Текст книги "Комиссар Его Величества (сборник)"
Автор книги: Дункан Кайл
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)
Я повернулся, и ствол ружья тут же переместился и мою сторону. Мужчина был настоящим великаном, мне не доводилось видеть таких ни разу в жизни. Огромная широкополая шляпа прикрывала ею голову. Нас разделяло около двадцати футов. Я пошел навстречу, не совсем представляя себе, что делать дальше.
– Ты... выходи! – повелительно произнес человек, не отрывая от меня взгляда.
– Надо выйти, Джейн.
– Я новая хозяйка Стринджер Стейшн, – скачала Джейн и шагнула вперед.
Мизансцена изменилась мгновенно: великан бросил ружье, стащил шляпу с головы и стоял, смущенно потупясь, комкая ее в руках.
– Я извиняюсь, мисас, – снова и снова повторял он.
– Кто ты такой? – спросила Джейн в лучшем армейском стиле. – И что ты делаешь на моей земле?
– Билли, – пролепетал он.
– Повтори. Более отчетливо.
– Билли Одна Шляпа, – как можно яснее произнес он.
– Почему ты здесь?
– Я туг живу, мисас.
Джейн обернулась в мою сторону и кивнула: Стейнби, кажется, говорил про какого-то аборигена.
– Ты что-то вроде управляющего? – уже мягче задала вопрос Джейн.
– Да, мисас.
Джейн сделала шаг вперед и протянула ему руку:
– Вы хорошо помогали миссис Грин, я слышала. Надеюсь, будете так же помогать и мне?
Это был момент, достойный кисти великого художника: гордая белая девушка и абориген-великан пожимают друг другу руки.
– Здравствуйте, мисас, рад встретить вас на Стринджер Стейшн.
– Я чужеземка и совсем ничего не знаю о ферме.
– Добро пожаловать, мисас. Ваш муж тоже. – Он смотрел на нее, покачивая головой.
Я засмеялся, а Джейн улыбнулась и уточнила:
– Это не мой муж. Билли.
– Я что-то вроде полиции, – пояснил я.
– Что произошло в доме? – поинтересовалась Джейн.
– Расскажите, только не здесь, на солнцепеке. Давайте зайдем в дом и приготовим чай, – предложил я.
Металлический чайник был изрядно помят, но дырок в нем не обнаружили, баллон с газом, хранящийся в специальной кладке, тоже уцелел. Пока закипала вода, Джейн расспрашивала аборигена о его семье. Я отправился на поиски чашек и нашел лишь старые, покрытые пятнами металлические кружки, – от всего, что бьется, остались одни черепки.
– Кто это сделал и когда? – спросил я, приступая к чаепитию. Как и все люди его племени, Билли был застенчив и малоразговорчив. И не сразу нам удалось расшевелить его.
– Четверо на самолете, – он показал на небо, – оттуда. Сломали дверь, прошли через дом, все поломали.
Я подумал, что, может быть, и сам Билли с приятелями-аборигенами однажды забрались сюда в поисках спиртного и, ничего не найдя, пришли в ярость, все разгромив. Они любители заглянуть в бутылку. Но я ошибся.
– Били меня, жену, двух мальчиков, – продолжал Билли.
– Били тебя? Почему?
– Старался остановить их. Они сказали – прочь. Повалили на землю и били.
– Когда же это случилось?
– Три недели...
– Кто они? – спросила Джейн.
Билли пожал плечами:
– Ты их не знаешь?
– Незнакомцы, – лаконично ответил Билли.
Абориген оказался человеком спокойным, по-английски говорил только в случае крайней необходимости. Ныне в Австралии аборигены входят даже в состав правительства, есть они и в милиции и среди спортсменов, но это с недавнего времени. Попадаются и такие, которые выступают против белых, не принимая их в силу своих традиций.
Я начал задавать вопросы, будто полицейский: попросил описать мужчин, цвет самолета и т. д.
Джейн же интересовало, что им было нужно в Стринджер Стейшн.
Билли не знал.
– Может быть, все же спиртное? – предположил я.
– Нет, – покачал головой Билли.
Были ли они здесь когда-нибудь раньше? Нет. С тех пор, как учинили разгром, – тоже нет.
Отложив беседу, мы решили заняться делами, в данный момент более необходимыми.
