Текст книги "Особый пассажир (СИ)"
Автор книги: Дж. Мас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Глава 14
Я лежала в ногах у Марка Васильевича, который уж очень удивленно смотрел на меня. То есть, я валялась на земле у ног шокированного кумира, а если ещё точнее… Я проиграла пять тысяч, поставленных на мои четыре смены, хотя всё шло не так уж и плохо, как мне казалось.
На следующее утро после того злополучного вечера я сиганула в машину настолько быстро, насколько возможно, чтобы не попасться Архарову на глаза. Илья сел возле меня, заявив, что босс не в духе. И да, тот спрашивал, что за девушка ошивалась на кухне ночью.
– Ты ничего об этом не знаешь? – Спросил Илья сощурившись.
Интересно, а босс рассказал ему, почему спрашивает? Кто ещё так мог облажаться, как я? Конечно, никто. Я – победитель.
– Вроде у повара есть взрослая дочь. Их домик на территории, – врала, как дышала, – что-то случилось?
– Не знаю. Архаров с утра зол, как гоблин. И спросил, кто был вчера ночью ещё в доме.
– А мне по чём знать?
– Просто хочу разобраться, в силе ли ещё тотализатор, – Илья прищурился.
– Действует, – буркнула, выруливая из огороженной территории.
Какие ваши доказательства? А вот какие: кто-то при проверке Майбаха пропустил огромную грыжу на шине. Я же с утра была сама не своя, так что даже не заметила, как руль вело вправо. А дальше картина маслом: дождь, пустырь, босс не в духе, я не в духе и вечно ухмыляющийся Илья – и всех нас трухнуло, когда шина решила рвануть. В итоге я под дождём меняла колесо, потому что боссу нельзя. Протоколы не зря писаны. Илья стоял злой, как чёрт, из-за того, что пари он проиграл. Смена закончилась всего через час, а «Семёну» была передана благодарность.
Весь вчерашний день я пряталась от Айрин и всех соседей, даже телефон отключила. Казалось, ещё чуть-чуть и все вокруг узнают, что я целовалась на кухне со своим боссом, позорно постанывая, когда он принял меня за другую. Эта мысль заставляла меня морщиться всякий раз, когда я, казалось, уже отвлеклась от неё. Но нет же, будь я в душе, напевая оду моей лейке по имени Муха, или занимаюсь рутинной стиркой, или готовкой, как молнией пронзает внутри неприятное воспоминание, и настроение падает до нуля.
– Есения! – Раздался грохот в дверь, – а ну открой, стукачка!
Я даже подпрыгнула от неожиданности. Подбежала и выглянула в окно: там стоял мой Клайд с Костиком за рулём.
– Зинаида Александровна, что случилось? – Удивленно уставилась на мать босса.
– Пройти дашь, бобыня? – Она резво отодвинула меня в сторону и протиснулась в квартиру, оглядываясь по сторонам.
Смущённо смотрела на свой дом её глазами: зеленые обои в мелкий алый цветочек, белая мебель советского образца, которую мы шкурили и красили с Айрин в четыре руки, просто громадное количество книг и очень много по медицине. Моя квартира требовала более капитального ремонта, но даже сейчас она выглядела ухоженной и милой. Не считая потолка, на потолок лучше не смотреть.
– Что такое бобыня?
– Ты – бобыня, стоишь тут насупившись как хахлёк. Чай есть?
– Что такое ха… Неважно, что-то случилось? – спросила её, ставя чайник на плиту.
Зинаида Александровна уселась на стул, сложив руки на люксовой сумочке из которой торчала огромная папка. За открытыми окнами я заметила притаившихся соседей, которые, притворяясь, что читают кто газету, кто инструкцию от лекарств, устроились на лавочке прямо под моими окнами. Шила в мешке не утаишь…
– Бедина это всё рук дело, – вздохнула она со вселенской скорбью, – и его же люди напали на тебя.
– Да вы что?!
– Не придуривайся, я знаю, что ты знаешь. Вот только не знаю, почему мне не сказала? Опять.
Разлила чай, нормальный чай, между прочим, по кружкам, и присела за стол напротив её. Только вначале закрыла окна, бросив как можно более выразительный взгляд на соседей.
