355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дуглас Орджилл » Волки севера » Текст книги (страница 14)
Волки севера
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 14:12

Текст книги "Волки севера"


Автор книги: Дуглас Орджилл



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– Приготовь это, – сказал он, указывая дулом на убитую газель. – И постарайся добыть молоко. Оно поможет малышу. Сейчас пора молиться.

Он опустился на колени лицом к далекому городу на темнеющем востоке.

– Во имя Бога милосердного… – начал он.

Глава 20

Хотя Бисби старался ехать под прикрытием хребта, было ясно, что чукчи заметили их и пустились в погоню. Как только хребет перешел в плоскую снежную равнину, он заметил упряжку чукчей, двигающуюся параллельно им на расстоянии в четверть мили. Бисби внимательно посмотрел на упряжку, хотя в темноте арктического утра было трудно различить что-либо, кроме снежного бурана. В сани был запряжен один олень, видимо, тот, которого они видели. Значит, один олень и в санях четверо мужчин против двух оленей и трех мужчин. Если бы все было так просто, то чукчи не имели бы ни малейших шансов. Но Валентина… она не могла гнать оленей, чтобы те бежали с нужной скоростью. Бисби оглянулся и чуть придержал упряжку. Между санями образовался большой просвет, и чукчи, как волки, уже свернули и устремились наперерез, чтобы отрезать вторую упряжку. Когда Бисби замедлил ход, чукчи сразу свернули в сторону. Он знал, почему. Пока он здесь, они будут осторожны. Они помнят об автомате. Ему пришла в голову мысль передать автомат Стовину или Дайане. Они могли бы припугнуть чукчей, может, даже попали бы в кого-нибудь. Нет, нельзя. Риск слишком велик. У них осталось в магазине всего двенадцать патронов, и они все могут пригодиться. К тому же, не следует забывать и о Волкове. Русский вряд ли равнодушно отнесется к тем, кто будет стрелять в людей, которых он назвал советскими гражданами. В Уэлене, вероятно, есть органы милиции. Так что Волков немедленно доложит о случившемся. Он неплохой мужик, подумал Бисби, но он с головы до ног человек КГБ.

Постепенно ландшафт изменился и перестал быть плоским и монотонным. Теперь они ехали вдоль береговых утесов Берингова пролива. Перед ними возвышались темные горы высотой в две с половиной тысячи футов. Вершины гор были окутаны туманом. Бисби оглянулся в двадцатый раз. И не поверил глазам. Чукчи исчезли. Еще совсем недавно они были в трех четвертях мили позади Валентины. А теперь равнина была пустынна. Бисби с трудом сдерживал радость. Он понимал, что еще ничего не кончилось. Чукчи охотники. Они так легко не расстанутся с добычей. Особенно после такой погони. Что они задумали? Конечно, они знают эти края. А он… ему останется только следовать вдоль береговой линии и надеяться на лучшее. Вероятно, они решили срезать путь и напасть на него неожиданно. Но где именно? Он выругался, жалея об отсутствии хорошей карты. Есть ли у них оружие? Вряд ли. Они хорошие стрелки, и если бы они могли, они давно бы стреляли. Значит, они задумали что-то другое.

Через несколько минут у него появилась возможность выяснить намерения чукчей. Дорога свернула вглубь материка и теперь они ехали вдоль сплошной линии скалистых утесов. Бисби остановил упряжку возле одного из них и пошел к упряжке Валентины.

– Оставайтесь в санях все, кроме Григория, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты пошел со мной, и мы посмотрим, что задумали эти ублюдки.

Волков молча смотрел на него. На его лице отразилось сомнение. Бисби был настойчив.

– Ты же видел, что они преследуют нас?

Волков неохотно кивнул.

– Не думаешь же ты, что они хотели уплатить партийные взносы? Их нужно остановить.

– Но так нельзя… – начал Волков. Однако Бисби перебил его.