– Генератор, Билли?
Тот показал мне на одно из стоящих рядом сооружений. Обнаружился в нем и древний американский дизель с пустым баком, следовательно, бесполезный. По счастью, в сарае оказался запас топлива, и после того, как я влил в дизель несколько галлонов горючего, он сразу же с готовностью заработал, к моей великой радости, – крутить вручную старый дизель при такой жаре не слишком-то весело. Ветряной насос, лопасти которого свободно вращались, обещал набрать большую емкость воды.
Казалось, все оставалось в рабочем состоянии. Я пошел доложить об этом хозяйке, которая пыталась навести хоть какой-то порядок в доме.
– Загадочно, – сказала Джейн. И наморщила лоб.
– Загадочно?
– Вы так не думаете?
– Вы имеете в виду место, или страну, или дом, или что-то еще?
– Все в порядке, сказали вы? – Джейн посмотрела на меня, – Все в порядке, за исключением дома. Генератор работает, вода есть, а здесь все разрушено.
– Есть и нечто более загадочное.
– Что именно?
Я предложил Джейн выйти из дома.
– Посмотрите вокруг.
Джейн послушно огляделась.
– Что видите?
– Вы прекрасно знаете что. Старые, облупленные строения, сломанные заборы, дикие стада скота.
– Стада всегда бегают свободно, Джейн.
– Ну, ладно; – Джейн сложила руки на груди. – В чем же проблема?
– Эта ферма может приносить очень большой доход, – пояснил я. – Две тысячи долларов, по меньшей мере.
Возможно, такие деньги и можно было выручить, если бы за фермой был соответствующий уход. Может быть. Позже мы это проверим. А пока я отправился осматривать постройки. В обитом жестью сарае, где было жарче, чем в духовке, я обнаружил грузовик, включил мотор, и старая «тойота», заурчав, завелась.
Выключив его, я пошел дальше и обнаружил кладовую для продуктов, но сейчас там хранилось лишь немного маиса. Вполне возможно, Мэри Эллен держала кур, которые, как я полагаю, разбежались, поскольку в металлической сетке было больше дыр, чем самой сетки. Ни ограды, ни кур и, естественно, ни яиц.
В четырех-пяти сотнях ярдов от дома стоял трейлер. Я решил, что люди, которые стоят и сидят в тени баобаба неподалеку от трейлера, вероятно, семья Билли. Они что-то оживленно обсуждали, активно жестикулируя. Скорее всего нас: новую мисас, которая выглядела очень самоуверенно, и ее прирученного мужчину. Я сначала решил подойти, взяв с собой Билли, чтобы получить побольше информации, но передумал. Было слишком жарко идти пешком, но не менее жарко и ехать на машине. Завтра утром можно будет предпринять такую поездку. Рано утром.
А сейчас я открыл следующую дверь. Открыл – это легко сказать. Старая амбарная дверь еле держалась на перекосившихся петлях, и с меня уже сходил седьмой пот, пока я приподнимал, а потом толкал ее внутрь. За дверью оказалась часовня – старая молельня с двумя грубыми скамьями и алтарем, на стене – изображения Христа и Девы Марии, на аналое – Библия. Несмотря на сплошную пыль вокруг, появилось ощущение умиротворенности, какое возникает в пустых церквах. Мысленно я представил себе пожилую леди и престарелого священника и ту нехитрую службу, которую он должен был служить во время своих редких визитов сюда.
Это было умилительно. Выйдя из часовни и обойдя вокруг здания, я увидел то, что тронуло меня еще больше.
– Тут могилы.
Пока меня не было, Джейн разыскала лестницу, приставила к стене дома и, забравшись на нее, осматривала в бинокль окрестности. Жара наконец начала понемногу спадать.
– Покажите мне, – попросила Джейн.
Могилы было три, расположенных позади часовни под сенью огромного камня, возвышавшегося позади них на десять или двенадцать футов.
– Мэри Эллен Эммет, – прочла Джейн, стоя на коленях перед небольшим холмиком, обложенным плоскими камнями. В головах стоял деревянный крест, на котором написано имя и дата смерти, рядом – черепки керамического горшка, из которого торчало два сухих стебелька, бывших когда-то цветами.