– У меня есть шеф. Его статус, знания и опыт для меня авторитет. Для вашей же защиты я не могла сразу же всё рассказать, поймите же! А что, если бы вы поехали к Бедину и начали выяснять отношения? А что, если бы он с вами что-то сделал?
– Я что, вчера родилась? Не поехала бы, но незнание убивает.
– Понимаю, – я вздохнула, – но что мне делать? Я как между двух огней, или как между молотом и наковальней. Или как между енотом и альпакой…
– Я ещё ни разу не дала усомниться в своём слове, а ты соврала дважды. Сказала же, что мне нужно только знать и ничего более, значит так оно и есть.
– Из-за Алины и её подлой подставы уволили двух женщина с работы, – протараторила ей.
– Вот как? Кого?
– Эм-м, – я запнулась, – я не знаю их имён. Кудрявая брюнетка и девушка из кадров, кажется.
Зинаида Александровна жевала нижнюю губу, о чём-то сосредоточенно размышляя:
– Бондаренко и Ластюк, адвокат и начальница кадров. Лина-то как до них добралась? И зачем?
– Я не знаю, но она подставила их совсем уж мерзко. Может, потому что она такая какая есть? Как увольнение девушек может навредить Марку Васильевичу?
– Тебе всё шутки. Ладно, – она поднялась со стула, так и не допив чай, – телефон не выключай и не пропадай. И держи в курсе всего. И не забывай, всё серьезно.
Угу, прям-таки серьёзно.
Вечером решила всё же ответить Максиму, только точную дату и время так и не назначила. Нашла тысячи отговорок, но основная – я не представляла о чём говорить с молодым человеком. Кажется, я забыла как ходить на свидания.
Ничего, кроме работы в последнее время ведь не было. Только ангар, офис полный поклонниц Марка и тотализатор, в котором я проиграла.
Всё шло почти хорошо: у меня был ежедневный запас шикарных конфет с орешками, девушки из офиса свято верили, что я передавала их Архарову, так что в благодарность регулярно снабжали меня ещё и бесплатным кофе.
И вот я ждала на парковке Архарова, который должен был появиться минут через сорок, жевала боссовские шоколадки, потягивая почти честно заработанный кофе, проставляла дежурные лайки в аккаунте Айрин, как водительская дверь распахнулась снаружи, и я, потеряв опору, вывалилась спиной вперёд навстречу боссу, обдав того ещё горячим кофе.
Ни Ильи, ни Костика рядом не наблюдалось. Что Архаров здесь делает один?
Марк Васильевич осмотрел распластавшуюся меня, его взгляд переключился в салон, где я устроила небольшой филиал шоколадной фабрики. Он чуть выгнул бровь, когда увидел стопочку писем, на которых разными руками было написано «Марку», «Марку В.», кто-то даже нарисовал пухлое сердечко.
Я же уставилась во все глаза, пытаясь понять только одно: он уже знает, что именно меня поцеловал в тот вечер или ещё нет? Скорее всего знает, и пришёл уволить за нарушение субординации или ещё чего.
– У вас шоколад на губах, – первое, что сказал он мне своим крышесносным голосом.
– Здравствуйте, Марк Васильевич! – Облизнув упомянутый шоколад, весьма резво подскочила, в ужасе рассматривая его испорченный костюм.
Даже голос не дрогнул. Хорошо, хоть я лайкала видео Айрин, которое мы сделали всем двором, а не привычно пялилась на фото того, кто до сих пор очень подозрительно окидывал взглядом раскрасневшуюся меня.
– Я так понимаю, вы и есть Сеня, – его голос, произносящий моё имя – я к этому не была готова…
Марк уперся в кузов бедром, сложив руки на груди:
– Моя мать в восторге от новичка, постоянно твердила обратить внимание, поощрить за хорошую работу. Но Алина утверждала обратное: винила вас в непрофессиональном поведении, что в разрез шло с той картиной, которая обрисовала мать. И никто из команды Семиохина не поправлял меня, когда я называл вас парнем, – он сделал неопределенный жест рукой, – чувствую себя обманутым.