– Посмотрим, что они делают, тогда и примем решение.

Бисби взял автомат, и они вдвоем вскарабкались на вершину. Равнина перед ними казалась пустынной, только в дальней дымке виднелись холмы. Бисби осмотрел окрестности и уже был готов признать, что чукчи исчезли, но тут Волков тронул его за локоть.

– Вон они… под нами. Трое… нет, четверо.

– И оленья упряжка, – с удовлетворением добавил Бисби.

Отсюда чукчи казались не более чем четырьмя точками, и занимались они тем, что подтаскивали камни к дороге в том месте, где она круто огибала утес. Затем они взяли сани и поставили их стоймя. Камни поддерживали сани, а чукчи стали маскировать их снегом.

Бисби рассмеялся.

– Умно, умно, – сказал он. – Они хотят пропустить мою упряжку, чтобы она скрылась за поворотом, а затем скинуть сани на снег перед второй упряжкой. Я уже буду вне пределов видимости и не смогу сразу прийти на помощь. Через пару минут все будет кончено. Прощай, Волков, прощай, Солдатов, и прощай надолго, Валентина.

Он поднял автомат, прицелился, но Волков схватил его за руку.

– Ты что? Ты не можешь стрелять в советских граждан. Я не позволю…

Бисби повернулся к нему.

– Я не так глуп. Я знаю положение и знаю твое мнение. Я не причиню вреда советским гражданам.

Он снова прицелился. Чукчи уже закончили работу и притаились в камнях. Олень, свободный от саней, стоял спокойно. Он сунул голову в снег. Бисби выстрелил. Тут же один из чукчей удивленно шевельнулся. Когда шум выстрела достиг их ушей, они бросились бежать вдоль камней, ища убежища. Бисби выругался, выстрелил еще раз. Олень споткнулся, вскрикнул и упал в снег. Четверо чукчей уже попрятались в камнях.

Волков похлопал Бисби по плечу.

– Хорошо, – сказал он. – Олень… это можно… забыть. Теперь они не смогут преследовать нас. Хорошо.

– Плохо, – сказал Бисби, – я истратил два патрона. И теперь их осталось только десять. Может случиться, что патроны нам понадобятся.

– Я думаю, нет. До Уэлена час езды. А потом, – он искоса посмотрел на американца, – оружие тебе не понадобится.

Они стояли на высоком холме, который, как сказал Волков, сверившись с картой, был мысом Дежнева, и смотрели на Уэлен. Уэлен оказался скоплением небольших деревянных домиков, среди которых уродливо выделялись два больших серых бетонных здания. За ними виднелся аэропорт. В ангаре стоял большой транспортный самолет. Волков радостно хлопнул Солдатова по плечу.

– Все в порядке. Аэропорт функционирует. Завтра, может, послезавтра мы улетим с этого проклятого полуострова. И…

– Да?

– Я прошу вас помочь мне. Вы, конечно знаете, что этот район жизненно важен для безопасности нашей Родины. Поэтому, пока мы будем в Уэлене, нужно, чтобы Бисби постоянно оставался в помещении и не видел ни Уэлена, ни аэропорта. Важно, чтобы сведения об Уэлене не попали к враждебным силам.

– Вы имеете в виду США?

– Конечно. Когда кончится это безумие, вопрос о безопасности, встанет еще острее. Мы живем в равновесии, дорогой Солдатов. Сила уравновешивает силу. Мы должны оставаться сильными и ничто не должно ослаблять нас. Даже то немногое, что сможет увидеть и впоследствии вспоминать Бисби.

Солдатов посмотрел на Волкова из-под капюшона.

– Может, вы и правы, Волков. Но теперь все изменилось. Теперь вступают в действие новые силы.

– Все меняется постоянно, доктор Солдатов. Я на то и послан, чтобы следить за этими изменениями.

– Только не за теми, что произошли.