БИЛЛ СТРИНДЖЕР
любимый муж Мэри Эллен
умер второго ноября 1923 года
на 40-м году жизни
Это был человек, выигравший Стринджер Стейшн. Не то разоренное, опустевшее место, которое мы увидели сейчас, а ферму Стринджер Стейшн, какой она была шестьдесят лет назад, с новыми, радующими взгляд постройками. Человек, который выиграл ферму в игру ту-ап. На следующей могиле тоже лежал камень, но более крупный, уже начавший по краям разрушаться. Надпись, сделанная золотыми буквами, гласила:
Священной памяти Джона Джозефа Грина – возлюбленного мужа Мэри Эллен Грин, умершего в сентябре 1971 года в возрасте 76 лет.
Могилу обрамляли продолговатые черные камни. Все это навевало грусть.
* * *
Солнце на этой географической широте садится очень быстро, и сразу после шести часов вечера мы плотно закрыли ставни, повесив на окна противомоскитные сетки, и занялись приготовлением обеда из того скудного ассортимента продуктов, которые оставил нам Стейнби.
– Интересно, какую пищу готовила себе Мэри Эллен? – спросила Джейн.
– Тушеное мясо и дампер [5]5
Дампер – пресная лепешка, испеченная в золе.
[Закрыть] или свежее мясо со своей фермы.
– Что такое дампер?
– Вид хлеба, который можно приготовить в били [6]6
Били – походный котелок.
[Закрыть].
О били Джейн уже знала, но она задала мне еще массу других вопросов о жизни на таких вот отдаленных фермах. Я ответил, на какие только смог. Вырос я в городе, и, хотя часто ходил в пешие походы, образ жизни на таких фермах был мне тоже не слишком-то известен.
После ужина Джейн решила заняться составлением генеалогического древа своей семьи, и мы сели за расшатанный стол на таких же расшатанных стульях.
– Представьте, прожить шестьдесят лет на одном месте, – задумчиво проговорила Джейн.
– Да, в аду и то веселее.
– О, как вы можете!
– В конце концов, тал: хоть есть компания. Есть с кем поговорить, – защищаясь, ответил я.
– У нее был супруг, насколько вы помнить. Здесь.
– Да. Даже целых два. И жизнь, которая с готовностью как бы говорила им: «Добро пожаловать».
– Вы считаете, они не были счастливы? – с огорчением в голосе спросила Джейн. Она хотела, чтобы люди, лежавшие там, возле часовни, были при жизни счастливы. – Представьте себе, они привыкли к этому месту. У людей так бывает, – продолжала она упорствовать.
– А вы не думаете, что здесь можно заскучать? Шестьдесят тоскливых лет на одном и том же месте. Господи, подумать только! У нее было столько денег, Джейн. Да эта ферма. Все ее. Если бы она вдруг захотела жить в Перте или Париже, не важно где, она могла бы уехать туда. Но она оставалась. QED [7]7
QED (Quod erad demonstrandum) (лат.) – «Что и требовалось доказать».
[Закрыть]. Хотя, может быть, но он не хотел жить в Перте...
Сняв закипевший чайник, я протянул Джейн кружку горячего крепкого чая.
– Попейте.
Джейн опустошила полкружки.
– Вы хоть когда-нибудь видели ее?
В ответ – отрицательный жест.
– Тогда выбросьте из головы нею эту романтическую чепуху. Она не ближе нам, чем капитан Кук.
– И все-таки...
– А мы сами сейчас так далеко ото всех, что у нас нет даже радио.
Что вернуло ее наконец из романтических грез на землю. Несколько мгновений она пристально смотрела на меня, потом бодро сказала:
– Давайте поищем другой чайник, этот скоро развалится, а в едь мистер Стейнби появится только через пять дней.
– Стейнби – это хорошо. А вот что нам делать, если снова появятся те?
– Вы думаете, это возможно?
Я пожал плечами:
– Зачем они прилетали сюда?
– Наверное, посмотреть, нельзя ли что-нибудь украсть. Если они это уже нашли и взяли, мы все равно никогда не узнаем, что именно. Зачем же им снова возвращаться?
– Вы необычная женщина. – Я рассмеялся.
– Почему?
– У людей существует общая нормальная реакция на любое вторжение. Они дрожат от страха, особенно женщины. Это же преступление против человека!