А ещё меня заставляли таскать тяжести, издевались по утрам со своими тренировками и, не стесняясь, обсуждали то, что обычно обсуждают мужчины, когда рядом нет женских ушей. То есть, самих женщин, и лучше бы мне многое не слышать.
– И так? – Казалось, ещё чуть-чуть и на его лице появится улыбка.
Значит, не знает о нашем поцелуе. Внутри полегчало. Но не до конца. Получается, Алина что-то напела ему в уши и он пришёл разбираться без предварительной подготовки? Даже подробности не хотел узнать? И где я вела себя непрофессионально? Да я собачкой по пятам за ней бегала, когда Архарова-бывшая решила вызвать меня.
– Непрофессиональное поведение? В каком смысле? – Обычно, если что-то не так, нам говорил об этом сам Михалыч, или делал выговор сам Михалыч, субординация, иерархия и все такое.
– Мне тоже интересно. Я успел сделать свои предположения, которые сейчас не имеют никаких оснований, – он окинул меня нечитаемым взглядом.
Эй, это намёк на то, что я приставала к его Алине? Может, рассказать ему, как на самом деле было с Кудряшкой и Четвёрочкой? Вдруг, глаза открою на его бывшую?
Хотя, не уверена, что Зинаида Александровна не пыталась. Ну вот почему он так привязался к ней? Любовное зелье или что-то вроде того?
Я продолжала сверлить Архарова взглядом, ничего не могла с собой поделать. Наверное, стоило отвести глаза ради приличия, и рот прикрыть наконец. Даже на фотографиях я не видела его так близко.
Он был на голову выше меня. Если я к нему подойду сейчас вплотную, я как раз упрусь носом в грудь и вдохну одурманивающий аромат свежести и леса. С такого расстояния я прекрасно видела небольшой шрам над его верхней, чуть тонковатой губой. И это черные глаза, смотрящие на меня сверху-вниз, слегка властно…
Завела руки за спину и щёлкнула резинкой по запястью. Место над венами слегка обожгло болью, что привело меня в чувство, но не так, чтобы очень. Может позвонить Максиму? Резинки с такими темпами надолго не хватит.
А Айрин смеялась над бедными девушками, которые упорно продолжали передавать шоколадки и зажимать меня по углам. Знала бы она, что и её подруга пала, храбро сражаясь с магнетизмом её босса.
Марк Васильевич подошёл ко мне почти вплотную, вынуждая отойти в сторону и щелкнуть резинкой по запястью ещё дважды – глупая, безнадежная влюбленность не стоит моей работы. И чтобы не пялиться на его губы.
Он бегло заглянул внутрь, оценивая салон Вилли, заваленного бельгийским шоколадом и вновь присматриваясь к стопочке писем.
– Я могу объяснить, – выпалила, делая шаг назад.
– Вот как? Слушаю.
– Девушки передавали вам презенты для, эм-м… чтобы поддержать. И выказать симпатию, я так думаю. Но Степан Михайлович сказал, что у вас серьезная аллергия, а письма и вовсе можно выбросить, так что…
– Получается, вы рьяно день за днём спасали меня?
– Рука не поднималась выбросить.
– А почему же не сказали женской части коллектива, что я не люблю шоколад, тем более с орехами?
– Этого я не могу объяснить.
Если он сейчас меня уволит за это, найду Алину и заставлю саму носить позорную шапку за стоимость старой девятки. Но у Марка, похоже, были другие планы. Он развернулся и, я его не видела, но клянусь Клайдом, услышала тихий смешок.
– Я перенёс встречу с трёх на сейчас, – бросил он поверх крыши Вилли, открывая дверцу лично, – так что выезжаем… Есения.
– Извините, Марк Васильевич, – позвала босса, пока он не сел в салон за чёрную перегородку, – у вас пятно на брюках. И на рубашке.
– Я так понимаю, именно вы разбирались с проблемой в моей квартире день назад. Вот туда мы и заедем.
Руки тряслись, совсем как при первой нашей встрече, но наличие перегородки помогло быстрее взять себя в руки. Быстро убрала весь запас шоколада с сиденья и поехала уже по печально знакомому адресу.