Сейчас они ехали по узкой дороге, ведущей в поселение. Справа простиралось замерзшее море. Возле поселения находилась небольшая бухта, которая могла служить надежной стоянкой для кораблей, даже больших. Сейчас на рейде не было ни одного корабля. Бисби смотрел на море. Над ним висел молочный туман. Отсюда всего тридцать миль до Америки, подумал он. До Аляски, до острова, где он родился… В аэропорту стоит Антонов. Если Волкову удастся разорвать красную ленту, стягивающую всю страну, то они уже завтра могут быть в Сиэтле.

И вот они уже на главной улице Уэлена, которая наверняка была единственной улицей поселка. Улица вся в ухабах, рытвинах, а по сторонам стоят маленькие деревянные домики. Возле некоторых домов шесты с насаженными на них вырезанными из дерева звериными мордами. Такие морды Бисби видел кое-где на Аляске. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Это ведь поселение эскимосов. Разумеется, здесь есть и горстка русских – технические специалисты со всей страны.

Пока Бисби размышлял, они проехали мимо троих человек, которые шли по улице. Поперек улицы пламенел красный плакат, на котором белыми буквами на русском языке была выведена фраза, восхваляющая достижения последнего съезда партии. А под ним виднелась надпись: «Партия и народ едины!»

Эти трое посмотрели вслед проехавшей упряжке, за которой тут же последовала вторая. Бисби не успел заметить их лиц, но по всему было видно, что это чукчи. У одного из них была винтовка.

В конце улицы, там, где она поворачивала к аэропорту, валялся телеграфный столб. Оборванные провода жалобно вздрагивали на ветру. Волков смотрел на поваленный столб и у него становилось тревожно на душе.

Они объехали столб и повернули к аэропорту. На пути им начали встречаться чукчи, бредущие к поселению. Они несли странные вещи: какие-то прямоугольные и птички. Стулья с прямыми спинками, ковровые дорожки, скрученные в цилиндры, кухонные принадлежности, и том числе и импортные аппараты для приготовления кофе. При виде упряжек чукчи испытующе смотрели на них, провожали взглядами, указывали на них пальцами. Кто-то крикнул что-то неразборчивое, но Бисби подстегнул оленей, и упряжки промчались мимо.

В самом аэропорту было пустынно. Только у дверей холла толпилось несколько чукчей.

Путешественники спрыгнули с саней и осмотрелись. Потрескивая, горел один из двух пунктов регистрации. Вокруг валялись обугленные бумаги, телефонные аппараты с оборванными проводами. Бисби, заметив взгляды чукчей возле входа, снял автомат с плеча.

– Плохи дела, – сказал он. – Пойдем посмотрим, что с самолетом.

– Не может быть, – сказал Волков, – чтобы здесь не было никого. По меньшей мере шестьдесят русских обслуживают этот аэропорт. Они живут отдельно от основного населения города – чукчей.

– Здесь основное население не чукчи, Григорий, а эскимосы, – заметил Бисби.

Волков повернулся к нему.

– Откуда ты знаешь?

– О, у меня есть дядя, и у него кузен, который взял жену с этого берега много лет назад. Это берег эскимосов.

– Значит, твой дядя женат на советской гражданке?

«Советские граждане», – подумал Бисби, любимое выражение Волкова.

– Не дядя, – сказал он. – Это кузен. Да, я полагаю, что она была советской. Но вряд ли она знала об этом. Эскимосы не соблюдают границ – ни русских, ни американских. Я думаю, что никто не говорил ей, что она ваша. А если бы и сказали, это не сыграло бы никакой роли.

– Пока что мы видим здесь только чукчей, – сказал Волков. Голос его прозвучал неожиданно смирно.

– Ты прав, – ответил Бисби. – Остальные ушли. Или уничтожены.