– Против мужчин?
– Против человечества в целом, включая и женщин? Вас это не бросает в дрожь?
– Это же мой дом.
– Теперь ваш.
– Да, но это не мой дом. Может быть, в этом дело?
– Может быть.
– И все же вы считаете, они вернутся? – настаивала Джейн.
– Или вернутся, или они собираются сделать что-то другое.
– Что вы имеете в виду?
– Послушайте, мы здесь оторваны от мира. Да, сравнительно недалеко находится Бурке, там есть все службы: врачи, прилетающие на вертолетах, полиция. Если происходит что-то серьезное, они быстро оказываются на месте. Но мы не сможем их вызвать. Нет связи.
– Итак, если они вернутся?..
– Вокруг нас восемьдесят с лишним квадратных миль, а мы – как иголка в сене. Остается надеяться, что никто не появится в ближайшие несколько дней.
– И все-таки я не вижу причины, из-за которой им понадобится сюда возвращаться, – продолжала настаивать Джейн. – Здесь нет ничего такого...
– Неверно, – ответил я и сам поразился своей мысли. – Здесь есть мы.
Глава 5Во второй спальне мы не обнаружили никаких тюфяков – ни распотрошенных, ни целых. Комната была маленькой, в ней стояла только узкая армейская кровать с пружинной сеткой, покрытой старинным домотканым пледом, да висело изображение Девы Марии. По всей видимости здесь спал отец Нейсмиш во время своих визитов. Плед укладывался прямо на сетку и, вероятно, был как раз тем тюфяком, который устраивал отца Нейсмиша, привыкшего спать на одеяле под звездами.
Распотрошенные тюфяки мы выбросили за дверь с намерением сжечь их на следующий день, а Джейн решила последовать примеру отца Нейсмиша и постелила себе плед.
При всей первобытности ночлега спал я отлично, и Джейн сказала, что тоже хорошо выспалась.
Было шесть утра, и температура, по моему предположению – барометр-термометр неизвестные тоже разбили, – пока не поднялась выше двадцати трех градусов по Цельсию. Джейн стала кипятить воду, я отправился за машиной. Старый мотор завелся сразу же, едва я добавил топлива. Мы не собирались далеко отъезжать, ведь здесь надо быть очень осторожным. Всегда. Итак, я залил бак и подъехал за Джейн к самым дверям дома. Она уже протягивала мне чашку чая и бисквит. Две минуты ушло на завтрак, и мы тронулись в путь. За рулем сидела Джейн.
– Может, нам стоит заехать за Билли, чтобы он посоветовал нам, с чего начать? – предложил я.
– Пусть поспит, – ответила Джейн. – Я просто хочу немного познакомиться с окрестностями. Детали изучим позднее.
Все механизмы старушки «тойоты» скрежетали и громыхали, хотя Джейн очень осторожно вела ее по твердой земле. Но первое наше открытие относилось не к фермерству, а к авиации. Мы обнаружили вдруг самолет, летящий высоко в небе в направлении, параллельном нашему движению. Утреннее солнце отражалось от его серебристого корпуса. В ярко-синем прозрачном воздухе безоблачного неба самолет, должно быть, на высоте около девяти тысяч футов, был отчетливо виден.
– Интересно... – сказала Джейн.
– Что интересно?
– Самолет. Вы узнаете его?
Я с недоумением взглянул на нее:
– Нет.
– Отличительные знаки его очень необычны. Это старый скоростной «лайтнинг».
– Какой-какой?
– Американский. Ну, еще времен Второй мировой войны. Двухмоторный, два лонжерона хвостовой формы. Видите их?
– Я их вижу, но вы-то откуда все это знаете?
– Это одна из самых известных моделей, – засмеялась Джейн. – Когда-то они меня интересовали, самолеты.
Я с сомнением посмотрел на нее:
– Со времен Второй мировой? Прошло больше сорока лет, к ним... трудно достать детали.
– Что он все-таки здесь делает, в этом месте? – взволнованно спрашивала Джейн, в то время как самолет, покачивая элегантными крыльями, начал разворачиваться.
– Следите за дорогой, капитан, – посоветовал я, – а за самолетом буду наблюдать я.