Не успела выехать из гаража, как перегородка с тихим шуршанием опустилась вниз. Теперь мой затылок горел под взглядом босса.
Постаралась включить профессионализм на максимум и с видимым спокойствием ехать к нему домой. Подожду в гараже, ничего не случиться. Пора перестать думать о поцелуе, вообще забыть о нём, раз правда так и не всплыла на поверхность, иначе врежусь ещё в кого.
– Я начал спать в машине, когда сменился водитель.
– Что, простите? – Посмотрела на него в зеркале дальнего вида и тут же отвела глаза.
Руки расположены неудобно, чтобы щёлкнуть резинкой. Да что ж такое-то? Я никогда не была трясущейся ланью, здесь сразу краснею, как отличница, впервые посетившая пивную вечеринку.
– Я всегда работал в машине, с вами начал засыпать. Мягкая рука.
– Спасибо, – пробормотала почти под нос. – То есть, вы не уволите меня за конфеты?
– За сообразительность? – Марк рассмеялся, а меня мурашки пробежались. Всё же дотянулась до запястья и щёлкнула резинкой, – вы меня не беспокоили с этими вопросами и нашли весьма оригинальный выход из ситуации.
– Но продолжать не стоит?
– Продолжать не стоит, верно.
Пора прощаться с дорогущими конфетками. Даже с Костиком не поделюсь последней партией, а Илье не перепадёт с белым шоколадом.
Телефон завибрировал. Машинально бросила на экран, где высветилось входящее от Максима. Это просто знак. Завтра же пойду с ним на кофе, может, дурь по боссу пройдёт? Конечно, должна пройти. Я просто давно не была на свиданиях, а Архаров обладает жутким магнетизмом. Но же не единственный такой во всём мире, правильно? Правильно!
Выпью кофе с Максимом и перестану вести себя как дурочка, заикаться и краснеть. И ревновать к Алине – что уже вообще чушь.
– Пройдёмте со мной, – сказал Марк, прежде чем выйти из припаркованной машины.
Мне уже вообще дверь ему не открывать?
Закрыла Вилли и поспешила за боссом. Нас встретил уже знакомый консьерж, который явно по некой причине не испытывает от меня дикого восторга. Перед тем, как дверь лифта закрылась, успела послать фирменный взгляд Айрин, с которым она в магазине просит открыть вторую кассу. Мне бы её смелость.
Марк Васильевич пропустил меня вперёд, и я очутилась в уже знакомых апартаментах.
– Пройдите на кухню, сделайте нам кофе и ждите, – бросил он, удаляясь вглубь квартиры.
Кофе-то я сделала, но вот просто ждать не получалось. Я всегда ждала в машине, а тут ни нате вам, ни здрасьте.
Только я приготовилась зайти на второй круг нервного марша, как на кухне появился переодетый в чистое Архаров:
– Присаживайтесь, Есения, у нас есть пятнадцать минут, в течение которых нам нужно обсудить, что нам с вами делать.
Глава 15
Наконец, я села, приготовившись слушать. К кофе не притронулась.
– Меня не устраивает, что в моей службе безопасности работает девушка. Подозреваю, вы – девушка смекалистая и понимаете, что продолжать наши отношения мы не можем. Вы, конечно, получите хорошую компенсацию. Степан Михайлович же, в свою очередь, получит выговор.
Честно говоря, я ожидала многого, но не такого.
– Могу я спросить, почему?
– Во-первых, такая работа для мужчин. Для девушек это слишком высокая эмоциональная и физическая нагрузка. Во-вторых, я не желаю, чтобы в ангаре были вопросы по поведению. Не приемлю никаких межличностных отношений среди сотрудников.
У меня внутри всё упало. Я всем сердцем полюбила эту работу, даже прикипела душой к команде, а он указывает мне на выход только потому, что я девушка?! И насчёт каких личностных отношениях он говорит? То есть, если он лезет целоваться к кому не попадя, то так все делают?
– То есть, даже после целого месяца обслуживания мною авто, я всё равно недостаточно хороша? Я сократила затраты гаража на тридцать процентов, – и это правда. В том салоне я так достала автомехаников своей жадностью, что они сделали хорошую скидку, а мелкие поломки можно было устранить самой с помощью видеороликов из интернета, – мне угрожали, я разнимала ваших дерущихся девушек, да я прошла экзамен по физподготовке в конце-то концов!
– У вас есть такой экзамен? – Он на самом деле удивился.
Нет, но я же его прошла. Почти. Но это детали.
– Я выкладываюсь по полной, ни разу не было ни одного нарушения с моей стороны, никаких нарушений личных границ или сугубо рабочего поведения не было тем более, ни с моей стороны, ни со стороны моих коллег, – ох, нет, я не умоляла, в отличии с той кадровички из службы такси, здесь я знала, что ни в чём не виновата и имею полное право на эту работу. И весьма кстати вспомнились слова Айрин, – если вы сейчас же не назовете мне вескую причину моего ухода, я подам официальную жалобу за дискриминацию по половому признаку.
– Вы мне угрожаете, Есения?
– Нет, требую своё по праву, – отчеканила, сложив руки на груди.
Подозреваю, что в моих глазах бушевал ураган, в то время, как Архаров таки остался стоять и спокойно смотрел мне в лицо своими чёрными глазами.
А потом он заговорил. Говорил, что в том, что девушки уволены, виновата я, потому что своей глупостью с конфетами позволила им вбить себе в головы романтические надежды, в том, что на базе осталась одна и не смогла себя защитить, в том, что из-за своей женской природы потакаю прихотям его матери… Он продолжал и продолжал говорить, а я смотрела и смотрела в его глаза и думала… И это в этого чурбана я втюрилась?
– Всё, что вы перечислили – косвенные причины. Я так же могу нажаловаться, что вы ко мне приставали, – ляпнула, и тут же прикусила язык. Всё равно он не должен знать, с кем именно он целовался на кухне ночью.
– Что, простите?
– А вот что: ваша логика в том, что может что-то ужасное случиться лишь потому, что я девушка, или уже случилось по той же причине. Но вот вам новость: случай нападения мог случиться с каждым. А насчёт девушек – а это не я их пригласила сюда от вашего имени. Я вообще-то, предотвратила жестокое кровопролитие с множеством жертв после того, как таскала строительные материалы, и не ропщу!
– Ропщу? Вам что, восемьдесят?
– Нет, – но моим самым близким друзьям – да.
– Вы бы выбрали другой тон, Есения. Повежливее, – он поднялся и опёрся руками о стол.
– А вы бы выбрали другие причины, – я тоже вскочила и встала напротив него.
Где-то глубоко в голове маленький голос адекватности верещал о том, что моя вспыльчивость меня погубит и сейчас. Что надо было говорить более спокойно, но кто слушает тихие крики адекватности? Правильно, никто. И здравый смысл уже в который раз выкопал ямку и сейчас закапывает себя землёй, приговаривая, что он на такое не подписывался. Моя извращенная натура позволила наехать на босса, чтобы сохранить работу. Браво, Сеня! Не девушка, а сказка!
Прикрыла глаза и выдохнула, возвращая самообладание. Взрослеть никогда не поздно. Посмотрела на Марка уже без былой влюбленности, и абсолютно спокойным, даже деловым тоном продолжила:
– Я ценю свою работу и прекрасно с ней справляюсь. До сегодняшнего утра я так хорошо справлялась, что вы даже не знали, что за рулём девушка. И я заслуживаю прекращения контракта по действительно серьёзным причинам, – замолкла. И решила добавить зачем-то: – господин начальник.
– Господин начальник? Ропщу? Вы в каком окружении росли, Есения? – Он усмехнулся.
– В самом лучшем, – пробурчала слегка задетая.
***
– Нет, ты представляешь? Уволить меня из-за того, что я девушка! Мы что, пещерные люди?
Дядя Мойша стоял внизу, пока я, оседлавшая крышу беседки, пыталась привинтить антенну для старого телевизора с огромным кинескопом. Скоро начнётся новый российский сериал о бедной голубке, приехавшей в Москву, и за окном последние тёплые недели. Так чего бы не устроить кинозал прямо на улице?
– Правее давай, да провод не тяни ты! – Дядя Мойша бегал вокруг беседки пачкой бумаги, где зачем-то сделал кучу чертежей. Все равно антенну цепляем на авось, – ближе к громоотводу, Сень!
Высунув кончик языка, я подтягивала антенну на подставке, которую нужно было прикрутить к гребню крыши. Руки постоянно соскальзывали, и, откровенно, ныли. Но я единственная без артрита на пару сотен метров вокруг, а Айрин на учёбе.
– Дядь Мойша, ну хоть ты мне скажи: я правильно дала отпор или опять погорячилась?
– Послушай, Сенечка, весь мир делится на производителей и потребителей. Производители создают потребителей, а потребители бегают на цыпочках перед ними. Производители настраивают налоговую систему, отправляют потребителей под суд и держат их в длиннющих очередях в регистратуре в поликлиниках. Потребители же, следуя за своим пастырем, даёт ему всю власть над собой, списывая зелёные со счетов прямо к ним в карман, терпя ругательства мадамов из паспортных столов, а вечерами закидываясь валерьянкой перед сном.
– А?..
– Это я так, накипело, – дядя Мойша почесал затылок, – всё правильно сделала. Ты не торопись со своими решениями, не беги, ещё догонишь свой инфаркт.
Сидела, уставившись на унылую иву, проникая в глубину слов дяди Мойши. От собственных мыслей, несущихся вскачь отвлёк звук подъезжающей машины.
– Сеня, ты ещё не собираешься? – Айрин выскочила из машины с пакетами в руках.
– Куда?
– На свидание с Максимом! Куда ж ещё?
– А? – Сегодня мой мозг явно решил уйти в отставку.
Я рассказывала Айрин о Максиме, но просто о факте знакомства, и точно не говорила о том, что у нас должен быть кофе. И, вообще, кофе – это разве свидание? И, кажется, я ему так и не ответила, если, конечно, в моём мозгу нет провалов в памяти.
– Я увидела входящее на твоём телефоне и ответила от твоего имени, чтобы ты не тухла речной рыбкой у нас на глазах, – девушка закатила глаза.
– Это ты правильно, Айрюш, – дядя Мойша одобрительно кивнул.
– Купила тебе платье, но через два часа тебе надо выходить.
– Ты стащила мой телефон?
– Тебя только это беспокоит? Не брала я твой телефон, точнее, не совсем. А денег взяла немного, но зато купила вина, не домашнего!
– Зачем покупать, если есть бесплатное?
– Ты стащила денег, чтобы купить нам выпивки? – Со смехом переспросила я, – горжусь тобой!
Спустя час, когда соседи смотрели телевизор на улице на зависть дому напротив, я, сверкающая и отмытая до скрипа, сидела, отдавшись на растерзание Айрин.
– Может, не надо было вино пить перед тем, как красить меня? Ай, ты мне в глаз ткнула!
– Не сопротивляйся, а то будет больнее, – Айрин сосредоточившись выводила мне стрелки на веках.
– Ты говоришь, как насильник.
– Ты против?
Я рассмеялась.
На голове бигуди, на руках толстый слой крема, под перчатками, потому что, видите ли, мои руки огрубели. Я была рада, что у Айрин хватило смелости на то, на что у меня её не оказалось. Опять.
Кофе с молодым и интересным человеком казалось неплохой идеей, особенно после более тесного общения с Марком Архаровым. Моя наивная влюбленность в кумира не исчезла полностью, но, зато, снизилась до некритичного минимума. Теперь мне не хотелось просматривать его фотографии каждую свободную минуту. В голове лишь его слова на тему, что я могу сделать, а на что неспособна. Эти два фронта – лёгкая влюблённость и некое неприятие – создавали внутри настоящую грозу. И Максим должен был помочь мне её успокоить, разве нет?
– Так, теперь посмотри в бок, только моргай помедленнее, – Айрин направила на меня камеру телефона, чтобы сделать новое видео. Меня сняли до, теперь по плану грандиозный выход после.
– Как можно моргать медленнее?
– Взгляд загадочнее. Задумчивее.
– Хорошо, буду думать над скоростью моргания и над тем, почему на мне до сих пор бигуди, – я поворачивалась под руководством подруги, бросая быстрые взгляды на часы.
Время близилось к вечеру, Максим должен был заехать за мной через час. Но я уже была почти при полном параде: накрашенная и слегка нервничающая. Я даже не знаю, о чём говорить с ним? А что, если, я ему настолько не понравлюсь, что он решит высказать об этом в лицо, а у меня останется травма на всю жизнь и я буду как баба Лида из дома напротив?
– Ты чего так горестно вздыхаешь? – Спросила Айрин, делая глоток вина.
– Я боюсь, что от меня будет нести кошачьей мочой за километр.
***
– Есения! Ты выглядишь просто… Просто шикарно!
Максим вначале слегка стушевался, когда увидел наблюдающие за нами пары глаз, половина из которых была в бифокальных очках. Но, увидев меня, он просветлел и безо всякой пошлости осматривал сейчас с головы до ног, не скрывая своего восхищения, что невероятно льстило мне.
Кажется, участь заядлой кошатницы, прикармливающей голубей, обойдёт меня стороной.
Мы с Айрин завили волосы в крупные локоны, а потом она долго расчесывала их, создавая натуральный эффект укладки золотого Голливуда. Всунули моё тельце, откормленное на шоколадках и блинчиках с начинкой в платье с пышной юбкой до колена, которое скрывало синяки на ногах от постоянного лазанья под днища машин. Айрин притащила новые босоножки, которые купила себе на день рождения, который через две недели. Они придали мне немного роста, теперь я была по нос Максиму и тоже осматривала парня, будто видела впервые.
С ним не возникало никаких щекочущих чувств внизу живота, как с Марком Васильевичем, но определенно было спокойно, что сейчас как раз и было необходимо.
Мне нравилась его сверкающая, белоснежная улыбка, озаряющая всё вокруг и меня, будто всю жизнь он только и ждал. Максим напоминал нечто уютное и приятное. Был воплощением всех золотистых ретриверов и домашних пирогов – ничего опасного, всё знакомо. И почему мне что-то в нём не понравилось в первый день знакомства?
Он услужливо открыл мне переднюю дверцу машину, и я, не изменяя своей грациозной натуре, споткнулась о порог, чуть не влетев в крышу авто лбом.
– Осторожнее, – Максим успел одной рукой удержать мою голову, защищая от удара, а второй поддержать за руку, помогая сесть в машину без происшествий.
Мы стояли настолько близко друг другу, что я чётко различала золотистые вкрапинки в его зелёных глазах, чувствовала его дыхание. Привлекательный парень на расстоянии поцелуя от меня, а я думаю насчёт того, что хотела бы смотреть в неприступные чёрные глаза, вместо светлых и добрых.
– Спасибо, – выговорила, наконец, облизнув пересохшие губы.
Оставшись одна в салоне, почувствовала дикую скованность. Даже дискомфорт с лёгкой ноткой страха, будто готова увидеть окровавленный топор, или чей-то бюстгалтер, игриво валяющийся на заднем сидении. Или игрушку-пружинку, уж не знаю, в чём причина, но меня с детства эти «радуги» вводили в состояние благородного ужаса.
– Я заказал нам столик в итальянском ресторане, а после, перед небольшим сюрпризом, у нас будет время прогуляться и познакомиться поближе, – Максим с улыбкой посмотрел на меня и завёл машину.
Я нервно одёрнула подол платья, пряча синяки:
– Звучит как хороший план.
Почему нет курсов для девушек, которые давно не были на свиданиях? Вы только представьте, какая каша может твориться у юной леди, мало того, что неискушённой опытом в принципе, так ещё и потерявшая столько времени, выбившаяся из традиционного окружения? Запала на деспота-босса, с которым не просто не по пути, а вообще на по одному полюсу. А симпатичный парень вызывает скрытое напряжение, которое я пыталась убрать подальше, но оно проявлялось почти во всём.
Ну как можно не обращать внимание на стук в собственной машине?! Это всё равно, что игнорировать температуру у ребёнка.
– Ты слегка напряженна, – Максим нежно взял мою руку в свою ладонь, – точно, напряженна. Мне не показалось.
– Для девушки, которая давно не была на свидании, споткнуться о машину в первые же пять минут – не лучший стимул к расслаблению.