Откуда-то донеслись два автоматных выстрела. Солдатов прижал к себе Валентину. Они уже были в холодном неосвещенном ангаре, где стоял Антонов. Внутри самолета царил полный разгром. Со всех кресел были сорваны подушки, даже сами кресла пытались выломать, хотя и безуспешно. Стовин прошел вперед и открыл дверь в кабину пилотов. В кресле сидел мертвый человек в голубой униформе с серебряными крылышками – эмблемой Аэрофлота. Голова его была разбита. Судя по тому, что кровь засохла, это случилось уже давно. По всей вероятности, орудие, которым убили пилота, использовали и для того, чтобы разбить панель управления. Все приборы были разбиты и забрызганы кровью. Стовин еще раз окинул взглядом печальную картину и закрыл за собой дверь.

– Там человек, которому мы ничем помочь не сможем, – сказал он. – Самолету мы тоже не поможем.

Волков прошел мимо него и заглянул в кабину пилотов. Когда он повернулся, лицо его стало пепельным.

Впервые после того, как они покинули Анадырь, Волков был близок к отчаянию.

– Но здесь должны быть солдаты, – сказал он. – Это станция военной авиации. Где солдаты? Куда ты?..

Бисби быстро повернулся и направился к выходу.

– Упряжки, – сказал он. – Должно быть, я рехнулся. Оставил оленей и сани без охраны.

Вокруг саней уже стояли трое чукчей. Один из них вытаскивал покрывала и шкуры из саней Валентины. Другие были заняты тем, что снимали упряжь с первой пары оленей. Они посмотрели на Бисби, который появился из дверей, но продолжали свое занятие. Бисби опустился на колени и выстрелил. Пуля выбила кусок льда в футе от ноги одного из чукчей. Все четверо после секундного замешательства бросились бежать, кинув награбленное. Волков ахнул, увидев автомат в руках Бисби.

– Что случилось? Надеюсь не…

– Нет. Я не стрелял в советских граждан.

– Что произошло? – спросил Стовин. Дайана собрала брошенные покрывала. Бисби осмотрел поклажу.

– Ничего, – сказал он. – Думаю, что он спер пару шкур. Но нам нельзя больше быть такими беспечными. Наше счастье, что они не увели оленей. Теперь возле саней всегда должно оставаться двое для охраны.

Еще пару минут, подумал Стовин, и они оказались бы на этом полуострове, в морозном тумане без каких– либо средств к жизни, окруженные враждебными вороватыми людьми. Даже сейчас трудно было принять решение, что делать дальше. Туман сгущался. Уже дальше чем на пятнадцать ярдов ничего нельзя было увидеть. Бисби был прав. Нельзя быть беспечными.

Они стояли, оглядываясь вокруг. Стовин заговорил с Волковым.

– Где еще здесь могут быть люди, от которых можно ожидать помощи? Или какая-нибудь связь? Скажем, радиопередатчик?

– Здесь есть океанографическая станция. И больница. Правда, маленькая.

Больница оказалась в одном из двух бетонных 1даний. Она действительно была небольшой – всего на двадцать коек. И она была совершенно пуста. В разграбленной больнице остался только один человек – старуха-эскимоска. Да и она была мертва. На ней не было никаких следов насилия и лицо сохранило мирное выражение. Стовин приподнял ее руку, висевшую поверх простыни.

– Она мертва уже довольно долго, – сказал он. – Может быть, день. Наверное, умерла во сне.

На другой стороне главной улицы Уэлена, глядя на затянутую туманом лагуну, стояла океанографическая станция. В одной из комнат они нашли передатчик, который оказался разбитым. Сама комната была усыпана клочьями разорванных карт, когда-то висевших на стенах. В углу валялись горы сломанных инструментов. Они были исковерканы так основательно, что было трудно определить, что они представляли собой раньше. И никого из людей на станции не было.