Самолет развернулся и исчез из поля зрения, но, спустя секунды, пролетел вдруг над нами с таким страшным грохотом, что мы инстинктивно вжали головы в плечи. Взблеснув на солнце, он взмыл вверх и опять исчез.
– Странно, – протянула Джейн.
– Что именно?
– Вы заметили какие-нибудь особенности?
– Честно говоря, нет.
– Серебристо-алюминиевый цвет, – продолжила Джейн. – Нет ни знаков отличия, ни маркировки, ни наут.
– Что такое «наут»?
– В тех местах, откуда я приехала, – ответила Джейн, не сводя с меня глаз, – это означает «ничего».
– Обсудим.
Джейн засмеялась:
– Слава Богу, экзамены закончились!
Если бы мы знали, что они только начинаются!
* * *
Мы продолжили свой путь. Земля в этом месте оказалась необычной. Ровная и плоская на первый взгляд, на самом деле она оказалась неровной и бугристой. Я подумал, что ее можно сравнить с лицом пожилой женщины, кажущимся издалека гладким, а вблизи – изборожденным морщинами. По моим предположениям, глубина попадавшихся впадин не составляла и пятидесяти футов, но при необходимости в них можно было бы довольно комфортно разместить и целую армию. Наша «тойота» то поднималась, то скользила вниз по бороздам, расположенным подобно клеткам кроссворда. На дне канав виднелись русла ручьев, протекавших в сезон дождей.
– Но где же вода? – спросила Джейн.
– Полагаю, в траве. Здесь очень много травы. Правда, не как на ваших английских лугах. В это время года она жухнет и высыхает, но привыкший к жаре скот отлично пасется на ней.
– И ничего не вырастает, кроме этого вот животного! – Джейн кивнула на оказавшуюся вблизи машины корову, которая резко обернулась на шум и, поспешно взобравшись на холм, исчезла из виду.
– Очень проворная!
– И совсем не жирная, – добавила Джейн.
Она, конечно, ничего не знала о жизни домашнего скота, как, впрочем, и я, но уже начала ломать себе над этим голову. Домашние животные на Стринджер Стейшн были как на подбор стройными и поджарыми, быстрыми на ноги, с чуткими ноздрями. Они уже издалека видели наше приближение и стремглав уносились прочь: очевидно, они не привыкли медленно пережевывать жвачку, равнодушно глядя перед собой.
– В Австралии клеймят коров или это делают только на Диком Западе? – поинтересовалась Джейн.
Мне припомнилась реклама пива в Перте: шестеро потных мужчин ставят тавро на одного теленка, а потом открывают шесть холодных банок пива.
– Да, они клейменые.
– А здесь – нет. – Джейн уже успела и это разглядеть своим дотошным взглядом. – По крайней мере, я еще не видела ни на одной такого клейма.
Лично мне это было безразлично – я ведь не торговец скотом. Но, присмотревшись, понял, что она права.
– Неклейменые называются чистошкурными, – пояснил я.
– На них и не будут ставить клеймо?
– Как я понимаю, вы совершенно законно этим интересуетесь. Выжигание клейма происходит раз в году. Собираете свой скот и помечаете его, пока это не сделал вместо вас сосед. Это даже считается здесь региональным видом спорта и обеспечивает определенных людей работой.
– Разве здесь нет заборов?
– В Австралии, леди, есть заборы всех видов, некоторые из них тянутся на полторы тысячи миль, некоторые – лишь на тысячу.
– А некоторые, – добавила она, – вообще никуда негодные.
Снова справедливое замечание. Мы ехали вдоль границы владений, проходящей чуть левее от нас: покосившийся, ржавый забор с громадными дырами в слабо натянутой сетке.
– Немного запущен, – заметил я.
– И совсем обветшал. За годы и годы!
– Удивляюсь, как еще здесь уцелел какой-то скот. Вероятно, соседи – очень честные люди.
Развернув машину, мы отправились обратно, некоторое время ехали молча, потом Джейн спросила:
– А где всему этому можно научиться?
– Вы хотите сказать, фермерству?
Джейн кивнула.
– Есть хороший сельскохозяйственный колледж. Но не торопитесь. Вы только одним глазком взглянули и уже собираетесь забросить свою карьеру. Не будьте такой импульсивной.
– Я хозяйка этого места и чувствую ответственность за него, – сказала она.
– Факты свидетельствуют...
– Мне тридцать. Я знакома с жизнью, спасибо.
– В Австралии сельское хозяйство очень разнообразное. Здесь выращивают все, начиная от бананов и кончая крупным рогатым скотом. Проблема в том, чтобы найти сегодня покупателя на все это изобилие товара, когда англичане входят в Общий рынок. Мы торгуем с арабами и нашими новыми друзьями – японцами, но они не могут купить столько, сколько мы можем продать. Результат – пожалуйста, налицо.
– Накопление, – пожала она плечами.
– Реки вина и горы пшеницы в Европе. А здесь – банкротство. У нас есть фермеры, которые ходят пешком, потому что не могут заплатить за проезд. Вам, несомненно, выпала удача – досталась ферма. Но сумейте правильно распорядиться этим наследством.
– Я верю в свою удачу и ферму.
– Позвольте предположить, что произойдет, – попросил я слова. – Послушайтесь опытного искателя счастья. Вы потратите уйму денег на восстановление заборов и откорм скота, но это будет как вода в песок, – всего недостаточно. Возьмете заем у мистера Черрибла из банка «Беневолент», и он назначит вам двадцать процентов. Вы попадете в тупик, будете полумертвой от работы, а когда прогорите, банк лишит вас права пользования землей и отберет эти угодья. Прощай, наследство!..
– Что это с вами? Вчера вы не были столь энергичны в своих выводах.
– Я отлично себя чувствую. Слишком много впечатлений. Пастбища, коровы, овцы...
– Дело не в этом, – мрачно ответила Джейн, – а в вашем боссе. Он хочет, чтобы я продала ферму, и вы стараетесь меня в этом убедить.
Я вспомнил о Миллере Банбери и стал размышлять над своими словами. Каждое из них было истинной правдой. Даже знающие и опытные люди уперлись бы в стену – люди, знакомые с землей и местным климатом. Джейн Стратт, поддавшаяся всего лишь первому впечатлению, не знает ничего ни о работе, ни о жизни в Австралии. Она недостаточно образована и морально не подготовлена к подобному труду. Физически не подготовлена к нашему климату и абсолютно не представляет, что за жизнь ее здесь ожидает.
– Забавно, – сказал я. – Но Миллер Банбери, как ни странно, – хотя это последнее, чего он желал бы, – может оказать вам добрую услугу.
– Давайте, – предложила Джейн, словно не замечая моих слов, – остановим машину и побежим наперегонки вон до того гребня. И обратно.
– Мне не надо ничего вам доказывать, вы сами убедитесь вскоре, – сопротивлялся я.
– Думаю, надо. Выходите же!
Кондиционированный воздух в машине – естественный душный снаружи. Жара. Бежать примерно с милю. Безумие! Джейн уже вышла из машины. Пусть бежит, а я медленно побреду сзади, ощущая, как пот ручьями стекает по телу. Тут даже негде укрыться. Внезапно я услышал ее крик и поднял голову. Джейн мчалась назад ко мне, а в нескольких ярдах позади, угрожающе выставив рога, за ней гналась корова. Потом корова приостановилась, не спуская глаз с девушки. Джейн тоже слегка замедлила бег, вытирая лицо и часто оглядываясь через плечо.
– Господи, да это даже не бык! – с раздражением произнесла она.
– Она опаснее, чем парень.
– Корова?
– Своего рода... женщина. К тому же у нее теленок.
Джейн окинула меня хмурым взглядом – действительно хмурым – и быстро забралась в машину. Корова наблюдала, как мы проезжали мимо, и ни на миллиметр не посторонилась. Оглянувшись назад, я увидел, как она удовлетворенно помахивает хвостом.
– Эти животные очень независимые, – объяснил я.
Джейн усмехнулась:
– Вроде меня?.. Вопрос состоит в том, правильно или нет то, чего я хочу? Продать ферму, получить деньги и вернуться обратно на службу ее величества. Это один вариант. Или – как вы мне тут изобразили – стать должником банка...
– Мне сдается, один вариант привлекательнее другого.
– Еще увидим! – воскликнула она, опять не замечая иронии. – Эй, посмотрите-ка вон туда!
