? Они сами не знают, куда пропал Марк!
– Его мамаша позаботилась об этом. Даже я в курсе. Их дело – привести ублюдка сюда.
Перед фасадом на самом деле стояли машины из нашего ангара, а у входа стояли парни со второй смены, которые хмуро провожали меня взглядом. Я буквально чувствовала, как горит моя спина.
– Погоди, – притормозила я у лестницы, – когда мы были в ресторане с тобой, я видела Присыпку на улице. Это не мог быть ты.
– Такая красивая, – он убрал прядь волос за ухо под взглядом моих коллег. Я резко дёрнулась, но глаза Максима загорелись предостерегающим огнём. «Помни об Айрин». – Я же тогда выходил. Мне стало казаться, что Степан Михайлович начал что-то подозревать, и я знал, что ты тут же ему обо всём доложишь. Пришлось побегать.
Я боялась встречи с моей командой. То, что от меня требовалось – просто омерзительно. Я понимала, что я ничего плохого не сделала и верила, что они в это поверят. Но сама ситуация, которую мне предстоит пережить, вызывала холод внутри.
– Леонид? – Мы зашли в зал ресторана, где за столом сидел Марк в окружении Михалыча, Костика и Ильи.
Встретили меня с разными эмоциями. Михалыч не сводил взгляд с Максима, Костик с Ильей – с его руки на моей талии, а Марк… Он смотрел прямо мне в глаза, и выдержать этот взгляд у меня никак не получалось.
Весь диалог между моим шефом и Максимом проходил мимо ушей. Весь мой мир сосредоточен на Марке, чьи чёрные глаза не отрываясь искали ответы в моих. Видит ли он, что у меня под слоем грима разбито всё лицо? Видит ли мой страх? Я так хотела прокричать, что я не виновата, что я ничего не сделала, но перед глазами вставал образ заплаканной Айрин, хрупкой и беззащитной.
– Я знаю, кто ты, Максим, – наконец заговорил Марк, так и не отведя от меня взгляда, – и мне наплевать на твои мотивы. Ты просто заплатишь за то, что сделал с моими сотрудниками.
– Нет, братишка, только ты виноват в том, что произошло.
– Я даже не стану тратить на время на объяснения, почему ты идиот. И мне действительно наплевать на твои больные мотивы. Но ты пришёл сюда, будто герой, наказавший злодея, и даже не вникаешь в то, что сотни людей, сотни хороших людей потеряли свои места. Ты говоришь, будто я у тебя нечто забрал. Я всё вернул Бедину с процентами. Почему же он тебе не отдал те деньги? Может, ты никому не нужен?
– Так ли никому? – Максим прижал меня сильнее к себе, – или тебе рассказать, как мы смеялись над тобой, после того, как она не симулировала со мной после тебя? – Марк вцепился в край стола, – а она сладко стонет, не так ли?
– Я тебе не верю.
– Думай о подружке, – зашептал мне на ухо Максим, – или её пустят по кругу перед тем, как сломать всё, что ломается.
Смотреть на Марка сил не осталось. Во мне даже слёз не осталось. Максим стоял и хвастался, как он ловко всех обвёл вокруг пальца. Вливал им в уши, как я им помогла.
Всё сходится. Я ведь тогда не должна была ехать на Вилли, когда тот взорвался, моя замена была случайной. Алина не в курсе, что мы тогда забрали бомбу из гаражей, ей верили. А взрывчатку то установили при мне. Мне уже никто не поверит, тем более после того, что я собиралась сделать.
Подавив всхлип обернулась к своему мучителю. От его ликующего выражения лица уже тошнило. Тем не менее, дрожащими руками взяла его за лицо и поцеловала. Слёзы всё же покатились. Я послышала звук треснувшего стакана позади себя.
– Ну-ну, сладкая, – Максим отстранился первым, – думаю, с него достаточно.
Выходили мы под гробовую тишину.
– Чего ты хотел добиться? – Наш поход казался мне чересчур бредовым. Пришли, поговорили, ушли. Всё осталось, как и было.
– Сделать ему больно, – лёгким тоном ответил Максим, – если бы я знал, что твоя измена принесёт ему больше страданий, чем потеря империи, трахнул бы при нём. Было бы меньше мороки.
– Ты обещал освободить Айрин.
– Как только мы отъедем на безопасное расстояние, отправлю адрес Константину. Пока рано.
Я обернулась в последний раз, прежде, чем сесть в машину. Марк стоял у окна, смотрел на нас. Раньше я не понимала, что между нами происходит. С моей стороны всё было ясно, я полюбила его, но с его… Слишком мало времени прошло. Я всё боялась, что я сама себе нарисовала воздушные замки, а на самом деле этого не было и в помине. Но, когда наши взгляды встретились, я поняла, насколько ошибалась. Между нами было не просто «что-то», а нечто прекрасное. Но ключевое слово «было». Я видела, как гасли его глаза, как каменело лицо, как он отворачивается от меня.
Мне главное выбраться, я смогу оказать, что не виновна, даже старания Максима уже будут выглядеть пустым звуком.
Главное, выбраться.