Стовин осмотрелся, чувствуя, как отчаяние охватывает его. Ведь эта станция была форпостом цивилизации, пауки в этой проклятой замороженной стране. И этот форпост пал. Кто все это сделал? Разумеется, чукчи. Это свирепый народ, в его жилах монгольская кровь. Чукчи наконец-то смогли свести счеты с советской администрацией. Какой дьявол вселился в них? Неужели они полагают, что их старый уклад жизни был лучше? Вряд ли. Они были слишком разобщены для организованного мятежа. Скорее всего это просто жажда разрушения, проявление низменных инстинктов. Стовин еще раньше спросил Солдатова, какова численность чукчей на полуострове. Солдатов пожал плечами.

– Понятия не имею. Пожалуй, не более восьми-девяти тысяч.

Да, их достаточно, чтобы натворить много бед. Но что же сейчас происходит в их мозгах?

– Что-то происходит на улице! – возбужденно воскликнула Дайана.

Они вместе с Валентиной стояли возле окна. Бисби и Стовин поспешили к ним. Обе их упряжки стояли в дальнем конце океанографической станции и их охраняли Волков и Солдатов. А мимо них тянулась странная процессия. Люди – мужчины, женщины, дети, старики, кто на оленях, кто на собаках, кто на лыжах, шли в направлении моря. А за ними шли чукчи, вооруженные охотничьими ружьями и пистолетами. Они были похожи на охранников, которые гонят своих пленных. Бисби повернулся к Стовину. Лицо его пылало гневом.

– Ты видишь? Это все эскимосы. Чукчи гонят их. С ружьями.

Один из чукчей заметил их в окне, а потом увидел две упряжки с русскими возле них. Он крикнул что-то своим и к нему присоединились пять или шесть чукчей. Трое остались возле упряжек, остальные вошли в здание станции. Они колебались, когда увидели автомат в руках Бисби, но после короткого разговора между собой пошли вперед. Бисби приготовил автомат, но сердце его опустилось. Их было четверо и все с пистолетами. Чукча посмотрел на Бисби и показал пальцем на дверь. Бисби покачал головой и погладил автомат. Снова все четверо оживленно заговорили и затем один из них снова показал на дверь, теперь уже что-то говоря.

– Что они хотят? – спросил Стовин.

Бисби ответил ему, не поворачивая головы.

– Насколько я понимаю, они хотят, чтобы мы уходили вместе с остальными.

– А зачем?

– Черт бы меня побрал, если я знаю. Они хотят, чтобы мы шли с эскимосами.

Чукчи подошли ближе. Вид у них был угрожающий. Пистолет в руке одного был направлен в живот Дайане. Он снова что-то крикнул Бисби. Затем протянул руку к автомату. Бисби отступил на шаг и покачал головой, сказав что-то. Чукча снова показал на дверь.

– Нам нужно уходить, – сказал Стовин. – Их слишком много. И здесь, да еще на улице. Но ни в коем случае не отдавай им автомат.

Сопровождаемые чукчами, они вышли на улицу. Валентина бросилась к Солдатову, стоящему возле саней. Волков спросил у Бисби:

– Чего им надо?

Чукчи знаками показывали, чтобы они сели в сани.

Стовин крикнул:

– Делайте, что они говорят. Они хотят, чтобы мы уехали. Вместе с ними, что двигаются по дороге. Валентина…

Она посмотрела на него. – Да, Сто?

– Держись поближе к нам. Сейчас мы должны быть вместе.

Она кивнула и подняла в ответ шест.

– Она храбрая девушка, – сказал Бисби Дайане. Он погнал оленей, и вскоре они уже пристроились в хвост длинной процессии. Процессия, сопровождаемая криками чукчей, опускалась к морю. И перед ними открылось потрясающее зрелище.

Было темно, а плотные облака закрывали звезды. Но лед Берингова пролива слабо фосфорисцировал и на нем четко выделялась черная змея процессии. Она медленно двигалась на восток и в ней изредка поблескивали огоньки фонарей. Да, эта колонна из людей, собачьих и оленьих упряжек направлялась в открытый Берингов пролив, покидала страну.