Максим рассмеялся, отпуская мою руку.
– Ты забавная, Сеня, давно не встречал таких девушек как ты.
Хотелось спросить «это каких же?», но не хотелось выглядеть кокеткой, да и он явно скажет нечто банальное до невозможности. Все они так говорили: «Ты не такая как все, Сеня», «На таких как ты женятся», «У тебя глубокий внутренний мир, глубже, чем декольте Светки, хотя казалось бы, куда глубже?», «Пятихатку верну через неделю»…
Некоторые девушки про свою молодость любят говорить, что творили много ошибок, но я переплюнула многих из них – я с ними встречалась. Откуда взяться опыту общения с мужчинами, если всё моё окружение видело Сталина, мои коллеги всегда были мне нечто средним между братьями и приятелями, а от своих бывших ухажёров я бежала, как Айрин от гусей?
Максим вытянул меня на лёгкую беседу обо всём и ни о чём, я даже почти перестала обращать внимание на раздражающий стук в машине.
Ресторан находился почти в центре и производил впечатление откровенно дорогого. Айрин сказала, что тот, кто пригласил на свидание, тот и платит. А что, если Максим не такой? Не хотелось бы тратить деньги на еду в дорогущем заведении, когда на мне всё ещё висит долг за дурацкую водительскую кепку от громкого бренда.
– Мне льстит, что на мою спутницу все оборачиваются, – тихо проговорил Максим, придерживая стул.
– Надеюсь, из-за этого с их спутницами мне не нужно будет выяснять отношения.
– Это моё любимое заведение, если ты позволишь, я сделаю заказ на свой вкус, – Максим сел напротив и заглянул мне в глаза.
Конечно, не против. Звучит так, будто платит всё-таки он. Правда, я люблю много поесть, но сама бы стеснялась заказать, всё что утроба моя ненасытная пожелает, так что – дерзай, мой светлый рыцарь.
Сначала я шипела на Айрин, что она нарядила меня чересчур броско и претензионно, мне было бы привычнее в джинсах и футболке, но сейчас я даже радовалась настойчивости подруги: на фоне девушек в заведении я выглядела даже скромно.
– Как так получилось, что такая хрупкая девушка оказалась в центре сугубо мужской профессии?
– Только не говори, что девушкам там не место, – вложила всё самообладание в слова, чтобы не показаться резкой. Надо же, полоснул прямо по больному.
– Нет, нисколько, – Максим засмеялся, – я верю, что девушки во многом лучше мужчин. Даже в вождении. Вы гораздо более аккуратны и внимательны.
– Отступление засчитано, – в тон пошутила я.
– Фу-х, боялся, не выкручусь. Так что же?
– Думаю, помог случай…
За лёгкими закусками в ожидании стейков рассказала обрезанную историю о Семиохине и его доброте, он в свою очередь рассказал о службе в армии, о том, как потом его рекомендовали в службу безопасности бывшего криминального авторитета, который сейчас идёт по слаженной дороге законности.
Мне даже не приходилось задавать вопросов, Максим рассказывал о своей жизни с такой же лёгкостью, как обаял всех официанток вокруг и девушек за соседними столиками. Вырос у тёти, отца не знал, после школы пошёл в армию в пограничных войсках, а потом отучился на заочном. Мечтал о приюте для животных – уж очень любил собак. Но для этого надо было много денег, ведь предприятие -то не особо коммерческое.
Ему удалось меня рассмешить, на душе полегчало. Жизнь не заканчивается на словах начальства о том, что они только планируют от меня избавиться. Всё до сих пор в моих руках. Главное – не облажаться. Да и мир не крутится вокруг работы.
Когда принесли стейки из мраморной говядины, я растаяла окончательно.
– Мне нравится, как ты мурлычешь, – улыбнулся Максим над бокалом воды.
– Что, прости?
– Ты умеешь наслаждаться жизнью, Сеня, и это видно. Ты, когда тебе вкусно, мурлычешь как кошка, прикрывая глаза.
– О, господи, извини, – схватила салфетку, промокнуть губы, – не думала, что настолько могу потерять контроль. Но стейк шикарен! Готова променять лучшую подругу на пожизненный запас.