Я обернулся на ее жест.
* * *
Это оказался круглый бассейн около ста метров в диаметре. Сейчас в нем воды было немного, но след на берегу свидетельствовал, что в сезон дождей она поднималась довольно высоко. От водной глади отражались солнечные лучи.
– Подобная штука, – сказал я, – должна добавить к общей цене фермы еще несколько сот долларов.
– Как красиво! – воскликнула Джейн.
– Смотрите не продешевите, капитан Стратт.
– Очень красиво! – Опять не обращая внимания на мои слова, повторяла Джейн. – Как вы считаете, это естественный водоем?
Мы подошли ближе. Бассейн оказался ни естественным, ни новым, но был сработан на совесть. Внимательно приглядевшись, мы увидели, что самая высокая отметка уровня воды находится на высоте около двадцати футов от сегодняшнего, и насыпь, напоминающая плотину, выглядела очень основательной: земляной вал приблизительно пятьдесят ярдов в длину и тридцать футов в высоту, затвердевший под лучами солнца. И хотя миллионы трещинок испещряли его поверхность, они не приносили никакого вреда: утечки воды не было.
– По-моему, это очень ценная недвижимость, – заметила Джейн.
– Я уже сказал вам об этом.
– И как же они это соорудили?
– Я как раз собирался спросить у вас о технических мелочах.
Джейн своим инженерным глазом окинула водоем.
– В Англии в 1840 – 1850 годах существовали громадные артели чернорабочих из ирландцев, которые возводили железнодорожные насыпи. Это сооружение отдаленно напоминает плотину.
– В Австралии подобные сооружения строили каторжники.
– Каторжники не могли сделать эту плотину!
– Согласен.
– Но в таком случае кто? – простодушно спросила она. – Может быть, аборигены?
– Вряд ли.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
Джейн прошлась вдоль плотины, внимательно разглядывая ее.
– Мы рассуждаем, как дилетанты, – произнесла она минуту спустя. – Это сделано машиной.
– Вы имеете в виду – бульдозером?
– Может быть, какой-то черпалкой.
– Джейн, послушайте! Это место, этот клочок земли, на котором мы сейчас стоим, отовсюду настолько удален, что в равной степени можно удивляться всему, в том числе и бассейну, вырытому бульдозером в центре Земли.
– И все-таки... Джон, постойте!
Меня это не остановило.
– Перт – самый отдаленный город мира. Ближайший к нам город – Аделаида, между ними тысяча двести миль. Сейчас мы на тысячу миль севернее Перта и на чертовски большом расстоянии даже от Кунунурры. А вы толкуете тут о каких-то бульдозерах!
– Был здесь бульдозер, – настаивала она. – Спорим?
– По средним австралийским стандартам, я не слишком азартный человек. Но...
– Вы можете позволить себе потерять сотню долларов? – хитро произнесла Джейн.
– Согласен на пять, – ответил я. – Если вы можете себе позволить потерять их, то я с удовольствием позволю себе их приобрести. – Жара нарастала, солнце обжигало плечи. – Куплю себе холодного пива и, может быть, угощу вас.
Джейн протянула руку:
– Пять долларов, так?
– Да нет, пять сотен! Бульдозеры! – уточнил я, искренне рассмеявшись.
Итак, мы заключили пари. По моим предположениям, ближайший бульдозер находился не менее чем в ста милях отсюда, где-то возле реки Орд или в Кунунурре. Перевезти его сюда очень трудно и дорого. Но вода, несомненно, представляла ценность.
– Я, конечно, не уверен, но возможно, именно вода не позволяет вашим стадам разбегаться. Холодная вода в доступном месте.
Джейн скорчила гримаску, спросила:
– Как по-вашему, другие животные тоже здесь пьют: кенгуру и так далее?
– Все, включая змей. Края плотины могут оказаться и за домом.
– А я хотела поплавать.
– Некоторые из них тоже плавают, – мрачно заметил я.
Мы отправились в обратный путь. Утро было в самом разгаре, и Джейн с удовольствием оглядывала окрестности. Пока ехал к часа два, молчали, посматривая по сторонам.
Подъезжая наконец к дому, Джейн отпустила рычаг, успокоив тем самым рычащую машину, и спросила:
– Ну, каково ваше мнение?
– По-моему, в первую очередь вам надо выключить кондиционер, иначе через тридцать секунд батарея сядет. Никогда не забывайте делать это.
– Хорошо. Так что вы все-таки скажете?
– У меня недостаточно знаний, чтобы составить какое-то мнение.
– Не портите мне настроение!
– Ну ладно. Как мне кажется, ферма Стринджер Стейшн, может быть очень давно, была классным местом.
– Это значит хорошим? Но я чувствую, что так будет опять! – с некоторым превосходством говорила Джейн.
На ленч мы открыли консервы, сделали салат и чай. Потом я вытаскивал из дома всякий хлам и сломанные вещи.
– Нет. Нет, не это, и это тоже нет, – то и дело повторяла мне Джейн.
Особенно в отношении личных вещей. На мое предложение выбросить весь накопившийся хлам, Джейн возразила:
– Но это единственная возможность хотя бы немного узнать мне Мэри Эллен! Если мы все выбросим, от нее ничего не останется.
Поэтому все ветхие вышитые картинки снова вернулись в грубо сколоченные шкатулки и коробку с принадлежностями для рукоделия. Мэри Эллен не обладала талантом художника или дизайнера, но умелой и аккуратной мастерицей несомненно была. Очевидно, с удовольствием занималась вышиванием – да и что было еще делать на Стринджер Стейшн в течение двадцати тысяч длинных вечеров? В рисунках, как правило, она оставляла свои воспоминания.
– Посмотрите! – воскликнула Джейн, протягивая мне кусок полотна.
– Что это?
– Трактир в Торнтрне, откуда мы все родом. Все точно, хотя Мэри Эллен видела его в последний раз, когда ей исполнилось двадцать лет.
– Ностальгия – сильное чувство.
– М-м-м, – пробормотала Джейн. – Интересно!
– Что?
– Насколько я помню, этот трактир называется «Грин Мен». Хотя, возможно, в ее времена название было совсем другим и изменилось уже позднее.
Пока Джейн разбиралась с рукоделием, я продолжал выносить сломанные стулья и другие покореженные предметы. Некоторые вещи вполне можно было бы отремонтировать. Но неизвестные, посетившие Стринджер Стейшн, очень постарались, были жестоки и настойчивы. Размышляя подобным образом, я не обращал внимания на слова Джейн, полагая, что она разговаривает сама с собой. Старьевщики в Перте могли бы склеить кое-какие деревянные детали, а потом продать какие-то по довольно высокой цене как раритеты эпохи короля Эдуарда или королевы Виктории. Когда гостиная обрела если и не идеальный вид и носила следы нашей недавней уборки, я вдруг подумал: интересно, а где находится в настоящий момент управляющий Билли Одна Шляпа? И тут же уколол Джейн:
– Ваши служащие избегают вас.
– Должно быть, они видели, как мы утром уезжали, – резонно ответила она.
– А также и то, как мы вернулись часа полтора назад.
– Да, любопытно, чем занимается этот Билли.
– Полагаю, ничем.
– А я полагаю, что он помогал Мэри Эллен, – сердито ответила Джейн.
– Возможно.
– И до самого конца ухаживал за ней.
– Может быть.
– Мне он показался неплохим человеком. Конечно, я не слишком-то много знаю аборигенов, но...
– Мне он тоже показался хорошим человеком, хотя я тоже не много знаю о них. Хочу предупредить вас – я юрист.
– Юрист, которого интересует Билли Одна Шляпа? Почему?
– Меня мучает мысль. Когда я вновь услышу бормотание Билли, возможно, она исчезнет.
– Поэтому давайте пойдем и повидаемся с ним, – предложила Джейн. Сложив вышивку в коробку, она направилась к двери.
– Шляпа, – напомнил я.
Джейн подняла ее с пола. Шляпа была с плоской тульей и широкими полями. Примерив, Джейн посмотрелась в зеркало.
– Я похожа на Джона Уэйна.
– Скорее на Джека Ячменное Зерно. – Я покачал головой и едва успел увернуться от пролетевшего мимо ботинка.
Джейн рассмеялась. Я следом за ней тоже. Это было, как мне показалось, довольно опасное состояние для двух тридцатилетних холостяков.
После этого мы долго не смеялись.