– Пролив замерз, – сказала Дайана. Она была возбуждена и смотрела туда, где в лед вмерзли ледоколы. Колонна уже была на льду, подгоняемая криками чукчей. Вскоре чукчи, вполне удовлетворенные, отстали, и эскимосы продолжали двигаться вперед. Слышался лай собак, крики людей, щелканье собачьих бичей, изредка выстрелы. И сквозь весь этот шум Дайана слышала шелест полозьев по льду. Они спустились на лед слева от основной процессии и сейчас двигались параллельно линии ледоколов. Вернее, внезапно подумал Стовин, это уже не ледоколы, а застывшие глыбы льда. А далеко-далеко за ними виднелись какие-то поблескивающие изломанные очертания. Они четко выделялись на темном небе. Но нет, не может быть, подумал Стовин. Я точно знаю, что в Беринговом проливе нет никаких…

– Держись, – крикнул Бисби. Одна упряжка чуть не рухнула вниз. Ровный свист полозьев прекратился, и сани застыли на неровном льду. Колонна эскимосов была справа от них и постепенно удалялась, скрываясь из виду. Густой туман ложился на застывший океан.

– Я не вижу Валентину, – сказал Бисби. Голос его был спокоен, но он резко остановил упряжку. Они соскочили на лед. Было ужасно холодно и туман проникал к телу даже сквозь толстую одежду. Они стали кричать. Тревога охватила Дайану, но вот сквозь туман донесся ответный крик. И вот через пару минут из тумана вынырнула оленья упряжка, окутанная белым паром. Казалось, это появились приведения из норвежских саг. Солдатов и Волков соскочили с саней и в приливе радости обнялись с Бисби и Стовиным. Волков в избытке чувств хлопал Бисби по спине и повторял:

– Все в порядке, все хорошо.

– Нам нужно что-то придумать, чтобы не потеряться в пути. В таком тумане легко растеряться, и у нас нет ни одного фонаря. Я думаю, что придется ехать рядом и очень медленно.

– Один из моих оленей очень тяжело дышит, – сказала Валентина. – Посмотри…

Бисби подошел к оленю. Бока животного судорожно вздымались и вокруг его рта была замерзшая пена. Бисби покачал головой.

– Потом мы снимем часть груза с твоих саней, Валентина, – сказал он. – Но сейчас не место для этого. Может быть, потом, на остановке.

– А куда мы отправляемся? – спросил Волков.

– В настоящий момент, – сказал Бисби, – мы двигаемся в Америку. Разумеется, сегодня к вечеру мы туда не попадем.

– А все эти люди? Куда они идут? Что с ними случилось?

– Они тоже идут в Америку. Во всяком случае, многие из них, – сказал Бисби, направляясь к своим саням.

Волков долго смотрел вслед ему, затем сел рядом с Валентиной. Солдатов тоже занял свое место. Та радость, которая охватила их после того, как они нашли друг друга, постепенно испарилась, и они очутились лицом к лицу с реальностью, жестокой реальностью. Валентина посмотрела на мужа. Лицо его было осунувшимся, смертельно усталым.

– Но! – крикнул Бисби, и упряжка рванулась вперед. Валентина тронула шестом своих оленей. Упряжка ее тоже двинулась вперед. Вскоре они уже ехали почти рядом – в десяти ярдах друг от друга. Олени шли шагом.

– Ты знаешь, куда мы едем? – спросил Стовин.

– Я думал, что моего интеллекта хватит, чтобы жить в любых условиях, горько подумал он. Но холод заморозил мой разум. Мне приходится тратить все силы на борьбу с ним.

Он еще плотнее закутался в меха и посмотрел на Бисби, который уверенно смотрел вперед.

– Я знаю, куда еду, – ответил Бисби. В голосе его было торжество.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю